*Зал на Пушкинской. Заметки об осенней части симфонического сезона 1981-1982 гг.

ЗАЛ НА ПУШКИНСКОЙ

Вечерняя Одесса, 21 января 1982 года

Марк Найдорф

Филармония. Для большинства одесситов это прежде всего знаменитый зал на Пушкинской. И его афиши. По тому что без них концертный зал был бы только памятником архитектуры. Конечно,  филармония это еще и солидные административные  службы, планирующие и организующие сотни концертов в школах, воинских частях, санаториях и в своем зале. Дом на Пушкинской с филармоническим залом для тех даже, кто не бывал в нем годами, остается вместе с оперным театром олицетворением большой музыки в Одессе. Домом музыки. 

Пестра вереница концертов. Серьезных, классических не так уж много. Не более двух-трех в неделю (причем не каждую) в разгар зимнего сезона и совсем редких летом (с мая по октябрь). Большинство — концерты легкого развлекательного стиля. Правда, эстрадных «звезд» отбирают Дворец спорта и Зеленый театр с их громадными аудиториями. С классикой дела обстоят лучше. За последние пять лет в Одессе своевременно или с опозданием можно было послушать почти всех крупных советских инструменталистов с программами, подготовленными для лучших столичных залов, для зарубежных гастролей, для конкурсов.

Функционально филармонический зал легко сравнить с обычным кинопрокатным. Так же, как фильмы, сменяются здесь гастроли. В этих условиях, конечно, трудно построить определенную эстетическую и репертуарную политику. А между тем необходимо, чтобы филармония представала перед нами с самостоятельной творческой программой. Иначе невозможен какой-либо диалог с публикой. Невозможно формировать постоянную филармоническую аудиторию, воспитывать квалифицированных слушателей. И нет здесь, по-видимому, другого пути, как обращение к собственным, местным творческим силам.

Проблема «одесской» музыки в Одессе сложна и достойна отдельного разговора. Сегодня в городе только один творческий коллектив может вести и ведет уже в самом филармоническом зале полноценную концертную работу, культурное значение которой очевидно. Коллектив этот — симфонический оркестр Одесской филармонии. И, в первую очередь, с его деятельностью должна отождествляться в сознании слушателей творческая программа зала.

Право быть хозяином зала принадлежит оркестру, можно сказать, исторически. Как из в ее тно, Филармонические общества и большие концертные залы возникли  вокруг симфонических оркестров и ради них. Такова двухвековая традиция европейской культуры. И все же наш сегодняшний разговор был бы несвоевременным, если бы не рос в последние голы художественный потенциал Одесского симфонического, если бы не достиг он уровня, позволяющего оркестру реально взять на себя роль одного из лидеров нашей музыкальной жизни. Возьмем, к примеру, цикл осенних концертных программ, пошедших под управлением главного дирижера оркестра Георгия Гоциридзе.

Симфонический сезон был открыт исполнением Четвертой симфонии Шостаковича, 75-летие со дня рождения которого широко отмечалось в минувшем году. Оркестр познакомил уже публику с несколькими симфониями, которые можно считать ключевыми для понимания музыкального мира Шостаковича (Пятой, Восьмой, Десятой, Одиннадцатой). Теперь он обратился к редко звучащей и, может быть, самой проблемной из пятнадцати симфоний композитора. Многочисленные трудности этой партитуры сочетаются с глубоко своеобразной логикой строения симфонии, стоящей ближе к многоплановой повествовательности романа, чем к привычной симфонической структуре. Драматургическая логика Четвертой сложна и отнюдь не лежит на поверхности. Зато в руках проницательного интерпретатора симфония буквально поражает глобальным и беспощадно правдивым воплощением фундаментальных конфликтов современного мира. Именно так прозвучала эта музыка в интерпретации Георгия Гоциридзе.

Первый концерт сезона открыл своеобразный небольшой цикл программ современной музыки. В последующих концертах прозвучали «Концерт для оркестра» Бартока и, «Весна священная» Стравинского — произведения почти легендарные. Упоминаемые всегда и всюду, эти шедевры музыки XX века, звучат на эстраде редко и известны публике почти исключительно по названиям. Их исполнение, требующее высшего оркестрового мастерства, продуктивной творческой мысли, под силу далеко не каждому оркестру, далеко не каждому дирижеру. Так что глубоко осмысленное, самобытное исполнение «Весны» и «Концерта» одесским оркестром в этом сезоне, вероятно, надолго останется для нас памятным музыкальным событием.

Вновь, как и в исполнении Четвертой симфонии Шостаковича, поразила поистине философская универсальность смысла этих произведений, вобравших в себя и по-своему трактующих острейшие проблемы бытия. Музыка Стравинского, например, неожиданно прозвучала в концерте. тревожным предостережением о грозных бесчеловечных силах, порожденных современной цивилизацией.

Сочинение Бартока, возникшее в разгар второй мировой войны воспринималось, как воплощение сложного образа мышления современного человека, человека глубокой европейской культуры (таким был сам Барток), принявшего на себя всю тяжесть проблем современной истории.

Упомянутые три программы минувшей осени — высшее исполнительское достижение коллектива — заставили многих по-новому, а кое-кого и впервые всерьез отнестись к современной симфонической музыке. Последовательно спланированные, выступлений оркестра дали Ощутимый импульс музыкальной культуре города. Правда, успехи эти достались чрезвычайным напряжением, которых не на все концерты хватает.  Но и другие программы текущего сезона, скажем, подготовленные в короткий срок с дирижерами-гастролерами (Третья симфония Прокофьева с заслуженным артистом РСФСР В. Вербицким, «Симфонические танцы» Рахманинова под управлением заслуженного деятеля искусств А. Алексеева) прозвучали достаточно убедительно.

Много и плодотворно поработал с оркестром Гарри Оганезов.

Филармония — оркестр — публика. Хочется видеть эту связь живой и прочной цепью культурной коммуникации. Сегодня налаживается ее центральное звено — симфонический оркестр. Но этим проблема не исчерпывается.

Пока то и дело работа оркестра пропадает в безвоздушном пространстве незаполненного зала. Прочен пока ореол недоступной сложности происходящего в нем для тех, кого мы называем потенциальным слушателем. Значит, в целом эта цепь еще не сложилась.

Очередь теперь за умной и профессиональной организацией концертного дела.