Таганрогский Театр 1944-2005

Виктор Мартов

ЛЕГЕНДА ЧЕХОВСКОГО ТЕАТРА

ВЕСЕННИЙ ЭТЮД

(ПРОЛОГ)

День 11 мая 1944 года выдался солнечным и жарким. На деревьях зеленела молодая листва, по улицам и кварталам города разливался медовый запах распустившейся сирени, а центральную улицу, носившую имя В.И. Ленина, украсили белоснежные гроздья цветущих каштанов.

В десять часов утра члены Таганрогского исполнительного комитета Совета народных депутатов собрались на очередное заседание. Повестка дня предполагалась внушительной, и состояла из тридцати пунктов. Девятнадцатым стоял вопрос «О формировании Таганрогского драматического театра». К его рассмотрению перешли сразу после перерыва. Председатель горисполкома Д.В. Медведев предоставил слово члену горисполкома A.A. Шолоховой.

Ариадна Алексеевна докладывала недолго, в основном ознакомила присутствующих с двумя приказами - начальника Управления по делам искусств при Совнаркоме РСФСР и начальника Ростовского областного отдела по делам искусств. Содержание этих распорядительных документов сводилось к одному - необходимости скорейшего ввода в действие Таганрогского драматического театра, который после освобождения города не функционировал, а только предоставлял свою сцену гастролировавшим популярным артистам эстрады и кино и другим театральным коллективам. Своей собственной труппы городской театр пока не имел.

После выступления A.A. Шолоховой слово предоставили начальнику горфо тов. Валикову, который сообщил, что возрождение Таганрогского драмтеатра потребует больших капиталовложений. Только в текущем году для ремонтно-восстановительных работ, ревизии оборудования, приобретения инвентаря, материалов, костюмов и расходов на содержание штата потребуется около двухсот тысяч рублей. И главный финансист го¬рода ознакомил присутствующих с примерной сметой затрат. Потом начались прения. В основном говорили о деньгах. Все отлично понимали, что театр нужен городу, также как хлеб, вода, свет и тепло. Но где взять средства? Городской бюджет и без того испытывал острую их нехватку, а те, что удавалось собрать, уходили на восстановление городских объектов, пострадавших во время оккупации, да на зарплату учителям, врачам и другим работникам бюджетной сферы. Однако распоряжение правительства надо было выполнять, и деньги нашлись самым неожиданным образом.

Когда обсуждение вопроса закончилось, Д.В. Медведев предложил зачитать проект решения. Вот он, этот исторический документ, положивший начало возрождению городского драматического театра. Мы приводим его в неизменном виде, сохраняя стилистику и орфографию оригинала.

Решение Таганрогского ГИК

(протокол № 10) от 11 мая 1944 г.

«О формировании Таганрогского драматического театра»

Исполком горсовета решил:

В соответствии с народно-хозяйственным планом, во исполнение приказа Управления по делам искусств при СНК РСФСР от 07.04.44 г. за № б и приказа Областного отдела по делам искусств от 27.04.44 г. за № 75

1. Приступить к формированию драматического театра.

2. Утвердить штатное расписание Таганрогского драматического театра в количестве 144 чел. с фондом зарплаты 64 875 руб.

3. Просить исполком Областного Совета ходатайствовать перед Государственной штатной комиссией об утверждении штатного расписания Таганрогского драматического театра второго пояса.

4. Утвердить приходно-расходную смету театра на 1944 г. по доходной части в сумме 806,4 т. руб. и по расходной в сумме 1 021,5 т. руб. с разрывом 215,0 т. руб. Вопрос о покрытии разрыва за счет перевыполнения доходной части горбюджета разрешить во втором полугодии 1944 г.

5. На орграсходы по формированию театра ассигновать по городскому бюджету на второй квартал 1944 г. 100,0 тыс. руб. (сто тысяч руб.) за счет отчисления от прибылей за 1943 г. театра музкомедии.

Председатель исполкома Таганрогского горсовета Медведев Д.В.

Секретарь исполкома Горсовета Данилов Г.К.

За принятие решения члены горисполкома проголосовали единогласно.

Нам остается только заметить, что один театр, сумев заработать средства, помог стать на ноги другому, на сцене которого он с успехом выступал в течение девяти месяцев со дня освобождения города от немецких захватчиков. Ровно через месяц театр музыкальной комедии покинет здание городского драматического театра и переедет в Дом культуры завода имени Сталина.

Авторская справка

Готовя вопрос «о театре» к заседанию горисполкома, A.A. Шолохова даже не подозревала, что спустя девять лет, в октябре 1953 года, она будет назначена заведующей отделом культуры горисполкома и вновь займется проблемами театра, но уже как его непосредственный куратор.

ГЛАВА I. ВОЗРОЖДЕНИЕ В ИЮЛЕ СОРОК ЧЕТВЕРТОГО

Великая Отечественная война вступала в новую фазу своего развития. Впоследствии военные историки назовут ее «полным освобождением Родины от немецко-фашистских захватчиков». Шаг за шагом с тяжелыми боями продвигалась Красная Армия на Запад, освобождая Украину, Белоруссию и Прибалтийские республики от незваных гостей. События на фронтах развивались стремительно и вселяли в советских людей уверенность в неизбежной победе над ненавистным врагом. В ходе крупномасштабной операции «Багратион» 3 июля наши войска заняли столицу Белоруссии город Минск, 12-го - разгромили группировку немецких армий «Центр» восточнее Минска, 13-го - освободили город Вильнюс, а 20-го войска 1-го Белорусского фронта достигли Западного Буга и вступили на польскую землю. В конце июля произошло еще одно знаменательное событие. Наступающие части 144-й Краснознаменной артиллерийской бригады резерва Верховного Главнокомандования впервые произвели огневой налет по позициям противника, находившимся на территории самой Германии.

Эта фотография А.П. Чехова была помещена в специальном выпуске «Таганрогской правды» 15 июля 1944 года, посвященном 40-летию со дня смерти писателя. Под ней напечатали постановление Совнаркома СССР о присвоении имени А.П. Чехова Таганрогскому драматическому театру

Так война, развязанная гитлеровцами три года назад, вернулась на Запад и достигла логова врага. Но занавес театра военных действий закроется не скоро. Еще идут кровопролитные сражения, страна лежит в развалинах, продукты отпускаются строго по карточкам, лозунг дня остается прежним и не теряет своей актуальности - «Все для фронта, все для победы!»

И вот в такой обстановке жаркого лета 1944 года Совет народных комиссаров Союза ССР 15 июля издает постановление, абсолютно не связанное с военными баталиями.

В этот день таганрожцы, раскрыв «Таганрогскую правду», увидели огромный портрет Антона Павловича Чехова, под которым было напечатано Постановление правительства, выпущенное в связи с 40-летием со дня смерти писателя.

В СОВНАРКОМЕ СССР

О мероприятиях по увековечению

памяти А.П. Чехова в связи с 40-летием

со дня его смерти

В связи с 40-летием со дня смерти великого русского писателя Антона Павловича Чехова, Совет народных комиссаров Союза ССР постановил:

1. Воздвигнуть в гг. Москве и Таганроге памятники А.П. Чехову.

2. Переименовать улицу Малую Дмитровку в г. Москве в улицу Чехова.

3. Открыть в г. Москве государственный музей А.П. Чехова.

4. Установить в селе Мелихове Московской области бронзовый бюст А.П. Чехова.

5. Издать полное собрание сочинений А.П. Чехова.

6. Присвоить имя А.П. Чехова:

а) Таганрогскому драматическому театру;

б) Звенигородской районной больнице Московской области;

в) Истринской средней школе Московской области;

г) средней школе № 17 в г. Александровске на Сахалине.

7. Установить мемориальные доски на домах, где жил А.П. Чехов.

8. Учредить стипендии имени А.П. Чехова в следующих учебных заведениях:

а) Московском ордена Ленина государственном университете имени М.В. Ломоносова;

б) Ленинградском ордена Ленина государственном университете;

в) школе-студии им. В.И. Немировича-Данченко;

г) Таганрогском учительском институте;

д) Александровском педагогическом училище на Сахалине.

В течение последующих дней в центральных и местных газетах стали регулярно появляться сообщения о торжественных мероприятиях, проводимых в свете этого постановления. В театрах страны демонстрировались пьесы Чехова, а в Москве аккордными темпами завершались съемки новых художественных кинолент по рассказам А.П. Чехова «Юбилей» и «Свадьба».

Таганрогу - родине великого писателя - выпала особая честь в проведении юбилейных мероприятий. Вот что писала «Таганрогская правда» в июльские дни сорок четвертого года наряду с оперативными сводками Совинформбюро и приказами Главнокомандующего, маршала Сталина.

«Молодежь Ленинского района с волнением готовится к 40-летию со дня смерти А.П. Чехова. При райкоме ВЛКСМ организован уголок писателя. Здесь вывешен список рекомендательной литературы о нашем великом земляке, высказывания о нем В.И. Ленина, И.В. Сталина, Л.Н. Толстого».

«Советское правительство уделяет много внимания пополнению книжного фонда Таганрогской библиотеки им. Чехова. После освобождения города от немецко-фашистских захватчиков библиотека ежемесячно получает за счет Госфонда 24 журнала и 10 газет. Помня, какую заботу о библиотеке проявлял А.П. Чехов, трудящиеся Таганрога приносят ей в дар свои книги. Тов. Писаревская, например, передала библиотеке многотомный словарь Брокгауза и Ефрона».

«По решению Всесоюзного чеховского комитета в Таганроге будет проведен кинофестиваль по произведениям А.П. Чехова. Сегодня в кинотеатре «Рот Фронт» демонстрируется фильм «Человек в футляре», 10-13 июля зрители увидят картины «Медведь» и «Налим», 14-19 июля - «Хирургия» и «Маска». Перед каждым сеансом будут читаться лекции о жизни и творчестве А.П. Чехова».

«Коллектив рыбного завода построил большое парусно-морское судно, которому присвоено имя великого писателя-гражданина А.П. Чехова. Катер «А. Чехов» будет использоваться для хамсового аламанного лова и других промысловых экспедиций по Азовскому морю».

«...в Таганроге 16 и 17 июля проходила Всероссийская научно-творческая сессия, посвященная памяти великого русского писателя-драматурга. В работе сессии приняли участие видные ученые-искусствоведы, филологи, лингвисты, писатели».

«Замечательный подарок городу к 40-летию со дня смерти А.П. Чехова подготовил коллектив завода «Красный котельщик». Литейщики завода под руководством начальника цеха И.Н. Дагаева отлили по гипсовой модели городского музея бюст писателя. Высота бюста 3/4 метра, вес - 500 килограмм. Бюст Антона Павловича будет установлен в сквере его имени».

В эти дни в адрес руководства города поступают многочисленные приветственные телеграммы: от республиканской Чеховской комиссии Армении, от сестры писателя Марии Павловны Чеховой, от писателя Алексея Толстого, народных артистов СССР Ивана Москвина и Владимира Дурова и других знатных людей страны. Ровно две недели продолжалось чествование памяти Антона Павловича, а в конце месяца таганрожцы впервые увидели новые звуковые фильмы «Свадьба» и «Юбилей».

Народная артистка СССР Фаина Григорьевна Раневская, таганроженка по рождению, сыгравшая в «Свадьбе» мамашу, видя, как проходят в Москве юбилейные торжества, и какой ажиотаж царит на киностудии во время съемок «Свадьбы», иронически заметила: «У нас даже из годовщины смерти могут сделать праздник!» И ведь действительно получился праздник, пожалуй, самый первый мирный праздник военного времени. Всем смертям назло!

Но из всех декретных мероприятий, свершений и начинаний важнейшим для земляков Антона Павловича явилось присвоение городскому драматическому театру имени А.П. Чехова. День 15 июля 1944 года навсегда вошел в его историю.

Имя присвоили, но театра, по существу, не было. И вот почему.

ВОЙНА, НЕМЦЫ, ОККУПАЦИЯ

Вернемся к тому печальному дню, когда в Таганрог вошли немецкие танки. Случилось это 17 октября 1941 года. Гитлеровцы захватили город внезапно, в порту еще велась эвакуация населения и отступающих частей Красной Армии. Подошедшие танки и артиллерия в упор расстреливали небольшие портовые суденышки и катера Азовской военной флотилии, мало кому удалось выбраться из этого ада. В неравном бою среди сотен погибших оказались и руководители городского комитета партии и горисполкома, последними уходившие из города.

Утопив в Таганрогском заливе советскую власть, немцы стали наводить в городе «новый» порядок. Пленных красноармейцев и лиц семитского происхождения расстреливали в Балке смерти, молодежь угоняли на работу в Германию, коммунистов и комсомольцев бросали в застенки гестапо, а таганрогских красавиц определяли в офицерские и солдатские бордели.

Но немцы умели не только хорошо воевать и предаваться сладострастным утехам, они еще понимали толк в искусстве, видя в нем не только развлечение, но и мощную идеологическую силу. Поэтому с первых дней новая русско-немецкая администрация предприняла самые энергичные меры по налаживанию работы учреждений культуры: кинотеатров и единственного в Таганроге профессионального драматического театра. По замыслу оккупантов, все это должно было поднять авторитет новой власти в глазах у местного населения.

К сожалению, деятельность городского драмтеатра в годы временной оккупации Таганрога до сих пор остается большим «белым пятном» в истории нашего города. Об этом нет исчерпывающих и достоверных сведений ни в работах ученых-краеведов, ни в других серьезных источниках. По данному вопросу что-то можно найти в книге краеведа О.П. Гаврюшкина «Вдоль по Питерской». Какие-то упоминания частного характера встречаются в статье театроведа, безвременно ушедшей из жизни, В.А. Глушко «Театр в годы оккупации».

Ближе всех подошла к документальному освещению оккупационного периода Таганрога бывший старший научный сотрудник краеведческого музея-заповедника Татьяна Артюшкина, хотя и ей не удалось избежать некоторых неточностей и пробелов. Для более полного понимания событий, развернувшихся в общественной жизни Таганрога после его освобождения 30 августа 1943 года, приведем небольшой фрагмент из статьи Артюшкиной «Тернистая дорога творчества», опубликованной в историко-литературном альманахе «Вехи Таганрога» № 9 за 2001 год, сохранив стилистику автора.

«...Война прервала творческие искания театра. Его эвакуацией практически никто не занимался. Актеры уходили на фронт, уезжали в тыл самостоятельно. В период оккупации города немецкими войсками театр продолжал функционировать (выделено мною. - В.М.). Директор театра в годовом отчете от 21 декабря 1942 года пишет: «Как в прочих предприятиях, так и в театре, через несколько дней после вступления германских войск закипела работа. В первую очередь приступили к приведению в порядок имущества и здания театра, параллельно формировалась труппа. В прошлом таганрогский театр имел только драматический состав, из которого осталось 8 человек. Пришлось подходить к делу несколько своеобразно, то есть, принимая человека, смотреть, может ли он в дальнейшем быть актером. Таким образом, постепенно создалась небольшая группа учеников актеров оперетты и драмы».

Двадцать первого декабря 1941 года с успехом прошел первый спектакль. В конце 1941 года в городе было два театра: украинский и драматический театр. Двадцать седьмого октября 1942 года они слились в один, который стал называться фронтовым. Труппа его насчитывала 45 актеров, 13 человек — артисты балета. При театре имелись варьете, джаз-оркестр, симфонический и духовой оркестры. Всего же в театре работало более трехсот человек. Имелся и буфет, в котором сотрудники театра получали пособие и дополнительный паек к праздникам.

Репертуар театра сезона 1941/42 г. представлен был следующими пьесами: «Версальери», «Неизвестная», «Свадьба Кречинского», «Русский ансамбль», «Дорогой поцелуй», «Самоубийца»«, «Зеленый остров», «Тайны гарема», «Жрица огня», «Гейша», «Ночь любви» и даже «Хирургия» Чехова. Кроме этого, ставились оперетки, проходили бальные вечера. Всего прошло 23 премьеры. Посетили театр 194 тысячи человек, из них 144 тысячи - немецкие солдаты, 49 тысяч - русские зрители.

Директор театра в одной из своих докладных записок пишет: «...все относились с большой любовью к делу, почувствовав с первых же дней заботу о театре со стороны германского командования и руководства города... от лица работников театра приношу сердечную благодарность отделу пропаганды, в лице оберлейтенанта г-на Краузе и шефа театра зондерфюрера Либерта за руководство, в котором мы сейчас так нуждаемся».

В театре были созданы выездные группы, которые обслуживали лазареты, аэродромы, воинские части в селах Троицком и Николаевке. При театре также существовала эстрадная группа «Темпо-темпо». В здании театра выступала и гастролировавшая труппа берлинского театра «Винтергартен».

Деятельность театра находилась под постоянным контролем отдела пропаганды. Директору театра было предписано приглашать на все генеральные репетиции и премьеры редактора газеты «Новое слово». Об отношении к театру со стороны германского руководства можно судить по письму шефа театра зондерфюрера Либерта от 11 мая 1943 года: «Так как, очевидно, многие сотрудники театра забыли, что отделение, пропаганды является высшей руководящей инстанцией для всех культурных учреждений г. Таганрога, отделение находит себя вынужденным напомнить этим сотрудникам это еще раз...».

После освобождения Таганрога от немецко-фашистских захватчиков — с августа 1943 года и до января 1944-го - театр не функционировал. А 15 января 1944 года в Таганрог прибыла труппа Грозненского театра русской драмы имени М.Ю. Лермонтова». Конец цитаты.

Вы внимательно прочли предложенный фрагмент? А теперь скажите, могла ли в освобожденном Таганроге при возрожденной советской власти оставаться в театре имени величайшего писателя современности, русского классика, старая труппа, которая развлекала господ офицеров и солдат ненавистной Германии, поднимала их боевой дух, доставляя им эстетическое удовольствие? А что прикажете делать со слухами, упорно ходившими в городе, что к провалу городского подполья приложил руку кто-то из артистов театра? А как не принять во внимание информацию о том, что в увеселительных домашних вечеринках офицеров вермахта и SD принимали участие и некоторые артисты театра? Ответ напрашивается один - «нет», такая труппа права на существование не имела! Не могли эти артисты после всего случившегося играть национальную классику, серьезные патриотические пьесы о Родине, о великом Сталине, о непобедимом советском народе. Допустить такое советская идеология просто не могла.

Поэтому с августа сорок третьего по январь сорок четвертого театр не работал. Точнее, само здание театра эксплуатировалось, но драматических постановок не было. На сцене театра выступала «немецкая» оперетта, о которой мы еще расскажем, давали концерты приезжие эстрадные знаменитости. Тогда практиковались так называемые ночные концерты, которые начинались в десять-одиннадцать часов вечера и продолжались до глубокой ночи.

А летом сорок четвертого на самом верху окончательно решили «разобраться» со старой труппой и вместо нее направить в Таганрог молодых актеров, только что окончивших Государственный институт театрального искусства (ГИТИС) имени A.B. Луначарского. Тем более, что такой опыт в ГИТИСе уже имелся. Выбор пал на выпускников курса народного артиста СССР М.М. Тарханова 1944 года, воспитанников заслуженного артиста РСФСР В.В. Белокурова и педагога-режиссера В.И. Мартьяновой.

КОГДА ПРИЕХАЛ ТЕАТР?

Вопрос о дате прибытия в Таганрог выпускников ГИТИСа в театральной историографии имеет немаловажное значение. Научные работники-краеведы, например, в упомянутой уже нами статье, утверждают, что это произошло 19 ноября 1944 года. Эту же дату называет и Нина Константиновна Федина, дочь известного писателя К. Федина, в газетной публикации «Талант любит работу» («Таганрогская правда» № 14 от 19 января 1985 года). Хотя, как мы увидим в дальнейшем, сама актриса была зачислена в труппу 10 сентября 1944 года приказом № 98. А вот театровед В.А. Глушко в своей работе «Чехов и театр» пишет: «В октябре (выделено мною. - В.М.) этого же года в Таганрог приезжает полный актерский выпуск Московского государственного института театрального искусства имени A.B. Луначарского». Гм! Нестыковка получается. Так когда же приехал театр?

Как-то в интервью с заслуженной артисткой РСФСР О.Н. Воробьевой, одной из ярких представительниц того самого легендарного выпуска ГИТИСа 1944 года, я поинтересовался: «А когда вы прибыли в Таганрог?» Ольга Николаевна на секунду задумалась, а потом сконфуженно проговорила:

«Не помню уже, но еще тепло было». Тепло! А «тепло» в Таганроге — это может быть и конец августа, и весь сентябрь, и даже октябрь. Стало очень интересно. Тогда я решил проверить версию краеведов испытанным не раз способом. В архиве редакции отыскал ветхую подшивку газет за второе полугодие 1944 года и внимательно просмотрел все сохранившиеся номера. Не могла пресса обойти вниманием такое исключительное событие, как приезд москвичей в Таганрог! И вот в № 229 за 21 ноября 1944 г. обнаруживаю небольшую заметку, которую привожу полностью, сохраняя стилистику и орфографию оригинала.

Драматический театр прибыл в Таганрог

19 ноября (выделено мною. — В.М.) в Таганрог прибыл драматический театр, сформированный, в основном, из выпускников Московского государственного института театральных искусств. В беседе с нашим корреспондентом художественный руководитель театра орденоносец B.C. Фотиев рассказал:

«Нашему коллективу, воспитанному на лучших традициях МХАТа, выпала огромная честь работать и творить на родине великого мастера художественного слова А.П. Чехова, имя которого присвоено театру. Ядро актерского коллектива составляют воспитанники ГИТИСа. К нашей труппе прикомандировываются актеры, ранее окончившие Московский институт по классу народного артиста Союза ССР М.М. Тарханова - Лавров, Сиваков, Власов, Волков, Данович. Все они работали в различных театрах страны на ведущих ролях.

В репертуаре театра - «Три сестры» А.П. Чехова, «Своя семья» Грибоедова, Шаховского и Хмельницкого, «Мещане» М. Горького, «Странный джентльмен» Диккенса и пьесы советских драматургов «Так и будет» лауреата Сталинской премии К. Симонова, и «Они жили в Ленинграде» Берггольц и Макогоненко.

Для чеховского спектакля мы привезли костюмы, изготовленные в мастерской Большого театра Союза ССР. Имеются костюмы и для спектакля «Своя семья».

Перед отъездом в Таганрог мы получили согласие писателя К. Федина на заведование литературной частью театра. Он же дал согласие написать для театра пьесу. Музыкальной частью театра будет заведовать композитор И.Л. Горбенко.

Молодость театра. На переднем плане: Сергей Ляхницкий, за ним - Константин Рыбин, Елена Савченко, Елизавета Солодова, Людмила Антонюк, Елена Ангелиди, Лев Штейнрайх. Стоят (слева направо): неустановленное лицо, Василий Шагов, Юлий Сазонов, Галина Вигулярная, Алексей Глазырин, Ольга Воробьева, Николай Богатырев, Зоя Жукова. На заднем плане: Евгений Нестюрин (крайний слева), Георгий Ситко (в центре), Валентина Баришполова (крайняя справа)

Открытие театрального сезона намечено на 1 декабря. Все мы с большим волнением готовимся к этому знаменательному дню. Надеемся, что с помощью наших шефов - народных артистов Союза ССР О.Л. Книппер-Чеховой и М.М. Тарханова, художественных консультантов — заслуженного артиста РСФСР В.В. Белокурова и режиссера В.И. Мартьяновой мы оправдаем доверие партии и правительства, успешно справимся с поставленными перед нами задачами».

Так вот откуда «есть пошла» эта дата - 19 ноября! Выходит, что краеведы правы и датой прибытия молодых артистов следует считать именно этот день. Привыкший верить и научным работникам, и городской газете, я в прежних своих публикациях о театре придерживался этой даты.

Но какой-то маленький червячок сомнения не давал покоя. В голове все время звучали слова Воробьевой «...еще было тепло». Неужели в тот год в Таганроге вторая половина ноября была теплой? Невероятно! А совсем недавно я задал тот же самый вопрос В.М. Нагоровой, старейшей актрисе театра, приехавшей в Таганрог в 1944 году со своим супругом С.С. Лавровым, выпускником актерского факультета ГИТИСа 1940 года. Когда гитисовцы приехали в Таганрог? И в ответ услышал такое, от чего мне стало неловко за свою несообразительность: «Так, кто когда! Мы же все в разное время приехали. Собирались долго, Витя Волков раньше всех оказался в Таганроге, а Иоська Локштанов, тот вообще через два года приехал», - прояснила ситуацию Варвара Михайловна. Потом, помолчав, она усомнилась: «Ты говоришь, в газете названа дата 19 ноября? Но мне всегда казалось, что мы приехали не позднее 10-го. Точно помню, что 7 ноября мы были еще в Москве, ходили на Красную площадь, а на следующий день уехали. Да ты, Виктор, в открытую дверь ломишься. Подними архив театра, там про каждого все подробно написано, кто и когда прибыл в театр».

Вот так! Как же я сам не додумался до такого простого решения! И повинуясь совету актрисы, я обратился за помощью в отдел кадров театра. Восстановить даты прибытия гитисовцев в Таганрог оказалось нелегким делом. Но после кропотливых поисков начальника отдела кадров те¬атра Е.Г. Правоты по пыльным архивным полкам удалось найти то, что нужно. И теперь мы можем назвать поименно всех выпускников ГИТИСа, направленных на работу в театр имени А.П. Чехова, и время их работы в Таганроге.

Внимательно сопоставив даты, можно сделать вывод, что молодые артисты действительно поступили в труппу театра в разное время, и группами, и поодиночке. Так, большинство из них (15 человек) приняты на работу 10 сентября, другие в августе и в декабре. И лишь двое - в ноябре, правда, один в ноябре 45-го, а другой в ноябре 47-го, но никак не в ноябре 1944 года. И дата 19 ноября здесь не просматривается даже намеком. Почему она считается официальной датой прибытия актеров в Таганрог, и как она попала в текст безымянного журналиста, остается исторической загадкой.

Правда, есть одна версия, так сказать, взгляд из сегодняшнего бытия. Может быть, артистов зачислили на работу 10 сентября, когда они, находясь еще в Москве, репетировали «Трех сестер», а приехали они в Таганрог (основной состав) 19 ноября. Скорее всего, так все и происходило, и день 19 ноября можно смело считать преддверием новой эры в истории Чеховского театра.

ВЕЛИКАЯ ЧИСТКА, ИЛИ «КАРАЮЩАЯ» ДЕСНИЦА БЕЛОКУРОВА

В течение второй половины лета и начала осени 1944 года в городском драматическом театре, уже носившем имя А.П. Чехова, усиленно шло формирование вспомогательного технического персонала. В театр на работу принимались осветители-электрики, монтажники декораций, рабочие сцены. В городской газете все чаще стали появляться объявления о приеме на работу специалистов разного профиля и о покупке у населения старинной мебели, различных аксессуаров и предметов быта.

Чувствовалось, что театр готовится к какому-то грандиозному событию, выражаясь языком тех лет, к генеральному сражению. Городские власти изыскали возможность и выделили средства для возрождения театра. Всем актерам установили продуктовые карточки по нормам рабочих оборонных предприятий, предоставили отдельное жилье в частных и «жактовских» домах. Позже для работников театра город выделит помещение под ведомственное общежитие по улице Свердлова, 92.

В это же время, в ноябре-декабре 1944 года, в Таганрог приезжают педагоги ГИТИСа - заслуженный артист РСФСР В.В. Белокуров и режиссер-педагог В.И. Мартьянова. Основная цель приезда - подготовка премьерного спектакля к открытию первого послевоенного театрального сезона 1944/45 г.

Кроме того, В.В. Белокурову правительство поручило решить еще одну деликатную задачу. Вот что в свое время об этом рассказал старейший работник Чеховского театра, работавший в то время электриком-осветителем, Евгений Васильевич Нестюрин, который пришел на работу в театр в июле сорок четвертого года:

– Когда Белокуров в 1944 году приехал в наш город, то первое, что он сделал, распустил старую труппу, которая к тому времени уже не могла работать в духе нового времени. К тому же надо было покончить с оккупационным, наследием, чтобы на театре не лежала печать «немецкого», как это случилось с городской опереттой. Из «стариков» он оставил буквально несколько человек: актеров Гаврилова, Игнатьеву, Троянову, Рыбина, гримера Пашкова, художника Бернгарда. Кстати, Пашкова ни в коем случае нельзя было трогать, так как в то время в провинциальных театрах еще существовала старая дореволюционная традиция, когда гримеры работали со своими собственными атрибутами: накладными париками, косами, гримом и другими причиндалами. Казенного реквизита гримеры тогда не имели. И если бы «батю», так за глаза мы называли Александра Григорьевича Пашкова, убрали из театра, то он бы унес с собой весь гримерный реквизит. Соединив старые силы с новыми, молодыми, Белокуров с Мартьяновой приступили к репетициям «Трех сестер».

Забегая вперед, скажем, что целое десятилетие В.В. Белокуров и В.И. Мартьянова будут следить за творческим ростом своих воспитанников, станут регулярно приезжать в Таганрог на постановки спектаклей, оказывать актерам и театру профессиональную помощь. В те годы В.В. Белокуров имел официальный статус художественного консультанта таганрогского театра, несмотря на наличие собственных, часто сменяемых, художественных руководителей. Именно под влиянием Владимира Вячеславовича и Валентины Ивановны их ученика, выпускника ГИТИСа 1940 года Сергея Лаврова в июне 1949 года назначат главным режиссером Чеховского театра. Но об этом мы узнаем из следующей главы. А сейчас позволим себе небольшой виртуальный антракт, во время которого расскажем, почему городская оперетта получила нарицательное имя «немецкой».

«НЕМЕЦКАЯ» ОПЕРЕТТА

История Таганрогского театра музыкальной комедии берет свое начало с дореволюционных времен, когда в городском драматическом театре работала смешанная труппа, способная поставить и драму Шиллера, и веселую развлекательную оперетку в духе Оффенбаха или Легара. Самостоятельный театр музыкальной комедии появился в Таганроге значительно позднее.

Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, когда стало очевидным, что Ростов нашим войскам не удержать, из города стали в срочном порядке эвакуировать промышленные предприятия, учреждения и организации. Подлежал эвакуации и Ростовский театр музыкальной комедии, который в сентябре 1941 года выехал почти в полном составе на Восток страны. Все, что можно: платья, костюмы, парики и прочие аксессуары - театр взял с собой. А надо сказать, что ростовская оперетта своими постановками и голосами славилась на всю страну и до войны считалась одной из сильнейших в театрально-музыкальном мире.

Двадцать четвертого июля 1942 года в Ростов второй раз вошли немцы (первый раз - в ноябре 1941 года, но через неделю их оттуда выбили). Созданная оккупантами адми¬нистрация приступила к восстановлению экономической и общественной жизни города. Новая власть первым делом решила возродить городскую оперетту для поднятия боевого духа и развлечения господ офицеров и солдат Великой Германии. В Ростов в спешном порядке стали свозить оставшихся на захваченных территориях Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев артистов музыкальных театров. А из Германии эшелонами везли декорации и реквизит. Очевидцы рассказывали, что в огромных ящиках находились дамские туалеты, мужские костюмы, фраки, камзолы, цилиндры, трости и прочий гардероб небывалой красоты и яркости, все натуральное, взятое из реальной жизни и точно соответствующее моделям одежды изображаемых эпох. Стилизация тогда не признавалась, и артистов одевали по-настоящему.

И оперетта вновь запела и заиграла на оккупированной ростовской земле. Из истории Великой Отечественной войны известно, что Ростов дважды переходил из рук в руки воюющих сторон, и, наконец, 14 февраля 1943 года его окончательно освободили от немецко-фашистских захватчиков. В городе возродилась советская власть, и в родные края один за другим стали возвращаться эвакуированные предприятия и учреждения. Вернулся театр имени М. Горького, окружной и музыкальной комедии. Но две оперетты в городе - это было слишком, и встал вопрос, а что же делать с той, которую создали немцы? И когда 30 августа 1943 года освободили Таганрог, председатель комитета по делам искусств Ростовской области А. Григоров распорядился перевести «немецкую» оперетту в помещение таганрогского театра, который как драматический пока не работал. В Таганроге к ростовчанам присоединились местные артисты, игравшие в музыкальных спектаклях во время оккупации города. Так сохранили ростовскую труппу и дали ей возможность проявить себя в Таганроге.

Здание бывшего театра музыкальной комедии. Улица Свердлова (Александровская), 60

В здании Чеховского театра оперетта работала до июня 1944 года, после чего ее перевели на сцену клуба имени Сталина, который позднее получил название Дворец культуры работников комбайнового завода имени И. Сталина. После XX партсъезда ни завод, ни Дворец культуры имя Сталина уже не носили, но в городе их еще долго называли по-старому. Как только оперетта покинула помещение драмтеатра, его стали готовить к приезду выпускников ГИТИСа. В следующем году оперетте предоставили сцену клуба завода Димитрова, который находился тогда в старинном двухэтажном особняке с большим балконом по улице Свердлова, 60. В связи с этим 1 мая 1945 года «Таганрогская правда» писала: «Завтра в клубе имени Димитрова спектаклем «Раскинулось море широко» открывается летний сезон Таганрогского театра музкомедии. В репертуаре театра «Девушка из Барселоны», «Цыганский барон», «Марица», «Верный друг», «Гейша».

В 1947 году клубу предоставили другое помещение на улице Молокова (в настоящее время улица Свободы, 12, где раннее находился молочный магазин), а театр оперетты стал полновластным хозяином старинного особняка с настоящей сценой и длинным достаточно вместительным залом, который никогда не пустовал. Музкомедию в городе обожали, многие молодые мамаши, жившие поблизости, оставляли своих грудных младенцев на попечение бабушек и дедушек и шли наслаждаться чарующей музыкой Имре Кальмана, а в антракте успевали сбегать

покормить своих чад, и вновь возвращались обратно, чтобы досмотреть спектакль. Однако через два года театр музыкальной комедии неожиданно расформировали. Формальным поводом послужил якобы слабый безыдейный репертуар, не соответствующий требованиям коммунистической идеологии. При этом припомнили и историю создания театра. Оперетта в Таганроге прекратила свое существование, часть труппы возвратилась в Ростов, некоторые артисты перешли в драматический театр, другие навсегда покинули город. Для таганрожцев, любивших оперетту, это оказалось большой потерей. В 1949 году решением горисполкома здание театра музыкальной комедии отдали городскому Дому пионеров и школьников, который просуществовал там без малого сорок лет. Но еще долго, вплоть до начала 60-х годов, мальчишки близлежащих домов, играя в его большом дворе «в войну», по привычке называли Дом пионеров клубом.

Авторская справка

Мы рассказали историю того самого театра музыкальной комедии, на средства которого возрождался в послевоенное время драматический театр имени А.П. Чехова.

ГАСТРОЛЬНАЯ ОСЕНЬ СОРОК ЧЕТВЕРТОГО

А теперь подведем некоторые итоги и восстановим цепочку событий, происходивших в мире драматического искусства летом и осенью 1944 года в Таганроге.

Итак, городская оперетта, или, попросту, музкомедия, в июне покинула стены театра и переехала на подмостки клуба комбайностроителей. Сразу после присвоения Таганрогскому драматическому театру имени А.П. Чехова из него выехал работавший в городе длительное время Грозненский театр имени М.Ю. Лермонтова. На смену ему во второй половине августа в Таганрог прибыл на гастроли Ростовский государственный театр драмы имени М. Горького (РГТД). Этот первый послевоенный визит ростовчан в наш город положил начало многолетней традиции, когда артисты из РГТД приезжали в Таганрог со своими спектаклями, а чеховцы ездили в Ростов со своими.

