Необиженно живущие

История маленького волжского городка Мариинский посад своеобычна. Всегда пребывающий в тени отечественной жизни, город вдруг выделился: на его гербе появился любопытный девиз: «Необижненно жить». Чтобы понять, отчего здесь люди вдруг захотели жить без обиды, захотелось в Мариинском посаде побывать…

Начать нужно все же издалека, а именно с происхождения Мариинского посада. Стояло на Волге торговое село Сундырь. Жили в нем русские люди, по сути колонизировавшие территории поверженного Казанского ханства. Жить было не на что, ибо земли на правом берегу Волги скудны, да и не предназначены были стрельцы да казаки Московии к крестьянскому труду - их задачей являлась защита восточных рубежей крепнувшей имперри от посягательств со стороны агрессивных племен.

Однажды военные люди остались без службы. Что делать? Помогло выгодное положение на Волге, Где транспортная артерия - там и торговля. Население Сундыря занялось коммерцией. В Сундыре стали устраиваться регулярные ярмарки, которые приобрели солидную значимость. Еще в селе развились промыслы: бондарное и кузнечное. Особенно село прославилось последним: в лучшие времена в Сундыре насчитывалось до 120кузниц. И разбогатевшие (не все, конечно, а некоторые) жители села однажды озаботились статусом. Слово «село» как-то уже и не ласкало слух. Отписали зажиточные купцы и ремесленники Сундыря в столицу письмишко: «Всмилостивейше просим, государь-император, нас не обидеть и сделать наше верноподаньнейшее поселение хотя бы посадом…» Вообще-то у жителей Сундыря только одно соображение имелось: прослышали они, что «горожанам» налоговые льготы причитаются…

Прошение было писано при императоре Николае Александровиче, и пылилось в чиновничьих столах почти два десятка лет, пока не престол не взошел Александр Николаевич, прозванный «Освободителем». Император был молод, и, как положено, «чисто мел». Он добрался до запылившегося документа - и тут же дал «добро». Купцы планировал назвать город в честь матери Александра. Но так получилось, что имя «Мариинский посад» было получено в честь супруги «Освободителя», императрицы Марии, урожденной австрийской принцессы.

Нина Ивановна

Центр Мариинского посада и Начало Всех Начал - площадь Культуры. Марпосадцы (именно так называют себя жители города) очень гордится тем фактом, что на площади есть фонтан. Пусть он - единственный в городе, зато свой, выстраданный. Кроме означенного объекта, на площади Культуры можно найти Музей, Дверец культуры и Библиотеку. Все заведения, на мой (вполне искушенный!) взгляд - одни из лучших в нашем Российском Отечестве.

Библиотека в Мариинском посаде - истинный дворец, Храм Просвещения. Музей - вовсе не «храм». Он нечто большее. Это живой организм, хранящий дух старого купеческо-мещанского городка. Музей и считается «живым», ведь здесь вас встретят натуральные персонажи из позапрошлого века. Взять хотя бы приведение, которое обитает музейном особняке: оно буквально досаждает сотрудникам, постоянно привлекая к себе внимание. И даже с ним договорились музейные работники! Упросили, чтобы он хотя бы гостям не мешал…

Сотрудники музея (и актеры Мариинско-посадского народного театра) наряжаются с старинные одежды забесплатно. Они изображают для туристов картины быта былых времен. И не только кстати, сотрудники и артисты! Взять Нину Ивановну Варюхину: к приезду туристов она приходит из своего старинного домика на берегу Волги в музей, и представляет… пряху. А прядет, кстати, по-настоящему, ибо этому ремеслу обучилась еще в детстве. Встречает гостей - прямо на волжском берегу - самолично императрица Мария, с фрейлинами. Нину Ивановну никто не заставлял играть «мариинско-посадскую мещанку». Она участница хора ветеранов, женщина, очень любящая петь и умеющая это делать. А песни Нина Ивановна слышала от своего отца;

- …Он сапожником был, имел свою сапожную мастерскую. Иван Евграфович (так папеньку звали) со своими подмастерьями работал - и всегда пел. И ученики с ними пели, и мы, детишки (нас восемь у папеньки было) тоже подпевали.. Жаль, не понравилось власти, что он единоличник, отняли у него мастерскую…а я-то чего? В тринадцать лет работать пошла, швеей. Так сорок восемь лет на одном месте и проработала. А теперь, когда мне уж за восемьдесят, - куда деваться? Дети мои в Новочебоксарске живут…Куда деваться? Пригласили - ну, ладно, говорю, приду!..

В Мариинском посаде много делается на энтузиазме. И даже больше: здесь применимо слово «душевность». Много души марпосадцы сохранили - вот и стараются ею поделиться, чтобы люди поняли: не иссяк великий и благотворный дух провинции.

