Гумилев и Бодлер. 8 Б (2023 г.)

Открытый региональный межмузейный конкурс

Исследовательской деятельности учащихся

«Музей открывает фонды»



Мотивы «Цветов Зла» Шарля Бодлера

в стихотворении Николая Гумилёва «Ветла чернела на вершине...»

(По следам автографа Анны Ахматовой)



Работу выполнили:

Дерягина Наталия, Измайлова Татьяна, Роиг Максимова Паула

Ученицы 8б класса ГБОУ гимназии №171

Центрального района Санкт-Петербурга.

Руководители работы:

Быкова Нина Евгеньевна,

Учитель французского языка,

Pivo-nina@mail.ru

Петрова Ирина Эдуардовна,

Заведующая библиотекой гимназии №171.

Консультант:

Пакшина Наталия Петровна

Хранитель фонда редкой книги

музея Анны Ахматовой

в Фонтанном Доме


Санкт-Петербург

2023



Содержание



Оглавление. 2

Вступление. Описание музейного экспоната и обоснование выбора темы 3

Основная часть 4

Шарля Бодлера в стихотворении «Приглашение в путешествие» (1855):

Заключение и выводы. 9

Анализ автографа Анны Ахматовой на странице 50 в сборнике Н. Гумилёва.

Список Литературы 9

Приложения 11



В книжном фонде музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме хранится редкий экземпляр книги Николая Гумилёва «Стихотворения» [9]. Эта книга поступила в фонд музея в 1990 году в дар от Князевой Н.Г в составе коллекции известного библиофила Моисея Семеновича Лесмана, его владельческая монограмма считывается в верхнем углу титульного листа книги. На обороте авантитула рукою М.С. Лесмана карандашом сделана надпись: «Все пометы в тексте сделаны А.А. Ахматовой <Подпись> [19]61». Эта книга стихотворений – посмертный сборник лирики Николая Гумилёва (1886-1921), изданный в 1922 году в издательстве «Мысль» в Петрограде.

Обложка книги издательская, бумажная, белая. Издательская обложка загрязнена, дублирована, выполнен корешок и утраты, общее пожелтение бумаги. (цит. По инвентарной карточке фонда «Книги»)

Предисловие к посмертному сборнику стихотворений Николая Гумилёва написано известным поэтом-акмеистом, переводчиком и литературным критиком Георгием Ивановым (1894-1958), умершем во Франции. В тексте вступления Георгий Иванов отмечает, что в этом сборнике ему пришлось делать выбор из «…произведений, не предназначавшихся для печати. Это, во-первых, стихотворения, написанные на случай, экспромты, извлеченные из альбомов и писем, и т.п. Во-вторых, рассеянные по журналам, относящиеся к зрелым годам творчества поэта, но забракованные или забытые им». [9 с.7]

Хранитель музейного библиотечного фонда редкой книги Наталия Петровна Пакшина, привлекла наше внимание к странице 50 данного сборника, где опубликовано стихотворение Николая Гумилёва «Ветла чернела на вершине…» и где рукой Анны Ахматовой сделана пометка карандашом о дате написания стихотворения – 1920 год, а также о том, что оно посвящено Ольге Арбениной. Музейных исследователей и нас, учеников французской гимназии, особенно заинтересовала пометка Анны Андреевны рядом последним четверостишием, оно отмечено рукой поэта двумя вертикальными чертами:

И ты казалась мне желанной,

Как небывалая страна,

Какой-то край обетованный

Восторгов, песен и вина.

Нас заинтересовали эти пометки Анны Ахматовой, и мы взялись за интереснейшую исследовательскую работу – поиск ответов на вопросы:

Наша работа посвящена исследованию текста стихотворения Николая Гумилева "Ветла чернела на вершине", а также пометок Анны Ахматовой около этого произведения.

Возможность проведения такой масштабной и таинственной работы сразу же привлекла наше внимание. Как же можно прочитать мысли другого человека? По нашим предположениям пометка "Бодл." - это сокращение фамилии Бодлер, стихи которого с французского на русский переводил Николай Гумилев. Шарль Бодлер - французский поэт, критик, переводчик и основоположник символизма, поразивший всех "умением соединять, не смешивая, ужасное с прекрасным, нежное с жестоким, райское с адским"[6 c.326].

