О чем молчат Святые Сосны

Тихая речка Шаршеньга. В одной из ее излучин невысокая гора, густо заросшая лесом. Невдалеке деревенька Чернцово, тоже на горе, но уже без растительности. Утреннее солнце только еще начало согревать скудную здешнюю землю, а в Борке уже полно народу. Женщины одеты по-праздничному: цветные юбки, кофты, белые платки. Мужчины по большей части в пиджаках, в белых рубахах. Часть из них, собравшись на поляне, поет псалмы; другая часть совершает совершенно непонятное для непосвященных действо.

Они ползут "гуськом" по траве, от дерева к дереву. У каждого останавливаются (в большинстве это сосны, судя по их размеру, им не по одной сотне лет) прижимаются к деревьям, гладят их шершавую кору, говорят им что-то, даже целуют. Их внимания удостаиваются даже старые пеньки, почти отшлифованные человеческими руками, и видно, что руки гладят эти пеньки много - много лет. Странная кавалькада ползущих людей движется весьма осмысленно: по извилистому, но все же кольцу.

Деревья спокойно взирают на людей со своей неприступной высоты. Ведь что, в сущности, мы по сравнению с этими гигантами? Уже сколько поколений ушло (да и мы когда-то уйдем), а Святые сосны все будут стремиться в небеса, даже не задумываясь, зачем все это. Хотя... в мире все еще так много непонятного, непостижимого... Мы можем судить только со своей, человеческой точки. Но доказано ведь наукой, что домашние растения чрезвычайно чувствительны к состоянию своего хозяина. Заболеет хозяин - и цветок зачах; а, не дай Бог, умрет - растение может погибнуть. Вот целуют люди дерево, ласкают его, слова какие-то говорят... а вдруг оно понимает это, чувствует? Кто знает...

Под горой протекает каменистый ручеек: там тоже толпа. Набирают воды, умываются. Чуть выше ручья - поваленное дерево. Точнее, полусгнившая коряга. К ней люди возлагают конфеты, печенье, другую снедь. Тоже целуют на божьем слове держащуюся труху - и каждый отламывает для себя частицу деревянной плоти. Кое-кто жует ее тут же. К концу утра в Борок подходит молодежь. На коленях они не ползают, а лишь с любопытством наблюдают за происходящим. Не иронизируют и не смеются. Кажется, и молодые понимают смысл действа.

А действие между тем переносится на сотню метров к западу, на старинное кладбище. Начинается традиционный для русских обряд поминовения усопших. С присущим ему обильным возлиянием, сытной трапезой и даже, что не совсем обычно для нас, некоторым весельем. Для кого-то это покажется диким - смех над могилами - но этих людей нужно научиться понимать. Во-первых, по сложившейся традиции кладбище на Борке - единственное на всю округу и хоронят здесь умерших из нескольких десятков поселений. Во-вторых, сегодняшний праздник для местности вокруг Чернцова единственный на целый год, и родственники в полном составе чаще всего имеют возможность собраться только здесь. Остальное время все будет заполнено сплошной, непрерывной работой. Ну, да что я буду объяснять русскому человеку. Сами же, бывает, встречаемся с родными только на погосте!

Финал, как всегда, низменен. Молодежь пьяна, старики стараются держаться от них в стороне, во избежание чего. Коровы в деревне мычат, не доены, несколько незначительных драк. В общем, стандартное для нас окончание праздника. Даже не стоит об этом...

С Борка (так получилось) я уходил последним, причем, не со стороны кладбища, а с другой, где река. Напоследок прошел я по примятой траве, погладил отполированные стволы сосен; даже чудно как-то: еще совсем недавно это пространство было наполнено людьми. А сейчас только ветер в таких высоченных кронах шумит, да пьяная песня доносится из деревни. Как из другого мира... И вот, когда деревья уже остались за спиной, я почувствовал вдруг... сладковатый, даже благостный какой-то запах. "Мироточение!" - Промелькнуло мгновенно в голове. Неужели и мне, наконец, дано познать это?! Но глаза (наверное, сознание устроено так, что всему ищет разумное объяснение) нашли на том берегу Шаршеньги дымок от пастушьего костра. "Наверное, оттуда", - успокоился я. Сейчас же я все более и более сомневаюсь: ну, нет таких дров, которые так сладко дымят! Или какие благовония пастух кидал в костер? Чепуха... В общем, загадка для меня так и осталась загадкой.

