Филевский П.П. История Таганрога:
Устройство в Таганроге гавани, крепости и города.
Петр I был человек дела. Он быстро соображал и решительно без колебаний приступал к делу. Не любил он проволочек и известной «московской волокиты»; ко всему этому он не доверял любителям бумажной деятельности и желал все знать непосредственно. Таким, именно, путем отыскал он Таганрог и дал необходимыя указания для устройства здесь крепости и гавани. Но затем Царь Петр отправился заграницу, чтобы самому лично познакомиться с западно-европейскою жизнью и поучиться всему тому, в чем нуждалась Россия. А с отъездом Царя у московских приказных людей развязались руки и завязалась безконечная переписка о выборе места для крепости; действительное дело стало и началось бумажное.
В половине июля месяца 1697 года инженер де-Лаваль отправился в Таганрог, где согласно выбору Царя и по предписанию московскаго Пушкарскаго приказа, ведавшаго все русския укрепления, надо было заняться устройством гавани и города. Но Лаваль, прибыв в Таганрог, заложил шанец не на мысе, избранном Петром, а на Петрушиной тубе (косе). Насколько поступок инженера был своеволен, сказать трудно в виду того, что боярин Шеин, стоявший во главе Пушкарскаго приказа, был в Азове и мог выразить одобрение Лавалю, так как в письме своем к патриарху Адриану писал об отсутствии пресной воды в Таганроге и o том, что это побудило заложить город на Петрушиной тубе. Впрочем официальное распоряжение Пушкарскаго приказа о том, что генерал-инженеру Лавалю следует строить крепости под Азовом и Павловском на Петрушиной косе, сделано было только в октябре месяце с тою однако оговоркою, чтобы работы были окончены к осени того же года. Здесь следует иметь в виду, что до 20 декабря 1699 года, а следовательно и в указанное время, новый год начинается с 1 сентября, следовательно Лавалю давался годичный срок.
Затем от Лаваля потребовали в том же октябре месяце плана реки Дона от Черкасска до моря, с указанием всех рукавов Дона и сухопутных разстояний от устьев Мертваго Донца до Таганрога. Кроме того, от инженера потребовали сведения о глубине моря против предполагаемаго города Павловска на Петрушиной косе и о фарватерах. И наконец в том-же месяце потребовано обяснение, почему Лаваль предпочел Петрушину косу Таганрогу и нельзя ли устроить гавань на Миусе.
Сделанный промер глубины моря против Петрушиной косы Лавалем был проверен стольником Киселевым. Но поднятый вопрос о постройке крепости на Миусе не сходил со сцены. Надо полагать, что в Пушкарском приказе реальнаго представления о местности не имели, но были лица, которыя находили интерес в проволочках. Несомненно также, что кто-то подрывал доверие к Лавалю вследствие ли обычной московской подозрительности или из своекорыстных разсчетов. Для промера устьев Миуса вдоль севернаго берега моря до Кривой косы был снаряжен инженер Руэль. В январе 1698 г. он был вызван в Москву и лично объявил о том, что построить на Миусе гавань возможно. Но Пушкарский приказ и тут сомневался и воспользовавшись пребыванием в Москве морского капитана Матвея Симонта, пригласил этого последняго в качестве эксперта. Симонт одобрил соображения Руэля. Тогда 24 марта 1698 г. состоялось постановление, чтобы город и корабельную пристань строить на Миусе, а на Петрушиной косе не строить. Но Пушкарский приказ торопиться не любил и только в июле месяце состоялось назначение Симонта с участием Руэля для постройки гавани, а цесарских инженеров Эрнеста фон Боргсдорфа, Рейнгольда Трузина и датчанина Юлия Франка для городских и крепостных работ. Азовский воевода должен был оказывать содействие работам и отправить полк из Азова; оттуда же велено доставлять и материалы какие там были.
