Беседа с Петром Семёновичем Тепловым (сент-1987)

М. Найдорф. Беседа с Петром Семёновичем Тепловым, записана в сентябре 1987 года.

П.С.Теплов, 1924 г.р., врач-рентгенолог, полковник в отставке.

Теплов П.С. – Мои вкусы такие (я могу сказать, чтобы вы имел представление): из опер моя любимая опера «Травиата», мой любимый композитор – Шопен, балет – Жизель. Я люблю классическую музыку более романтического направления. У меня нет музыкального образования. Не было возможности. Просто любитель, сам от себя, по природе. Музыкой ещё в школе интересовался. Много читал о театре об оперетте, об опере. Смотрел много – всю классику опереточную. Смотрел много, ещё в школе, украинскую классику – она очень музыкальная, там «Ой, не ходи Грицю», и «Безталанна», и «Лемирівна», и «Дай серцю волю заведе в неволю»…

Потом уже как-то в более взрослом возрасте, к 25-30 годам больше ходил на концерты. В Большом зале Московской консерватории я бывал реже. А очень часто бывал в Ленинградской филармонии. Я там слушал все оркестры – Бостонский филармонический, Лондонский, Пражский, Парижский, оркестр из Дании, Лейпцигский Gewandhaus-оркестр с дирижёрами более старого поколения, таких как Франц Конвичный, Игорь Маркевич, Шарль Мюнш, Серж Бодо. Знал хорошо тоже в своё время Львовскую филармонию. Ну, во Львове там филармония – это зал консерватории. Но особенность львовской, что там был свой костяк, контингент слушателей. Я часто посещал концерты, так всегда на концертах можно было увидеть одних и тех же людей. Чего нельзя сказать об Одессе.

Одесский слушатель как-то больше приверженец лёгкой музыки, а не классической. Может быть ещё и потому, что чтобы слушать музыку, надо иметь соответствующую обстановку. А одесская филармония не способствует этому. Во-первых, страшно неуютная, там всё разбросано и какие-то постоянные ремонты там. И, очевидно, отношение персонала к гастролёрам тоже не совсем. Я помню на одном концерте Башкирова: музыкальный инструмент был не настроен. Он среди концерта бросил [играть], начал нервничать, ушёл [со сцены], и среди концерта начали настраивать рояль… и всё-такое.

В Одессе я уже 26 лет. Но я на протяжении всего этого времени хожу на концерты, конечно. Но придёшь, а в зале филармонии, где могут поместиться тысяча человек хорошо если есть двести. Неприятно, конечно. Почему-то одесская публика слушает музыкантов с мировыми именами или выходцев из Одессы. Публики как-то больше бывает на концертах знаменитостей. А на обычны неплохих симфонических концертах публики почти нет. Я часто тоже задаюсь вопросом, почему в других городах – во Львове, Риге, Ленинграде. Киеве – отношение публики к симфоническим концертам иное, чем в Одессе? Я считаю, что очень многое зависит от обстановки, созданной как для публики, так и для гастролёров.

В Одессе, кстати, довольно мало гастролёров. Конечно, нельзя сказать, что совсем не бывает. Но, например, смотришь, какие знаменитые пианисты, оркестры бывают в Кишинёве, в Прибалтике – ну, м. б. это им по пути, ближе, чем Одесса. А то, бывает пойдёшь… и сразу охоту отбивает это страшно неуютное помещение. И, очевидно, традиция такая одесская: почему-то у меня такое впечатление, что есть элемент показного в слушании этих концертов. Приходят, если это знаменитость, только чтобы показаться.

На органных концертах в Одессе как-то больше людей. Но органные концерты тоже редко бывают. И органисты не так часто приезжают, несмотря на прекрасный1 зал оперного театра. Я помню концерт блестящего французского органиста (не помню его фамилию), нескольких немцев, чешских органистов.

Найдорф М.И. – Вы говорите, что в школе начали интересоваться музыкой. Что Вас подтолкнуло? Кто был наставником? Какие были у Вас возможности слушать музыку?

Т. – Наставника никакого не было. Это было как раз предвоенные годы. Мы жили в Жмеринке. Это небольшой городок и железнодорожная станция. Родные (мои) любили песни. Но они не музыкального образования. Это было простые люди, но очень музыкальные. Мой интерес к классической музыке ни от кого не исходил. Это дело, мне кажется, чисто индивидуальное.

Был дома граммофон. Было много старых пластинок – с орлом, с красивой дамой с лирой… Может быть, это как-то сказалось?

Н. – А радио имело для Вас тогда значение?

Т. – Конечно. Но приёмников тогда не было. Мы слушали, в основном, «точку». Но всё-таки, когда \ задумываюсь над тем, откуда у меня [идёт этот интерес к музыке], то я прихожу к выводу, что просто такова моя индивидуальность.

Я очень увлекался балетом. Даже школьником ходил в балетную студию. Я ещё настоящего балета не видел, а тяга к этому была. Поэтому, я думаю, что, когда говорят, что можно любовь воспитать, привить любовь к [классической] музыке, - мне кажется, нет. Есть люди, которые по природе глубоко переживают музыку, а есть такие, которые к ней равнодушны. И таких «перевоспитать» невозможно, только должно быть всё изнутри. Это - врождённая склонность, передающаяся по наследству. Я думаю, что привить это нельзя.

