Tsvetayeva Short Poems Part 7

“Like an overtaking deer”

“What for me are the clouds and grasslands”

“Soul, not knowing when is enough”

“Oh the first sun over first forehead!”

“The shaggy star”

Marina

“How it flares up – what kind of deadwood!”

To Prince S. M. Volkonsky

Parting

“We were together thirty-six”

“Two glows! No, mirrors!”

To Messenger

George

Good Tidings

Return of Leader

“For the whole night was fragrant”

“Into the ether”

Teenager

“For centuries, for centuries”

“(POEMS TO AKHMATOVA)”

Fragment

To Mayakovsky

Khan's Prison

“I glory seven”

Praise to Aphrodite

“On forehead dreaming, from rage at this”

“With such a power in the chin”

Youth

Muse

“To the right, to the right – a ram tough-horned”

“Without self-control”

“Thus swam the head and lyre down”

“Not for flattering chasubles, frocks of lies”

“Woman's chest! The soul's frozen breath”

Girlfriend

Bethlehem

“How comes into the middle”

“I speak this way, as given as gift a glance”

“How will the wheels begin me”

“Over the tub-blue sea”

To Akhmatova

“For persuasiveness”

To Moscow

“Unprecedented”

New Year’s

New Year’s (Two)

“Stone-breasted”

“Do not be jealous and do not swear”

“Over the mountains”

“She is not prettier for separating years”

“For miles fly apart the brows”

Funeral March

“Mesmerizing! Cross”

“What spaciousness we have for Tatar arrows”

“Not squat – tall hybrid”

“Tears on my shaggy fox”

Daughter of Iajer

“On fluff girlish, tender”

“At the dawn – the slowest blood”

“To which New York”

Square

Snowmounds

“Familiar! Wherefrom you come to our country?”

“Over the nameless”

“Without the turn and without return”

“Divinely and recklessly”

“There is an hour for these words”

“Fierce vale”

Earthly Marks

“Look for trusting friends”

(Balcony)

“Hands – and around”

“Make sure – wait a bit there”

* * * * *

Как настигаемый олень

Летит перо.

О.....................................

И как хитро!

Их сонмы гонятся за мной, --

Чумная масть!

Всe дети матери одной,

Чье имя -- страсть.

Олень, олень Золоторог,

Беда близка!

То в свой звонкоголосый рог

Трубит тоска...

По зарослям словесных чащ

Спасайся, Царь!

То своры дых кровокипящ, --

То Ревность-Псарь!

Всe громче, громче об ребро

Сердечный стук...

И тихо валится перо

Из смуглых рук...

* * * * *

Like an overtaking deer

The pen flies.

O …

And how sly!

From the hosts they after me run–

Suit of plague!

All the children are of one mom,

Passion is her name.

Deer, deer

Golden Horn, trouble is near!

That in your sonorous horn

Trumpets the longing…

In the thickets of verbal woods

Save, tsar! Be found!

That packs of breath are blood-boiling,

To Jealousy – hound.

All louder, louder on the rib

Is the heartbeat.

And quietly falls the pen

From tanned hands.

* * * * *

На што мне облака и степи

И вся подсолнечная ширь!

Я раб, свои взлюбивший цепи,

Благословляющий Сибирь.

Эй вы, обратные по трахту!

Поклон великим городам.

Свою застеночную шахту

За всю свободу не продам.

Поклон тебе, град Божий, Киев!

Поклон, престольная Москва!

Поклон, мои дела мирские!

Я сын, не помнящий родства...

Не встанет -- любоваться рожью

Покойник, возлюбивший гроб.

Заворожил от света Божья

Меня верховный рудокоп.

* * * * *

What for me are the clouds and grasslands

And all the breadth of sunflower!

I’m slave, loving my own chains, and

Blessing Siberia.

Hey you, all you, morons!

The bow before the great cities.

The torture chamber of mine

I won’t sell for all liberties.

Bow to you, God’s city, Kiev!

Bow, the throne Moscow!

Bow, my worldly deeds!

I’m son, kinship not recalling …

He won’t stand – at rye marvelling,

A dead man, the coffin loving.

Supreme miner mesmerized

Me with the God’s light.

* * * * *

Душа, не знающая меры,

Душа хлыста и изувера,

Тоскующая по бичу.

Душа -- навстречу палачу,

Как бабочка из хризалиды!

Душа, не съевшая обиды,

Что больше колдунов не жгут.

Как смоляной высокий жгут

Дымящая под власяницей...

Скрежещущая еретица,

-- Саванароловой сестра --

Душа, достойная костра!

* * * * *

Soul, not knowing when is enough,

Soul of a whip and a fanatic,

Longing for the scourge.

Soul – meeting the executioner,

Like butterfly from chrysalis!

Soul, not having fed on offense,

That they no longer burn sorcerers.

Like a resinous tall tourniquet

Smoking under the hair shirt.

Grinding heretic, -

Savanarolova’s sister –

Soul, worthy of bonfire!

* * * * *

О первое солнце над первым лбом!

И эти -- на солнце прямо --

Дымящие -- черным двойным жерлом

Большие глаза Адама.

О первая ревность, о первый яд

Змеиный -- под грудью левой!

В высокое небо вперенный взгляд:

Адам, проглядевший Еву!

Врожденная рана высоких душ,

О Зависть моя! О Ревность!

О всех мне Адамов затмивший Муж:

Крылатое солнце древних!

* * * * *

Oh the first sun over first forehead!

And these – directly at the sun –

Smoking – black double vent –

Large eyes of Adam.

O the first jealousy, o the bane first

Of the snake – under left breast!

Staring into the first heaven:

Overlooking Eve, Adam!

Congenital wound of tall souls,

O my envy! O jealousy of mine!

The man eclipsed for me all Adams:

The winged sun of ancient ones.

* * * * *

Косматая звезда,

Спешащая в никуда

Из страшного ниоткуда.

Между прочих овец приблуда,

В златорунные те стада

Налетающая, как Ревность-

Волосатая звезда древних!

* * * * *

The shaggy star,

Hurrying nowhere

From a terrible place.

Among the other sheep the clothes,

At your golden fleece herds

Flying, like jealousy –

Hairy star of the ancients!

МАРИНА

1

Быть голубкой его орлиной!

Больше матери быть, -- Мариной!

Вестовым -- часовым -- гонцом --

Знаменосцем -- льстецом придворным!

Серафимом и псом дозорным

Охранять непокойный сон.

Сальных карт захватив колоду,

Ногу в стремя! -- сквозь огнь и воду!

Где верхом -- где ползком -- где вплавь!

Тростником -- ивняком -- болотом,

А где конь не берет, -- там лeтом,

Все ветра полонивши в плащ!

Черным вихрем летя беззвучным,

Не подругою быть -- сподручным!

Не единою быть -- вторым!

Близнецом -- двойником -- крестовым

Стройным братом, огнем костровым,

Ятаганом его кривым.

Гул кремлевских гостей незваных.

Если имя твое -- Басманов,

Отстранись. -- Уступи любви!

Распахнула платок нагрудный.

-- Руки настежь! -- Чтоб в день свой суди

Не в басмановской встал крови.

Marina

1

His dove to be, like an eagle!

More than a mother to be, Marina!

A messenger - a guard - a courier -

A flag-bearer - flatterer of the court!

With a seraph and dog to guard

A sleep restless and full of fear.

Taking a pack of sallow cards for a game,

Legs in stirrup! - through water and flame!

Where on horse - where to swim - where to crawl!

By the swamp - by the willows - by the reeds -

And where horse does not take - fly, all winds

Having been captured in your shawl!

In a black noiseless whirlwind flying,

Not a lady - a handy, I am!

Not to be sole - the second!

A twin - a double - slender

Godbrother in flame of bonfire,

To be his crooked friend.

Clamor of Kremlin's uninvited guests.

If Basmanov is your name, set

Aside - yield before love!

Threw open a chest kerchief, I.

Arms wide open! That on Judgment Day

He won't stand in Basmanov's blood.

2

Трем Самозванцам жена,

Мнишка надменного дочь,

Ты -- гордецу своему

Не родившая сына...

В простоволосости сна

В гулкий оконный пролет

Ты, гордецу своему

Не махнувшая следом...

На роковой площади

От оплеух и плевков

Ты, гордеца своего

Не покрывшая телом...

В маске дурацкой лежал,

С дудкой кровавой во рту.

-- Ты, гордецу своему

Не отершая пота...

-- Своекорыстная кровь! --

Проклята, проклята будь

Ты -- Лжедимитрию смогшая быть Лжемариной!

2

Wife of three imposters,

Arrogant Mnishka’s daughter,

You did not birth a son

To your proud one.

In the sleep without a hat

In resounding window flight

You did not wave your arm

To your proud one.

Full of fate on the square

From spits and smacks on ear

You did not with body cover

The proud one of yours.

In foolish mask he lay,

With bloody pipe in the mouth.

You did not wipe the sweat

Of your proud one.

Oh the treacherous blood!

Be accursed, be accursed.

You that to false Dimitry was false Marina!

3

-- Сердце, измена!

-- Но не разлука!

И воровскую смуглую руку

К белым губам.

Краткая встряска костей о плиты.

-- Гришка! -- Димитрий!

Цареубийцы! Псекровь холопья!

И -- повторенным прыжком --

На копья!

3

Heart, betrayal!

But never parting!

And the tan arm of the thief

To the white lips.

Short shake of bones on the plates.

Gregory! Dimitry!

Tsar-killers! Blood and fluff!

And - on the spears

With a repeated jump!

4

-- Грудь Ваша благоуханна,

Как розмариновый ларчик...

Ясновельможна панна...

-- Мой молодой господарчик...

-- Чем заплачу за щедроты:

Темен, негромок, непризнан...

Из-под ресничного взлету

Что-то ответило: -- Жизнью!

В каждом пришельце гонимом

Пану мы Иезусу -- служим...

Мнет в замешательстве мнимом

Горсть неподдельных жемчужин.

Перлы рассыпались, -- слезы!