За более чем двухмесячный гастрольный период ростовчане показали таганрогскому зрителю шестьдесят пять спектаклей. Особым успехом пользовались такие пьесы, как «Русские люди» лауреата Сталинской премии К. Симонова, «В степях Украины» А. Корнейчука, «Собака на сене» Лопе де Вега, «Фельдмаршал Кутузов» и другие.

Не успел за ростовчанами закрыться занавес, как в театр нагрянул Республиканский джаз-оркестр Армении, который два дня развлекал таганрогских любителей джаза.

Артист Грозненского драматического театра им. М.Ю. Лермонтова Василий Шагов, оставшийся работать, в г. Таганроге

Двадцать шестого сентября армянский джаз-бэнд сменил Ростовский театр миниатюр (позже преобразованный в театр комедии). Тот самый, который впервые выступил перед таганрожцами в сентябре 1943 года сразу после освобождения города. И вот спустя ровно год областной театр комедии вновь оказался в Таганроге.

Октябрь-ноябрь были относительно спокойными. Наступило затишье, гастроли повсеместно сворачивались (не сезон!), и театральные коллективы возвращались в родные стены. И только в середине октября в течение четырех дней под старыми сводами городского театра звучали мелодии Московского джаза под управлением популярного советского маэстро сороковых-пятидесятых годов Бориса Ренского. А 27 ноября в Таганрог возвратился театр музыкальной комедии, находившийся в Ростове с ответным визитом.

Ничто не предвещало каких-либо особых перемен в театральной жизни города, все шло своим чередом, люди занимались мирным трудом, восстанавливали разрушенное войной городское хозяйство, трудились во имя скорейшей победы над врагом. И вдруг, 21 ноября, в «Таганрогской правде» появляется то самое знаменитое интервью с худ¬руком театра Василием Сергеевичем Фотиевым, предвосхитившим начало новой театральной эры в истории Таганрогского драматического театра.

И город стал ждать заявленного события. Визиты иногородних творческих коллективов окончательно прекратились, а уходящий 1944 год завершился большим новогодним концертом популярного артиста советского кино, лауреата Сталинской премии Николая Крючкова. До Победы оставалось четыре месяца и девять дней.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД

Объявленное на 1 декабря 1944 года открытие театра не состоялось. Это свершилось только спустя сорок дней, 10 января 1945 года. Сегодня трудно объяснить причину такой задержки, может, что-то не успели подготовить, или сказались трудности технического характера? А, может, хотели приблизить открытие театра к грядущему юбилею А.П. Чехова. 29 января 1945 года нашему великому земляку исполнялось 85 лет. Так или иначе, но на этот раз открытие театра произошло точно в назначенный день. Эта дата считается и первым официальным выходом молодой труппы на сцену городского театра, но это не совсем так. Об этом историческом факте можно бы и не вспоминать, но, во-первых, из песни слова не выкинешь, а, во-вторых, распирает желание поделиться с читателями некоторыми подробностями этого маленького открытия.

Как-то мы с Евгением Васильевичем Нестюриным беседовали о его работе в театре, и он неожиданно спросил меня: «А ты знаешь, с каким спектаклем впервые выступили в Таганроге молодые московские артисты? «Конечно!» - уверенно отозвался я. - «Три сестры» Чехова. Это все знают!» Евгений Васильевич загадочно улыбнулся, выждал эффектную театральную паузу, и с видом, что сообщает это под большим секретом только мне одному, доверительно произнес: «А вот и неправильно. Первый спектакль, который сыграли молодые московские артисты в Таганроге, назывался... «Странный джентльмен»... Диккенса». «Вот как! А дату выступления не запомнили?» - вырвался у меня вопрос. «Да. кто его знает? Помню, что играли его перед самым Новым годом для делегатов какой-то партийной конференции. Ты лучше Воробьеву расспроси (так иногда Евгений Васильевич величал свою супругу О.Н. Воробьеву. - В.М.), она тебе точно скажет, потому что играла в этом спектакле». Но Ольги Николаевны в тот момент дома не оказалась, она гостила в Москве у своих родственников, поэтому вопрос остался открытым. К нему я вернулся, когда брал у Ольги Николаевны интервью в связи с подготовкой газетной статьи о С.С. Лаврове летом 1996 года. И тогда я спросил ее:

– Это правда, что вы начинали со «Странного джентльмена»?

И вот что она рассказала:

– Официально считается, что в Таганроге мы впервые выступили со спектаклем «Три сестры» 10 января 1945 года, но на самом деле раньше вышел «Странный джентльмен» - наша «домашняя заготовка», наш студенческий спектакль. В декабре сорок четвертого года в театре проходила какая-то партийная конференция или собрание партхозактива, точно сказать не могу, и нас попросили выступить. Упускать такую возможность не хотелось, и Белокуров дал согласие. Для нас этот выход означал многое; что-то наподобие разведки боем, «обкатки» спектакля на большой публике, пробой сил. А так как уже было принято решение открыть сезон премьерой «Трех сестер», то делегатам мы показали «Странного джентльмена». Я играла в нем роль хозяйки гостиницы мисс Нокс. Принимали нас хорошо, тепло, но уже в следующем сезоне пьесу сняли, и больше мы ее никогда не играли.

Стало очень любопытно, что же это за таинственная партийная конференция, которую никто не помнит. Тогда я направился за консультацией в городской архив. Заведующая архивом Людмила Евдокимовна Омельянюк внимательно выслушала меня и посетовала, что, к великому сожалению, помочь мне не сможет, так как партийный архив города находится в Ростове. И я вновь обратился к пожелтевшим подшивкам «Таганрогской правды».

Действительно, в декабре 1944 года в Таганроге проходили партийные конференции, сначала районные - Сталинского, Орджоникидзевского и Ленинского, а затем общегородская партийная конференция. В информационном сообщении об открытии VIII городской партийной конференции в «ТП» от 29.12.44 г. ни слова не говорилось о месте ее проведения. Только вот это: «Сегодня открывается городская партийная конференция...», и далее 200 строк об успехах и достижениях городской партийной организации. Не указывались и места проведения районных конференций. И только на следующий день в газете появилась небольшая информация следующего содержания: «Вчера в драматическом театре имени А.П. Чехова начала свою работу VIII городская партийная конференция». Надо же, какая конспирация, почти как в годы ленинского подполья! Интересно, а почему? И я обратился за разъяснением к старым партийцам. И вот что они рассказали:

— В те годы в печати открыто не оглашали места массового сбора коммунистов, партийных и советских руководящих работников. И специальные органы зорко следили, чтобы через печать не было никакой утечки информации. (Эти функции возлагались на эксперта городского литобъединения (горлито), который внимательно вычитывал газетные гранки, давая «добро» к печати, или вычеркивая «крамолу». - В.М.). А что касается партийных конференций, то, как правило, районные проходили в клубах больших заводов или в актовых залах учебных заведений, а городские обычно в драматическом театре, так как в то время это был самый вместительный зал в городе, готовый принять до шестисот человек.

Таким образом, с уверенностью можно утверждать, что спектакль «Странный джентльмен» зрители впервые увидели 30 декабря 1944 года в день завершения VIII городской партийной конференции.

А теперь настало время рассказать, как проходило открытие театра.

ТРИУМФ

Покорив сердца городской партийной элиты, молодые чеховцы продолжили ежедневные репетиции «Трех сестер». Уже назначили другой день премьеры и под ру¬ководством своего учителя Валентины Ивановны Мартьяновой шли последние доработки спектакля. Владимир Вячеславович Белокуров не стал дожидаться всеобщего праздника и но неотложным делам отбыл в Москву, оставив на попечение коллеги своих питомцев.

Таганрог жил своей обычной провинциальной жизнью, восстанавливал разрушенное войной городское хозяйство, отдавая все силы и материальные ресурсы фронту, приближая долгожданный миг победы. В городе уже знали, что театр готовится возобновить свою работу, и с нетерпением ждали этого часа.

Шестого января в «Таганрогской правде» появился анонс:

А 10 января, в день премьеры, таганрожцы прочитали в газете следующую информацию:

«Сегодня состоится торжественное открытие Таганрогского государственного драматического театра имени А.П. Чехова.

На открытие приглашены гости из Москвы, представители областных и городских партийных, советских и общественных организаций, стахановцы предприятий, интеллигенция, курсанты и офицеры военных училищ.

После торжественного заседания пойдет премьера пьесы А.П. Чехова «Три сестры» в художественной постановке заслуженного артиста РСФСР В.В. Белокурова и режиссера В.И. Мартьяновой».

И, наконец, 16 января под «шапкой» «Рождение театра имени А.П. Чехова» долгожданному открытию посвящалась целая газетная полоса. В ней и первая в новейшей истории Чеховского театра рецензия писателя И.Д. Василенко «Спектакль молодости», и приветственные телеграммы из Москвы знаменитых артистов, и личные впечатления некоторых знатных таганрожцев, и первые фотоснимки сцен из спектакля, ставшие сегодня историческими раритетами.

Приветственную телеграмму прислал своим ученикам и Владимир Вячеславович Белокуров: «Вы начали на Чехове, к Чехову пришли в творчестве. Здравствуй, новая жизнь! Беспощадно боритесь с низостью, пошлостью, тунеядством. Будьте по-чеховски красивы!»

Несколько лет назад, беседуя с Ольгой Николаевной Воробьевой, я поинтересовался: «А когда вас стали готовить для Таганрога?» Она рассмеялась: «А нас и не готовили для Таганрога, даже никакой речи об этом не вели, и только перед самым выпуском нам объявили, что весь наш курс направляют в Таганрог. Кроме «Трех сестер», у нас имелись еще два почти готовых спектакля: «Мещане» М. Горького и «Странный джентльмен» Ч. Диккенса. Но В.В. Белокуров решил, что в Таганроге мы начнем с «Трех сестер», ведь нам предстояло выступать на родине А.П. Чехова и в театре его имени. А «Мещан» и «Странного джентльмена» включили в репертуар первого театрального сезона».

А теперь не без помощи таганрогского писателя И.Д. Василенко, автора первой рецензии на первый спектакль Чеховского театра и ветеранов театра мы расскажем о премьере «Трех сестер».

Известно, что А.П. Чехов писал своих «Трех сестер» специально для актеров Московского Художественного театра, за что ему в свое время здорово досталось от критики. В первой постановке «Трех сестер» Ольгу играла М.Г. Савицкая, Машу - О.Л. Книппер, Ирину - М.Ф. Андреева, Вершинина - К.С. Станиславский, Тузенбаха - В.Э. Мейерхольд и В.И. Качалов. Что интересно, но и премьера мхатовских «Трех сестер» тоже состоялась в январе — 31 чис¬ла 1901 года. Спектакль прожил недолгую жизнь и наряду с «Чайкой» стал одним из символов художественного театра. Возобновили его спустя 37 лет специально к 40-летию МХАТа.

Перед молодыми, теперь уже таганрогскими, артистами стояла далеко не простая задача. Одно дело _ выступать в камерном зале института, пусть даже перед самым искушенным зрителем - педагогами, актерами-профессионалами, корифеями академической сцены. Другое дело - городской театр с самым, что ни на есть рядовым зрителем, но истосковавшимся по большому искусству. В этот зимний вечер 10 января в театре все происходило впервые. Впервые после трех лет войны открылся театральный сезон, впервые новое поколение зрителей увидело нестареющую чеховскую пьесу, и впервые на историческую сцену вышли актеры, которые открывали новую страницу в летописи Чеховского театра.

Режиссерам-постановщикам «Трех сестер» В.И. Мартьяновой и В.В. Белокурову предстояло решить ряд специфических задач. Во-первых, спектакль пришлось существенно переделать, из студенческой работы трансформировать в профессиональную постановку на сцене городского театра. Во-вторых, играть его предстояло уже иначе, не так, как во времена первого и даже второго поколения актеров Московского Художественного театра, не копировать и не повторяться. В-третьих, произвести некоторую замену актеров и ввести второй состав исполнителей. Кстати, у многих сложилось представление, что В.В. Белокуров в силу своего высокого звания и авторитета играл первую скрипку в режиссуре. На самом деле это не совсем так. Владимир Вячеславович утверждал и перемещал исполнителей ролей, влиял на репертуар театра, имел прямые связи с комитетом по делам искусств РСФСР. Его слово имело решающее значение. А Валентина Ивановна работала непосредственно с актерами, вела репетиции, разрабатывала рисунок роли, ставила отдельные картины и мизансцены. И, как педагог, совершенствовала мастерство своих питомцев. Вот почему на театральной афише ее фамилия стояла первой, а потом уже В.В. Белокурова.

Роли в таганрогских «Трех сестрах» шеф-режиссер Белокуров распределил почти так же, как в дипломном спектакле. Ольгу играли Нина Подовалова и Нина Федина, Машу - Елизавета Солодова, Ирину - Людмила Антонюк и Галина Вигулярная, Вершинина - Алексей Глазырин, Тузенбаха - Юлий Сазонов, штабс-капитана Соленого - Сергей Лавров. А вот с ролью няньки Анфисы вышел казус. В студенческом спектакле Анфису играла Ольга Воробьева, она надеялась сыграть ее и в Таганроге, но Белокуров отдал эту роль актрисе Титовой. Ольга Николаевна очень расстроилась, но просить своего учителя не решилась. Бесполезно!

Исполнительницы главных ролей в спектакле «Три сестры»

Ольга - И.И. Подовалова (стоит слева). ...а на этом, снимке в роли Ирины

Маша — Е.М. Солодова (справа). — Л.С. Антонюк.

Ирина — Г.Ф. Вигулярная.

По-разному сложилась актерская судьба первых исполнителей «Трех сестер». Большинство из них в конце 40-х, начале 50-х годов покинули стены родного театра, кто-то вернулся в Москву, кто-то выехал на Украину, в Таганроге остались немногие: О.Н. Воробьева, В.А. Волков, С.С. Лавров. Дольше всех проработала в театре Варвара Михайловна Нагорова, которая в том памятном спектакле сорок пятого года сыграла небольшую роль горничной. Сегодня она на заслуженном отдыхе, но по-прежнему проявляет живой интерес к делам в театре, искренне переживает его неудачи, интересуется кадровыми перестановками, радуется его успехам и достижениям.

У таганрогских «Трех сестер» сложилась в меру счастливая судьба. С этого спектакля чеховцы открывали второй театральный сезон 1945/46 г. И это стало многолетней традицией театра, когда каждый новый театральный сезон непременно начинался чеховской пьесой. «Три сестры», показанные на первых гастролях в Ростове, произвели на искушенного ростовского зрителя огромное впечатление.

В мае 1968 года спектакль «Три сестры» еще раз поставил на сцене нашего театра его главный режиссер, заслуженный деятель искусств РСФСР С.С. Лавров, а в 1993 году - режиссер Алексей Говорухо. И в нем тоже играли молодые актеры, пришедшие в театр в конце 80-х - в начале 90-х годов. Преемственность поколений продолжалась!

ХРОНИКА ПЕРВОГО СЕЗОНА

Триумфально отыграв «Трех сестер», молодые артисты сразу же возобновили репетиции двух других студенческих работ, и 17 января вынесли на суд зрителей (уже официально и для всего города) «Странного джентльмена».

Несмотря на теплый прием, у «Джентльмена» оказался очень короткий век. Его играли только один сезон. Сэр Чарльз Диккенс, всемирно признанный классик английской литературы девятнадцатого столетия, в те суровые годы не вписывался в наш повседневный полувоенный быт. Из другого мира была эта пьеса, вот и не нашла она должного отклика в сердцах советских людей.

Зато «Мещанам» повезло куда больше. Премьера спектакля состоялась 21 января 1945 года, и в текущем театральном сезоне его показали двадцать шесть раз. В творческой биографии актера Сергея Лаврова эта постановка оказалась пророческой, в ней он выступил и как актер (роль Нила), и впервые как ассистент режиссера, проложив тропинку в большую режиссуру.

История точно зафиксировала все спектакли первых лет работы возрожденного театра. И сегодня мы можем констатировать, что «Три сестры» шли всего три сезона и были показаны шестьдесят четыре (!) раза. «Мещане» в последний раз вышли к зрителям в 1947 году и больше не ставились. Но, если «Три сестры», «Странный джентльмен» и «Мещане» хранили память о студенческих го-дах, то спектакль «Так и будет», поставленный по одноименной пьесе лауреата Сталинской премии К. Симонова, стал первой самостоятельной работой молодых актеров на профессиональной сцене. В феврале 1945 года исполнилось два года со дня освобождения Ростова от немецко-фашистских захватчиков, и спектакль «Так и будет» (режиссер-постановщик - художественный руководитель театра B.C. Фотиев) оказался весьма кстати. Премьера состоялась 14 февраля, в день годовщины освобождения Ростова, и посвящалась этому памятному событию. К сожалению, его постигла та же участь, что и «Джентльмена», он находился в прокате только один сезон.

В дальнейшем новые работы чеховцев стали выходить регулярно с интервалом 1-2 месяца. Так, 27 марта зрители впервые увидели пьесу детективного жанра «Поединок», а ровно через месяц, 28 апреля, еще одна премьера - «Без вины виноватые» А.Н. Островского. Следом, 31 мая - первый детский спектакль, сказка Е. Шварца «Снежная королева». А 7 июля победного сорок пятого года - первая классическая комедия - «Забавный случай» К. Гольдони, которой 16 июля чеховцы завершили свой первый театральный сезон.

Да простят меня читатели за то, что я злоупотребляю частым повторением слова «первый», но от этого никуда не деться, тогда многое было впервые. Как, например, первые гастроли молодой труппы летом 1945 года в столицу Донского края - город Ростов, по завершению которых «Таганрогская правда» писала:

«19 августа состоялся прощальный спектакль театра имени А.П. Чехова. Шли «Три сестры». Пароход «Николай Островский» доставил коллектив театра в родной город. В порту была устроена теплая встреча. Через месяц актеры вернутся из отпуска, и коллектив начнет новый театральный сезон».

Собственно, на этой мажорной ноте можно бы поставить точку и завершить рассказ о начале творческого пути молодого театра, но мы поставим многоточие...

ВТОРОЙ ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Второй театральный сезон в истории таганрогского театра сыграл не меньшую роль, чем первый, который по определению Валентины Ивановны Мартьяновой явился «пробой актерских и режиссерских сил». А вот второй стал этапом становления, выбора стратегии действия, формирования репертуарной политики театра на многие годы.

Несомненно, молодым актерам сопутствовала удача, успех окрылял и вдохновлял. Но эйфория проходит быстро, наступают будни, и всплывает классический для русской интеллигенции вопрос: «Что делать?»

На этот вопрос искали ответ и худрук B.C. Фотиев, и художественный консультант В.В. Белокуров, и актеры театра. Во втором сезоне в театре создается режиссерская коллегия, в которую вошли Николай Богатырев, Алексей Глазырин, Сергей Лавров, Александр Роговин и Николай Шаталюк, призванная влиять на выбор репертуара, обеспечивать творческий рост актеров и высокий уровень режиссуры. Второй театральный сезон ознаменовался и кадровыми переменами. В августе директором театра назначили A.M. Бертема, до этого работавшего заместителем директора, а его замом стал A.C. Серняев.

Открытие второго сезона состоялось 28 октября пьесой А.П. Чехова «Три сестры». Кроме нее в репертуар вошли: «Мещане», «Снежная королева» и «Забавный случай», пользовавшиеся наибольшим зрительским успехом. Коллектив труппы подобрался сплоченный и достаточно работоспособный, что позволяло в кратчайшие сроки осуществлять новые постановки.

Периферийные городские театры, каким был и остается таганрогский театр, находятся в положении «и один в поле воин», когда в городе и его окрестностях других профессиональных театров нет, и у зрителей не остается выбора, какому театру отдать предпочтение. И театру, чтобы не потерять своего зрителя, приходится регулярно обновлять репертуар. А что значит регулярно? Сколько надо готовить новых спектаклей за сезон: два, пять, десять? В те далекие годы, несмотря на то, что война нанесла колоссальный урон всему народному хозяйству, театру, находящемуся на полном государственном обеспечении, в выделении средств не отказывали. Нетрудно догадаться, что количество реальных постановок ограничивалось сверху возможностями бюджета, а снизу - возможностями театра.

Так вот, второй театральный сезон оказался изобильным на премьеры, из двенадцати репертуарных спектаклей - девять новых работ! Обратите внимание на даты и регулярность премьер и сделайте соответствующие выводы о работоспособности творческого коллектива театра.

В.В. Белокуров и В.И. Мартьянова видели свою основную задачу, прежде всего, в поддержании реноме и соблюдении традиций МХАТа на таганрогской сцене, Это нашло свое выражение, прежде всего, при формировании труппы из выпускников одного театрального вуза, воспитанников одних и тех же педагогов, во-вторых, в выборе соответствующего репертуара, и, наконец, в назначении на должность главного режиссера театра представителя той же театральной школы. Последнее обстоятельство сыграет свою решающую роль, когда в 1949 году в Москве будет решаться вопрос о главном режиссере таганрогского театра. Кроме того, по уже известным соображениям, в репертуар обязательно включались пьесы А.П. Чехова, что способствовало формированию имиджа театра. Поэтому не случайно во втором сезоне появляется «Иванов», пьеса наиболее близкая по духу и доступная для понимания. Но о постановке «Иванова" мы расскажем чуть позже.

Завершая экскурс в начальный период становления Чеховского театра, остановимся еще на одной, очень важной, стороне его деятельности.

ТЕАТР - ДЕТЯМ

Театр - это особый вид искусства, существование которого определяется наличием зрителя. Без зрителя театра не бывает. Театр призван воплощать на сцене драматурги¬ческие произведения, учитывая эстетические запросы определенного потребителя. Жизнеспособность театральной постановки во многом зависит от того, как она будет принята зрителем. И в этом чеховцы смогли убедиться на «Странном джентльмене», «Так и будет», «Первом громе» и других своих работах-однодневках. Если зритель скажет спектаклю «да», то театр живет, если - «нет», то и театра нет.

Это художник может нарисовать картину, которую сегодня никто не понимает, а пройдут годы, поднимется до уровня художника зритель и воскликнет: «О, Малевич! О, «Черный квадрат!», и будет хлопать в ладоши от счастья и умиления. То же самое можно сказать о творчестве скульпторов, поэтов, писателей. Сегодня можно не принять роман, а через 20-30 лет объявить его произведением века и присудить автору какую-нибудь международную премию. В театре этого не происходит, театру нужен зритель, нужно признание, сегодня, сейчас, немедленно.

Но ведь и зритель бывает разный: искушенный и неискушенный, образованный и не очень, старый и молодой и, наконец, совсем юный. Вот о нем, юном, стоит сказать отдельно. Ведь все мы когда-то были детьми и нас вводили в волшебный мир сказок наши родители, бабушки и дедушки, старшие братья и сестры.

Единственный в Таганроге профессиональный драматический театр, взвалив на себя бремя развлекать и воспитывать, просто обязан удовлетворять запросы всех категорий зрителей, поэтому в афишах мы находим серьезные классические произведения русских, зарубежных и современных авторов, веселые комедии и водевили прошлого и настоящего, пьесы для отцов и детей. И не случайно, уже в первом театральном сезоне чеховцы работают над спектаклем для детей «Снежная королева» Е. Шварца. «Детская» тема в работах театра во все времена звучала на высокой ноте и находилась в центре внимания режиссерской коллегии. Следующей постановкой для юного зрителя после «Снежной королевы» стала инсценировка сказки Ш. Перро «Золушка» С. Маршака. Спектакль вышел под названием «Хрустальный башмачок». А потом появилась бессмертная «Сказка об Иванушке и Василисе Прекрасной» в постановке С.С. Лаврова, которая выдержала несколько редакций и радовала детей не одного поколения. Что интересно, репертуарная политика театра строилась с учетом интересов и самых маленьких зрителей на уровне «Колобка» и «Репки», и детей среднего и старшего возраста.

Вспомните, как называлась одна из кинофабрик бывшего Советского Союза? «Киностудия имени М. Горького для детей и юношества»! Правда, звучит гордо? А когда мы брали в руки детскую книгу и открывали обложку, то в глаза сразу бросалось: «Для детей младшего и среднего возраста» или «Для детей старшего возраста». Вот так работал и продолжает работать драматический театр имени А.П. Чехова, не только для взрослых, но еще для детей и юношества.

В памяти моего поколения остались такие красочные, впечатляющие спектакли, как «Сказка об Иване Царевиче и Василисе Прекрасной», «Иван-да-Марья», «Аленький цветочек», «Димка-невидимка» и другие. Что интересно, в те годы «Сказку об Иване Царевиче» играли даже для взрослых на вечерних спектаклях. И в наши дни набирающего обороты XXI века с театральных афиш не сходят «Каштанка», «Волшебная лампа Ал-Ад-дина», «Чудеса на Змеином болоте», «Мымренок», «Оранжевый ежик», «Пеппи Длинныйчулок», «Маленький Мук».

Дети - это непростой зритель. Они непоседы, егозы, порой непредсказуемы, во время спектакля могут вдруг расплакаться, нарушив святую тишину зала. Но зато это самый благодарный зритель, искренний, добрый, чувствительный. И артисты это понимают и отвечают им взаимностью. Известный театральный постулат, что «для детей надо играть так же, как и для взрослых, только еще лучше», воспринимается актерами, как святая заповедь, и они стараются изо всех сил, не допуская фальши, игры в полсилы, сползания к халтуре. Поэтому и раздаются по ходу действия звонкие одобрительные голоса, радостный смех и бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в детскую овацию.

Если быть до конца откровенным, то следует сказать, что театр обращается к детскому репертуару не только ради удовлетворения спроса соответствующей аудитории и пополнения кассовых сборов. Такие постановки нужны и самим артистам. Работая только во «взрослых» спектаклях, актеры рискуют «задубеть», зачерстветь или заболеть «звездной» болезнью. Им нужна встряска, разрядка, другие эмоции, иная среда обитания. Актер должен периодически уходить от патетических фраз типа: «В человеке все должно быть прекрасно...» и с другим выражением лица и чувствами произносить: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу (простите) задом». Я не шучу, я вполне серьезно. Артисты в детских спектаклях рас-кре-по-ща-ют-ся, меняются и внутренне, и внешне. Посмотрите на них после детского спектакля, такое впечатление, что они лет на десять помолодели: светлые лица, сияющие радостью глаза. А всего-то час побыли в детстве.

«Снежная королева». Снимок на память в день премьеры 31 мая 1945 г.

«Детская» тема _ это особая сторона деятельности театра, позволяющая актерам проявлять инициативу и самим пробовать себя в режиссуре. Взять хотя бы ту же «Снежную королеву». Идея постановки сказки принадлежала молодым артистам, супругам Нине Фединой и Александру Роговину которые выступили в качестве режиссеров спектакля. На протяжении последних шестидесяти лет режиссерские опыты актеров театра повторялись неоднократно. Можно вспомнить «Сказку об Иване Царевиче» A.C. Серняева, «Три поросенка» и «Красная Шапочка» О.Н. Воробьевой, «Кот Васька и его друзья» Э. Кольбуса, «Каштанка» В. Рогульченко, «Мымренок» и «Новогодний каприз принцессы» А. Топольского и многие другие.

Завершить рассказ о возрождении драматического театра имени А.П. Чехова хочется словами Ивана Дмитриевича Василенко, которые звучали тогда в январе 45-го, как завет молодым актерам:

«У артистов накапливается и делается все более сложным их личный жизненный опыт. Теперь это уж не те юноши и девушки, которые пришли в институт с неоформившейся мечтой и милыми шутками. Они теперь увереннее могут брать из сокровищницы мировой и отечественной литературы то, что наиболее соответствует их творческой индивидуальности. Надо думать, что руководство театра пойдет этому навстречу и смелее будет поручать новые постановки молодым актерам.

Таганрогский зритель ждет, что следующий сезон принесет театру еще большие творческие удачи».

ГЛАВА II. КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Настало время рассказать о тех, кто стоял у истоков возрождения Таганрогского драматического театра в послевоенные годы. И первый наш рассказ о легендарном главном режиссере Чеховского театра Сергее Сергеевиче Лаврове, который прожил недолгую, но яркую насыщенную жизнь. Прежде чем стать режиссером, он успел поработать рядовым актером в Брестском драматическом театре, в Новосибирском «Красном факеле», пережил войну, а осенью 1944 года прибыл в Таганрог. Он много и плодотворно работал, учился у корифеев отечественной режиссуры: А.Д. Дикого, А.Д. Попова, В.П. Редлих, В.В. Белокурова, В.И. Мартьяновой, A.A. Гончарова, Г.А. Товстоногова и других известных деятелей российского театрального искусства.

Предлагаемый рассказ о С.С. Лаврове - это не биография известного человека и не анализ творческого пути актера и режиссера. Это память о нем.

ВОСПОМИНАНИЯ О ЛАВРОВЕ

Люди старшего поколения, вспоминая прожитые годы, делят их на три периода: «до войны», «в войну» и «после войны». До войны проходили беззаботное детство в родительском доме, школьные годы, романтическая юность. Молодость этого поколения опалила война. Она принесла советскому народу много горя, смерть друзей и близких, потерю крова, разбитые надежды и мечты, тревожные дни и ночи невыносимого оккупационного режима, горечь поражений и радость долгожданной Победы. А после незабываемого победного салюта весной сорок пятого начиналась новая жизнь «после войны», ставшая, к сожалению, для многих такой короткой.

До войны...

Сергей Сергеевич Лавров родился до войны, в доисторическом для моего поколения 1916 году. В том самом шестнадцатом, о котором поэт писал: «...в терновом венце революций грядет шестнадцатый год». Детство и юность Сережи Лаврова прошли в старинном русском городе Муроме. Отец Сергея, тоже Сергей Сергеевич, преподавал в школе математику, мама, Мария Владимировна, - русский язык и литературу. Она прожила трудную жизнь советской учительницы, и за свою педагогическую деятельность была удостоена высокой правительственной награды - ордена Ленина.

Учился Сергей хорошо - сказывалось влияние родителей. Очень любил читать произведения русских классиков - Тургенева, Гоголя, Куприна, Чехова. Из поэтов предпочтение отдавал Пушкину, Лермонтову, зачитывался стихами Дениса Давыдова, малоизвестных поэтов XIX века. В старших классах «заболел» сценой, ходил на все спектакли городского театра. Это и определило дальнейшую судьбу юноши.

Трудна жизнь в искусстве, но еще тяжелее дорога туда. Сергей дважды пытался поступить в самый престижный театральный вуз страны - ГИТИС, и однажды его мечта сбылась. В 1936 году он становится студентом мастерской народного артиста СССР, актера Московского Художественного театра Михаила Михайловича Тарханова, учеником педагогов ГИТИСа В.В. Белокурова и В.И. Мартьяновой.

Тогда, в тридцать шестом, актера МХАТа Белокурова мало кто знал в стране. Слава и невиданная популярность придут к нему в 1941 году, после выхода на экран художественного фильма «Валерий Чкалов». В этой киноленте он создаст живой образ легендарного летчика-героя, ставшего примером мужества, отваги и героизма для советских летчиков, громивших фашистских асов в небе Москвы и Ленинграда, Курска и Киева, Вены и Берлина. После «Валерия Чкалова» на Белокурова обратит внимание «сам товарищ Сталин», покровитель и «лучший друг» советских летчиков, спортсменов и артистов.

Четыре незабываемых студенческих года пролетели как одно мгновение. И вот наступил день выпуска первого набора актерского курса М.М. Тарханова. На календаре 1940 год. Впервые за всю историю не только ГИТИСа, но и других театральных вузов страны, весь выпускной курс в полном составе направляется в один город, в один театр - Брестский драматический.

Война...

От людей старшего поколения, переживших войну, часто приходится слышать, что «встретили» они ее там-то и тогда-то, при таких-то обстоятельствах. Молодой актер Лавров войну не встречал, да и не собирался ее встречать. Она сама настигла его в городе Пинске 22 июня 1941 года, куда накануне Брестский драматический театр выехал на гастроли.

Сергей с товарищами немедленно поспешили в военкомат. Там-то должны были знать, что делать молодым здоровым ребятам в этой ситуации. Но встретивший их комиссар только развел руками: «Сам, ребятки, ничего не знаю. Связи с округом нет, в Бресте уже немцы. Так что собирайте свои вещи и вперед, на Восток. Город мы не удержим». Какие вещи у артистов! Все оставили в Бресте, когда выезжали на гастроли, даже документы. Театр взял только необходимый минимум реквизита да несложные декорации. Поездка планировалась непродолжительной, не более двух-трех недель. Стоял жаркий июнь, так что смены брюк да двух летних рубашек хватило бы вполне. А тут такое началось! Одно слово - эвакуация. Срочная, без долгих сборов, под разрывами бомб и снарядов. На Восток уходили чудом уцелевшие, вышедшие из окружения войсковые части, а с ними и актеры Брестского драматического театра.

Кое-как, где пешком, где на перекладных, добрались до Москвы. И здесь судьба распорядилась актером Лавровым по-своему, выдав ему «броню» - освобождение от призыва в действующую армию. Комитет по делам искусств при Совмине РСФСР направил его сначала в Нальчик, а затем в Алма-Ату. В течение 1941-1942 годов в Алма-Ату, Баку, Куйбышев, Пензу, Новосибирск, Омск, подальше от фронта, были вывезены почти все театры и киностудии Москвы, Ленинграда и других крупных городов России. Война войной, но музы не должны были молчать. Музы должны были поднимать боевой дух солдат, формировать чувство уверенности в неизбежной победе над врагом. Театры жили, работали и боролись всеми имеющимися у них художественными средствами.

В Алма-Ате Сергей Сергеевич Лавров работал в эвакуированном из Москвы театре имени Моссовета, а затем, переехав в Новосибирск, стал актером знаменитого уже в те годы драматического театра «Красный факел». Сибиряки назы¬вали его сибирским МХАТом. В то время «Красный факел» переезжал из одного места в другое, уступая сцену эвакуированным театрам страны. Временные неудобства компенсировались возможностью встречаться с другими театральными коллективами, знакомиться с их творчеством. Особенно это касалось молодых начинающих актеров, их профессионального роста и совершенствования мастерства.

Приведем примерную географию таких переездов. До войны базовой площадкой «Красного факела» служила сцена Кривощековского дома культуры (Кривощеково - заводской район Новосибирска, по другую сторону реки Обь). Когда началась Великая Отечественная война, в Новосибирск эвакуировали Ленинградский драматический театр имени A.C. Пушкина (Александрийский), и его разместили в Кривощеково, а «Красный факел» перебрался в город Сталинск, ныне Новокузнецк. Затем последовала эвакуация Московского театра оперетты и их прибытие в Сталинск, а «Красный факел» вновь оказался на новом месте. На этот раз в шахтерском городке Прокопьевске. Именно здесь в 1942 году А.Д. Дикий поставит своего «Олеко Дундича».

Из воспоминаний жены С.С. Лаврова, старейшей актрисы театра имени А.П. Чехова В.М. Лавровой-Нагоровой:

«Познакомились мы с Сережей в Новосибирске, где он работал в «Красном факеле». Вместе с ним играли его однокурсники по ГИТИСу Виктор Волков и Сергей Галуза. В феврале сорок третьего мы поженились, и, как положено, сыграли свадьбу. Время было невероятно тяжелое. Артисты жили впроголодь, пайка не хватало. Но мы ухитрились - купили, как сейчас помню, литр водки за семьсот рублей, изобрели какую-то закуску и пригласили самых близких друзей. Не обошлось и без свадебных подарков, нам подарили бывшую в употреблении скатерть, а мне чулки фильдеперсовые. Жили на квартире у режиссера театра Веры Павловны Редлих, народной артистки РСФСР, и ее мужа Сергея Сергеевича Бирюкова, моего родного дяди.