Вслед затем Лаваль по доносу был арестован и отправлен в Москву для следствия, так как его обвиняли в разных умыслах против русского правительства. Главный смотритель гавани на Миусе италианец Симонт прибыл на место, сделал промер Миуса и прилегающего моря и нашел, что местность для сооружения гавани не годится за мелководием. Произвел промер также и Руэль и факт подтвердился. Оказалось, что глубина около берега и в море на разстоянии пяти верст была не более одного фута и только на десятой версте превышала четыре фута, а потому строить гавань в 12 футов глубины Симонт находил невозможным и указал на Таганрог, как на единственно удобное место для гавани. Получив сообщения такого рода от Симонта, Пушкарский приказ, вероятно, продолжал-бы свои проволочки; но тут совершенно неожиданно царь, вместо того, чтобы продолжать свое путешествие и ехать в Италию, куда его ожидали после 20 июля, прямо из Вены поехал домой. Пушкарский приказ, зная строгое требование Петра от исполнителей своей воли, составил решительное постановление о выборе места для постройки гавани, крепости и города. Капитану италианской земли Матвею Симонту приказано было от 12 сентября 1698 года поспешить с сооружением в Таганроге. Гавань приказано было провести от берега в море на 300 сажень, а в поперек на 200. Сваи вбивать в два ряда и засыпать хрящем и землею. Высота свай должна быть такова, чтобы при подъеме воды оне все-таки выступали из нея. Боясь строгой расправы со стороны Царя за медленность, Пушкарский приказ торопил: «сваи побить всеконечно ныне осенью и зимою, чтобы к весне, была пристань всеконечно в готовности».
Для охраны гавани предписывалось устроить шанец в Таганроге (мысе), чтобы в нем могли прозимовать тысяча человек; для постройки шанца определялись Боргсдорф, Трузин и Франк». Далее приказ требует, чтобы рабочие в Таганроге были доставлены из Павловска на Петрушиной косе, а материалы по выбору строителей из Азова; чтобы по всем требованиям строителей «всеконечно» и «без задержания» торопиться. Приказ предписывал, чтобы было доставляемо все необходимое для постройки особыми нарочными.
Должно быть боязнь приказа была очень велика, когда он добавляет, что если капитан Симонт станет отговариваться от погружения свай по каким либо соображениям, то пусть воевода сам прикажет ратным людям. Все это очень понятно в виду того, что на весну Царь намеревался ехать в Таганроге.
Еще до окончательнаго решения вопроса о месте для гавани материал понемногу доставлялся в Таганрог. Так камня на берегу было заготовлено в длину 600 саженей; в ширину на сажень и в вышину на сажени; в том числе счетом: большего — 23,376, средняго — 3,963 и малаго — 29,857, а всего 57,646 штук.
Камень доставлялся на бударах (грузовыя суда) с Самбека 426 саженей и Павловска (около нынешней Николаевки) 100 саженей.
В 1699 году, как уже нам известно, Царь Петр, сопровождая своего посла Украинскаго до Керчи, посетил вновь завоеванный край и был в Таганроге. Если работы шли и не особенно быстро, то Царь все таки был доволен тем, что место, бывшее прежде совершенною пустынею, представляет некоторое подобие города. С того-же времени за строящеюся крепостью самим Царем утверждается название «Троицка на Таганроге». Этот керченский поход Петра вообще имел большое значение, помимо уже указаннаго демонстративнаго, также местное: море было измерено, глубина его оказалась доходящею до 9 саженей близ Керченскаго пролива и у Таганрога около 21/2. Затем при возвращении из под Керчи судов оказалось, что за мелководием они в Азов пройти не могут, а у Таганрога никаких приспособлений не было и оставить их было опасно, поэтому для них приготовили затон, вбив дубовые колья, которые должны были играть роль водорезов. Все это, конечно, давало обильный материал Петру I для его дальнейших соображений относительно портовых и крепостных сооружений. В это время Царем были обнаружены злоупотребления адмиралтейства Протасьева, заведывавшаго постройкою кораблей.
Протасьев был немедленно удален, а для заведывания постройкою судов был в Москве основан адмиралтейский приказ, как для воронежских верфей, так и для таганрогских, так как Петр предполагал устроить верфи в Таганроге. Во главе этого приказа Царь поставил своего родственника Феодора Матвеевича Апраксина. Хотя дела и пошли лучше, но едва ли это следует приписать Апраксину. Если мы и не можем вполне доверять Плейеру, который, называет Апраксина человеком ленивым, спесивым и лживым, потому что Апраксин не любил иностранцев, каковым был Плейер, то во всяком случае трудно предположить, чтобы Апраксин был искренно предан делу, на которое был поставлен, так как он принадлежал к врагам Петровских преобразований и был против сношений с западной Европой, а устройство Таганрога было предпринято прежде всего для этой цели.