Каждой ресницей нацелясь,

Смотрит, как в прахе елозя,

Их подбирает пришелец.

4

"Your chest is redolent,

Just like a rosemary trunk...

A most honorable lady..."

"My young honored one..."

"I'm dark, unrecognized, quiet...

With what shall I repay..."

From underneath the eyelids

Something, "With life!" did say.

In every chased-down stranger

We are serving Christ the Lord.

Crumples in confusion mangled

Handful of genuine pearls.

Pearls have been sprinkled - like tears!

Aiming with every eyelash,

He sees, while stranger

Picks them up, fidgeting in ash.

* * * * *

Как разгораются -- каким валежником!

На площадях ночных -- святыни кровные!

Пред самозванческим указом Нежности --

Что наши доблести и родословные!

С какой торжественною постепенностью

Спадают выспренные обветшалости!

О наши прадедовы драгоценности

Под самозванческим ударом Жалости!

А проще: лоб склонивши в глубь ладонную,

В сознаньи низости и неизбежности --

Вниз по отлогому -- по неуклонному --

Неумолимому наклону Нежности...

* * * * *

How it flares up – what kind of deadwood!

On the night squares – the shrines of blood!

Before the impostor decree of Tenderness –

What are our valor and pedigrees!

With what solemn gradualness

Lofty dilapidations lose force!

O the jewelry of our great-grandfathers

Under pretentious blow of remorse!

And simply: leaning forehead into the palms,

In consciousness of inevitability and baseness -

Down on the gentle – the unswerving –

The unrelenting slope of Tenderness….

КН. С. М. ВОЛКОНСКОМУ

Стальная выправка хребта

И вороненой стали волос.

И чудодейственный -- слегка –

Чуть прикасающийся голос.

Какое-то скольженье вдоль --

Ввысь -- без малейшего нажима...

О дух неуловимый -- столь

Язвящий -- сколь неуязвимый!

Земли не чующий, ничей,

О безучастие, с которым

-- Сиятельный -- лишь тень вещей

Следишь высокомерным взором.

В миг отрывающийся -- весь!

В лад дышащий -- с одной вселенной!

Всегда отсутствующий здесь,

Чтоб там присутствовать бессменно.

To Prince S. M. Volkonsky

The steel alignment of the ridge

And blue steeled hair.

And the miraculous – a bit –

Voice touching there.

Some kind of things sliding along –

To heights – without the smallest pressure…

Elusive spirit – so

Stinging – how invulnerable!

The earth not sensing, nobody’s,

About indifference, from where

Shining – at the shade of things

With an arrogant gaze you stare.

Coming off the moment – all!

Breathing in tune – universe sole!

Always you are here absent,

That you would permanently there be present.

РАЗЛУКА

To Sergei

1

Башенный бой

Где-то в Кремле.

Где на земле,

Где --

Крепость моя,

Кротость моя,

Доблесть моя,

Святость моя.

Башенный бой.

Брошенный бой.

Где на земле --

Мой

Дом,

Мой -- сон,

Мой -- смех,

Мой -- свет,

Узких подошв -- след.

Точно рукой

Сброшенный в ночь-

Бой.

Parting

1

Tower battle

Somewhere in Kremlin.

What on earth,

Where –

My castle,

My meekness,

My bravery,

My holiness.

Tower battle.

Abandoned battle.

Where on earth –

My

Home,

My – sleep,

My – laughter,

My – light,

Of narrow soles – trace.

Precisely with hand

Discarded at night –

Battle.

2

Уроненные так давно

Вздымаю руки.

В пустое черное окно

Пустые руки

Бросаю в полуночный бой

Часов, -- домой

Хочу! -- Вот так: вниз головой

-- С башни! -- Домой!

Не о булыжник площадной:

В шепот и шелест...

Мне некий Воин молодой

Крыло подстелет.

2

I raise the arms

Thrown down long ago.

Empty arms

In empty black window

I throw in the midnight beating

Of hours -

I want to go home!

Thus: head down from the tower!

Home!

In whisper and rustle:

Not on the stone of a square...

My wing was shot

By some young warrior.

3

Всe круче, всe круче

Заламывать руки!

Меж нами не версты

Земные, -- разлуки

Небесные реки, лазурные земли,

Где Друг мой навеки уже --

Неотъемлем.

Стремит столбовая

В серебряных сбруях.

Я рук не ломаю!

Я только тяну их

-- Без звука! --

Как дерево-машет-рябина

В разлуку,

Во след журавлиному клину.

Стремит журавлиный,

Стремит безоглядно.

Я спеси не сбавлю!

Я в смерти -- нарядной

Пребуду -- твоей быстроте златоперой

Последней опорой

В потерях простора!

3

More sharply, more sharptly

Your arms do twist!

Between us are heavenly

Rivers - not versts,

Between us are parting's lands azure,

Where forever inseparable

Are I and you.  

In silver harness

The highway runs.

I don't twist the arms!

Without sound

I only pull them

Like ashberry waves

Into the parting,

Into the stork flock's trace.

Without looking back

The stork flock aspires,

Conceit I won't doff!

In death - well-attired

I'll be - your golden-feathered speed is

The final bulwark

In loss of space!

4

Смуглой оливой

Скрой изголовье.

Боги ревнивы

К смертной любови.

Каждый им шелест

Внятен и шорох.

Знай, не тебе лишь

Юноша дорог.

Роскошью майской

Кто-то разгневан.

Остерегайся

Зоркого неба.

        ============

Думаешь -- скалы

Манят, утесы,

Думаешь, славы

Медноголосый

Зов его -- в гущу,

Грудью на копья?

Вал восстающий

-- Думаешь -- топит?

Дольнее жало

-- Веришь -- вонзилось?

Пуще опалы --

Царская милость!

Плачешь, что поздно

Бродит в низинах.

Не земнородных

Бойся, -- незримых!

Каждый им волос

Ведом на гребне.

Тысячеоки

Боги, как древле.

Бойся не тины, --

Тверди небесной!

Ненасытимо --

Сердце Зевеса!

4

Hide head of bed

Like a dark olive,

Jealous are gods

Of earthly love.

Every rustle

And whisper they hear.

Know, not just to you

The young man is dear.

Someone is mad at

Luxury of May.

Be careful of

The sharp-eyed sky.

--------------------

That rocks and cliffs

Lure him, you conjure,

That call of fame

With voice of copper

Chest on the spear

To depth, lures him?

The rising wave

You think - drowns him?

Sting of the fortune

Pierced - you see?

Deeper than disgrace

Is tsar's mercy.

That you wander late in the

Low lands you shed tears.

Invisible ones, not the

Earth-born you should fear.

Visible to them

On the comb is each hair.

Gods have a thousand

Eyes to spare.

Fear not the quicksand -

Fear sky's blue!

Insatiable

Is heart of Zeus.

5

Тихонько

Рукой осторожной и тонкой

Распутаю путы:

Ручонки -- и ржанью

Послушная, зашелестит амазонка

По звонким, пустым ступеням расставанья.

Топочет и ржет

В осиянном пролете

Крылатый. -- В глаза -- полыханье рассвета.

Ручонки, ручонки!

Напрасно зовете:

Меж ними -- струистая лестница Леты.

5

Quietly

With an arm careful and thin

I'll untangle the tangles:

Arms - and to neighing

Obedient, the Amazon will rustle

On empty and resounding steps of parting.

Stomps his feet and neighs

In the lit flight the winged one. In the eyes -

Flaming of dawn.

Little arms, little arms!

You call in vain:

The staircase of Lethe pours between them.

6

Седой -- не увидишь,

Большим -- не увижу.

Из глаз неподвижных

Слезинки не выжмешь.

На всю твою муку,

Раззор -- плач:

-- Брось руку!

Оставь плащ!

В бесстрастии

Каменноокой камеи,

В дверях не помедлю,

Как матери медлят:

 (Всей тяжестью крови,

Колен, глаз --

В последний земной

Раз!)

Не крадущимся перешибленным зверем,

Нет, каменной глыбою

Выйду из двери --

Из жизни. -- О чем же

Слезам течь,

Раз -- камень с твоих

Плеч!

Не камень! -- Уже

Широтою орлиною --

Плащ! -- и уже по лазурным стремнинам

В тот град осиянный,

Куда -- взять

Не смеет дитя

Мать.

6

Gray-haired, you won't see me,

You as big - I won't see,

You won't press the tears

From motionless eyes.

For all of your torment.

Weeping - argument:

Put down your hand!

Leave the coat behind!

In apathy's

Stone-eyed cameo

Like mothers I won't

Tarry in the door:

(With heaviness of

Blood, knees, eye -

In the final earthly

Time!)

Not as a crawling, wounded beast -

No, as a lump of rock

I'll leave from the door -

Of life. What for

Do the tears pour,

When is lifted the stone

From the shoulders your own?

Not a stone! Already

As wide as an eagle

Is the cloak! And already by river of azure

Into the city of light, where

The mother

To take her kid

Would not dare.

7

Ростком серебряным

Рванулся ввысь.

Чтоб не узрел его

Зевес --

Молись!

При первом шелесте

Страшись и стой.

Ревнивы к прелести

Они мужской.

Звериной челюсти

Страшней -- их зов.

Ревниво к прелести

Гнездо богов.

Цветами, лаврами

Заманят ввысь.

Чтоб не избрал его

Зевес-

Молись!

Все небо в грохоте

Орлиных крыл.

Всей грудью грохайся --

Чтоб не сокрыл.

В орлином грохоте

-- О клюв! О кровь! --

Ягненок крохотный

Повис -- Любовь...

Простоволосая,

Всей грудью -- ниц...

Чтоб не вознес его

Зевес-

Молись!

7

With silver growth

He tore up and away.

That Zeus would not

See him -

Pray!

At the first rustle

Be fearful and stand.

They're jealous of

Beauty of man.

Their call is scarier

Than jaw of a beast.

Jealous of beauty

Is the gods' nest.

With flowers, with laurels

They'll lure up and away.

That Zeus would not

Choose him -

Pray!

Thundering with eagles'

Wings is the sky.

