Страницы из дневника Тристана фон Крейнхилла
...начало на предыдущей странице.
Когда мы последовали за ним к уходящим куда-то вниз ступеням, до нас донесся шум со стороны дороги, становившийся все громче с каждым мгновением. Обернувшись, мы были ослеплены потоком яркого света, и поэтому я не могу описать, как выглядело то, что только что пронеслось мимо нас. Потребовав объяснений, мы узнали от нашего проводника, что это и была одна из тех машин, которые обитатели этого мира используют вместо лошадей. На вопрос о том, что могло заставить здравомыслящего человека предпочесть живое существо окутанному ядовитыми парами механизму, он ответил, что один такой механизм способен заменить собой полторы сотни коней и, заметив наше замешательство, принялся объяснять нам принцип его работы. Еще одна машина, гораздо более быстрая и ревущая так громко, что мне стоило определенных трудов удержать себя в руках, промчалась мимо нас, и мы продолжили наш путь, поскольку я все равно не мог понять из объяснений ни слова, несмотря на все мои усилия.
Подземный ход оказался недлинным, хорошо освещенным и покрытым точно такими же надписями непонятного содержания, как и те, что украшали собой лестницы замка чернок Славы. На стенах хода находились три огромных картины, одна из которых изображала раздетую девушку с ярко накрашенным лицом, другая - дородного мужчину в костюме странного покроя на фоне каменной громады, в которой угадывались очертания возводимой башни. Мне показалось забавным, как отвлекся магистр Леонардо при виде этого зрелища, и я задался мыслью о том, как выглядел со стороны я сам, когда смотрел на первую картину, отчего мне сделалось стыдно. Третья же картина изображала нечто столь непристойное, что я не стану описывать ее здесь. Я не стал спрашивать, кому и зачем понадобилось украшать подземный ход картинами столь сомнительного содержания, но Слава сказал, что средняя из них изображает их градоправителя, носящего имя Козел. Решив ничему более не удивляться, я поспешил за ним на свежий воздух.
Подземный ход вывел нас на другую сторону дороги. Здесь не было домов и росла трава, и я заметил первых живых существ в этом мире после вездесущих ворон, крыс и голубей. Стая бродячих собак наблюдала за нами.
Некоторое время мы шли по мощеным дорожкам, окруженным деревьями, пока наконец не вышли к украшенной постаментом площади перед красивым зданием, непохожим на виденные нами в этом мире до сих пор. Здание подверглось пристальному изучению со стороны магистра, и ее светлость решила поддержать разговор, спросив, каково назначение этого постамента. Слава охотно ответил, что на нем стояло подобие правителя их страны. Когда я спросил его, где оно сейчас, он ответил, что его убрали после случившегося недавно крестьянского бунта. Я удивился тому, что обычный крестьянский бунт может привести к низвержению короля, но на это Слава ответил, что сам этот человек (называемый по имени его жены, или, может быть, матери) пришел к власти в результате другого крестьянского бунта, случившегося ранее, и мы снова переглянулись с ее светлостью. Я не сомневаюсь, что нам пришли в голову одни и те же мысли. Не сговариваясь, мы решили обратиться к насущным проблемам вместо того, чтобы лишний раз задумываться над устройством того ужасного места, в которое попали не по своей воле.
Я заметил, что мне приходится заставлять себя думать так все чаще и чаще.
...продолжение на следующей странице.