Мы выдвинули гипотезу о том, что, вдохновленный стихотворениями Шарля Бодлера, Николай Степанович написал это произведение. Сам поэт неоднократно повторял, что влияние Бодлера на поэзию очень велико, и с лёгкостью в душе поддавался этому влиянию. По этой причине у нас появилась версия о том, что настроения в стихотворениях могут быть похожи. «Судя по сведениям из архива «Всемирной литературы» (ЦГАЛИ СПб.Ф.46), Гумилевым были выполнены 16 переводов из книги «Цветы Зла», местонахождение, двенадцати из которых неизвестно …» [7 С.667]. Для того чтобы быть ближе к разгадке, нам необходимо было ознакомиться с биографиями творцов и текстами их стихов. Ведь эти два поэта жили в абсолютно разных "мирах", в разное время, принадлежали к разным культурам, но несмотря на это, в творчестве Н.С. Гумилева можно ощутить некоторые нотки Шарля Бодлера. Именно это нас заинтересовало, и мы хотим узнать, почему так произошло.

Безусловно, начать наше исследование мы предлагаем с некоторых фактов биографии самого автора и его творчества. Николай Гумилёв родился 15 апреля 1886 года. Большая часть его жизни прошла в Царском селе. Там же он и начал сочинять стихи, встретив наставника в лице директора гимназии, русского поэта Иннокентия Анненского, здесь же он познакомился с Анной Ахматовой, своей будущей женой, на тот момент ещё Аней Горенко.

Анна Ахматова (1889-1966) известна во всем мире как талантливейший поэт и писатель 20 века, переводчик, критик и литературовед. Творчество Ахматовой пронизано трагичностью времени и судьбы, стихи были для неё возможностью рассказать людям правду. Она проявила себя как искусный психолог, знаток души человеческой. Лирика Анны Ахматовой всегда была наполнена как размышлениями о трагедиях своего народа, так и личными переживаниями. С 1910 по 1918 год Анна Ахматова была женой Николая Гумилева, в 1912 у них родился сын Лев Николаевич Гумилев (ученый, писатель и переводчик). Оба, отец и сын, стали жертвами сталинского режима, один - расстрелян, а другой - сослан в лагеря.

В литературу Гумилев пришёл как завоеватель новых, неведомых миров, о чём он сам говорит в выпущенным в Петербурге в 1905 году первом сборнике своих стихов, назвав себя «конквистадором в панцире железном». В 1911 году Гумилев стал главным идеологом и признанным лидером нового поэтического направления – акмеизма (литературное течение, противостоящее символизму). Важной вехой в творчестве Гумилева стала книга стихотворений «Чужое небо», вышедшая в конце апреля 1912 года. В ней окончательно сложился облик лирического героя – мужественного, решительного и дерзкого укротителя мира, противостоящего жестоким испытаниям и всегда добивающегося победы в этой борьбе [5].

Николай Гумилёв был расстрелян в 1921 году по приговору печально известного Таганцевского дела, приговор был вынесен 24 августа 1921 года, а в ночь на 25 августа приведен в исполнение. Всего же по приговору Таганцевского дела было арестовано более 800 человек, более 90 расстреляно.

К сожалению, после смерти поэта, более 60ти лет его имя было под запретом, произведения не издавались и не читались. Но поэзия Николая Гумилева не умерла. Она продолжала жить в памяти читателей и передавалась из уст в уста как по наследству. Таким образом, Гумилев – одна из ключевых фигур русской поэзии 20 века. Мужественность его взглядов и животворная вера в бессмертие человеческой души были, вопреки всем обстоятельствам, востребованы в суровом и жестоком 20 веке.

Мы решили начать наш комментарий автографов Анны Ахматовой с имени Ольги Арбениной, о которой нам было известно лишь то, что она была талантливой художницей начала 20 века. Кто она и почему именно ей, по мнению Анны Андреевны, Николай Гумилев посвятил свое стихотворение «Ветла чернела на вершине…»?

Ольга Гильдебрандт-Арбенина (1897/98 - 1980) родилась в семье артистов Императорских театров Николая Федоровича Гильдебрандт (взял псевдоним «Арбенин») и Глафиры Викторовны Пановой, которые выступали на подмостках Малого театра в Москве, а потом и Александринского в Петербурге. В 1916 году Ольга поступает в Школу русской драмы - Императорское театральное училище и берет псевдоним отца, сохранив его и во время выступлений в труппе Александринского театра. Большого успеха в качестве актрисы Ольга, увы, не добилась. Самым ярким эпизодом в ее театральной жизни стало участие в спектакле театра Мейерхольда «Маскарад» [3].