With all chest shatter -

That you won't hide.

In eagles' thunder -

O beak! O blood!

The tiny lamb

Is hanging - Love..

Bare-headed,

With chest - prostate..

That Zeus would not

Raise him -

Pray!

8

Я знаю, я знаю,

Что прелесть земная,

Что эта резная,

Прелестная чаша --

Не более наша,

Чем воздух,

Чем звезды,

Чем гнезда,

Повисшие в зорях.

Я знаю, я знаю,

Кто чаше -- хозяин!

Но легкую ногу вперед -- башней

В орлиную высь!

И крылом -- чашу

От грозных и розовых уст --

Бога!

8

I know, I know

That charm is of earth,

That this carved,

Beautiful cup –

No more ours

Than stars,
Than nests,

Than air,

Hanging in the dawns.

I know, I know

Who is master more often!
But they would put the leg in front –

Tower in eagle heights!

And with a wing – the cup

From thunderous and pink lips

Of God!

<9>

Твои...... черты,

Запечатленные Кануном.

Я буду стариться, а ты

Останешься таким же юным.

Твои...... черты,

Обточенные ветром знойным.

Я буду горбиться, а ты

Останешься таким же стройным.

Волос полуденная тень,

Склоненная к моим сединам...

Ровесник мой год в год, день в день,

Мне постепенно станешь сыном...

<9>

Your......features

Imprinted by beginning.

I'll become older, and you

Will stay just as young.

Your......features,

Sharpened by burning wind.

I'll be hunched over, and you

Will stand elegantly.

Midday shade of the hair,

That to my gray spots lean...

My age, day to day, year to year,

You will gradually become my son...

<10>

Последняя прелесть,

Последняя тяжесть:

Ребенок, у ног моих

Бьющий в ладоши.

Но с этой последнею

Прелестью -- справлюсь,

И эту последнюю тяжесть я

Сброшу.

Всей женскою лестью

Язвя вдохновенной,

Как будто не отрок

У ног, а любовник --

О шествиях --

Вдоль изумленной Вселенной

Под ливнем лавровым,

Под ливнем дубовым.

Последняя прелесть,

Последняя тяжесть-

Ребенок, за плащ ухватившийся. .. -- В муке

Рожденный! -- Когда-нибудь людям расскажешь,

Что не было равной --

В искусстве Разлуки!

<10>

The final beauty,

Last heaviness yet:

The child, hitting palms

At my feet.

But this final beauty

I'll take care of no less

And I'll throw down this

Last heaviness.

Stinging with inspired

Women's flattery,

As if not a teen but

A lover at the feet -

About the wanderings -

Along the amazed Universe

Under the rain of laurel,

Under the rain of oak.

The beauty final,

The heaviness final -

The child, the cloak grasping..

In torment born! When you'll tell the people

That there was no equal

In art of parting!

* * * * *

Нам вместе было тридцать шесть,

Прелестная мы были пара...

И -- радугой -- благая весть:

................ -- не буду старой!

* * * * *

We were together thirty-six,

Magnificent we were as couple…

And – with a rainbow – a good news:

……. I won’t get old.

* * * * *

       М. А. Кузмину

Два зарева! -- нет, зеркала!

Нет, два недуга!

Два серафических жерла,

Два черных круга

Обугленных -- из льда зеркал,

С плит тротуарных,

Через тысячеверстья зал

Дымят -- полярных.

Ужасные! -- Пламень и мрак!

Две черных ямы.

Бессонные мальчишки -- так --

В больницах: Мама!

Страх и укор, ах и аминь...

Взмах величавый...

Над каменностию простынь --

Две черных славы.

Так знайте же, что реки -- вспять,

Что камни -- помнят!

Что уж опять они, опять

В лучах огромных

Встают -- два солнца, два жерла,

-- Нет, два алмаза! --

Подземной бездны зеркала:

Два смертных глаза.

* * * * *

Two glows! No, mirrors!

No, two illnesses!

Two seraphic mouths

Two black circles

Charred – from the ice of mirrors,

From the slabs of sidewalks,

Through a thousand-hole halls

They fume – Arctic.

The awful ones! Flame and darkness!

Two black holes.

The sleepless boys – thus –

Shout “mother” in hospitals.

Fear and reproach, and as “amen”…

Sweep magic, holy…

A sheet over the stone –

Two black glories.

You know this, that they reverse

Rivers, they remember stones!

That once again, once again

They stand in giant rays –

Two sons, two vents,

No, two diamonds!

Mirrors of underground abyss:

Two mortal eyes.

ВЕСТНИКУ

Скрежещут якорные звенья,

Вперед, крылатое жилье!

Покрепче чем благословенье

С тобой -- веление мое!

Мужайся, корабельщик юный!

Вперед в лазоревую рожь!

Ты больше нежели Фортуну-

Ты сердце Цезаря везешь!

Смирит лазоревую ярость

Ресниц моих -- единый взмах!

Дыханием надут твой парус

И не нуждается в ветрах!

Обветренные руки стиснув,

Слежу. -- Не верь глазам! -- Всe ложь!

Доподлинный и рукописный

Приказ Монархини везешь.

Два слова, звонкие как шпоры,

Две птицы в боевом грому.

То зов мой -- тысяча который? --

К единственному одному.

В страну, где солнце правосудья

Одно для нищих и вельмож

-- Между рубахою и грудью --

Ты сердце Матери везешь.

To Messenger

Anchor links rattle,

Forward, winged housing!

With you my will

Is stronger than a blessing!

Take courage! Man up, the young shipman!

Ahead into the azure rye!

You now are more than the Fortune –

You wear Caesar’s heart!

Will subdue the azure rage

In single stroke my eyelashes! 

Your sail will be blown with breath

And will not need winds!

Clutching chapped hands I follow.

All is lie! Don’t believe eyes!

Authentic and handwritten so

You’re taking orders of the nuns.

Resonant like spars, two words,

In battle thunder are two birds.

Which thousand? – it is my call

To the only one alone.

Into the land where justice’s sun

For the rich and the poor is one

Between the chest and the shirt –

You’re carrying the mother’s heart.

ГЕОРГИЙ

1

Ресницы, ресницы,

Склоненные ниц.

Стыдливостию ресниц

Затменные -- солнца в венце стрел!

-- Сколь грозен и сколь ясен! --

И плащ его -- был -- красен,

И конь его -- был -- бел.

Смущается Всадник,

Гордится конь.

На дохлого гада

Белейший конь

Взирает вполоборота.

В пол-окна широкого

Вслед копью

В пасть красную -- дико раздув ноздрю

Раскосостью огнеокой.

Смущается Всадник,

Снисходит конь.

Издохшего гада

Дрянную кровь

-- Янтарную -- легким скоком

Минует, -- янтарная кровь течет.

Взнесенным копытом застыв -- с высот

Лебединого поворота.

Безропотен Всадник,

А конь брезглив.

Гремучего гада

Копьем пронзив --

Сколь скромен и сколь томен!

В ветрах -- высоко -- седлецо твое,

Речной осокой -- копьецо твое

Вот-вот запоет в восковых перстах

У розовых уст

Под прикрытием стрел

Ресничных,

Вспоет, вскличет.

-- О страшная тяжесть

Свершенных дел!

И плащ его красен,

И конь его бел.

Любезного Всадника,

Конь, блюди!

У нежного Всадника

Боль в груди.

Ресницами жемчуг нижет...

Святая иконка -- лицо твое,

Закатным лучом -- копьецо твое

Из длинных перстов брызжет.

Иль луч пурпуровый

Косит копьем?

Иль красная туча

Взмелась плащом?

За красною тучею --

Белый дом.

Там впустят

Вдвоем

С конем.

Склоняется Всадник,

Дыбится конь.

Все слабже вокруг копьеца ладонь.

Вот-вот не снесет Победы!

-- Колеблется -- никнет -- и вслед копью

В янтарную лужу -- вослед копью

Скользнувшему.

-- Басенный взмах

Стрел...

Плащ красен, конь бел.

George

1

Eyelashes, eyelashes

Bowing down.

With the shame of eyelashes

Eclipsed - suns in the arrows' crown!

How clear and how loud!

And his cloak was red

And white was his stallion.

Embarrassed is the rider,

Proud is the stallion.

On the dead serpent

The whitest stallion

Looks in half-turn.

In wide half-window

After a spear

Into the red jaw - the nostrils wildly blows -

And slants, eyes of fire.

The rider's embarrassed,

The horse comes down.

The deceased serpent's

Accursed blood -

Amber-colored - with light gait

He avoids – flows the amber blood.

Raising a hoof, he freezes - from the heights

Of the turn of the swan.

Meek is the horseman,

Fastidious is the horse.

With a spear having

The rattling serpent pierced -

Since you're modest and languid!

In the winds - up high - is your heart,

At the river edge – your spear

Now sings at the waxen fingers

At the pink lips

Under cover of arrows

Of eyelashes,

Sings, shouts. -

O fearful heaviness

Of deeds done!

And his cloak is red

And white is his stallion.

The lovely horseman

Awake, stallion!

The tender horseman

Has a chest pain.

Threads the pearls with eyelashes...

The holy icon - is face of yours,

With sunset ray - the spear of yours

From long fingers splashes.

Does he mow down with a spear

The ray that's purple?

Or the red cloud

Rises like mantle?

The white house.

He will be

Let in

With the horse.

The horseman leans,

The horse stands on hind legs.

The palm around the spearman is weaker.

Now he will victory bear!

Stirs - moves - and after the spear

Into the amber puddle - after the horse

That slipped away.

The base sweep

Of arrows...

Red is the mantle, white is the horse.

2

О тяжесть удачи!

Обида Победы!

Георгий, ты плачешь,

Ты красною девой

Бледнеешь над делом

Своих двух

Внезапно-чужих

Рук.

Конь брезгует Гадом,

Ты брезгуешь гласом

Победным. -- Тяжелым смарагдовым маслом

Стекает кровища.

Дракон спит.

На всю свою жизнь

Сыт.

