Tsvetayeva Short Poems Part 9

“I love – but torment stays alive”

“You that loved me with the falseness”

“Abandoned throne room”

Two

Island

Under the Shawl

“Thus – only Helen looks over the roofs”

“She sang like arrows and like moraines”

Attempt at Jealousy

“Into the floors blizzard sweeps”

Sleep

Marks

“Scimitar? Fire?”

“I live – I don’t touch”

Floor Polishers

“Greater than organ and louder than a tambourine”

Lives

Christening

“The demon in me”

“Existence by basin squeezed”

“What, my Muse! You there still?”

“Not a wheel of thunder”

“Days expended in slipping slugs”

“Temple – into the gray spot”

“Having exchanged for a stirrup – remember”

“Dis-tance: miles, versts”

“I bow to Russian rye”

“Castle is of arrogance”

“Glory falls just like a plum”

“From villages native”

“Quiet, praise”

“Who are we? Drowned in bears”

Conversation With a Genius

“How – not gods – poets!”

“All of me – with greens”

“Forest: solid oil mill”

Naiad

Mother’s Crying For Recruit

To Mayakovsky

Splinter

Poems to Pushkin

Country

Ode to Walking

Home

Elderberry

“I do not need your poems”

“Waste your verse”

Poem to Son

Homeland

“Closing my eyes – impossible otherwise”

“Home, with thick green”

Ici-Haut

“Nowhere we have fled – you and me”

“Dark power”

Table

“Opened the veins: Unstoppable”

“Longing for homeland! Long ago”

“God be with you”

“This my life has sang – void”

Bush

“Solitude! Go away”

“The time did not think of a poet”

Garden

Cheluskins

(Echoes of the Table)

“You don’t need to protect a person”

“Build and sing construction!”

“There are the lucky women and men”

“They cut”

Headstone

“If on the neck there are corals”

“Life on the edge”

“I did not and will not take revenge”

“Black walls”

“Sky – bluer than banner”

“The window opened the sash”

To Fathers

“Hit the Vineyard”

“Not a warrior of two camps, but - if occasional guest”

Readers of Newspapers

Trees

Poems to an Orphan

* * * * *

Люблю -- но мука еще жива.

Найди баюкающие слова:

Дождливые, -- расточившие всe

Сам выдумай, чтобы в их листве

Дождь слышался: то не цеп о сноп:

Дождь в крышу бьет: чтобы мне на лоб,

На гроб стекал, чтобы лоб -- светал,

Озноб -- стихал, чтобы кто-то спал

И спал...

     Сквозь скважины, говорят,

Вода просачивается. В ряд

Лежат, не жалуются, а ждут

Незнаемого. (Меня -- сожгут).

Баюкай же -- но прошу, будь друг:

Не буквами, а каютой рук:

Уютами...

* * * * *

I love – but torment stays alive.

Thus you should find the words that lull:

Rainy ones – who all things have squandered –

Invent it yourself, so that rain was heard

In their foliage then not flailing about sheaf

Rain beats on the roof:

So that forehead will shine, chills will subside,

So that someone sleeps beside,

And sleeps…

They say, that water

Seeps out through the well.

They lie in a row, do not complain

But await the unknown.

(Me – they will burn).

Lullaby – but please, be a friend:

Not in letters, but in cabin of hands:

Comforts…

* * * * *

Ты, меня любивший фальшью

Истины -- и правдой лжи,

Ты, меня любивший -- дальше

Некуда! -- За рубежи!

Ты, меня любивший дольше

Времени. -- Десницы взмах!

Ты меня не любишь больше:

Истина в пяти словах.

* * * * *

You that loved me with the falseness

Of the truth - and truth of lie,

Abroad! There is nowhere further!

You that in me placed your love!

You, that loved me for much longer

Than the time. - The right hand's stroke!

You don't love me any longer

Is the truth in six small words.

* * * * *

Оставленного зала тронного

Столбы. (Оставленного -- в срок!)

Крутые улицы наклонные

Стремительные как поток.

Чувств обезумевшая жимолость,

Уст обеспамятевший зов.

-- Так я с груди твоей низринулась

В бушующее море строф.

* * * * *

Abandoned throne room

Pillars. (Left – on time!)

Steep streets sloping

Rushing like a stream.

By honeysuckle maddened senses,

Mouth has forgotten the call.

Into the raging sea of stanzas

From your chest I did fall.

ДВОЕ

1

Есть рифмы в мире сeм:

Разъединишь -- и дрогнет.

Гомер, ты был слепцом.

Ночь -- на буграх надбровных.

Ночь -- твой рапсодов плащ,

Ночь -- на очах -- завесой.

Разъединил ли б зрящ

Елену с Ахиллесом?

Елена. Ахиллес.

Звук назови созвучней.

Да, хаосу вразрез

Построен на созвучьях

Мир, и, разъединен,

Мстит (на согласьях строен!)

Неверностями жен

Мстит -- и горящей Троей!

Рапсод, ты был слепцом:

Клад рассорил, как рухлядь.

Есть рифмы -- в мире том

Подобранные. Рухнет

Сей -- разведешь. Что нужд

В рифме? Елена, старься!

...Ахеи лучший муж!

Сладостнейшая Спарты!

Лишь шорохом древес

Миртовых, сном кифары:

"Елена: Ахиллес:

Разрозненная пара".

Two

1

In the world there are rhymes:

Tremble and disconnect.

You, Homer, have been blind:

On brow ridges - night.

Night – your cloak rhapsodian,

Night – on the eye, curtain.

Did the seer separate

Achilles from Helen?

Helen. Achilles.

Name a more consonant sound.

Yes, against chaos

Built on consonances is the world

And, disconnected,

Vengeance (built on consent!)

Revenges infidelity

Of wives – and Troy aflame!

Rhapsode, you had been blind:

You wasted like junk the treasure.

There are rhymes – in that world

Handpicked. This will collapse – you’ll divorce forever.

What needs in rhyme?

Helen, get old!

Achaea’s better man!

The sweetest of Sparta’s crowd?

Only the rustle of Myrtle trees,

The dream of the cithara:

“Helen! Achilles:

A scattered couple.”

2

Не суждено, чтобы сильный с сильным

Соединились бы в мире сем.

Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой,

Брачное дело решив мечом.

В братственной ненависти союзной

-- Буйволами! -- на скалу -- скала.

С брачного ложа ушел, неузнан,

И неопознанною -- спала.

Порознь! -- даже на ложе брачном --

Порознь! -- даже сцепясь в кулак --

Порознь! -- на языке двузначном --

Поздно и порознь -- вот наш брак!

Но и постарше еще обида

Есть: амазонку подмяв как лев --

Так разминулися: сын Фетиды

С дщерью Аресовой: Ахиллес

С Пенфезилеей.

     О вспомни -- снизу

Взгляд ее! сбитого седока

Взгляд! не с Олимпа уже, -- из жижи

Взгляд ее -- все ж еще свысока!

Что ж из того, что отсель одна в нем

Ревность: женою урвать у тьмы.

Не суждено, чтобы равный -- с равным.

. . . . . . . . .

Так разминовываемся -- мы.

2

Not judged, that the strong and the strong

Would unite in the world.

Thus missed each other Brunhillde with Zigfried,

Having decided their marriage with the sword.

In brotherly hatred allied –

Buffaloes – on the rock – so steep.

He left the wedding bed, unrecognized,

And unidentified – she was asleep.

Apart! Even on the wedding bed –

Apart! Even clenched in fist –

Apart! In two-digit language –

Late and apart – thus our marriage is!

But even older is still an insult

Like a lion crushing an Amazon –

Thus missed: Fatida’s son

With daughter Aresova: Achilles

With Penfesileia.

Below, remember

Is her stare!

Downed rider’s

Stare! Not from Olympus – from the slurry

Still from above is her stare!

What is it, that from here alone in him jealousy:

Snatch the wife from the darkness.

It’s not judged, that with one another equals be.

……

Thus warming up – are we.

3

В мире, где всяк

Сгорблен и взмылен,

Знаю -- один

Мне равносилен.

В мире, где столь

Многого хощем,

Знаю -- один

Мне равномощен.

В мире, где всe --

Плесень и плющ,

Знаю: один

Ты -- равносущ

Мне.

3

In world, where everyone

Is hunched over and fluffy,

I know – there is just one

That was equal to me.

In world, where under the sun

We want many

I know – just one

Was equal to me.

In world, where everyone –

Mold and ivy,

I know – you are one

You are an equal

To me.

ОСТРОВ

Остров есть. Толчком подземным

Выхвачен у Нереид.

Девственник. Еще никем не

Выслежен и не открыт.

Папоротником бьет и в пене

Прячется. -- Маршрут? Тариф?

Знаю лишь: еще нигде не

Числится, кроме твоих

Глаз Колумбовых. Две пальмы:

Явственно! -- Пропали. -- Взмах

Кондора...

  (В вагоне спальном

-- Полноте! -- об островах!)

Час, а может быть -- неделя

Плаванья (упрусь -- так год!)

Знаю лишь: еще нигде не

Числится, кроме широт

Будущего...

Island

There’s an island. With push from underground

It’s snatched away from the Nereids.

Virgin. Not yet tracked by anyone

Or discovered.

Beats like fern and hides in foam.

Tariff? Route?

Just this I know:

Not listed, except

Your eyes of Columbus. Two palms:

Obviously! – Gone – Sweep of the condor

(Completeness – about islands

In the sleeping car!)

Either a week or an hour,

Swimming (push it – that’s a year!)

I know: not listed anywhere

Except the future’s

Latitudes...

ПОД ШАЛЬЮ

1

Над колыбелью твоею -- где ты? --

Много, ох много же, будет пето.

Где за работой швея и мать --

Басен и песен не занимать!

Над колыбелью твоею нищей

Многое, многое с Бога взыщем:

Сроков и соков и лет и зим --

Много! а больше еще -- простим.

Над колыбелью твоей бесправной

Многое, многое станет явным,

Гласным: прошедшая сквозь тела

................ -- чем стала и чем была!

Над колыбелью твоею скромной

Многое, многое Богу вспомним!

-- Повести, спящие под замком, --

Много! а больше еще -- сглотнем.

Лишь бы дождаться тебя, да лишь бы...

Многое, многое станет лишним,

Выветрившимся -- чумацкий дым!

Всe недававшееся -- моим!

Under the Shawl

1

Above your cradle – and you where?

A lot, a lot, there will be singing there.

Where are at work the mother and seamstress –

Great are the songs and the fables!

