Ее светлость леди Роксана, герцогиня фон Сонненхайм
Обрывки воспоминаний
Четверг, ближе к четырем
За два часа, прошедшие после встречи с Андреем, случилось многое.
Ходячие мертвецы, что сбредались к испещренному неприятными угловатыми знаками старому могильному камню, перепугали кладбищенского сторожа до того, что он заперся в сторожевой будке с оружием «дробовик», и на все расспросы отвечал то грязной руганью, то клятвами бросить пить, обращенными к неизвестным мне святым. Впрочем, справиться с мертвецами труда не составило. Приехавшие по звонку Славы люди Андрея, с которым мы расстались менее получаса назад, предположили, что мертвецов поднимала не чья-то недобрая воля, но мало-помалу начинающая действовать «магия вообще». Были и некоторые теоретические подробности, но выслушивание их я охотно предоставила магистру. Люди Андрея пообещали заняться обезумевшим от страха сторожем и изрубленными полуистлевшими трупами, мы же покинули кладбище.
Еще во время нашей встречи Андрей заверил меня, что Славе ничто и никто не препятствует вернуться в свое жилище, поэтому Слава, сэр Тристан и Сережа отправились туда; мы же втроем отправились в рекомендованный Георгием Николаевичем трактир, и впрямь оказавшийся пристойным и довольно уютным заведением. Обед был хорош, однако не успели мы приступить к десерту, как Слава связался со мной, чтобы рассказать: когда они, покинув его жилище, вышли во двор, в сэра Тристана выстрелили с крыши соседнего дома. Найдя укрытие, они сообщили о нападении все тому же Андрею, и тот вновь прислал людей, на повозке которых все трое вскоре доберутся до места, где мы обедаем. Завершив трапезу с неуместной поспешностью, мы покинули залу, дабы встретиться с юношами и узнать, что схватить стрелка им не удалось, люди же Андрея высказали мнение, что это были «бандиты», как здесь именуют разбойников. Опасаясь следующих нападений и не зная, откуда их ожидать, мы решили возвращаться в хибару все вместе, невзирая на ужасающую тесноту повозки Георгия Николаевича. Я не была уверена в Сереже, но он сумел преодолеть отвращение, вызываемое у него дурным запахом местных повозок (чему, возможно, способствовало все еще суровое отношение к нему сэра Тристана) и взобрался на заднюю скамью, где лег поперек колен сидящих там. Повозка тронулась.
...так же душно, так же тряско, так же тесно, возле моего бока двигалась чужая рука, дергая в разные стороны торчащую из пола повозки палку с навершием; и вдруг пришло понимание, что это не ужасает, как прежде, но кажется привычным и даже естественным - неужели все это перестало быть чуждым? Так скоро? Наверное; этот мир менял исподволь, перекраивая под себя - пока в мелочах, но мелочи слипались, разрастаясь, словно снежные комья, из которых зимой строят стены игрушечных крепостей...
...представила себе, какой я вернусь в Соненнехайм, задержись мы здесь еще на неделю - и ощутила подступившую к горлу дурноту, которую рада была бы, но не могла приписать только лишь тряске и запахам...