Взлетевшею гривой

Затменное солнце.

Стыдливости детской

С гордынею конской

Союз.

Из седла --

В небеса --

Куст.

Брезгливая грусть

Уст.

Конь брезгует Гадом,

Ты брезгуешь даром

Царевым, -- ее подвенечным пожаром.

Церковкою ладанной:

Строг -- скуп --

В безжалостный

Рев

Труб.

Трубите! Трубите!

Уж слушать недолго.

Уж нежный тростник победительный -- долу.

Дотрубленный долу

Поник. -- Смолк.

И облачный -- ввысь! --

Столб.

Клонитесь, клонитесь,

Послушные травы!

Зардевшийся пол оплеухою славы-

Бледнеет. -- Домой, трубачи! -- Спит.

До судной трубы --

Сыт.

2

O heaviness of success!

Slight of victory!

George, you cry,

Like a beautiful lady

You pale at the deed

Of your two

Suddenly alien to you

Hands.

Horse is squeamish of the serpent,

You are squeamish of the voice

Of victory. Like heavy oil

The blood pours.

The dragon sleeps.

You are sated for the rest

Of the life of yours.

The sun is eclipsed

By the lifted mantle.

Union of child's bashfulness

With the dignity of

Horse.

From the saddle -

Into the sky -

Bush.

Fastidious sorrow

Of mouth.

Horse is squeamish of the serpent,

You are squeamish of the present

Of the tsar - her engagement fire.

Of the church frankincense;

Strict - harsh -

In the pitiless

Roar of

Pipes.

Trumpet! Trumpet!

It's not long left to hear.

The tender victory reed - away.

The one out-piped away

Drooped - went quiet.

And cloudy - in height! -

Post.

Bow, bow,

Obedient grass!

Reddened under the slap of glory -

Pales. - Home, trumpeters! - He sleeps.

Up to the judgment pipe -

Is full.

3

Синие версты

И зарева горние!

Победоносного

Славьте -- Георгия!

Славьте, жемчужные

Грозди полуночи,

Дивного мужа,

Пречистого юношу:

Огненный плащ его,

Посвист копья его,

Кровокипяшего

Славьте -- коня его!

        ==============

Зычные мачты

И слободы орлие!

Громокипящего

Славьте -- Георгия!

Солнцеподобного

В силе и в кротости.

Доблесть из доблестей,

Роскошь из роскошей:

Башенный рост его,

Посвист копья ею,

Молниехвостого

Славьте -- кони его!

Львиные ветры

И глыбы соборные!

Великолепного

Славьте -- Георгня!

Змея пронзившего,

Смерть победившего,

В дом Госпожи своей

Конным -- вступившего!

Зычный разгон его,

Посвист копья его,

Преображенною

Ставьте -- коня его!

        =============

Льстивые ивы

И травы поклонные,

Вольнолюбивого.

Узорешенного

Юношу -- славьте,

Юношу -- плачьте,

Вот он, что розан

Райский -- на травке:

Розовый рот свой

На две половиночки --

Победоносец,

Победы не вынесший.

3

Celestial glow

And blue versts!

Glory George

The Victorious!

Pearly branches

Of midnight, proclaim

The clean youth

The marvelous man:

His fiery mantle,

His spear's song

Glory the blood-boiling

Stallion.

--------------------

O great masts

And each proud village!

Glory the thundering-

Boiling George!

In strength and in meekness

Like sun he'd be.

Honor of honor,

Luxury's luxury.

His towering height,

His spear's song,

Glory his lightning-tailed

Stallion!

Winds of the lion

And mass of the church!

Glory the

Magnificent George!

Having killed the serpent,

Over death having won,

Entering his lady's home

On a stallion!

His great momentum,

His spear's song,

Glory his transformed

Stallion!

--------------------

Flattering willows

And leaning grass,

The freedom-loving

And full of class

Youth - glory,

Youth - bemoan...

Here is he, on the grass

That is warrior of heaven:

His pink mouth

Its two halves there are -

Couldn't bear victory

The victory-bearer.

4

Из облаков кивающие перья.

Как передать твое высокомерье,

-- Георгий! -- Ставленник небесных сил!

Как передать закрепощенный пыл

Зрачка, и трезвенной ноздри раздутой

На всем скаку обузданную смуту.

Перед любезнейшею из красот

Как передать -- с архангельских высот

Седла -- копья -- с веянного дела

И девственности гневной -- эти стрелы

Ресничные -- эбеновой масти --

Разящие: -- Мы не одной кости!

Божественную ведомость закончив,

Как передать, Георгий, сколь уклончив

-- Чуть что земли не тронувший едва --

Поклон, -- и сколь пронзительно-крива

Щель, заледеневающая сразу:

-- О, не благодарите! -- По приказу.

4

The feathers from the clouds nodding away...

How your arrogance to convey,

George! Creature of powers of heaven!

How to convey enslaved fervor of a pupil,

And of a sober blown-up nostril,

At the full trot the curbed confusion.

Before the beauty most filled with delight

How to convey - from the archangel heights

The saddles and the spears of deed done

And these arrows of eyelashes - virginity

Wrathful - the coat of ebony -

Piercing - we are not of one bone!

Having completed witnessing God's missive,

How to convey, George, how you were evasive -

That you have touched the ground barely -

A bow - and how the hole at once,

Piercing-crooked, filled with ice:

Oh, don't be grateful! He followed orders, squarely.

5

С архангельской высоты седла

Евангельские творить дела.

Река сгорает, верста смугла.

-- О даль! Даль! Даль!

В пронзающей прямизне ресниц

Пожарищем налетать на птиц.

Копыта! Крылья! Сплелись! Свились!

О высь! Высь! Высь!

В заоблачье исчезать как снасть!

Двуочие разевать как пасть!

И не опомнившись -- мертвым пасть:

О страсть! -- Страсть! -- Страсть!

5

From the archangel height of the seat

To do evangelic deeds.

River burns, dark for miles far hence.

O distance! Distance! Distance!

In piercing straightness of the lashes of the eye

With a firestorm onto the birds to fly.

The hooves! The wings! Bound up tight!

O height! Height! Height!

To open eyes like jaw! Like gear

Beyond clouds to disappear!

And not to come to wits - to fall and die:

O passion! Passion! Passion!

6

А девы -- не надо.

По вольному хладу,

По синему следу

Один я поеду.

Как был до победы:

Сиротский и вдовый.

По вольному следу

Воды родниковой.

От славы, от гною

Доспехи отмою.

Во славу Твою

Коня напою.

Храни, Голубица,

От града -- посевы,

Девицу -- от гада,

Героя -- от девы.

6

And I need no girl.

By the cold of will,

By the bluish trace

I will go myself.

Widowed and an orphan

You were till I conquered.

By the willing trace

Of rushing spring water.

I'll wash away feats

From the glory, from pus.

In your glory I'll

Give drink to the horse.

Keep, little dove,

The sprouts from hail,

The girl from the serpent,

The hero from the girl. 

7

О всеми ветрами

Колеблемый лотос!

Георгия -- робость,

Георгия -- кротость...

Очей непомерных

-- Широких и влажных --

Суровая -- детская -- смертная важность.

Так смертная мука

Глядит из тряпья.

И вся непомерная

Тяжесть копья.

Не тот -- высочайший,

С усмешкою гордой:

Кротчайший Георгий,

Тишайший Георгий,

Горчайший -- свеча моих бдений -- Георгий,

Кротчайший -- с глазами оленя -- Георгий!

 (Трепещущей своре

Простивший олень).

-- Которому пробил

Георгиев день.

О лотос мой!

Лебедь мой!

Лебедь! Олень мой!

Ты -- все мои бденья

И все сновиденья!

Пасхальный тропарь мой!

Последний алтын мой!

Ты, больше, чем Царь мой,

И больше, чем сын мой!

Лазурное око мое --

В вышину!

Ты, блудную снова

Вознесший жену.

-- Так слушай же!..

7

O, by every wind

Shaken lotus!

George's shyness,

George's kindness...

The childish - severe - deadly importance

Of gigantic eyes

Wide and moist.

Thus deadly torment

From the rags peers.

And the excessive

Weight of a spear

Not here - with a proud

Laugh, full of height:

George most mild,

George most quiet.

Most bitter - candle of my vigils - George,

Most mild - with eyes of a deer - George!

(The deer that's forgiven

The trembling pack).

To whom did the day

Of George strike the clock.

O my lotus!

My swan!

Swan! My deer!

You're all my vigils of night

And all my dreams beside!

You my Easter psalm!

You my final altar!

You more than my son

And more than my tsar!

My azure eye –

In the height!

You, having raised again

Your escaped wife.

So listen!

[8]

Не лавром, а терном

На царство венчанный,

В седле -- а крылатый!

Вкруг узкого стана

На бархате черном

Мальтийское злато.

Нетленные иглы

Терновые -- Богу

И Другу присяга.

Высокий загиб

Лебединый, а с боку

Мальтийская шпага.

Мальтийского Ордена

Рыцарь -- Георгий,

Меж спящими -- бдящий.

Мальтийского Ордена

Рыцарь -- Георгий,

На жен не глядящий...

 [8]

Not with laurel, not with thorn,

As a king crowned,

In a saddle - with wings!

Around the shape narrow

On the black velvet

Maltese gold is.

Unbreakable thorn

Needles - a vow

To friend and God.

High bending

Of a swan, on the side

A Maltese sword.

The knight of Maltese

Order - George,

Midst sleepers - aware.

The knight of Maltese

Order - George,

At wives doesn't stare...

[9]

Странноприимница высоких душ,

Тебя пою -- пергаментная сушь

Высокодышащей земли Орфея.

Земля высокомерная! -- Ступню

Отталкивающая как ладонью,

Когда ж опять на грудь твою ступлю

Заносчивой пятою амазоньей --

Сестра высокомерная! Шагов

Не помнящая ..........................

Земля, земля Героев и Богов,

Амфитеатр моего Восхода!

<9>

The stranger of the high souls,

I sing you – parchment dryness

Breathable land of Orpheus.

