Страницы из дневника Тристана фон Крейнхилла
...начало на предыдущей странице.
Вернувшись, мы застали госпожу Роксану и молодую хозяйку за чтением тонкой, но ярко раскрашенной книги. Отдав им купленные нами вещи, мы рассказали им обо всем, что встретилось нам по пути и о том, что мы увидели на самом рынке. Ужас и отвращение, написанные на лицах наших хозяев, утвердили меня в мысли о том, что виденное нами в торговых рядах не является для этих людей чем-то обычным; тем не менее я не могу сказать, что меня удивило бы обратное, поскольку я уже устал удивляться их нравам и порядкам.
Время приближалось к полудню, и мы начали собираться в дорогу, поинтересовавшись у молодой хозяйки, как мы можем узнать свежие городские новости. Она вызвалась помочь нам, сказав, что постарается узнать их для нас, и я попросил ее найти ответ на вопросы, которые могли помочь мне найти ее пропавшего брата, в то время как ее светлость попросила ее посетить городской архив (я не запомнил слова, которым Слава назвал его, однако его звучание показалось странным для моего уха) и сообщить нам обо всех странных событиях и преступлениях, которые произошли в городе за недавнее время. Мы условились встретиться в одном из дворов рядом с центром города и принялись ждать возвращения ее матери, которая отправилась к купцам, чтобы продать одно из колец ее светлости.
Чтобы скоротать ожидание, леди Женька предложила нам послушать городского глашатая и привела в действие еще одно устройство, показавшее нам сперва женщину в одеянии, сходным с одеянием градоправителя (однако без похожего на петлю висельника украшения на шее; очевидно, как и в нашем мире, женщин здесь не принято казнить через повешение), которая, впрочем, не поведала ничего, что могло бы заинтересовать нас. То, что устройство показало нам после этого, только заставило меня еще раз удивиться тому, с каким упорством эти люди отрицают очевидное и отказываются признавать существование волшебства в их мире невзирая на очевидные доказательства обратного, которые каждый может увидеть своими глазами. Я понял лишь часть из увиденного, однако я никогда еще не видел ее светлость столь потрясенной; тем не менее я затрудняюсь назвать причину ее расстройства. После этого она попросила нашу хозяйку отключить устройство и направилась в прихожую, чтобы вежливо поприветствовать немолодую и усталую женщину, которую она назвала Татьяной Васильевной. Я также поздоровался с ней и поблагодарил за помощь, стараясь не привлекать к себе ее внимания, и удалился в комнату пропавшего.
Вырученных ей денег - шероховатых на ощупь листков разноцветной бумаги - оказалось более чем достаточно, чтобы не беспокоиться об этом по крайней мере какое-то время, и я снова испытал стыд при мысли о том, что не захватил с собой ничего, что могло бы избавить ее светлость от необходимости продавать свои украшения.
Не желая подвергать этих гостеприимных людей опасности дольше необходимого, мы совсем было уже собрались уходить, как услышали звон дверного колокольчика. Не сговариваясь, мы отступили в комнаты, достали оружие и позволили молодой хозяйке встретить пришедшего. Им оказался молодой и жизнерадостный человек, сказавшийся писцом, пожелавшим составить книгу об актерах, и пришедшим сюда в поисках людей, способных рассказать ему об их жизни. Хозяйка попросила его уйти уже через несколько минут, сославшись на нездоровье своей матери и на несчастье, постигшее их семью, но ни у кого не было сомнений в том, кто такой этот человек на самом деле. Медлить было нельзя.
Мы убрали оружие и покинули этот дом, выждав некоторое время и пройдя по крыше, чтобы спуститься по другой лестнице и выйти через другую дверь. Я отметил ненадежность замка, на который она закрывалась, и мы отправились на встречу с друзьями Славы, которым он, по его словам, доверял как себе.