И так поездка Петра 1699 года в Керчь дала Царю обильный материал для дальнейших его распоряжений относительно постройки крепости и гавани, каковыя быстро следуют одно за другим: приказано было делать док на Таганроге, для чего надо было розыскать камень около Белосарайской косы, на углах строящейся гавани надо было поставить по семи пушек, а в станах башен должны быть бойницы; таких же башен четыре поставить среди гавани, а на них поместить по пяти пушек; в том месте, где обе стороны гавани соприкасаются с берегом поставить полубастионы о пяти пушках каждый; далее гавань надо было поднять на семь футов; сваи, которыя, вероятно, были дубовыя, как того требовал строитель Симонт, оставить как были, только утвердить их каменною оградою; впереди свай поставить палисады, чтобы возможно было действовать ружейною пальбою в случае нужды. При сооружении гавани было погружено в воду 199 ящиков камня размером в 3 куб. аршина.
Работы шли согласно всем таковым распоряжениям, хотя по словам Апраксина в том году рабочих было мало; впрочем адмирал обещал шанец в том-же году окончить; проба пушечной цепи, которая должна была защищать гавань, по словам Апраксина, вполне была удачна. Шанец на Миусе также достраивался. В то-же время созидалась цитадель перед гаванью; на цитадели, которая выходила из воды на пять футов, можно было поставить около ста пушек. При постройке цитадели опускали ящик с камнем и кругом скрепляли сваями. Таких ящиков было опущено 30 штук. Цитадель была готова в 1702, она находилась в море на разстоянии 810 сажен от берега. Она была овальной формы, а длину имела 27 сажен и 2 арш., а в ширину 171/2 саж. На ней стояла изба толстаго леса мерою в 3 саж. и врытая камышем. По мере того как делались сооружения, принимались меры и к их охране как против стихии, в особенности льда, так и врагов, потому что отношения к Турции были очень натянуты. Петр боясь шпионов, каковых как раз в это время в Белом море поймали с шведской стороны, писал, чтобы никого не пускали к осмотру укреплений, предполагая со стороны турок всевозможныя ухищрения. «Сам знаешь, писал Петр Апраксину, каков туркам Таганрог, а в особенности теперь». В то-же время шли крепостныя работы и на Миусе.
В общем таганрогская гавань должна была представлять прямоугольник, длинная сторона котораго, обращенная к морю, равнялась 488 саженям; эта сторона по средине разсекалась воротами в 15 саж. ширины, сильно защищенными молом; боковыя стороны в 1709 году, доведенныя до самаго берега были разной длины — одна 220 саж. и другая 189, со стороны берега из них правая сторона в 220 саж. имела также ворота, защищенныя бастионами. Кроме того был заложен шанец на острове Черепахе и как нам уже известно на левом берегу Миуса. Гавань и берега были снабжены 243 пушками, и к ней принадлежало десять кораблей: Св. Георгий, Разженное железо, Цвет войны, Сила, Отворенныя ворота, Безбоязнь, Благое начало, Соединение, Еж и Яхта Натали. Есть несомненныя основания думать, что те остатки морских сооружений, которые были видны до постройки нынешней коммерческой гавани, были ничем другим как остатками молов и цитадели Петра Великаго. С южной-же стороны и теперь можно видеть остатки каменных молов и свай. Так как гавань должна была удовлетворять не одним только стратегическим соображениям, но и коммерческим, то в 1705 году было опущено 22 столба из цельнаго камня для того, чтобы суда могли ошвартовываться. Относительно рабочей силы, создавшей таганрогскую гавань, известно следующее: строителем был капитан Симонт, получавший 60 рублей жалованья в месяц.
Рабочих было в 1701 году:
рабочих...... 7569 человек
плотников ..... 714 »
каменьщиков ... 115 »
кирпичников ... 150 »
кузнецов........ 263 »
ломщиков..... 55 »
------------------
8866 человек
В 1702 году:
рабочих...… 4689 человек
плотников .... 237 »
кузнецов.… 132 »
каменьщиков
и ломщиков..… 244 »
конопатчиков... 128 »
------------------
5430 человек
В 1703 году:
рабочих...… 2242 человека
плотников..... 128 »
кузнецов.… 203 »
каменьщиков.... 98 »
ломщиков.… 18 »
конопатчиков.... 88 »
------------------
2777 человек
В 1704 году:
рабочих ..... 4180 человек
плотников.... 267 »
кузнецов..... 287 »
каменьщиков... 131 »
конопатчиков... 123 »
-------------------
4988 человек.