В музее я услышал множество легенд, которые, впрочем, больше походят на быль. Императрица Мария Александровна никогда не бывала в городе своего имени. Зато здесь ( во времена, когда город еще именовался селом) побывала Екатерина Великая. Ее водный кортеж спокойно плыл по Волге и не планировал швартовки к Сундырю. Но местные жители толпами вывалили на берег и начали скандировать: «Матушка-государыня, соизволь сойти - не пожелтеешь!» И Царица соизволила сойти. Ее приняли со всеми почестями - и препроводили нà высокий утес, где высочайшей особе и свите приготовили шикарный стол - для чаепития. Екатерина, как говорят, прельстилась другим, а именно - местным парнем по имени Николай. Она его забрала с собой. Николай вернулся через две недели осыпанный подарками. А ведь считается. Что любвеобильная царица одаривала лиц мужеского полу только за «особые» достижения…

С той поры утес получил название «Государева гора». В последние годы утесу не очень-то везет. Дело в том, что новые русс… простите, новые чуваши стали усиленно осваивать историческую достопримечательность, а именно застраивать ее особняками. Вроде бы, ничего превратного в этом нет, однако марпосадцы хотят видеть на горе какую-нибудь часовню или хотя бы памятник императрице (все равно - какой).

А вот у Нины Ивановны Варюхиной совсем другие мысли. Она считает, что надо начинать с чистоты. Чтобы каждый марпосадец прежде всего об опрятности своего дома и придомовой территории подумал. А уж остальное - приложится.

А как прекрасна легенда о Поповом болоте и Бесовой тропе! Под Государевой горой стоит прекрасный храм. Говорят, его приход был богатейшим на Волге. И вот когда-то дочка священника влюбилась в парня. Как и положено в сказаниях, парень был беден. А поп уже готовил дочери иную участь: она должна была стать женой богатого старика. Девушка не приняла насилия над своей судьбой: пошла - и утопилась в болотце за храмом… А тропинка вдоль улицы Ленинской (бывшей Кузнечной), ведущая к болоту, почему-то получила имя «Бесовой тропы»… Может, и глупая сказка. Но факт: несколько раз возле Попова болота или у Бесовой тропы строили дома. Но никто в них жить не мог - либо убегала, либо даже кончали собой. Так и стоят нà гиблом месте пустые дома…

Вадим Анатольевич

Гербы старых русских городов дарованы были еще Екатериной Великой. По крайней мере, я так думал до посещения Мариинского посада. Ну, размышлял я, ежели девиз «Необиженно жить» имеет место быть, значит, императрица таким образом отблагодарила известные «подвиги» местного парня Кольки (фамилия которого в исторических анналах не сохранилась).

Оказалось, все гораздо причудливее. Девиз придумал другой марпосадский мужик наш современник! Более того: девиз «высочайше» утвержден и внесен в реестр гербов городов российских. Автор девиза и герба Вадим Анатольевич Шипунов является действительным членом Геральдической комиссии при президенте Российской федерации. Однако здесь, в Марпосаде его «шпыняют» все местные более-менее значимые местные начальники, ибо номинально Шипунов по должности всего лишь художник народного театра. Еще относительно недавно, пока о Вадиме на начали писать в центральной прессе, его откровенно считали «бездельником». Когда из Петербурга ( именно там находится Геральдическая комиссия) стали приходить любопытные послания под грифом «правительственная», мещане призадумались. Не секрет, что в Мариинском посаде живут именно «мещане», то есть, сугубые горожане. А мещанский мир, как известно, не слишком-то приветствует все новое и непонятное…

Геральдика для Шипуновых - семейное дело. «Муза» Вадима Анатольевича - супруга Галина Николаевна. Она по профессии бухгалтер, однако именно она буквально перелопачивает исторические материалы, на которых основывается тот или иной герб. Кроме герба родного города, Шипуновы придумали гербы всех городов и районов Чувашии. Сын Дмитрий, хотя он тоже бухгалтер, окончательно «доводит» гербы в компьютерной графике. Нельзя сказать, что это поток, конвейер. На разработку одного герба (пусть это даже герб не города, а конкретного человека, а Шипунов придумал гербы друзьям, простым обывателям) уходят месяцы, а то и годы. Вот как, по словам Вадима Анатольевича, рождался девиз «Необиженно живущие»:

- Один знакомый математик научил меня методу доказательства «от противного». Что такое обиженный человек? Идет дождь на улице, на него накричали… он и ушел в себя. Обиделся… И на нем «воду возят». Мы с Галей просили литераторов, учителей, библиотекарей: «Придумайте девиз!» И все боялись… А я художник, не писатель. Но как-то просыпаюсь среди ночи: Господи, а ведь главное в жизни - жить без обиды, ни на кого зла не держать! Так и родилось «Необиженно жить». Но чиновников я уговаривал десять лет. Главный, от которого все зависело, возражал: «А кто нас обидел?» Но нашелся хороший глава города, который понял мою идею и лично убедил каждого депутата. Хотя сам герб посчитал слишком красивым для города…

На гербе изображена корона, «венец» императрицы Марии. И, естественно, главная достопримечательность, Государева гора. А вот герб Мариинско-посадского района - воспроизведение родового герба князей Гессен-Дармштадских (царица ведь была австрийских кровей): полосатый львенок. Он же, кстати, стал талисманом города. В руках львенок держит путеводную звезду, знак того, что отсюда родом третий космонавт Советского Союза Андриан Николаев. Народу понравилось, и львенок стал чуть не членом семей всех марпосадцев.