Актриса Чеховского театра В.М. Нагорова.

В августе 1944 года на имя Сергея пришла правительственная телеграмма — вызов в Москву. Он собрался и поехал, а я осталась. В это время в ГИТИСе заканчивали обучение студенты второго набора (1940-го года. - В.М.) тархановского курса. Перед Белокуровым поставили задачу - сформировать из выпускников 1940-го и 1944 гг. полноценную театральную труппу 20-25 человек и направить ее в Таганрог для возобновления работы городского драматического театра. Труппу сформировали, и Белокуров с Мартьяновой летом 1944 года еще в Москве приступили к репетициям спектаклей, которые планировалось показать таганрожцам. Репетировали еще не забытые студенческие работы: «Три сестры» Чехова, «Мещане» Горького и «Странный джентльмен» Диккенса. В разработке находился еще один спектакль по пьесе Пристли «Опасный поворот».

Сергей Лавров в роли Нила в студенческом спектакле «Мещане».

В ноябре 1944 года прибыли в Таганрог. Несмотря на то, что еще шла война, настроение у нас было ликующее, праздничное, хотелось как можно скорее выйти на сцену, показаться таганрогской публике. Открытие запланировали на 1 декабря, поэтому днем и ночью шли репетиции «Трех сестер». Но открытие театра состоялась только 10 января 1945 года. А 21 января мы показали еще одну премьеру - «Мещане», где Сережа играл Нила и дебютировал как режиссер-ассистент. С этого спектакля и началась его режиссерская практика.

Но какие бы радостные настроения нами ни овладевали по поводу успешных премьер и удачного начала, ничто не сравнится с незабываемым днем 9 мая. Накануне после очередного спектакля долго не расходились: шел обычный «разбор полетов», делились впечатлениями, планировали следующий спектакль. Домой явились далеко за полночь и сразу завалились спать. Ночью прошел небольшой дождик, поэтому спали как убитые. Вдруг слышим, мы с Сергеем даже не разобрали спросонья, это еще ночь или уже утро, страшный крик на улице, переходящий в вопль. Испугались, конечно. Выглядываем в окно и видим: стоят Лешка Глазырин, Саша Роговин, Юля Сазонов, Коля Богатырев и орут нечеловеческими голосами: «По-бе-да! Война кончилась! По-бе-да!»

Начиналась новая жизнь - «после войны».

Как Лавров стал главным

В те годы, когда гитисовцы только начинали свой путь на таганрогской сцене, главных режиссеров в театре не существовало, их заменяли художественные руководители. Первым художественным руководителем, с именем которого молодое поколение чеховцев вступило в новую жизнь, стал Василий Сергеевич Фотиев. Это он в газете «Таганрогская правда» от 21 ноября 1944 года впервые сообщил о прибывшей труппе молодых артистов, выпускников ГИТИСа. Орденоносца B.C. Фотиева назначили на эту должность еще в Москве, и приехал он в Таганрог уже официально утвержденным художественным руководителем театра. Под его руководством труппа работала первые два сезона. В сентябре 1946 года его сменил Анатолий Иванович Котляров, возглавлявший труппу ровно один сезон с 4 сентября 1946 по 25 сентября 1947 года. В четвертом театральном сезоне 1947/48 г. был назначен новый худрук - Моисей Григорьевич Левантовский. С его приходом меняется название должности. Теперь творческим составом театра руководит не худрук, а главный режиссер. Первого июня 1948 года артиста Лаврова назначают и.о. режиссера, а через год, в июне 1949 года, Москва утверждает его главным режиссером театра. И для этого имелись веские основания.

Во-первых, Лавров, обучаясь в ГИТИСе, освоил актерскую школу Художественного театра (вспомним, что его учителями были актеры МХАТа). Во-вторых, приобрел хорошую профессиональную подготовку, работая в годы войны в «Красном факеле» с такими выдающимися режиссерами, как В.П. Редлих и А.Д. Дикий. В-третьих, прежде чем стать главным, он был и режиссером-стажером, и ассистентом режиссера (в «Мещанах» М. Горького), и просто режиссером. Нельзя сбрасывать со счетов и приобретенный жизненный опыт. Все-таки пять-шесть лет разницы в возрасте со своими товарищами по институту что-то значили.

Может возникнуть закономерный вопрос, а была ли альтернатива Лаврову? И да, и нет. В августе 1949 года в театр прибыл для работы очередным режиссером (очередной режиссер — специфический театральный термин) Борис Осипович Потик, участник Великой Отечественной войны, художник особого склада, человек нестандартного мышления и непростого характера. В одной из боевых операций он потерял обе ноги, и после долгого пребывания в госпиталях и непродолжительной работы на Севере приехал в Таганрог. Человек огромного мужества и силы воли, он с большим трудом передвигался на специальных протезах, которые мешали ему в жизни и в работе.

Да, Борис Осипович Потик мог быть главным, но в другой ситуации, или в другом театре. А в тот момент Москва отдала предпочтение Сергею Сергеевичу Лаврову, да и художественному консультанту было видней, кого выдвигать в главные режиссеры. По существу, тогда в Таганроге поставили редкостный эксперимент по формированию труппы городского театра выпускниками одной театральной школы с художественным руководителем, воспитанным той же школой. Пройдут годы, пять, десять, двадцать лет, и жизнь покажет, что эксперимент удался. А потом никто больше экспериментировать не захочет, то ли времена настанут другие, то ли пропадет желание экспериментировать.

Из воспоминаний В.М. Нагоровой:

«Первой самостоятельной режиссерской работой Сергея стал спектакль «Суд идет» по известной пьесе Джона Пристли «Инспектор пришел». Он его поставил в самом конце сорок пятого года. Это известное произведение с разными названиями «Визит инспектора», «Инспектор Гул» прошло по театрам страны, а позднее по нему сняли фильм. Пристли в те годы находился в зените популярности, и в нашем театре его пьесы всегда пользовались большим успехом.

В самом конце 1951 года Сергея направили в Москву на 6-месячные Высшие режиссерские курсы, которые проходили в ГИТИСе. Когда через полгода Сергей вернулся, нам уже назначили нового директора Леонида Петровича Иваненко. По возвращению он поставил тонкую лирическую пьесу латышского автора Яна Райниса «Вей, ветерок». Почти ежегодно Сергей ездил на семинары к Андрею Гончарову в Москву или к Георгию Товстоногову в Ленинград. Вот так он стал режиссером, но играть все равно продолжал».

Ветеран Чеховского театра Е.В. Нестюрин.

Рассказывает старейший работник театра E.H. Нестюрин, друг С.С. Лаврова:

– С Сергеем мы подружились сразу, как только он приехал в Таганрог. Он заметно выделялся среди других прибывших актеров. Те еще были мальчишками, а он и выглядел старше, и в нем, чувствовалась какая-то внутренняя сила, жизненный опыт. Когда Лавров стал заниматься режиссурой, мы сдружились ближе. От него я получил указания, где какой свет поставить, какую мизансцену затемнить, а какую, наоборот, высветить. Иногда я с ним не соглашался, потому что технически не мог осуществить его замысел, и дело доходило до резких выражений, но «войны» между нами никогда не возникало. Дружили мы и семьями. Одно время даже жили на одной лестничной площадке в доме 45 по улице Фрунзе.

Из воспоминаний выпускницы ГИТИСа 1944 года, заслуженной артистки РСФСР Ольги Николаевны Воробьевой:

«О Сергее Лаврове могу рассказать многое. Слава Богу, есть что вспомнить. Лавров — это наша молодость, молодость театра. Не хочется вдаваться в исторические подробности, но роли, которые он переиграл в театре, и спектакли, которые поставил, до сих пор живут в памяти: «Мещане», «Власть тьмы» Горького, «Маскарад» Лермонтова, «Анджело» Виктора Гюго, «На холмах Монмартра», «Олеко Дундич» и другие. Он очень тонко чувствовал и понимал Чехова. Лучшего Иванова в его исполнении я нигде не видела. У нас в театре Сергей поставил почти все известные пьесы Чехова: «Три сестры», «Вишневый сад», «Чайка», «Иванов», «Дядя Ваня». По разному относилась критика к его постановкам. Были несомненные удачи, достижения в режиссуре, за что в 1959 году он и получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР, но случались и незаслуженные упреки и обвинения. В 1962 году он вынужденно покинул Таганрог и уехал с семьей в Тулу. Через несколько лет он вернется в театр, но главным у нас будет уже другой режиссер.

Лавров-актер был сам себе режиссером. Сам выстраивал рисунок роли и требовал этого от нас. В наши дни актеры боятся быть на сцене добрыми, нежными, чувственными, в ходу другие ценности. А тогда, если актер не мог передать всю гамму переживаемых чувств, не смог сказать «люблю» или «ненавижу» так, чтобы в это поверил зритель, он мог лишиться роли. Сегодня режиссеры из кожи вон лезут, чтобы рассмешить зал, или, используя классику, пытаются ее осовременить собственными методами. И получается абсурд, бред какой-то. А тогда режиссура решала иные задачи, стремилась вызвать у зрителя чувства сострадания, сопереживания, может, даже «выжать» слезу сочувствия. Так работали и наш старейший режиссер Борис Осипович Потик, и преждевременно ушедший из жизни Владимир Станиславович Цесляк. Кстати, Потик был прекрасным постановщиком комедий, а Лаврову больше удавались серьезные психологические произведения.

«...в любой роли он был великолепен» О.Н. Воробьева о С.С. Лаврове.

С.С. Лавров в роли Соленого, С.С. Лавров в роли Иванова.

«Три сестры», 1945 г. «Иванов», 1946 г.

С.С. Лавров в одной из ролей, Главный режиссер Чеховского

50-е годы. театра С.С. Лавров. 60-е годы.

Лавров обладал одной особенностью, присущей большим мастерам. Он сразу видел актера в той или иной роли. И если принимал решение дать роль, скажем, Грише Марковичу или Виктору Волкову, то оно было окончательным и бесповоротным. За ним ходили, просили, клянчили, обещали «магарыч» поставить, но уговорить его никому не удавалось. Даже любимую зрителями Люсю Антонюк, нашу «звезду», он мог запросто не допустить к роли.

А сколько у него возникало споров с Ваней Колесниковым! Иван слыл самобытным и своенравным актером, обладал бесспорным талантом, но со своим пониманием происходящего. Они могли спорить неделями, отстаивая свою точку зрения, убеждая друг друга до хрипоты. Лавров, видя, что Иван не сдается, не выдерживал и кричал: «Черт с тобой, пусть будет по-твоему, играй, как знаешь, но только попробуй загуби роль, сразу вылетишь!».

Заслуженная артистка РСФСР О.Н. Воробьева.

Любимчиков Лавров никогда не заводил, ко всем относился ровно, доброжелательно. Он любил актеров, потому что сам, прежде всего, был актером. Отсюда эта порой жестокая требовательность. Он мог крикнуть на актрису: «Ну, какая же ты тупая!», но работать с ней продолжал до конца. В то время зрители ходили в театр на Пашу Будяка, Люсю Антонюк, Ваню Колесникова и, конечно же, на Лаврова. В любой роли он оставался самим собой, зрители его узнавали и всегда встречали теплыми аплодисментами. Он любил людей, любил праздники, веселые, шумные компании. И между нами не существовало никакой разницы».

Рассказывает актриса мемориального театра им. А.П. Чехова 60-80-х годов Тамара Беленко:

– В театр я пришла в 1966 году после окончания Ростовского театрального училища вместе с однокурсниками Толей Феденко и Нелли Ергаковой. От актеров старшего поколения Ольги Николаевны Воробьевой, Клары Евгеньевны Тузовой, Григория Яковлевича Марковича, мы, молодые актеры, часто слышали о Лаврове. Какие прекрасные образы он создал на сцене Чеховского театра, какой он замечательный режиссер и педагог.

Ровно через год, в 1967 году, произошла наша встреча. Сергей Сергеевич вернулся из Тулы, где работал главным режиссером. По-разному отнеслись к его возвращению актеры и работники театра. Старая гвардия, с кем он начинал на таганрогской сцене, с радушием и теплотой встретила своего друга, с чувством некоторой ностальгии, молодые - с интересом и восторженностью. С настороженностью и даже с ревностью воспринял его появление главный режиссер театра Владимир Станиславович Цесляк. Но это смятение чувств продолжалось недолго. Лавров и Цесляк сошлись как два больших мастера. Они дополняли друг друга. Вершиной их совместного творческого союза стала постановка пьесы Николая Вирты «Земля». Спектакль имел огромный успех и по достоинству заслужил высокую оценку критики и прессы.

Актриса театра им. А.П. Чехова 60-80-х годов Тамара Беленко.

Никогда не забуду своей первой роли. В 1967 году Лавров ставил сказку для детей «Василиса Прекрасная», в которой мне предстояло сыграть Василису. Сергей Сергеевич требовал от меня особого понимания роли. Он говорил: «Тамара, пойми, ты играешь не просто красавицу царевну, ты должна показать редкое сочетание красоты внешней с красотой внутренней. Мало быть красивой, надо быть еще доброй, умной, человечной. Не забывай, спектакль мы ставим для детей, а они очень чувствительный барометр и фальши нам не простят».

Где-то в конце шестидесятых годов Лавров решил восстановить свой спектакль по пьесе Гюго «Анджело». Мне досталась роль Катарины. Сложный, драматический образ. Помню, репетировали сцену, в которой Катарина должна выпить снотворное: я подношу бутафорский бокал к губам, медленно пью с мыслью, что могу и не проснуться. Через несколько секунд зелье начинает «действовать», и я падаю без чувств. Репетировали это место долго, добивались не только внешнего эффекта, но и достоверности происходящего. И вот я красиво опустошаю бокал, эффектно, по театральному, падаю, и продолжаю лежать. Пауза затягивается, Сергей Сергеевич подходит ко мне, наклоняется, и вдруг я слышу его испуганный голос «Тамара, ты жива»? Давай вставай, рано еще умирать». И я поняла, что роль получилась, и режиссер доволен.

Вспоминает заслуженный артист России, актер Чеховского театра Анатолий Феденко:

– Мне везло с учителями. В 60-70-х годах судьба свела меня с удивительным человеком — заслуженным деятелем искусств РСФСР Сергеем Сергеевичем Лавровым. Мне казалось, что Лавров умеет все и как актер, и как режиссер. Вокруг него всегда собирались люди: артисты, работники цехов, рабочие сцены. Особенно он любил нас, «зеленых» актеров, много работал с нами, учил тонкостям актерского мастерства, уделял самое пристальное внимание нашему профессиональному росту. В нем сочетались такие качества педагога, как требовательность, мудрость, принципиальность, и, конечно же, справедливость. Такие режиссеры сейчас большая редкость.

Актер театра им. А.П. Чехова Анатолий Феденко. Фото 60-х годов.

Я получал огромное удовольствие от работы с Сергеем Сергеевичем, и абсолютно не имело значения, какие роли он мне поручал: героев детских сказок, наших современников, или классику. Ох и доставалось мне от него! Он умел точно направить актера на характер роли, добивался исключительно внутреннего понимания образа, убеждал находить в себе те или иные черты героя. Но если Лавров видел, что кто-то не желает его понимать, прячется за текст или формально подходит к поставленной задаче, то тут уж пощады не было никому. В такие минуты он мог быть и гневным, и непримиримым. Мог остановить репетицию и отправить актера «проветриться». Я с тоской в сердце вспоминаю то время. Актер и режиссер Лавров никогда не уйдет из моей памяти...

Прослеживая жизненный путь С.С. Лаврова, обнаруживаешь невероятные совпадения. Например, месяц июнь в его биографии выглядит довольно мистически. В июне 41-го состоялись его первые в жизни гастроли, совпавшие с началом Великой Отечественной войны. В июне 48-го его назначают режиссером, в июне 49-го - главным режиссером Чеховского театра, а в июне 61-го его освобождают от занимаемой должности. Месяц июнь стал последним в его жизни.

Второго июля 1972 года у себя на родине в городе Муроме в возрасте пятидесяти шести лет скоропостижно скончался Главный режиссер Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова Сергей Сергеевич Лавров. На старом городском кладбище Мурома на могиле Лаврова возвышается простой православный крест, связывающий воедино время, пространство и память...

ТЕАТР ОЛЬГИ ВОРОБЬЕВОЙ

Заслуженная артистка РСФСР О.Н. Воробьева, выпускница ГИТИСа 1944 года, старейшая актриса Чеховского театра, всю жизнь проработала в Таганрогском драматическом театре и ни разу ему не изменила. В ее трудовой книжке всего две записи: принята и уволена (по смерти), не считая многочисленных благодарностей. Здесь она встретила свою судьбу в лице старшего электрика-осветителя Евгения Васильевича Нестюрина, в сорок восьмом родила дочь, в 1977 году получила высокое звание заслуженной артистки РСФСР, и никогда не знала, что такое заслуженный отдых. Достигнув почтенного возраста, она по мере сил продолжала работать, и связи с театром не теряла до самой своей кончины. Последней ее работой стала совсем маленькая роль няньки в спектакле «Царевич Алексей» по одноименной пьесе Д. Мережковского в постановке народного артиста Грузии Георгия Кавтарадзе.

Десятого января 2000 года Ольга Николаевна скромно, в семейном кругу, отметила 55-летие (!) творческой деятельности на сцене своего театра. В этот вечер было много цветов, тостов, поздравлений от друзей и близких, коллег по сцене.

В юбилейные дни последнего года уходящего века городские газеты «Таганрогская правда», «Ветеран Дона» и домашний календарь «Грани месяца» поместили на своих страницах интервью с Ольгой Воробьевой, которое состоялось в домашней обстановке 12 декабря 1999 года. Никто из присутствующих в те минуты за гостеприимным столом не знал, что это последнее интервью в жизни актрисы.

Город начинался с вокзала, а театр с репетиций...

Пасмурным ноябрьским утром 1944 года на станции Марцево Северо-Кавказской железной дороги ожидали прибытия поезда. Встречающих и отъезжающих было немного. Из колокольчика-репродуктора, висевшего на здании вокзала, раздался простуженно-охрипший голос: «Граждане! Поезд номер... из Москвы прибывает на первый путь. Повторяю...». Через несколько минут к главной платформе, оглушая окрестности пронзительными гудками и обдавая ожидающих на перроне густым белым паром, подошел поезд. Из вагонов спешно стали выходить пассажиры.

Среди приехавших выделялась группа молодых людей. Одна из девушек маленького росточка, с детской непосредственностью, нараспев, растягивая гласные, воскликнула: «Ой, девочки, куда же это мы заехали?» И от своего же вопроса звонко рассмеялась. «Куда, куда? - раздался мужской бас, - на службу, вот куда!» Так или примерно так произошло первое знакомство выпускников Московского государственного института театрального искусства с городом, где им предстояло провести лучшие годы своей жизни. А смешливую светловолосую девушку звали просто Оля.

Честно признаюсь, эту виртуальную мизансцену с прибытием московского поезда на станцию Марцево я выдумал и описал в предыдущих своих публикациях. Мне почему-то всегда казалось, что именно туда прибыл поезд с московскими артистами. И в беседах с О.Н. Воробьевой, и с Е.В. Нестюриным и другими ветеранами театра мы этот вопрос даже не обсуждали. Все прекрасно знали, что в те годы скорые поезда, идущие через Таганрог, останавливались только на Марцево и нигде больше. (Нового вокзала тогда еще не существовало, он появится на карте города только в 1962 году). На самом деле все происходило совсем иначе.

Молодые московские артисты сначала приехали в Ростов скорым поездом, следующим на Кавказ. Затем они пересели (чуть не написал в электричку) в поезд пригородного сообщения Ростов-Таганрог, как тогда говорили, «на паровоз», и через три часа томительного пути прибыли на Старый вокзал города Таганрога. Тяготы столь длительного путешествия с остановками чуть ли не у каждого телеграфного столба помогали коротать предприимчивые бабульки и пацаны, которые всю дорогу разносили по вагонам вареных раков, воду, вяленую тарань (по-московски - воблу), семечки, леденцовые петушки на палочке и жареные пирожки с картошкой. Через каждые две-три остановки в вагоне появлялись бедно одетые мужики, кто без ноги, кто без руки, и под собственный аккомпанемент на баяне, начинали протяжно голосить популярные в те годы песни. Вот одна из них: «Раскинулось море широко, и волны бушуют вдали... Товарищ, мы едем далеко, подальше от нашей земли...» Потом они переходили в другой вагон, а на следующей остановке заходили новые исполнители.

А в это время на платформе Таганрогского пригородного вокзала москвичей уже ждали.

Вспоминает заслуженная артистка России О.Н. Воробьева:

«Вышли мы из вагона, сбились в кучку, стоим и не знаем, куда идти, на чем ехать, и в какую сторону. Ав¬тобусы и трамваи не ходят, хоть плачь. Не пешком же идти! Вдруг подходит к нам какой-то мужчина небольшого роста, в черном кожаном реглане и, улыбаясь, говорит: «С прибытием, господа артисты. Карета подана, прошу!» - и показывает рукой на лошадь, запряженную в телегу. Потом мы узнали, что этот вид транспорта называют «линейкой», мужчина - заместитель директора театра Александр Михайлович Бертем, а лошадь откликается на имя Машка. Радость охватила наши сердца. Мы побросали свои вещи в телегу-«линейку», несколько человек разместились рядом с возницей, и наш экипаж тронулся в путь.

Не успели переступить порог театра, выгрузить вещи, как сразу же приступили к репетициям. Репетировали «Трех сестер» и «Странного джентльмена». И здесь меня неожиданно постигло первое разочарование, первый удар по актерскому самолюбию. Я-то в студенческом спектакле играла роль няньки, а тут подходит ко мне Белокуров, наш педагог и режиссер, и говорит: «Анфису ты играть не будешь, забудь эту роль. Лет через двадцать сыграешь». И отдал роль другой актрисе. Я в слезы, рыдала целый день. Но просить Белокурова было бесполезно».

Авторская справка

В пьесе А.П. Чехов точно указывает возраст Анфисы - восемьдесят лет, а актрисе О.Н. Воробьевой в ту пору исполнилось только двадцать шесть. В первом спектакле 10 января 1945 года няньку играла артистка А.И. Титова. А предсказание В.В. Белокурова сбудется ровно через четверть века: Ольга Николаевна сыграет Анфису в 1970 году в юбилейном спектакле, посвященном 25-летию постановки «Трех сестер» и началу творческой деятельности новой послевоенной труппы театра.

- На следующей репетиции, - продолжает Ольга Николаевна, - Белокуров в характерной для него грубоватой манере заявил мне: «Сыграешь нищенку, точнее, споешь». И дал мне слова душещипательного романса...

Ольга Николаевна тихо стала напевать:

Ты помнишь садик и ту аллею,

Где мы сидели с тобой вдвоем,

Ты говорил мне, что крепко любишь,

И я поверила тебе, мой дорогой.

Ты обещал мне блаженство рая,

И как ребенка вдаль манил,

Увлек меня ты для забавы,

А сам жестоко поступил.

Заслуженная артистка России Ольга Николаевна Воробьева.

Девятиклассница Оля Воробьева в роли Луизы в школьном спектакле «Коварство и любовь» Ф. Шиллера.

«За вторым фронтом» В. Собко. Сезон «Директор» С. Алешин. Сезон 1951/52 г.

1949/50 г. Джен Крости - О.Н. Воробьева. Настя, домработница - О.Н. Воробьева.

«Порт-Артур» А. Степанов, И. Попов. «В сиреневом саду» Ц. Солодарь.

Сезон 1953/54 г. Саша - О.Н. Воробьева. Сезон 1953/54 г. Мадлен - О.Н. Воробьева.

«Трактирщица» К. Гольдони. Сезон 1951/52 г.

Ортензия (слева) - М.М. Редлих, Деянира (справа) - О.Н. Воробьева.

«Дядя Ваня». А.П. Чехов. Сезон 1991/92 г. Астров - народный артист России Аристарх Ливанов, Марина — заслуженная артистки России О.Н. Воробьева

«Димка-невидимка». Сезон 1956/57 г. Галя - О.Н. Воробьева

Водевиль «Аз и Ферт». Сезон 1995/96 г. Тамара Беленко и О.Н. Воробьева.

«Сверчок, или Бюро добрых услуг». Сезон 1963/64 г. Завальска - О.Н. Воробьева.

«Ретро». Сезон 1980/81 г. Песочинская – О.Н. Воробьева, Чмутин - О.М. Лаппо.

«Ураган». Сезон 1973/74 г. Синицина - О.Н. Воробьева, Чакан - М. Климов.

– Когда уже в спектакле я допела куплет, зал сначала притих, наступила какая-то пауза, тишина, а потом такие были аплодисменты, такие овации! - я просто не ожидала.

Трудовые будни сорок пятого

В первом сезоне 1944/45 г. О.Н. Воробьева создала образ, который закрепил за ней амплуа комедийной актрисы. Театр впервые обратился к классической комедии К. Гольдони «Забавный случай», и в ней Ольга Николаевна сыграла Марианну. Вот что писал в рецензии таганрогский писатель И.Д. Василенко: «Забавный случай» стал спектаклем брызжущего <...> веселья. Молодые актеры раскрыли себя, как художники, способные к самостоятельной трактовке и воплощению сценических образов. Это ярче всего сказывается в работе артистки О.Н. Воробьевой».

Слушая Ольгу Николаевну, не могу удержаться, чтобы не залезть в душу с расспросами, Понимая мои колебания, она подбадривает: «Да ты не стесняйся, спрашивай, чай, не первый раз беседуем». И я не стал стесняться:

– Ольга Николаевна, а «Трех сестер» специально выбрали для Таганрога?

– Нет, ничего специально мы не выбирали. Случайное совпадение. Чеховские произведения в обязательном порядке входили в учебную программу, а «Трех сестер» предложили наши учителя в качестве дипломного спектакля. Когда стало известно, что мы едем на родину Антона Павловича Чехова, то «Три сестры» оказались весьма кстати. И Белокуров и Валентина Ивановна Мартьянова сразу решили, что именно этот спектакль должен стать нашей визитной карточкой, и им мы будем открывать

первый театральный сезон в Таганроге. В «багаже» у нас еще имелись два готовых спектакля: «Странный джентльмен» Ч. Диккенса и «Мещане» Горького, тоже студенческие работы.

– Это тот самый «Джентльмен», с которым вы впервые вышли на сцену нашего театра?

– Да, эту историю ты уже знаешь. Мы играли «Джентльмена» для делегатов какой-то партийной конференции еще в декабре сорок четвертого. Успех превзошел все ожидания, до сих пор помню те овации, очень теплый и радушный прием нам оказали.

В послужном списке О.Н. Воробьевой более двухсот ролей. Есть среди них большие, серьезные работы, главные и второго плана и, конечно же, эпизодические. Ольга Николаевна по праву считается признанным мастером эпизода. Ее появление на сцене всегда вызывает аплодисменты, а произнесенные с юмором реплики - смех в зале. У нее особенное, природное чувство юмора, но самое главное - это безжалостная самоирония и никакого самолюбования, никакой «звездной» болезни.

На одной из пожелтевших от времени фотографии Ольга Николаевна снята в образе какой-то девушки: скромное платице, две косички с бантиками, минимум грима и большие выразительные глаза. На вопрос, кого она здесь изображает, Ольга Николаевна с иронией замечает; «Ну, кого еще я могу играть? Какую-нибудь секретаршу или курьера. А может, и уборщицу» (смеемся).

Особое место в творчестве О.Н. Воробьевой занимали сказочные персонажи. Первым из них стала Герда в «Снежной королеве» по пьесе Е. Шварца. По оценке писателя И.Д. Василенко образ Герды в исполнении артистки О.Н. Воробьевой получился «живым, правдивым и трогательным». Но сама актриса с большой теплотой вспоминала роль зайчика Кузи в «Сказке об Иване-царевиче и Василисе Прекрасной» в постановке С.С. Лаврова. Зайчик вышел нежным, добрым, вызывающим жалость. Спектакль в 50-е годы пользовался у детей большим успехом.

– Ольга Николаевна, как складывались ваши отношения с режиссерами, партнерами по сцене?

– Нормально складывались. Мы вместе работали, вместе и отдыхали. А когда обзаводились семьями, то продолжали дружить семьями. Никаких разборок мы тогда не знали. И Сергей Сергеевич Лавров, и Борис Осипович Потик расслабляться не давали, требовали от нас полной отдачи. На склоки ни сил, ни времени не хватало, но здоровая конкуренция была. В творчестве без этого никак нельзя.

– А кто из режиссеров отдавал вам предпочтение, Лавров или Потик?

– Тогда такого понятия не существовало, как и деления актеров на ведущих и второстепенных. И роли не делили на большие и маленькие. Действовал принцип равномерной загрузки актеров и главный режиссер следил за этим. Борис Осипович всегда приглашал меня на комедийные роли, а Сергей - на драматические, но обязательно с элементами юмора. И если я играла в спектакле у Потика, а Лавров в это время ставил свой спектакль, то он приглашал другую артистку: Зою Жукову, Алю Титову или Варвару Нагорову.

– Ольга Николаевна, я понимаю, что утомил вас расспросами, но последний вопрос. Вы всегда мечтали стать артисткой или это, как часто бывает в жизни творческих людей, его величество случай?

– Всегда! У нас в школе работал драматический кружок, которым руководил учитель физики Анатолий Дмитриевич Шеламов, большой любитель театра. Так я у него в кружке занималась с 5-го класса. А в девятом сыграла первую серьезную роль - Луизу в «Коварстве и любви» Ф. Шиллера. А в ГИТИС я перебежала из фармацевтического, где отучилась не более года. Любовь к театру оказалась сильнее.

Из воспоминаний заслуженной артистки России О.Н. Воробьевой:

«Я прожила па сцепе большую, насыщенную жизнь. Судьба свела меня с замечательными, талантливыми людьми: педагогами Шеламовым, Тархановым, Белокуровым, Мартьяновой, моими друзьями по учебе в ГИТИСе и чеховской сцене: Колей Озеровым, Люсей Антонюк, Лешей Глазыриным, Ниной Фединой, Ниной Подоваловой, Витей Волковым, режиссерами Лавровым, Потиком, Цесляком. Иногда начнешь вспоминать былое и думаешь, а не снилось ли мне все это?»

ЛЮБИМЫЕ АКТРИСЫ

Творчеству Ольги Николаевны Воробьевой в разные годы посвящалось великое множество различных статей, очерков, воспоминаний и других публикаций. О ней писали журналисты и театроведы, коллеги по сцене и профессиональные литераторы. Критика в ее адрес всегда отличалась искренностью, теплотой и большой тактичностью. Город ценил и оберегал свою любимую актрису.

В 1976 году в театре появился новый заведующий литературной частью Вера Александровна Глушко, коренная таганроженка, с детства обожавшая Чеховский театр. Окончив театроведческое отделение Ленинградского государственного института театра, музыки и кино, она приехала в родной город и вскоре стала работать в городском театре завлитом.

С О.Н. Воробьевой Вера проработала в одном театре почти четверть века. Некоторое время они очень дружили, несмотря на существенную разницу в возрасте. Их отношения отличались взаимным уважением и беспредельным доверием, открытостью и искренностью, которые даже не всегда возникают между матерью и дочерью.

Из всего, что Вера написала о театре, лучшими являются ее публикации о О.Н. Воробьевой. Сознательно нарушая ход повествования и отдавая дань памяти В.А. Глушко, мы воспроизводим без купюр и правки творческий портрет заслуженной артистки России О.Н. Воробьевой работы В. Глушко, ранее печатавшийся на страницах «Таганрогской правды».

В. Глушко

Звезда заветная

(творческий портрет заслуженной артистки РСФСР О.Н. Воробьевой)

Ольга Николаевна Воробьева стала актрисой не случайно. Помните, у Льва Толстого в «Анне Карениной» есть эпизод, когда Вронский после гибели Анны едет на фронт русско-турецкой войны 1877 года. В Царицыне во время короткой остановки, хор, составленный из местных дач¬ников, любителей музыки и пения, с большим подъемом исполняет для ехавших на фронт добровольцев «Славься!» - финал оперы Глинки «Иван Сусанин».

Центром культурной жизни Царицына в то время был сад Дипмана... С ним связаны имена великого Шаляпина, писателя Леонида Андреева, историка Василия Ключевского, пианистов Николая Евграфова и Святослава Рихтера, балерины Екатерины Гельдер, певцов Ивана Козловского, Леонида Собинова.

В Царицыне целый день провел А.П. Чехов, о чем Ольга Николаевна говорит с изумлением, особым благоговением и восторгом. Еще бы, в ее родном Царицыне бывал сам Антон Павлович!

Музыкальные вечера в саду Дипмана, соловьиные трели, красота парковой легенды и непосредственные впечатления от встречи с прекрасным, питали духовные интересы юной Оли Воробьевой. Более того, она сама мечтала стать артисткой.

Родители, между тем, хотели, чтобы Ольга овладела хорошей, надежной профессией, считая, что увлечение театром - всего лишь девичья забава. Поэтому послали ее учиться в Московский фармацевтический институт. Сама судьба, наверное, определила место зданию института: он находился как раз напротив ГИТИСа, куда в малопримечательный скверик с тоской поглядывала Ольга, сидя на лекциях.

Однажды она решилась и перешла дорогу. Ее прослушал народный артист РСФСР Михаил Тарханов и вынес «приговор» - быть ей артисткой. Но от родителей она это обстоятельство первое время скрывала.

В ГИТИСе Оля училась охотно, легко, окруженная своими однокурсниками Лизой Солодовой, Алексеем Глазыриным, Ниной Фединой, Люсей Антонюк, Колей Богатыревым, Ниной Подоваловой, Ильзой Шульмейстер, Галей Вигулярной и Юлием Сазоновым, Левой Штейнрайхом и Владимиром Ненашевым, которым вскоре предстояло открыть новую эпоху в истории таганрогского театра. Они учились и постигали основы актерского мастерства у своих любимых педагогов Валентины Ивановны Мартьяновой и народного артиста СССР Владимира Вячеславовича Белокурова, которые не расстанутся со своими питомцами практически до конца своих дней.

Вскоре началась война. Ольга стала постоянной участницей 2-й фронтовой концертной бригады ГИТИСа.

После освобождения Таганрога от фашистских захватчиков городской театр заново начал свою жизнь. Его труппа пополнилась выпускниками ГИТИСа, однокурсниками Ольги Николаевны Воробьевой.

С первый своих шагов на сцене Ольга Воробьева пленила взыскательных таганрожцев обаянием молодости и таланта. С тех пор прошло около сорока пяти лет. Почти полвека отдано чеховскому театру. Завидная и редкая преданность.

Воробьеву долгое время таганрогский зритель считал преимущественно комедийной актрисой, и совершенно справедливо. Был период в ее жизни, когда приходилось выходить в комедийных эпизодах, которые совершенно непостижимым образом переплавлялись в сознании зрителей в яркие запоминающиеся роли.

Сама помню еще с юности как ее встречали: всеобщее оживление в зале и радостный шепот, проносившийся по рядам: «...Воробьева... Воробьева...».

Вскоре и я стала узнавать актрису и радоваться ее появлению, предвкушая момент искренности, заразительного веселья. Ее бесчисленные нянечки, уборщицы, вахтерши из общежитий были не только смешны, но и отзывчивы к чужим бедам... Теперь понимаю, что ее терпеливое ожидание большой роли выражается столь своеобразно, ломая рамки малого эпизода.