Your beggarly cradle above –

Much we will seek from God:

Timing and juice and summers and winters –

Many! And what’s more – forgiveness.

Above your disenfranchised cradle

Much, much will become apparent,

Vocal: passed through bodies

….. – What it has become and what it was!

Above your humble abode

Much was stated, much by God!

Under lock and key sleeping tales

Many – and still more – swallow we will.

Just to wait for you, yes if only…

Will be extra many, many,

We will weather smoke of peasant!

All that is not to mine given!

2

Запечатленный, как рот оракула --

Рот твой, гадавший многим.

Женщина, что от дозору спрятала

Меж языком и нeбом?

Уж не глазами, а в вечность дырами

Очи, котлом ведeрным!

Женщина, яму какую вырыла

И заложила дeрном?

Располагающий ста кумирнями

Идол -- не столь заносчив.

Женщина, что у пожара вырвала

Нег и страстей двунощных?

Женщина, в тайнах, как в шалях, ширишься,

В шалях, как в тайнах, длишься.

Отъединенная -- как счастливица-

Ель на вершине мглистой.

Точно усопшую вопрошаю,

Душу, к корням пригубившую...

Женщина, что у тебя под шалью?

-- Будущее!

2

Sealed like the oracle’s mouth –

Your mouth, that most divines.

Woman, what do you hide

Between the tongue and the sky?

Not with the eyes, with holes

Into eternity, a boiler bucket!

Woman, you dug what hole and

Laid it with sod?

With a hundred idols

Idol – Not so arrogant.

Woman, who snatched from the fire

And the passions of the two-night?

Woman, in secrets, as in shawls, you spread,

As in secrets, in shawls you last.

Like a lucky woman, detached,

Spruce at the top of the hazy height.

As if I am asking the departed,

The soul that sank into the ground…

Woman, what’s under your shawl?

The time to come!

* * * * *

Так -- только Елена глядит над кровлями

Троянскими! В столбняке зрачков

Четыре провинции обескровлено

И обезнадежено сто веков.

Так -- только Елена над брачной бойнею,

В сознании: наготой моей

Четыре Аравии обеззноено

И обезжемчужено пять морей.

Так только Елена -- не жди заломленных

Рук! -- диву дается на этот рой

Престолонаследников обездомленных

И родоначальников, мчащих в бой.

Так только Елена -- не жди взывания

Уст! -- диву дается на этот ров

Престолонаследниками заваленный:

На обессыновленность ста родов.

Но нет, не Елена! Не та двубрачная

Грабительница, моровой сквозняк.

Какая сокровищница растрачена

Тобою, что в очи нам смотришь -- так,

Как даже Елене за красным ужином

В глаза не дерзалось своим рабам:

Богам. -- "Чужеземкою обезмуженный

Край! Всe еще гусеницей -- к ногам!”

* * * * *

Thus – only Helen looks over the roofs

Of Troy! In pupils’ emptiness

Bled dry four provinces

And hopelessly hundred centuries.

Thus – only Helen over the marriage massacre,

In consciousness: by my nakedness

Disinfected four Arabias

And five seas have become pearl-less.

Thus only Helen – don’t wait for broken arms!

There are marvels at this swarm

To the destitute ones’ heirs

And the ancestors rushing into war.

Thus only Helen – don’t await call of lips! –

There are marvels on this moat

Overwhelmed by heirs to the throne:

Desolation of a hundred childbirths.

But no, not Helen! Wrong bigamous robber,

Pestilent draft.

On what is wasted the treasure,

That you look into our eyes – thus,

Like even Helen at the dinner red

To look in the eyes of her slaves did not dare:

To gods. “Alien desolate land!

Everything to the feet – like a caterpillar!”

* * * * *

Пела как стрелы и как морены,

Мчащие из-под ног

С звуком рвущегося атласа.

-- Пела! -- и целой стеной матрасной

Остановить не мог

Мир меня.

Ибо единый вырвала

Дар у богов: бег!

Пела как стрелы.

Тело?

Мне нету дела!

* * * * *

She sang like arrows and like moraines,

Rushing from under your feet.

With the sound of ripping satin.

Sang! And with whole wall of mattress

World could not

Stop me.

For has snatched this one

The gift from the gods: Run!

Foam like arrows.

Body?

I don’t care!

ПОПЫТКА РЕВНОСТИ

Как живется вам с другою, --

Проще ведь? -- Удар весла! --

Линией береговою

Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове

 (По небу -- не по водам!)

Души, души! быть вам сестрами,

Не любовницами -- вам!

Как живется вам с простою

Женщиною? Без божеств?

Государыню с престола

Свергши (с оного сошед),

Как живется вам -- хлопочется --

Ежится? Встается -- как?

С пошлиной бессмертной пошлости

Как справляетесь, бедняк?

"Судорог да перебоев --

Хватит! Дом себе найму".

Как живется вам с любою --

Избранному моему!

Свойственнее и съедобнее --

Снедь? Приестся -- не пеняй...

Как живется вам с подобием --

Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою,

Здешнею? Ребром -- люба?

Стыд Зевесовой вожжою

Не схлeстывает лба?

Как живется вам -- здоровится --

Можется? Поется -- как?

С язвою бессмертной совести

Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром

Рыночным? Оброк -- крутой?

После мраморов Каррары

Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыбы высечен

Бог -- и начисто разбит!)

Как живется вам с сто-тысячной-

Вам, познавшему Лилит!

Рыночною новизною

Сыты ли? К волшбам остыв,

Как живется вам с земною

Женщиною, без шестых

Чувств?

     Ну, за голову: счастливы?

Нет? В провале без глубин --

Как живется, милый? Тяжче ли --

Так же ли -- как мне с другим?

Attempt At Jealousy

How do you live with another –

Paddle kick! Easier after all?

Soon the memory departed

With line coastal.

About me, floating island up high

(Not on water! On the sky!)

Souls, souls! To be like sisters

Not mistresses!

How to live with a simple woman?

Without wealth?

Overthrew the empress from the throne

(From her in descent),

How to live there – bothering –

Hesitates? Will stand?

With duty of immortal vulgarity

How are you coping, poor man?

“Seizures and interruptions –

Enough! Home for me.”

How do you reside with anyone –

My chosen one to be!

More characteristic and edible –

Food? Would be boring, do not blame…

How do you live with the likeness

You who Sinai did trample?

How you live with another,

Over here? Love - rib?

Shame with Zeus’s reins

Your forehead does not whip?

How you live – you say hello –

Is it possible? Is it sung – how so?

With immortal conscience’s pain

How are you doing, poor man?

How you live with shipment

Of goods? Cool is the rent?

After marble of Carrara thus

How you live with gypsum dust?

(God was hewn out of a block

And shattered completely!)

How is your life with hundred thousands -

You, having known Lilith!

Are you satisfied with market novelty?

Cool down to the magic,

How do you live

With the earth

Woman, without six

Feelings?

Well, behind the head: Happy! Yes

No? In the hall without depth –

How is life, dear? It is harder

Is it the same with me as with the other?

* * * * *

Вьюга наметает в полы.

Всe разрывы да расколы! --

И на шарф цветной веселый

Слезы острого рассола,

Жемчуг крупного размола.

* * * * *

Into the floors blizzard sweeps.

All breaks and splits.

And on colored scarf

Tears of hot brine,

Pearl of a large grinding.

СОН

1

Врылась, забылась -- и вот как с тысяче-

футовой лестницы без перил.

С хищностью следователя и сыщика

Всe мои тайны -- сон перерыл.

Сопки -- казалось бы прочно замерли --

Не доверяйте смертям страстей!

Зорко -- как следователь по камере

Сердца -- расхаживает Морфей.

Вы! собирательное убожество!

Не обрывающиеся с крыш!

Знали бы, как на перинах лeжачи

Преображаешься и паришь!

Рухаешь! Как скорлупою треснувшей --

Жизнь с ее грузом мужей и жен.

Зорко как летчик над вражьей местностью

Спящею -- над душою сон.

Тело, что все свои двери заперло --

Тщетно! -- уж ядра поют вдоль жил.

С точностью сбирра и оператора

Всe мои раны -- сон перерыл!

Вскрыта! ни щелки в райке, под куполом,

Где бы укрыться от вещих глаз

Собственных. Духовником подкупленным

Всe мои тайны -- сон перетряс!

Sleep

1

Burst in, forgot – stairs

Without rails run a thousand feet.

With rapacity of an investigator

My secrets were rummaged by sleep.

Hills – seemingly frozen firmly –

Do not trust the passion’s death!

Like a detective vigilantly

In the heart – paces Morpheus.

You! Collective squalor!

Off the roofs not falling!

You transmute and soar!

You would know, as on the feather lying!

Crumbling! Like a cracked shell…

Life with its wives’ and husbands’ load.

Vigilantly like a pilot over hostile

Terrain – sleep over the soul.

The body that locked all its doors – in vain –

The kernels sing along the veins.

With the operator’s cool –

Sleep has rummaged all my wounds!

Opened! Not a crack, the dome under,

Where you hide under wise eyes

Of yourself. By the bribed confessor

The dream shook all my secrets!

2

В мозгу ухаб пролeжан, --

Три века до весны!

В постель иду, как в ложу:

Затем, чтоб видеть сны:

Сновидеть: рай Давидов

Зреть и Ахиллов шлем

Священный, -- стен не видеть!

В постель иду -- затем.

Разведены с Мартыном

Задекою -- не всe!

Не доверяй перинам:

С сугробами в родстве!

Занежат, -- лести женской

Пух, рук и ног захват.

Как женщина младенца

Трехдневного заспят.

Спать! Потолок как короб

Снять! Синевой запить!

В постель иду как в прорубь:

Вас, -- не себя топить!

Заокеанских тропик

Прель, Индостана -- ил...

В постель иду как в пропасть:

Перины -- без перил!

2

There is a bump in the brain –

Three centuries until spring!

As to a box I go to bed:

Then, to dream:

To dream the paradise of David

And Achilles’ sacred helmet

Sacred – do not see the walls!

I go to bed after all.

Divorced from Martin

Hezekiah – not all, it seems!

Don’t trust the feather beddings:

With snow mounds it is kin!

Busy – female flattery

Fluff, hand and foot grip.

Thus woman lulls a three-year-old

Child to sleep.

Sleep! Ceiling is like a box,

Sleep! With blue wash down!

I go to bed like an ice hole:

You, do not drown!

Tropics overseas

Rot, Hindustan – or…

I’m going to bed like to the abyss

No railings - beds of feather!

ПРИМЕТЫ

Точно гору несла в подоле --

Всего тела боль!