При постройке доков состоял шлюзный мастер Елизария Крафорт с жалованьем 356 руб. 13 алтын и 2 денег в год.
В 1702 году при этом было 19 человек плотников под наблюдением Осипа Старцева, получавшаго жалованья 216 руб. в год.
В 1703 г. плотников и
конопатчиков… 55
кузнецов… 12
----
67
В 1704 г. рабочих… 170
кузнецов… 24
В 1704 г. плотничнаго дела рабочих людей 738.
Всего работавших следовательно 23079 человек.
Рабочие и мастеровые получали от казны такое месячное жалование:
Деньгами по 10 алтын.
Мукою по полуосмине.
Солью по 3 фунта.
Крупою 1/10 четверика.
Толокном та же мера. С сентября 1702 года и по февраль зимовым солдатам выдавалось:
Жалованье — 13 алтын и 2 деньги и продовольствие.
С 1704 г. (23 марта) выдавалось рабочим людям и солдатам жалованья по 8 алтын и 2 деньги, мастеровым — 10 алтын и продовольствие.
Кроме того в Таганрог отправлялось много в ссылку: ссыльные, как стрельцы, сосланные за бунт, так и другие преступники а также пленные шведы и недоимщики исполняли работы, на который их ставили как в крепости, так и в гавани.
Из ведомости за 1704—1709 г. относительно работ в Азове и Таганроге видно следующее движение рабочих сил.
Эта ведомость показывает, в какой степени трудно было собрать достаточное количество рабочих, а в особенности мастеровых в этот отдаленный край: в 1704 году вместо 4870 явилось только 586 человек, в 1707 вместо 2850 только 170. Рабочих являлось больше, но из них было много подневольных, которых присылали этапным порядком. Не только неизвестность края пугала, пугали также слухи о татарских набегах и, конечно, неблагоустроенность края. Азовский губернатор И. А. Толстой, прося прислать оружия, пороха, кремней для ружей и леса, просил также доставить хлеба, котораго не было, ни в Азове, ни тем более в Таганроге и это была действительная нужда, потому что Петр приказывает немедленно исполнять требования азовскаго губернатора, при чем Царь указывает на необходимость устроить по пути к Азовскому морю поселки.
Ежегоднаго провианта на Азов и Таганрог от казны полагалось:
Муки 129236 четвертей
Крупы 1045 »
Овса 25481 »
Сухарей 3004 »
Толокна 180 »
Солоду 20 »
Сооружение крепости, конечно, сопровождалось несравненно меньшими затруднениями, требовало меньше людей и издержек и меньшего искусства от мастеров. Крепость, поставленная на мысе Таганрога, называлась Троицкая, почему и самый город назывался Троицком на Таганроге, хотя название употреблялось безразлично с Таганрогом. Как Царь в своих письмах дает и то и другое название, так и высшая правительственная инстанция.
Правительствующий Сенат в своем приговоре уже в 1711 году, под № 132, когда название могло бы упрочиться, называет Троицк Таганрогом, впрочем большею частью Сенат называет Троицком иногда с прибавлением «что на Таган-рогу». Сам азовский губернатор в своем докладе в 1710 г. употребляет название Таганрог. В народе же, надо думать, более функционировал он под именем Таганрога, что видно между прочим из сенатскаго постановления под № 586, где в показаниях Троицк называется Таганрогом. Эта крепость имела вид пятиугольника с четырмя полигонами, концы которых выходили к обрывистому морскому берегу. Крепость окружена была рвом в 1220 сажен длины и 21/2 глубины. Для спокойствия края недостаточно было сооружения крепости; татары делали постоянныя нападения и для того, чтобы сделать эти нападения менее опасными и чтобы была возможность их предупреждать, был устроен вал со рвом от таганрогскаго залива, где теперь имение И. А. Скараманга, до Миуса; на крайних точках стояли небольшия крепости, а посредине укрепленный редут. Этот ретраншемент Петра Великаго шел прямо от залива до того места, где теперь разветвляются железнодорожныя линии на Харьков и Ростов, затем поворачивал к северо-западу и доходил до Миуса. Остатки этого ретраншемента и до сих пор можно находить. Что касается до административнаго устройства России при Петре I, то оно не отличалось, ни стройностью, ни единообразием, ни даже справедливостью. Ради временных нужд создавались учреждения, которыя вследствие такого своего происхождения были совершенно не жизнеспособны; ради фискальных интересов нарушались права сословий, дарованныя самим же царем, как напр. купеческое и посадское сословие, эта по выражению Петра, «разсеянная храмина» была обременена удвоенною повинностью и за это получила некоторое самоуправление, но затем безо всякой причины вполне подчинена администрации и с сохранением двойной повинности: каждая провинция имела свои особенности и даже каждый правитель по мере доверия к себе имел различное значение. Современник Петра Яков Долгоруков отдавал тогда же и открыто предпочтение в этом случае царю Алексею Михайловичу пред Петром.