Унаследовав от отца талант к писательству, Ольга впоследствии напишет автобиографическую книгу «Девочка, катящая серсо...» [4]. Из автобиографической книги Ольги известно, что знакомство Гумилева и Гильдебрандт-Арбениной произошло 14 мая в 1916 году на вечере В. Брюсова об армянской поэзии - в Тенишевском училище на Моховой. Она - восемнадцатилетняя красавица, уже успевшая покорить сердца многих поэтов, например, Мандельштама и Канегисера. По натуре влюбчивый Гумилев мгновенно очаровывается девушкой, которой позднее посвятит несколько стихотворений, например: "Телефон", "Я молчу - во взорах видно горе", "Приглашение в путешествие".

Именно это последнее стихотворение, «Приглашение в путешествие» обратило на себя наше внимание совпадением с аналогичным названием стихотворения Шарля Бодлера «Invitation au voyage», впервые опубликованном в 1855 году в la Revue des Deux Mondes, а затем в трех изданиях знаменитого сборника «Цветы Зла» в 1857, 1861 и 1868 в первой его части «Сплин и Идеал» [13 С.139]. Бодлер тоже посвятил это стихотворение любимой девушке, Marie Daubrin, но не только – целый цикл стихов посвящен её зеленым глазам «mystérieux yeux verts», голубым туманам «ciel brouillé» прекрасной страны счастья-любви. Но в отличие от Гумилева – страстного путешественника по странам Востока, Бодлер не бывал в прекрасной стране «terre béatifiante», известной в литературной традиции как une Hollande, но представлял её лишь благодаря живописным полотнам фламандских художников [Там же].

Наше сравнительное прочтение двух текстов – Charles Baudelaire «Invitation au voyage» (1855) и Николая Гумилева «Приглашение в путешествие» (1918), бесспорно разных не только по обстоятельствам и времени их написания, двум разным языкам – французскому и русскому, но благодаря разным поэтическим картинам мира – экзотика и таинственность Востока у Гумилева и «Мир таинственной мечты, неги, ласки, любви и красоты» (пер. Мережковского) у Бодлера. Но для нас не менее ощутимы и близки чувства и переживания двух авторов-путешественников.

Композиционно два стихотворения отличаются друг от друга – у Бодлера это так называемый «голландский триптих», три картины, связанные в одну картину сказочного мира прекрасной страны-мечты о любви и счастье. У Гумилева нет четкого разделения, но содержательно также определяются три основных поэтических образа:

Оба автора описывают свое путешествие как сон-мечту, ожидание любви и счастья. Оба говорят одновременно о любви и смерти, в этом явное влияние Бодлера и его «Цветов зла». Но у Гумилева влюбленные не боятся смерти, для них это лишь переход с «улыбкой ясной узнавая повсюду нам знакомый край». Путешествие от мечты к реальности.

У Бодлера, чьё стихотворение часто сравнивают, благодаря его музыкальности с вальсом, припев повторяется и завершает сон:

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,

Luxe, calme et volupté.

Этот мир таинственной мечты,

Неги, ласк, любви и красоты

(пер. Мережковского)

И ассоциируется в нашем восприятии, а вероятно и в воображении Анны Андреевны, с теми последними четырьмя строками, отмеченными в стихотворении Николая Гумилева «Ветла чернела на вершине» (1920) почти слово в слово:

И ты казалась мне желанной,

Как небывалая страна,

Какой-то край обетованный

Восторгов, песен и вина.