Я любовь узнаю по боли

Всего тела вдоль.

Точно поле во мне разъяли

Для любой грозы.

Я любовь узнаю по дали

Всех и вся вблизи.

Точно нору во мне прорыли

До основ, где смоль.

Я любовь узнаю по жиле,

Всего тела вдоль

Cтонущей. Сквозняком как гривой

Овеваясь гунн:

Я любовь узнаю по срыву

Самых верных струн

Горловых, -- горловых ущелий

Ржавь, живая соль.

Я любовь узнаю по щели,

Нет! -- по трели

Всего тела вдоль!

Marks

Like I in a hem carried the mountain –

The pain of the whole body!

I recognize love by pain

Along the whole body.

Only the fields in me dispersed

For any thunder.

And I recognize love from far

Than all closer.

As if for me a burrow they dug

To basics, where it’s pitch.

I recognize by vein the love,

Whole body sinks.

Drain like a mane

A Hun is wearing:

I know love by breaking

The most faithful strings

Guttural – gorges guttural,

Rust, living salt.

Love by the crack I recall

No – by trill

Along the body in full!

* * * * *

Ятаган? Огонь?

Поскромнее, -- куда как громко!

Боль, знакомая, как глазам -- ладонь,

Как губам --

Имя собственного ребенка.

* * * * *

Scimitar? Fire?

More modest – how loud!

Pain familiar as the palm to the eyes,

Like to lips –

Name of your own child.

* * * * *

Живу -- не трогаю.

Горы не срыть.

Спроси безногого,

Ответит: жить.

Не наша -- Богова

Гора -- Еговова!

Котел да логово, --

Живем без многого.

* * * * *

I live – I don’t touch.

Cannot tear down the mountains

Ask the legless,

“To live” - he’ll respond.

Not our – God’s

Mountain – of Ego!

Cauldron and lair,

We live without a lot.

ПОЛОТЕРСКАЯ

Колотeры-молотeры,

Полотeры-полодeры,

Кумашный стан,

Бахромчатый штан.

Что Степан у вас, что Осип

Ни приметы, ни следа.

-- Нас нелегкая приносит,

Полотеров, завсегда.

Без вины навязчивые,

Мы полы наващиваем.

По паркетам взмахивая,

Мы молей вымахиваем.

Кулик краснопер,

Пляши, полотер!

Колотилы-громыхалы,

Нам все комнаты тесны.

Кольцо бабкино пропало --

Полотеры унесли.

Нажариваем.

Накаливаем.

...Пошариваем!

... Пошаливаем!

С полотеров взятки гладки:

Катай вдоль да поперек!

Как подкатимся вприсядку:

"Пожалуйте на чаeк!"

Не мастикой ясеневы

Вам полы намасливаем.

Потом-кровью ясеневы

Вам полы наласниваем:

Вощи до-бела!

Трещи, мебеля!

Тише сажи, мягче замши...

Полотеров взявши в дом --

Плачь! Того гляди, плясамши,

Нос богине отобьем.

Та богиня -- мраморная,

Нарядить -- от Ламановой,

Не гляди, что мраморная --

Всем бока наламываем!

Гол, бос.

Чтоб жглось!

Полотерско дело вредно:

Пляши, в пот себя вогнав!

Оттого и ликом бледны,

Что вся кровь у нас в ногах.

Ногой пишем,

Ногой пашем.

Кто повыше --

Тому пляшем.

О пяти корявых пальцах --

Как и барская нога!

Из прихожей -- через зальце

Вот и вся вам недолга!

Знай, откалывай

До кола в груди!

...Шестипалого

Полотера жди.

Нам балы давать не внове!

Двери -- все ли на ключе?

А кумач затем -- что крови

Не видать на кумаче!

Нашей ли, вашей ли --

Ляжь да не спрашивай.

Как господско дело грязью

Следить, лоску не жалеть --

Полотерско дело -- мазью

Те следочки затереть.

А уж мазь хороша!

-- Занялась пороша! --

Полодeры-полодралы,

Полотeры-пролеталы,

Разлет-штаны,

Паны-шаркуны,

Из перинки Прасоловой

Не клопов вытрясываем,

По паркетам взгаркивая --

Мы господ вышаркиваем!

Страсть-дела,

Жар-дела,

Красная гвардия!

        ================

Поспешайте, сержанты резвые!

Полотеры купца зарезали.

Получайте, чего не грезили:

Полотеры купца заездили.

Floor Polishers

Beatings-hammers

Publishers-polishers,

Mill tattered,

Fringed pants.

That Stepan is with you, that of Osip

There’s not a sign, not a trace.

The uneasiness brings us,

Floor-polisher, always.

Intrusive without guilt.

We are installing floors.

Waving on the parquet,

We wave away moths.

Dance, floor-polisher,

Redfin sandpaper!

Rumble thrashers,

All rooms are cramped all day.

Gone is the ring of grandmother’s–

Polishers took it away.

We fry.

We glow.

Let’s rummage!

Let’s misbehave!

From floor-publishers bribes are smooth:

Roll along and across!

How do we squat down in full:

“Welcome to the seagulls!”

Not ash mastic we boil,

Your floor we oil.

Then – with ash’s blood

The floors we will build up.

White is wax!

Furniture, crack!

Quieter than soot, softer than suede…

Taking floor polishers into the house –

Cry! Dancers, look at that,

We will cut off the nose of the goddess.

The goddess of marble,

From Lavanova, dressed up -

Do not look at that marble –

We’ll break everyone’s sides!

Bare, goal

To burn whole!

The duty of floor polisher is harmful:

Dancing, drive yourself into sweat!

That is why we are pale,

That all blood is at the feet.

With feet we write

With feet we plow.

Who is of most height –

We dance thereto.

Of five clumsy fingers –

Like the leg of the lord!

From the hallway – through the hallway

That’s all for you short-lived!

Know, chip up

To the stake in the chest!

Six-fingered floor

Polisher – for floor polish waits.

We did not again give new balls!

All under lock are the doors?

And clothes are there so that we

Blood on clothes do not see?

Yours, ours –

Lie down and don’t inquire.

How masterful is matter of filth

To follow, do not spare the gloss –

Floor polishing – with the ointment

To wipe off the trace.

And the ointment is good!

Took up the powder! And

Polders – torn,

Polishers - flyers,

Scatter – pants

Shambler – pans.

From Prosalova feather

We do not shake out bugs from bed,

On the carpet flooring

We shuffle the gentlemen!

Passion – deed,

Heat – deed,

Red army!

=====

Hurry, the fast sergeants!

Were slaughtered the merchant’s floor pads.

We received of what we did not dream:

The merchant’s polishes drove in.

* * * * *

Емче органа и звонче бубна

Молвь -- и одна для всех:

Ох, когда трудно, и ах, когда чудно,

А не дается -- эх!

Ах с Эмпиреев и ох вдоль пахот,

И повинись, поэт,

Что ничего кроме этих ахов,

Охов, у Музы нет.

Наинасыщеннейшая рифма

Недр, наинизший тон.

Так, перед вспыхнувшей Суламифью

Ахнувший Соломон.

Ах: разрывающееся сердце,

Слог, на котором мрут.

Ах, это занавес -- вдруг -- разверстый.

Ох: ломовой хомут.

Словоискатель, словесный хахаль,

Слов неприкрытый кран,

Эх, слуханул бы разок -- как ахал

В ночь половецкий стан!

И пригибался, и зверем прядал...

В мхах, в звуковом меху:

Ax -- да ведь это ж цыганский табор

-- Весь! -- и с луной вверху!

Се жеребец, на аршин ощерясь,

Ржет, предвкушая бег.

Се, напоровшись на конский череп,

Песнь заказал Олег --

Пушкину. И -- раскалясь в полете --

В прабогатырских тьмах --

Неодолимые возгласы плоти:

Ох! -- эх! -- ах!

* * * * *

Greater than organ and louder than a tambourine

Rumour – and one for all:

Oh, when it’s hard, and oh, when it’s wonderful,

Eh - and not given.

And ah from Empireev and oh along arable lands

And, poet, obey,

That nothing but these ahs and ohs

Are by the Muse possessed.

The saltiest rhyme

Of subsoil, the lowest tone.

Thus, before the outbreak of Shulamith

“Ah” says Solomon.

Ah: The bursting heart,

Syllable of which they die.

Ah, it’s a curtain – suddenly – take apart.

Oh: yoke dray.

Word-seeker, verbal clown,

Words are an open tap,

Eh, would hear at once – how ah’d

In the night the Polovtsian camp!

And he bent down and spun like a beast, in

Sonic fur, in moss:

Ah – why, this is a gypsy –

Camp - All! – and with the moon above us!

Behold, bristling an arshin, a stallion.

Neighs, looking to running along.

Running into a horse’s skull did

Oleg order the song –

Pushkin. And – in flight glowing –

In the great dark –

Flesh's irresistible calls

Oh! – Eh! – Ah!

ЖИЗНИ

1

Не возьмешь моего румянца --

Сильного -- как разливы рек!

Ты охотник, но я не дамся,

Ты погоня, но я семь бег.

Не возьмешь мою душу живу!

Так, на полном скаку погонь --

Пригибающийся -- и жилу

Перекусывающий конь

Аравийский.

Lives

1

Won’t you take my blush –

Strong – like river floods!

You’re a hunter, but I won’t give in,

You’re a chase, but I run seven.

You won’t take my soul alive!

Thus, at the full gallop chased

Bending over – and upon the vein

The Arabian horse

Is snacking.

2

Не возьмешь мою душу живу,

Не дающуюся как пух.

Жизнь, ты часто рифмуешь с: лживо,

Безошибочен певчий слух!

Не задумана старожилом!

Отпусти к берегам чужим!

Жизнь, ты явно рифмуешь с жиром:

Жизнь: держи его! жизнь: нажим.

Жестоки у ножных костяшек

Кольца, в кость проникает ржа!

Жизнь: ножи, на которых пляшет

Любящая.

2

You will not take my living soul,

Not fluffy at all.

Life, you often rhyme with: deceitful,

Singing hearing is unmistakeable!

Not conceived by an old-timer!

Let go of strangers to the shore!

Life, you clearly rhyme with fat:

Life: Push! Life: Hold it!

Cruel at the leg knuckles

Ring, gets rust into the bone!

Life: knives on which dances

The loving one.

* * * * *

Пела рана в груди у князя.