Город Троицк на Таганроге или просто Таганрог был причислен к азовской губернии. Впрочем название губернии впервые встречается только в 1707 году, да и то в применении к Ингерманландии. Название же губернатора встречается раньше, уже в 1702 г. Первое разделение России на провинции было произведено Петром еще в 1699 г., а потом на губернии в 1708 г. 18 декабря и, наконец, в 1719 г. В 1708 году азовская губерния по счету была поставлена седьмою с главным городом Воронежем. Устройство же местной администрации в Таганроге сложилось раньше, в 1700 г. В это время воеводою был стольник Егор Янов, товарищем его был Павел Мухин, капитаном Бекгам и командиром — Фохт. Из этих же лиц состояла приказная палата. Азовским губернатором был с 1703 года Иван Андреевич Толстой, он же был и ближайшем административным начальником Таганрога. Высшую же административную единицу составлял генерал-губернатор адмирал Феодор Матвеевич Апраксин. Звание "адмирал" принадлежало Апраксину главным образом потому, что в ведении его находились воронежския корабельныя верфи и таганрогская гавань. Наиболее серьезныя распоряжения относительно Таганрога давались Петром чрез Апраксина. Если во всей России при Петре падают все посадския земския учреждения, то, конечно, в таких местах, как Азов и Таганрог, о них и помину не могло быть. Состав народонаселения был в высшей степени разнообразный, пришлый и не надежный. В состав населения входили ссыльные стрельцы и другие преступники, пленные шведы и другие пленные; наиболее почетными являются добровольные поселенцы, которым оказывались разныя льготы: им например, из казеннаго лесу строились хорошия постройки, а они только должны были вносить в течение двух лет плату за работу. На всякия другия потребности отпускались деньги из азовской казны. Лес постоянно пригонялся по Дону, но Царь, зная его дороговизну в степных местах, приказывал его хранить и не топить дровами, для топки искать повсюду торф, а лес употреблять только на постройки. Солдат присылаемых в Таганрог селили по преимуществу в слободах, а не в городе; рабочих же и пленных шведов селили в новом валу за Таганрогом. Население Таганрога обычным занятием России — земледелием — почти не занималось, как по недостаточной безопасности полей вновь занятаго края, так и по недостатку рабочих; нам известно, что в Таганрог и Азов мука привозилась из России. Рыбные промыслы были исконным занятием края - им более всего занимались казаки, хотя постоянных жителей Таганрога из казаков едва ли было много. Царь Петр донским казакам не доверял и только в крайности позволял приглашать их на защиту города. Царь писал Шереметьеву: «Сам ведаешь какие люди казаки и татары». В особенности царь стал опасаться их со времени булавинскаго бунта.