Вот типичная история о первой поездке молодых чеховцев с творческим отчетом в Москву. Случилось так, что в одной роли одновременно показывались Ольга Воробьева и актриса Зоя Жукова. Кому отдать предпочтение, кто из двоих будет играть? Дилемма! И тогда Валентина Ивановна Мартьянова подошла к разрешению конфликтной ситуации как педагог, отдав первый акт Жуковой, второй - Воробьевой. После окончания первого акта Ольга подходит к Жуковой и говорит ей: «Отдай косы», - имея в виду общий парик. Жуковой же так понравился горячий зрительский прием, что со слезами на глазах косы отдать отказалась. Вопрос в пользу Ольги решило лишь вмешательство Мартьяновой. Отыграв положенный ей второй акт, Ольга взволнованно ждала реакции восхищенных и потрясенных зрителей.

- Вдруг, - в этом вместе рассказа Ольга Николаевна делает паузу, прищуривает от смеха глаза, словно отмахиваясь от слушателей, всплескивает руками, понижает голос и таинственно заканчивает рассказ: «В дверях гримерки появляется Зойка Жукова с ехидно поджатым ртом и говорит мне (следует неподражаемая саркастическая интонация): «Поздравляю! Провалилась!»

Рассказываю это лишь для того, чтобы вскрыть воробьевскую особенность человека не академического, а необыкновенно живого, внутренне раскрепощенного силой своего врожденного артистизма. Одна из лучших работ Воробьевой последних лет - бывшая балерина Роза Песочинская в спектакле «Ретро» по пьесе А. Галина, где столь сложно переплелось смешное и грустное. По прошествии некоторого времени понимаю, что это была «та самая, самая... заветная, долгожданная роль». В ее Розе был и милый эксцентризм, и то самое воробьевское лукавство на грани озорства, женственное обаяние и юмор, и немножечко актерского розыгрыша, присущего ей в жизни.

«И не понять, куда же исчезли эти промежуточные годы, годы, которые мы считали такими важными». Это у Бергмана, но он же шел от чеховской традиции, ибо ощущение трагизма ушедшего времени - одно из многочисленных открытий. В понимании трагического мироощущения бренности, хрупкости жизни, кризиса гуманистических ценностей в XX веке, Воробьева, несомненно, актриса чеховской поэтики.

Ах, как мало драматурги балуют наших дорогих актрис! Ну, спасибо Александру Галину, да еще, пожалуй, Антону Павловичу Чехову за роль Мерчуткиной в «Юбилее».

Уж здесь Воробьева, как говорится, поработала от души, доведя назойливость чеховской героини до абсурда, до желания физического уничтожения, гипертрофированной глупости и тупого однообразия.

Кажется, работа над эпизодической ролью соседки Занда в спектакле «Смерть Занда» Ю. Олеши пошла на пользу в дальнейшем основании природы абсурдного языка Чехова. Сложный сплав двух жанровых начал, комедийного и трагического, подвластных актрисе, реализовался в последней работе Воробьевой в спектакле «Беглянки» М. Величкова.

За роль Анны в этом спектакле на фестивале болгарской драматургии Ольга Николаевна была награждена Почетным дипломом Министерства культуры СССР и Общества советско-болгарской дружбы. Прошлый сезон был щедр на знаки отличия. Тогда же Воробьеву наградили Почетным знаком народного артиста СССР П. Лободы. Но по природе своей Ольга Николаевна далека от самолюбования, тщеславия, громкости столь торжественных и официозных событий.

В своей непростой жизни провинциальной актрисы, Ольга Николаевна дважды избиралась депутатом городского Совета народных депутатов, много лет была членом художественного совета театра. В коллективе О.Н. Воробьеву любят и уважают, к ее мнению прислушиваются, с ней советуются, идут со своими бедами и проблемами.

И все же Ольга Николаевна огорчается, не получив ожидаемой роли. Зачастую, прочитав новую пьесу, я обольщаю ее ролью, как будто специально написанной для нее. Но, не обнаружив в приказе о распределении ролей своей фамилии, Воробьева укоризненно смотрит на меня... Мы все понимаем, и обе огорчаемся. Когда в очередной раз я «обещаю», Ольга Николаевна с мягким сарказмом напоминает о прошлой неудаче. И все же мы надеемся и обе ждем. Ждем той единственной роли, которая заполнит собой пустые дни, заставит думать только о том, что мучительно просит своего воплощения, предвкушая встречу со зрителем.

25 марта 1989 г.

«Таганрогская правда»

Вера Глушко безмерно почитала и боготворила еще одну актрису гитисовского выпуска 1944 года - Людмилу Семеновну Антонюк. Правда, в годы работы Людмилы Антонюк на сцене таганрогского театра, по малолетству будущего завлита и театроведа, они друг друга знать не могли. Познакомились они гораздо позже, когда Людмила Семеновна уже работала в Московском драматическом театре имени A.C. Пушкина. Они перезванивались, обменивались корреспонденциями, встречались на всероссийских театральных фестивалях.

К 80-летию народной артистки России Л.С. Антонюк Вера Александровна специально для «Таганрогской правды» подготовила статью, посвященную творчеству легендарной актрисы, которую мы предлагаем вниманию читателей.

В. Глушко

Чайка таганрогской сцены

Недавно по телевидению показывали художественный фильм «Фанат», где с большим трудом, скорее по голосу, в роли бабушки я узнала живую легенду таганрогского театра Людмилу Семеновну Антонюк. Блистательную актрису, которая в 40-50-х годах царила на чеховской сцене. За ней ходили толпы поклонников и поклонниц. Ею бредили школьницы, мечтающие о сцене. Чтобы попасть на репетицию с участием Антонюк, они тайком пробирались в театр, прятались в зрительном зале под креслами...

Антонюк, сама того не подозревая, возродила историческую традицию таганрогского театра, уходящую корнями в 70-е годы XIX века, когда так непримиримо конкурировали итальянские примадонны Беллати и Зангери, а их поклонники носили галстуки разного цвета. Эта традиция возродилась во времена, когда театр посещал гимназист Чехов. Тогда сложились партии поклонников Кольцовой и Полонской. Антоша Чехонте был приверженцем искусства О. Кольцовой. В то время, когда сценой владела Людмила Антонюк, также сложились партии актерских поклонников. Сохранились школьные записки конца 40-х годов, в которых юные театралы заочно признавались в любви Людмиле Семеновне. Более того, они продавали свои продуктовые карточки, чтобы приобрести билет и пойти на спектакль с ее участием. Их юные неподкупные сердца восставали против тех, кто признавал других актрис. А между тем другие актрисы также были прекрасны: Елизавета Солодова, Ильза Шульмейстер, Нина Подовалова, Галина Вигулярная. Все они окончили в 1944 году Московский ГИТИС и приехали в Таганрог, чтобы после войны вновь открыть театр имени А.П. Чехова. Десятого января 1945 года дипломным спектаклем «Три сестры» они дали жизнь новому театру.

Людмила Антонюк играла в этом спектакле Ирину. Спустя двадцать пять лет она вновь сыграет эту роль. В январе 1970 года отмечали юбилей «Трех сестер» на сцене Чеховского театра, и в Таганрог съехались бывшие выпускники ГИТИСа вместе со своими педагогами - народным артистом СССР В.В. Белокуровым и В.И. Мартьяновой.

За время своей работы в Таганроге Антонюк сыграла огромное количество ролей, надолго запомнившихся зрителям. Среди них особое место занимают чеховские персонажи - Аня и Раневская в «Вишневом саде», Сара в «Иванове», Аркадина и Нина Заречная в «Чайке». Ей удалось передать пленительную и загадочную женственность чеховских героинь, всем существом своим почувствовать и показать трагизм их нестабильного, непрочного существования.

Мне в силу своего возраста, к сожалению, не пришлось видеть Антонюк в Таганроге, но в 70-е годы в Москве в театре имени A.C. Пушкина, где Людмила Семеновна работала после Таганрога, мне повезло увидеть ее в спектакле о дружбе П.И. Чайковского и фон Мекк. Это была постановка известного режиссера, профессора ГИТИСа Витольда Александровича Успенского, супруга Людмилы Семеновны и бывшего актера таганрогского театра.

Зрители помнят и ее ранимую Нору в одноименном спектакле по пьесе Ибсена, и лирическую Шурочку Азарову в комедии А. Гладкова «Давным-давно», и обаятельную Дашу в «Хождениях по мукам» Алексея Толстого. У нее был огромный современный репертуар, а, следовательно, были роли и спектакли-однодневки. Но и из «однодневок» она творила шедевры, достаточно вспомнить «Зеленый сундучок» И. Василенко, китаянку в «38-й параллели». А из роли советской разведчицы Нилы Снижко в «Барабанщице» Антонюк поистине сотворила чудо! Это была бенефисная роль. О том, как она танцевала на столе, до сих пор в Таганроге ходят легенды. А на рок-н-ролл, который она демонстрировала с другой легендой таганрогского театра Павлом Будяком в комедии «Улица Трех соловьев, 17» ходили специально смотреть и потом пытались подпольно освоить запрещенный советской идеологией модный танец.

Народная артистка РСФСР Л.С. Антонюк, фото 50-х годов

Даша. «Хождение по мукам» А. Толстого. 1947 г. Ева Гранд. «Особняк в переулке»

Бр. Тур. 1949 г.

Элиза Дулитл. «Пигмалион». Б. Шоу. 1956 г. Нора. «Нора» Г. Ибсена. 1955 г.

В апрельские дни нынешнего года, когда Чеховский театр принял участие в фестивале театров малых городов в Москве, я повидалась с Людмилой Семеновной.

Антонюк живет в конце Кутузовского проспекта, как раз напротив Поклонной горы. Окна ее квартиры на двенадцатом этаже словно парят над храмом. Выходя из лифта, столкнулась с Витольдом Александровичем, который очень спешил на занятия в театральный институт. Он - преподаватель ГИТИСа, профессор, ведет актерский курс. Людмила Семеновна многие годы и сама параллельно с работой в театре и со съемками в кино преподавала в ГИТИСе сценическую речь. Теперь трудно: здоровье подводит, слишком много сил отдано сцене и зрителям.

– Наверное, так нельзя отдавать себя, - признается она, - есть в жизни другие, не менее святые вещи: семья, родители. Когда у меня умер папа, была очередная премьера. Это была комедия, но я не могла не пойти на спектакль...

Мы пили чай и вспоминали Таганрог.

– У меня потом никогда ничего лучше не было, хотя я играла хороший репертуар - и Шекспира, и Ибсена, и Островского, но такого полета не ощущала. Мне иногда снится Таганрог, он у меня в крови, и это до конца моих дней, -грустно говорит актриса.

Будучи школьницей, Людмила Антонюк занималась в очень хорошем театральном кружке, который вел актер МХАТа Николай Дмитриевич Ковшов. («Нам даже сцену в филиале МХАТа давали», - вспоминает актриса). Потом было неудачное поступление в ГИТИС с подружкой Делькой, и отец отнес документы в технический вуз. Он очень хотел, чтобы его Люсенька поступила в институт путей сообщения.

Когда позже в Таганроге Антонюк сыграла инженера депо в знаменитой «Зеленой улице» Сурова, она подарила ему свою фотографию в этой роли... В химико-технологическом институте, где сначала училась Людмила, она играла в студенческом театре, которым руководил сын Качалова Вадим Васильевич Шверубович, и первое признание «в любви» ей высказал ректор института: «Если будет трудно учиться или появятся какие-нибудь недоразумения - поможем». Там же она впервые попала на съемки фильма «Светлый путь» Григория Александрова. Имея такой оглушительный успех, она, тем не менее, не могла поступить в желанный ГИТИС: ну никак не хотел известный мхатовский актер Леонидов принимать ее в святое актерское семейство! «А я опять приду», - упрямо твердила девушка. И все было бы кончено, если б не разглядела в этой хрупкой девчонке с огромными серыми глазами, внутри которых дремали вулканы, будущую большую актрису замечательный педагог Валентина Ивановна Мартьянова, ставшая по признанию Людмилы Семеновны, ее второй матерью. Тогда решилась судьба Антонюк.

Людмила Семеновна Антонюк - единственная в истории Чеховского театра актриса, получившая звание народной артистки в Таганроге. В ее репертуаре в нашем городе были и Машенька в одноименной пьесе Афиногенова, и горьковская Шурка в «Булычеве», и Катарина в «Укрощении строптивой», где она блистала с Алексеем Глазыриным. Тринадцатого ноября 1954 года ей присвоили звание заслуженной артистки РСФСР. По этому случаю в театре состоялся вечер, в адрес Антонюк поступила телеграмма от писателя Константина Федина, первого секретаря Союза писателей СССР.

«Отличную русскую актрису, создающую роли, которые достойны современного советского искусства, дорогую Людмилу Семеновну приветствую в ее творческий вечер и желаю дальнейших успехов!»

Поклонялись ей многие: и стихи в ее честь слагали, и портреты ее писали, и скульптуры лепили... Вскоре после гастролей театра в Москве в январе 1960 года Людмила Семеновна Антонюк покидает Таганрог. Да, так было всегда, и в сорок седьмом, и в шестидесятом, и в последующие годы: после московских гастролей, чеховцы, как правило, оставляли в столице кого-нибудь из своих артистов.

В этом году, как это не хочется сознавать, Людмиле Семеновне Антонюк исполнилось 80 лет. Вулканы в глазах подернулись прекрасным пеплом, но и они вспыхивают, когда ей звонят и предлагают съемки в кино. И тогда возникает такой диалог:

– А вы знаете, сколько мне лет?!

– Но ведь вас на носилках еще не носят...

И она счастлива, она - живет!

Свой рассказ о легенде таганрогской сцены хотелось бы закончить прекрасной цитатой из одной рецензии на спектакль «Чайка»:

«Выдающаяся русская актриса В.Ф. Комиссаржевская, первая исполнительница этой роли, писала, что Нина Заречная страдает и верует горячо. У заслуженной артистки РСФСР Л. Антонюк Заречная больше го¬рячо верует, чем страдает.

И нам думается, что такое решение образа вернее. Артистка показывает нам хрупкую и нежную девушку, которая горячо любит искусство, свято верует в него, во имя этого вступает на тяжелый жизненный путь».

Точнее об удивительной, волшебной актрисе Людмиле Семеновне Антонюк и не скажешь.

«ТП-пятница»,

13 июля 2001 г.

СУДЬБА ВАРВАРЫ

Мы уже говорили, что в 1944 году среди прибывших в Таганрог выпускников ГИТИСа, была семейная пара Лавровых, точнее, он носил фамилию Лавров, а она - Нагорова. Сергею, так звали молодого человека, в скором времени предстояло стать ведущим актером, а впоследствии и главным режиссером Чеховского театра, ей - скромной артисткой и заботливой супругой.

Актриса театра им. А.П. Чехова Варвара Нагорова. фото 1944 г.

Варвара Михайловна Нагорова родом из Костромы. Ее отец занимался инженерным делом и дослужился до поста директора машиностроительного завода. Но его она помнит плохо, так как семья распалась, когда Варе исполнилось три года. Девочка осталась с матерью и воспитывалась в знатной дворянской семье Бирюковых. Дед Варвары по материнской линии, Сергей Иванович Бирюков, всю свою жизнь до 1917 года занимал высокие государственные посты, назначался губернатором Томска, вице-губернатором Нижнего Новгорода, избирался предводителем дворянства в Костроме, За свое непролетарское происхождение, естественно, страдал. Слава Богу, что до лагерей дело не дошло, но высылкам семья подвергалась не раз.

В 1928 году большая, дружная семья Бирюковых покинула родную Кострому и переехала во Владивосток. Место выбрали не случайно. Дядя Варвары Сергей Сергеевич Бирюков и его супруга Вера Павловна Редлих работали актерами театра-студии в Костроме под руководством Алексея Дмитриевича Попова. Впоследствии их пригласили в театр студийных постановок Владивостока, и вся семья в полном составе последовала за ними. Но вскоре в театре произошел раскол, и он прекратил свое существование. В.П. Редлих и ее супруг С.С. Бирюков остались не у дел.

Из воспоминаний В.М. Нагоровой:

«Положение семьи оказалось очень тяжелым: прикованная болезнью к постели жена Сергея Сергеевича Вера, на руках маленькая дочка Ляся, две сестры и престарелый отец. И тогда, чтобы прокормить семью, дядя Сережа устроился на работу в известную шведскую фирму Бриннеров. В начале 1932 года во Владивостоке началась чистка. Из города выселялись корейцы, китайцы, из учреждений выдворялись чуждые классовые элементы, кто имел хоть какое-то отношение к дворянскому или купеческому сословию. Пошли слухи, что частные концессии будут ликвидированы. Медлить было нельзя, и Бриннеры покинули Россию.

Вскоре после отъезда Бриннеров дядю Сережу арестовали. Мы подумали, что опять страдаем за родословную, а оказалась - за связь с иностранной фирмой. Вера Павловна, едва оправившись после болезни, бросилась к чекистам. Там сказали, что если она будет так возмущаться и настаивать, то разделит судьбу мужа. Вернувшись домой после очередного неудачного похода, она устало опустилась на стул и сказала: «Все кончено, нам дали на сборы 48 часов, и мы можем ехать куда угодно». Но гэпэушники не знали характера Веры Павловны. Мы быстро собрали вещи и поехали в... Москву за правдой».

Изгнанники доехали до Казани, где у Бирюковых жили родственники. Маленькая Варя с мамой и дедом остались на их попечении, а обе тетки поехали дальше в Москву к одному своему знакомому, в надежде на его помощь. «Надежду» звали ни много, ни мало Генрих Ягода (!). Как ни странно, но женщины смогли добиться приема у всесильного наркома госбезопасности. В лице Варвары Бирюковой

(родной тети Вари Нагоровой) Ягода узнал свою старую знакомую по Нижегородскому периоду. При виде неприступной красавицы в роли униженной просительницы Ягода дрогнул и пообещал помочь. А ровно через десять суток Сергей Сергеевич Бирюков уже вдыхал сладкий воздух свободы. И они с В.П. Редлих в срочном порядке уехали в Новосибирск, где началась их многолетняя благополучная жизнь в театре «Красный факел».

А Варя Нагорова вместе с мамой, тетушкой и дедом переехали в подмосковный Кратов (ныне г. Жуковский) и зажили спокойной размеренной жизнью, пока не грянула Великая Отечественная война.

Из воспоминаний В.М. Нагоровой:

«Как сейчас помню этот день. Мы только что окончили школу и всю ночь гуляли по городу, ходили в лес, встречали рассвет. Около зеленой эстрады, в парке увидели скопление людей, подошли ближе. А из репродуктора слышим тревожный голос: «...без объявления войны напали на нашу Родину, Союз Советских Социалистических республик». По телу побежали мурашки. Буквально на следующий день я записалась на курсы медсестер, но повоевать мне не пришлось. Меня отправили в эвакуацию в Новосибирск, к дяде Сереже».

В Новосибирске Варвара поступает в театральный техникум и вскоре встречает СВОЮ судьбу - молодого, статного красавца, актера театра «Красный факел» Сергея Лаврова. Через год сыграли свадьбу, а в августе сорок четвертого, Сергея вызвали правительственной телеграммой в Москву. В это время в ГИТИСе В.В. Белокуров собирал выпускников курса народного артиста СССР М.М. Тарханова 1940-го и 1944 годов для направления в Таганрогский драматический театр. И здесь возникли определенные трудности. Выпуск сорок четвертого года - он вот, под рукой, а что делать с выпуском сорокового года? Попробуй, собери его, когда всех разбросала война! На сборы ушло два месяца, а в ноябре Сергей с Варей прибыли на родину А.П. Чехова.

Самую первую роль на сцене Таганрогского театра Варвара Михайловна сыграла 10 января 1945 года в знаменитых «Трех сестрах». Ей удалось создать образ обаятельной, воспитанной, с хорошими манерами, горничной в доме Прозоровых. Роль небольшая, но памятная и очень для нее дорогая.

«Душечка» А.П. Чехов. Горожанка - В.М. Лаврова. Сезон 1985/86 г.

Я слушаю неторопливый, взволнованный рассказ Варвары Михайловны о годах ее молодости, и вопросы, не всегда корректные и тактичные, сами срываются с языка:

– Варвара Михайловна, какие чувства овладели вами, когда ваш муж получил правительственную телеграмму?

– Все было: и испуг, и недоумение, и чувство тревоги... В телеграмме ведь не говорилось, зачем его вызывают в Москву. «Срочно прибыть в институт...» и все, а зачем, для чего, об этом ни слова. Ну, он и поехал, а я осталась. А потом Сергей и меня вызвал в Москву. В Таганрог уже поехали вместе.

– А почему Сергей Сергеевич, будучи главным режиссером, никогда не давал вам главных ролей?

– Педагог нашего курса Валентина Ивановна Мартьянова не раз с упреком говорила Сергею: «Сережа, ну почему ты не даешь Варваре работать»? А он на это отвечал: «Мне только этих забот не хватает, посмотри, какие актрисы у нас: Подовалова, Солодова, Шульмейстер, Антонюк...» Я это прекрасно понимала и никогда не обижалась.

– Больше характерные роли играли?

– А как же! В «Вей ветерке» очень хорошая, характерная роль была. В «Дяде Ване» у Хомского играла Войницкую, в «Ретро» по пьесе А. Галина - Диану. Но больше всего сказок переиграла.

– В сказках, наверное, сестер Василисы изображали?

– Как правило, самых противных и занудных или отъявленных ведьм (смеется).

– А в реквизиторы как попали?

– Век актрисы очень короткий, с возрастом количество ролей катастрофически убывает. Вот Женя Нестюрин, он тогда у нас заведующим постановочной частью работал, и надоумил меня перейти в реквизиторы. Мы, старые актеры, себя без театра не мыслим, он для нас второй дом, а может, даже и первый...

ПЕРВЫЙ ДИРЕКТОР

В судьбе любого театра, столичного или провинциального, оперного или драматического, директор занимает особое, и весьма высокое, положение. История сохранила имя самого первого директора Таганрогского драматического театра, располагавшегося еще на улице Петровской, 27 (в настоящее время - Петровская, 55). Известный таганрогский историк П.П. Филевский писал: «...в 1828 г. частный театр поступил в управление градоначальника Дунаева. В директора театра был приглашен испанский консул Александр Гер, а труппа состояла под управлением Петровского» (Петровский фактически был первым заведующим труппой. - B.M.).

Но давайте вернемся из далекого прошлого и вспомним первых послевоенных директоров, с именами которых связано возрождение Чеховского театра.

Многие считают, что после войны городской драматический театр возглавлял Александр Михайлович Бертем. Это не совсем так, точнее, совсем не так. Мне тоже приходилось слышать, что послевоенное становление Чеховского театра связано с именем Бертема. Да, так оно и есть, но первым директором был не он.

Директор театра им. А.П. Чехова 1945-1951 гг. A.M. Бертем.

Чтобы без путаницы ориентироваться в событиях 60-летней давности, давайте сначала определимся, что понимать под термином «послевоенный»: после освобождения Таганрога 30 августа 1943 года или после 9 мая 1945 года? Думаю, что для таганрожцев «послевоенный период» всегда означал после освобождения города от немецко-фашистских захватчиков, то есть после 30 августа 1943 года. И первый театральный сезон, который проходил с 10 января по 16 июля 1945 года, можно считать «послевоенным» лишь условно, так как первые четыре месяца из семи еще шла война, и только следующие два с половиной месяца можно с полным основанием считать «послевоенными».

Когда молодые артисты, выпускники ГИТИСа, прибыли в Таганрог, городским театром руководил Владимир Федорович Мирский, который оставался на этом посту до конца июля 1945 года. И фактически, весь первый послевоенный сезон прошел под его руководством. Его фамилию я совершенно случайно обнаружил в небольшой газетной заметке в «Таганрогской правде» от 12.01.1945 г., посвященной открытию театра. Но в ней даже не стояли его инициалы. И больше ничего, все очень скромно. В газетах того времени чаще мелькали фамилии художественного руководителя и замдиректора театра. Пришлось обратиться к театральному архиву, из которого удалось установить его полное имя и период работы в театре.

По прошествии десятилетий трудно сказать, каким он был директором. По крайней мере, в памяти старых работников театра он остался человеком «немолодым», обремененным тяготами семейной жизни, мало вникающим в проблемы театра. Его супруга - актриса, женщина бальзаковского возраста, активно претендовавшая на главные роли, недолго ходила в примадоннах. Когда в театре появились свежие силы, молоденькие артистки одна лучше другой, ее звезда закатилась. Конкурировать с Солодовой, Подоваловой, Шульмейстер, Антонюк, Вигулярной она не решилась, и вскоре супруги Мирские покинули театр.

А вот уже с 1 августа 1945 года горком партии утвердил директором Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова человека, хорошо зарекомендовавшего себя в деле, раннее работавшего заместителем директора театра, Александра Михайловича Бертема, личность незаурядную. К слову сказать, замом Бертем работал еще до войны. После освобождения Таганрога он вернулся в театр на свою прежнюю должность. На долю Бертема выпала историческая миссия встречать на вокзале приехавшую группу выпускников ГИТИСа в ноябре 1944 года, и он же сопровождал их в Москву на Первый Всероссийский слет театральной молодежи в 1947 году. Это при нем произошло обрушение потолка в зрительном зале, и при его самом активном участии проходило восстановление театра, его второе рождение в ноябре 1949 года.

«Дом Бертема». В настоящее время — «Импексбанк» улица Петровская, 88.

A.M. Бертем проработал директором ровно шесть лет и пять месяцев. За это время приобрел массу друзей и, естественно, нажил недругов. Его принципиальность и требовательность не всегда нравились окружающим. Вокруг его имени легко рождались всякие нелепые слухи и небылицы. Особенно обывателей раздражал его «особняк», примыкающий к театральному дворику. «Дом Бертема» слыл памятником архитектуры второй половины XIX века, с характерными признаками эллинского зодчества. Фасад дома украшали две коринфские колонны, множество гипсовых завитушек и кренделей, что придавало строению праздничную нарядность и торжественность. До наших дней он дожил в неизменном виде, сохранив купеческий облик и память об известном человеке. Да, чуть не забыл, в доме Бертема отсутствовали элементарные коммунальные удобства, что являлось характерной приметой большинства «жактовских» домов того времени.

В летнее время, когда по вечерам население города изнывало от духоты и запаха асфальта, в домах настежь распахивались окна, а проходившие мимо граждане с большим интересом заглядывали внутрь. Народ любопытствовал и все видел, не спасала даже марлевая сетка на окнах, предназначенная для борьбы с насекомыми.

В окнах гостеприимного дома Бертема поздними вечерами иногда ярко горел свет, и звучали популярные мелодии. Это давало «аборигенам» пищу для разговоров и пересудов: «Ага, свет горит, музыка, смех, веселые голоса, значит, не по средствам живет директор!» И ярлычок готов! А наутро по городу уже летели свеженькие сплетни, и разносилась молва по дворам и закоулочкам. Впрочем, «информация» о Бертеме порой поступала в народ и из самого театра.

Имя A.M. Бертема было на слуху у жителей Таганрога. Благодаря своей неутомимой энергии, обширным деловым связям, многолетней работе на ниве искусства и культуры, он сделал свое имя нарицательным. В городе не говорили «были в театре», а говорили «были у Бертема в театре», или «у Бертема шикарный буфет». Кстати, о буфете. Может, это и не имеет особого значения, но Бертем возродил старую дореволюционную традицию. При нем театральный буфет с набором изысканных деликатесов, кондитерских изделий, знаменитого таганрогского лимонада, пива, вин, коньяка и других колониальных товаров гремел на весь Таганрог. На фоне хлебных карточек и всеобщей нищеты буфет выглядел оазисом изобилия и способствовал созданию праздничной атмосферы в театре. И то, чего нельзя было купить в продуктовых магазинах города, всегда имелось «у Бертема» в небольшом буфете верхнего фойе театра.

Восьмое декабря 1951 года оказался последним рабочим днем A.M. Бертема. На следующий день его перевели на должность директора городского парка культуры и отдыха имени М. Горького. А директора парка, Леонида Петровича Иваненко назначили директором Чеховского театра. Вот такая нехитрая рокировка была проделана между двумя должностными лицами, старыми друзьями, членами ВКП(б), участниками Великой Отечественной войны. Мне всегда казалось, что это какая-то городская байка, анекдот о стиле партийного руководства тех лет, но, увы, это оказалось чистой правдой.

НАЗНАЧЕНИЕ

Таганрожец Леонид Петрович Иваненко до войны работал в строительстве, а когда грянула война, ушел воевать в матушку-пехоту. Дошел до Берлина, и в одном из последних сражений получил тяжелое ранение. Из боя его вынесли без сознания, а когда он очнулся в госпитале, то узнал, что раненую ногу спасти не удалось, и ее пришлось ампутировать. А потом потекли месяцы тяжелейших испытаний, из одного госпиталя в другой, лечение в санатории и, наконец, родной Таганрог. Шел 1946 год.

Директор театра им. А.П. Чехова 1951-1955 гг. Л.П. Иваненко.

У Л.П. Иваненко оказалась отличная анкета: участник войны, офицер в отставке, член партии, кавалер боевых наград, да и опыт работы в строительстве оказался кстати. И его назначили директором городского парка. В те годы директор парка относился к номенклатуре ГК ВКП(б), и горком, к счастью, не ошибся. Леонид Петрович обладал открытым, дружелюбным характером, умел ладить с людьми, организационного опыта ему было не занимать, поэтому он быстро вошел в курс дела и вплотную занялся парковым хозяйством.

А надо сказать, что на культурном фронте парк являлся самым трудным и ответственным участком в городе: аллеи и лавочки, цветочные клумбы и вековые деревья, аттракционы и карусели, комната смеха и памятник товарищам Ленину и Сталину, павильоны с мороженым, пивом и другими напитками, наглядная агитация, фонтаны и... хулиганы. Неспокойно было в парке в те годы, особенно по вечерам. Дня не проходило без какого-либо происшествия: то у зазевавшегося интеллигента карманы вывернут, то ножичком кого-нибудь подрежут, а то сумочку у девчонки отнимут или разденут. И вот в эту круговерть попал фронтовик Иваненко.

Самым любимым детищем и главным объектом заботы для него стала зеленая эстрада, которая работала и днем, и вечером. Здесь выступали такие звезды советской эстрады, как К.И. Щульженко, Л.О. Утесов, А. Вертинский, Марк Бернес, Бен Беницианов, Тарапунька и Штепсель (они же Юрий Тимошенко и Ефим Березин) и многие другие знаменитости тех лет. По выходным дням парк гудел как улей, несмотря на то, что вход был платным. Но некоторые шустрые подростки, не особенно дружившие с законом, как-то умудрялись незаметно проникать за ажурную ограду городского сада, так по старинке называли ЦПКиО имени М. Горького старожилы города.

По обе стороны от центрального входа сидели «вечные» бабули и торговали всякой всячиной. У них за копейку можно было выпить кружку прохладной воды, купить леденцового петушка на палочке или скромный букетик цветов, заботливо выращенных на собственной дворовой клумбе. Рядом с ними пристраивались молодые ребята с фиолетовыми наколками на плечах типа «Не забуду мать родную!», которые торговали экзотическим камышом, напоминающим крупную кубинскую сигару. Их бизнес законом не поощрялся, и при виде приближающейся фигуры блюстителя порядка в белой летней форме, они сворачивали охапки камыша и прятались в соседних подворотнях.

С назначением на должность директора городского драматического театра вся эта садово-парковая жизнь уже не волновала Л.П. Иваненко, совсем другие проблемы и заботы занимали его теперь.

Леонид Петрович отлично понимал, что, не имея соответствующего образования, не зная специфики и законов театра, особенностей актерской профессии, он на новом месте долго не продержится. Пришлось, как говорил известный литературный герой, «переквалифицироваться в управдомы». А ведь театр действительно напоминал дом, с множеством таких разных и очень непохожих жителей.

Рассказывает дочь Л.П. Иваненко, преподаватель Таганрогского строительного колледжа, Дина Леонидовна Левашова:

– Театром папа увлекался еще до войны, играл в художественной самодеятельности. В книжном шкафу у нас стояло много специальной литературы по истории театра: российского, западного, Древней Греции и средних веков. Его интересовала система Станиславского, теория актерского мастерства, он зачитывался мемуарами известных артистов и деятелей театра.

Помню, отец частенько сидел с тетрадкой и ручкой, и что-то выписывал из принесенных книг. Он очень много занимался самообразованием. Не пропускал ни одного семинара, ни одной конференции или совещания, которые проводились в Ростове или в Москве. Часто ездил в командировки. Через год мы его не узнали: как будто он всю жизнь работал директором театра.

Заслуженный артист РСФСР Алексей Глазырин. г. Новосибирск, 1959 г.

Л.П. Иваненко оказался достойным преемником A.M. Бертема. Его до сих пор вспоминают как чуткого, внимательного и отзывчивого человека. Для многих он был не только директором, но и другом. Его отношение к актерам и техническим работникам отличалось душевной теплотой и сердечностью. Помимо книг, он любил большие компании, веселые застолья, частенько с близкими друзьями коротал время за модным тогда преферансом. Ничто человеческое не было ему чуждо. В доме Леонида Петровича за хлебосольным столом нередко собирались Лавров, Глазырин, Шагов, Антонюк, директор средней школы № 9 Константин Иванович Балыков, известный в городе врач-стоматолог Алексей Петрович Лазарев и другие.

У него много было друзей, но самыми близкими и любимыми Леонид Петрович считал Алексея Глазырина, Василия Шагова и Алексея Лазарева, Василия Шагова он называл на манер известной героини из пьесы А.Н. Островского «Бесприданница» не иначе, как «мой Вася», ценил его и как артиста, и как: человека, за его порядочность, скромность, верность мужской дружбе. И в том, что В.А. Шагов в середине шестидесятых стал директором театра, и неплохим директором, немалая заслуга Л.П. Иваненко. Многолетняя дружба связывала Иваненко и с Алексеем Глазыриным. Когда в 1954 году Глазырин уехал в Новосибирск в «Красный факел», переписка между друзьями долго не прекращалась. Сохранилась фотография актера, которую он прислал Л.П. Иваненко с дарственной надписью: «Моему бывшему директору Л.П. Иваненко на добрую память. Заслуженный артист РСФСР Алексей Глазырин. 9 июля 1959 года».

Из воспоминаний В.М. Нагоровой:

«Мы все были в шоке, когда узнали, что нам назначили новым директором бывшего военного, «не театрального» человека, не имеющего никакого отношения к искусству. Невольную улыбку вызывали его методы работы с техническим персоналом. Рабочий день он начинал с того, что выстраивал всех работников вспомогательных цехов и выдавал им «наряды», как в армии. Каждый получал персональное задание, хотя все хорошо знали свои обязанности. Работа в театре ему нравилась, и через какое-то время мы заметили в нем большие перемены. Леонид Петрович стал одеваться по-другому, отменил утренние «линейки», начал вникать в творческие вопросы, интересовался бытом актеров.

Однажды, когда Сергей был на шестимесячных режиссерских курсах в Москве, он пригласил меня к себе в кабинет, и как бы, между прочим, сказал: «Варвара, надо срочно отвезти в Москву документы. Съезди, пожалуйста, заодно и Сергея повидаешь». Такой нехитрой уловкой он предоставил мне возможность повидаться с мужем. А документы вполне могли и почтой отправить. К нему обращались с любыми вопросами, а некоторые даже умудрялись деньги на бутылку занимать. Никому не отказывал».

