...Выследить ее должно было быть совсем нетрудно, и я еще раз удивился тому, как мучительно долго мои спутники обсуждали постепенно становящиеся все более отчаянными и безрассудными планы похищения вместо того, чтобы попросить меня узнать, где она живет; Сергей был рад тому, что я наконец попросил его о помощи...
...Среди сопровождавших ее людей не было ни одного, кто не смотрел бы на нее взглядом, полным надежды, однако надежда превращалась в черную злобу, когда кто-то из них отрывал глаза от предмета своего вожделения и глядел на стоящего с ним рядом. Она не могла не замечать этого, но лишь улыбалась, и когда ее избранник сел рядом с ней, помахала рукой тому, кто был уже готов убить его ради права занять его место...
...Он превосходно справлялся без моей помощи до тех пор, пока в азарте преследования не забылся и не ткнулся носом в зловонную лужу, заставившую его взвизгнуть, отбежать в сторону и тереть лапами нос в тщетной попытке вернуть себе и без того уже ослабленное запахом нечистот обоняние...
...Запах лилий, указывающий на нужную дверь среди других так же ясно, как...
...Два удара, почти одновременно нанесенных моей рукой и рукой господина герцога, заставили этого человека повалиться на серый пол, как быка на бойне...
...Нагота ударила в глаза, ослепляя; она не пыталась прикрыть себя, она не была испугана. Вздох, взгляд - и все говорило о том, что она здесь для меня, она доступна, она сгорает от нетерпения. Тяжелая кровь прилила к лицу, зазвенела в ушах и ринулась вниз, туда, где...
...Нельзя...
...Белые полушария грудей, черные волосы, рассыпавшиеся по плечам и узкая ладонь с такими тонкими пальцами, протянувшаяся навстречу...
...Нельзя...
...Губы, чуть приоткрывшиеся, и все наслаждения, которое только может обещать женщина...
...НЕЛЬЗЯ!...
...Удар по лицу развеял ведьминское наваждение, и я смог заставить себя вывалиться из ее спальни, но плоть бунтовала, требуя...
...Магистр продолжал говорить что-то об Андрее и о том, что мы должны отдать эту женщину ему, и я больше не мог сдерживать себя. Он не понимал таких очевидных вещей, он жил в своем крошечном мирке, опрятном и чистом, и я закричал на него, чтобы ткнуть его лицом в грязь, в которой тонули все мы, чтобы объяснить ему, почему этого делать нельзя, чтобы заставить его наконец замолчать, и такая обида исказила его обмякшее лицо, что мне стало стыдно еще до того, как я успел договорить эти казавшиеся такими праведными лишь мгновение назад слова...
...На четырех лапах перед лицом ее светлости, ибо это было необходимо, но мне опять стало стыдно несмотря на то, что она поняла обо мне все еще до того, как магистр опозорил меня перед всеми и выставил напоказ...
...Она забыла спросить у нее главное...
...Даже сейчас эта женщина продолжала молить о пощаде, и столько слез было в ее голосе, что я не мог не дрогнуть, но рука ее светлости не дрожала, когда она делала необходимое, и я благодарил богов за то, что лицо ведьмы было укрыто тряпкой - лицо, которое никогда уже не будет красивым...
...Впустую! Как и остальные, всего лишь жертва - глупая и жестокая девчонка, которой не повезло больше, чем другим. Мы не узнали от нее ничего; то, что мы сделали с ней, было страшно, но страшнее было осознавать то, что это сделали мы. Я смотрел на изуродованное тело и чувствовал себя чудовищем, и боялся самого себя...
...Запах серы...
...Завыл долго и протяжно, забыв о словах, забыв обо всем, что еще имело значение...
...И пустота, милосердно поглотившая последние мысли.