Откуда в простом потомке мещан маленького городка могла появиться страсть к такому редкому искусству, как геральдика? А началось все очень смешно, еще в детстве. В Мариинский посад привезли в середине 60-х первое цветное кино. Показывали прямо на стадионе, под звездным небом, ведь увидеть диковину захотели почти все. Фильм был французский, «Три мушкетера». И так Вадику Шипунову запала в душу средневековая атрибутика, что он всевозможными гербами покорен был навеки. А в годы, когда Вадима Анатольевича за «городского сумасшедшего» держали, только один человек его поддерживал и понимал: супруга. Галина Николаевна теперь, после многолетних архивных изысканий, считается чуть не главных экспертом в области истории и геральдики. К нейдаже учителя истории за советом идут.

Лев Леонидович

Есть довольно тяжелая оплошность отцов и дедов сегодняшних марпосадцев. Дело в том, что глупые власти разорили древнее кладбище, сровняли могилы с землей. От этого на город наложена какая-то неизъяснимая «карма». Вроде все хорошо в Мариинском посаде: два завода работают, в городе чисто, уютно…Даже свой Арбат появился, ведущий к красивой пристани. А молодежь из города бежит. Не хотят молодые здесь оставаться! Многие в Москве, на заработках…

А Лев Леонидович Кузьмин наоборот - взял и осел в Мариинском посаде. За годы жизни в неродном для себя городе он написал несколько книг, в том числе роман «Черные столбы», повествующий об истории раскулачивания и репрессий в Чувашии. Трудный роман, но правдивый. Возможно даже, слишком… Ведь, если хотя бы просто попробовать разобрать механизм раскрутки «красного колеса», откроются такие ужасные глубины человеческого сознания!.. А кому сейчас интересно, отчего брат может пойти на брата? «Черный столб» - это знак, устанавливаемый в старину возле деревни, в которой живут недобрые люди, злодеи. Раньше таких деревень было немало… Да и сейчас в окрестностях Мариинского посада таковые имеются.

Лев Леонидович по жизни - необычайно легкий и открытый человек. К примеру несколько лет назад взял - и принял в свой дом бывшего детдомовца Колю Кадыркина. Если бы Николай не обрел свой дом, он наверняка скатился бы «по наклонной», сел бы в тюрьму или спился. Кому они нужны - сироты? Свои сыновья Льва Леонидовича живут в городе, супруги, к сожалению, уже нет в живых… Все ж - таки с приемным сыном не так одиноко! Написал лев Леонидович про Колю в газете. Мать его нашлась. Приехала - только на бутылку попросила - и убралась восвояси…

Лев Леонидович родился с злополучном 37-м, в год разгула репрессий. В родной деревне Кузьмина после войны царил страшный голод. Чтобы хоть как-то спастись, он поехал в Челябинск и устроился там на тракторном заводе - слесарем. Еще в деревне он увлекся писательством, а в Челябинске попал в литературное объединение. Да и женился-то он на женщине, которую ему посоветовал руководитель объединения. Галя хотя и была торговым работником, долгие годы являлась главным подспорьем Льва Леонидовича. Они прожили вместе 45 лет и ни разу Галя не подала повода к ссоре; она умела быть единственной, любящей и любимой. Работал Кузьмин журналистом - в Кыштыме, в Магнитогорске, в Чебоксарах. Но по настоящему семья Кузьминых обрела себя именно в Мариинском посаде, куда они переехали 20 лет назад:

• • Нам здесь уютно. Рядом Волга, лес, люди добрейшие живут… Так радовались мы с женой, что наконец-то душевный покой обрели! Ну, да супруге не довелось этим покоем вдоволь насладиться… А соседи у меня какие замечательные! Взять бывшего первого секретаря райкома партии Кнюжева; мы с ним хотя и на разных позициях, но живем душа в душу. Я давно понял, что зло в душе не надо держать. Как там у нас на гербе сказано: «Жить без обиды»! Вот, не будем обиды держать - и выдюжим. Станет наш волжский городок культурной столицей России!

Деревня долгожителей

Сколько существует человечество, всегда люди задавались вопросом: как прожить до ста лет и оставаться в светлом уме и в твердой памяти? Да еще неплохо бы сохранять работоспособность и вкус к жизни! В чувашской деревне Сюндюково ответ на животрепещущий вопрос знают…

Вначале об экологии. Ровно на северо-западе от Сюндюково, километрах в тридцати находится город Новочебоксарск, печально известный центр химического производства. Деревне «достается» от химиков часто; после очередного едкого дождя здесь желтеет растительность. Даже дубы в лесу стоят мертвые - не выдержали они химической атаки!.. Тем не менее в Сюндюкове обитает очень много долгожителей. Человек, которому меньше 80-ти, считается здесь молодым. А есть те, кому давненько перевалило за 100...