В 1955 году Л.П. Иваненко, как и A.M. Бертема, неожиданно «ушли» из театра с формулировкой «в связи с переходом на другую работу». Но и на новой работе он оставался театральным, творческим человеком. Имея доступ к книгам (его назначили заведующим парткабинетом завода «Виброприбор», где имелась неплохая библиотека), он, как и прежде, много читал, интересовался книжными новинками. А однажды, прочтя роман Ксении Львовой «Елена», был так потрясен, что загорелся желанием написать инсценировку по мотивам этого произведения. По всей видимости, он усмотрел в романе нечто личное, затронувшее его чувства, На исходе 1964 года он писал своему другу И.Г. Рябоштанову в далекий Хабаровск:

«Свое обещание закончить «письменную» работу к концу года не выполнил. Некогда и нежелательно творить «для себя»... Однако сюжет романа настолько подкупающий, что хочу одолеть его в ближайшие два-три месяца. Обещали Лавров, он сейчас в Туле, и Ненашев (Харьков) внимательно прочитать мою инсценировку, а это уже что-то значит. Таким образом, это обязывает более тщательно работать над романом Львовой «Елена».

Авторская справка

В начале 1955 года в свет вышел роман широко известной романистки Ксении Львовой «Елена». Судьба этого произведения оказалась сложной. В газетах появились рецензии, в которых недоброжелатели разносили роман, Но, благодаря поддержке многочисленных читателей и профессиональных критиков, автор, углубив его содержание, в 1961 году в издательстве «Советский писатель» выпустила роман отдельной книгой.

Пользующийся огромным читательским спросом, роман «Елена» в 1963 году переиздали массовым тиражом. Это произведение стало достоянием миллионов читателей и не залеживалось на полках книжных магазинов и библиотек. Скорее всего, это издание и попало в руки Л.П. Иваненко. К сожалению, остается неизвестным, довел ли он до логического конца работу над инсценировкой или бросил на полпути. По крайней мере, театральные архивы и ветераны сцены говорят, что такой постановки в театре никогда не было.

ДОРОГИ БОЛЬШОЙ ЖИЗНИ

(строки из биографии режиссера В.О. Потика)

С режиссером-постановщиком Борисом Осиповичем Потиком читатель уже познакомился в рассказе «Как Лавров стал главным», однако было бы несправедливым поставить на этом точку и не рассказать полнее о жизненном пути человека, много сделавшего для становления Чеховского театра.

Без малого сорок лет он был одним из ведущих режиссеров таганрогского театра, долгие годы руководил драматическим коллективом Дома работников просвещения. У него учились сценическому мастерству народная артистка РСФСР Людмила Антонюк, заслуженные артисты России Клара Тузова, Влад Ветров, артисты Сергей Маховский, Клариса Киреева, Татьяна Магри и многие другие.

Детство, отрочество, юность...

Детские годы Бориса Осиповича Потика прошли в селе Вильхавинцы Винницкой области (Украина), где он родился в небогатой еврейской семье. Его отец до 1917 года занимался мелкой торговлей, мать воспитывала детей и вела домашнее хозяйство.

Вскоре после рождения Бориса грянула Первая мировая война, в которую была втянута Россия, вынужденная исполнять свой союзнический долг. По всей Украине пронесся огненный смерч, и замаячила над городами и селами тень германского солдата. Война затянулась на целых четыре года. Потом был «позорный» Брест-Литовский мир - временная передышка, выигранная большевиками. Мировая война сменилась гражданской, которая принесла Украине долгожданный мир и новую власть - «всерьез и надолго». Но ничего этого маленький Боря не помнил и не понимал. Его детский мир был хрупок, зыбок как карточный домик и не застрахован от беспощадных бандитских налетов, прозванных в народе погромами.

Режиссер театра им. А.П. Чехова 1949-1988 гг. Б.О. Потик.

Родители Бориса сделали все, чтобы их сын получил хорошее образование. И если бы не революция, провозгласившая свободу, равенство и братство для всех народов многонациональной России, неизвестно, как бы сложилась судьба юноши из захолустного украинского местечка. В 1924 году семья Потиков переехала в Москву на постоянное место жительства. Интересно, что десятилетний Борис почти не знал русского языка. В семье говорили на идише, сдобренном колоритной украинской мовой. И ему пришлось изучать русский язык. Помогли врожденные способности, и уже через год он свободно говорил на языке Пушкина и Толстого, Достоевского и Горького. После окончания школы Борис решил приобрести рабочую профессию и пошел учиться в ФЗУ при московском заводе «Серп и молот». Его трудовая биография начиналась на 2-й автобазе МСПО, куда он устроился автослесарем после окончания училища. А в мае 1933 года ЦК ВЛКСМ мобилизует комсомольца Потика и тысячи его сверстников в трудовую армию и направляет на Дальний Восток поднимать золотодобывающую промышленность. Попал Борис в город Большой Невер на автобазу Амуро-Якутской магистрали, обслуживавшую золотоискателей. Но проработал на базе недолго.

Еще в школе в нем проявилась тяга к искусству, он увлекся театром, стал посещать школьный драматический кружок. Обучаясь в ремесленном училище, участвовал в художественной самодеятельности. Потом эта страсть как-то поутихла, отошла на второй план. А в Большом Невере Борис вновь возвратился к юношескому увлечению. Этому способствовал созданный в городе Дальневосточный краевой театр рабочей молодежи - ДВК ТРАМ. Подобные коллективы возникали тогда по всей стране и были призваны поднимать культурный уровень советского народа. Бориса, как комсомольского активиста, имеющего столичную «закваску», направили комсоргом в новый театр. Там видного юношу стали потихоньку занимать в спектаклях, так как артистов в труппе не хватало. Обладая общей культурой, яркой внешностью и эмоциональным характером, Борис стал от роли к роли проявлять явные наклонности к актерскому ремеслу. Через два года - а это уже был 1935-й - театр направил Бориса на учебу в Москву в Государственный институт театрального искусства имени A.B. Луначарского.

Москва, ГИТИС, учеба...

Москва встретила его «сюрпризом»: оказалось, что в этом году в ГИТИСе приема на актерский факультет не было. Вот незадача! Не возвращаться же обратно, и Борис решил не отступать. Он пошел к директору ГИТИСа (в те годы руководители высших учебных заведений назывались директорами, термин «ректор» вошел в обиход гораздо позже)

в надежде на помощь. Главный театральный вуз страны в то время возглавляла Анна Никитична Фурманова, жена комиссара Чапаевской дивизии писателя Дмитрия Фурманова, явившаяся прототипом легендарной Анки-пулеметчицы. Видя настойчивое желание юноши учиться, она предложила ему стать «свободным слушателем», правда, на другом факультете. Борис должен был осваивать учебную программу первого курса и параллельно ходить на начавшиеся занятия второго. Если в зимнюю сессию он сдаст экзамены за три семестра нормально, то его зачислят сразу на второй курс. Решиться на такой шаг было вовсе не просто, но Борис рискнул. Он засел за книги, лишая себя отдыха, развлечений, порой даже сна. Ходил на все лекции и занятия. Выручили крепкое здоровье, врожденное упрямство и светлая голова. Прошел семестр, сессия была сдана успешно, и Бориса зачислили на второй курс. На третьем курсе во время летних каникул он неожиданно познакомился со своей однокурсницей с режиссерского факультета Екатериной Голубчик, которая незадолго до окончания института стала его женой.

А еще через год молодой специалист в области истории и теории театра Борис Потик получил заветный диплом с присвоением квалификации «театровед».

Театр, война, госпиталь...

Творческая биография молодых специалистов началась в предвоенные годы в строящемся городе Северодвинске. Там, в театре НКВД, начинающий режиссер Борис Потик осуществил несколько постановок, среди которых была пьеса Н. Погодина «Человек с ружьем».

После Северодвинска судьба занесла его в Архангельск, где он какое-то время работал старшим инспектором по творческим вопросам отдела искусств Архангельского облисполкома. А потом - снова театр и должность худрука в драматическом театре г. Молотовска. Здесь и застала его война. Комсомолец Борис Потик в мирное время в армии не служил и военной профессии не имел. Но возраст у него был призывной, и он пошел в городской военкомат, где его встретил человек с двумя «шпалами» в петлицах. Повертев в руках документы, из которых следовало, что прибывший является художественным руководителем городского театра, он посмотрел на Бориса с явным интересом.

– Вы хотите на фронт? – спросил майор.

– Да, хочу, – глядя прямо в глаза собеседнику, как-то очень спокойно проговорил Борис.

– Но вы же ничего не умеете. По вашей гражданской профессии вы подлежите призыву в политотделы РККА комиссаром.

– Я не хочу комиссаром в политотдел, направьте меня на фронт.

– Спешите умереть, юноша? – с иронией заметил военком.

Несколько секунд майор о чем-то думал, а потом, собрав документы Бориса, вышел в соседнюю комнату, откуда через минуту раздались слова: «училище», «резерв», «курсы». Вернувшись обратно, он сказал Борису тоном, не терпящим возражения:

– Принято решение направить вас в военное училище. Война, по всей видимости, будет иметь затяжной характер. Подучитесь, освоите технику, а уж потом на фронт, в действующую армию.

– Есть! - по-военному ответил Борис. – В училище, так в училище.

И с октября 1941-го по май 1942-го Борис Осипович Потик проходил краткосрочное обучение в Борисоглебском военном училище. После его окончания лейтенанта Потика направили на фронт и сразу назначили командиром танковой роты, а вскоре доверили и командование танковым батальоном. В марте 1943 года в бою в районе станции Лозовая под Харьковом комбат Потик получил тяжелое ранение обеих ног.

Из воспоминаний лейтенанта в отставке Б.О. Потика:

«Второго марта приняли неравный бой, в котором я был тяжело ранен. Наша часть отступала. С трудом, оторвались от противника, благо наступили сумерки. Разбились на группы, шли ночью, меня несли на самодельных носилках. Обходили деревни, днем спали в стогах сена. Восьмого марта в живых нас осталось двое: Ефимов и я. Нести нас уже было некому, и мы поползли, теряя силы и сознание. Все происходило как во сне. Я выбрасывал вперед синие обмороженные кулаки и подтягивал свое непослушное тело. На девятые сутки начались галлюцинации. Я звал свою Катеньку, и, как мне потом рассказывали, мои зов был услышан в далеком Архангельске. Жена в это время находилась во дворе театра. Вдруг она истерически закричала и бросилась в здание. Ее окружили актеры, она, рыдая, кричала: «Запишите время и день: Борис погибает, он звал меня!..» и потеряла сознание».

Врачи сделали все, что было в их силах. Одна операция, другая, казалось, все идет нормально, но раны не хотели затягиваться, и неожиданно началась гангрена обеих ног. Бороться с ней в те годы, тем более в условиях фронтового госпиталя, медицина не умела. И, чтобы спасти жизнь молодому офицеру, ноги пришлось ампутировать. С этого момента война для Бориса Потика кончилась. Началась борьба за выживание, за поиск места в жизни.

Выходила Бориса и помогла ему справиться с нагрянувшей бедой жена Екатерина Львовна. Узнав, в каком госпитале он находится, она бросила все дела и поспешила к мужу.

Сцена на все времена

После демобилизации из армии в октябре 1943 года Б.О. Потика направили вместе с женой в Архангельский большой драматический театр, где они работали режиссерами-постановщиками. После длительного перерыва и мучительно долгих репетиций он поставил свой первый после ранения спектакль «Капитан Бахметьев» по повести Л. Шейнина. Потом для семьи Потиков наступила «пятилетка переездов». Сначала был Курский областной драматический театр, затем драматический театр в Нижнем Тагиле.

В августе 1949 года приказом председателя Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР академика М.Б. Храпченко Б.О. Потика переводят на должность режиссера в Таганрогский драматический театр имени А.П. Чехова. Он и не подозревал, что там произойдет его встреча с выпускниками ГИТИСа 1944 года, учениками народного артиста СССР М.М. Тарханова.

За сорок лет работы в Чеховском театре Б.О. Потик поставил десятки разноплановых спектаклей, среди них комедии и драмы, русская и зарубежная классика, современные пьесы. Первой его работой на сцене таганрогского театра стала инсценировка повести И.Д. Василенко «Зеленый сундучок» (1950), в которой он открыл для себя актрису Людмилу Антонюк. Затем последовали «Таня» Арбузова, «Воробьевы горы» Симукова, «Свадьба с приданым» Дьяконова, «Машенька» Афиногенова, «Трактирщица» К. Гольдони и другие. Особое место в творчестве Б.О. Потика занимали пьесы А.Н. Островского. Вскоре после «Зеленого сундучка» он поставил «Бедность не порок» (1951), к 100-летию со дня рождения А.Н. Островского - «Грозу» (1953), через два года - «Таланты и поклонники» (1955). В театре в те годы между главным режиссером С.С. Лавровым и режиссером-постановщиком Б.О. Потиком сложилось неофициальное творческое «разделение труда»: первому больше удавались пьесы А.П. Чехова, второму была ближе драматургия А.Н. Островского. И каждый ставил «свое». В 60-е годы Б.О. Потик заявил о себе интересными постановками пьес Анатолия Софронова. Спектакли получались живыми, правдивыми, а комедии - веселыми и жизнерадостными. Пьесы А. Софронова с успехом шли на сцене городского театра и вызывали интерес зрителей. С творчеством А. Софронова Потик соприкоснется еще не раз. В феврале 1976 года он поставил пьесу «Власть», а в марте Таганрог посетил сам автор. Анатолий Владимирович побывал на спектакле, после которого состоялась встреча с артистами и зрителями.

Казалось, что все складывается удачно. Есть работа, приносящая удовлетворение, уважение коллег и признание зрителей, рядом - близкий и дорогой человек, всегда готовый прийти на помощь и в театре, и дома. Но жизнь так устроена, что все хорошо в ней долго быть не может. В 1970 году грянула беда - умерла Екатерина Львовна, жена, опора и надежда всей его жизни. Потянулись дни, месяцы напряженного, невыносимо мучительного существования. Но рядом оказался удивительно добрый и отзывчивый человек, надежный друг и бескорыстный помощник Варвара Васильевна, которая через два года стала его женой. Впереди их ждали четверть века безупречной семейной жизни. Из поздних работ Б.О. Потика в Чеховском театре можно вспомнить «Последних» М. Горького, «Пушистые мысли» С. Прокофьева и Г. Сапгира, «Жужу из Будапешта» Л. Жуховицкого. В 1988 году, уже не работая в театре, Б.О. Потик поставил «Барменшу из дискотеки», премьера которой состоялась 19 февраля 1988 года, свой последний спектакль на сцене Чеховского театра.

В 1988 году накануне 40-летия творческой деятельности Б.О. Потика на сцене Чеховского театра и выходом на заслуженный отдых устроили грандиозный вечер в его честь. Было много цветов, поздравлений, торжественных речей, выступлений руководителей города и областного отделения ВТО, друзей, коллег по работе в театре. Зачитывались приветственные телеграммы из Архангельска, Москвы, от народной артистки РСФСР Людмилы Антонюк и ее мужа профессора ГИТИСа режиссера Витольда Успенского, драматургов Виктора Розова, Генриха Боровика, Анатолия Софронова и других известных деятелей культуры и искусства. Заслуженная артистка РСФСР Ольга Николаевна Воробьева, вспоминая об этом вечере, рассказывала:

– Все вышло так тепло, так душевно и красиво, что я даже прослезилась. А после торжественной части состоялся актерский «капустник». Мы делали пародию, как Борис Осипович проводит репетиции. Когда артисты закончили «репетицию», я вышла на сцену в привычном для себя образе уборщицы: на мне синий рабочий халат, ведро с тряпкой, швабра. Я с усердием начинаю прибирать, вытираю пол, а потом отжимаю тряпку, которая предварительно была смочена водой. Капли со звоном падают в ведро, а я, обращаясь к залу, говорю: «Ох! Сколько же ПОТИКА вылилось-то!» Каламбур поняли все, раздался смех и аплодисменты. Борис Осипович шутку воспринял нормально и заулыбался.

Б.О. Потик продолжал руководить драматическим коллективом городского Дома работников просвещения, куда впервые пришел как режиссер еще в 1958 году. Его последними работами на самодеятельной сцене стали спектакли «Венсеремос» по пьесе Г. Боровика, который 26 ноября 1984 года был показан на сцене Чеховского театра, «В поисках радости» В. Розова и «Иванов», который он готовил к 125-летию со дня рождения А.П. Чехова.

В ноябре 1992 Б.О. Потик выехал в Израиль на лечение, но жить там долго не смог. С исторической родины тянуло в Россию. И летом 1995 года он вернулся в Таганрог, чтобы навсегда остаться в городе, ставшем для него родным.

МАЭСТРО ГОРБЕНКО

Музыка под сводами городского драматического театра звучала всегда: и когда здесь всецело властвовала итальянская опера, и когда она уступила место драматическим постановкам. Для этой цели мудрый архитектор К. Лондерон еще в XIX веке соорудил перед сценой оркестровую яму, как в европейских оперных театрах, с расчетом на 8-10 оркестрантов. Правда, если потесниться, то дюжина не очень крупных исполнителей, включая дирижера, вполне могла уместиться в ее чреве. Оркестровая яма почти в неизменном виде сохранилась до наших дней. Очевидцы рассказывали, что во время войны ее немного переделали, но своего вида и назначения она не утратила.

Когда летом 1944 года дирекция театра стала комплектовать штат сотрудников театра, не забыли и про музыку. Вместе с начинающими артистами-гитисовцами в Таганрог приехал и выпускник Московской консерватории Иван Горбенко, окончивший два факультета: один - по классу рояля профессора М.В. Юдиной, другой - дирижерский. Еще обучаясь в консерватории, он сдружился со студентами ГИТИСа, учениками М.М. Тарханова, с которыми состоял в одной фронтовой бригаде и благодаря которым оказался в Таганроге.

Из биографии И.Л. Горбенко

Иван Леонидович Горбенко родился 29 февраля 1916 года в Ростове-на-Дону. Его отец Леонид Моисеевич Горбенко, в то время известный в городе адвокат, служил у одного крупного ростовского промышленника-миллионера юрисконсультом. В 1918 году Ростов оказался в самом центре событий полыхающей Гражданской войны. Город постоянно подвергался налетам то красных, то белых, то «любителей порядка» махновцев. Оживился уголовный мир, появились до зубов вооруженные банды грабителей и насильников. Чтобы лучше представить себе Ростов-папу того времени, достаточно вспомнить два великих художественных произведения: «Тихий Дон» Михаила Шолохова и трилогию Алексея Толстого «Хождение по мукам». Поэтому семья Горбенко, спасаясь от катаклизмов революционного пожара, покинула Ростов и выехала в купленное накануне революции имение в Греческих Ротах, под Таганрогом.

Композитор, дирижер, заведующий музыкальной частью таганрогского театра Иван Леонидович Горбенко.

Это имение отец приобрел для младшего сына Ивана, как и дом в Таганроге в переулке Красном, сохранившийся до настоящего времени. В семье, кроме Ивана, было еще три сына -Дмитрий, Сергей, Владимир и дочь Валентина, и отец смог обеспечить всех своих детей домами и земельными участками в разных городах России. Когда советская власть победила окончательно, землю у семьи Горбенко отобрали, но дом в порядке исключения оставили.

В мирное время, в 20-30-х годах, в Греческих Ротах часто собиралась вся дружная семья. Накрывали стол, ставили самовар, пили чай, а потом за рояль садились братья Ивана, имевшие музыкальное образование. Эта семейная традиция поддерживалась многие годы, вплоть до самого начала войны 1941 года. Старший брат Ивана Дмитрий в конце 30-х годов работал в ансамбле песни во Всесоюзном радиокомитете, Сергей закончил Киевскую консерваторию, состоял в Союзе советских композиторов и возглавлял музыкальную часть МХАТа. По их стопам пошел и Владимир, работавший до и во время войны главным режиссером Челябинского театра музыкальной комедии. В 1945 году он со своей женой Юлией (сценический псевдоним Лирская) вернется в Таганрог, где станет работать главным режиссером театра музыкальной комедии. В го¬роде его будут знать под звучным псевдонимом Ленский. Юлия, солистка таганрогской оперетты, обладала замечательным голосом, который не раз звучал в домашних концертах в Греческих Ротах и оставил заметный след в творческом развитии Ивана.

В.Л. Горбенко (Ленский) в роли Чацкого.

Заведующий музыкальной частью МХАТа С.Л. Германов-Горбенко.

Вот в такой сугубо музыкальной атмосфере рос и воспитывался Иван. В четырнадцать лет он поступил в таганрогскую музыкальную школу и благодаря музыкальным способностям и полученному домашнему образованию, окончил ее за два года. А потом встал вопрос, куда идти дальше, чем заниматься? И на семейном совете решили, что Иван должен ехать в Москву к старшим братьям Дмитрию и Сергею и поступать там в музыкальное училище. От избытка «однофамильцев» и во избежание путаницы Сергей Леонидович взял себе звучный псевдоним Германов-Горбенко. Под этой двойной фамилией он и вошел в историю советской музыкальной культуры и Московского Художественного театра.

Иван надежды семьи оправдал и без особого труда поступил в Московское музыкальное училище имени Гнесиных, в класс профессора Рубаха, а потом и в Московскую консерваторию.

Рассказывает Наталья Михайлова, жена И.Л. Горбенко:

– Годы учебы Ивана Леонидовича в консерватории совпали с началом Великой Отечественной войны. Студентов консерватории, как и других учащихся московских вузов и техникумов, направляли на рытье окопов. В те дни Москва готовилась к серьезным оборонительным боям.

После окопов Ивана Леонидовича в числе других студентов старших курсов мобилизовали в народное ополчение. Но вскоре последовал приказ Верховного Главнокомандующего Сталина об отзыве из боевых частей армий, флотов, народных ополчений и партизанских отрядов и соединений музыкантов симфонических оркестров, артистов оперных и драматических театров, студентов консерваторий и хореографических училищ. В целях сохранения генофонда страны всем им до окончания войны предоставлялась «броня», осенью 1941 года в Москве было сформировано гастрольно-концертное объединение (фронтовая бригада), в которое , кроме профессиональных, уже состоявшихся артистов, вошли студенты консерватории, ГИТИСа и других театральных вузов Москвы. В одной из таких фронтовых поездок Иван Горбенко подружился с очаровательными и талантливыми девушками тархановского курса ГИТИСа, будущими актрисами Таганрогского Чеховского театра Олей Воробьевой, Лизой Солодовой, Ильзой Шульмейстер и другими.

За активное участие в деятельности фронтовой бригады Иван Леонидович был награжден медалью «За оборону Москвы».

Встреча с родиной

В ноябре 1944 года Горбенко покинул столицу и вместе со своими друзьями, выпускниками ГИТИСа, приехал в Таганрог. И для этого имелись веские причины. Во-первых, в Греческих Ротах по-прежнему жили мать и сестра Валентина, которые нуждались в помощи. Во-вторых, в Таганроге прошли его детские годы, учеба в музыкальной школе № 1 имени П.И. Чайковского и, наконец, здесь находился его дом. Да и расставаться с друзьями, направленными на работу в его родной город, не хотелось.

Встреча с городом произвела на него удручающее впечатление. До войны Таганрог был зеленым, шумным, уютным красавцем. А теперь выглядел израненным и каким-то притихшим. Обходя знакомые уголки города, он не находил многих домов: не было зданий средней школы № 10, авиационного колледжа, в руинах стоял трехэтажный дом на углу улицы Ленинской и Мечниковского переулка (впоследствии, когда его восстановят, в нем разместится судомеханический техникум). В парке имени М. Горького разрушенным стоял кинотеатр «Аполло», вырублены целые аллеи, на месте которых оккупанты устроили кладбище для своих солдат. А, услышав рассказ земляков о массовых расстрелах мирных жителей и подпольщиков в Петрушиной балке, долго молчал потрясенный, не в состоянии произнести ни слова.

В театре его встретили более чем приветливо. Ознакомившись с анкетой новенького, директор театра Владимир Федорович Мирский только и сказал: «Раз вы тут учились, имеете высшее музыкальное образование, вам и карты в руки. Займитесь формированием оркестра, подберите людей, кое-кого мы вам порекомендуем, и принимайтесь за дело. Работы будет много». И Ивана Леонидовича Горбенко зачислили на работу заведующим музыкальной частью театра тем же приказом № 98 от 10.09.1944 г., что и прибывших артистов-гитисовцев.

Небольшой оркестр он собрал в считанные дни. Сохранилась театральная программка к спектаклю «Хождение по мукам» 1947 года, благодаря которой мы можем назвать всех участников оркестра. В него вошли: Е.Д. Захарова, Е.П. Камышева, И.Г. Анофриев, М.И. Ветиско, М.Ф. Вишневский, В.П. Гундарев, В.А. Левченко, П.С. Мотев, В.И. Пономарев, Н.П. Сурков, И.Ф. Чангли-Чайкин. А на фотографии, которую мы здесь воспроизводим, запечатлены музыканты оркестра последних дней его существования. Это в основном преподаватели городской музыкальной школы имени П.И. Чайковского. В нижнем ряду (справа налево): Валериан Петрович Мельников (1-я скрипка), Николай Николаевич Охапкин (кларнет), Иван Леонидович Горбенко (дирижер, руководитель оркестра), Нина Алексеевна Щепановская (фортепьяно), Владимир Александрович Левченко (барабан). Стоят (слева направо): И.Г. Анофриев (альт-скрипка), Борис Тышлангов (виолончель). К сожалению, имена двух других музыкантов установить не удалось.

У небольшого театрального оркестра численностью в девять человек сложилась непростая судьба. Первые тринадцать лет прошли в обстановке почти безоблачного счастья, а в марте 1958 года по оркестру нанесли первый удар. Неизвестно с чьей подачи, но приказом директора театра за № 51 от 31.03.1958 г. штатный состав оркестра сократили до четырех человек. Квартет! Но действующее в те годы трудовое законодательство позволяло творить чудеса. Вслед за увольнением пяти музыкантов тут же последовал их обратный прием на работу на условиях совместительства. За годы существования оркестра в нем играли многие известные музыканты города, работавшие в джаз-оркестрах кинотеатров «Рот Фронт» и «Октябрь», в музыкальной школе или заводских Домах культуры.

А в 1959 году дошла очередь и до маэстро Горбенко. Во исполнение приказа Министерства культуры РСФСР № 749 от 30.12.1958 г. и указания областного управления культуры о сокращении штатов, должность заведующего музыкальной частью Таганрогского драматического театра с 15.02.1959 г. упразднялась. Правда, ненадолго. В сентябре 1960 года все вернулось на круги своя, и И.Л. Горбенко вновь приняли на должность завмузчастью театра.

Последние из «могикан» - оркестр театра им. А.П.Чехова. Середина 50-х годов.

Казалось, справедливость восторжествовала, музыку реабилитировали, и завмуз вновь оказался востребованным. Но как бы не так! Где-то кому-то этот оазис музыкальной культуры не давал покоя, и в творческой биографии дирижера Горбенко наступила череда регулярных увольнений и обратных приемов на работу то в штат, то по совместительству. Невозможно без улыбки читать «историческую справку» в личном деле Ивана Леонидовича о его перемещении из театра и обратно. Чиновники от искусства по-своему понимали роль музыки в драматическом театре.

Знаете, каким он парнем был...

Итак, в 1959 году И.Л. Горбенко уволился из театра (очередное сокращение должности завмуза) и перешел на работу концертмейстером в Дом работников просвещения, где до этого уже несколько лет руководил хором. А когда в 1960 году в городе открылось городское музыкальное училище, он ушел туда на преподавательскую работу по классу фортепиано. Но театр не бросил и продолжал по совместительству руководить музыкальной частью и дирижировать оркестром.

Творческая деятельность И.Л. Горбенко не знала границ. В 1955 году он создает в городе симфонический оркестр, второй после Гаэтано Молла. К работе привлекаются лучшие музыканты, и в первую очередь те, с кем ему довелось работать в Чеховском театре. К сожалению, оркестр просуществовал недолго, после нескольких удачных выступлений он распался. Говорят, что эта идея не нашла поддержки в официальных кругах и существование симфонического оркестра в городе Таганроге признали нецелесообразной затеей. В 1961 году при театре создали экспериментальную театральную студию, в которой Горбенко также нашел применение своим творческим способностям, на протяжении трех лет он преподавал студийцам музыкальные дисциплины.

«Живая» музыка оркестра Горбенко нравилась зрителям, она доставляла особое чувство радости, создавала праздничное настроение, способствовала эмоциональному восприятию драматического произведения. Театральный сезон 1970/71 г. оказался последним в истории театрального оркестра. В этот год «живая» музыка еще звучала в спектаклях «Сердце не прощает» А. Софронова, «Любовь без прописки» Б. Рацера и В. Константинова, в «Сказке о царе Горохе» в постановке заслуженной артистки РСФСР Ольги Воробьевой. А в комедии Педро Кальдерона «Дама-невидимка» (премьера состоялась l6 мая 1970 года) И.Л. Горбенко в последний раз выступил как композитор. Наступала эра радиофикации, и в декабре 1970 года оркестр окончательно прекратил свое существование, но должность заведующего музыкальной частью театра по-прежнему оставалась за Иваном Леонидовичем вплоть до 1 января 1973 года.

Рассказывает старейшая актриса театра В.М. Нагорова:

– В 1970 году молодой артист театра, ныне покойный, Эдуард Кольбус ставил сказку Владимира Лившица «Кот Васька и его друзья». Русский дух сказки режиссер надеялся передать не только с помощью национальных костюмов сказочных персонажей, но и звучанием на протяжении всего спектакля русских народных мелодий. Для этой цели лучшего инструмента, чем балалайка, и придумать было нельзя. И Кольбус попросил Горбенко найти профессионального исполнителя. А тут как раз последовала директива об упразднении оркестра, и вопрос о «живом» аккомпанементе на балалайке отпал сам собой. Эдик очень расстроился, так как пропадали колорит и мелодичность сказки. Балалаечника, конечно, нашли, записали игру на пленку, и в спектакле из динамиков звучала фонограмма. Так с «Кота Васьки» начался фонограммный период музыкальной истории театра. (Премьера «Кота Васьки и его друзей» состоялась 13 декабря 1970 года).

Композитор и дирижер Горбенко в памяти многих остался разносторонней, одаренной личностью. На первом месте у него, конечно же, стояла музыка, но были и другие интересы. Он неплохо рисовал красками. Времени для выезда на натуру с этюдником катастрофически не хватало, но желание сесть за мольберт возникало очень часто. Тогда он брал понравившуюся ему репродукцию картины и делал с нее точную копию, а потом с душевной щедростью дарил кому-нибудь из близких друзей.

А еще он превосходно играл в шахматы, участвовал во многих городских и районных шахматных турнирах. В архиве семьи Горбенко сохранились почетные грамоты, которыми он награждался как призер и победитель турниров. После очередной победы в межгородских соревнованиях ему посоветовали оформить документы на звание мастера спорта, но он только отмахнулся: «Некогда, надо делом заниматься!»

В один из мартовских дней 1965 года в театре состоялся вечер, посвященный двадцатилетию творческой деятельности композитора, дирижера и заведующего музыкальной частью театра Ивана Леонидовича Горбенко. Зрители, до отказа заполнившие зал, сначала увидели два больших фрагмента из разных спектаклей в сопровождении оркестра под управлением автора музыки, а затем состоялся традиционный актерский капустник. Вел вечер актер театра Григорий Яковлевич Маркович. Артисты пародировали всеобщего любимца, как только могли: Маркович очень точно изображал специфическую походку Горбенко, другие - манеру дирижирования.

Тысячи девятьсот семидесятый год в жизни Таганрогского драматического театра выдался особенно памятным, и начался он с юбилейных торжеств, посвященных 25-летию выхода на чеховскую сцену «Трех сестер». В конце января в Таганрог съехались первые участники спектакля. Друзья студенческой поры, однокурсники вновь встретились на родной сцене. Эмоции били через край, переполняли сердца повзрослевших актеров. В театре витал дух 40-х годов. Так вышло, что Иван Леонидович оказался в центре всеобщего внимания, потому как по-прежнему оставался душой этой дружной, веселой компании. В юбилейной программке спектакля друзья юности посвятили ему самые добрые и нежные строки. Вот некоторые из них:

«Иван Леонидович, ты связан с моей светлой юностью, будь счастлив всегда. Лев Штейнрайх».

«Иван, ты моя музыка, ты моя 6-я симфония. Люблю тебя. Н. Богатырев».

«Иван! Свершилось! Спасибо тебе! Здесь твоя инициатива, мысль, душа. Это на всю жизнь! 31.01.70 г. В. Ненашев».

«Милому, дорогому Ивану Леонидовичу здоровья и всего, всего. Твой Алексей Глазырин».

«Театр Чехова неотделим от Вашего имени, дорогой наш композитор. Всегда с любовью, Галя (Вигулярная. - В.М.)».

«Ваня, милый! Вот твоя мечта осуществилась, мы все собрались под одной крышей!!! Люблю тебя и помню. Л. Антонюк».

«Ванечка, ты наш брат, друг, дорогой нам человек. Очень жаль расставаться. Нина Подовалова».

Эти строки, написанные душой и сердцем не нуждаются в комментариях.

За двадцать семь лет служения Мельпомене Иван Леонидович Горбенко написал музыку к пятидесяти спектаклям, среди которых: «Снежная Королева», «Хрустальный башмачок», «Забавный случай», «Зеленый сундучок», «Пани Малишевская», «Порт-Артур», «Укрощение строптивой», «Вихри враждебные», «Хождение по мукам», «Бедность не порок» и десятки других.

Последние годы своей жизни И.Л. Горбенко всецело посвятил работе в Таганрогском музыкальном училище, но это, уже тема отдельного повествования, выходящая за пределы театральной историографии. Двадцать седьмого ноября 1979 года на шестьдесят четвертом году жизни Иван Леонидович Горбенко неожиданно ушел из жизни.

И ЭТО ВСЕ О НЕМ

Заслуженный артист РСФСР Павел Яковлевич Будяк, фото 60-х годов

Скорее всего, рассказ о легендарном актере Чеховского театра, заслуженном артисте РСФСР Павле Будяке не вписывается в рамки общего повествования, но умолчать о столь выдающемся актере, каким Таганрог помнит П.Я. Будяка, сценическая деятельность которого совпала с мхатовским периодом в истории таганрогского театра, просто невозможно. Он был кумиром не только искушенных театралов, но и всех женщин города - от юных школьниц до пожилых дам, ровесниц первой русской революции. А мужчины считали за честь оказаться с ним в одной компании, за соседним столиком в ресторане, или пропустить стаканчик вина в популярном магазинчике на главной улице города с философским названием «Вино».

В 40-х годах в Чеховском театре основу труппы составляли актеры-гитисовцы. Для поддержания соответствующего имиджа и создания особой творческой обстановки в театре актеры других театральных школ в труппу не допускались. В 1948 году М.М. Тарханов выпустил свою последнюю, третью по счету, группу, в которой обучались Марина Редлих и Лидия Антонова, актрисы, работавшие в таганрогском театре в 50-х годах.

Летом 1950 года в кабинете директора театра A.M. Бертема появился невысокого роста, хрупкого телосложения 30-летний мужчина, выглядевший значительно моложе своих лет. Им оказался выпускник ГИТИСа 1949 года Павел Яковлевич Будяк. Сразу после окончания института он некоторое время преподавал в родном вузе и практического опыта работы на профессиональной сцене не имел. Вероятнее всего, дорогу в Чеховский театр ему подсказала Валентина Ивановна Мартьянова, декан актерского факультета, по-прежнему следившая за своими таганрогскими питомцами. Появление Будяка оказалось своевременным, так как в это время театр искал актера с амплуа «героя».

