Страница, которой нет в дневнике Тристана фон Крейнхилла
Обожженные руки болели, но гораздо хуже было то, что они притягивали взгляды моих спутников. Когда работа была закончена, ожоги заметили все. Госпожа герцогиня выглядела удивленной и не сказала ничего, Георгий Николаевич молча протянул мне что-то, оказавшееся целебной мазью и жестом показал, как открыть то, в чем она хранилась. Слава широко раскрыл глаза.
- Что у вас с руками, сэр Тристан?
- Ты сам уже все понял.
Мой голос прозвучал тише и более зло, чем Слава того заслуживал, но меньше всего мне хотелось объяснять ему что-либо и больше всего - оказаться где-нибудь, где не было бы этих людей, которые продолжали смотреть на меня с удивлением и чем-то, что казалось мне не то жалостью, не то брезгливостью. Их интерес причинял мне боль гораздо более сильную, чем подергивание в негнущихся пальцах, и я смотрел в пол, желая только, чтобы это прекратилось. Наконец заговорил магистр.
- Мне очень жаль, сэр Тристан. Я не подумал о...
Он осекся. Мне не нужно было видеть его, чтобы знать, что сейчас он в замешательстве подбирает слова, не решаясь произнести вслух то, о чем думает. Я постарался ответить ему спокойно и вежливо.
- Я готов сделать все, что угодно, если это поможет нам вернуться домой, магистр.
Должно быть, он понял меня, потому что более не медлил и приступил к работе. Он растворил серебро в большой и уродливой бутыли воды, за которой Славе пришлось идти в ближайшую лавку, и попросил отыскать ему чашу. После недолгого замешательства ему помог Георгий Николаевич, отрезав дно у другой такой же бутыли, обе они были сделаны не из стекла и были податливы в его руках. Когда у магистра оказалось все необходимое, он приступил к сотворению ритуала. На этот раз удача благоволила ему, и он сумел увидеть человека, которого мы должны были отыскать, и даже описать место, где тот находился так подробно, что и Слава, и Георгий Николаевич опознали его без труда. Обессиленный магистр, посерев, откинулся на сиденье, и понукаемая Георгием Николаевичем повозка понеслась вперед. Некоторое время спустя она остановилась на окраине города.
Это место было знакомо мне. Я побывал здесь, когда разыскивал Сергея; землю под ногами покрывали грязь, бумага, ржавое железо и разбитое стекло, и здесь совсем не было людей. Георгий Николаевич остановил машину возле одного из высоких заборов, полностью скрывшего ее, и подал мне знак следовать за ним. Никто из моих спутников не сказал ничего, лишь ее светлость попросила меня взять с собой разговорное устройство, чтобы она могла знать о происходящем, оставаясь здесь.
Когда я и Георгий Николаевич подошли к дому, описанному магистром - серой и безликой громаде о пяти этажах, слепо уставившейся на нас бельмами пустых окон, Георгий Николаевич бегло оглядел его и перевел взгляд на меня.
- Вот что, Тристан. Внутрь я пойду один - нечего тебе лезть под пули.
- Я...
Он говорил твердо, и я мог только подчиниться его приказу, несмотря на то, что не был согласен с ним. Я был уверен, что впереди всегда должен быть я, потому что я был единственным, кого мог позволить себе потерять наш отряд - однако один раз я уже попытался объяснить ему это и был понят превратно, и не мог подобрать слов, чтобы вернуть себе его уважение и оправдать решение, в верности которого я не сомневался. Быть может, какие-то из этих мыслей отразились у меня на лице, потому что он не стал дожидаться, пока я смогу ответить и продолжил уже чуть мягче.
- Ты можешь забраться на второй этаж?
Молча, я сделал это, подтянувшись на руках. Резкая и неожиданная боль едва не не заставила меня разжать пальцы; я не был привычен к тому, чтобы руки плохо слушались меня или заживали так долго. Георгий Николаевич смерил меня взглядом еще раз и пропал тенях дверного проема.
Какое-то время внутри было тихо. Потом раздались шум и неразборчивая брань - сколько бы людей ни было внутри, Георгию Николаевичу удалось застать их врасплох. Один из них выскочил из окна первого этажа рядом со мной и начал прицеливаться из маленького ручного оружия, но я не дал ему этого сделать, оглушив его. Еще через несколько мгновений шум стих, и я услышал незнакомый голос, произнесший всего два слова.
- Положи оружие.
Что-то пошло не так.
Оглушенный человек лежал у моих ног, дом поглотила вязкая тишина. Я понял, что должен сделать, понял, что не успеваю - но я не успел додумать эту мысль до конца. Страх ушел, а замешательство сменилось усталым равнодушием. У меня не осталось сил и дальше притворяться, будто я рыцарь. Заботами магистра все мои спутники видели, кто я на самом деле. Не позаботившись даже об одежде, я припал к земле, задержал дыхание, чтобы перебороть тошноту, и прыгнул в пустое окно.
Комната. Дверной проем. В проеме - светловолосый человек с короткими волосами, стоящий ко мне спиной.
- Положи оружие.
Этого было достаточно, и я бросился на него прежде, чем он успел повернуться ко мне лицом, сбил его с ног и схватил за шею, чтобы встряхнуть и перебить хребет - но его кровь попала мне на язык, и тошнота накатила с новой силой, остановив дыхание и заставив отпустить его. Это был не человек, но он был живым, и пытался подняться. Я снова вцепился в него, но тут подоспел Георгий Николаевич, уже поднявший свой огнестрел, упавший к его ногам, и положил конец этому существу. Сделал глубокий вдох, моргнул и посмотрел на меня. Он знал.
- Тристан?
Я оскалился, не отводя от него взгляда. Не говоря ни слова, он исчез за уцелевшей дверью в другом конце комнаты, я же поднялся с пола и отправился на поиски новой одежды. К моей досаде, она оказалась заметно коротка.
Много позже, когда мы уже возвращались домой - после допроса пленника, после возвращения человека Конунга его братьям по оружию и после того, как Георгий Николаевич отобрал у меня лопату, чтобы самому сделать работу, с которой я не справился достаточно быстро из-за полопавшихся волдырей на ладонях - ко мне подошла герцогиня.
- Сэр Тристан?
- Да, ваша светлость?
- Андрея очень интересует тот не-человек, с которым вы столкнулись. Скажите, как вам удалось понять, что это не человеческое существо? Как он двигался, как говорил?
- Как человек, ваша светлость. Он был неотличим.
- И все же вы поняли, что это неправда. Скажите мне, как. Это важно.
Я не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.
- Ваша светлость, я...
Она терпеливо ждала. Я надеялся, что она сможет догадаться сама и что мне не придется отвечать ей, но ожидание затягивалось, одна минута превратилась во вторую, вторая - в третью, и я понял, что я должен буду дать ей ответ.
- Вы... Помните тот совет, который магистр дал Сергею два дня назад?
- Нет. Напомните мне, пожалуйста?
- Он...
Я замолчал, пытаясь заставить себя продолжить, но госпожа герцогиня подала голос первой.
- О! Прошу извинить меня, сэр Тристан.
- Вам не за что извиняться, ваша светлость.
Когда она скрылась в доме, я отыскал Сергея и долго сидел на земле рядом с ним, обхватив его за шею, закрыв глаза и не думая ни о чем. Когда я отпустил его, он принялся вылизывать мне ладони.