В этом своем стихотворении Гумилев снова сравнивает неизвестную прекрасную страну с любимой девушкой, рисуя при этом картину чувственную и осязаемую, как Бодлер в «Приглашении в путешествие» (в переводе Эллиса). Мы решили обратить наше внимание на те же критерии сравнения:

В стихотворении Гумилева очень много красок и описаний, которые помогают нам нарисовать картину происходящего: ветла чернела, в долине синей-синей, на розовых щеках, бронзовых кудрях. Также, он передавал цвет картины в олицетворении природы: «Паслись, как овцы, облака», «Кругом трава, как море». В отличие от Гумилева, у Бодлера больше прилагательных осязательных: затуманенные небеса, такие загадочные, блестящая мебель, редкие цветы, богатые потолки, глубокие зеркала

«Ветла чернела на вершине...» у Гумилева, ветла - белая (серебристая) ива. Как же белое может чернеть? — противоречивое сочетание как «Цветы зла» у Бодлера. Лирический герой предположительно сидит на траве, устремляет свой взор в безграничную высь;

«В долине неба синей-синей паслись, как овцы, облака» у Гумилева — синий и белый цвета противопоставляются друг другу. Овцы, по обыкновению, пасутся на лугу, то есть на земле, а здесь они облака, пасущиеся на небе! — небо и земля – опять противопоставление;

«Кругом трава была, как море…» у Гумилева — суша и вода, противопоставление. Стоит обратить внимание на то, что автор обозначает сразу три стихии из четырех: вода, воздух и земля (о четвертой стихии будет сказано в пункте «Отношение к лирической героине»)

«Послеполуденный был час. Я целовал посланья лета…» у Гумилева — приблизительное время действия в произведении это конец августа. Скоро наступит осень, с которой, увы, природа умирает, чтобы родиться вновь. Герои находятся под ивой в послеполуденный час. Вокруг них изобилие красок, ягод, запахов и звуков. Прекрасное место для прекрасной любви, чувственность как у Бодлера: «В небесах влажный луч меж разорванных туч…», «Все там дышит роскошным Востоком…» автор упоминает небеса, множество запахов, дыхание – символы одной из четырех стихий – воздуха.

«Там блестит долгих лет вкруг на мебели след, наш укромный приют украшая; купы редких цветов…» у Бодлера — мебель сделана преимущественно из дерева. Деревья и цветы – дары другой стихии – земли. «Где прозрачна слеза…», «На каналах вдали чутко спят корабли…» — слезы и корабли – символы водной стихии. «Чтоб любить и гореть и, любя, умереть…» у Бодлера, четвертая стихия – огонь любви и страсти у лирического героя.

«И ты с покорностью во взоре сказала: «Влюблена я в вас», у Гумилева тоже четвертая стихия – огонь страсти, пылающий в лирическом герое. Он обращается к героине на «ты», а значит любовь к ней горит внутри него, для него уже все решено, он был готов действовать. Лирическая героиня же обращается к нему на «вы», будто ангел с небес смотрит на запретный сладкий порок. Она влюблена в лирического героя. Никакой страсти для неё пока может и нет, лишь зарождающиеся чувства, которые исчезнут с дуновением осеннего ветерка.

«Я целовал посланья лета, тень трав на розовых щеках, благоуханный праздник света на бронзовых твоих кудрях. И ты казалась мне желанной, как небывалая страна…» для Гумилева, героиня – символ нежности, розовый пион с пряным ароматом. Розовые щеки, бронзовые кудри – хрупкий ангел млеет от поцелуев сладкого порока.

«И ты казалась мне желанной, как небывалая страна, какой-то край обетованный восторгов, песен и вина» у Гумилева, во второй строфе присутствует атмосфера праздника, света, радости и веселья.

«В той стране – как и ты, совершенной!» Шарль Бодлер упоминает обетованную страну, сказочную, прекрасную в связи с любимой. «Дорогое дитя! Унесемся, шутя, к жизни новой, далекой, блаженной, чтоб любить и гореть и, любя, умереть…» — автор называет героиню таким нежным прозвищем, трогающим сердце. Снова упоминаются прекрасная страна и пылающие в сердце страсти. «И лучи золотят гиацинтовым блеском каналы; всюду сон, всюду мир, засыпает весь мир, теплым светом облитый, усталый» — обетованная страна мирно засыпает после празднества красок, топота ног, скачущих в буйстве танца. Царит атмосфера спокойствия и умиротворения.

Бодлер относится к своей возлюбленной как к родной сестре, ребенку, говорит с ней на «ты». Он сравнивает ее со своей страной, его родиной. В стихотворении Гумилева можно заметить, что он также обращается к ней на «ты», сравнивает ее с «небывалой страной». Но сама девушка говорит с ним на Вы: «Влюблена я в Вас». Гумилев, возможно, хотел нам показать, что для неё он хочет быть Богом, правителем дум и страстей, что ассоциируется с образом самого Гумилева, мечтавшего о встрече с Ольгой Арбениной, о чем мы прочли в его письме от 15 марта 1920 года, куда было вложено им и стихотворение «Приглашение в путешествие» [8].