Вместе с целями политическими и стратегическими при создании крепости и порта на Азовском море Петр задавался и другою целью — войти в торговыя сношения с Западною Европою. Это стремление встретило непреодолимую преграду в косности Турецкой империи, которая мертвою петлею затянула у Босфора и Дарданелл пути сношения с более просвещенными странами Мира. Но царь хотел преодолеть и это препятствие. До сих пор торговля с народами Балканскаго полуострова велась чрез Валахию, но Апраксину поручено было употребить всевозможныя средства, чтобы эта крайне отдаленная и дорогая торговая дорога была переведена на Черное и Азовское моря, главный пункт которой создать в Таганроге. С этою целью предпринимались всякия средства: посылались суда казенныя и частныя для торговых связей, посылались подарки керченскому паше, чтобы вызвать содействие с его стороны; но турки дело тормозили. Черное море, по мнению турецких патриотов, как девственница, должно быть неприкосновенно и принадлежать только Турции. Чрез Керченский пролив товаров или вовсе не пропускали или облагали их такими высокими пошлинами, что товар выдержать их не мог. Опираясь на покровительство царя, в Таганрог приезжали торговать греки; они привозили всякую живность, в которой нуждались в новых городах вследствие отсутствия сельскаго хозяйства.
Эти греки между прочим сообщали, что турки крайне враждебно настроены к русским, также и крымские татары и особенно неприязненно относятся к возникающим новым городам. Между другими прибыл из Константинополя для торговли некий Савва Рагузинский на своих кораблях с товаром. По распоряжению царя он был радушно принят и отправлен в Москву, где ему даны были разныя льготы. Но появление торговцев вызвало только новыя репрессалии со стороны турок, которые стали в это время укреплять Керчь. Апраксин с своей стороны потребовал пушек в Таганрог и артиллерийских снарядов, а царь строжайше запретил кого-бы то ни было пускать в Троицкую крепость. К Азову он относился с меньшими предосторожностями, считая его в большей безопасности, но к малейшей опасности, грозившей Таганрогу, как Петр, так и Апраксин были чрезвычайно чутки. Бывали иногда редкие случаи, что и турецкия торговыя суда появлялись с овощами, винами и маслом; однажды появление трех таковых судов против устьев Миуса вызвало большую тревогу, так как их приняли за военныя суда.
Велась и каботажная торговля; русския суда ходили за солью к бердянским озерам, впрочем соляное дело на Азовском море стало быстро падать с развитием добычи соли у Бахмута. С тою же целью развития торговли на Юге России задумано было соединение каналами Дона с Волгою и Дона с Окою и иностранным инженерам было поручено делать изыскания.
Хотя царь Петр не всегда ладил с духовенством, однако к вопросам религии далеко не был индифферентен и много раз в своей жизни и деятельности обнаруживал преданность к ея интересам и заботу об ея благоустройстве. При устройстве Азова одною из первых его забот было устройство церквей, тоже самое и в Таганроге. Здесь во время своего пребывания в 1699 году 1-го сентября царь присутствовал при освящении церкви, которая, по всей вероятности, была освящена во имя св. Живоначальныя Троицы; откуда, вероятно, и дано было название Таганрогу Троицка или Троицкой крепости. Забота его об утверждении христианства в этих новых местах этим не ограничилась: царь вошел в сношение с иерусалимским патриархом Досифеем, желая создать здесь новую митрополию с городом Азовом во главе.
Царь просил патрирха прислать ему людей, которые могли бы создать и поставить на надлежащую высоту новую епархию. Царю нужны были люди сведущие в религии и знакомые с славянским языком; царь таким образом хотел насадить христианство среди татар, калмыков и других порубежников; христианство, несомненно, облегчило бы ему создать и благоустройство края.
Забота царя Петра о созидаемом им Таганроге была весьма велика, она касалась не только создания в нем гавани, крепости и порта, но и благоустроеннаго города. Он заботился, например, как нам известно, о насаждении древесных, выписывал садовников, велел разводить деревья, кустарники и даже цветы.
Последнее пребывание Петра I-го в Таганроге, улучшение крепости и углубление гавани.
Усмирение булавинскаго мятежа на юго-востоке и весьма важная победа над шведами под Лесной в 1708 году, 27-го сентября, вполне вознаградили царя за те минуты тревоги, которыя он испытал в предыдущее время, одновременно опасаясь опасностей с двух сторон. Но царя ждал новый удар — это измена Мазепы, которая стала известна в октябре 1708 года. Если царь и мог разсчитывать на верность Украины, то едва ли он мог положиться на запорожскую сечь, как на элемент непокойный, могущий быть прельщенным различными обещаниями изменившего гетмана. Царь поспешил в Малороссию, выбрал новаго гетмана, Скоропадскаго, велел предать проклятию Мазепу, а против запорожской сечи был отправлен отряд войска, который и взял сечь, при чем большая часть сечевиков погибла в сражении, многие были казнены за сношение с Мазепою. В это время царь находился на пути к Азову.
