Страницы из дневника Тристана фон Крейнхилла
...начало на предыдущей странице.
21 день второго месяца весны.
Завершив сборы, мы приготовились оставить жилище мальчика (поскольку магистр уже дважды просил меня не называть его чернокнижником, я воздержусь от употребления этого слова), однако несмотря на необходимость покинуть это место как можно скорее, ее светлость попросила меня оставить ее наедине со Славой на несколько минут. Я подчинился, и магистр Леонардо поспешил воспользоваться этой возможностью, чтобы задать мне несколько вопросов крайне личного свойства, на которые я вежливо отказался отвечать. Выражение неудовольствия на лице магистра я могу сравнить только с выражением на лице мальчика Славы, показавшегося из комнаты в сопровождении ее светлости, которая наконец отдала приказ выступать.
Мы еще раз спустились по пропахшей испражнениями лестнице и вышли на площадь перед каменной громадой замка, в котором до недавнего времени жил наш неосторожный хозяин. Пока мы шли вниз по ступеням, он предупредил нас, что в это время года на улицах бывает шпана. Я подумал, что он говорит о какой-то разновидности погоды. Госпожа Роксана предположила, что речь идет о мухах, но оказалось, что все мы были неправы и этим словом Слава называет обитающих в городе гоблинов (он употребил другое, очень похожее слово, которое я не запомнил, но мы поняли, о ком идет речь по описанию их повадок и творимого ими бесчинства). Слава также предупредил нас, что законы этого мира суровы к убийцам, но мягки к людям, совершающим другие преступления, и просил нас больше не убивать кого бы то ни было, даже если мы подвергнемся нападению гоблинов. Он разрешил нам калечить их, но я уже устал удивляться безумию этого мира и поэтому ничего не сказал, вместо этого обратив свое внимание на улицы города, по которым мы шли.
Более странного места я не мог бы представить себе.
Я не могу сказать, что его улицы были узки, но мой взгляд все время упирался в самые высокие стены, какие я видел в жизни; стенам этим не было конца, куда бы я ни посмотрел, и скоро мне стало казаться, будто мы идем не под открытым небом, но блуждаем под землей. Я не могу сказать, что его улицы были грязны, но воздух был наполнен ужасным зловонием, в котором смешались запахи дыма, железа, гари и многие другие, никогда не встречавшиеся мне раньше, но оттого не менее неприятные. Я не могу сказать, что его улицы были темны, они были залиты светом желтых фонарей, но достаточно было сделать один шаг в сторону, чтобы оказаться в темноте переулка или подворотни, куда наш проводник благоразумно сворачивал при первой возможности.
Несмотря на то, что за толстыми каменными стенами спали тысячи людей, мы не встретили никого, и лишь однажды нам пришлось переждать, пока шумная компания, от которой разило дешевым вином, убралась с нашего пути. Наконец окружавшие нас стены расступились, и мы вышли к широкой и пустой дороге, рядом с которой находился вход в подземелье. Туда и направился наш спутник.