Arrogant earth! Like with a hand

With the soul pushing away

When will I step on the chest again

As the fifth Amazon –

Arrogant sister! Steps

I don’t remember…

Earth, earth of gods and heroes,

Your sunrise’s amphitheatre.

БЛАГАЯ ВЕСТЬ

1

В сокровищницу

Полунощных глубин

Недрогнувшую

Опускаю ладонь.

Меж водорослей --

Ни приметы его!

Сокровища нету

В морях -- моего!

В заоблачную

Песнопенную высь --

Двумолнием

Осмелеваюсь -- и вот

Мне жаворонок

Обронил с высоты --

Что за морем ты,

Не за облаком ты!

Good Tidings

1

Into the treasure chest

Of the midnight depths

I let down

A steady hand.

Amid seaweed

There's no sight of him!

My treasure-chest

Is not in the sea!

Into the singing height

Beyond clouds -

With double thunder

I get brave - and now

A lark has dropped

From the height for me -

That you're not beyond cloud,

That you're across the sea! 

2

Жив и здоров!

Громче громов --

Как топором --

Радость!

Нет, топором

Мало: быком

Под обухом

Счастья!

Оглушена,

Устрашена.

Что же взамен --

Вырвут?

И от колен

Вплоть до корней

Вставших волос --

Ужас.

Стало быть, жив?

Веки смежив,

Дышишь, Зовут-

Слышишь?

Вывез корабль?

О мой журавль

Младший -- во всей

Стае!

Мертв -- и воскрес?!

Вздоху в обрез,

Камнем с небес,

Ломом

По голове, --

Нет, по эфес

Шпагою в грудь-

Радость!

2

Alive and healthy!

Louder than thunder -

Like happiness -

With an axe!

No, with an axe

Not enough: with a bull

Under the head

Of happiness!

Stunned.

Afraid.

What in exchange -

Will they tear away?

And from the knees

All the way to the roots

Of standing hair -

Terror.

So it is, alive?

Shutting one's eyes,

Breathing, they call -

Hear it all?

Did the ship go away?

Oh my crane

In the whole

Youngest flock!

Resurrected once died?

Cutting out sigh

A stone from the sky,

Breaking

Over the head -

No, till the hilt

Sword into chest -

Happiness! 

3

Под горем не горбясь,

Под камнем -- крылатой-

-- Орлом! -- уцелев,

Земных матерей

И небесных любовниц

Двойную печаль

Взвалив на плеча, --

Горяча мне досталась

Мальтийская сталь!

Но гневит; небо

К орлам -- благосклонно.

Не сон ли: в волнах

Сонм ангелов конных!

Меж ними -- осанна! --

Мой -- снегу белей...

Лилейные ризы,

-- Конь вывезет! -- Гривой

Вспенeнные зыби.

-- Вал вывезет! -- Дыбом

Встающая глыба...

Бог вынесет!...

-- Ох!-

3

Not hunching under sorrow,

Under the stone –

Winged as an eagle having stayed whole,

The double sadness

Of earthly mothers

And heavenly mistresses

Having thrown on the shoulder -

I got Maltese

Hot steel!

But the wrathful sky

To the eagles - favorably.

Is this not a dream: in the waves

Multitude of horse angels!

Between them - hosanna! -

My - whiter than snow...

Lily chasubles,

Horse will carry out! -

Swells foamed by a mantle.

Wave will carry out! -

Block standing on end...

God will carry out...

- Oh!

4

Над спящим юнцом -- золотые шпоры.

Команда: вскачь!

Уже по пятам воровская свора.

Георгий, плачь!

Свободною левою крест нащупал.

Команда: вплавь!

Чтоб всем до единого им пол купол

Софийский, -- правь!

Пропали! Не вынесу сухожилья!

Конец! -- Сдались!

-- Двумолнием раскрснощает крылья.

Команда: ввысь!

4

Over the sleeping youth - golden spurs.

Command: Up high!

Back at the heels the crowd of robbers.

George, cry!

With a free left hand you're feeling the cross.

Command: swim!

Rule, that they come to the last

Under the cupola Sofian!

We're lost! Can’t stand the sinews!

The end! - Give up!

With double lightning it opens the wings.

Command: up! 

5

Во имя расправы

Крепись, мой Крылатый!

Был час переправы,

А будет -- расплаты.

В тот час стопудовый

-- Меж бредом и былью-

Гребли тяжело

Корабельные крылья.

Меж Сциллою -- да!-

И Харибдой гребли.

О крылья мои,

Журавли-корабли!

Тогда по крутому

Эвксинскому брегу

Был топот Побега,

А будет -- Победы.

В тот чае непосильный

-- Меж дулом и хлябью-

Сердца не остыли,

Крыла не ослабли,

Плеча напирали,

Глаза стерегли.

-- О крылья мои,

Журавли-корабли!

Птенцов узколицых

Не давши в обиду,

Сказалось --

Орлицыно сердце Тавриды.

На крик длинноклювый

-- С ерами и с ятью! --

Проснулась --

Седая Монархиня-матерь.

И вот уже купол

Софийский -- вдали...

О крылья мои,

Журавли-корабли!

Крепитесь! Кромешное

Дрогнет созвездье.

Не с моря, а с неба

Ударит Возмездье.

Глядите: небесным

Свинцом налитая,

Грозна, тяжела

Корабельная стая.

И нету конца ей,

И нету земли...

-- О крылья мои,

Журавли-корабли!

5

In the name of massacre

Hold tight, my one with wings!

There was an hour of crossing

And will be - of getting even.

In that ton-and-half hour

Between fact and dream

Heavily paddled

The ship's wings.

Between Charybdis - yes! -

And Scylla paddled away.

Oh my wings,

The ships-cranes!

Then on the steep

Shore of Euxene

Stomped those who escaped,

Will - those who win.

In that exhausting hour

Between mud and muzzle

The wings did not grow weaker,

The hearts did not chill,

The shoulders were pressing,

In guard eyes remained.

O these wings of mine,

The ships-cranes!

Not given to offend

Narrow-faced little birds,

It was said - a she-eagle's

Heart of Taurides.

With many a letter

Onto cry long-beaked

The gray-haired Monarchian

Mom did awake.

And here's the Sofian

Cupola - far away...

O these my wings,

The ships-cranes!

Bear! Dark constellation

Will shiver up high.

The vengeance will come

Not from sea, from the sky.

Look: having been poured

With lead of heaven,

The flock of ships

Is menacing, heavy.

And there is no end to it,

There is no land...

O these my wings,

The ships-cranes!

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОЖДЯ

Конь -- хром,

Меч -- ржав.

Кто -- сей?

Вождь толп.

Шаг -- час,

Вздох-век,

Взор -- вниз.

Все -- там.

Враг. -- Друг.

Терн. -- Лавр.

Всe -- сон...

-- Он. -- Конь.

Конь -- хром.

Меч -- ржав.

Плащ -- стар.

Стан -- прям.

Return of Leader

Horse - lame.

Sword - rusty.

Who - now?

Leader of crowds.

Step - hour,

Sigh - century,

Look - down.

All - there.

Foe. - Friend.

Thorn. - Laurel.

All - dream...

He. - Horse.

Horse - lame.

Sword - rusty.

Cloak - old.

Stature - straight.

* * * * *

Благоухала целую ночь

В снах моих -- Роза.

Неизреченно-нежная дочь

Эроса -- Роза.

Как мне усвоить, расколдовать

Речь твою -- Роза?

Неизреченно-нежная мать

Эроса -- Роза!

Как ...... мне странную сласть

Снов моих -- Роза?

Самозабвенно-нежная страсть

Эроса -- Роза!

* * * * *

For the whole night was fragrant

In my dreams – Rose.

Daughter, inexpressibly tender,

Of Eros – Rose.

How can I learn and bewitch

Your speech – Rose?

Mother tender inexpressibly

Of Eros – Rose!

Like… to me strange sweetness

Of my dreams – Rose!

Passion tender and selfless

Of Eros – Rose!

* * * * *

Прямо в эфир

Рвется тропа.

-- Остановись! --

Юность слепа.

Ввысь им и ввысь!

В синюю рожь!

-- Остановись! --

В небо ступнешь.

* * * * *

Into the ether

Leads the path.

Stop, now!

Blind is youth.

Higher, all higher!

Into blue rye!

Stop, now!

You'll step in the sky.

* * * * *

He в споре, а в мире --

Согласные сестры.

Одна -- меч двуострый

Меж грудью и миром

Восставив: не выйду!

Другая, чтоб не было гостю обиды

И медом и миром.

* * * * *

Not in quarrel but in peace –

The agreeable sisters.

One – double-edged sword

Over chest and over world

Risen: won’t leave!

Another, that guest won’t take offense

At honey and peace.

ОТРОК

1

Пустоты отроческих глаз! Провалы

В лазурь! Как ни черны -- лазурь!

Игралища для битвы небывалой,

Дарохранительницы бурь.

Зеркальные! Ни зыби в них, ни лона,

Вселенная в них правит ход.

Лазурь! Лазурь! Пустынная до звону!

Книгохранилища пустот!

Провалы отроческих глаз! -- пролеты!

Душ раскаленных -- водопой.

-- Оазисы! -- чтоб всяк хлебнул и отпил,

-- И захлебнулся пустотой.

Пью -- не напьюсь. Вздох -- и огромный выдох,

И крови ропщущей подземный гул.

Так по ночам, тревожа сон Давидов,

Захлебывался царь Саул.

Teenager

1

Emptiness of teenager’s eyes! Falls

Into azure! How azure they are no matter how black!

Playgrounds for unprecedented battle,

The storms’ tabernacles.

Mirrored! No swell in them, no womb,

The universe in them rules.

Azure! Azure! Deserted to the ringing!

Empty book’s depositories!

Failure of teenager’s eyes – spans!

Hot shower is a watering hole.

Oases! To drink for all,

And choked with emptiness.

Drink – won’t get drunk. Sigh – and exhalation vast,

And murmurs underground blood’s rumble.

Thus, Saul the King had choked at night

Disturbing David’s slumber.