Или в ране его -- стрела

Пела? -- к милому не поспеть мол,

Пела, милого не отпеть --

Пела. Та, что летела степью

Сизою. -- Или просто степь

Пела, белое омывая

Тело... "Лебедь мой дикий гусь",

Пела... Та, что с синя-Дуная

К Дону тянется...

Или Русь

Пела?

* * * * *

A wound in the prince’s chest sang.

Or did the arrow sing in his wound?

You can’t keep up with my dear one,

Sang, don’t sing a dear one –

Sang. That flew by the steppe

Dove-colored. – Or simply the steppe

Sang, washing the white

Body… “Swan my wild goose,”

Sang… The one from blue Danube

Reaches to Don…

Or Russia

Sang?

КРЕСТИНЫ

Воды не перетеплил

В чану, зазнобил -- как надобно --

Тот поп, что меня крестил.

В ковше плоскодонном свадебном

Вина не пересластил --

Душа да не шутит брашнами!

Тот поп, что меня крестил

На трудное дело брачное:

Тот поп, что меня венчал.

 (Ожжясь, поняла танцовщица,

Что сок твоего. Анчар,

Плода в плоскодонном ковшике

Вкусила...)

     -- На вечный пыл

В пещи смоляной поэтовой

Крестил -- кто меня крестил

Водою неподогретою

Речною, -- на свыше сил

Дела, не вершимы женами --

Крестил -- кто меня крестил

Бедою неподслащенною:

Беспримесным тем вином.

Когда поперхнусь -- напомните!

Каким опалюсь огнем?

Всe страсти водою комнатной

Мне кажутся. Трижды прав

Тот поп, что меня обкарнывал.

Каких убоюсь отрав?

Все яды -- водой отварною

Мне чудятся. Что мне рок

С его родовыми страхами --

Раз собственные, вдоль щек,

Мне слезы -- водою сахарной!

А ты, что меня крестил

Водой исступленной Савловой

 (Так Савл, занеся костыль,

Забывчивых останавливал) --

Молись, чтоб тебя простил --

Бог.

Christening

He didn’t melt water into the vat,

He chilled - as was need –

One who baptized me, that priest,

In flat bottomed wedding bucket

Did not sweeten the wine -

The soul does not joke with brushes!

That priest, who had me baptized,

Goes for a hard wedding action:

That priest, who crowned me.

(Burning, the dancer understood,

What is your juice. Anchar,

Fruit in a flat-bottom scoop

Has tasted…) - For eternal ardor

In cave of the resinous poet

He baptized me with river water

Unheated.

Overpowered,

Things not done by wives –

He baptized – who baptized

With unsweetened trouble:

With that pure wine.

When I will choke – remember!

What kind of fire will I burn?

All passions in lukewarm water

It seems to me. Thrice right

Was one who shaved me – the priest.

What kind of poison will I fear?

All poison looked like boiled water.

What is fate for me?

With its ancestral fears,

Once own, along the cheeks,

Sahara’s waters – my tears!

And you, who me baptized

By waters of Savlova frenzied

(Thus, with a crutch, Saul

Forgetful ones stopped) –

Pray, that you be forgiven –

By God.

* * * * *

Жив, а не умер

Демон во мне!

В теле как в трюме,

В себе как в тюрьме.

Мир -- это стены.

Выход -- топор.

 ("Мир -- это сцена",

Лепечет актер).

И не слукавил,

Шут колченогий.

В теле -- как в славе.

В теле -- как в тоге.

Многие лета!

Жив -- дорожи!

 (Только поэты

В кости -- как во лжи!)

Нет, не гулять нам,

Певчая братья,

В теле как в ватном

Отчем халате.

Лучшего стоим.

Чахнем в тепле.

В теле -- как в стойле.

В себе -- как в котле.

Бренных не копим

Великолепий.

В теле -- как в топи,

В теле -- как в склепе,

В теле -- как в крайней

Ссылке. -- Зачах!

В теле -- как в тайне,

В висках -- как в тисках

Маски железной.

* * * * *

The demon in me

Is not dead but lives!

In self like in a jail

In body like in a bilge.

The world - is walls,

The exit - the axe.

("The world is a stage,"

The actor says).

He did not deceive,

The lump-legged ogre.

In body - like in glory.

In body - like in a toga.

Many a year!

Rejoice in your life!

(Only the poets are

In a bone - like in a lie!)

We won't party,

Singing brothers,

In body like in a cotton

Gown of a father.

We're worth the best.

In heat we wilt.

In body - like in a stall.

In self - like in a pot.

Mortal magnificence

We do not hold.

In body - like in a morass,

In body - like in a vault,

In body - like in extreme

Exile. - Wilt!

In body - like in a secret,

In temples - like in a grip

Of an iron mask.

* * * * *

Существования котловиною

Сдавленная, в столбняке глушизн,

Погребенная заживо под лавиною

Дней -- как каторгу избываю жизнь.

Гробовое, глухое мое зимовье.

Смерти: инея на уста-красны --

Никакого иного себе здоровья

Не желаю от Бога и от весны.

* * * * *

Existence by basin squeezed

In tetanus of wilderness

Buried alive beneath

Life escaped from hard labor, avalanche of days.

My grave, in winter quarters deaf.

Death: frost on lips are red –

No other health for myself

I wish from spring and from God.

* * * * *

Что, Муза моя! Жива ли еще?

Так узник стучит к товарищу

В слух, в ямку, перстом продолбленную

-- Что Муза моя? Надолго ли ей?

Соседки, сердцами спутанные.

Тюремное перестукиванье.

Что Муза моя? Жива ли еще?

Глазами не знать желающими,

Усмешкою правду кроющими,

Соседскими, справа-коечными

-- Что, братец? Часочек выиграли?

Больничное перемигиванье.

Эх, дело мое! Эх, марлевое!

Так небо боев над Армиями,

Зарницами вкось исчeрканное,

Ресничное пересвeркиванье.

В воронке дымка рассеянного --

Солдатское пересмеиванье.

Ну, Муза моя! Хоть рифму еще!

Щекой -- Илионом вспыхнувшею

К щеке: "Не крушись! Расковывает

Смерть -- узы мои! До скорого ведь?"

Предсмертного ложа свадебного --

Последнее перетрагиванье.

* * * * *

What, my Muse! You there still?

Thus prisoner knocks on his cell

Mate into the ear, into finger-hollowed hole -

What is my Muse? For how long?

Neighbours, hearts confused.

Prison rattling – who is my Muse?

She is still alive?

Not to know with those who wish eyes,

Covering the truth with a smile

Neighbourly, with bed on the right –

What, brother! Won an little while?

Winking from the hospital.

This, my deed! This, my gauze!

So the sky of battles over the Armies,

Sprayed with lightning stripes,

Re-verifying the eyelids.

The haze in the funnel scattered –

A soldier’s laughter.

Well, my muse! Do you still want the rhyme?

With a cheek – flashing Ilion

Next to the cheek: “don’t crash this time!

Death loosens my bond! After all see your soon!”

Of the dying bed of the wedding –

The last perturbation.

* * * * *

Не колесо громовое --

Взглядами перекинулись двое.

Не Вавилон обрушен --

Силою переведались души.

Не ураган на Тихом --

Стрелами перекинулись скифы.

* * * * *

Not a wheel of thunder –

Two of them looked at each other.

Babylon is not destroyed –

The souls were transferred by force.

Not hurricane on the Pacific –

Like arrows spread the Scythians.

* * * * *

Дней сползающие слизни,

...Строк поденная швея...

Что до собственной мне жизни?

Не моя, раз не твоя.

И до бед мне мало дела

Собственных... -- Еда? Спанье?

Что до смертного мне тела?

Не мое, раз не твое.

* * * * *

Days expended in slipping slugs,

… Strings of the day seamstress …

What about my own life?

Not my own, since not yours.

And I don’t care much about

Troubles – sleeping? Food?

What about my mortal body?

Not yours, not my own.

* * * * *

В седину -- висок,

В колею -- солдат,

-- Небо! -- морем в тебя окрашиваюсь.

Как на каждый слог --

Что на тайный взгляд

Оборачиваюсь,

Охорашиваюсь.

В перестрелку -- скиф,

В христопляску -- хлыст,

-- Море! -- небом в тебя отваживаюсь.

Как на каждый стих --

Что на тайный свист

Останавливаюсь,

Настораживаюсь.

В каждой строчке: стой!

В каждой точке -- клад.

-- Око! -- светом в тебя расслаиваюсь,

Расхожусь. Тоской

На гитарный лад

Перестраиваюсь,

Перекраиваюсь.

Не в пуху -- в пере

Лебедином -- брак!

Браки розные есть, разные есть!

Как на знак тире --

Что на тайный знак

Брови Вздрагивают-

Заподазриваешь?

Не в чаю спитом

Славы -- дух мой креп.

И казна моя -- немалая есть!

Под твоим перстом

Что Господень хлеб

Перемалываюсь,

Переламываюсь.

* * * * *

Temple - into the gray spot,

Soldier - into the rut.

Sky - with sea I am painting you.

Like on every syllable -

That on secret peer

I turn around,

I make myself cute.

In the shootout - scythe,

In the Christ dance - switch,

Sea - I run into you with the sky.

Like on every poem -

On a secret screech

I am stopping,

Putting my guard up high.

In each line: You stand! In each spot

There may treasure be.

Eye! With light in you I myself unfold,

I come apart. With angst

On guitar harmony

I rebuild myself,

I cover myself.

Marriage - in dawn

Not in feather - of swan!

Marriages are altogether different!

Like on hyphen sign

That on secret sign

Brows are starting -

You suspect me yet?

Not in drunken tea

Of glory - strong's my soul.

And my exchequer is not small!

Under your finger

Like bread of the Lord

I am broken up,

I am being milled.

* * * * *

Променявши на стремя --

Поминайте коня ворона!

Невозвратна как время,

Но возвратна как вы, времена

Года, с первым из встречных

Предающая дело родни,

Равнодушна как вечность,

Но пристрастна как первые дни

Весен... собственным пеньем

Опьяняясь как ночь -- соловьем,

Невозвратна как племя

Вымирающее (о нем

Гейне пел, -- брак мой тайный:

Слаще гостя и ближе, чем брат...)

Невозвратна как Рейна

Сновиденный убиственный клад.

Чиста-злата -- нержавый,

Чиста-сeребра -- Вагнер? -- нырни!

Невозвратна как слава

Наша русская...

* * * * *

Having exchanged for a stirrup – remember

The raven stallion!

