Беседа с Николаем Леонидовичем Огреничем

Н.Л. Огренич. – Если говорить о наших проблемах, проблемах музыкальной жизни города, то эти проблемы хорошо были освещены в газете «Знамя коммунизма» Валентином Максименко.

Прежде всего речь идет об утечке музыкальных кадров, которые ежегодно выпускает наша одесская консерватория. Я как-то говорил уже, что, если бы я был директором театра, я прежде всего вернул бы в родной театр и Пономаренко, и Шемчук, и Мурадян, и Диму Харитонова, который сейчас получил Gran Prix в Бельгии.

Вернуть людей в родной театр. Это прежде всего, наверное, создать условия для их творческого развития. Когда они начинали свой путь, таких возможностей у администрации театра м. б. не было. Но, учитывая сегодняшнюю перестройку, сегодняшнее отношение к театру и горсовета, и областного комитета партии – им выделяется жильё, не так уж много, но всё-таки какой-то процент есть.

М. Найдорф. – Значит, сдвинулось дело после встречи, после пресс-конференции в театре в прошлом году?

О. – Изменилось. Как-то повернулись лицом к театру, к нуждам его.

Консерватория готовит кадры для советского музыкального искусства. Министерство культуры опускает нам план приёма. План опускается сверху, но когда приходит время распределять специалистов, то этим занимается ВУЗ. Это совершенно неправильно. В министерстве культуры должна быть какая-то группа людей, которая занималась бы спросом, анализом, прогнозированием потребности в специалистах. Тогда не было бы такой неразберихи. Мы не страдаем от того, что наши специалисты не устроены. Как раз наша консерватория в числе лучших в этом вопросе. Наши кадры оцениваются как-то качественно гораздо выше, чес других консерваторий – той же Киевской, столичной, Харьковской…

Н. – Вы имеете в виду только вокалистов или других специалистов тоже?

О. - Всех специальностей. У нас в среднем 1-2 человека получают права свободного трудоустройства. Остальные все работают. В этом заслуга колоссальная наших преподавателей, во-первых. Во-вторых, деканаты работают очень хорошо в этом направлении. На четвертом курсе мы стараемся их трудоустроить. На пятом курсе разрешаем им работать даже в других городах, приезжая для сдачи зачетов и экзаменов 1 раз в семестр. Т.е. работа проводится, но хотелось бы, чтобы это было централизовано и так поставлено, как это должно быть по-государственному.

Недопустим такой факт. По РСФСР в 17 тысячах общеобразовательных школ музыку преподают преподаватели без специального образования, то есть в дополнение к основной нагрузке: химик, физик преподает пение. О какой культуре мы можем говорить?

Н. – Данных по Украине нет?

О. – По Украине такой статистики нет. Скрывается.

Н. – Еще не перестроились. Но обещают открыть статистику.

О. – Потом мы удивляемся нашей культуре. Мы правильно решаем проблемы Продовольственной программы. Но, от голода, я говорю, никто не умер ещё. А от нашей культуры уже колоссальные жертвы есть. Тот же СПИД, та же наркомания, проституция, алкоголизм. И тут надо смотреть очевидно гораздо глубже в эту проблему. Потому, что всё начинается со школьной скамьи, а мы очень опаздываем в этом вопросе.

О. – Недопустимо, что наши ВУЗы искусств и музыкальные училища имеют четыре хозяина: Минкульт [Министерство культуры] республики и Минкульт СССР, Министерство высшего и среднего образования республики и такое же министерство СССР. Инструктивные документы, всевозможные приказы дублируются. Всем четверым мы должны отвечать в срок. В духе перестройки всё надо пересматривать. И надо решать очень оперативно. Мы не можем работать как вчера работали. И студент сегодня не такой как вчера. Это очень образованные и талантливые люди. Еще раз говорю, что к этому надо подходить по-государственному.

О. – Надо очень серьезное внимание уделять педагогике, педагогической практике. Ведь мы каждый год выпускаем 90 человек (на стационаре). Из них м. б. 2-3 исполнителя, остальные ведь преподаватели. А по педагогической практике даже нет государственных экзаменов.

О. – У нас везде действует по отношению к культуре действует, как говорил [М.С.]Горбачев, «остаточный принцип». Сначала мы построим ферму, правление колхоза, останутся деньги – кинем на клуб.

То же самое и наша кирха. Мы её строили как когда-то строили Комсомольск-на-Амуре. Только жертв нет, слава Богу. Но есть Фонд кирхи. Что это за новая форма? Неужели надо создавать этот фонд? Неужели у города нет средств? У кирхи нет хозяина [директор филармонии Ю.] Петренко отказывается. Я не имею права, мы не концертная организация. Хотят же сделать концертный зал. Хозяином оказывается какие-то РСУ (ремонтно-строительное управление), РСУ-2. Памятник архитектуры.

Сейчас на счету [реставрации] кирхи, по-моему, 20 тыс. рублей. Это же мизер. Как город будет решать эту проблему? Неужели надо доказывать людям, которые руководят нами, о необходимости решать эту проблему? Винница решила её за два года. Действительно, у кирхи нет хозяина. Как-то всё на самотёк пошло.

Н. – А Вы чувствуете, что кирха нам необходима?

О. – Необходима.

Н. – Вы могли бы обосновать это?

О. – У нас ведь лучший органист Украины – Валерий Львович Рубаха. Единственный из органистов, который защитил кандидатскую диссертацию. У нас есть класс органа. Он мал количественно, но очень продуктивен: желающих в нем заниматься много. Это раз.

Другое. Город в полтора миллиона жителей и нет органно-концертного зала. При том, что есть прекрасное для этого сооружение, уникальнейшее.

Н. – Зал оперного театра, по-вашему, не выполняет этой функции? Там были концерты по понедельникам.