Наше сравнительное изучение текстов Гумилева и Бодлера мы заканчиваем статьёй Николая Гумилева о поэзии французского поэта-символиста, написанную поэтом в 1920 году, по мнению Р.Д. Тименчика [7 C.667]. В этой статье Гумилев называет Шарля Бодлера «наиболее своеобразным» [6 с.322], а его влияние на последующую литературу настолько разнообразным, что нам почитателям творчества и русского, и французского поэтов хочется их читать не только параллельно, но и вычитывать в их текстах созвучие и сомыслие форм и содержаний.

Бодлер, как никто до него умел, по словам Гумилева, смешивать счастье с ужасом, описывать «радость неосуществимого желания с блаженством отчаяния». Гумилев восхищался языком Бодлера. В своей статье о Бодлере Гумилев говорит о его любви к смешанному словарю, где слова приобретают «неожиданную телесность», а к «искусству творить стихи прибавилось искусство творить поэтический облик» [6 с.326].

Мы полностью согласны с оценкой творчества Бодлера Николая Гумилева, а также разделяем его восторг и почтение, но уже в отношении обоих авторов и их творчества.

Подводя итоги нашей работы, мы можем теперь с большой долей уверенности сказать, что Анна Ахматова хотела бы чтобы мы, читатели поэзии Николая Гумилева знали о том, что написано стихотворение «Ветла чернела на вершине» в 1920 году и посвящено подруге поэта Ольге Арбениной, а также о том, что ей было посвящено и стихотворение «Приглашение в путешествие», написанное ранее - в 1918 году, которое в свою очередь во многом перекликается с одноименным шедевром «Цветов Зла» Шарля Бодлера, написанного гораздо раньше в 1855 году, но не менее актуального для самого Николая Гумилева и его поэтического творчества, а также для нас, любителей поэтических текстов французского и русского авторов.

Единственный вопрос, который остался пока не до конца ясным – пометка 126, рядом с сокращением Бодл. Цифра 126 не фигурирует нигде из изученных нами материалов в связи с текстом «Приглашение в путешествие» Шарля Бодлера, но упоминается как количество стихов второго издания «Цветов Зла» Шарля Бодлера, опубликованного в 1861 году в издательстве «Pléiade», если не считать стихотворение «Au lecteur», которое является прологом к сборнику. [13 С.35-36]. Возможно, Анна Ахматова имела ввиду именно это издание Бодлера, когда делала свои пометки.



Список литературы:







Все пометы в тексте сделаны А.А.Ахматовой <Подпись>[19]61





Николай Гумилев. Стихотворения. Посмертный сборник.

Центральное кооперативное издательство «Мысль». Петроград -1922.





На странице 50 вписано посвящение О.Н. Арбениной к стихотворению «Ветла чернела, на вершине…»; здесь же запись на полях: «Бодл<ер>126»; в 1-й строфе внесена правка смыслового характера, а также дата написания стихотворения - 1920 г. (цит. По инвентарной карточке фонда «Книги»)



Николай Гумилев. Ветла чернела на вершине (1920)

Charles Baudelaire. L’invitation au voyage (1855)

Ветла чернела на вершине,
 Грачи топорщились слегка,
 В долине неба синей-синей
 Паслись, как овцы, облака.
 И ты с покорностью во взоре
 Сказала: «Влюблена я в вас» —
 Кругом трава была, как море,
 Послеполуденный был час.

Я целовал посланья лета,
 Тень трав на розовых щеках,
 Благоуханный праздник света
 На бронзовых твоих кудрях.
 И ты казалась мне желанной,
 Как небывалая страна,
 Какой-то край обетованный
 Восторгов, песен и вина.