Дело в том, что забота об Азове и более еще о Таганроге не покидала царя ни во время тревоги, ни во время успехов, а теперь тем более потому, что царь Петр, никогда не веривший Турции, теперь в особенности боялся нарушения мира с ея стороны, а потому хотел осмотреть азовския крепости и сделать необходимыя распоряжения на случай войны с Турцией.
В Воронеже он сделал распоряжение о постройке новых судов и 9 го апреля 1709 г. выехал в Азов, куда прибыл 22-го числа. Здесь он провел Пасху, а 26-го апреля выехал в Таганрог. Отсюда он 4 мая писал Меньщикову: «Мы прошлаго месяца в 26-й день приехали и сие место, которое за десять лет пустое видели, ныне с помощью Божией изрядный город, купно с гаванью обрели, и хотя, где долго хозяин не был, и не все исправно, однакож есть что смотреть». Впрочем царь не всем был доволен; глубина моря не превышала и 10 футов, а этого было недостаточно. Строителя Симонта он в этом не винил — это видно из того, что он наградил его золотою медалью в 300 руб. с каменьями и с изображением с одной стороны царскаго портрета, и с другой таганрогской гавани. Из ранее приведенных данных видно, что paбoчиe прибывали на работы неаккуратно, о чем доносил царю и губернатор азовский Толстой. В письме, которое царь писал из Таганрога Апраксину, он сетовал на адмиралтейский приказ, который считал виновным в медленности.
Во время своего почти месячнаго пребывания в Таганроге царь был болен, но это не ослабляло его удивительной энергии и необыкновеннаго трудолюбия. Не вполне доверяя изследованиям, сделанным Симонтом и Бергманом, он сам трижды выезжал на легких судах бригантинах в море до реки Миуса — главная цель поездок была отыскать удобное место для устройства корабельной верфи. Первый раз он выехал 7 мая и возвратился 9; второй 15 мая и возвратился 17 и третий 19 и в тот же день воротился.
20 мая получилось известие от посла в Турции Толстого о том, что мир с султаном подтвержден; поэтому случаю служилось торжественное молебствие при троекратной пальбе с крепости и флота.
Здесь у нас, на берегу Азовскаго моря, прожил около месяца Петр Великий; это было последнее его пребывание в Таганроге. Была весна, когда южная природа особенно подкупала царя в пользу созданнаго им города. В это время он останавливает работы в Таврове, куда собирался переносить корабельныя верфи из Воронежа, но и не дает других точных распоряжений. Быть может, в это время у него создавался план создать из Таганрога нечто более важное, чем оплот русскаго владычества на Азовском и Черном морях; но даже и петровская могучая воля безсильна против несокрушимой силы историческаго хода событий.
Отсюда из Таганрога писал царь в разныя места: к Апраксину с предостережением о бродячих еще по Дону булавинцах, об усилении армии Меньшикова, о необходимости ехать Апраксину из Воронежа в Москву и даже в Петербург, если окажется нужным, и уже упомянутое письмо с сожалением о медленной постройке таганрогской гавани; писал еще о каком-то таганрогском (Троицком) протопопе, обвиняемом в измене, котораго надо было допрашивать и о разорении запорожской сечи. Отсюда писал он Василию Долгорукову, подтверждая распоряжение, сделанное Меньшиковым; писал Степану Колычеву, чтобы тот остановился с переносом верфей в Тавров и подождал-бы особых распоряжений в виду того, что у царя созревал в это время новый план, писал Автомону Иванову о ссыльных царедворцах.