В коллектив труппы новенький влился сразу, став в нем с первых дней своим человеком. Режиссеры С.С. Лавров и Б.О. Потик распознали в нем талант особой силы, да и зрителям он приглянулся с первых шагов. С каждой сыгранной ролью он нравился им все больше и больше, и в скором времени стал всеобщим любимцем. Павел обладал открытым дружелюбным характером и отличался невероятной коммуникабельностью, в любой компании он мгновенно становился ее «душой». Но эти черты характера настоящих друзей ему не прибавляли. Рассказывают, что Будяк пользовался грандиозным успехом у женщин, имел массу поклонниц, но в городе его чаще видели одного, нежели в кругу таганрогских красавиц.

Внешне он всегда выглядел сверхэлегантно. Одевался модно и со вкусом: черные туфли-«лодочки», брюки-«дудочки», песочного цвета плащ с постоянно поднятым воротником. Головного убора почти никогда не носил. Своим видом он напоминал зарубежного артиста и очень смахивал на одного очень известного советского. Павел относился к той плеяде независимых молодых людей, которых окрестили стилягами. Образ мышления, одежда и поведение стиляг не отвечали духу генеральной линии партии, поэтому их стали повсеместно подвергать публичному высмеиванию в юмористических журналах и газетах, а в городах даже появились сатирические стенды «Они позорят наш город». Да, одежда и поведение популярного актера соответствовали стереотипу стиляги, но в душе он оставался глубоко русским актером, одним из ярчайших представителей классической мхатовской школы.

Обычно на репетицию или вечером на спектакль Павел шел по улице Чехова, на которой жил в доме № 56а, потом сворачивал по Тургеневскому переулку на улицу Фрунзе и по ней, не спеша, продолжал движение до Мечниковского переулка. Затем опять сворачивал направо вниз к улице Ленина и быстро скрывался в калитке служебного входа театра. Этот маршрут хорошо изучили его поклонницы и зачастую караулили Павла на пути следования, чтобы поздороваться с любимым актером или посмотреть на него «живьем». «Засады» ему обычно устраивали старшеклассницы средних школ, находившихся недалеко от театра или студентки техникумов.

Нередки были случаи, когда любимец таганрогской публики нарушал маршрут движения и заходил в какое-нибудь кафе или «винницу». Так в определенных кругах именовали уже известный нам магазин «Вино», который в 60-х годах перепрофилировали в кондитерский, со сказочным названием «Золотой ключик». Удовлетворив жажду предыдущего дня, Павел перекуривал, и только потом, не спеша, продолжал шествие в театр. В результате следовали опоздание минут на 15-20, объяснения с заведующим труппой и режиссером, а далее выходил приказ о дисциплинарном взыскании актера.

Но таланту многое прощалось. С одной стороны, «на него» валил зритель, с другой - режиссеры брали «под него» пьесы. Трудно сказать, состоялся бы в Чеховском театре «Овод» или «Олеко Дундич», если бы в труппе не было Будяка. Известно, например, что С.С. Лавров взялся за «Овода» с расчетом, что Артура Бертона сыграет именно Павел. За четырнадцать лет работы в таганрогском театре Будяк сыграл десятки ролей: Олеко Дундич, Овод, Пушкин, Треплев, Гаев, Фирс, Антоша Чехонте, генерал Домбровский, множество персонажей прошлых столетий и наших современников. Кстати, на сцене ему приходилось играть и представителей так называемой «золотой молодежи», тех самых стиляг, в спектаклях «Иван Рыбаков», «Блудный сын», «Ленинградский проспект». В связи с этим вспоминается интересный случай из личной жизни автора, пересекающийся с творчеством актера.

В 1962 году Б.О. Потик ставил «Ленинградский проспект». Герой пьесы, молодой человек по имени Борис, которого играл П. Будяк, должен был выглядеть суперсовременно, как говорится, с иголочки. А тогда в моду стали входить остроносые мужские туфли на высоком каблуке. В магазинах они считались страшным дефицитом, а на «черном» рынке стоили баснословных денег. И тогда администрация театра заказала такие туфли на местной обувной фабрике. Заказ попал к обувных дел мастеру с довоенным опытом работы, родному дяде моей матери, который предложил сшить такие же туфли и для меня. Через две-три недели, выполнив заказ, он принес мне туфли, вручив к ним приложение в виде пригласительного билета в театр. На премьере спектакля, на сцене в туфлях на высоких каблуках расхаживал заслуженный артист РСФСР Павел Яковлевич Будяк, а в третьем ряду партера точно в таких сидел я, довольный и счастливый.

Но самое «интересное» случилось потом, когда после просмотра спектакля я пришел домой. Увидев на мне туфли на невероятно высоком каблуке, моя мать, работавшая в то время старшим следователем городской прокуратуры и состоявшая в рядах КПСС, закричала: «Ты где взял эти туфли? Немедленно сними и никогда не надевай! Ты что, хочешь, чтобы все говорили, что у следователя Волошиной сын стиляга? Не позорь мать!» Досталось от мамы и нашему родственнику. Эти злополучные туфли я больше никогда не надевал.

Знаменательным событием в жизни таганрогского театра стали московские гастроли, приуроченные к 100-летию со дня рождения А.П. Чехова. К этому времени популярность Павла Будяка достигла невиданных размеров, слава о нем дошла до самой Москвы, и в дни гастролей в столице гордость таганрогской сцены смогли увидеть тысячи москвичей - поклонников драматического искусства.

А после московского отчета на наш театр обрушился поток почетных званий и наград. Заслуженной артистке РСФСР Людмиле Антонюк присвоили звание народной артистки РСФСР, Павлу Будяку и Георгию Постникову дали заслуженных артистов РСФСР, а главному художнику театра Александру Васильевичу Устинову присвоили высокое звание заслуженного деятеля искусств РСФСР, второму человеку в театре после С.С. Лаврова.

Бурная личная жизнь заслуженного артиста РСФСР Павла Будяка и некоторых других известных актеров «беспокоила» руководство города. Вопрос «о театре» вынесли на бюро горкома, на которое пригласили директора театра A.B. Васильева и секретаря партийного бюро Н.И. Забурненко. После соответствующего «вливания» руководству театра указали на низкий уровень идейно-воспитательной работы в коллективе, полное пренебрежение со стороны отдельных его членов к нормам морального кодекса строителя коммунизма, и директору предложили «решить вопрос» о коммунисте Будяке. А тогда такие вопросы решали просто, по известному принципу: «есть человек - есть проблема, нет человека - нет проблемы». И Будяку предложили уйти из театра.

В октябре 1964 года Павел Яковлевич Будяк, написав заявление, против своего желания уволился из театра и перешел на работу в Ростовский театр юного зрителя, где трудился до выхода на заслуженный отдых. В последующие годы Ростовский ТЮЗ неоднократно приезжал в Таганрог на гастроли, и бывшие поклонники артиста каждый раз с большим интересом бегали на все спектакли ростовчан с надеждой встретиться с легендарным актером своей молодости. Последний раз Павел Будяк приехал в Таганрог с театром летом 1976 года, и таганрожцы смогли увидеть его в спектакле «Старший сын» по пьесе Александра Вампилова, где он сыграл Сарафанова, состарившегося музыканта.

На снимке (слева направо): Н.В. Горин - ответственный редактор Таганрогского радиовещания, руководитель городского литобъединения «Чайка»; П.Я. Будяк - заслуженный артист РСФСР, актер ростовского ТЮЗа; С.П. Сериков - завлит Чеховского театра. 1976 г.

В эти же годы Павел Яковлевич целеустремленно вынашивал идею возобновления спектакля «Олеко Дундич», ходил по инстанциям, уговаривал театральное начальство, пытался найти хоть какие-то деньги, но поддержки нигде не нашел. Он очень хотел, чтобы «Олеко Дундич» подобно «Трем сестрам» вернулся на таганрогскую сцену спустя двадцать лет, но у него ничего не получилось. Дундич-Будяк остался в памяти очень многих зрителей старшего поколения.

ЗАВЕДУЮЩИЙ ТРУППОЙ

Заведующий труппой - одна из ключевых фигур в театре. Это правая рука и директора, и режиссера, организующее звено всего творческого процесса. Из шестидесяти лет новейшей истории Чеховского театра тридцать пять отработал здесь Г.А. Довиденко, который начинал простым электриком, а потом в течение тридцати лет бессменно заведовал труппой театра. Сегодня он на заслуженном отдыхе и с большим удовольствием вспоминает былые времена.

Заведующий труппой театра им. А.П. Чехова Г.А. Довиденко. Фото 80-х годов.

– Геннадий Архипович, расскажите, как вы оказались в театре?

– До того как поступить в театр, я работал электриком на комбайновом заводе, и было мне в ту пору всего семнадцать лет. Когда мне предложили работу в городском театре, я тут же согласился, хотя и проигрывал материально. Но нет худа без добра: новая работа находилась недалеко от моего дома, и не надо было рано вставать и трястись в переполненном трамвае в другой конец города. А в те годы трамваи ходили плохо, часто ломались, и нередко мне приходилось тащиться на завод пешком через весь город и при любой погоде. Для сокращения пути многие работники комбайнового завода (он тогда носил имя Сталина) и завода Димитрова ходили через старое городское кладбище, а это было небезопасно.

– Сколько я вас помню, вы всегда с палочкой. Как же вас взяли в осветители, вам же приходилось работать на высоте, взбираться по крутой лестнице на колосники, чердак, спускаться в подвал?

– Палочка появилась значительно позже. Если интересно, расскажу вам эту историю. Когда в 1951 году из театра уехала Лиза Солодова, наш комсорг, меня вместо нее избрали секретарем комсомольской организации. В этой должности я проработал ровно год, а в 1952-м на районной комсомольской конференции я был избран в состав Ленинского райкома комсомола. Первым секретарем тогда был Юра Рухман, а секретарем Жан Кожевников. Вскоре Юра Рухман перешел на работу в органы государственной безопасности, а Кожевников так и пошел по комсомольско-партийной линии. Многие меня уговаривали не уходить из театра, но меня волевым порядком все-таки забрали в райком.

Актер театра им. А.П. Чехова В.А. Шагов. Фото 50-х годов.

– Вот как! Значит, в 1952 году вы попали в номенклатуру горкома комсомола?

– Попал, но не туда. Пока шло оформление моих документов, на кондитерской фабрике имени 8 Марта были обнаружены какие-то злоупотребления. Директора и секретаря партийной организации сняли с работы, освободили от должности и секретаря комсомольской организации. И меня направили туда работать электриком, и одновременно (с подачи райкома) избрали секретарем комсомольской организации фабрики. На ней я проработал одиннадцать лет.

– А потом вернулись в театр?

– Да, в 1964 году я вернулся в театр, но этому предшествовала одна неприятная история. Годом раньше на фабрике произошла серьезная авария: в ночную смену вышел из строя электронасос, и надо было принимать срочные меры. Я схватил новый электромотор и стал спускаться с ним в подвал, где размещалась насосная. Под его тяжестью я не удержался и полетел вниз. В результате получил серьезную травму ноги, целый год лечился, но полностью вылечить ногу врачи не смогли. Хорошо, что еще так все обошлось. Вот с тех пор и хожу с палочкой.

– С электричеством расстались?

– Да, жизнь заставила. Так вот, гуляю я как-то по Ленинской, вдруг мне навстречу идет Василий Алексеевич Шагов, исполнявший в то время обязанности директора театра. Остановились, разговорились. Он меня спрашивает: «Ты чего гуляешь?» А я говорю: «Да вот, на бюллетене», и показываю на ногу». А он: «Какой такой бюллетень! Немедленно приходи в театр, нам люди нужны». И я пошел, правда, уже на другую должность - заведующим труппой.

Г.А. Довиденко в роли настоятеля монастыря в спектакле «Анджело», 1968 г.

– Что это за должность такая?

– Завтруппой - это, по сути, управляющий труппой. Я вместе с режиссерами составлял расписания проведения репетиций, участвовал в распределении актеров по ролям, следил за их занятостью, организовывал репетиции, вел спектакли. Кроме того, решал многие гастрольные вопросы, такие как организация выезда актеров.

– А что, актеры отличались недисциплинированностью?

– О-о! Еще как! Дисциплина актера начинается со своевременного прибытия на репетицию или спектакль. А были любители «задерживаться», опаздывали регулярно, и при этом врали безбожно: то мама заболела, то трамвай с рельсов сошел, то еще что-нибудь. Фантазии хватало – артисты!!!

– А почему говорят, что актеры как дети?

– Потому что легко ранимы, обидчивы, любят задавать «детские» вопросы.

– Кстати, а почему об актерах ходит молва, что они не дураки выпить?

– Творческие люди пьют не больше других, просто они на виду, к ним всегда повышенное внимание, вот и создается такое впечатление. В свое время много хлопот доставляли Леша Глазырин, Ваня Колесников, Паша Будяк. Как-то на гастролях, отыграли спектакль, и актеры вышли на поклон. А Будяк уже каким-то образом оказался в легком подпитии. Выходит он вперед, низко кланяется и снимает с головы шапку вместе с… париком. Зрители, конечно, все поняли и ответили дружными аплодисментами.

– И про Глазырина много легенд ходило?

– Да, величайшим актером был, от Бога! Говорят, мог играть в любом состоянии. А однажды его разыграли прямо на спектакле. По ходу действия он выпивал рюмку коньяку, понятно, что бутафорского. А кто-то из наших взял и налил в графин настоящего. Ну, Алексей не растерялся, и пока все не выпил, не успокоился. Не поддался на провокацию.

– Геннадий Архипович, известно, что при постановке крупномасштабных спектаклей в массовках задействовали и технических работников сцены. А вам приходилось играть в спектаклях?

– А как же! Участвовал и в эпизодах, и в массовках. В моей «актерской» биографии были такие роли как матрос в «Незабываемом 1919-м», настоятель монастыря в «Анджело», пограничник в «38-й параллели» и другие. В этом спектакле мы играли попеременно с Володей Карпащиковым и выходили на сцену с настоящей собакой. Дело в том, что у него и у меня были овчарки немецкой породы, и мы с ними занимались в клубе служебного собаководства. На спектакль он приводил свою собаку, а так как она меня хорошо знала, то вела себя спокойно и слушалась во время действия.

То, что технический персонал участвовал в эпизодах и массовках, в этом ничего удивительного нет. В театре так заведено, а как иначе изобразить светский бал, восстание матросов на корабле, или кавалерийский эскадрон на привале. Были случаи, когда в массовках участвовало двадцать-тридцать и более человек помимо основного актерского состава. Если человек работает за кулисами, он должен быть готовым в любую минуту стать артистом. Многие известные актеры, и у нас, и в столичных театрах начинали простыми рабочими сцены, монтировщиками декораций, осветителями. В театре многое непредсказуемо.

ЗАВЛИТАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ

Таганрогский драматический театр помнит немало интересных людей. У каждого из них была своя цель в жизни, свой путь, свое понимание сценического искусства, и каждый был личностью. Одни приходили на работу в театр согласно полученным дипломам и направлениям, другие, сменив «амплуа», шли сюда из любви к искусству, третьи попадали случайно и, поняв, что служение Мельпомене не их дело, вскоре уходили, без долгих размышлений и особого чувства сожаления. Сказанное в равной степени можно отнести и к творческому составу театра, и к техническому персоналу — работникам вспомогательных цехов.

В штатном расписании театра есть одна интересная должность, скромно именуемая «завлит». В разные времена она называлась по-разному: помощник главного режиссера по литературной части, заведующий литературно-драматургической частью театра, но сути это не меняло. На должность завлита всегда приходили личности творческие, с особым складом ума, имеющие склонность к литературной деятельности.

Восстанавливая историческую канву развития Чеховского театра, захотелось исследовать «кадровый вопрос» всесторонне и выяснить, а кто же заведовал литературной частью театра в разные исторические периоды? В поисках истины я совершенно неожиданно вышел на редактора Таганрогского радиовещания Сергея Петровича Серикова, чей жизненный и творческий путь, как выяснилось, прошел и через драматический театр имени А.П. Чехова.

– Сергей Петрович, что связывает вас с Чеховским театром?

– С театром Чехова у меня очень давние связи. В молодые годы мне довелось поработать в нем заведующим литературной частью.

– Как же вы попали на эту должность, и кто ее до вас занимал?

–Легенда гласит, что в давние, давние времена какое-то очень короткое время завлитом работал не кто иной, как Константин Федин. И все потому, что его дочка Нина, выпускница ГИТИСа, играла в труппе театра. Насколько это верно, говорить сегодня сложно.

Завлит Чеховского театра С.П. Сериков. Фото 70-х годов.

– Вы абсолютно правы, В небольшой газетной статье в «Таганрогской правде» от 21 ноября 1944 года есть упоминание, что известный писатель К. Федин давал согласие работать в нашем театре завлитом. Но документального подтверждения этому я не нашел.

– Так вот, должность завлита практически пустовала. Как журналист, я поддерживал отношения с главным режиссером театра тех лет Владимиром Цесляком, на мой взгляд, очень ярким, талантливым человеком высокой культуры, актером и режиссером классического стиля. Я пришел к нему и говорю: «Возьмите меня, пожалуйста, к себе завлитом. Насколько я знаю, должность эта свободна». Он очень удивился: «А какое ты имеешь отношение к театру? Мне нужен человек, знающий театр». Он был, конечно, прав. Но про себя я подумал: ладно, вот у меня сейчас зреет пьеса, я ее напишу, покажу Цесляку, и тогда он меня возьмет.

– А до этого разговора вы где-то работали?

– До этого я несколько лет работал в Ростове в редакции радиостанции «Парус». В 1973 году там начались преобразования, с которыми я не мог согласиться, и мне ничего другого не оставалось, как вернуться в Таганрог. Через какое-то время я действительно написал пьесу. Она называлась «10 минут прямого эфира». Когда Цесляк ее прочитал, он сказал: «Ну, ты мой завлит!» Вопрос как бы решился, и я стал заведующим литературной частью театра.

– А о чем эта пьеса?

– В основу пьесы легла судьба Алексея Береста, который водружал Знамя Победы над рейхстагом. История очень грустная и тяжелая. Он попал в опалу, его вычеркнули из списков награжденных, судили. Берест погиб, спасая девочку от идущего поезда. Он оттолкнул ее в самый последний момент, а сам оказался под колесами. В целом пьеса получилась о фронтовиках, о памяти, о достоинстве человека. И она оказалась как бы моей визитной карточкой, человека, близкого к драматургии. За два года работы в театре я написал еще восемь пьес, побывал на нескольких семинарах драматургов.

– В чем заключалась работа завлита?

– Завлит - это человек, который отслеживает драматургическую конъюнктуру, знает обо всех последних драматургических новинках, что интересного, и в каком театре поставлено. Я мчался в Москву в ВТО и у машинисток добывал самые свежие распечатки пьес. Кроме того, просматривал большой поток литературы, который распространяло Всесоюзное агентство авторских прав — ВААП. Помните, у нас шел такой спектакль - «Сердце Луиджи»? Так эту пьесу привез в театр я и предложил ее Цесляку. Она ему понравилась, и он сразу передал ее для постановки режиссеру Павлу Пахомову. Пьеса имела огромный сценический успех, в ней играли наши ведущие актеры Юрий Ветров, Анатолий Аршавский, Светлана Ливада, Ирина Гриценко.

– А ваша пьеса «Это было в Таганроге» появилась в те же годы?

– Несколько позже, когда я уже ушел из театра и вернулся на журналистскую ниву. В 1977 году, к 60-летию советской власти, кому-то из московских драматургов решили заказать пьесу о таганрогском подполье. В репертуарной коллегии, где меня хорошо знали, сказали: «Зачем вам москвич, у вас же есть Сергей Сериков, работайте с ним». Так я получил социальный заказ написать пьесу О молодежном подполье Таганрога.

– За основу взяли книгу Генриха Гофмана «Герои Таганрога»?

– Я не первооткрыватель истории таганрогского подполья. До меня проделали огромную работу научные работники городского краеведческого музея, краеведы. Я хорошо изучил книгу Гофмана, к этому времени вышла в свет книга Льва Гинзбурга «Бездна» о том, какие бесчинства творились здесь зондеркомандой СС-10А с Куртом Кристманом во главе. Я поехал в Москву и через Союз писателей нашел Гинзбурга и Гофмана, встречался с ними, беседовал. От них я узнал, что гитлеровская машина в Таганроге «работала» очень уж неординарно. У нас уникальный, непредсказуемый город, здесь все происходит как-то по-своему, мы всегда, еще с петровских времен, нет-нет, да чем-то и отличимся. В 1942 году город получил награду Гитлера - за создание хороших условий для отдыха личного состава дивизий СС «Мертвая голова» и «Викинг». Вы, наверное, знаете, что в театре тогда работала эстрадная группа «Бюнте бюне» (пестрая сцена - нем.). С другой стороны, город за всю историю Великой Отечественной войны дал самое крупное молодежное подполье. О трагедии этих мальчиков и девочек Гофман и рассказал в своей книге, об этом же говорилось и в моей пьесе.

– Поскольку вы коснулись этой темы, скажите, правда ли, что Фадеев изначально хотел написать роман о таганрогском подполье?

– Это очень запутанная история, как и все, что связано с городским подпольем. Александр Фадеев сначала приехал в Таганрог, но никаких конкретных материалов собрать не смог. Немцы успели вывезти почти весь свой архив, а то, что захватили наши, сразу засекретили и спрятали в недоступном месте. Конечно, тогда еще были живы многие свидетели происходившего, но по рассказам очевидцев роман не напишешь. А разговоры ходили разные. Даже существовала версия, что немецкая тайная полиция вела это подполье, и не случайно почти одновременно обезглавили всю организацию. И тогда Александр Фадеев по горячим следам вышел на второй адрес - Краснодон, где ему повезло больше. И идею своего романа он реализовывал там.

Надо отдать должное Генриху Гофману, он первым пробил брешь в запутанной истории таганрогского подполья. Ведь до сих пор неясно, кто находился в контакте с тайной полицией и предал организацию. Как и то, было ли это преднамеренное предательство или случайное? Но меня не это волновало. Я хотел показать, как молодежь, столкнувшаяся с реалиями жизни, идет на откровенный вызов, протест против фашистов, убийц, варваров. И второе, я попытался исследовать явление массового предательства, что, к сожалению, имело место. Не секрет, что в Таганроге и в других оккупированных городах немцы формировали полицию исключительно из местного населения, убивали и казнили советских людей руками их соотечественников. В Балке смерти от рук палачей-земляков погибли тысячи таганрожцев.

– Слушая вас, я вспомнил эпизод из фильма «Подвиг разведчика». Помните, к нашему разведчику, выполнявшему задание в тылу у немцев под видом офицера Абвера (его играл Павел Кадочников), приходит «добровольный помощник» и сообщает: «Вот дополнительные списки коммунистов и евреев, еврей с еврейкой и раненый комсомолец».

– Конечно помню, замечательный был фильм. Вот о таких «добровольных пособниках» я и рассказывал в пьесе. Героиня пьесы, роль которой исполняла Светлана Ливада, обращаясь к зрителям, говорила: «Они же все шли на маевку, пели песни! Кто же из нас завтра станет предателем?!» Наша городская партийная власть, ознакомившись с содержанием, сказала мне: «Эта пьеса никогда не будет поставлена в Таганроге!» Ну, не будет, так не будет. Я написал так, как считал нужным написать.

– Но, несмотря на запрет, ее все-таки поставили.

– Волею случая первый заместитель министра культуры РСФСР тех лет Евгений Зайцев после войны работал первым секретарем горкома комсомола Таганрога, и он знал всю ситуацию. Именно Зайцев вручил мою пьесу режиссеру Тамерьяну, получившему назначение в Таганрог, с напутствием: «Первое, что вы сделаете в Таганроге, поставите эту пьесу». И Тамерьян ее поставил. Меня как автора вполне удовлетворила и работа режиссера, и игра актеров, да и зрители высоко оценили постановку. Спектакль стал событием: прошло сорок аншлагов, и неожиданно его выдвинули на театральную премию имени Алексея Попова, основателя театра Советской Армии. Вручал ее в Таганроге народный артист СССР Борис Талмазов.

– Книга Гофмана «Герои Таганрога» для многих оказалась потрясением. Жители, пережившие оккупацию, говорили, что в книге много вымысла, а отдельные события и факты просто не соответствуют действительности. Насколько достоверна ваша пьеса? Я имею в виду соотношение исторической правды и художественного вымысла.

– Не стану говорить о книге Гофмана, но мою пьесу нельзя считать в полном смысле документальной. Конечно, я исходил из реальной жизни, из тех исторических фактов, которые имели место в действительности. Мои герои - конкретные люди со своими настоящими именами, хотя отдельные образы носят собирательный характер. Не обошлось и без вымысла, и эту историю стоит рассказать.

Одного из героев, Гришку Пекаря, того самого, который нажился на людском горе, побежал в порт, набрал там зерна и чувствовал себя на фоне всеобщей беды человеком, я, естественно, выдумал. Хотя сам факт растаскивания в порту зерна и кукурузы жителями города при отступлении Красной Армии на самом деле имел место. По пьесе Гришка женится на одной из школьниц, голодных девчонок, и у него на свадьбе гуляет сам начальник полиции г-н Стоянов. Эту сюжетную линию от начала и до конца я придумал, но она наряду с героикой подпольной борьбы отражала быт оккупированного города.

И вдруг, уже прошло много времени после премьеры, мне звонят из краеведческого музея и говорят, что со мной хочет встретиться какой-то мужчина. Мы встретились с этим грузным, уже в возрасте человеком, и он меня достаточно жестко начал расспрашивать, где я взял своих героев. Стало интересно: может, я что-то напутал или исказил, может, обидел кого-то незаслуженно? Попросил его: «Вы бы не могли конкретней пояснить?» «Можно и конкретней, - говорит он. - Ну, что же, был этот самый молодой человек, и свадьба была, и Стоянов гулял у него на свадьбе». Я сразу понял, в чем дело, и подумал про себя: надо же, какой я талантливый драматург, историю придумал, а оказывается, она была в действительности.

Я понял, что его интересует, не из архивов ли КГБ взял я эту фигуру, то есть, не заведено ли на него или его друга дело. Я сказал: «Если ваш друг или знакомый не запятнал себя ничем, то ему бояться нечего, а если на его совести кровь сограждан, то пусть боится и дальше. Так и передайте своему знакомому». Вот вам и вымышленный персонаж Гришка Пекарь, у которого, как оказалось, имелся прототип.

– То, что завлит театра писал интересные пьесы, это замечательно. А как журналист Сериков освещал работу театра в прессе, на какие спектакли писал рецензии?

– Скажу сразу, рецензий я почти не писал, это не входило в мои обязанности, так как я находился внутри той системы. А рецензии, как правило, писали журналисты «Таганрогской правды» и преподаватели литературы. В мою задачу входило регулярно давать в прессу информацию о гастрольных поездках театра, о премьерах. К 150-летию театра подготовил исторический обзор, участвовал в издании юбилейного буклета. Вот, пожалуй, и все, что я успел сделать за два года работы в должности завлита.

– Как зритель, вы застали знаменитый белокуровский курс?

– Я очень хорошо помню многих артистов послевоенной труппы: Антонюк, Лаврова, Воробьеву, Волкова. Когда они приехали в Таганрог, мне было всего четырнадцать лет. Но я присутствовал в 1970 году на юбилейном спектакле, посвященном 25-летию «Трех сестер», с которого началось возрождение Чеховского театра. Зал стоя чествовал своих любимых артистов, съехавшихся в Таганрог со всей страны. Все это происходило на моих глазах, и было волнующее ощущение возврата к тем далеким годам, когда возрождался наш театр.

АЛЫЙ ЦВЕТ ЗАРИ

Помните, поэтические строки Сергея Есенина «Выткался над озером алый цвет зари...»? А можно ли изобразить этот «цвет» на сцене театра? А воссоздать «Лунную ночь» Куинджи или «Закат на море» Айвазовского? Вот об этом и других тонкостях работы художников по свету рассказывает ветеран Чеховского театра, почти сорок лет проработавший в должности заведующего электроцехом Я.Г. Могилевер.

Художник по свету театра им. А.П. Чехова Я.Г. Могилевер. Фото 70-х годов

– Яков Григорьевич, вы таганрожец?

– Скорее нет, чем да. Я коренной одессит. Родился в Одессе, жил там, учился, а в мае 1962 года покинул родину и приехал в Таганрог.

– «В тумане скрылась милая Одесса...». Что, так?

– В том году я окончил Одесское театральное училище по специальности «художник по свету». Получил направление на работу в Херсон, но там не предоставляли жилье, а для нас с женой это было главным. Тогда я занялся поиском работы, стал писать письма в разные театры страны. Получил положительный отклик из Таганрога, и вместе с женой приехали сюда. Здесь нам дали комнату в общежитии по улице Свердлова.

– Каким вам показался Таганрог?

– После Одессы Таганрог произвел мрачное впечатление. Новый вокзал тогда еще строился, и мы прибыли на станцию Марцево часов в шесть утра. Лаяли собаки, орали петухи, и было ощущение, что мы приехали в какое-то захолустье. На душе стало так тоскливо, что сразу захотелось уехать. Но когда автобусом № 1 мы доехали до города, погуляли немного, прошли к морю, Каменной лестнице, Солнечным часам, Домику Чайковского настроение немного улучшилось, и мы решили остаться.

– Кем вас приняли на работу?

– Директор театра тех лет Александр Васильевич Васильев одновременно пригласил на работу двух кандидатов: меня и еще одного человека. Он прибыл на пару дней раньше меня и был лет на двадцать старше. Вот его и назначили художником по свету, а меня - старшим осветителем.

–Лаврова в театре уже не застали?

– Да, я поступал на работу, когда главным режиссером был Владимир Дмитриевич Соколов, с ним я и начинал. Тогда же в театре работал режиссером-постановщиком и Борис Осипович Потик. А с B.C. Цесляком и С.С. Лавровым встретился позже.

– А своего непосредственного начальника помните?

– А как же! Заведующим осветительным цехом тогда работал Борис Трофимович Турковский, которого через несколько лет я сменил.

– Расскажите о техническом вооружении театра того времени?

– О-о, оно было ужасным! Во время учебы в училище нас знакомили с новинками осветительной аппаратуры, современными средствами управления и художественными приемами создания световой палитры. А в театре все оказалось древним и изношенным. Управление прожекторами было ручным, а наша рубка выходила прямо на авансцену, и зрители считали, что это суфлерская будка. Обзор из нее был ужасный, только женские ножки были хорошо видны. А в начале 70-х годов, когда получили новое оборудование и сделали капитальный ремонт сцены и зала, рубку вынесли в зрительный зал. Она и сейчас там находится в центральной части балкона. Обзор оттуда хороший, вся сцена просматривается.

– Кто ставит осветителю задачу создать тот или иной световой режим?

– Все начинается с художника-постановщика, он определяет основную цветовую палитру. А в процессе работы над спектаклем уже режиссер дает установку: затемнить или высветить мизансцену, дать полный свет на героя или на массовку. Художник по свету все это фиксирует и на репетициях отрабатывает заданные режимы.

– А у вас был «свой» режиссер?

– Им я всегда считал Владимира Станиславовича Цесляка. Не могу сказать, что с ним работалось легко, но довольно-таки интересно. Он был очень эрудированной личностью. Мне посчастливилось также работать с такими замечательными художниками, как Владимир Васильевич Глотиков, Александр Васильевич Устинов и другими мастерами своего дела. Они оформили сотни спектаклей, и от них многое зависело в работе осветителя.

– Назовите те спектакли, в которых вы лично работали осветителем?

– Это сделать невозможно. За сорок лет работы я «осветил» почти все спектакли театра, и выделить какие-то очень сложно.

– Яков Григорьевич, в наши дни как-то не принято готовить себе замену, но когда вы ушли на заслуженный отдых, кому вы передали свой опыт и бразды правления?

– Рано или поздно это должно было случиться, поэтому я заранее готовил себе замену. Около пяти лет со мной проработала Таня Пашкова, которой я старался передать все, чему научился сам. Думаю, что подготовил достойную смену.

Актриса Чеховского театра Елизавета Солодова. Фото 40-х годов.

Алексей Глазырин и Варвара Нагорова с Леночкой Нестюриной. Фото 1949 года.

Заслуженный артист РСФСР Актриса Чеховского театра

Алексей Глазырин Зоя Жукова. Фото 1944 года.

О.Н. Воробьева после спектакля «Любовь Яровая», в котором она сыграла роль Дуньки. 7 ноября 1949 г.

Актриса Чеховского театра Нина Актриса Чеховского театра Марина

Подовалова. Фото 1950 года. Редлих. Фото 1954 года.

На фото (слева направо): главный администратор театра - Рубен Каспарович Аюян, зав. реквизиторским цехом - Кнара Николаевна Манучарова, директор театра - Александр Михайлович Бертем. 1949 г.

ГЛАВА III. ДАЛЕКОЕ, БЛИЗКОЕ...

СНАЧАЛА БЫЛ ГИТИС

Это самая короткая глава в нашем повествовании, но очень важная и существенная. Рассказывая о творческом пути актеров в первые послевузовские годы, как не вспомнить воспитавшую их alma mater, и учителей, открывших им дорогу в драматическое искусство. Думается, что читателям будет интересно познакомиться с основными этапами развития старейшего театрального вуза страны - Государственным институтом театрального искусства.

История ГИТИСа началась 22 октября 1878 года, когда в Москве открылась музыкальная школа для приходящих, находившаяся под патронажем Общества любителей музыкального и драматического искусства.

Российская академия театрального искусства (РАТИ-ГИТИС), Наши дни

В 1883 году Общество любителей музыкального и драматического искусства переименовали в Московское филармоническое общество, и музыкальная школа получила статус музыкально-драматического училища. Впоследствии училище приравняли в правах с высшими учебными заведениями - консерваториями, что нашло отражение в новом уставе, утвержденном императором Александром III. При музыкально-драматическом училище находились драматические классы, которыми в разные годы руководили известные актеры, педагоги и театральные деятели. Так, в 1883-1889 годах драматические классы возглавлял А.И. Южин, в 1889-1891 годах - O.A. Правдин, в 1891-1901 годах - В.И. Немирович-Данченко. В 1898 году училище окончили О.Л. Книппер, М.Г. Савицкая, В.Э. Мейерхольд, А.И. Мунт, Снегирев и другие, составившие первую труппу Московского Художественного общедоступного театра (МХТ).

В 1902 году музыкально-драматическое училище переехало в старинный особняк в Малом Кисловском переулке, где и сегодня располагается РАТИ-ГИТИС (на фото).

В 1918 году училище переименовали в музыкально-драматический институт, а в 1920 году - в Государственный институт музыкальной драмы (ГИМДр) с драматическим отделением. Государственный институт музыкальной драмы в августе 1922 года соединяют с Государственными высшими театральными мастерскими Вс. Мейерхольда. Именно это объединение и получило название Государственный институт театрального искусства - ГИТИС. Обучение в нем велось в мастерских Вс. Мейерхольда, Н. Малько (музыкально-драматические), Б. Фердинандова (опытно-героический театр), А. Петровского, Н. Фореггера, Н. Аксагарского. Работали национальные мастерские - латышская, еврейская, армянская.

В 1925 году ГИТИС претерпел очередную реорганизацию и стал называться Центральным техникумом театрального искусства (ЦЕТЕТИС), просуществовавший до 1931 года. Затем - в Театральный комбинат, а в июле 1935 года снова преобразован в Государственный институт театрального искусства с тремя факультетами: директорским (с 3-летним сроком обучения), режиссерским (с 4-летним сроком обучения), актерским (с 4-летним обучением). В эти годы в ГИТИСе преподавали такие известные театральные деятели, как С. Бирман, Л. Баратов, Б. Мордвинов, Е. Саричева, Б. Сушкевич, Н. Збруева и др.

В 1930 году в ГИТИСе основали режиссерский факультет - первый в мире для профессиональной подготовки режиссеров, в 1931 году открыли директорский и театроведческий факультеты. В 1934 году ведущему театральному вузу присвоили имя A.B. Луначарского.