Прежде чем рассказать о самих долгожителях, поведаю о любопытном моем наблюдении. Деревня Сюндюково - бедная, здесь колхоз - и тот развалился. Тем не менее здесь идут стройки. По чувашскому обычаю «ниме»строят всем миром. Родственники, соседи, знакомые совместно поднимают дом хозяину. А от него требуется только одно: накормить добровольных строителей. В день моего приезда в Сюндюково я увидел сразу несколько строек. Поднимали дома или гаражи. Больше всего меня поразила картина: пожилая женщина лихо замешивала в корыте раствор - вручную! Я когда-то пробовал замешивать, и скажу честно: такая работа не всякому мужику по силе…

Первый старожил, с которым я познакомился, - Терентий Парамонович Дверинин, 1919 года рождения. Участник войны, он прошел от Москвы до Берлина. Был танкистом-водителем, за годы войны «укатал» три танка. Берлин штурмовал на «тридцатьчетверке», на рейхстаге расписался.

Детей у Терентия Парамоновича пятеро. Здесь, в деревне живет только один сын. Остальные проживают в Чебоксарах и на… Канарах. Есть такой поселок в Чувашии, Канары называются. Там обитают нефтяники, обслуживающие нефтепровод. Несмотря на возраст, ветеран держит скотину. А три года назад, когда хозяйки не стало, Терентий Парамонович вдарился в творчество. Это уже после того как ему 85 стукнуло!

Терентий Парамонович увлекся вышивкой (а вышивает он картины крестиком - на тему войны и трудовых колхозных будней), а так же изготовлением… деревянных кукол. Отдельно стоящий во дворе домик Дверинин приспособил под музей. Куклы в основе своей иллюстрируют чувашский народный эпос «Нарспи», написанный классиком Константином Ивановым. Есть в музее раздел «Быт чувашей»: там куклы в национальных одеждах иллюстрируют крестьянский труд. Кукол в общей сложности чуть меньше сотни. На вопрос, для чего он это делает, Терентий Парамонович незатейливо отвечает:

-А что-то надо делать. Без работы не могу. Да и свое искусство хочется людям показать. Пусть в мире больше будет красоты!

Терентий Парамонович не курит и не пьет. Обед старожила незатейлив: кусок хлеба, пол-литра молока и чуть-чуть сахара. И все. И еще - ходьба. Пять километров в день туда и столько же обратно пройти надо обязательно. Рецепт долголетия от Терентия Дверинина таков:

- Трудиться надо, работать. И стремиться вперед. Как умирать, если завтра столько надо сделать? И еще: «цивилизованный», городской народ живет по принуждению. Человек как в трубе идет, и нет возможности ему остановиться, призадуматься, ибо сзади другие напирают. А мы здесь живет свободно. Что хотим - то и делаем. А не делать что-то у нас неприлично…

…А еще недавно Терентий Парамонович начал писать стихи. Про войну, про жизнь, про развал сельского хозяйства. Привести поэзию не могу, ибо она создана на чувашском языке. Он ведь после войны до самой пенсии механиком на МТС работал, а теперь ни МСТ, ни колхоза... А поля березами зарастают…

У Терентия Парамоновича есть младший брат, Апполон Парамонович. Апполон, едва ему исполнилось 80, купил себе компьютер. И Интернет в свою избу провел. Дело вот, в чем. Затеял Апполон Парамонович написать книгу, альтернативную историю чувашского народа. Он ее почти написал. Книга доказывает, что все человечество произошло от чувашей, которые являются выходцами с Тибета. Напечатать книгу в «бумажном» виде дорого, пенсии ветерана труда на такую затею не хватит. А вот опубликовать труд в Интернете… в эпоху информационных технологий это вполне реально. Компьютер Апполон Парамонович освоил за месяц. Еще пару месяцев ушло на постижение Всемирной Сети. Теперь полдеревни к Апполону ходит за добрым советом в компьютерном деле! Его уже успели «Биллом Гейтсом» назвать.

Компьютер - большая подмога Апполону Парамоновичу в плане грамотности. Апполон всю жизнь строителем работал (однажды дачу Крыму строил генсеку партии Никите Хрущеву), русский язык в тонкостях постичь некогда было. А компьютер сам подсказывает, где ошибки. С чувашским языком у историка из Сюндюково получше. Но слишком мало пользователей Интернета, которые чувашский разумеют. Впрочем, в Интернете, по мнению Апполона, многого нельзя найти. Например, арабский алфавит как бы засекречен. А нужно позарез: Апполон предполагает, что арабская письменность возникла на основе древнечувашской. В общем, у народного ученого из Сюндюково много идей. И главное, - есть силы, чтобы их реализовать!