Like time irretrievable,

But, like you, returnable

Time of year, with the first comer

Betraying the relatives’ cause,

Indifferent as eternity,

But partial like the first days

Of spring… with our own singing

Intoxicated like the night – a nightingale,

As a tribe irretrievable,

Near extinct (of it Heine

Sang – my secret wedding!

Sweeter than guest and nearer than brother…)

Irretrievable like Rhein’s

Dreamed murderous treasure.

Pure gold – stainless steel

Pure silver – Wagner? – Dive!

Like glory irretrievable

The Russian life.

* * * * *

Рас -- стояние: версты, мили...

Нас рас -- ставили, рас -- садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Рас -- стояние: версты, дали...

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это -- сплав

Вдохновений и сухожилий...

Не рассорили -- рассорили,

Расслоили...

  Стена да ров.

Расселили нас как орлов-

Заговорщиков: версты, дали...

Не расстроили -- растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас как сирот.

Который уж, ну который -- март?!

Разбили нас -- как колоду карт!

* * * * *

Dis-tance: miles, versts…

We were set up, races were planted,

So as to be quiet

On two ends of the earth.

Dis-tance: length, versts…

We were pasted, unsoldered,

Crucified, divided into two hands,

And did not know that it is

An alloy of inspiration and tendons…

Did not quarrel – quarrelled,

Stratified…

Wall like moat.

Settled us like eagles in nest -

Conspirators: distance, versts…

Don’t be upset when you’ve lost.

Through early latitudes’ slums

They sent us away like orphans.

Which already, which is there – March?

They break us – like a deck of cards!

* * * * *

Русской ржи от меня поклон,

Ниве, где баба застится.

Друг! Дожди за моим окном,

Беды и блажи на сердце...

Ты, в погудке дождей и бед

То ж, что Гомер -- в гекзаметре,

Дай мне руку -- на весь тот свет!

Здесь -- мои обе заняты.

* * * * *

I bow to Russian rye,

To Nieva, where the woman froze. Friend!

Outside my window there’s rain,

Troubles and whispers at the heart.

You, in beep of the troubles and the rains

Like Homer – in a hexameter,

Give – all over the world - my hand!

Both of mine are busy – here.

* * * * *

Высокомерье -- каста.

Чем недохват -- отказ.

Что говорить: не часто!

В тысячелетье -- раз.

Всe, что сказала -- крайний

Крик морякам знаком!

А остальное -- тайна:

Вырежут с языком.

* * * * *

Castle is of arrogance.

What is under cover is rejection.

You say: not frequent is this action!

In the millennium – once.

Everything I said is extreme, a

Cry familiar to sea men!

And what remains – is a secret:

They will cut out with the tongue.

* * * * *

Слава падает так, как слива:

На голову, в подол.

Быть красивой и быть счастливой!

 (А не плохой глагол --

Быть? Без всякого приставного --

Быть и точка. За ней простор.)

Слава падает так, как слово

Милости на топор

Плахи, или же как на плиты

Храма -- полдень сухим дождем.

Быть счастливой и знаменитой?

Меньшего обождем

Часа. Или же так, как целый

Рим -- на розовые кусты.

-- Слава! -- Я тебя не хотела:

Я б тебя не сумела нести.

* * * * *

Glory falls just like a plum:

On the head, in the hem.

To be beautiful and happy!

(And not a bad verb – to be?

Be? without any attachment –

Be and period. Behind her there’s space.)

Glory falls just like a word

Of mercy on Plahi’s axe,

Or as slabs of the temple –

Noon dry rain.

To be famous and happy?

A lesser hour we’ll await.

Or, like the whole Rome

On bushes of rose – Phew!

Glory! I did not want you:

I couldn’t carry you.

* * * * *

От родимых сeл, сeл!

-- Наваждений! Новоявленностей!

Чтобы поезд шел, шел,

Чтоб нигде не останавливался,

Никуда не приходил.

В вековое! Незастроенное!

Чтобы ветер бил, бил,

Выбивалкою соломенною

Просвежил бы мозг, мозг

-- Всe осевшее и плесенное! --

Чтобы поезд нeс, нeс,

Быстрей лебедя, как в песенке...

Сухопутный шквал, шквал!

Низвержений! Невоздержанностей!

Чтобы поезд мчал, мчал,

Чтобы только не задерживался.

Чтобы только не срастись!

Не поклясться! не насытиться бы!

Чтобы только -- свист, свист

Над проклятою действительностью.

Феодальных нив! Глыб

Первозданных! незахватанностей!

Чтобы поезд шиб, шиб,

Чтобы только не засматривался

На родимых мест, мест

Августейшие засушенности!

Всe едино: Пешт, -- Брест --

Чтобы только не заслушивался.

Никогда не спать! Спать?!

Грех последний, неоправданнейший.

Птиц, летящих вспять, вспять

По пятам деревьев падающих!

Чтоб не ночь, не две! -- две?! --

Еще дальше царства некоего ~

Этим поездом к тебе

Всe бы ехала и ехала бы.

* * * * *

From villages native,

Obsessions! The newly arrived!

So that train went, went there

So that it did not stop anywhere,

Did not come anywhere.

In the age-old! Unbuilt!

With a straw beater

For the wind to beat, beat

Would refresh the brain, brain –

Everything settled and with mould thereon –

That carried, carried the train,

Like in song, faster than swan…

Squall of land, land!

Overthrows! Intemperance!

That hurried, hurried my train,

So that it would not linger hence.

In order not to grow together!

Would not get enough! Don’t swear!

So that – whistling, whistling we see

Over the cursed reality.

Feudal fields! Lumps

Of the Primordial! Grasping - nowhere!

That train stops, stops,

So as not to stare

At the dear places, places

August dryness!

All is one: Pest – Brest –

So as to be quiet.

Never sleep! Sleep?! Last

The most unjustified of sins.

Birds fly backwards, backwards

On the heels of the falling trees!

That not night, not two! – two?! –

Further beyond some one’s abode –

On a train to you

Everything would go and go.

* * * * *

Тише, хвала!

Дверью не хлопать,

Слава!

Стола

Угол -- и локоть.

Сутолочь, стоп!

Сердце, уймись!

Локоть -- и лоб.

Локоть -- и мысль.

Юность -- любить,

Старость -- погреться:

Некогда -- быть,

Некуда деться.

Хоть бы закут --

Только без прочих!

Краны -- текут,

Стулья -- грохочут,

Рты говорят:

Кашей во рту

Благодарят

"За красоту".

Знали бы вы,

Ближний и дальний,

Как головы

Собственной жаль мне

Бога в орде!

Степь -- каземат --

Рай -- это где

Не говорят!

Юбочник -- скот --

Лавочник -- частность!

Богом мне -- тот

Будет, кто даст мне

-- Не времени!

Дни сочтены! --

Для тишины --

Четыре стены.

* * * * *

Quiet, praise!

Do not slam the door,

Fame!

Tables

Angle – and elbow.

Stop, you bastard!

Calm down, heart!

Elbow – and forehead.

Elbow – and thought.

Youth is to love,

Old age – heat from cold:

Once – is to be,

Nowhere to go.

If only the hovels –

Only without others!

The cranes are flowing,

Rumble the chairs,

The mouths speak:

Porridge in mouth

They thank

“For beauty’s cause.”

Did you know,

Near one and far one,

As the head of my own

I feel sorry for God

In the horde!

Steppe – casement –

Heaven – where they all

Do not tell!

Skirt – cattle –

Shopkeeper – property!

To me God will be

He who will give to me

Not time!

Days are numbered in all!

For silence –

Four walls.

* * * * *

Кто -- мы? Потонул в медведях

Тот край, потонул в полозьях.

Кто -- мы? Не из тех, что ездят --

Вот -- мы! А из тех, что возят:

Возницы. В раненьях жгучих

В грязь вбитые -- за везучесть.

Везло! Через Дон -- так голым

Льдом. Хвать -- так всегда патроном

Последним. Привар -- несолон.

Хлеб -- вышел. Уж так везло нам!

Всю Русь в наведенных дулах

Несли на плечах сутулых.

Не вывезли! Пешим дралом --

В ночь, выхаркнуты народом!

Кто мы? да по всем вокзалам!

Кто мы? да по всем заводам!

По всем гнойникам гаремным1 --

Мы, вставшие за деревню,

За -- дерево...

С шестерней, как с бабой, сладившие

Это мы -- белоподкладочники?

С Моховой князья да с Бронной-то --

Мы-то -- золотопогонники?

Гробокопы, клополовы --

Подошло! подошло!

Это мы пустили слово:

Хорошо! хорошо!

Судомои, крысотравы,

Дом -- верша, гром -- глуша,

Это мы пустили славу:

-- Хороша! хороша --

Русь!

Маляры-то в поднебесьице --

Это мы-то с жиру бесимся?

Баррикады в Пятом строили --

Мы, ребятами.

         -- История.

Баррикады, а нынче -- троны.

Но всe тот же мозольный лоск.

И сейчас уже Шарантоны

Не вмещают российских тоск.

Мрем от них. Под шинелью драной --

Мрем, наган наставляя в бред...

Перестраивайте Бедламы:

Все -- малы для российских бед!

Бредит шпорой костыль -- острите! --

Пулеметом -- пустой обшлаг.

В сердце, явственном после вскрытья --

Ледяного похода знак.

Всеми пытками не исторгли!

И да будет известно -- там:

Доктора узнают нас в морге

По не в меру большим сердцам.

* * * * *

Who are we? Drowned in bears

That land, drowned in the skids.

Who – we? Not the kind that ride –

Here – we! And of those who bear:

Charioteers. In burning wounds

For luck driven into the mud.

Lucky! Naked ice across Don.

Grab – so a patron always.

Soup – not with salt.

Bread – out. We were blessed so!

All Russia pointing in muzzles

We slouching carried on shoulders.

Not taken out! On foot –

By people cuffed into the night!

Who are we? Yes in all stations!

Who are we? Yes in all factories!

For abscesses of the harem that we see –

We, who stood behind the village,

For – a tree…

With gears, like with a broad,

We are white lodgers and sweetened?

From Bronnaya and from Mokhovaya princes

Are we the gold smiths?

Coffins, bedbugs –

Come up! Come up!

We started the word:

Good! Good!

Sudomoy, rats,

House is top, thunder muffled,

This is what we exhalt:

Good! good –

Russia.

In the heavens they paint –

Is it we who are mad with fat?

On the Fifth we build barricades –

We are history,

Men.

Barricades, and now – thrones.

But all the same callous gloss.

And now the Charentons

Do not contain Russia’s loss.

Death from them. Under a greatcoat torn –

We die, teaching revolver to delirium…

Rebuilding Bedlam:

All – small for Russian woes.