В 1935 году на педагогическую работу в ГИТИС пришли известные мастера МХАТа Л. Леонидов, М. Тарханов, В. Сахновский. Вслед за ними в стенах института стали преподавать О. Андровская, И. Анисимова-Вульф, М. Астангов, В. Белокуров, Б. Бибиков, Ю. Завадский, П. Лесли, А. Лобанов, Ф. Каверин, Г. Конский, В. Орлов, О. Пыжова, И. Раевский, И. Судаков.

Великая Отечественная война, изменившая жизнь в стране, не обошла стороной и ГИТИС. Из выпускников и студентов актерского факультета был создан фронтовой театр, давший за 1418 дней войны более 1500 концертов. На многих фронтах сражались выпускники, студенты, преподаватели института, чей ратный подвиг был отмечен воинскими наградами. В труппе фронтового театра работали будущие актеры Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова Ольга Воробьева, Людмила Антонюк, Елизавета Солодова, Алексей Глазырин и другие их однокурсники. А выпускник ГИТИСа 1938 года, режиссер Чеховского театра Б.О. Потик воевал в составе танковой армии генерала Рыбалко.

В послевоенные годы в ГИТИСе появляются новые факультеты: музыкального театра, эстрады, продюсерский и сценографии, а с 1958 года начинает работать учебный театр, играющий важнейшую роль в подготовке студентов по всем театральным специальностям. В 1974 году обрел вторую жизнь продюсерский факультет, приступивший к подготовке менеджеров для телевидения, шоу-бизнеса, кино и цирка.

В 1991 году ГИТИСу присвоен статус академии, и он переименован в Российскую академию театрального искусства (РАТИ).

Российская академия театрального искусства наряду с зарубежными театральными школами интегрирована в мировую систему театрального образования. Ее партнерами являются университет в Миддлсексе, Лондонская школа музыки и драмы «Гилдхол», Театральная школа в Гилдфорде (Великобритания), Национальная консерватория драматического искусства в Париже, Высшая национальная школа театрального искусства в Лионе (Франция), Театральная академия в Амстердаме (Голландия), Международный театральный центр в Берлине (Германия), Театральная школа «Бейт-Цви» в Тель-Авиве (Израиль) и многие другие.

Педагоги и студенты Академии участвуют в международных театральных школах и фестивалях. РАТИ является инициатором международного фестиваля театральных школ «Подиум», проводимого в Москве один раз в два года.

Ректор РАТИ, заслуженный деятель искусств России, профессор М.Ю. Хмельницкая.

Сегодня Российскую академию театрального искусства возглавляет заслуженный деятель искусств России, профессор Марина Юльевна Хмельницкая.

Вот в этом знаменитом театральном вузе в 40-е годы учились главные герои нашего повествования, а преподавали им крупнейшие мастера сценического искусства, педагоги Михаил Тарханов, Владимир Белокуров и Валентина Мартьянова, о которых мы хотим вам рассказать.

* - При написании этой главы использованы материалы официального сайта РАТИ в интернете ivww.gitis.net.

УЧИТЕЛЬ, ПЕРЕД ИМЕНЕМ ТВОИМ...

В 1962 году в связи с вынужденным отъездом из города заслуженного деятеля искусств РСФСР С.С. Лаврова закончилась славная страница в истории Чеховского театра. К этому времени гитисовцы, которые начинали на таганрогской сцене в сорок четвертом, почти все разъехались, а труппа стала пополняться представителями других театральных школ: ленинградс¬кой, ростовской, воронежской, ярославской и других. В труппе еще работали Виктор Арсентьевич Волков и Ольга Николаевна Воробьева - корифеи чеховской сцены послевоенного периода.

Почти восемнадцать лет в Таганрогском драматическом театре имени A.П. Чехова царили дух и атмосфера Московского Художественного театра. И пока в театре работали воспитанники ГИТИСа, зрители ощущали незримое влияние и М.М. Тарханова, и В.В. Белокурова, и, конечно же, В.И. Мартьяновой, больше всех уделявшей внимание своим питомцам.

Покинув Таганрог, Лавров с супругой выехали в Волгоградский драматический театр, затем, по приглашению, в город Тулу, где Сергей Сергеевич пять лет работал главным режиссером Тульского областного драматического театра. А в Таганроге назначать нового главного не спешили, слишком непростой сложилась ситуация. Еще в июне месяце, когда Лаврова отстранили от должности, в театре приказом начальника Ростовского областного управления культуры № 159 от 17 июня 1961 года создали коллегиальный орган управления творческим процессом - режиссерскую коллегию в составе:

1. Васильев A.B. - директор театра (председатель коллегии)

Члены коллегии:

2. Потик Б.О. - режиссер

3. Волков В.А. - заслуженный артист РСФСР

4. Постников Г.Д. - заслуженный артист РСФСР

5. Шагов В.А. — артист

И только в марте 1962 года главным режиссером театра назначили Виктора Арсентьевича Волкова. Жизнь продолжалась. Театр искал, творил, сохраняя традиции и память о легендарном выпуске ГИТИСа 1944 года.

КАК МОСКВИН СТАЛ ТАРХАНОВЫМ

Михаил Михайлович Тарханов (настоящая фамилия Москвин) родился в Москве в 1877 году. На сцене с 1898 г. С 1922 г. - актер Московского Художественного академического театра, доктор искусствоведения, профессор ГИТИСа, с 1942-го по 1948 г. - художественный руководитель ГИТИСа.

За большой вклад в развитие советского драматического искусства, плодотворную актерскую и педагогическую деятельность (им сыграно свыше 800 ролей) М.М. Тарханова в 1937 году удостоили звания народного артиста СССР.

Лауреат Сталинской премии, кавалер двух орденов Ленина и ордена. Трудового Красного Знамени, народный артист СССР М.М.Тарханов ушел из жизни 18 августа 1948 года.

В 1898 году в Москве актером-любителем, совладельцем фабрики золотых и серебряных ниток Константином Сергеевичем Алексеевым и преподавателем актерского мастерства Филармонического училища, модным в те годы писателем-драматургом Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко создается новый театр - Московский Художественно-Общедоступный (МХТ). Спустя два десятилетия в аббревиатуре названия театра появится еще одна буква - «А», и знаменитый на всю страну театр станут величать академическим.

Так как людям «с положением» не полагалось выступать на сцене под своей фамилией, то г-н Алексеев взял себе артистическое имя - Станиславский. В историю МХАТа и всего русского драматического искусства К.С. Станиславский вошел не только как один из создателей нового театра и реалистического направления в драматическом искусстве, но и как превосходный актер, и выдающийся режиссер -новатор.

Труппу театра в основном составили выпускники драматического класса музыкально-драматического училища Московского филармонического общества А.И. Адашев, А.И. Андреев, М.Ф. Андреева, А.Р. Артем, А.Л. Вишневский,

В.И. Качалов, Л.М. Леонидов, М.П. Лилина, В.В. Лужский, В.Э. Мейерхольд, О.Л. Книппер, Е.М. Раевская, М.Л. Роксанова, И.А. Тихомиров и другие. Среди первых актеров был и молодой двадцатичетырехлетний Иван Москвин, окончивший то же самое училище, ученик В.И. Немировича-Данченко. После окончания класса он отработал один сезон 1896/97 г. в антрепризе З.А. Малиновского в Ярославле, а следующий год - в Москве, в театре Корша. Дебютировал Москвин в роли царя Федора в первом спектакле МХТ по пьесе А.К. Толстого «Царь Федор Иоаннович».

Вот как описывает подбор актеров на роль царя Федора историк театра О.В. Пыжова в книге «Фрагменты театральной судьбы»: «На роль Федора Иоанновича назначили шесть претендентов. После первой же пробы трое актеров отпали, и продолжали репетировать И, Москвин, А. Адашев и Вс. Мейерхольд. К премьере стали готовиться только Москвин и Адашев, а после четвертого спектакля остался один Москвин. Он играл царя Федора всю свою жизнь -около полувека...» После царя Федора Иван Москвин сыграет на сцене МХАТа сотни ролей, ставших для актеров нескольких поколений эталоном сценического мастерства, примером академической трактовки многих литературных образов. Обратят на Москвина внимание и деятели развивающегося советского кинематографа.

За выдающиеся достижения в области искусства он дважды будет удостоен Сталинской премии (1943, 1946), станет кавалером двух орденов Ленина и ордена Трудового Красного Знамени.

У Ивана Москвина был младший брат Михаил, который в год создания МХТ выступал на сцене частного театра И.Е. Шувалова в Рязани. За последующие годы он становится известным провинциальным актером, много и плодотворно работает в театрах Калуги, Витебска, Минска, Пензы, Омска, Казани, Перми, Симбирска, Полтавы и других городов России. Молодой артист не гнушался и другими театральными профессиями и наряду с игрой на сцене работал суфлером, помощником режиссера и даже бутафором и реквизитором. Им были сыграны десятки ролей мирового репертуара, свидетельствующих о разнообразных сторонах его таланта. Среди них Хлестаков, Земляника, Осип («Ревизор»), Кнуров («Бесприданница»), Расплюев («Свадьба Кречинского»), Шамраев («Чайка»), Алеша («Братья Карамазовы»), Оргон («Тартюф»), Полоний («Гамлет»), Брут («Юлий Цезарь»), Дулитл («Пигмалион») и многие, многие другие.

Странствуя по городам провинциальной России, Михаил Москвин накопил солидный жизненный и сценический опыт, созданные им образы отличались «высокой художественной правдой, яркой выразительностью нетрадиционных актерских приемов, сочным природным комизмом. Он продолжал развивать традиции русского актерского искусства, заложенные еще Михаилом Щепкиным».

В начале двадцатых годов в судьбе Москвина-младшего наступает крутой перелом: он становиться актером Московского Художественного театра. А чтобы не было великой путаницы, и лавры одного брата не доставались другому, Михаил берет себе сценический псевдоним Тарханов. Красивый и звучный. Энциклопедические источники утверждают, что вступление Тарханова в труппу МХАТа произошло в конце 1922 года в Берлине во время гастролей МХАТа в Европе.

Но есть и другая версия, согласно которой знакомство Михаила Москвина с прославленным театром состоялось значительно раньше. Известный ростовский журналист и театральный историк Ю.А. Немиров в книге «Годы, спектакли, роли» пишет: «В маленьком театрике, где обычно выступали артисты эстрадных миниатюр, актеры Художественного театра дали несколько выступлений. Здесь, в Ростове, в труппу (имеется в виду группа актеров МХАТа во главе с В.И. Качаловым, гастролировавшая в то время по Югу России. - В.М.) вошли М. Германова и М. Тарханов с женой Е. Скульской. Уехали знаменитые на всю Россию артисты в Екатеринодар 12 декабря 1919 года».

Так когда же Тарханов стал актером МХАТа, в 1922-м или в девятнадцатом в Ростове-на-Дону? Версия Юрия Немирова очень интересна и убедительна. Однако у читателя наверняка возникнет вопрос, а что делал Тарханов в 1919 году в Ростове, осажденном Добровольческой армией генерала Деникина? Да ничего особенного, просто работал в известном на Дону театре Синельникова. А когда в Ростов из Одессы прибыла группа В.И. Качалова, то Тарханов вместе с женой влился в их коллектив.

В отличие от своего старшего брата, Михаил Тарханов пришел в МХАТ зрелым, вполне сложившимся актером. Первые выступления на сцене Художественного театра убедительно показали «органическую близость артистической индивидуальности актера идейно-творческим принципам Художественного театра, и в первую очередь — искусству сценического переживания». Кроме того, Тарханов обладал отработанной годами дикцией, хорошо поставленной сценической речью, что соответствовало традициям МХАТа.

Интересно, что актерский дебют Тарханова на сцене Художественного театра так же, как и брата, состоялся в спектакле «Царь Федор Иоаннович», где он сыграл роль Богдана Курдюкова. Произошло это во время заграничных гастролей театра 12 января 1923 года. Затем он создал образы Луки («На дне» М. Горького), Живновского («Смерть Пазухина» Салтыкова-Щедрина), Кулыгина («Три сестры» А. Чехова) и другие. Многогранность его дарования проявилась и при создании комедийно-сатирических образов, таких как Хлопов в «Ревизоре», Бридуазон в «Женитьбе Фигаро», Фамусов в «Горе от ума». К своему 30-летию театр подготовил пьесу А.П. Чехова «Вишневый сад», где М.М. Тарханов с большим драматизмом и свойственным ему юмором сыграл Фирса.

Имея за плечами большой жизненный и актерский опыт и стремясь передать его молодым, Тарханов пробует себя в режиссуре. Он ставит такие спектакли, как «Не было гроша, да вдруг алтын» H.A. Островского, «Тартюф» Ж.-Б. Мольера, «Цемент» Ф. Гладкова и другие. В 1925-1927 годах Тарханов возглавляет Четвертую студию МХАТа.

В 30-е годы Тарханов начинает сниматься в кино. Созданные им на экране образы стали достоянием не одного поколения зрителей и вошли в золотой фонд советского кино. Среди них Дерунов («Иудушка Головлев»), Дикой («Гроза»), Спицин («Дубровский»), Собакевич («Мертвые души»), Поливанов («Юность Максима»). А вот еще один памятный персонаж - фельдмаршал Б.П. Шереметев в фильме «Петр I», тот самый, который отобрал у бравого солдата обозную девку-красавицу. А у него дорогой «трофей» перехватил сам царь Петр Алексеевич и к утру сделал ее императрицей государства Российского.

Сороковые годы в жизни народного артиста СССР М.М. Тарханова неразрывно связаны с педагогической деятельностью в ведущем театральном вузе страны - Государственном институте театрального искусства имени A.B. Луначарского. С 1935 года он преподает в ГИТИСе мастерство актера, руководит национальными студиями, один раз в четыре года набирает собственный курс. В 1942 году М.М. Тарханов становится художественным руководителем ГИТИСа, а в 1944 году выпускает тот самый легендарный актерский курс, с которого началась новейшая история Чеховского театра.

Авторская справка

М.М. Тарханов со своими коллегами В.В. Белокуровым и В.И. Мартьяновой воспитал и выпустил в ГИТИСе три актерских курса, которые были направлены в полном составе в разные театры страны. Выпуск 1940 года - в Брестский драматический театр, выпуск 1944 года (самый удачный) -в Таганрог, и, наконец, третий последний - в Эстонию, во вновь созданный Таллинский русский драматический театр. Из последнего выпуска несколько актрис некоторое время также работали на сцене Чеховского театра: Лидия Антонова, Антонина Рыбакова, Марина Редлих.

АКТЕР ТЕАТРА И КИНО

Владимир Вячеславович Белокуров родился 8 июля 1904 г. в Казани. Там же в 1918 году окончил театральное отделение Высшего института народного образования. С 1919-го по 1923 г. работал в Казанском драматическом театре, затем в театре H.H. Синельникова в Ростове-на-Дону. В кино с 1932 года. С 1924-го по 1936 г. - артист Театра Революции (Москва). С 1936 года - актер МХАТа, с 1934-го по 1948 г. - педагог ГИТИСа, с 1946-го - профессор ГИТИСа и ВГИКа. За исполнение роли Чаплыгина в кинофильме «Жуковский» удостоен Сталинской премии (1951). Народный артист СССР.

Набор высоты

Актер Московского Художественного академического театра, заслуженный артист РСФСР В.В. Белокуров в ГИТИСе преподавал актерское мастерство. Когда летом 1944 года правительство решило направить в Таганрог в полном составе выпускной курс народного артиста СССР М.М. Тарханова, Владимиру Вячеславовичу поручили собрать своих учеников 1940 и 1944 года выпуска, организовать репетиции дипломного спектакля «Три сестры» и пошив костюмов, а также сформировать репертуар первого театрального сезона в Таганроге. Художественным руководителем Таганрогского драматического театра, который недавно получил имя А.П. Чехова, назначили Василия Сергеевича Фотиева, а художественными консультантами - В.В. Белокурова и В.И. Мартьянову.

Поколение 20-30-летних почти ничего не знает о творчестве популярного в 40-70-е годы актера театра и кино В.В. Белокурова. Сегодня многие фильмы с его участием по разным причинам изъяты из проката: одни устарели по техническим причинам, другие утратили свою эстетическую и социальную ценность. Но актер Белокуров настолько яркое и мощное явление в отечественном искусстве, что забвению не подлежит.

Наша жизнь полна всяких случайностей. По крайней мере, так считают многие. Библия учит, что в мире все предопределено, на все воля Божья. А с точки зрения ученых в каждой случайности есть доля закономерного. Надо только уметь ее выявить. Случайно заметив упавшее яблоко, Ньютон обнаружил закономерность и подарил миру закон всемирного тяготения, а Архимед, погрузившись в ванну, вылил на мраморный пол столько воды, что смог сформулировать закон о выталкивающей силе, направленной вертикально вверх и равной массе вытесненной воды. Вот в такой шутливой форме история науки донесла до наших дней притчу о соотношении случайного и закономерного.

Творческие пути двух выдающихся актеров - М.М. Тарханова и В.В. Белокурова - были во многом схожи. И эти совпадения в определенном смысле можно считать закономерными. Судите сами.

Мы уже знаем, что в самый разгар Гражданской войны в Ростове-на-Дону, в театре H.H. Синельникова работал будущий народный артист СССР и актер Художественного театра, будущий профессор и художественный руководитель ГИТИСа М.М. Москвин (Тарханов). Отсюда, с донской земли, начиналось его восхождение к славе и широкой известности. Прошло не более пяти лет после его отъезда из Ростова, как в том же самом театре в январе 1924 года появился молодой артист, представитель нового поколения драматических актеров Владимир Белокуров. Для начинающего артиста Ростов-папа также стал стартовой площадкой в мир большого искусства.

Опуская некоторые подробности биографии актера, отметим, что через двенадцать лет он, как и Тарханов, войдет в труппу МХАТа. И тот, и другой, придя в Художественный театр, имели солидный актерский опыт и десятки сыгранных ролей. И, наконец, оба они были актерами невиданного творческого амплуа, непревзойденными мастерами гротеска и жизненного реализма, способными одинаково ярко воплотить на сцене и героические, и сатирические образы.

В 1935 году их пути вновь пересеклись, на этот раз в ведущем театральном вузе страны - ГИТИСе, где Тарханов руководил актерскими курсами, а Белокуров преподавал на них актерское мастерство. Им вместе суждено было сделать три выпуска: «брестский», «таганрогский», и «таллинский», о которых мы уже упоминали.

Прежде чем оказаться в прославленном МХАТе Владимир Белокуров много лет работал в Театре Революции (с 1954 года - театр имени В. Маяковского). Здесь судьба свела его с двумя режиссерами, оказавшими на него большое творческое влияние, - Алексеем Дмитриевичем Поповым и Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом. От одного он «впитал безукоризненную технику игры, вкус к изобразительной броскости, к преувеличению, гротеску», а другой «открыл ему дорогу к глубинам человеческой психологии».

Когда В.В. Белокуров пришел во МХАТ, на сцене царили и владели симпатиями зрителей мхатовцы второго поколения Борис Ливанов, Анатолий Кторов, Михаил Яншин, Марк Прудкин, Алексей Грибов, Алла Тарасова и другие «звезды» Художественного театра. Потеснить их ряды и на равных войти в труппу мог только актер высочайшего класса. Первой крупной работой молодого актера стала роль Леньки в пьесе Н. Вирты «Земля», после которой ни у кого не осталось сомнения, что Белокуров - актер Художественного театра.

На мхатовской сцене В.В. Белокуров сыграл великое множество ролей: Чичикова («Мертвые души»), Яшу («Вишневый сад»), Гвоздилина («Третья патетическая»), Бликина («Битва в пути»), Янушкина («Забытый друг»), десятки ролей наших современников.

Чкалов, Чичиков, Лева Задов

Миллионам зрителей Белокуров стал известен благодаря кино, где он сыграл более тридцати ролей. Две музы органично слились в его творческой биографии. Вот как он сам говорил об этом: «Мне одинаково дороги и театр, и кинематограф. Отдать предпочтение одному из этих искусств я не могу и не вижу в том необходимости. Я в то же время не вижу оснований для противопоставления театра и кино, так как считаю, что цели и задачи, стоящие перед ними, совершенно едины, а различны только выразительные средства».

В двадцатые годы в Ростове-на-Дону существовала молодежная киностудия «Югкинокомсомол». Вот на этой, как тогда говорили, кинофабрике произошла первая встреча Белокурова с кино. Владимир Вячеславович вспоминал: «Меня, двадцатилетнего актера синельниковского театра, пригласили сыграть в массовке роль какого-то аристократа. Название картины не помню, но очень хорошо помню долгие, горячие и сумбурные споры на съемочной площадке и режиссерские указания, вроде: «Спокойней!», «Взволнованней!», «Сделай ручкой!». Так актер театра, впервые переступив порог киноплощадки, стал и артистом кино.

Мы уже упоминали фильм «Валерий Чкалов» (1941), который поднял актера на небывалую высоту. После «Чкалова» о нем заговорили, ему стали предлагать роли. Образ Валерия Чкалова, созданный В.В. Белокуровым с невероятным портретным сходством, из того же ряда, что Чапаев Б. Бабочкина и Котовский Н.Д. Мордвинова, Иван Грозный и Александр Невский Н. Черкасова, Петр I Н. Симонова. У зрителей нескольких поколений представление о внешнем облике этих исторических личностей складывалось исключительно под впечатлением игры актеров, создавших эти образы. Хотя Бабочкин (даже в гриме) и реальный Василий Иванович внешне абсолютно не похожи. То же самое можно сказать и о Николае Симонове. Его Петр и император Всея Руси Петр Алексеевич Романов вообще не имеют никакого сходства. Но великая сила искусства, талантливая игра актеров сделали свое дело. И по сей день, если вспоминают Валерия Чкалова, в памяти всплывают кадры из фильма, лицо артиста В. Белокурова, но никак не реальный портрет прославленного советского летчика. Комбригу Чкалову принадлежали слова, которые звучали в фильме: «Если быть, то быть лучшим!» И они же стали жизненным девизом актера театра и кино Владимира Белокурова.

Кинозрители 40-50-х годов хорошо запомнили артиста по приключенческой киноленте «Поединок» по повести Л. Шейнина «Военная тайна», где актер сыграл матерого фашистского шпиона, руководителя диверсионной группы — умного, коварного и потому чрезвычайно опасного врага. Фильм вышел на экраны в 1944 году, а тогда в советском кинематографе было не принято изображать врага умным и сильным. Чаще немцев представляли полными недоумками. Может, если бы его сыграл кто-то другой, то вражеский диверсант таким бы и получился. Но немецкого разведчика играл Белокуров, играл с присущим ему куражом, азартом и характерным гротеском. Нас учили бдительности, и нам говорили с экрана: «Смотрите, так выглядит настоящий враг!»

Владимир Белокуров в роли Анархист Левка Задов в исполнении

Валерия Чкалова в одноименном В.В. Белокурова в кинотрилогии

кинофильме 1941 г. «Хождение по мукам» А. Толстого. 1958 г.

О работе Белокурова в кино можно говорить долго, каждая сыгранная им роль — это образец уникальной работы, широкий белокуровский размах, виртуозная игра, индивидуальная творческая неповторимость. Это и Чичиков в экранном варианте «Мертвых душ», Левка Задов в «Хмуром утре», и поп-анархист в «Неуловимых мстителях», боцман в «Полосатом рейсе» и десятки других.

Рассказывая о В.В. Белокурове, мы не стремились к ретроспективному анализу творческой деятельности актера, в этом нет никакой необходимости. Просто хотелось, чтобы читатели вспомнили этого замечательного артиста и педагога, с именем которого тесно переплелась судьба таганрогского театра.

Белокуров в Таганроге

На родину А.П. Чехова художественные консультанты В.В. Белокуров и В.И. Мартьянова впервые прибыли в 20-х числах ноября 1944 года. Помимо творческих дел В.В. Белокурову попутно пришлось решить «кадровый вопрос» -распустить старую труппу таганрогского театра, снискавшую дурную славу в период немецкой оккупации города. Решив поставленные перед ним задачи, Белокуров вскоре покинул Таганрог. Завершала работу над премьерой и присутствовала на открытии театра 10 января 1945 года одна Валентина Ивановна Мартьянова.

С 1945 по 1949 год в таганрогском театре сменилось три художественных руководителя: B.C. Фотиев, А.И. Котляров, М.Г. Левантовский. А в июне 1949 года главным режиссером театра назначили 33-летнего Сергея Лаврова, выпускника ГИТИСа 1940 года. Худруки менялись, но по-прежнему продолжали свою деятельность В.В. Белокуров и В.И. Мартьянова. Дуэт работал слаженно и способствовал профессиональному росту труппы и имиджа Чеховского театра. Частые совместные визиты педагогов-наставников в Таганрог породили легенду об их супружестве, но мужем и женой они никогда не были. По крайней мере, об этом говорило свободное и независимое поведение В.В. Белокурова. У каждого была своя личная жизнь, и связывало коллег только творчество и Таганрогский драматический театр, в котором работали их ученики.

Ветераны Чеховского театра рассказывали, что В.В. Белокуров любил приезжать в Таганрог, особенно в весенне-летние периоды, когда улицы утопали в буйном цвете фруктовых деревьев, а городской рынок поражал изобилием даров Азовского моря и доступностью цен. Город ему нравился своей сохранившейся патриархальной стариной, уютными тенистыми улочками, провинциальной суетой и обыденной бестолковщиной. А еще он получал удовольствие, слушая мягкий говор таганрожцев с характерными словечками и крутыми эпитетами. При этом он заразительно смеялся, отдавая должное изобретательным авторам колоритного южного сленга.

Любитель крепких выражений, Владимир Вячеславович на репетициях в присутствии женщин вел себя достаточно корректно, хотя и прямолинейно. Зато в чисто мужском окружении, критикуя работу актера над образом, мог завернуть такое, что у некоторых начинали пылать уши. Из «дурных» привычек за ним наблюдалось чрезмерное увлечение табаком, из напитков предпочитал чашечку кофе и рюмку-другую ароматного армянского коньяка, и, как большинство мужчин его профессии, он слыл большим знатоком утонченной женской натуры.

Собирая материал для этой главы, хотелось с хроникальной точностью воспроизвести все приезды В.В. Белокурова в Таганрог, но, увы, это оказалось далеко не простым делом. История лишь зафиксировала его визиты в наш город накануне открытия первого послевоенного сезона в ноябре-декабре 1944 года, в апреле-июне 1946 года (постановка «Иванова»), а также в январе 1970 года в связи с чествованием 110-й годовщины со дня рождения А.П. Чехова и 25-летием премьеры «Трех сестер».

Таганрожцы, храня память о народном артисте СССР, Владимире Вячеславовиче Белокурове, занесли его имя в Энциклопедию Таганрога, с которым многие годы его связывали плодотворные творческие узы.

И ПЕДАГОГ, И РЕЖИССЕР

Валентина Ивановна Мартьянова была педагогом особого склада, любимой «мамой» студентов-гитисовцев. Ее питомцы дали ей прозвище «старуха», подобно тому, как во время войны молодые партизаны называли за глаза «дедом» своего командира отряда, а тот «дед» даже до сорока не дотягивал. Она знала об этом и не обижалась, только недоумевала: «Ну почему «старуха»? К ней тянулись, ее уроков ждали. Она умела быть доброй, терпеливой, снисходительной, ироничной и в то же время максимально требовательной. Могла по несколько раз показывать и растолковывать, как играть тот или иной эпизод, и делала это до тех пор, пока не добивалась от студентов желаемого результата.

Ольга Николаевна Воробьева как-то вспоминала, как они, будучи студентами, репетировали этюд «объяснение в любви». «Объяснение» явно не получалось, ребята то ли стеснялись друг друга, то ли вообще не знали, как это делается. Этюд выходил какой-то сухой, казенный и наигранный. Не хватало душевной теплоты и пластики. Тогда Валентина Ивановна подошла к одной из пар и проговорила: «Знаете, почему у вас не получается? Вы боитесь быть чувственными, нежными. А вы не бойтесь, подойдите ближе друг к другу. Юноша! Возьмите ладонь девушки обеими руками, слегка касаясь ее, и не стойте, как солдат, навытяжку. А вы, — обратилась она к девушке, - подыграйте ему немного, передайте волнение, охватившее вас, покажите внутреннее беспокойство. Вы ведь ждете от него признания, хотите, чтобы он произнес вам эти слова... И теплее, как можно теплее».

Педагог-режиссер ГИТИСа В.И. Мартьянова. Фото 1963 года.

Рассказывая о В.И. Мартьяновой, нам придется еще раз вспомнить художественную киноленту «Валерий Чкалов». К постановке этого фильма режиссер Михаил Калатозов приступил незадолго до начала Великой Отечественной войны. На заглавную роль был утвержден актер МХАТа Владимир Белокуров. Наверное, не без его подсказки Калатозов пригласил для работы в подготовительный период педагога ГИТИСа В.И. Мартьянову. Ей предстояло разобрать с актерами режиссерский сценарий, определить единое понимание всех сцен, установить сквозное действие (один из главных принципов работы режиссеров мхатовской школы, сформулированный К.С. Станиславским).

Потом, когда режиссер приступил непосредственно к съемкам, никаких проблем с исполнителями у него не возникало. Каждый актер знал свой маневр, работа спорилась, и фильм планировали закончить к годовщине гибели прославленного летчика, но тут грянула война. Киностудия была эвакуирована в Алма-Ату, где съемки продолжились. Фильм закончили только в 1944 году. Это был неординарный случай в отечественном кинематографе предварительной работы с актерами в досъемочном периоде.

Из воспоминаний актрисы Чеховского театра В.М. Нагоровой:

«В 1960 году широко отмечали 100-летие со дня рождения А.П. Чехова. И наш театр пригласили в Москву, в Кремлевский театр. Накануне для участия в репетициях «Иванова» и «Вишневого сада» в Таганрог приехала Валентина Ивановна Мартьянова. Сергей (Лавров. - В.М.) восстанавливал белокуровского «Иванова», и ее присутствие оказалось кстати. А надо сказать, что подготовка к гастролям проходила под неусыпным контролем городского комитета партии. И в один из дней в горком, к секретарю по идеологическим вопросам, пригласили В.И. Мартьянову. И вот, стоим мы после дневной репетиции в фойе театра и ждем ее возвращения. Валентина Ивановна не вошла, а, несмотря на свои годы, просто ворвалась в театр. Увидев Сергея, она бросилась к нему со словами: «Сереженька, немедленно уезжайте из этого города! Как можно здесь жить!» Взволнованно она рассказала, что ей стали давать указания, кого из актеров брать в Москву, а кого оставить. К тому же предложили сократить второй состав. А как без него? Тогда почти все спектакли ставились с двойным составом. Мало ли что могло произойти!»

Ветераны театра рассказали интересный случай, свидетельствующий о безграничной любви актеров к своей студенческой «маме». В начале 50-х годов в продаже появились холодильники марки «Ростов-Дон». Они имели небольшой объем, далеко не совершенную конструкцию, но для того времени это было что-то! Все гитисовцы знали, что в Москве Валентина Ивановна жила очень скромно и холодильник для нее представлял несбыточную мечту. Зная, что приближается ее юбилей, Алексей Глазырин, Иван Горбенко и Сергей Лавров пошли в горком партии и выпросили талон на холодильник. Затем съездили за ним в Ростов, запаковали, сделали какую-то шуточную надпись И отправили в Москву. Лучшего подарка для Валентины Ивановны и придумать было нельзя.

Ее последней режиссерской работой в Чеховском театре стал спектакль «Старик» по одноименной пьесе М. Горького. Она приехала в Таганрог сразу после встречи нового 1963 года. Из ее учеников в театре тогда работали только Ольга Воробьева и Виктор Волков. Но она хорошо знала всех артистов и понимала, что спектакль у них должен получиться: состав труппы сильный, работоспособный, хотя актеры подобрались разных театральных школ и направлений. Главное, был Старик - заслуженный артист РСФСР Леонид Александрович Гаврилов. Роль Девицы поручили актрисе Кларе Тузовой. В спектакле участвовали лучшие силы театра: Василий Шагов, Марк Климов, Григорий Маркович и другие.

Старик - заслуженный артист РСФСР Л.А. Гаврилов, Сезон 1962/63 г

В творчестве Горького пьеса «Старик» занимала особое место. К ней редко обращались театры, зрителями она воспринималась неоднозначно, так как носила ярко выраженный нравоучительный характер. Сам автор так определял концепцию своего произведения: «Моя пьеса «Старик» кажется мне наиболее интересной из всех произведений... Я старался указать, как отвратителен человек, влюбленный в свое страдание». Впервые «Старик» вышел на сцену 31 марта 1963 года и хорошо принимался таганрогским зрителем.

Сохранилась театральная программка «Старика» с дарственной надписью Валентины Ивановны заведующему музыкальной частью театра Ивану Леонидовичу Горбенко: «Дорогой Иван Леонидович! Хоть Вы и не согласны с нашим «Стариком», тем не менее, поздравляю Вас с его выпуском! И благодарю! Меньше за помощь, больше... за придирчивость. Оставайтесь и дальше таким. Только основательней подкрепляйте себя! В.М. 31.III.63 г.».

Так завершился мхатовский период в жизни Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова.

Из воспоминаний актрисы Чеховского театра заслуженной артистки России К.Е. Тузовой:

«После постановки «Старика» Валентина Ивановна еще раз побывала в Таганроге проездом в Ессентуки. Тяжело больной она ехала на воды в надежде на выздоровление. Она позвонила из Москвы и сообщила, каким поездом и когда будет в Таганроге. Я встречала ее на Новом вокзале. Общались всего несколько минут, пока стоял поезд. У нее оказалось онкозаболевание, и ессентукские воды ей не помогли. Вскоре после нашего кратковременного свидания Валентина Ивановна умерла в Кремлевской больнице».

ГЛАВА IV. НЕВЫДУМАННЫЕ СЮЖЕТЫ

История Таганрогского драматического театра хранит немало тайн, легенд и былей, которые со временем обнаруживаются самым неожиданным образом. Говоря о театре, мы более всего интересуемся тем, что нам, зрителям, ближе всего: содержанием спектакля, игрой и мастерством актеров, их творческой и личной жизнью. А происходящее за кулисами, техническая сторона спектакля остаются за пределами нашего внимания.

А между тем за кулисами иногда происходят такие интересные события, которые по драматичности не уступят любой театральной постановке. Вот, например, как эти, рассказанные старейшими работниками театра имени А.П. Чехова.

СТАРЫЕ СОФИТЫ

Эту историю рассказал автору Е.В. Нестюрин, который в 40-е годы работал в таганрогском театре электриком-осветителем, в 60-80-e годы - заведующим художественно-постановочной частью театра. Евгений Васильевич был не только осветителем, но и живым свидетелем многих закулисных событий, принимал непосредственное участие в ремонтно-восстановительных и реставрационных работах, проводимых в театре в разные годы. Вот один из его рассказов.

Заведующий электроцехом Чеховского театра Е.В. Нестюрин. Фото 40-х годов.

– Тридцатого августа 1943 года освободили Таганрог. Еще шла война, но городские власти готовились возобновить работу театра после фашистской оккупации города, подбирали штат работников, искали специалистов сцены. Однажды, летом сорок четвертого, я прочел в газете, что городскому театру требуются электрики. К этому времени я почти год работал электриком в театре оперетты или, как его называли в городе, музкомедии. Друзья подсказали мне, что в театре зарплата выше и карточки получше. Вот я и пошел туда. Электроцехом тогда заведовал Василий Михайлович Блинцов, он и принимал меня на работу. Кроме Блинцова в цеху работали несколько человек: я и еще несколько молодых ребят, совсем пацанов, лет по 15-16. А так как я имел опыт работы, да и по возрасту был постарше, то меня назначили руководить ими.

