Comme la voix d’un mort qui chanterait
Du fond de sa fosse,
Maîtresse, entends monter vers ton retrait
Ma voix aigre et fausse.
Ouvre ton âme et ton oreille au son
De ma mandoline :
Pour toi j’ai fait, pour toi, cette chanson
Cruelle et câline.
Je chanterai tes yeux d’or et d’onyx
Purs de toutes ombres,
Puis le Léthé de ton sein, puis le Styx
De tes cheveux sombres.
Comme la voix d’un mort qui chanterait
Du fond de sa fosse,
Maîtresse, entends monter vers ton retrait
Ma voix aigre et fausse.
Puis je louerai beaucoup, comme il convient,
Cette chair bénie
Dont le parfum opulent me revient
Les nuits d’insomnie.
Et pour finir, je dirai le baiser
De ta lèvre rouge,
Et ta douceur à me martyriser,
- Mon Ange ! - ma Gouge !
Ouvre ton âme et ton oreille au son
De ma mandoline :
Pour toi j’ai fait, pour toi, cette chanson
Cruelle et câline.
Где голос смерти напевал
Из тёмной глубины,
Красавица, услышь, мои слова -
Тоскливы и срамны.
Открой мне сердце и напой
Под звуки мандолины;
Ведь для тебя я сочинял мои слова,
Где сладостью и страстью ты полна.
Я воспевал твои зелёные глаза,
Их блеск струился как грунтовая вода,
Я погружался в глубину твоих красот
И умирал в пахучей томности твоих болот.
Где голос смерти напевал
Из тёмной глубины,
Красавица, услышь, мои слова -
Тоскливы и срамны.
Потом я наслаждался до конца,
И плоть твоя пьянила
И звала - бессонница
От запахов и соков неземных.
И наконец, та роза -
И твои уста — меня пронзили
Ласки без конца,
Моя Любовь! - Мой Ангел!
Открой мне сердце и напой
Под звуки мандолины;
Ведь для тебя я сочинял мои слова,
Где сладостью и страстью ты полна.