A crutch raves with a spur – sharpen!

Empty cuff – machine gun.

In heart, obvious after autopsy,

Is the ice hike’s sign.

They did not expel them by torture!

And let it be known – there:

In morgue doctors recognize us

For our overly large hearts.

РАЗГОВОР С ГЕНИЕМ

Глыбами -- лбу

Лавры похвал.

"Петь не могу!"

-- "Будешь!" -- "Пропал,

 (На толокно

Переводи!)

Как молоко --

Звук из груди.

Пусто. Суха.

В полную веснь --

Чувство сука".

-- "Старая песнь!

Брось, не морочь!"

"Лучше мне впредь --

Камень толочь!"

-- "Тут-то и петь!"

"Что я, снегирь,

Чтоб день-деньской

Петь?"

     -- "Не моги,

Пташка, а пой!

На зло врагу!"

"Коли двух строк

Свесть не могу?"

-- "Кто когда -- мог?!"

"Пытка!" -- "Терпи!"

"Скошенный луг --

Глотка!" -- "Хрипи:

Тоже ведь -- звук!"

"Львов, а не жен

Дело". -- "Детей:

Распотрошен --

Пел же -- Орфей!"

"Так и в гробу?"

-- "И под доской".

 "Петь не могу!"

 -- "Это воспой!"

Conversation with a Genius

With blocks - on forehead

Resides the laurel.

"I cannot sing"

"You will" - "Vanished, fell

(Translate into

Oatmeal!)

Sound from the chest -

Just like milk.

Empty and dry.

In full spring -

Feeling's a bitch."

"An old song!

Throw, don't confuse!"

"Better I go -

Pound a stone"

"And to sing now"

"What am I, bullflinch

In the day to sing?"

"Do not be able to,

Bird, but sing!

To spite the foe!"

"That just lines, two

I cannot parse?"

"Who ever could?!"

"Torture!" - "Endure!"

"Meadow mown down -

Gullet!" - "Wheeze:

That too is sound!"

"Business of lions

Not of wives." - "Kids:

Broken apart -

Orpheus did sing!"

"Thus in a coffin?"

"A board underneath."

"I cannot sing"

"So you sing this!”

* * * * *

Чем -- не боги же -- поэты!

Отблагодарю за это

-- Длящееся с Рождества --

Лето слуха и ответа,

Сплошь из звука и из света,

Без единственного шва

Ткань, наброшенную свыше:

С высоты -- не верь, что вышла

Вся -- на надобы реклам! --

Всей души твоей мальчишьей --

На плечи -- моим грехам

И годам...

* * * * *

How – not gods – poets!

I will thank for this –

Lasting from Christmas –

Summer of hearing and response,

All of sound and light,

Missing single seam, cloth,

Thrown from above: From a height –

Do not believe that you came out

All – for advertising needs! –

All your boy’s soul –

On the shoulders –

For my sins

And years…

* * * * *

Всю меня -- с зеленью

Тех -- дрeм --

Тихо и медленно

Съел -- дом.

Ту, что с созвездиями

Росла --

Просто заездили

Как осла.

Ту, ЧТО Дриадою

Лес -- знал.

* * * * *

All of me – with greens

Thus – sleep –

Quietly and slowly

Ate - at home.

You, that with the constellations

Grew

Just like a donkey

Drove in.

The one that the Dryad

Forest knew.

* * * * *

       Н. П. Г. -- в память наших лесов

Лес: сплошная маслобойня

Света: быстрое, рябое,

Бьющееся, как Баграм.

Погляди, как в час прибоя

Лес играет сам с собою!

Так и ты со мной играл.

* * * * *

               N. P. G. – in memory of our forests

Forest: solid oil mill

Of the light: fast and pockmarked,

Beating like Bagram.

Look at how at serf hour

Plays with itself the wood!

Thus you played with me.

НАЯДА

Проходи стороной,

Тело вольное, рыбье!

Между мной и волной,

Между грудью и зыбью --

Третье, злостная грань

Дружбе гордой и голой:

Стопудовая дань

Пустяковине: полу.

Узнаю тебя, клин,

Как тебя ни зови:

В море -- ткань, в поле -- тын,

Вечный третий в любви!

Мало -- злобе людской

Права каменных камер?

Мало -- деве морской

Моря трепетной ткани?

Океана-Отца

Неизбывных достатков --

Пены -- чудо-чепца?

Вала -- чудо-палатки?

Узнаю тебя, гад,

Как тебя ни зови:

В море -- ткань, в горе -- взгляд,-

Вечный третий в любви!

Как приму тебя, бой,

Мне даваемый глубью,

Раз меж мной -- и волной,

Между грудью -- и грудью...

-- Нереида! -- Волна!

Ничего нам не надо,

Что не я, не она,

Не волна, не наяда!

Узнаю тебя, гроб,

Как тебя ни зови:

В вере -- храм, в храме -- поп, --

Вечный третий в любви!

Хлебопек, кочегар, --

Брак без третьего между!

Прячут жир (горе бар!)

Чистым -- нету одежды!

Черноморских чубов:

-- Братцы, голые топай! --

Голым в хлябь и в любовь,

Как бойцы Перекопа --

В бой...

     Матросских сосков

Рябь. -- "Товарищ, живи!"

...В пулю -- шлем, в бурю -- кров:

Вечный третий в любви!

Побережья бродяг,

Клятвы без аналоев!

Как вступлю в тебя, брак,

Раз меж мною -- и мною ж --

Что? Да нос на тени,

Соглядатай извечный --

 (Свой же). Всe, что бы ни --

Что? Да всe, если нечто!

Узнаю тебя, бiс,

Как тебя ни зови:

Нынче -- нос, завтра -- мыс, --

Вечный третий в любви!

Горделивая мать

Над цветущим отростком,

Торопись умирать!

Завтра -- третий вотрется!

Узнаю тебя, смерть,

Как тебя ни зови:

В сыне -- рост, в сливе -- червь:

Вечный третий в любви.

Naiad

Go, past the side,

Fish, the body is free!

Between the swell and the chest

Between the waves and me –

Line evil, third

Of friendship naked and proud:

Sex - tribute of Stopudovaya

For Pustyakovina.

I’ll recognize you, wedge,

Whatever you call:

In sea – cloth, in field - fence,

In love, third eternal!

Little – to malice of

Human rights in chambers of stone?

Little – to the sea lady

Seas of quivering cloth?

Of the Ocean – Dad

Unrepeatable wealth –

Foam – miracle-cap?

Shaft – miracle-tents?

Creep, I thee know,

Whatever they call:

In sea – cloth, a look - in sorrow,

In love, third eternal!

How I’ll accept you, battle,

Given to me by the depth,

Once between me and the wave,

Between the chest and the chest.

Nereid! – Wave!

We need nothing,

That not I, not her,

No wave, no Naiad!

Coffin, I’ll recognize you,

Whatever you call:

In faith – a temple, in temple – pope,

In love, third eternal!

Baker, stoker –

A marriage without a third in between!

They hide fat (grief bar!)

And then – no clothes are clean!

Black Sea forelock:

Brothers, nude stomp!

Naked in love and in a slump, like

Warriors of Perekop –

Into battle…

  Sailor nipple ripples.

“Comrade, live!”

In a bullet - a helmet, in a storm - shelter:

Eternal third in love!

Vagrant coasts,

Without leaps, oaths!

How I will marry thee,

Once between me - and me –

What – Yeah nose on shadow,

The eternal spy –

(Own). Everything, whatever –

What? Yes, everything, if something! I

Will recognize you,

Whatever you call:

Nose - today, cape - tomorrow –

In love, third eternal.

Supercilious mom

Above a flower,

Hurry up to die!

Third – will rub in tomorrow!

I will recognize you, death,

Whatever you call:

In plum – worm, in son – growth:

And in love, third eternal.

ПЛАЧ МАТЕРИ ПО НОВОБРАНЦУ

Уж вы, батальоны --

Эскадроны!

Сынок порожeнный,

Бе -- ре -- женый!

Уж ты по младенцу-

Новобранцу --

Слеза деревенска,

Океанска!

В который раз вспорот

Живот -- мало!

Сколько б вас, Егорок,

Ни рожала --

Мало! Мои сучья!

Кровь чья? Соль чья?

Мало! Мала куча:

Больше! Больше!

Хоша б целый город

Склала -- живы!

Сколько б вас, Егорок,

Ни ложила --

В землю. Большеротый,

Башка -- вербой

Вьется. Людям -- сотый,

А мне -- первый!

Теки, мои соки,

Брега -- через!

Сосцы пересохли --

Очам -- черед!

Реви, долговласа,

По армейцу!

Млецом отлилася --

Слезой лейся!

Mother’s Crying For Recruit

Your battalions –

Squadrons!

Son born,

Ca-re-ful!

Already you by a baby

For a rookie –

Rusty tear,

Ocean’s tear!

Once again ripped open

Belly – a bit!

To how many, Yegor,

She gave birth –

Few! My bumps!

Whose blood? Whose salt?

Little! Little heap:

More! More!

Maybe the whole city

She put – alive!

How many of you, Yegor,

I didn’t lay down -

In the ground. Bigmouth.

Head – willow curls.

People – hundredth

And me – first!

Pour, my juices,

Through the shores!

Dry are the nipples,

Eyes – to the turn!

The debauched, howl,

The army soldier!

Has molded - flow

As a tear!

МАЯКОВСКОМУ

1

Чтобы край земной не вымер

Без отчаянных дядей,

Будь, младенец, Володимир:

Целым миром володей!

To Mayakovsky

1

That the world would not die

Without desperate men,

Be, baby Vladimir, ruler

Of world from end to end.

2

Литературная -- не в ней

Суть, а вот -- кровь пролейте!

Выходит каждые семь дней.

Ушедший -- раз в столетье

Приходит. Сбит передовой

Боец. Каких, столица,

Еще тебе вестей, какой

Еще -- передовицы?

Ведь это, милые, у нас,

Черновец -- милюковцу:

"Владимир Маяковский? Да-с.

Бас, говорят, и в кофте

Ходил"...

     Эх кровь-твоя-кровца!

Как с новью примириться,

Раз первого ее бойца

Кровь -- на второй странице

 (Известий.)

2

Literary - not in it is

Truth, but here - spill blood!

It comes out every seven days.

Departed - once in a hundred

Years it comes. Killed is the first

Soldier. Which, capital,

Missives to you, which

Article to you still?

Gold - to a Milukovite*:

This is to us, dear.