2

Огнепоклонник! Красная масть!

Заворожeнный и ворожащий!

Как годовалый -- в красную пасть

Льва, в пурпуровую кипь, в чащу --

Око и бровь! Перст и ладонь!

В самый огонь, в самый огонь!

Огнепоклонник! Страшен твой Бог!

Пляшет твой Бог, насмерть ударив!

Думаешь -- глаз? Красный всполох-

Око твое! -- Перебег зарев...

А пока жив -- прядай и сыпь

В самую кипь! В самую кипь!

Огнепоклонник! Не опалюсь!

По мановенью -- горят, гаснут!

Огнепоклонник! Не поклонюсь!

В черных пустотах твоих красных

Стройную мощь выкрутив в жгут

Мой это бьет -- красный лоскут!

2

Fire worshipper! The red suit!

Bewitched and bewitching!

Like one year old – in the red jaw

Of lion, into purple boil, into thicket –

Finger and palm! Eyebrow and eye!

Into fire, into very fire!

Fire worshipper! Fearsome is your God!

Your God dances, to death hitting!

You think – the eye? Flare most red –

Your eye – is the dawn repeating…

And while you live – spin and fall

Into the boil! Into the boil!

Fire worshipper! I will not scorch!

You beckon – they burn, extinguish!

Fire worshipper! Do not bend!

In the black voids of your red

Having twisted slender power in tourniquet

A red flap - mine beats it!

3

Простоволосая Агарь -- сижу,

В широкоокую печаль -- гляжу.

В печное зарево раскрыв глаза,

Пустыни карие -- твои глаза.

Забывши Верую, купель, потир --

Справа-налево в них читаю Мир!

Орлы и гады в них, и лунный год, --

Весь грустноглазый твой, чужой народ.

Пески и зори в них, и плащ Вождя...

Как ты в огонь глядишь -- я на тебя.

Пески не кончатся... Сынок, ударь!

Простой поденщицей была Агарь.

Босая, темная бреду, в тряпье...

-- И уж не помню я, что там -- в котле!

3

Bareheaded Hagar – I sit,

In wide-eyed sadness – I see.

In the stove glow I opened eyes,

Hazel deserts – are your eyes.

Forgetting, I believe, font and chalice –

From right to left in them read of Peace!

Eagles and serpents there, and year of the moon,

All you sad-eyed, foreign men.

Sands and dawns in them, and cloak of chief too…

How you stare into fire – I into you.

Sand won’t run out… Son, hit here!

Hagar was simple labourer.

In rags, dark delirium, barefoot …

And I don’t recall that I am in a pot!

4

Виноградины тщетно в садах ржавели,

И наложница, тщетно прождав, уснула.

Палестинские жилы! -- Смолы тяжeле

Протекает в вас древняя грусть Саула.

Пятидневною раною рот запекся.

Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку!

Так давно уж Саулу-Царю не пьется,

Так давно уже землю пытает око.

Иерихонские розы горят на скулах,

И работает грудь наподобье горна.

И влачат, и влачат этот вздох Саулов

Палестинские отроки с кровью черной.

4

The grapes rusted in vain in the gardens,

And the concubine fell asleep after waiting in vain.

Palestinian veins! Heavier than resin

Flows into you the ancient Saul’s pain.

A five-day wound his mouth was baking.

Hard is your move, blood, getting nearer!

So long Saul the King is not drinking

So long earth is tormented by the window.

Jericho roses burn on the cheekbones,

And the chest works like overhead.

And drag, and drag this Saul’s yawn

Palestinian teenagers with black blood.

* * * * *

Веками, веками

Свергала, взводила.

Горбачусь -- из серого камня -- Сивилла.

Пустынные очи

Упорствуют в землю.

Уже не пророчу, --

Зубов не разъемлю.

О дряхлом удаве

Презренных сердец --

Лепечет, лепечет о славе юнец.

Свинцовые веки

Смежила -- не выдать!

Свинцовые веки

Смеженные -- видят:

В сей нищенской жизни --

Лишь час величавый!

Из серого камня -- гляди! -- твоя слава.

О дряхлом удаве

Презренных сердец --

Лепечет, лепечет о славе юнец.

* * * * *

For centuries, for centuries

I overthrew, cocked.

From gray stone, Seville – a hunchback.

Desert eyes

Stare into the earth.

I no longer prophesize -

Won’t plug the teeth.

Of decrepit boa

Of despicable hearts

Babbles, babbles about glory the youth.

The eyeballs made of lead

Smile – do not give!

The eyeballs made of lead

Adjacent – see:

In this life of a beggar –

Only a dignified hour!

From grey stone – see! – is your fame.

Of decrepit boa

Of despicable hearts

Babbles, babbles about glory the young man.

* * * * *

 (СТИХИ К АХМАТОВОЙ)

Соревнования короста

В нас не осилила родства.

И поделили мы так просто:

Твой -- Петербург, моя -- Москва.

Блаженно так и бескорыстно

Мой гений твоему внимал.

На каждый вздох твой рукописный

Дыхания вздымался вал.

Но вал моей гордыни польской --

Как пал он! -- С златозарных гор

Мои стихи -- как добровольцы

К тебе стекались под шатер...

Дойдет ли в пустоте эфира

Моя лирическая лесть?

И безутешна я,

Что женской лиры

Одной, одной мне тягу несть.

* * * * *

(POEMS TO AKHMATOVA)

The competition’s scabies

Kinship did not master in us.

And we simply divide thus:

Moscow – mine, Petersburg – yours.

Blissfully so and disinterestedly

My genius yours did heed.

For every breath you take handwritten

The breath the shaft did heave.

But shaft of my pride Polish –

How it fell! From gold-bearing mounts

Like volunteers my poems

Flocked to you under the tent…

Will come in emptiness of ether

My lyrical sweet talk?

And I am inconsolable

That I alone must bear

The traction of woman’s lyre.

ОТРЫВОК

...Но вал моей гордыни польской --

Как пал он! -- С златозарных гор

Мои стихи -- как добровольцы

К тебе стекались под шатер.

Следя полночные наезды

Бдил добровольческий табун,

пока беседовали звезды

С Единодержицею струн.

Fragment

But shaft of my Polish pride –

How it fell! From golden mounts

Like volunteers my poems

Flocked to you, under the tent…

Keeping track of arrivals in midnight

There was a volunteers’ herd,

While stars were conversing

With the monotony of strings.

МАЯКОВСКОМУ

Превыше крестов и труб,

Крещенный в огне и дыме,

Архангел-тяжелоступ --

Здорово, в веках Владимир!

Он возчик и он же конь,

Он прихоть и он же право.

Вздохнул, поплевал в ладонь:

-- Держись, ломовая слава!

Певец площадных чудес --

Здорово, гордец чумазый,

Что камнем -- тяжеловес

Избрал, не прельстясь алмазом.

Здорово, булыжный гром!

Зевнул, козырнул -- и снова

Оглоблей гребет -- крылом

Архангела ломового.

To Mayakovsky

Above the crosses and the pipes,

Baptized in smoke and in fire,

Archangel heavyfooted –

Hello, in centuries Vladimir!

He is a horse and he rides,

He is a dream and he is right

Into his palm he spat and sighed:

Scrap glory, hold on tight!

Singer of wonders areal –

Hello, grimy proud man,

That with a stone – heavyweight

Chosen, not seduced by a diamond.

Hello, thunder on cobblestone!

Yawned, saluted – and again

Rowing the shaft – with the wing

Of the archangel dray.

* * * * *

Гордость и робость -- родные сестры,

Над колыбелью, дружные, встали.

"Лоб запрокинув!" -- гордость велела.

"Очи потупив!" -- робость шепнула.

Так прохожу я -- очи потупив --

Лоб запрокинув -- Гордость и Робость.

* * * * *  

Pride and shyness – are sisters, maybe,

Who were standing over the cradle.

Pride willed: “Throw back the forehead”

“Cast down the eyes!” – shyness whispered.

So I pass – with the downcast eyes –

Throwing back forehead – Pride and Shyness.

ХАНСКИЙ ПОЛОН

1

Ханский полон

Во сласть изведав,

Бью крылом

Богу побегов.

Спорый бог,

Скорый бог,

Шпоры в бок-бог!

Оповести

Словом и знаком,

Тех усыпи

Хмелем и маком,

Кровом и мраком будь,

Словом и знаком будь,

Пнем и канавой будь, --

Чтоб все ветра им в грудь!

Черный бог,

Ворон-бог,

Полночь-бьет-бог.

Щебнем-травой,

Гребнем-откосом.

Над татарвой

-- Тьфу! -- над раскосой.

Конь мой земли не тронь,

Лоб мой звезды не тронь,

Вздох мой губы не тронь,

Всадник-конь, перст-ладонь.

Конный бог,

Сонный бог,

Ломом в лоб-бог!

Быстрым ногам --

Крепость и смелость!

По слободам

Век чтобы пелось:

Беглых и босых -- бог,

Простоволосых -- бог,

Взлет, всплеск, всхлест, охлест-бог,

Сам черт на веслах -- бог.

Окрик-бог,

Охлест-бог,

Опрометь-бог!

Khan's Prison

1

The Khan's prison

Having fully tried,

I beat with the wing

To escape-god.

Profitable god

Fast god

Spurs in the side - god!

To inform

With word and sign,

Lay them to sleep

With poppy and vine,

Darkness and home be,

Word and sign be,

Be stump and ditch -

That beat all winds in the chest!

A black god,

Raven-god,

Midnight-beats-god.

With a comb-slant,

With a stone-grass

Over the slanting -

Yuck - Tatars!

My horse the ground don't touch,

My foreheads the stars don't touch,

My breath my lips don't touch,

Rider-horse, finger-palm.

A horse god,

Sleepy god,

Crowbar in forehead - god!

To the fast legs -

Strength and bravery!

That would be sung

In villages for centuries:

Of escaped and barefoot - god,

Of bare-headed - god,

Flight, splash, whip, whipped - god,

Devil on the oars - god.