…В доме Анны Михайловны Максимовой собрались ее подруги: Елизавета Викторовна Никитина 1916 года рождения, Василиса Владимировна Павлова, 1913 года рождения, и Варвара Ивановна Героева, 1908 года рождения. Сама Анна Михайловна родилась в 1902 году. По-русски женщины почти не говорят, а потому общаться приходится через переводчика, младшую дочь Лидию Герасимовну. Дочери, кстати, уже пошел восьмой десяток. Задаю самый глупый вопрос из всех возможных: а видела ли бабушка… Ленина? Бабулька улыбнулась:

- Слышала, знаю. Плохо он поступил. По его подачке мою семью раскулачили - это при Сталине было - все зерно вывезли. Отца за то, что он торговый человек был, на четыре года услали на Колыму. За что? Ну, да они, комиссары, сами себя наказали. Говорят, тех, кто отца арестовывал, тоже сослали куда-то…

Анна Михайловна в колхозе трудилась, разнорабочей. Особо не выделялась, но и не отставала от всех. Муж, Герасим Матвеевич Максимов в 1941-м ушел на фронт. Не вернулся, погиб под Сталинградом. И растила Анна Михайловна пятерых своих детей в одиночку. Она много трудилась. Еще два года назад сама ходила в лес за дровами. Только недавно ноги у пожилой женщины стали слабеть, и она на улицу не выходит. Сейчас в огороде изредка копается, и старается это делать ежедневно. К своему возрасту Анна Михайловна относится философски; столько лет Господь дал, и она, как верующий человек, не вправе самостоятельно распоряжаться с Божьим даром. Советы от Анны Михайловны:

- Надо питаться натуральным. Я кушаю только то, что вырастила сама, на своем огороде. Мясо ем, но немножко. Бальзам пью наш, деревенский. По вашему, самогон. Он безвредный, голова от него не болит. Но рюмочку в день, не больше. А главное - нужно быть доброжелательным. И никому не завидовать. У нас, Максимовых такой род: мы без зависти, без злобы живем. Мой брат, Василий Михайлович, девяносто один год прожил. Никогда ко врачам не обращался! А умер случайно: поскользнулся - и голову разбил… А вам желаю добра, добра и еще раз добра!

По-чувашски «добро» - «эрлах». Я приметил, что в Сюндюкове действительно живут доброжелательные люди. Здесь «эрлах» - подлинное божество, идефикс. В деревне не услышишь мата. Здесь редко встретишь пьяного. Все - и почти всегда - в трудах, в заботах. Пройдешь по деревне днем, на улице тишь, и весь люд в огородах. Самый страшный грех в Сюндюкове- праздность.

…И напоследок мое личное наблюдение. Деревня Сюндюково находится на небольшой возвышенности, и до уровня грунтовых вод с горки довольно далеко копаться. В деревенских колодцах чистейшая вода. Как видно, отфильтрованная какими-то породами. Здесь пьют чистую и очень мягкую воду. И кстати из-за воды в Сюндюкове очень мало раковых больных. Вода, конечно, важный фактор. Но не надо забывать о главных жизненных установках!

Изба приема

Скромный деревенский домик семьи Даньковых способен разместить одновременно тридцать восемь гостей. Туристы имеют возможность полностью погрузиться в деревенскую жизнь, ощутить сам дух чувашской деревни, ее внутренний мир…

Еще год назад село Тагаево славилось только церковью. Храм Михаила Архангела знаменит тем, что он никогда не закрывался, и долгие годы оставался единственной действующей церковью во всем районе. Тагаево всегда было центром притяжения верующих людей. Если духовная жизнь в Тагаеве не угасала, угасла, к сожалению, жизньсовхозная. Было богатое хмелеводческое хозяйство, чуть не полстраны ароматным хмелем обеспечивали Танаевские хмелеводы. Теперь же столбы (на которых растили хмель) стоят в полях унылым памятником былому благополучию. В селе воцарилась безработица, и многие мужики, чтобы спасти свои семьи от нищеты, подались в Москву на заработки.

Естественно, мы побывали в храме. Батюшка добродушно провел нас вдоль стен, рассказывая об аккуратно выставленных для поклонения иконах: «Вот эта от уныния, эта от пьянства, эта для студентов, чтоб хорошо учились… эта для крепости семейных уз, эта для смягчения сердец…» Плучается, всякая икона имеет свое утилитарное назначение. Вот оно, деревенское понимание православия! Наивно, но мило… В конце концов, в простоте истина. К чему теологические изыски, если в основе все равно праведное житье человека, его поступки?.. Деревня устанавливает иные жизненные приоритеты, в основе которых тот постулат, что жизнь каждого человека на виду, и осуждение односельчан в случае неправедного поведения будет потяжелее Божьей кары.

Людмилу Геннадьевну Данькову, директора Тагаевского дома культуры уважают и любят все односельчане. Потому что эта скромная и трудолюбивая женщина честно живет, никому зла не желает. А себя Люба в шутку называет «Полторашкой». Потому что маленькая, полтора метра ростом. И эта хрупкая скромная женщина смогла сотворить большое дело.