Mon enfant, ma soeur,
 Songe à la douceur
 D’aller là-bas vivre ensemble !
 Aimer à loisir,
 Aimer et mourir
 Au pays qui te ressemble !
 Les soleils mouillés
 De ces ciels brouillés
 Pour mon esprit ont les charmes
 Si mystérieux
 De tes traîtres yeux,
 Brillant à travers leurs larmes.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Des meubles luisants,
 Polis par les ans,
 Décoreraient notre chambre ;
 Les plus rares fleurs
 Mêlant leurs odeurs
 Aux vagues senteurs de l’ambre,
 Les riches plafonds,
 Les miroirs profonds,
 La splendeur orientale,
 Tout y parlerait
 À l’âme en secret
 Sa douce langue natale.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Vois sur ces canaux
 Dormir ces vaisseaux
 Dont l’humeur est vagabonde ;
 C’est pour assouvir
 Ton moindre désir
 Qu’ils viennent du bout du monde.
 — Les soleils couchants
 Revêtent les champs,
 Les canaux, la ville entière,
 D’hyacinthe et d’or ;
 Le monde s’endort
 Dans une chaude lumière.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Charles Baudelaire. L’invitation au voyage (1855)

Шарль Бодлер. Приглашение в путешествие (1855)
 Перевод Д. Мережковского

Mon enfant, ma soeur,
 Songe à la douceur
 D’aller là-bas vivre ensemble !
 Aimer à loisir,
 Aimer et mourir
 Au pays qui te ressemble !
 Les soleils mouillés
 De ces ciels brouillés
 Pour mon esprit ont les charmes
 Si mystérieux
 De tes traîtres yeux,
 Brillant à travers leurs larmes.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Des meubles luisants,
 Polis par les ans,
 Décoreraient notre chambre ;
 Les plus rares fleurs
 Mêlant leurs odeurs
 Aux vagues senteurs de l’ambre,
 Les riches plafonds,
 Les miroirs profonds,
 La splendeur orientale,
 Tout y parlerait
 À l’âme en secret
 Sa douce langue natale.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Vois sur ces canaux
 Dormir ces vaisseaux
 Dont l’humeur est vagabonde ;
 C’est pour assouvir
 Ton moindre désir
 Qu’ils viennent du bout du monde.
 — Les soleils couchants
 Revêtent les champs,
 Les canaux, la ville entière,
 D’hyacinthe et d’or ;
 Le monde s’endort
 Dans une chaude lumière.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Голубка моя,
 Умчимся в края,
 Где всё, как и ты, совершенство,
 И будем мы там
 Делить пополам
 И жизнь, и любовь, и блаженство.
 Из влажных завес
 Туманных небес
 Там солнце задумчиво блещет,
 Как эти глаза,
 Где жемчуг-слеза,
 Слеза упоенья трепещет.

Это мир таинственной мечты,
 Неги, ласк, любви и красоты.

Вся мебель кругом
 В покое твоем
 От времени ярко лоснится.
 Дыханье цветов
 Заморских садов
 И веянье амбры струится.
 Богат и высок
 Лепной потолок,
 И там зеркала так глубоки;
 И сказочный вид
 Душе говорит
 О дальнем, о чудном Востоке.

Это мир таинственной мечты,
 Неги, ласк, любви и красоты.

Взгляни на канал,
 Где флот задремал:
 Туда, как залетная стая,
 Свой груз корабли
 От края земли
 Несут для тебя, дорогая.
 Дома и залив
 Вечерний отлив
 Одел гиацинтами пышно,
 И теплой волной,
 Как дождь золотой,
 Лучи он роняет неслышно.

Это мир таинственной мечты,
 Неги, ласк, любви и красоты.

Николай Гумилев. Ветла чернела на вершине

Шарль Бодлер. Приглашение к путешествию

Перевод Эллиса

Ветла чернела на вершине,
 Грачи топорщились слегка,
 В долине неба синей-синей
 Паслись, как овцы, облака.
 И ты с покорностью во взоре
 Сказала: «Влюблена я в вас» —
 Кругом трава была, как море,
 Послеполуденный был час.

Я целовал посланья лета,
 Тень трав на розовых щеках,
 Благоуханный праздник света
 На бронзовых твоих кудрях.
 И ты казалась мне желанной,
 Как небывалая страна,
 Какой-то край обетованный
 Восторгов, песен и вина.

Дорогое дитя!
 Унесемся, шутя,
 К жизни новой, далекой, блаженной,
 Чтоб любить и гореть
 И, любя, умереть
 В той стране — как и ты, совершенной!
 В небесах влажный луч
 Меж разорванных туч
 Взор таинственно манит, ласкает,
 Как изменой глаза,
 Где прозрачна слеза,
 Где сквозь слезы улыбка мелькает.

Там Прекрасного строгая власть,
 Безмятежность и роскошь и страсть!