Cry - god,

Whip - god,

Headlong - god!

2

Ни тагана

Нет, ни огня.

На меня, на!

Будет с меня

Конскую кость

Жрать с татарвой.

Сопровождай,

Столб верстовой!

-- Где ж, быстрота,

Крест-твой-цепок?

-- Крест-мой-цепок

Хан под сапог.

Град мой в крови,

Грудь без креста, --

Усынови,

Матерь-Верста!

-- Где ж, сирота,

Кладь-твоя-дом?

-- Скарб -- под ребром,

Дом -- под седлом,

Хан мой -- Мамай,

Хлеб мой -- тоска.

К старому в рай,

Паперть-верста!

-- Что ж, красота)

К Хану строга?

-- К Хану строга?

Память долга!

Камнем -- мне Хан,

Ямой -- Москва.

К ангелам в стан,

Скатерть-верста!

2

There is no trivet

And no fire.

Take me, take me!

With the Tatars

He will from me

Eat the horse bone.

Accompany,

The milestone!

"Where, quickness,

Is cross-your-chain?"

"Under khan's boots

Is cross-my-chain.

My town's in blood,

Chest without cross -

Adopt me,

Mother-versts!"

"Where, orphan,

Is your load-home?"

"Hearth - under ribs,

Under saddle - home,

My khan - Mamai,

My bread is angst.

To old one in heaven,

Church's porch-versts!"

"Why are you, beauty,

Strict to the khan?"

"Strict to the khan?

Memory's long.

My khan - like stone,

Moscow - like hole.

To angel's abode,

Versts-tablecloth!"

3

Следок твой непытан,

Вихор твой -- колтун.

Скрипят под копытом

Разрыв да плакун.

Нетоптанный путь,

Непутевый огонь. --

Ох, Родина-Русь,

Неподкованный конь!

Кумач твой без сбыту,

Палач твой без рук.

Худое корыто

В хоромах -- да крюк.

Корою нажрусь, --

Не диковина нонь!

" Ох, Родина-Русь,

Зачарованный конь!

Не вскочишь -- не сядешь!

А сел -- не пеняй!

Один тебе всадник

По нраву -- Мамай!

Раскосая гнусь,

Воровская ладонь...

-- Эх, Родина-Русь,

Нераскаянный конь!

3

Your trace is untrammeled,

A crown is your tuft.

The burst and the crier

Screech under the hoof.

An incompetent fire,

An untravelled path, there. -

An unshod horse

Oh Russia-mother!

Your cotton's not selling,

Your goon has no arms.

A hook's in your mansion

And a trough with no charm.

I'll eat lots of bark -

Not a marvel it was!

Oh Russia-mother,

Spellbound horse!

Don't jump up - don't sit!

And once sat - do not blame!

But one horseman, Mamai,

For your taste is game!

A slanting vileness,

A thief's palm...

The unconfessed stallion,

Russia-mom! 

4

Не растеклась еще

Кровь Иисусова.

Над безнапраслинкой

Времячко Бусово.

Черная кровь

Из-под ножа.

Бусом -- любовь,

Бусом -- божбн.

Энать не дошла еще

Кровь Голубина.

Озером -- Жаль,

Полем -- Обида.

 (Уж не тебя ль,

Князь мой нелжив?)

Озером -- Жаль,

Деревом -- Див.

Тупит глаза

Русь моя руса.

Вороном -- Гза,

Гзак -тот безусый,

Хан-тот-лазей,

Царь-раскрадынь,

Рознит князей,

Вдовит княгинь,

-- Ослобони меня!

Хану -- рабынюшка!

В роще обидонька

Плачет рябинушкой.

Не перечесть

Той бирюзы.

Девичья честь --

Стрелы борзы!

Травушки стоптаны,

Рученьки розняты.

В поле стыдобушка

Никнет березынькой.

Только и есть --

Два рукава!

Гзакова лесть --

Плеть скакова!

Исполосована

Русь моя русая.

Гзак да Кончак еще,

Вороны Бусовы.

Полный колчан,

Вольный постой.

А по ночам

Мать над дитей:

-- Спи, неустан,

Спи, недослух,

Чтоб тебя сам

Хан карнаух!

Хвать -- да и в стан!

Каши не даст!

Чтоб тебя сам

Гзак-загребаст!

Так по шатрам,

Через всю Русь:

-- Чтоб тебя сам

Бус-удавлюсь!

4

Did not spread out yet

The blood of Christ.

Over nonsense stands

The Busov’s time.

The black blood

Under the knife.

With the beads – love,

With the beads – strife.

Enat has not reached yet

Golubin’s blood.

Pity - on the lake, and

Insult – on the field.

(But not for you,

My truthful prince?)

Lake – Pity,

Wonder – the trees.

Rebates the eye

Russia my peerless.

The raven – Gza,

Cossack is the one beardless,

The lazy Khan,

From the Tsar embezzles,

On princes shame,

On princesses presses,

Go after me!

To khan – slave!

Like mountain ash

Insult cries in the grove.

You can’t count

That turquoise.

The girl’s honor –

Quick arrows!

Grass has been stomped on,

Apart hands are forced.

In field of shame

There will be a birch.

Only there are

Two sleeves!

Lie of the gzak –

Scourge of Skakov!

Stripped is all

Russia my fair-haired.

Cossack and Konchak still,

Busova’s ravens.

Complete quiver,

Free wait.

And in the night mother

Says over the kids:

Sleep, relentless,

Sleep, hearing loss,

That khan himself

Take care of you!

Grab it – in camp!

Will not give kasha!

So that you the same

Cossack – Russia!

Thus in tents,

Through whole Russian land:

I will strangle

You – with beads.

* * * * *

Семеро, семеро

Славлю дней!

Семь твоих шкур твоих

Славлю, Змей!

Пустопорожняя

Дань земле --

Старая кожа

Лежит на пне.

Старая сброшена, --

Новой жди!

Старую кожу,

Прохожий, жги!

Чтоб уж и не было

Нам: вернись!

Чтобы ни следу

От старых риз!

Снашивай, сбрасывай

Старый день!

В ризнице нашей --

Семижды семь!

* * * * *

I glory seven,

Seven days!

Your seven skins,

I glory, of snakes!

Empty tribute

To earth is given –

On the stump lies

The old skin.

Old has dropped –

Wait for the new one!

The old skin,

Passerby, burn!

So we do not hear

The command: come home!

So that was no trace there

Of chasubles of old!

Wear off, throw off

The old day! In our own

Chasuble –

Seven times seven!

ХВАЛА АФРОДИТЕ

1

Блаженны дочерти твоих. Земля,

Бросавшие для боя и для бега.

Блаженны в Елисейские поля

Вступившие, не обольстившись негой.

Так лавр растет, -- жестоколист и трезв,

Лавр-летописец. горячитель боя.

-- Содружества заоблачный отвес

Не променяю на юдоль любови.

Praise to Aphrodite

1

Blessed are the ones that left your daughters, Earth,

To fight in wartime battle and to run,

Blessed are the ones that having never tried

Comfort went to the fields Elysian.

Thus grows the laurel - writer of the years,

Heater of battle, sober, with harsh leaves.

I will never exchange for bitter fate of love

The friendship's over-the-clouds cliffs.

2

Уже богов -- не те уже щедроты

На берегах -- не той уже реки.

В широкие закатные ворота

Венерины, летите, голубки!

Я ж на песках похолодевших лежа,

В день отойду, в котором нет числа.

Как змей на старую взирает кожу --

Я молодость свою переросла.

2

Already gods' - not the same generosity,

Upon the river's shore, not the same one.

Fly, fly again, the doves of Aphrodite

Into wide open gates of setting sun.

I'll leave in day, in which there is no count,

Lying upon the sand that's growing cold...

I've outgrown my youth and look upon it

Like snake that's looking at his skin of old.

3

Тщетно, в ветвях заповедных кроясь,

Нежная стая твоя гремит..

Сластолюбивый роняю пояс,

Многолюбивый роняю мирт.

Тяжкоразящей стрелой тупою

Освободил меня твой же сын.

-- Так о престол моего покоя,

Пеннороищенная, пеной сгинь!

3

In vain, inside the promised branches hiding,

Your tender retinue thunders above.

I drop a myrtle that did love so many,

I drop the belt that did so sweetness love.

With a dumb arrow that is heavily piercing

Freed me from these my shackles your own son.

Thus at the very throne of my calmness

You born of foam, as a foam be gone!

4

Сколько их, сколько их ест из рук,

Белых и сизых!

Целые царства воркуют вкруг

Уст твоих, Низость!

Не переводится смертный пот

В золоте кубка.

И полководец гривастый льнет

Белой голубкой.

Каждое облако в час дурной --

Грудью круглится,

В каждом цветке неповинном -- твой

Лик, Дьяволица!

Бренная пена, морская соль...

В пене и в муке --

Повиноваться тебе доколь,

Камень беэрукий?

4

How many, how many of them, white and blue

Eat from the hands!

Whole kingdoms are clucking around your lips

O Lowliness!

In gold of cup the deadly sweat

Does not translate.

The mantle-wearing general will vanish

Like dove of white.

Every cloud like a chest circles

In a bad hour.

There is your visage, O she-devil, in

Each perfect flower.

You fleeting foam, the salt of the sea..

In torment and foam -

For what reason should I obey

You, armless stone?

* * * * *

Oт гнева в ои, мечты во лбу,

Богиня верности, храни рабу.

Чугунным ободом скрепи ей грудь,

Богиня Верности, покровом будь.

Все сладколичие сними с куста,

Косноязычием скрепи уста...

Запечатленнее кости в гробу,

Богиня Верности, храни рабу!

Дабы без устали шумел станок,

Да будет уст ее закон -- замок.

Дабы могильного поверх горба:

"Единой Верности была раба!"

На раздорожии, ребром к столбу,

Богиня Верности -- распни рабу!

* * * * *

Dreams on the forehead, from rage at this,

Keep the slave, Goddess of loyalty.

Fastening her chest with leaden rim,

Goddess of loyalty, be the covering.