В этом году число достопримечательностей Тагаева увеличилось. В селе появился «Гостевой домик семьи Даньковых», нечто ново для села и по первости непонятное. Ведь, как ни крути, Дньковы бизнесом занялись. И не каким-нибудь «купи-продай», а туризмом. Деревенский дом, пристройки к нему, способны вместить 38 гостей. Кроме того на подворье есть краеведческий музей под названием «Связь времен», три летних домика и, естественно, баня. Для нового дела Даньковы новенькую баню подняли. И все это было создано всего за один год!

У Даньковых двое детей. Дочь Ирина сейчас учится в педуниверситете. Сын Данила еще школьник. Он вовсю помогает маме, ведь кроме «туристического бизнеса» в семье много скотины, а она ухода требует. Муж Валерий сейчас на заработках, в Москве. Но это не постоянный «отхожий промысел«: Даньковым нужно отдавать кредиты, которые они набрали для строительства и обустройства своего «туристического центра». Валерий 25 лет в совхозе водителем отработал. А где в деревне теперь деньги заработаешь, когда ни совхоза ни колхоза какого-нибудь завалящего не сталось?.. А на московской стройке он только два месяца: всю зиму он дома был, строил свое, семейное.

В деле помогает Людина мама, Полина Агапиевна. Она и шерсть прядет, и носки вяжет. Какой же деревенский дом без колоритной бабушки? Еще подсобляет местный библиотекарь Надежда Валерьевна Перцева: если гостей много, надо немало снеди наготовить, попотчевать деревенскими яствами. А туристов привозит районный отдел культуры. Деревне не победить в конкурентной борьбе крупные туристические агентства. А потому семейный бизнес Даньковых пребывает в тесном сотрудничестве с районной властью. Тем более что конкуренции по деревенскому туризму в районе пока нет: семья Даньковых в районе одна такая, которая согласилась перестроить свой дом для приема, создать своеобразную «избу приема».

По-чувашски Тагаево называется Нарат-Чаки, «сосновый бор». Места здесь вольные, красивые. Виды вокруг открываются на многие километры. В общем, благодать. А для городских людей - экзотика, если турист еще иностранец, это - «русиш экзотик». Ну, здесь не слишком важно, что деревня чувашская, у нас в России все так перемешано… А деревня - она везде деревня, в любой веси душа отрывается и отдыхает. А начиналось все у Даньковых со случайно подвернувшегося журнала. Люда вспоминает:

- Я, по правде сказать, не думала, что у нас так обширно получится. В журнале я наткнулась на статью про одного художника, который в своем доме, в деревне, музей сделал. К нему друзья приезжают, радуются… И мне что-то подобное захотелось сделать. Всю ночь я не спала. На следующую ночь Валере не дала спать, все мучила его вопросами, можем ли мы такое дело поднять. Экспонатов для музея набралось много. Я и раньше «с миру по нитке» собирала предметы крестьянского быта. Они в клубе хранились. А, когда клуб перевели маленькое помещение (бывший медпункт), вещи уже и некуда было девать. Принесли их домой. Володя, когда я ему сказала, что неплохо бы музей сделать на дому, сначала смеялся: «Зачем тебе, ведь не поймут в деревне-то!..» А потом втянулся… Главное помещение музея - горница (по-нашему «конца»), в которой мы с Валерой «медовый месяц» провели. Там такой запах! И спать хорошо, особенно на полу… Дому-то больше ста лет (он 1904 года постройки), и горница эта специально для молодых строилась, чтобы они отдельной жизнью наслаждались. Там «медовые месяцы» провели и родители наши, и деды, и прадеды…

Музей Даньковы начали обустраивать 2006 году. А вот полноценный туристический бизнес заработал только этой весной. Приехал из Москвы Валерин друг, глянул на музей, и говорит: «Ну, ребята, вам на этом останавливаться нельзя! Нужно продолжать - до логического конца - чтобы люди сюда ездили!»

Взяли Даньковы кредит на развитие личного подсобного хозяйства. И на эти деньги хлев перестроили под летнюю кухню со столовой, достроили крылечки, баню новую поставили…Официальное открытие «гостевого дома» состоялось 5 апреля. Как я уже говорил, Валерий подался на заработки - чтобы рассчитаться с кредитом. Пока отца нет, за хозяина остается сын. Даниле еще 16, а он умеет практически все, что должен делать крестьянин. Крестьянин, известное дело, в России владеет любым ремеслом; к примеру, на необитаемом острове он никогда не пропадет ( читай Салтыкова-Щедрина: «Как мужик двух генералов прокормил»)…

Односельчане к делу Даньковых общем и целом отнеслись благожелательно. Были, конечно, такие, кто говорил: «Глупо…» Но, когда народ увидел официальную церемонию открытия (одновременно презентовалась районная программа развития сельского туризма), многие заявили: «Да-а-а… Нам и самим бы нечто такое сделать!» Хотя сама Люба иногда и сомневается:

- Может, мы и неправильно делаем…Не знаю. Иногда полночи не сплю, думаю: «Если меня не будет, кому это будет нужно? Детям? Неизвестно…» Дочка вот из города возвращаться не собирается… Мы с Валерой каждый гвоздик с любовью забивали. Старались. Оправдается ли наше старание?..