"Bass, they say, and walks in vests.

Mayakovsky, Vladimir"...

Hey, blood-your-blood!

How to make peace with the news,

When the blood of her first

Soldier - on second page

(Of the news).

* Milukov was a leader in the parliamentary revolution of early 1917, derided by Communists for his bourgeois beliefs.

3

       "В гробу, в обыкновенном темном

       костюме, в устойчивых, грубых

       ботинках, подбитых железом, лежит

       величайший поэт революции".

        ("Однодневная газета", 24 апреля 1930 г.)

В сапогах, подкованных железом,

В сапогах, в которых гору брал --

Никаким обходом ни объездом

Не доставшийся бы перевал --

Израсходованных до сиянья

За двадцатилетний перегон.

Гору пролетарского Синая,

На котором праводатель -- он.

В сапогах -- двустопная жилплощадь,

Чтоб не вмешивался жилотдел --

В сапогах, в которых, понаморщась,

Гору нес -- и брал -- и клял -- и пел --

В сапогах и до и без отказу

По невспаханностям Сентября,

В сапогах -- почти что водолаза:

Пехотинца, чище ж говоря:

В сапогах великого похода,

На донбассовских, небось, гвоздях.

Гору горя своего народа

Стапятидесяти (Госиздат)

Миллионного ... -- В котором роде

Своего, когда который год:

"Ничего-де своего в заводе!"

Всех народов горя гору -- вот.

Так вот в этих -- про его Рольс-Ройсы

Говорок еще не приутих --

Мертвый пионерам крикнул: Стройся!

В сапогах -- свидетельствующих.

3

               "In the coffin, in the usual dark suit,

               in steady, rough shoes, shod with

               iron, lies the greatest poet of the

               Revolution."

- One-day Newspaper, April 24 1920.

In the boots that had been shod with iron

In the boots in which he took the mountain -

Without a detour or redirection

Having reached the mountain crossing -

Over a run of twenty years

Until they were shining and were spent.

Mountain of the proletarian Sinai,

On whose top he as the prophet stands,

That the resident office would not meddle

In the boots - a two-yard living square -

In the boots, in which, wearing a frown,

He carried the mountain - took - sang - swore -

In the boots before, without refusal

By the untilled fields of September,

In the boots - almost like water-climber:

Infantryman, speaking clearer:

In the boots in which he took a great

Hike, on the Donbass, I do fear, nails.

Mountain of the grief of own people,

Hundred fifty million (State

Publications)... In which kind, then,

Of one's own, and upon which year:

"In factory there’s nothing of one’s own!"

Burning mountain of all the peoples - here.

Thus in these - about his Rolls-Royces

Talk has not gone silent at this time -

To dead pioneers he shouted: Take formation!

In the boots - witnesses to the crime.

4

       Любовная лодка разбилась о быт

И полушки не поставишь

На такого главаря.

Лодка-то твоя, товарищ,

Из какого словаря?

В лодке, да еще в любовной

Запрокинуться -- скандал!

Разин -- чем тебе не ровня? --

Лучше с бытом совладал.

Эко новшество -- лекарство

Хлещущее, что твой кран!

Парень, не по-пролетарски

Действуешь -- а что твой пан!

Стоило ж в богов и в матку

Нас, чтоб -- кровь, а не рассвет! --

Класса белую подкладку

Выворотить напослед.

Вроде юнкера, на Тоске

Выстрелившего -- с тоски!

Парень! не по-маяковски

Действуешь: по-шаховски.

Фуражечку б на бровишки

И -- прощай, моя джаным!

Правнуком своим проживши,

Кончил -- прадедом своим.

То-то же, как на поверку

Выйдем -- стыд тебя заест:

Совето-российский Вертер.

Дворяно-российский жест.

Только раньше -- в околодок,

Нынче ж...

         -- Враг ты мой родной!

Никаких любовных лодок

Новых -- нету под луной.

4

                     The lovers' boat broke against life.

And a bet one would not place

Upon a leader such as this.

Comrade, comrade, this your boat

From what dictionary is?

Still within the lovers' boat

Thrown one's head back - a scandal!

Razin - what here does not suit you?

Better mastered life, withal.

This novelty - medicine

Bursting, what is your faucet?

Fellow, not like proletarian

You behave, what's with you yet?

It was worth in wombs and in gods

Us, that - not the dawn, the blood!

The white undercoat of class

To turn over at last.

Like a cadet, at the Toska

From despair having shot!

Fellow! Not like Mayakovsky

You're behaving, like a shah.

With a cap upon your brow

And - farewell, my dear one!

You ended as great-grand-father

Having lived as great-grand-son.

And again, like on the checkup

We will go - shame'll eat you, son:

You the Soviet-Russian Werther,

Gesture noble-Russian.

Earlier - to police station,

Now... My enemy, dear one!

There are no new lover's boats

Underneath the moon.

5

Выстрел -- в самую душу,

Как только что по врагам.

Богоборцем разрушен

Сегодня последний храм.

Еще раз не осекся,

И, в точку попав -- усоп.

Было стало быть сердце,

Коль выстрелу следом -- стоп.

 (Зарубежье, встречаясь:

"Ну, казус! Каков фугас!

Значит -- тоже сердца есть?

И с той же, что и у нас?")

Выстрел -- в самую точку,

Как в ярмарочную цель.

 (Часто -- левую мочку

Отбривши -- с женой в постель.)

Молодец! Не прошибся!

А женщины ради -- что ж!

И Елену паршивкой

-- Подумавши -- назовешь.

Лишь одним, зато знатно,

Нас лефовец удивил:

Только вправо и знавший

Палить-то, а тут -- словил.

Кабы в правую -- свeрк бы

Ланцетик -- и здрав ваш шеф.

Выстрел в левую створку:

Ну в самый-те Центропев!

5

Like only by enemies,

In the very soul - a shot.

This today, the final temple

Is destroyed by foe of God.

Having not yet oriented,

Went to sleep, reaching the spot.

Heart began now beating, beating,

Stop, within the trace of shot.

(An abroad, within the meeting:

"Incident! What a land mine!

This means - there is a heart also?

And with our own, the same one?"

A shot - in the very spot now,

Like into the market’s aim.

(Often - the left lobe

With wife having shaved in bed).

Hotshot! You did not miss target!

And this for the woman - what!

And Helen a lousy creature

You will call, having thought.

By but one thing, but completely,

The Left poet surprised us so:

Only to the right and knowing

How to shoot, and left did go.

In the right - would that the lancet

Shine - and healthy is your chef.

Well, the self-same Singer Central:

A shot in the door on left!

6

       Зерна огненного цвета

       Брошу на ладонь,

       Чтоб предстал он в бездне света

       Красный как огонь.

Советским вельможей,

При полном Синоде...

-- Здорово, Сережа!

-- Здорово, Володя!

Умаялся? -- Малость.

-- По общим? -- По личным.

-- Стрелялось? -- Привычно.

-- Горелось? -- Отлично.

-- Так стало быть пожил?

-- Пасс в некотором роде.

...Негоже, Сережа!

...Негоже, Володя!

А помнишь, как матом

Во весь свой эстрадный

Басище -- меня-то

Обкладывал? -- Ладно

Уж... -- Вот-те и шлюпка

Любовная лодка!

Ужель из-за юбки?

-- Хужей из-за водки.

Опухшая рожа.

С тех пор и на взводе?

Негоже, Сережа.

-- Негоже, Володя.

А впрочем -- не бритва --

Сработано чисто.

Так стало быть бита

Картишка? -- Сочится.

-- Приложь подорожник.

-- Хорош и коллодий.

Приложим, Сережа?

-- Приложим, Володя.

А что на Рассее --

На матушке? -- То есть

Где? -- В Эсэсэсере

Что нового? -- Строят.

Родители -- родят,

Вредители -- точут,

Издатели -- водят,

Писатели -- строчут.

Мост новый заложен,

Да смыт половодьем.

Все то же, Сережа!

-- Все то же, Володя.

А певчая стая?

-- Народ, знаешь, тертый!

Нам лавры сплетая,

У нас как у мертвых

Прут. Старую Росту

Да завтрашним лаком.

Да не обойдешься

С одним Пастернаком.

Хошь, руку приложим

На ихнем безводье?

Приложим, Сережа?

-- Приложим, Володя!

Еще тебе кланяется...

-- А что добрый

Наш Льсан Алексаныч?

-- Вон -- ангелом! -- Федор

Кузьмич? -- На канале:

По красные щеки

Пошел. -- Гумилев Николай?

-- На Востоке.

 (В кровавой рогоже,

На полной подводе...)

-- Все то же, Сережа.

-- Все то же, Володя.

А коли все то же,

Володя, мил-друг мой --

Вновь руки наложим,

Володя, хоть рук -- и --

Нет.

     -- Хотя и нету,

Сережа, мил-брат мой,

Под царство и это

Подложим гранату!

И на раствороженном

Нами Восходе --

Заложим, Сережа!

-- Заложим, Володя!

6

Fiery grains

I throw in my palm,

That he appears in light’s abyss

Red as fire.

The Soviet grandee,

Under full Sinod...

"Hello, Sergei!"

"Hello, Volodya!"

"Got tired?" "Just little"

"By common?" "My own yet."

"Did it shoot?" "Habitually."

"Did it burn?" "Excellent."

"Thus maybe it lived?"

"Pass in which type, here."

"Not so good, Sergei!"

"Not so good, Vladimir!

And do you remember,

How in your pop

Bass you did curse me?"

"Well, now, stop...

Thus here a boat

Is this lovers' boat!

Not from a skirt?"

"It's worse from vodka -

A bloated face.

From that time on platoon here?

Not so good, Sergei."

"Not so good, Vladimir.

And maybe - not razor -

Is worked out cleanly.

Thus beaten is card

Completely?" "It trickles."

"Apply now the plaintain"

"It's good and collodium.

Let's apply it, Sergei?"

"Let's apply, Volodya."

And what is in Russia -

The mother? "Where's it?"

"In USSR

What is new?" "They build

The parents give birth,

The harmful ones sharpen,

The publishers drive and

The writers are writing.

The new bridge is laid

And washed out with half-water.

It's all the same, Sergei!"

"It's the same, Vladimir

And the singing flock?

"People, winding, know,

Our ground laurels

Like the dead ones’ rod.

The old Rost

With tomorrow's lacquer.

You will not do with

Just one Pasternak here.

Let's apply the arms

To that there lack of water?

Let's apply them, Sergei?

"Let's apply, Vladimir!

Still bows to you now...

"And what's the kind, our

Lsan Alexandrovich?"