Здесь же в Таганроге написал царь Петр Алексеевич свое знаменитое разсуждение об устройствах флота на Азовском море; в нем говорилось, что гавань в Таганроге, конечно, надо углубить, потому что это начало и конец флота, а без этого, есть ли флот, или его нет все равно; держать флот в Азове нельзя, так как иной год его и вывести в море не придется — одним словом тринадцать лет пропало, если гавань не будет углублена; для этого нынешнею осенью надо наготовить свай, досок и брёвен: потом зимою этот материал свезти к гавани, а будущим летом эти сваи вбить в дно моря в два ряда, несколько отступя от стен гавани, оставив ворота, а между двух рядов свай набить глины или иловатой земли, когда же осенью, как это обыкновенно здесь бывает, выдует ветер воду из моря, ворота тотчас заделать также сваями и остальную оставшуюся воду вылить и начать рыть дно до глубины 13 футов, чтобы и в малую воду большие корабли могли бы спокойно оставаться; когда это будет сделано, то можно также устроить канал морской до устья Кутюрмы, как это предлагает Симонт, но это еще не так важно. Из судов следует сохранить суда: Св. Георгий, Скорпион, который теперь делается двухпалубным. Цитадель (Крепость) ради памяти, что ходил в Константинополь. Бомбардирский, брандер Хоперский и Меркурий, который годится в брандеры; те, которые починены, как Еж, Разженное железо, Уния, Орлох-блюм и брандер Воронежский, ради потраченных на них труда и расходов сохранить, а когда потребуют большей починки, уничтожить. Пока гавань не будет готова, больших караблей не делать, но лес готовить и, когда гавань позволит, строить корабли здесь в Троицком (в Таганроге) длиною 120, шириною до 36 и глубиною в 13 футов о сорока восьми пушках. Строить малыя суда удобнее всего в Осереде, куда следует перенести из Воронежа верфи. В Таврове старые корабли сохранить и новые большие можно начинать, не оканчивая их, пока не будет углублена гавань, а тогда перевести их вместе со всею верфью в Троицкую гавань и окончить; из того-же леса, который в Таврове негоден оказался для кораблей, сделать две шнявы. Так как удобнаго места для корабельной верфи около Таганрога не оказалось, то царь в виде опыта приказал строить линейные корабли на берегу Троицкой гавани, спуская их в воду и приводя на камелях в море, и если это окажется возможным, то перевести сооружение судов в Таганрог.
Между тем приходили известия, что шведы стянули свои силы к Полтаве, а потому царю далее оставаться в Таганроге нельзя было, и 25 мая он выехал к действующей армии чрез Азов. 27 июля произошел знаменитый бой при Полтаве, который заранее ожидал царь Петр и считал его решительным, но не смотря на это не задолго до него мысль о Таганроге царя не покидала. 18 июня из Решетиловки царь писал азовскому губернатору, что в троицкой крепости прежде всего делать казематы между гаванью и городом; гору надо обрезать и крепость привесть в безопасность и что об этом было достаточно говорено Бриклину, как надо сделать. Далее, писал царь, надо северную сторону от восточнаго равелина довести до гавани, чтобы не засыпало южным ветром с моря. Также насыпать полуковальеры под равелины и сделать подкопы. С западной стороны от конца контрошкорпа сделать траверс до моря, чтобы было удобнее очищать гору, которая загнулась. Готовые фланги переделывать по новому образцу за казематами не вдруг, а по мере окончания одной начинать другую. Фособреи против флангов вынуть, а против фасов, куртин и рва, который вокруг равелина, делать; под фособреями сделать казематы на три или четыре пушки. Под всеми фособреями сделать галлереи для сбережения от подкопов. Бруствер на гавани должен быть, как обыкновенно в крепостях делают, а не зубцами; также и цитадель, которую может и каменьщик по образцу сделать. Что же касается города на Миусе, то царь находил, что следует сделать небольшой город, человек на пятьсот, а старый разорить и вообще сделать, как было устно показано.
В виду особаго значения Таганрога и Азова среди других русских городов, царь распорядился о передаче их в ведение адмиралтейскаго приказа; капитану же командиру Бекгаму приказал передать суда в распоряжение азовскаго губернатора Толстого. Высшей же инстанцией как был, так и остался Апраксин.
В следующем 1710 году закипела оживленная работа на верфях и в гавани, согласно распоряжениям царя. Гавань в Таганроге углублялась с помощью чистительных машин и другими примитивными средствами. Одна часть гавани была уже готова и могла поднять приходившия суда; другая же, по системе указанной царем, была запружена и вода вся была выбрана из нея; но так как начались в декабре сильные морозы, то работы были оставлены до весны. Работало в гавани 4127 человек солдат, пушкарей и рабочих. Работа шла настолько успешно при неусыпном внимании царя, что он приказал начальнику верфи в Таврове спустить в Таврове на Таганрог лесныя части шестидесятипушечнаго корабля для окончания.