Для гостей Люба (либо ее мама) готовит деревенский квас, пиво деревенское варит. Приготавливает национальное чувашское блюдо «харай-кукли» такие вареники с яйцом и луком. Всегда топится баня. Приезжали англичане. Они, отведав пива, внимательно записали рецепт его приготовления, а так же интересовались секретом «хупло», национального пирога с мясом. Правда, пивком «наугощались» так, что трехлитровую банку с веселым напитком, который презентовала им Люба, разбили, не успев зайти в свой микроавтобус…

Удивляются «избе приема» и наши люди, те из деревенских, которые уехали в города жить. Для них чудно другое: это ж как можно простой дом в древне превратить в такое уютное заведение! Взять указатели, написанные на трех языках: русском, чувашском и английском. Они и кухню обозначают, и баню, и даже туалет. Таблички нарисовал один знакомый художник, Володя Максимов. А слова на английский перевела учительница иностранного языка.

В планах у супругов Даньковых строительство… бассейна. Настоящего, с бетонным полом. Всем одарил Господь село Тагаево, а вот порядочного водоема не дал. Вот и хотят Людмила с Валерием восполнить этот пробел. Еще хотят Даньковы два домика построить, чтобы как в сказке - «на куричьих ножках». В сущности муж на заработки уехал не только для того, чтобы не только с кредитами расплатиться, но и на материалы заработать. Ручную работу Даньковы выполнят сами. Уверен, все у них получится!

Полная чаша

Семья Макаровых из деревни Сятракасы живет по простой схеме: “валенки-кольца-пчелы”. Эта “тройка” помогает Макаровым не только выживать, но и заставляет повествовать себя полноценными хозяевами…

Только побывав у Макаровых, я понял смыл выражения “дом-полная чаша”. Дело не в зажиточности хозяев. Точнее, не только в этом. Дом буквально наполнен детьми. У Юлии Васильевны и Владимира Алексеевича кровных детей пятеро: Татьяна, Анатолий, Иван, Елена, Анна. Все, кроме младшей дочери, женаты или замужем. И у них есть свои дети. Трое внуков воспитываются в родовом доме.

А еще Макаровы взяли на воспитание троих приемных детей: Машу Коневу, Максима и Кристину Богдановых (они брат и сестра). Сами понимаете, дом похож на детский сад. Внуки - еще совсем малыши. А вот приемные детишки уже потихоньку начинают помогать по хозяйству. Оно, хозяйство, не просто большое. Оно превеликое.

Что это за схема: “валенки-кольца-пчелы”. У Макаровых имеется “семейный” вальный цех, там они валяют валенки. Владимир Алексеевич вместе с братом изготавливает железобетонные кольца для колодцев. И вдобавок к этому у Макаровых имеется корова, теленок, свинья, восемь поросят, три десятка овец… В общем, “полная чаша”! Во всех смыслах.

…Познакомились они в библиотеке деревни Карабаши. Юлия работала библиотекарем (он и сейчас библиотекарь, только в Сятракасах). Владимир только пришел из армии - и пошел в школу учителем физкультуры. Юлия вспоминает:

- Сижу в библиотеке, подружка прибегает: “У нас учитель новый… Пойдем, познакомимся!” А он сам пришел. И будто невзначай: “Ай, а это не мастерская! Извините…” Я смотрела на него такого черненького и думаю: “В жизни такого не полюблю!” Вышло иначе…В прошлом году мы с Володей обвенчались - ровно через двадцать один год после того как поженились; в день свадьбы, 23 ноября…

Если Юлия неизменно трудится в библиотеке, Владимир несколько раз менял профессию. Сейчас он - воспитатель приемных детей. Причем, детишек из детского дома предложил взять именно он. Владимир - тихий застенчивый человек, из него слова не вытянешь. Не сразу Юлия разглядела в муже подлинного лидера; негромко, подспудно Владимир определяет политику семьи и придумывает способы “семейного” бизнеса.

Корову Макаровы завели, едва только поженились. О том, что у них будет пятеро отпрысков, заранее не договаривались. Владимир исключительно, почти до фанатизма любит детей. В дети (не только свои, но и во всей деревни) души во Владимире не чают. Если мед, кольца и валенки - идея Владимира, страсть Юлии - овощеводство. Всей семьей на громадном огороде Макаровы выращивают капусту, морковь, свеклу, картошку лук. Это тоже дает доход, но все же главное подспорье семейного бюджета - валенки.

Валяльный промысел освоить было трудно. Но деваться было некуда. В1997 году нигде на платили зарплат, и надо было как-то выживать. Володя тогда в совхозе работал, хозяйство распалось и рабочим даже не выплачивали многолетние задолженности по зарплате. Да и библиотекари тоже перестали получать скромное содержание. А пятерым детишкам кушать хочется, они маленькие, не понимают, за что государство многодетную семью без помощи оставило (ах, если бы родители это понимали!).

