Ее светлость леди Роксана, герцогиня фон Сонненхайм
Обрывки воспоминаний
Четверг, около часу дня. Пустырь неподалеку от кладбища
- И, Андрей, еще... у меня к вам просьба. Не надо звать Сережу оборотнем, ему это неприятно.
От гнева у меня потемнело в глазах.
Наш разговор с «летописцем» Андреем длился уже более часа. Георгий Николаевич молчал, стоя позади; Слава говорил мало и столь взвешенно и рассудительно, что я не могла не быть довольна им. Нам нужен был Андрей, пришедший без доспеха и оружия говорить с теми, от чьих клинков в жилище Славы пали его люди; нужно было то, чем он располагал - хотя бы на тот краткий срок, что мы могли быть друг другу... не союзниками, нет, но хотя бы не врагами. Я сочла возможным рассказать ему многое, и, следует отдать ему должное, многое узнала от него. Он рассказал о чудовище, словно из ниоткуда возникшем в заброшенных рудниках и заверил, что если б не оно, все его силы еще позавчера были бы брошены на то, чтобы разыскать «монстров», каковыми мы являемся в этом мире, и уничтожить их, то есть нас. Однако же битва в шахтах стоила его людям слишком многих жертв, и потому он согласился встретиться с нами. Я передала Андрею артефакт, попавший вчера в руки сэра Тристана, чему Андрей был удивлен и в то же время рад. Впрочем, услыша его предположения о том, каковы могли быть последствия возжигания этих свечей, я, в свою очередь, смогла лишь порадоваться тому, что не решилась «узнать все», как было обещано детям той, кто дала им эту чудовищную «игрушку». Однако и Андрей не знал всего; я же, не желая выдавать наши уязвимости, предпочла промолчать о Сереже и нашей заинтересованности в судьбе его и его семьи. Андрей оказался достаточно искусен и настойчив в расспросах, чтобы я, опасаясь за жизнь Сережи, взяла на себя всю ответственность за оборотня и возможные последствия его действий, не выдав при том, что мне, в отличие от Андрея, известно, кто именно заточен в зверином облике. Он уверил меня, что может достоверно утверждать, какие из странных или неприятных происшествий в городе связаны с применением его жителями артефактов, и, следуя за его рассказами и объяснениями, мне наконец удалось отделить зерна от плевел в том, что мы знали. И мне, и Андрею нелегко дался этот разговор, однако же мы согласились в том, что будем действовать рука об руку в поисках того, кто создает артефакты и прекращении этих трудов. Если же по завершении этого мы останемся живы, но все еще будем лишены возможности вернуться в Сонненхайм, Андрей постарается помочь нам; впрочем, он не мог обещать успеха. Если же и его усилия окажутся напрасны, он и его люди сделают все, чтобы любой ценой и любыми средствами избавить свой мир от нашего присутствия в нем. Что ж, это был честный договор.
На прощание Андрей попросил меня, а через меня и всех моих спутников, воздерживаться от того, чтобы без крайней нужды пускать в ход оружие и тем паче убивать, и я пообещала выполнить его просьбу, насколько это будет возможно. Он уже откланивался, как вдруг...
- У меня к вам просьба, Андрей. Не надо звать Сережу оборотнем.
- Сережу? Это Данилов, что ли? Который в пятницу пропал? - Андрей покосился на меня, и в глазах его мелькнуло не то торжество, не то легкая насмешка. Слава покраснел и потупился, поняв, что проговорился; я же была вне себя и для того, чтобы хоть сколько-нибудь сдерживаться, мне пришлось напомнить себе об обещании, только что данном Андрею.
Андрей тем временем удалился, сказав несколько прощальных слов, сел в свою повозку, и, едва та тронулась с места, я повернулась к Славе, еще сама не зная, что сейчас сделаю с...
- Слава! - гневно проговорил магистр, перебив меня на первом же слове. - Когда наконец ты научишься держать язык за зубами?!
Я даже не заметила, когда магистр успел выбраться из своего укрытия и подойти к нам, но несомненно то, что своим вмешательством, нарушившим все правила поведения и приличий, он спас Славе если не голову, то язык - уж точно. Мне нечего было добавить к словам мэтра Леонардо; Слава же казался таким потерянным, что гнев мой, хоть и не утих, не мог уже обрушиться на него. Мне оставалось лишь повернуться и направиться к месту, где мы оставили повозку. Спутники мои в молчании последовали за мной.
Мы уже подходили к повозке, когда из-за серой грубой стены высотой в два роста, сложенной из узких каменных плит, вдоль которой мы шли, раздался грохот, заставивший всех нас замереть. Это был звук выстрела из местного оружия.
- Слава, что там находится? - я кивком указала на стену.
- Там кладбище... - недоуменно и растерянно ответил он.