Ее светлость леди Роксана, герцогиня фон Сонненхайм
Разговоры
Суббота, первая половина дня. Хибара
После тяжелой сцены, случившейся между Сережей и его матерью, мы, убедившись, что здоровью и рассудку Татьяны Васильевны ничто не угрожает, предпочли оставить воссоединившуюся семью в обществе Славы. Магистр расположился на кухне, за столом, где удобно разложил свои записи; остальные же вышли на двор. Сэр Тристан был мрачен, но спокоен; Георгий Николаевич, похоже, уже пришел в себя от недоверчивого изумления, в которое повергла его эта сцена. Кажется, магия переставала быть для него ничего не означающим словом; во всяком случае, при произнесении его в голосе Георгия Николаевича впервые не слышалось ни неловкости, ни неверия - однако справедливости ради стоит признать, что уважительности в нем тоже не прозвучало.
Я вышла следом, задержавшись ровно настолько, сколько понадобилось мне, чтобы узнать у Славы, что за все утро он так и не смог поговорить ни с Ленкой, ни с Анькой - ни одной из них он так и не смог «дозвониться». Однако это, хоть и укладывалось в картину, что широкими неясными мазками рисовалась перед моим мысленным взором, все же тревожило меня менее, чем невозможность убедиться, что с Конунгом не случилось ничего более неприятного, чем происшедшее вчера - а также необходимость забрать свои латы. Человек, что говорил со мной утром, представившись Алеком, и предложил передать мне доспех ближе к вечеру, мог и вправду быть человеком Конунга - но мог оказаться и тем, кто привел бы нас в западню.
Мысли путались. То, что случилось на кухне, то и дело поднималось в памяти, и вновь накатывала волна ужаса и жалости, смывая всякие попытки думать о чем-либо ином. Однако было и то, что не стоило откладывать надолго. Сходив в дом и умывшись холодной водой, чтобы хоть сколько-нибудь прояснить голову, я заглянула к Татьяне Васильевне, чтобы убедиться, что ей не стало хуже, после чего вернулась на двор, где отошла к машине Георгия Николаевича, стоящей сейчас в дальнем углу, и нажала «номер» Андрея.
Он ответил почти сразу, голос был усталым. Я представилась; он с едва заметным в голосе смешком ответил, что узнал меня. Даже не видя его, я чувствовала, как напряженно он ждет, с чем я обращусь к нему, и не стала ни затягивать молчание - ни разочаровывать его.
- Андрей, я хочу уточнить некоторые места, касающиеся нашего с вами договора.
Голос его немедля задеревенел:
- Какие именно?
- Первое. Семья Сережи является частью договора в той же степени, что и он сам. Вы согласны?
Пауза была краткой:
- И что же вы собираетесь с ними делать?
- Если во время нашей первой встречи я поняла вас верно, Андрей, вам нужно, чтобы в этом мире не осталось ни последствий действия артефактов, ни свидетелей этого.
- Ну... В общем, да, верно.
- Дальнейшей судьбой этих людей распоряжусь я. То, что нужно вам, получится само, без вашего участия. Вы согласны?
Снова пауза в несколько мгновений; затем:
- Да.
- Хорошо. Второе. Конунг знает нас только как «реконструкторов из Москвы», - несмотря на все усилия, мне до сих пор так и не удавалось выговаривать эти слова непринужденно. - Как только я заберу свой доспех, у него не останется никаких свидетельств тому, что мы представляем собой что-либо иное. Кроме, может быть, рисунков доспеха, которые нетрудно уничтожить. Иных подтверждений его возможным догадкам и словам у него не будет.
Андрей уже совершенно овладел собой:
- И что же вы тут хотите?
- Он должен остаться цел, невредим, в здравом уме и твердой памяти.
Андрей насмешливо хмыкнул:
- Ну знаете, после вчерашнего я ничего обещать не...
- В том, что может коснуться его со стороны вас и ваших людей, - перебила я.
- Хорошо, - по голосу его мне показалось, будто он пожал плечами.
- Далее. Я хочу знать, из какого именно источника Вольдемар собирался получить эту свою Силу.
Он снова ответил не сразу:
- А вам обязательно?..
- Да. Мне нужно это знать.
- Как только что-нибудь станет известно, я сообщу вам.
- Чем скорее, тем лучше. И последнее. Мне нужно встретиться с герром Хельмутом.
- Зачем? - немедленно спросил он.
- Я хочу поговорить с человеком, который, будучи жителем этого мира, в то же время не из сказок и не понаслышке знает, что такое магия.
На сей раз он раздумывал дольше, чем ранее.
- Я попробую устроить вам встречу. Не уверен, но может быть, получится. С одним условием.
- Каким?
- Если встреча состоится, то чтобы мои люди могли видеть и слышать вашу беседу.
- Я не думаю, что мне стоит идти на эту встречу с сопровождением.
- Я не о том. Вы возьмете с собой прибор... ну, вещь, которая позволит нам видеть и слышать все, что у вас там будет происходить.
На сей раз настала моя очередь задуматься. Я не собиралась рассказывать герру Хельмуту ничего лишнего... а все другие попытки разыскать его в этом городе оказались неудачны...
- Хорошо.
- Договорились, - в его голосе мелькнули нотки не то удовлетворения, не то облегчения. - Если мне удастся назначить эту встречу, то скорее всего, это будет сегодня вечером. Я дам вам знать, когда станет известно.
Я заверила Андрея, что не стану без крайней необходимости назначать что-либо на вечер, и мы распрощались.
Некоторое время я просто стояла, перебирая в памяти все подробности этого нашего разговора. Наконец, засунув «телефон» в карман, я снова направилась к сараюшке, дабы известить Георгия Николаевича о своих намерениях на сегодняшний день и поделиться подозрениями насчет «человека Конунга».