Давным-давно жители деревни Чернцово - а были они люди богобоязненные - решили построить часовенку. Долго выбирали место, спорили помногу, и, наконец - выбрали. Хорошее местечко, в самом начале деревни, чтоб каждый въезжающий заранее знал уже, что народ здесь христианский, молящий. Навезли бревен, сделали сруб, но как-то утром пришли: сруба и нету... Стали рыскать и нашли пропажу в другом месте. Перенесли сруб на старое место, а на следующее утро опять постройки своей не обнаружили. Народ был терпеливый, тем более, думали, может шутит кто. История со срубом продолжалась несколько ночей кряду и стали крестьяне задумываться: может, и вправду тут нечисто? Может, Бога прогневили чем...

А надо заметить, что в Чернцове грешили в те времена без меры: постов не соблюдали, пива употребляли сверх положенного, на стороне гуляли, в церкву ездили редко.

И как-то увидели люди Богородицу, сидящую на сосне, что стояла на Подунихинском угоре (так назывался Борок). То есть в месте, куда неоднократно переносилась злополучная часовня. А место красивое было, окруженное со всех сторон речушками Студенкой, Репчичей и Княжицей. Все это было бы похоже на апокриф, если бы не сохранены временем были точная дата и имена, связанные с описываемым событием. Итак, Богородица явилась 9 июля 1700 года. Тогда крестьянин Максим и сын его Иван работали в поле. И вот они увидели необычную женщину. Она, сойдя с сосны, подошла к ним и сказала: "Бог на помощь". Те вроде не поняли, в чем дело, но потом их благодать какая-то объяла. А женщина продолжала: "...Я послана Богом проведати праздники Иисуса Христа. Праздники проводить душевно и телесно, в церковь приходить, не работать, матерно не браниться, зависть, ложь, клевету, неправду отложить..." Что-то еще женщина говорила, но, к сожалению, мы передать можем только существо ее речи, так как записано все было тогда со слов неграмотных крестьян, да к тому же сильно опешивших. В общем, еще что-то она сказала про то, что жить праведно надо - и пошла прочь. В тот момент к отцу бежал младший сынишка Максима Семен, но он, будто через фантом, пролетел через Богородицу, не заметив ее...

И на сходе решили на месте той часовенки построить церковь во имя Тихвинской Божьей Матери. За несколько лет сдюжили ее и над входом повесили большую икону Тихвинской, написанную на металле.

Церковь закрыли перед Второй Мировой войной. И случилось удивительное. К поруганной святыне началось просто неистовое паломничество простых людей. Особенно в день Тихвинской Божьей Матери, то есть 9 июля. Паломники из окрестных сел давали обет трижды проползти на коленях вокруг церкви. И усиленно молились у ее стен.

Тогдашние коммунистические власти очень тяжело переносили такой "позор" на свой район. И боролись с верующими всеми возможными средствами. Даже отлавливали людей и в "воронках" увозили в неизвестность. Но дух народный оказался неистребим. Пошли на крайнюю меру: церковь взорвали. Это произошло в 1962 году. Материальный носитель веры уничтожили, но как вычистить человеческие души?

Эффект был потрясающий. Число паломников удвоилось. Наверное, это была последняя "отдушина", что оставалась у людей, а, впрочем, не мне судить... Люди ползали вокруг пустого места! А страсть свою перенесли на сосны, что росли вокруг храма, которые за время мытарств превратились в настоящих гигантов. В День Тихвинской власти специально поливали землю мазутом - и люди ползли по мазуту... Назло! В речке Студенке лежал камень, на котором, по тому же преданию, Пресвятая Богородица стояла, даже отпечаток ее стопы различить можно было. Ночью камень взорвали. И люди поклоняются теперь месту, где камень лежал, а вода оттуда считается святой.

Такая вот подоплека у описываемого праздника. Получается, Борок - своеобразный памятник неистребимому нашему русскому духу. Надеюсь, я сумел стереть с праздника все случайные черты и передать вам истинное его содержание. Но остается все же вопрос: почему именно на деревья перенесена народная вера? Здесь, к сожалению, ответить однозначно невозможно. В другом районе Вологодчины замечен мной, к примеру, один замечательный, но отмирающий обычай. На могильный холмик сажают деревце, которое через несколько десятков лет превращается в огромное дерево. Кладбище такое представляет собой рощу, каждое дерево которой как бы являет собой образ ушедшего человека. И этому дереву поклоняются. Странный обычай, но, согласитесь, красивый.

И в цвете:

Геннадий Михеев

фото автора

Вологодская область