Там блестит долгих лет
 Вкруг на мебели след,
 Наш укромный приют украшая;
 Купы редких цветов
 Напоят наш альков,
 С легкой амброй свой запах мешая.
 Там богатый плафон
 В зеркалах повторен,
 Все там дышит роскошным Востоком,
 И всегда об одном,
 Лишь о милом, родном
 С изумленным беседует оком!

Там Прекрасного строгая власть,
 Безмятежность и роскошь и страсть.

На каналах вдали
 Чутко спят корабли,
 Но капризен их сон безмятежный;
 Захоти — и опять
 Понесется их рать
 За пределы вселенной безбрежной.
 — Догорает закат,
 И лучи золотят
 Гиацинтовым блеском каналы;
 Всюду сон, всюду мир,
 Засыпает весь мир,
 Теплым светом облитый, усталый.

Там Прекрасного строгая власть,
 Безмятежность и роскошь и страсть.





Charles Baudelaire. L’invitation au voyage (1855)

Николай Гумилев. Приглашение в путешествие (1918)

Mon enfant, ma soeur,
 Songe à la douceur
 D’aller là-bas vivre ensemble !
 Aimer à loisir,
 Aimer et mourir
 Au pays qui te ressemble !
 Les soleils mouillés
 De ces ciels brouillés
 Pour mon esprit ont les charmes
 Si mystérieux
 De tes traîtres yeux,
 Brillant à travers leurs larmes.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Des meubles luisants,
 Polis par les ans,
 Décoreraient notre chambre ;
 Les plus rares fleurs
 Mêlant leurs odeurs
 Aux vagues senteurs de l’ambre,
 Les riches plafonds,
 Les miroirs profonds,
 La splendeur orientale,
 Tout y parlerait
 À l’âme en secret
 Sa douce langue natale.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Vois sur ces canaux
 Dormir ces vaisseaux
 Dont l’humeur est vagabonde ;
 C’est pour assouvir
 Ton moindre désir
 Qu’ils viennent du bout du monde.
 — Les soleils couchants
 Revêtent les champs,
 Les canaux, la ville entière,
 D’hyacinthe et d’or ;
 Le monde s’endort
 Dans une chaude lumière.

Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
 Luxe, calme et volupté.

Уедем, бросим край докучный
 И каменные города,
 Где Вам и холодно, и скучно,
 И даже страшно иногда.

Нежней цветы и звезды ярче
 В стране, где светит Южный Крест,
 В стране богатой, словно ларчик
 Для очарованных невест.

Мы дом построим выше ели,
 Мы камнем выложим углы
 И красным деревом панели,
 А палисандровым полы.

И средь разбросанных тропинок
 В огромном розовом саду
 Мерцанье будет пестрых спинок
 Жуков, похожих на звезду.

Уедем! Разве вам не надо
 В тот час, как солнце поднялось,
 Услышать страшные баллады,
 Рассказы абиссинских роз:

О древних сказочных царицах,
 О львах в короне из цветов,
 О черных ангелах, о птицах,
 Что гнезда вьют средь облаков.

Найдем мы старого араба,
 Читающего нараспев
 Стих про Рустема и Зораба
 Или про занзибарских дев.

Когда же нам наскучат сказки,
 Двенадцать стройных негритят
 Закружатся пред нами в пляске
 И отдохнуть не захотят.

И будут приезжать к нам в гости,
 Когда весной пойдут дожди,
 В уборах из слоновой кости
 Великолепные вожди.

В горах, где весело, где ветры
 Кричат, рубить я стану лес,
 Смолою пахнущие кедры,
 Платан, встающий до небес.

Я буду изменять движенье
 Рек, льющихся по крутизне,
 Указывая им служенье,
 Угодное отныне мне.

А Вы, Вы будете с цветами,
 И я Вам подарю газель
 С такими нежными глазами,
 Что кажется, поет свирель;

Иль птицу райскую, что краше
 И огненных зарниц, и роз,
 Порхать над темно-русой Вашей
 Чудесной шапочкой волос.

Когда же Смерть, грустя немного,
 Скользя по роковой меже,
 Войдет и станет у порога, —
 Мы скажем смерти: «Как, уже?»

И, не тоскуя, не мечтая,
 Пойдем в высокий Божий рай,
 С улыбкой ясной узнавая
 Повсюду нам знакомый край