О. – Нет, конечно. И сам зал не приспособлен к органным концертам. Ведь должна быть специфическая акустика, рассчитанная на сочетание человеческого голоса с органом, это то что, существует в органных залах в Кишиневе, в киевском органном зале, то, что существует сегодня в винницком органном зале.

Н. – Кстати, а как в Виннице решили эту проблему?

О. – Очень просто и очень быстро. Были выделены средства на реставрацию старой церкви, и в течение двух лет её отреставрировали и поставили орган немецкой фирмы. Сегодня это, по-моему, лучший зал на Украине. Просто блестящий зал! Он, во-первых, пример удачного сочетания современности и старины в смысле архитектуры. Внутри там современные кресла, современная кафедральная сцена. Там проводятся фортепианные вечера, органные вечера… Мы проводили там отборочное прослушивание к конкурсу [вокалистов] в Тулузе. Удивительный зал.

Есть заинтересованность советских и партийных органов. Есть заинтересованность поднять культуру города. Музыкальную культуру. Это практически воплотилось в постройке зала. У нас же, если помните, приходилось уговаривать не сносить кирху. В наше-то время, когда такое отношение к старинным зданиям.

Н. – Николай Леонидович, давайте попробуем посмотреть на музыкальную жизнь города в целом, поскольку это главный вопрос предстоящего «круглого стола». Как это Вам видится? Можно ли сказать, что музыкальная жизнь в Одессе в хорошем состоянии?

О. – Предела хорошему нет, конечно. Есть конечно, такие, - м. б. они не стихийные, но слишком уж редкие – приятные минуты встречи с прекрасными коллективами творческими, с отдельными исполнителями. Вот приезд Чернушенко с капеллой [Владислав Чернушенко с 1974 года был художественным руководителем и главным дирижёром Ленинградской академической Капеллы] надолго запомнился как встреча с интереснейшим коллективом и интереснейшим человеком. И мы будем ждать новых встреч с ним.

Оркестр Светланова [Е. Ф. Светланов с 1965 по 2000 год был художественным руководителем и главным дирижёром Государственного академического симфонического оркестра СССР]. Это – событие огромной важности для всего города. Но редко это бывает. Приезд [Т.Н.] Хренникова с этими юными дарованиями. Он надолго запомнился и музыкантам и «простым» слушателям. Но это настолько редкие минуты счастья, что хотелось бы, чтобы они были чаще, конечно. И чтобы нас информировали, что в 1988 году, например, запланирован приезд такого-то коллектива, такого-то исполнителя. Чтобы мы как-то внутренне готовились, чтобы была какая-то аннотация, чтобы была какая-то просветительская работа филармонии. Пусть уж не будет у нас любителей, тонко разбирающихся в тонкостях и сложностях исполнительского искусства, но будет музыкально образованная публика. с

Н. – Музыкально-образованная публика – это публика, посещающая концерты и знающая, о чем идет речь. А если нужно объяснять, что такое соната, то это уже особо сложный случай, не так ли?

О. – Конечно, но нужно всё это делать в комплексе и через прессу и конкретно.

Н. – Но филармония не имеет своих средств пропаганды. Она не может иметь свой, скажем бюллетень, издавать популярные брошюры. Она может только продать билеты и открыть свой зал. Значит, популяризацию должна взять на себя пресса?

О. – Ну, почему? Если филармония имеет право на печатание прекрасных красочных афиш, программок, с той же статьи [расходов] разве нельзя печатать какой-нибудь бюллетень? Это те же деньги, с той же статьи идут.

***

О. – Редко бывают гастролёры в нашем оперном театре. Я помню, как в 1960-е годы приезжали к нам канадские певцы, итальянские балерины, румыны приезжали, пели, [Николае] Херли часто ездил к нам, Попков Васил из Болгарии. Никола Николов часто приезжал со своей супругой. Была какая-то атмосфера: всё время что-то мы ждали и эти ожидания всегда оправдывались. Какая-то новая струя была.

Н. – Николай Леонидович, как Вы считаете, консерватория, кроме прямого академического, имеет еще художественное значение для города?

О. – Конечно. У нас всегда на концертах очень много людей. На органных концертах, на концертах хоровой музыки. Мы проводим кафедральные концерты. Кафедра сольного пения по пятницам дает концерты из произведений советских композиторов. Всегда у нас полный зал. Существует у нас оперная студия. Спектакли наши посещаются хорошо.

Н. – Суммируя, можно сказать, что было бы лучше, если бы было больше хороших гастролей. Такова Ваша точка зрения?

О. – Да.

Н. – Так, в общем ничего, но, к сожалению, мало.

О. – Мало. Для нашего города.

Н. – С другой стороны. В городе проходят десятки концертов. Каждую пятницу оркестровый вечер, каждый четверг, если не заболел исполнитель или, если это не праздничный день, проходит сольный концерт. Бывают и дополнительные – в другие дни недели, в других залах. И Вы не включаете эти обычные концерты в число тех, о которых стоит говорить. И публика с Вами вполне солидарна, на эти концерты, можно сказать, практически не ходит. Может быть занять такую точку зрения, что эти концерты лишние и от них следовало бы отказаться?

О. - Нет, они не лишние, они должны быть. Но их уровень должен быть сегодняшним. Давайте будем откровенными: когда приезжает знаменитый гастролёр и выступает с симфоническим оркестром, оркестр не узнать. Вот Т. Н. Хренников хвалил Г. Гоциридзе и весь коллектив оркестра. Но это редкие явления, обычные концерты – они же проходят обыденно, не на том уровне, как на премьере. А просто рядовой концерт с рядовой программой, которую можно услышать в любой филармонии. И то же самое в Одессе происходит.