Take all the sweet-headedness off the bush,

With tongue-tied lips and with blush…

Imprinted more than a bone in a coffin,

Goddess of loyalty, save your servant!

So that the machine makes a tiring noise,

That lock be the law of the mouth of hers.

So that the grave over the hump:

“I was the slave of the single trust!”

For discord, with the rib tied to the post,

Goddess of loyalty – crucify the servant!

* * * * *

С такою силой в подбородок руку

Вцепив, что судорогой вьется рот,

С такою силою поняв разлуку,

Что, кажется, и смерть не разведет --

Так знаменосец покидает знамя,

Так на помосте матерям: Пора!

Так в ночь глядит -- последними глазами

Наложница последнего царя.

* * * * *

With such a power in the chin

Pierced into hand, that mouth curls up with spasms,

With such a power realizing separation

That, appears, death cannot force apart –

Thus standard-bearer leaves the banner,

Thus “It is time!” on platform to mother.

Thus peers into night with the last eyes

The concubine of the last tsar.

МОЛОДОСТЬ

1

Молодость моя! Моя чужая

Молодость! Мой сапожок непарный!

Воспаленные глаза сужая,

Так листок срывают календарный.

Ничего из всей твоей добычи

Не взяла задумчивая Муза.

Молодость моя! -- Назад не кличу-

Ты была мне ношей и обузой.

Ты в ночи нашептывала гребнем,

Ты в ночи оттачивала стрелы.

Щедростью твоей давясь, как щебнем,

За чужие я грехи терпела.

Скипетр тебе вернув до сроку --

Что уже душе до яств и брашна!

Молодость моя! Моя морока-

Молодость! Мой лоскуток кумашный!

Youth

1

This my youth! O this my alien youth!

This my alien youth, my boot unpaired!

Purposefully narrowing the inflamed eyes,

Thus a leaf from calendar they tear.

From among your very acquisitions

Nothing took away the thoughtful Muse.

You were both a burden and encumbrance

To me. I don't ask you back, my youth.

You whetted the arrows in the nighttime,

You whispered within the night with comb.

I have suffered for the sins of others

Pressed down with your generosity, like stone.

Your scepter before its time returning -

Of what use is evidence to the soul!

O my youth! My tired youth you are!

You my tattered rag that once was whole!

2

Скоро уж из ласточек -- в колдуньи!

Молодость! Простимся накануне...

Постоим с тобою на ветру!

Смуглая моя! Утешь сестру!

Полыхни малиновою юбкой,

Молодость моя! Моя голубка

Смуглая! Раззор моей души!

Молодость моя! Утешь, спляши!

Полосни лазоревою шалью,

Шалая моя! Пошалевали

Досыта с тобой! -- Спляши, ошпарь!

Золотце мое -- прощай -- янтарь!

Неспроста руки твоей касаюсь,

Как с любовником с тобой прощаюсь.

Вырванная из грудных глубин --

Молодость моя! -- Иди к другим!

2

Soon from swallows - into sorcerers!

Youth! We will say farewell before...

We will stand in the wind soul to soul!

My tan one! My sister console!

With a skirt of raspberry flare,

You my youth! My dove you are

Tan! Waste of my soul!

You my youth! Dance and console!

Wash me with a shawl of azure,

My insane one! We have played with you

For a plenty! Dance a while and spar!

My gold - farewell - amber!

For a reason your arms touch I,

Like to a lover I say goodbye.

Torn away from depths within my breast -

My youth! Go to someone else!

МУЗА

Ни грамот, ни праотцев,

Ни ясного сокола.

Идет -- отрывается, --

Такая далекая!

Под смуглыми веками --

Пожар златокрылый.

Рукою обветренной

Взяла -- и забыла.

Подол неподобранный,

Ошмeток оскаленный.

Не злая, не добрая,

А так себе: дальняя.

Не плачет, не сетует:

Рванул -- так и милый!

Рукою обветренной

Дала -- и забыла.

Забыла -- и россыпью

Гортанною, клекотом...

-- Храни ее, Господи,

Такую далекую!

Muse

No awards, no forefathers,

Not a falcon clear.

She goes and is torn away -

She is so far!

Underneath tan eyelids

A golden-winged flame.

Once she took it and forgot

With a windswept arm.

An un-picked-up skirt,

A rag that went bare.

I'm not kind, not mean

But like this: so far.

Does not fuss or cry: Tore –

And is dear thus!

You gave - and forgot

With a windswept arm.

With a scream and with a throat's

Scattering, forgot...

So distant as she is

Come and keep her, God!

* * * * *

Справа, справа -- баран круторогий!

И сильны мои ноги.

Пожелайте мне доброй дороги,

Богини и боги!

Слажу, слажу с курчавой сестрою,

С корабельной сосною!

Вся поклажа -- брусок со струною,

Ничего -- за спиною!

Ни закона, ни ....... ни дома,

Ни отцовского грома,

Ни товарища нежной истомы, --

Всe сгорело соломой!

Пожелайте мне смуглого цвета

И попутного ветра!

.................. -- в Лету,

Без особой приметы!

* * * * *

To the right, to the right – a ram tough-horned!

And strong are my legs.

Wish for me a happy journey,

Gods and goddesses!

With the curly sister I have, I have fun,

With all the ship-making pine!

All luggage – bar with string,

Behind the spine - nothing!

No law, no… no home,

No father’s thunder,

No companion for tender languor,

All has been burned like the straw!

Wish me dark light

And passing wind!

… in Lethe,

Without a special mark.

* * * * *

Без самовластия,

С полною кротостью.

Легкий и ласковый

Воздух над пропастью.

Выросший сразу,

-- Молнией -- в срок --

Как по приказу

Будет цветок.

Змееволосый,

Звездоочитый...

Не смертоносный, --

Сам без защиты!

Он ли мне? Я -- ему?

Знаю: польщусь..,

Знаю: нечаянно !

В смерть оступлюсь...

* * * * *

Without self-control

With complete meekness.

Light and soft is

Air over abyss.

Growing at once,

Like lightning - in time,

As if by order

There will be a blossom.

Answering stars,

With a snake hair...

Himself defenseless -

Not a flame-bearer!

He to me? I to him?

I'll try, I know.

I know, without intent

Into death I will go.

* * * * *

Так плыли: голова и лира,

Вниз, в отступающую даль.

И лира уверяла: мира!

А губы повторяли: жаль!

Крово-серебряный, серебро-

Кровавый след двойной лия,

Вдоль обмирающего Гебра --

Брат нежный мой, сестра моя!

Порой, в тоске неутолимой,

Ход замедлялся головы.

Но лира уверяла: мимо!

А губы ей вослед: увы!

Вдаль-зыблящимся изголовьем

Сдвигаемые как венцом --

Не лира ль истекает кровью?

Не волосы ли -- серебром?

Так, лестницею нисходящей

Речною -- в колыбель зыбей.

Так, к острову тому, где слаще

Чем где-либо -- лжет соловей...

Где осиянные останки?

Волна соленая -- ответь!

Простоволосой лесбиянки

Быть может вытянула сеть? --

* * * * *

Thus swam the head and lyre down

To the receding far-off place.

And lips repeated: pity, pity,

And the lyre assured: "Peace."

Bloody-silver, silver-and-bloody

And double trace she did then pour,

My tender brother, my dear sister

Along the dying Gebr.

At times, the movement of head slowed

Inside the unabated angst.

But lyre assured: near me go!

And lips behind her said, "Alas!"

Like a garland moving together

With far-off rippling head of bed -

Do not the hair pour with silver?

Does not the lyre pour with blood?

Thus, with a staircase descending

Of river - into crib of swells.

Thus, to new island, where it's sweeter

Than somewhere - lies a nightingale...

Where then are they, the holy remnants?

The salty wave - respond, respond!

Maybe the net has pulled it out,

Net of bare-headed Lesbian?

* * * * *

He для льстивых этих риз, лживых ряс

Голосистою на свет родилась!

Не ночные мои сны -- наяву!

Шипом-шепотом, как вы, не живу!

От тебя у меня, шепот-тот-шип --

Лира, лира, лебединый загиб!

С лавром, с зорями, с ветрами союз,

Не монашествую я -- веселюсь!

И мальчишка -- недурeн-белокур!

Ну, а накривь уж пошло чересчур, --

От тебя у меня, шепот-тот-шип --

Лира, лира, лебединый загиб!

Доля женская, слыхать, тяжела!

А не знаю -- на весы не брала!

Не продажный мой товар -- даровой!

Ну, а ноготь как пойдет синевой, --

От тебя у меня, клекот-тот-хрип --

Лира, лира, лебединый загиб!

* * * * *

Not for flattering chasubles, frocks of lies -

I was born in this world with loud voice!

Wide awake - not the night dreams for me!

I don't live, like you, whisperingly!

From you, whisper-whisper, I have -

Lyre, lyre, a swan's curve!

With laurel, with dawn, with winds one

I make merry, I'm not a nun!

And the boy - is fair-haired, is not dumb!

And especially to wrong side it has gone -

From you, whisper-whisper, I have -

Lyre, lyre, a swan's curve!

Heavy, I hear, is woman's role!

I don't know - did not put on the scale!

My product is a gift, not for sale,

But with blueness will run my nail -

From you, scream-and-wheezing, I have -

Lyre, lyre, a swan's curve!

* * * * *

Грудь женская! Души застывший вздох,

Суть женская! Волна, всегда врасплох

Застигнутая -- и всегда врасплох

Вас застигающая -- видит Бог!

Презренных и презрительных утех

Игралище. -- Грудь женская! -- Доспех

Уступчивый! -- Я думаю о тех...

Об одногрудых тех, -- подругах тех!..

* * * * *

Woman's chest! The soul's frozen breath -

Woman's reason! Wave, that by surprise

Was caught - and by surprise always

Having caught up to you - seen by God's eyes!

Playpen of the despising and despised

Has quieted. - Woman's chest! - Yielding was

An armament! - I am thinking of those...

Of those girlfriends - those one-breasted ones!

ПОДРУГА