А потом я очень много читал об оперетте, об опере, о театре. Помню впечатление от фильма «Большой вальс», он в сороковом году как раз пошёл. В книгах много читал об оперетте и запоминал иена опереточных див – Гортензия Шнайдер, Анна Жюдик. На них в Петербурге билеты раскупались за полтора-два года вперёд.

Потом была война. Война есть война, во время войны как-то каждый был … изолирован – никуда ничего.

А после войны я приезжал в Одессу. Помню чудесный опереточный театр (он находился за Оперным, во время оккупации там был ресторан Лещенко). Я у них посмотрел всю классику. Там был Высоцкий, Быховская, чудная труппа была.

Н. – А одесский Оперный театр Вам как-то запомнился?

Т. – В Оперный я стал ходить, когда уже переехал в Одессу жить.

Н. – Вы помните что-то из тех спектаклей, актёров, впечатлений?

Т. – Вспоминаю спектакли «Пиковая дама», «Евгений Онегин». Это было где-то в 1960-е годы. Вспоминаю только прекрасные декорации. Был такой певец Топчий, кажется. Гастролировал Павел Лисициан – вот он как раз Онегина пел. В то время я не часто в Оперный ходил.

Н. – Сейчас для Вас – это не место, куда бы Вы часто ходили?

Т. – Часто? Нет.

Н. – И никогда Вы не ходили в Оперный часто, скажем около 10 раз в году?

Т. – Нет. Если бы мне интересное что-то было, я бы ходил. Скажем, в Ленинграде я ходил часто…

Н. – А в Одессе Вы не ходите потому, что не интересно?

Т. – Когда гастролёры приезжают, я всегда хожу, чтобюы послушать певца в какой-то вещи, обязательно хожу.

Н. _ А именно одесская труппа Вас не привлекает?

Т. – Как-то не очень. Вы знаете, после Москвы и Ленинграда всё равно отдаёт провинцией даже в хороших театрах республиканских столиц. Всё равно никакого сравнения [с театрами Москвы и Ленинграда].

Н. – А в одесскую филармонию, как часто Вы ходите?

Т. – Где-то до 10 раз в году.

Н. – Давайте повспоминаем…

Т. – Жалею, что не слушал оркестр Е. Светланова в этом году. Уезжал.

Н. – А из того, что удалось послушать, что Вам запомнилось?

Т. – Ну, вот, я слушал старого пианиста-американца [Шуру] Черкасского. Он очень техничный. Пожилой человек, конечно. Мне больше нравится слушать молодых пианистов. Мне Башкиров нравится, Плетнёва слушал.

Н. – Любите Вы его?

Т. – Очень. Вот француз приезжал, не помню ег7о фамилии.

Н. – Понравился он Вам?

Н. – Не очень. Не было такого восторга.

Н. – У Вас есть какое-то определённое отношение к одесскому дирижёру Георгию Гоциридзе? Как слушатель, как Вы к нему относитесь?

Н. – Он постоянный?

Н. – Он радует Вас, его исполнения доставляют удовольствие?

Т. – Мне нет. Конечно, это моё субъективное мнение. Мне нравятся такие темпераментные дирижёры. Нравился [Арвид] Янсонс. Ну, я больше старых знаю: [Евгений] Мравинский, [Карл] Элиасберг. Во Львове был такой дирижёр – [Кузьма] Пелехатый. Как-то м. б. потому, что я ходил там на все концерты… Там постоянно приходишь и видишь одних и тех же людей, приходишь как…

Н. – Как в клуб.

Т. – Как в клуб. А в Одессе, я же Вам говорил… [не так].

Н. – А Дом учёных, концерты, которые там проходят, там зал небольшой.

Т. – Ине как-то туда на концерты не приходилось приходить. На общество [врачей] мы там собираемся. Мне кажется, что там очень хороши должны быть концерты – немного людей.

Н. – Кроме оркестра, в Одессе есть ещё концертирующие музыканты. Алёша Ботвинов тот же…

Т. – Я не бывал в Консерватории. Там ведь и орган есть небольшой. Всё не получается.

Н. – В Одессе существует Ансамбль современной музыки (Сергей Шольц, Наталья Литвинова, Станислав Закорский, Марина Шляхтер). Вы слышали о них? А об ансамбле «Пастораль»?

Т. – Нет.

Н. – В Одессе преподаёт и выступает с концертами органист Валерий Рубаха.

Т. – Это я знаю. Слушал его однажды. Не могу сказать, что не понравился. Обычный.

Н. – В Одессе выступает фортепианный дуэт Нана Журавская и Виктор Фрейдман. Вы слышали о них?

Т. – Это только в газете. На их концерте не бывал.

Н. –В Одессе есть скрипачка Лариса Рублёва.

Т. – Не знаю.

Н. – Ирина Беркович. Вам приходилось слышать её имя?

Т. – Да. Но на концерте не был. Не всегда вырвешься. Возраст есть возраст. Мне когда-то говорили, будешь старый, будешь ходить. А я говорю: ходите, пока молодые.