"There -angel!" "Fyodor

Kuzmich?" "On the canal:

By the red cheeks

He went." "Nikolai Gumilev?"

"On the East

(On the complete dray,

In matting bloody...)

"Still the same, Sergei"

"Still the same, Volodya.

And still this the same,

Volodya dear friend -

Let's apply the hands

Though there are no hands

Volodya." "Though there is none,

My dear brother Sergei,

Underneath this kingdom

Let's place a grenade!

And on the sunset

By us bothered

Let's place it, Sergei!"

"Let's place it, Vladimir!"

7

Много храмов разрушил,

А этот -- ценней всего.

Упокой, Господи, душу усопшего врага твоего.

7

He destroyed many temples,

And this - more precious than all.

Accept, Lord, your deceased enemy's soul.

ЛУЧИНА

До Эйфелевой -- рукою

Подать! Подавай и лезь.

Но каждый из нас -- такое

Зрел, зрит, говорю, и днесь,

Что скушным и некрасивым

Нам кажется <ваш> Париж.

"Россия моя, Россия,

Зачем так ярко горишь?"

Splinter

To Eiffel – submit by hand! So

Give and go!

But each one of us – that way

I matured, I see, I say, and today,

That boring and ugly

<Your> Paris seems to us.

“Russia, my Russia,

Why do you burn so bright?”

СТИХИ К ПУШКИНУ

1

Бич жандармов, бог студентов,

Желчь мужей, услада жен,

Пушкин -- в роли монумента?

Гостя каменного? -- он,

Скалозубый, нагловзорый

Пушкин -- в роли Командора?

Критик -- ноя, нытик -- вторя:

"Где же пушкинское (взрыд)

Чувство меры?" Чувство -- моря

Позабыли -- о гранит

Бьющегося? Тот, солeный

Пушкин -- в роли лексикона?

Две ноги свои -- погреться --

Вытянувший, и на стол

Вспрыгнувший при Самодержце

Африканский самовол --

Наших прадедов умора-

Пушкин -- в роли гувернера?

Черного не перекрасить

В белого -- неисправим!

Недурeн российский классик,

Небо Африки -- своим

Звавший, невское -- проклятым!

-- Пушкин -- в роли русопята?

Ох, брадатые авгуры!

Задал, задал бы вам бал

Тот, кто царскую цензуру

Только с дурой рифмовал,

А "Европы Вестник" -- с...

Пушкин -- в роли гробокопа?

К пушкинскому юбилею

Тоже речь произнесем:

Всех румяней и смуглее

До сих пор на свете всем,

Всех живучей и живее!

Пушкин -- в роли мавзолея?

То-то к пушкинским избушкам

Лепитесь, что сами -- хлам!

Как из душа! Как из пушки --

Пушкиным -- по соловьям

Слова, соколам полета!

-- Пушкин -- в роли пулемета!

Уши лопнули от вопля:

"Перед Пушкиным во фрунт!"

А куда девали пекло

Губ, куда девали -- бунт

Пушкинский? уст окаянство?

Пушкин -- в меру пушкиньянца!

Томики поставив в шкафчик --

Посмешаете ж его,

Беженство свое смешавши

С белым бешенством его!

Белокровье мозга, морга

Синь -- с оскалом негра, горло

Кажущим...

Поскакал бы. Всадник Медный,

Он со всех копыт -- назад.

Трусоват был Ваня бедный,

Ну, а он -- не трусоват.

Сей, глядевший во все страны --

В роли собственной Татьяны?

Что вы делаете, карлы,

Этот -- голубей олив --

Самый вольный, самый крайний

Лоб -- навеки заклеймив

Низостию двуединой

Золота и середины?

"Пушкин -- тога, Пушкин -- схима,

Пушкин-мера, Пушкин -- грань..."

Пушкин, Пушкин, Пушкин -- имя

Благородное -- как брань

Площадную -- попугаи.

-- Пушкин? Очень испугали!

Poems to Pushkin

1

Scourge of gendarmes, god of students,

Sweetness of wives, bile of husbands,

Pushkin - in role of monument?

In role of a stone guest?

Bare-toothed, with daring stare,

Pushkin - in role of commander?

Critic - whining, whiner - speaking:

"Where is Pushkin's (weeping)

Sense of measure?" Feeling - having

Forgotten the sea beating

On the granite? Salty one,

Pushkin - in role of lexicon?

His two legs having stretched out

To warm, and table upon

Having jumped before the tyrant,

The self-ruling African -

Ruin of our great-grandfathers -

Pushkin - in role of governor?

Black face can't be painted over

Can't correct it into white!

Not bad is the Russian classic,

Having once African sky

Called his own, cursed the Nieva's!

Pushkin - in role of Russia-lover?

O you, all the bearded augurs!

Would have given to you the ball

He who rhymed "tsar's edit"

With "an idiot," and for it all

"Europe's messenger" - with...

Pushkin - in role of gravedigger?

To the jubilee of Pushkin

We will at this time give word:

Ruddier than all and tanner

Till this time in all the world,

Livelier than all and living!

Pushkin - in role of mausoleum?

To the cabins of Pushkin

You flock that are trash - yourselves!

Like from shower! Like from cannon -

At the Pushkin's nightingales -

Words, the falcons, flying ones!

Pushkin - in role of a gun!

From the scream popping are ears:

"To the front before Pushkin!"

Where did they leave the red of lips,

Where did they leave the Pushkin's

Mutiny? Lips' cursed pleasure?

Pushkin - in the Pushkin's measure!

Having placed tomes in the bookcase -

You will bring laughter to him,

Having mixed your refugeeness

With his white insanity!

White-bloodedness of brain, the morgue’s

Blueness - with Negro's leer, a throat

To the seeming...

Would then he, the Copper Horseman,

On all hooves behind come leap.

Poor Vanya was a coward,

But he - is not cowardly.

He, looking in every corner -

In the very Tatyana's role?

What are you doing, you crows,

This - bluer than the olives -

The most free, the most far-out

Forehead - branding for centuries

With the doubleness so low

Of the middle and the gold?

"Pushkin - toga, Pushkin - prayer,

Pushkin - measure, Pushkin - frame..."

Pushkin, Pushkin, Pushkin - noble

Name is like a scolding scream

Of the parrots - on the square.

Pushkin? We're very full of fear!

2

ПЕТР И ПУШКИН

Не флотом, не потом, не задом

В заплатах, не Шведом у ног,

Не ростом -- из всякого ряду,

Не сносом -- всего, чему срок,

Не лотом, не ботом, не пивом

Немецким сквозь кнастеров дым,

И даже и не Петро-дивом

Своим (Петро-делом своим!).

И большего было бы мало

 (Бог дал, человек не обузь!) --

Когда б не привез Ганнибала-

Арапа на белую Русь.

Сего афричонка в науку

Взяв, всем россиянам носы

Утер и наставил, -- от внука-

то негрского -- свет на Руси!

Уж он бы вертлявого -- в струнку

Не стал бы! -- "На волю? Изволь!

Такой же ты камерный юнкер,

Как я -- машкерадный король!"

Поняв, что ни пеной, ни пемзой --

Той Африки, -- царь-грамотей

Решил бы: "Отныне я -- цензор

Твоих африканских страстей".

И дав бы ему по загривку

Курчавому (стричь-не остричь!):

"Иди-ка, сынок, на побывку

В свою африканскую дичь!

Плыви -- ни об чем не печалься!

Чай есть в паруса кому дуть!

Соскучишься -- так ворочайся,

А нет -- хоть и дверь позабудь!

Приказ: ледяные туманы

Покинув -- за пядию пядь

Обследовать жаркие страны

И виршами нам описать".

И мимо наставленной свиты,

Отставленной -- прямо на склад,

Гигант, отпустивши пииту,

Помчал -- по земле или над?

Сей не по снегам смуглолицый

Российским -- снегов Измаил!

Уж он бы заморскую птицу

Архивами не заморил!

Сей, не по кровям торопливый

Славянским, сей тоже -- метис!

Уж ты б у него по архивам

Отечественным не закис!

Уж он бы с тобою -- поладил!

За непринужденный поклон

Разжалованный -- Николаем,

Пожалованный бы -- Петром!

Уж он бы жандармского сыска

Не крыл бы "отечеством чувств"!

Уж он бы тебе -- василиска

Взгляд! -- не замораживал уст.

Уж он бы полтавских не комкал

Концов, не тупил бы пера.

За что недостойным потомком --

Подонком -- опенком Петра

Был сослан в румынскую область,

Да ею б -- пожалован был

Сим -- так ненавидевшим робость

Мужскую, -- что сына убил

Сробевшего. -- "Эта мякина --

Я? -- Вот и роди! и расти!"

Был негр ему истинным сыном,

Так истинным правнуком -- ты

Останешься. Заговор равных.

И вот не спросясь повитух

Гигантова крестника правнук

Петров унаследовал дух.

И шаг, и светлейший из светлых

Взгляд, коим поныне светла...

Последний -- посмертный -- бессмертный

Подарок России -- Петра.

2

PETER AND PUSHKIN

Not with fleet, not with sweat, not with back

In patches, not with Swede at the feet,

Not with growth - from any row,

Not - to all there is time - with the drift,

Not with lot, not with boat, not with German beer

Through the stoves’ smoke,

And not even with Peter-wonder

His own (Peter’s - deeds – his own!)

And would there be little of big one

(God gave, not a burden is man!)

When he could not bear Hannibal-Arab

Onto the white Russian land.

This African into learning

Having taken, the noses of Russians

Having wiped and insisted - there's light in

Russia from a Negro's grandson!

The turning one he would not have

In the string! "Onto freedom? Instead!

You are such a chamber officer

As I'm king of masquerade!"

Having learned, not with foam, not with pumice

Of Africa - literary tsar

Would've decided: "From now of your African

Passions I am a censor."

And having hit him on curly

Neck (cut - not cut!) "Go, son,

Onto a short little visit

Into the wilds African!

Sail - and sad of nothing be!

There's someone into sails to blow!

If you'll get bored - come back to me,

If not - forget even the door!

Order: having abandoned

Inch by inch icy fogs -

To trace the hot countries

And to describe with a verse."

And past the retinue there placed,

Left behind - at the warehouse, straight,

A giant, having left the poet,

Ran - on or over the land?

The tan-faced one not on Russian

Snow - the snow's Ismael!

He, now, with the archives

The foreign bird did not kill!

He, not on the fast Slavic blood,

He is a mestizo also!

You, now, on the homeland archives

Of him simply would not sour!