Поехали Юлия с Владимиром в деревню Шанары, которую называют “валяльной”; там издревле валенки делали чуть не в каждом двое. Конечно валяльщики там только старики, молодежь у них промысел не переняла. Но главное - они есть, и владеют они секретами приготовления валяной обуви. Посмотрели, записали тонкости в тетрадку, вернулись домой… и ничего у Макаровых не получается! Какие-то “жидкие” валенки выходят, как чулки. Оказалось, валяльщики секреты свои раскрыли, но далеко не все. Для валенок нужна “осенняя” шерсть, состриженная с овец осенью. А Макаровы перво-наперво валяли из “весенней”. Колодки Владимир сам выточил - он ведь мастер на все руки. Худо-бедно, но к концу года Юлия с Владимиром повезли свои валенки на рынок. Возили в Екатеринбург, в Пермь. И даже до Москвы добрались.

Стоят на задворках одного из столичных рынков, торгуют. Неожиданно подошел милиционер: “Нельзя торговать, пройдемте…” - “Так ваши же и поставили…” (Не секрет, что на московских рынках сотрудники органов деньги берут за торговые места). Милиционер полюбопытствовал: “А вы откуда?” - “Оттуда… из Чувашии” - “Не может быть. Покажите паспорт”. Забрал он документы, подивился, - и вправду издалека, а отдавать не торопится. Намекает на выкуп. Спасло супругов то, что в паспортах у них пятеро детей записано. Пожалел Макаровых околоточный… В Москву валенки везли, потому что в столице их можно втридорога продать. Московские пенсионеры с удовольствием берут валенки - для здоровья. Обувь из натуральной шерсти многие болезни лечат.

Кстати Макаровы валяют экологически чистые валенки, без использования кислоты или какой-нибудь другой химии. “На валенках” они не только подняли детей, но и выучили их. Старший. Анатолий, работает менеджером в Чебоксарах. Евгений окончил автомобильный институт; он бригадир строительной бригады. Татьяна окончила Социальный университет, она экономист. И дети на свою учебу зарабатывали сами, ибо валенки и по сей день валяют всей семьей. Взять Анатолия: когда он учился, в день десять пар валенок валял. И в Москву, на рынок, за одну ходку везли до 100 пар. Нет проблем и с шерстью. Зная, что у Макаровых маленькая валяльная “фабричка”, деревенские держат овец. Да еще в очередь выстраиваются, что бы продать состриженное “овечье достоинство”.

Мед тоже всей семьей качают. Но в Москву не возят, ибо в первопрестольной рынки медом завалены, конкуренция жесткая. С валенками пробиться легче: для москвичей они пока еще (или наоборот - уже) - экзотика.

В валяльном деле тоже дар нужен. Лучший валяльщик - Иван. Он очень старательный, настойчивый, хотя и медлительный. И валенки из-под его рук выходят крепкие, надежные. А вот Евгений валяет быстрее, но не так качественно. Хотя и его “хенд мейд” тоже подходит под стандарт качества. Потихонечку валяльному искусству обучаются приемные дети. Про них Юлия рассказывает:

- Володя однажды сказал: “Мне не хватает детей…” И мы поехали в город Козловку, в детдом. Там детишек ой, как много! И одна девчушка - худющая-худющая подбежала к нам, и я чувствую: “И вправду, наша девочка!” Малышка схватила Володю за пояс и тонюсеньким голоском заявляет: “Я хоть куда поеду с вами!”

Так в семье Макаровых появилась Маша Конева.

Максим и Кристина появились позже. Володя, поразмышляв, заявил, что ему хотелось бы еще одного мальчика взять. И снова они поехали в Козловку. А там предложили им брата и сестру “в одном пакете”. Ну, не разделять родные существа! Они - чистые сироты. Всего-то несколько месяцев брат с сестричкой живут в доме у Козловых, но уже уверенно называют Владимира и Юлию папой и мамой.

В дому “прибились” и две местных мальчика, Володя и Зотик. Они растут здесь, в деревне, у матерей-одиночек, в бедных условиях. Парни приходят помогать Володе кольца бетоном заливать. За это какую-то денежку зарабатывают. Володя называет их “своими сыновьями”. Вообще жизнь в деревне Ссятракасы небогатая. “Дом - полная чаша” Макаровых на общем фоне выглядит дворцом. Хотя, если посмотреть на него отвлеченно, изба как изба… только немного приличнее других смотрится.

Бывает трудно и Макаровым. Но у Юлии принцип такой: никогда не показывать свою слабость. Бывает и такое, что Юлии выть хочется (да, всякое бывает…), но Юлия всегда улыбается. Она это за правило взяла. А, если ты сам озаряешь мир своей малюсенькой, скромной улыбкой, то и мир становится чуточку добрее.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Республика Чувашия.