В мои обязанности помимо всего прочего входила установка света на сцене. А надо сказать, что в те годы осветительная техника была примитивной, доставшаяся нам еще с прошлого века. Основной свет на сцене создавали софиты - длинные деревянные «корыта», в которые были вмонтированы электрические патроны с обычными лампочками. Между лампочками ставились перегородки, а образовавшиеся секции закрывались цветными стеклами. И с пульта управления оператор мог включать ту или иную группу ламп в зависимости от того, какой свет требовался. Софиты с помощью веревок, перекинутых через блоки, крепились над сценой. Высота подвеса выбиралась такой, чтобы зрители с первого ряда не видели этих «корыт».

Практически происходило это так. Мои ребята поднимались на технический балкон, чтобы подвесить и закрепить падуги, декорации и софиты. А я садился в первый ряд партера и командовал: «Выше, ниже, стоп, закрепили!» Это означало, что софиты с первого ряда не видны. Техническая подготовка спектакля в те годы порой занимала весь день. Сцену оформляли заблаговременно, сегодня ставят необходимые декорации, свет, занимаются интерьером, а спектакль идет только на следующий день.

И вот как-то перед началом спектакля я решил проверить свет. Сел в первом ряду на привычное место и увидел выступающую часть деревянного «корыта». Брак в работе, за это могло нагореть от начальства. Мы быстро поднялись наверх, подтянули веревки и туго затянули узлы. Спектакль прошел нормально. Но через некоторое время, на другом спектакле, деревянное «корыто» показалось снова. «Что за дьявольщина такая?» — подумал я, но на всякий случай дал нагоняй своим помощникам, чтобы лучше крепили веревку. Но «корыто» стало обнаруживать себя с завидной регулярностью. Тогда я сам поднялся на балкон, сам все проверил и затянул узел, насколько хватило сил. Но через день-два все повторилось: из-под верхнего карниза сцены торчало старое деревянное «корыто».

Стало интересно, что же происходит, почему софиты не держатся? Я взял леску, опять поднялся на колосники и проделал нехитрые замеры. Оказалось, что в центральной части, деревянная балка, на которой крепились колосники, прогнулась на целых 18 сантиметров, это при допуске 3-4 сантиметра, а может, и того меньше. Об этом я тут же доложил руководству театра.

После того как директор театра A.M. Бертем поставил в известность городское начальство о неполадках, прошло какое-то время. Мы продолжали своими силами бороться С выступающими софитами, ставили спектакли и ждали решения вопроса. А однажды в театр прибыли специалисты из СУ-3, которым в те годы командовал Николай Яковлевич Рытиков. Поднявшись на колосники, они произвели замеры своими методами и подтвердили наши опасения: несущие балки действительно провисли на недопустимую величину. Комиссия составила разгромный акт, и театр закрыли. Встал вопрос о проведении срочного ремонта колосниковой системы, которая не менялась со времен постройки театра.

Закрытие театра совпало с летними отпусками, во время которых приступили к ремонту колосников. В связи с этим новый театральный сезон 1946/47 г. открыли поздно, только в ноябре месяце. Но строители сделали только половину дела, до зрительного зала руки не дошли. То ли денег не нашлось, то ли не смогли все предвидеть, только совсем скоро это обернулось грандиозным ЧП.

Авторская справка

В ходе многолетней эксплуатации здания театра (ровно 80 лет) во многих наиболее ответственных местах несущих конструкций появились деформации, частично за счет плохого качества плотницких работ, а частично вследствие поражения стропильных ферм древесным жучком-точильщиком. В результате нарастания деформаций 1 августа 1946 года театр закрыли, и сразу же был составлен проект по усилению перекрытий над зрительным залом, кулуарами и фойе. Однако работы были выполнены только путем временного крепления стропильных ферм. В таком состоянии здание театра эксплуатировалось до ноября 1947 года.

ЧП ГОРОДСКОГО МАСШТАБА

Эта история никогда широкой огласке не предавалась, и даже не все горожане ее знали. Помню, очень давно об этом говорили у нас в доме, но особого значения этим разговорам я не придавал и воспринимал их как очередную местную легенду. Просмотрев подшивку «Таганрогской правды», единственной тогда городской газеты, я также не нашел упоминания об этом случае. И только по тому, что 13 ноября 1947 года с газетной полосы исчезли театральные аншлаги, а в номере от 16 ноября появилось объявление, что спектакли Чеховского театра переносятся на сцену клуба комбайнового завода, можно было предположить, что в театре что-то произошло.

Об этой истории вспомнил сам Е.В. Нестюрин, когда рассказывал о реставрации колосниковой системы. Евгений Васильевич, восстанавливая в памяти события полувековой давности, посоветовал: «Ты поговори с Колей Кузнецовым или с Архипычем, они тебе больше расскажут. Архипыча тогда органы таскали, допрашивали. Он должен хорошо все помнить».

С художником-декоратором театра тех лет Николаем Павловичем Кузнецовым я встретился у него дома, недели за три-четыре до его внезапной кончины. Перенеся тяжелый инсульт, он с трудом мог говорить, но в просьбе поделиться воспоминаниями об этой удивительной истории не отказал.

Рассказывает бывший художник-декоратор театра Н.П. Кузнецов:

– Это случилось во время ноябрьских праздников 1947 года. В те годы спектакли начинались в восемь часов вечера, состояли из трех-четырех действий и заканчивались поздно, часов в одиннадцать-двенадцать. В один из этих дней я с художником-маляром Мишей Белоцерковским остался после спектакля рисовать «задник» к спектаклю «Хождение по мукам». Работали на сцене, так как в театре художественных мастерских не было, и если надо было рисовать что-то масштабное, то располагались в фойе или на сцене. Женя Нестюрин организовал нам свет, мы убрали все лишнее и принялись за дело: я наводил контуры будущей панорамы, а Миша раскрашивал холст. Работу закончили далеко за полночь, и пошли по домам. А после нашего ухода... рухнул потолок в зрительном зале.

Мой собеседник говорил тихо, медленно, часто останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Но в его голосе звучала какая-то внутренняя убежденность, уверенность в своих словах, свидетельствующая о реальности происходивших событий, невольным участником которых оказался он со своим помощником. Задержись они на сцене на час-полтора, и, возможно, оказались бы под обломками рухнувшего потолка.

Авторская справка

К сожалению, Николай Павлович ошибся. И немудрено, ведь столько лет прошло! Как следует из официальных источников, «обрушение подшивного потолка зрительного зала и радиальных балок произошло в ночь с 14 на 15 ноября 1947 года». Если бы это случилось в дни празднования 30-летия Октября, неизвестно чем бы это все кончилось для некоторых участников этого невероятного ЧП.

Художник-декоратор Чеховского театра Н.П. Кузнецов. Фото 80-х годов.

КАК ЭТО БЫЛО?

О чрезвычайном происшествии, случившемся в театре в ночь с 14 на 15 ноября 1947 года, рассказывает Геннадий Архипович Довиденко (он же Архипыч, как называют его до сих пор в театре), электрик-осветитель тех лет.

– В 1947 году я работал электриком в группе Е.В. Нестюрина. В тот злополучный день, когда рухнул потолок, я ушел домой сразу после спектакля. Жил я тогда на улице III Интернационала, напротив детской больницы (в начале 90-х годов улице возвращено ее историческое название — Греческая, как во времена А.П. Чехова. - В.М.). Около двух часов ночи раздался сильный стук в окно, - продолжает рассказывать Геннадий Архипович. Я вскочил, предчувствуя беду. Вижу, стоит посыльная из театра, крайне взволнованная и возбужденная, которая сообщила, что «театр обрушился». Я быстро оделся, и мы побежали к Е.В. Нестюрину, который жил в нескольких домах от меня, по другую сторону Каменной лестницы и Солнечных часов. Разбудили его, рассказали о ЧП и вместе поспешили в театр.

Войти в зал мы не смогли: густая сизая пыль, за которой ничего невозможно было рассмотреть, стояла столбом. В театре уже находился директор Бертем, который жил рядом с театром (в настоящее время в бывшем доме A.M. Бертема по улице Ленина, 88 находится коммерческий банк. - В.М.). Мы с Нестюриным спустились в подвал, где находился главный распределительный щит, и отключили электропитание. Вызвали пожарных, милицию. Комитетчики явились без приглашения. Тогда городской отдел МГБ находился через дорогу от театра, и они уже каким-то образом были в курсе дела (старое здание МГБ-КГБ по улице Ленина, 73 не сохранилось, сейчас на этом месте находится декоративный газон с парапетом у «Белого дома». - В.М.). Пожарным предложили осадить пыль с помощью брандспойтов, но те отказались, сказав, что вода только усложнит ситуацию. С ними согласились. Некоторую нервозность проявляли «товарищи в штатском», но, не имея возможности войти в зал и увидеть все своими глазами, с выводами не спешили. В зал мы попали ближе к вечеру, часа в четыре, когда пыль осела, и можно было хоть что-то разглядеть. Нашему взору предстала ужасающая картина: на венских креслах партера, на сцене и в оркестровой яме валялись потолочные секции, кругом все было усыпано битым стеклом, войлоком и покрыто толстым слоем вековой пыли. Подняв голову, мы увидели зияющий проем потолка, чердачные перекрытия, ржавую кровлю и... люстру.

Электрик Чеховского театра Геннадий Довиденко. Фото 1947 года.

Она висела, как ни в чем не бывало, упавшие части перекрытия даже не зацепили ее, не пострадали и ее хрустальные гирлянды. Все собравшиеся в зале видели в этом Божественное предзнаменование. Эта весть сразу разнеслась по театру, посмотреть на «чудо» приходили в эти дни многие работники, а верующие осеняли себя крестом, в знак Божьей милости. Говорят, что раньше эта люстра висела в какой-то церкви, потом оказалась в краеведческом музее, а оттуда ее передали в театр.

Авторская справка

Театральная люстра, о которой вспоминает Г.А. Довиденко, вовсе не церковного происхождения. Хотя в городе до сих пор ходит слух, что прежде она висела в греческом соборе, который находился на Иерусалимской площади (в настоящее время площадь называется Банковской). Рассказывают, что в конце двадцатых годов, когда собор разобрали, люстру-паникадило передали на хранение в краеведческий музей, а оттуда она попала в театр. Но это всего лишь местная легенда.

На самом деле упомянутая люстра принадлежала г-ну Алфераки и висела в центральной зале его дома (Дворец Алфераки), где в 1927 году открыли городской краеведческий музей. Вот эту дворцовую люстру и передали в драматический театр. Скорее всего, это произошло в том же 27-м году, когда отмечали 100-летие Таганрогского драматического театра. В настоящее время в театре висит другая, третья по счету, люстра, но это тема отдельного рассказа.

КТО ВИНОВАТ?

Вспоминая эту неправдоподобную историю из канувшей в Лету сталинской эпохи, невольно захотелось выяснить, а кто же виноват в случившемся? Кто тот «враг народа», который «организовал» эту акцию? И я вновь обратился к непосредственному свидетелю событий Е.В. Нестюрину.

– Евгений Васильевич, а все-таки, кто виноват в обрушении потолка?

– Вот-вот, тогда тоже пытались установить виновных, этого требовали и городские власти, и эмгэбэшники, но... так никого и не нашли. Виновные, конечно, были, но только не «итальянцы-строители». И вот почему. С инженерной точки зрения театр спроектирован и построен исключительно грамотно, для строительства использовались лучшие материалы. Об этом говорит тот факт, что театр к тому времени простоял уже восемьдесят лет без капитального ремонта. А вот потом, уже в наше время, к эксплуатации здания театра стали относиться халатно, у городских властей на ремонт вечно не хватало денег. Кровля прогнила, кое-где образовались дыры, появились «карманы», где скапливалась дождевая вода, а зимой снег. Под воздействием воды и сырости стыки деревянных конструкций со временем разрушились.

– И никто никогда не занимался ремонтом кровли?

– Почему никто? Занимались. Старейший актер театра Костя Рыбин рассказывал, что во время немецкой оккупации лазили на крышу, что-то там латали, и в сорок шестом, когда обнаружили провисание колосников, провели дополнительное крепление несущих балок. Но никому тогда в голову не пришло проверить перекрытия зрительного зала, а могли бы и догадаться.

– Ну, а причину провисания колосников установили?

– Установили. Но одно дело колосники, а совсем другое - потолок. Не надо забывать, что наш театр строился как оперный. Силовая нагрузка на колосники в оперном спектакле одна, а в драматическом - другая. В первом случае к колосникам подвешивались относительно легкие матерчатые декорации, падуги и софиты, а при постановке драматического спектакля тре¬бовалась подвеска двух-трех, а то и более декораций, которые менялись во время спектакля. Таким образом, дополнительно к сырости и жучкам-точильшикам мы внесли свою лепту, увеличив без злого умысла силовую нагрузку на колосники. Вот балки не выдержали и стали прогибаться.

– А потолок? Кстати, почему в документах он называется подшивным?

– Какой он, мы не знали, пока не увидели обломки. Во-первых, конструктивно потолок был выполнен в виде колеса телеги: в центре «ступица» с круглым окном, через которую проходил трос - подвеска люстры, а сама «ступица» радиальными балками соединялась по окружности с основной фермой перекрытия. Образовавшиеся полости между радиальными балками заполнялись в три слоя битым стеклом, войлоком и еще каким-то составом. Снизу такая конструкция подшивалась относительно легким фанерным покрытием и закрашивалась, а на плафоне потолка имелся орнамент и картинки на библейские сюжеты.

– А зачем такие нагромождения?

-– Такая конструкция потолка способствовала созданию идеальной акустики. А круглое окно в «ступице» потолка играло ту же роль, что и отверстие в корпусе гитары. Поэтому на сцене можно было не то что петь, а просто шептать, и слышно было в любой точке зала. На акустику работала и венская мебель, и форма зала, и многое другое. В семидесятые годы, во время капитального ремонта театра, интерьер зрительного зала, «осовременили», что не улучшило его акустических свойств.

Авторская справка

По проекту итальянских мастеров потолок зрительного зала театра украшал цветной плафон с изображением девяти муз. Каждая из муз располагалась в своем сегменте, которые расходились в радиальном направлении от центра потолка и образовывали замкнутый круг. Во время капитального ремонта театра в 1947-1949 годах, в связи с нехваткой средств, от муз пришлось отказаться. Потолок восстановили, но уже без цветного плафона.

ХОРОШО ТО, ЧТО ХОРОШО КОНЧАЕТСЯ (Конец «потолочной» истории)

В истории с рухнувшим потолком остались некоторые открытые вопросы, без разрешения которых мы не можем считать наше повествование закопченным. Дополнить сказанное и расставить все точки над г помог один из «виновников» театрального ЧП Г.Л. Довиденко.

– Геннадий Архипович, а в этой истории с рухнувшим потолком, не оказывалось ли на вас давление со стороны МГБ?

– Ну, как же, вызывали, допрашивали. Кто-то им уже рассказал, что за неделю до случившегося электрик Довиденко лазил на крышу и что-то там делал. Что интересно, но я действительно поднимался наверх, чтобы с помощью лебедки опустить люстру. Мы с Е.В. Нестюриным периодически проводили профилактические работы: чистили ее, мыли плафоны, заменяли лампочки. Вот и на этот раз готовились к 7 ноября. По самому потолку никто никогда не ходил. Там были установлены специальные мостки, по ним и передвигались.

– И вам ничего не было?

– Надо отдать должное чекистам, на этом все и кончилось. Помню, во время допроса у следователя МГБ в кабинет вошел человек невысокого роста в военной форме. Увидев меня, он спросил: «Это вы лазили на потолок?» Я ответил тихо: «Я». Окинув меня взглядом, он рассмеялся, махнул рукой и вышел из кабинета. Они, наверное, ожидали увидеть какого-то громилу, а увидели маленького, хрупкого паренька, скорее похожего на подростка, который своим весом ну никак не мог проломить массивный потолок.

– А в отношении директора театра A.M. Бертема и Е.В. Нестюрина никаких «оргвыводов» не делали?

– К счастью, никаких репрессий не последовало. Хотя вполне могли сфабриковать какое-нибудь «театральное дело». Все формальные признаки имелись. Правда, Бертем писал тогда пространное объяснение в Москву, но и в столице все обошлось. Не знаю, кому молиться, но дело не завели.

– Ну и, слава Богу! А все-таки, почему люстра уцелела?

– Да кто его знает! Может, помог металлический обод, обрамлявший ее сверху, а может, действительно чудо произошло. Но, несмотря на это, после проведения ремонтных работ, приняли решение повесить другую люстру, которую где-то раздобыл Нестюрин.

– А долго шел ремонт театра?

– Очень долго, почти два года. Мы тогда сразу перешли на сцену клуба комбайнового завода, ездили по гастролям, куда нас только не заносило, даже в Сочи съездили. Так прошло месяцев восемь, а когда увидели, что восстановительные работы затягиваются, то денег нет, то материалов, то строителей не хватает - решили писать в Москву, самому Сталину.

– Да ну?! А почему именно Сталину?

– Тогда многие писали Сталину. На него надеялись, как на Бога, ему верили. Считалось, что только он может помочь.

– Ну и как, помог? (не могу удержаться от иронии).

– А что, и помог! (улыбается). К нему с письмом Женя Нестюрин ездил.

Театр им. А.П. Чехова после капитально-восстановительного ремонта 1947-49 гг.

Авторская справка

Ремонтно-восстановительные работы в театре были завершены в ноябре 1949 года, а 26-го состоялось торжественное открытие театра. Таким образом, ровно два года театр не работал. В ходе реставрационных преобразований существенно изменился фасад театра, выходящий на Петровскую улицу (тогда улица имени В.И. Ленина), в частности демонтировали и отправили на переплавку металлический портик, предваряющий вход в театр, под сводом которого более восьмидесяти лет укрывались от непогоды таганрогские театралы.

В дни открытия театра городская газета под заголовком «Театр имени А.П. Чехова восстановлен» посвятила целую полосу этому долгожданному событию. Отмечая особый вклад ряда организаций и предприятий города в ремонтно-восстановительные работы, газета сообщала: «Открытию театра предшествовала большая работа коллективов СУ № 3 (начальник т. Рытиков), «Кавэлектромонтажа» (начальник т. Харченко), «Металлургстроя» (начальник т. Апельдимов), горэлектроподстанции (директор т. Волошин), горводопровода (управляющий т. Марков) и других предприятий г. Таганрога».

В МОСКВУ К СТАЛИНУ

Старейшего работника театра Е.В. Нестюрина я знал много лет, не раз беседовал с ним на театральные темы, но никогда не слышал от него о поездке к Сталину. Поэтому, узнав от Геннадия Архиповича о письме, я поспешил к Евгению Васильевичу, предвкушая интересную беседу за чашкой чая.

– Евгений Васильевич, вы и вправду ездили с письмом к Сталину?

– Правда. После встречи нового года (1948-го. - В.М.) в театре начался большой ремонт. Мы работали на сцене клуба комбайнового завода, давали выездные спектакли, ездили по гастролям. Поначалу это даже нравилось, но потом «колесная» жизнь всем надоела, строительные работы приостановились, и актеры, потеряв всякую надежду, решили написать И.В. Сталину.

Эмиссар таганрогских артистов, зав. электроцехом театра Е.В. Нестюрин. Фото 1948 г.

– Невероятно, кому могла прийти в голову такая дерзкая мысль?

– Трудно сказать кому, столько лет прошло. Но тогда многие деятели культуры писали Сталину. Не надо также забывать, что наши артисты все-таки были москвичами, более раскрепощенными и решительными, чем провинциалы. Для них написать в Москву было делом обычным.

– А как сочиняли письмо, как запорожцы турецкому султану?

– Текст письма готовил Иоська Локштанов (Иосиф Петрович Локштанов - актер, муж актрисы Ильзы Шульмейстер. - В.М.). Нормальной бумаги не нашлось, и его отпечатали на тонкой папиросной, которую в те годы использовали для машинописных работ. Письмо вышло чуть больше половины листа. Его аккуратно запечатали в обычный конверт и подписали: «Москва, Кремль, И.В. Сталину».

– Копия письма не сохранилась?

– Едва ли! Тогда об этом не думали, не для архива же писали.

– Почему именно вам поручили доставить письмо в Кремль?

– А я как раз собирался в Москву за светильниками для театра. С московским метрополитеном была предварительная договоренность, что они в этом вопросе нам помогут. Надо было спешить, и где-то в первых числах августа 1948 года я выехал в Москву.

– А метрополитен тут при чем?

– Для одной из станций Московского метрополитена изготовили настенные бра и потолочные светильники, но какая-то высокая комиссия их забраковала. Нам предложили посмотреть их, и что подойдет отобрать себе. Хотя по итальянскому проекту в зале никакие бра не предусматривались.

– А письмо вождю доставили?

– Конечно, доставил. Нашел правительственную приемную Кремля, которая размещалась тогда в переулке за Манежной площадью, и там, у дежурной, спросил, как можно передать письмо товарищу И.В. Сталину. Посмотрев на меня с подозрением, она куда-то позвонила, и вскоре ко мне вышел офицер с погонами капитана. Он с удивлением покрутил в руках конверт и предложил следовать за ним. Войдя в одну из комнат, капитан указал на стол, за которым сидел еще один военный в звании полковника.

Глава Советского государства читает послание из Таганрога. Через минуту в левом верхнем углу письма появится лаконичная резолюция: «Тов. Храпченко! Надо помочь таганрогским артистам. И. Сталин»

– Скажите, вам было страшно?

– Особого страха я не испытывал, но волновался здорово, и в голову лезли разные мысли. Полковник записал меня в какую-то книгу и, не вскрывая конверта, положил его в отдельную папку. Затем, обращаясь ко мне, проговорил: «Все, вы свободны». Уже взявшись за ручку двери, я обернулся и, осмелев, спросил: «Товарищ полковник, а письмо не пропадет?» В ответ раздался громкий смех: «Молодой человек, у нас никогда ничего не пропадает, можете не волноваться». Я колебался, вот так просто взять и уйти?! И я еще раз обратился к полковнику: «А что же я скажу артистам?» «Передайте своим артистам, - проговорил полковник, - что письмо попадет к адресату как положено, без задержки».

А недели через три в театре начался ажиотаж. Нагнали мастеров, сразу нашлись деньги, материалы, техника. Работали в две смены по-ударному, а над сценой повесили лозунг «Откроем сезон 1 января 1949 года!». В субботниках участвовали все работники театра: и уборщицы, и актеры, и технические работники сцены. Однако новый театральный сезон открывали на сцене клуба комбайнового завода 10 января, а театр восстановили только в ноябре сорок девятого, спустя два года после случившегося.

Авторская справка

Двадцать второго августа 1948 года «Таганрогская правда» сообщала: «Исполком городского Совета получил распоряжение Совета Министров Союза ССР за подписью товарища Сталина о выделении в 1948 году 700 тысяч рублей из средств республиканского бюджета на восстановление драматического театра имени А.П. Чехова».

В ЛУЧАХ СТАРОЙ ЛЮСТРЫ

Мы уже упоминали о старой театральной люстре, которую заменили в ходе ремонтно-восстановительных работ в 1947-1949 годах. Куда делась старая люстра, и откуда взялась новая, рассказывает ее непосредственный «хозяин» Е.В. Нестюрин.

– Евгений Васильевич, в каком году вы стали заведовать электроцехом театра?

– В 1949 году мы проводили на пенсию старейшего работника театра, заведующего электроосветительным цехом Василия Михайловича Блинцова. А так как я более пяти лет проработал старшим электриком театра и знал все тонкости этой профессии, все электрохозяйство, то меня назначили на должность заведующего электроцехом.

– Послевоенные годы были очень тяжелыми, не хватало электроэнергии, по вечерам чуть ли не каждый день отключали свет по всему городу. А как обстояли дела с освещением в театре?

– В смысле электроснабжения театр находился на особом положении. На электроподстанции знали, что если вечером в театре идет спектакль, то «театральную» линию отключать нельзя. Бертем накануне звонил директору горэлектросети Федоту Ивановичу Волошину и интересовался, не будет ли сегодня вечером «сюрпризов» с подачей электроэнергии. Кроме того, театр «сидел» на одной линии с городским отделом МГБ, поэтому свет нам отключали редко.

– Ну, а если вдруг во время спектакля авария, обрыв линии или..?

– Никаких «или», на этот случай у меня в боевой готовности стояли аккумуляторные батареи, которые позволяли нормально завершить спектакль, одеть и вывести зрителей.

– А почему все-таки решили заменить старую «дворцовую» люстру, ведь она не пострадала во время обрушения потолочных секций?

– Это так, люстра действительно не пострадала. Но перед началом ремонтных работ мы с Генкой аккуратно сняли люстру и сложили ее в нашей кладовой. А когда настало время повесить ее на прежнее место, оказалось, что куда-то подевались ее составные части, многих деталей не хватало, и восстановлению она уже не подлежала.

– И как же вышли из положения?

– Стали искать по всему городу, по всем предприятиям, организациям, музеям, частным домам, и совсем неожиданно нас выручили эмгэбэшники. Как-то в разговоре с начальником хозчасти горотдела МГБ, моим хорошим знакомым, я посетовал, что нигде не могу найти нужную люстру. И вдруг слышу в ответ: «У меня среди трофейного добра есть одна, посмотри, может подойдет?» Когда он мне ее показал, я сразу понял - это то, что надо. Правда, она была в ужасном состоянии, в копоти, с налипшими кусками непонятной грязи, но зато целая и невредимая. И я забрал ее в театр.

– А как эта люстра попала в МГБ, у кого-то ее конфисковали?

– При освобождении Таганрога от немцев, части Красной

Армии захватили немецкий обоз, в котором находилась эта люстра. Тащить ее с собой, по всей видимости, не захотели, вот она и оказалась в МГБ. (По действующим тогда законам все трофейное имущество сдавалось либо в особые отделы войсковых частей, либо в местные отделы МГБ - В.М.)

– Это она сейчас висит в зале?

– Да, она. Целая эпопея была с ее восстановлением, чем ее только не пытались отмыть, все без толку. Кто-то предложил подержать ее в спирте, и мы упросили нашего директора достать два литра спирта, но и спирт не помог.

– Ну и..?

– Ну, мы его и выпили (смеется). Потерпев неудачу, решили показать люстру одному местному специалисту, пожилому одесситу. После осмотра люстры, он пообещал помочь нам. А ровно через неделю принес ее в театр сверкающую, как новые две копейки. Мы не поверили своим глазам, а он укоризненно проговорил: «Шо же вы ее так безбожно драили, она ведь позолоченная». На люстру мы навесили сохранившиеся хрустальные подвески и подняли ее на прежнее место, где она и висит вот уже пятьдесят четыре года.

Авторская справка

В 2002 году при выполнении ремонтно-реставрационных работ, приуроченных к 175-летию таганрогского театра, люстра, имеющая трофейное прошлое, была заменена на современную, специально разработанную для Чеховского театра специалистами завода «Прибой». Для ее изготовления использовался сплав металла «под бронзу», подвески и розетки из горного хрусталя. Одновременно с портала лож сняли и бронзовые «метрополитеновские» бра, полвека украшавшие зрительный зал.

КТО ЗАКРЫЛ «ТЕАТРАЛЬНОЕ ДЕЛО»?

Невероятная история с самопроизвольным обрушением потолка в зрительном зале театра будоражила. С одной стороны, факт, просто беспрецедентный, а с другой - не верилось, что компетентные органы прошли мимо очевидного «диверсионного дела».

Так как обрушение потолка произошло буквально через неделю после празднования 30-летия Великого Октября, то оно попало в оперативную разработку городского отдела МГБ.

Директора A.M. Бертема и работников театра Е.В. Нестюрина, Г.А. Довиденко и других вызывали на допросы, искали виновных, а может быть, и «врагов народа». Вот-вот могло разгореться «театральное дело», все формальные признаки были налицо. Потолок обрушился? Обрушился! «Исполнитель» был? Был, даже два плюс свидетели! Когда это произошло? В дни празднования 30-летия Октября! Ну, чем не политическая акция?! Внешне это походило на диверсию, на неудавшийся террористический акт.

Но, к счастью, «дело об обрушении потолка» закрыли, никаких репрессивных мер не последовало, все участники остались на свободе, на своих рабочих местах. Один из тех, кто вполне мог стать жертвой «необоснованных репрессий», электрик театра тех лет Г.А. Довиденко, вздыхая, говорил: «Не знаю, кому молиться, но дело не завели».

А действительно, кто не сфабриковал дело, не дал ему хода, и фактически спас наших героев от грозившей им пресловутой 58-й статьи УК РСФСР? И тогда мы с редактором газеты «Таганрогская правда» Анатолием Малиновским написали в Ростовское областное управление ФСБ письмо, в котором просили сообщить имя человека, который в 1947 году возглавлял Таганрогский городской отдел МГБ и, по возможности, выслать его фотокарточку из личного дела. И вот, что нам ответили из областного управления контрразведки.

«В ноябре 1947 года Таганрогский отдел МГБ (с марта 1954 года КГБ. - B.M.) возглавлял полковник Дружинин Сергей Павлович, уроженец г. Камышина Сталинградской области. Службу в рядах органов безопасности начал в 1920 году рядовым. В период Великой Отечественной войны служил на офицерских должностях в Особых отделах воинских соединений Западного, Калининградского, Воронежского и 1-го Украинского фронтов. Принимал активное участие в боевых действиях своих частей. Имел ранения. Награжден орденами Красного Знамени (дважды), «Отечественной войны» 2-й степени, Ленина, медалями «За отвагу», «За взятие Берлина» и другими. В послевоенный период заслуги С.П. Дружинина отмечены знаком «Почетный работник ВЧК—ОГПУ—НКВД». Уволен в запас с должности начальника Таганрогского отдела МГБ по состоянию здоровья в марте 1948 года.

Выполнить вашу просьбу и выслать фотографию Дружинина не представляется возможным в связи с ее отсутствием в деле».

Вот и все, что удалось узнать о человеке благодаря которому не состоялось «театральное дело». Остается надеяться, что в «комитетских» архивах, наверняка, находится поблекшая от времени папка (если, конечно, она сохранилась) с заключением экспертов о техническом состоянии опорных балок и ферм перекрытий потолка зрительного зала театра, послужившим убедительным основанием для прекращения дела.

ДУСЯ!

Рассказ «Дуся» ранее публиковался на страницах ежемесячного домашнего календаря «Грани месяца» и «Таганрогской правды». Он вызвал большой интерес у читателей, которые помогли установить некоторые детали происходившего, Так стало известно полное имя и фамилия таинственной Дуси, одной из главных участниц нашего повествования.

Весной 1946 года художественный консультант Чеховского театра, актер МХАТа, заслуженный артист РСФСР В.В. Белокуров и педагог-режиссер ГИТИСа В.И. Мартьянова прибыли в Таганрог для постановки «Иванова».

В.В. Белокуров на репетициях отличался безмерной требовательностью к актерам, порой даже жестокостью. Обычно репетиции он начинал, как и положено, в десять часов утра, но закончить их мог минут за двадцать до начала вечернего спектакля, так что актеры даже не успевали отдохнуть. А по нормам на репетицию полагалось четыре часа в день с перерывом на обед и небольшими паузами-перекурами. Но какие там перекуры! В основном перекуривал сам мэтр, а актеры пользовались моментом, и пока в мизансценах были заняты одни, другие в это время наспех делали несколько затяжек или успевали выпить стакан остывшего чая. Известны случаи, когда после окончания вечернего спектакля, а это происходило часов в 11 ночи, он вдруг объявлял репетицию. И актеры всю ночь репетировали спектакль, так как в те годы театр выпускал за сезон десять-двенадцать спектаклей. А когда их готовить? Только ночью.

Народный артист СССР В.В. Белокуров в Таганроге.

А еще Владимир Вячеславович требовал, чтобы во время репетиций в зале и в ложах никого не было, и не то чтобы посторонних, но даже работников театра и актеров, не занятых в «Иванове». Такие репетиции К.С. Станиславский называл «интимными». В эти часы за порядком зорко следила верный страж Белокурова билетерша Евдокия Николаевна Шевченко. Но по имени и отчеству ее никто не величал, звали просто Дусей. Молодая женщина (бальзаковского возраста) приятной наружности, она вызывала чувство симпатии у московского режиссера. Впрочем, симпатии носили обоюдный характер. В обязанности Дуси, помимо обеспечения рабочей тишины в зале, входило выполнение несложных поручений Белокурова - чаек разогреть, кофе заварить, доставить из ближайшего гастронома бутылочку коньяку или купить свежую газету и пачку его любимого «Беломора».

Во время репетиций, когда у В.В. возникала потребность перекурить, он поручал Валентине Ивановне Мартьяновой вести репетицию дальше, а сам отправлялся к Дусе в каморку, которая находилась недалеко от входа в партер. Там его ждал по-домашнему сервированный столик, стопка-другая армянского коньяку и несколько минут блаженства в клубах крепкого «Беломора». А Валентина Ивановна в это время работала с актерами над деталями спектакля, рассказывала, как надо подсесть к столу, чтобы не помять фалды фрака, как вести себя в присутствии дамы или держать в руках блюдце с чашкой. Через какое-то время в зале появлялся Белокуров, и репетиция продолжалась под его патронажем.

Естественно, что такой суровый режим репетиций актерам не нравился. Народ роптал, но громко никто не высказывался. Крутой нрав В.В. все знали еще со студенческой скамьи, поэтому терпели. Незадолго до приезда Белокурова в театре появился новый актер, которого вскоре избрали председателем месткома. Как человек «нездешний», он всех этих тонкостей, естественно, не знал. И вот однажды склонные к розыгрышам актеры решили пошутить, и подослали новенького к Белокурову защитить их законные права и интересы. Произошло это во время очередной репетиции. Предместкома тихонечко вошел в зал и обратился к сидящему в партере Белокурову с предложением сделать перерыв, так как актеры изрядно устали. Наступила неловкая пауза, и над залом, как пишут в романах, нависла гробовая тишина. Актеры, находящиеся на сцене, с интересом наблюдали за происходящим. И вдруг в этой зловещей тишине, в полутемном зале раздался дикий рев: «Ду-ся! Ду-у-ся-я-я!»

В зал вбежала перепуганная до смерти Евдокия.

– Владимир Вячеславович, что случилось?

– Ду-у-ся, - заикаясь, проговорил В.В., – к-к-ак он поп-пал в зал, а?!

Дуся начала оправдываться, пояснять, что это не посторонний, что это их председатель месткома, но Белокуров ее не слушал.

– Дуся, я тебя прошу, сделай так, чтобы я никогда больше этого человека в зале не видел! Ясно?

Полномочный представитель быстренько ретировался, а Белокуров с достоинством направился в гостеприимную Дусину каморку выкурить свою любимую «беломорину» и выпить... чашечку горячего кофе. Через десять-пятнадцать минут, умиротворенный, он возвратился в зал, и репетиция пошла в обычном режиме.

ВВОД - ДЕЛО ТОНКОЕ

В театральном мире есть такое понятие, как «ввод в спектакль». И очень часто приходится слышать с телеэкрана, читать в газетах, как тот или иной актер или актриса вспоминают о своем вводе в спектакль. Именно с вводов многие артисты начинают свою сценическую карьеру. Интересную историю, связанную с подобным вводом, рассказала старейшая актриса театра, ветеран чеховской сцены В.М. Нагорова, с которой мы познакомились в первой главе книги.

— Ввод в спектакль - дело не из легких. Необходимость ввода появляется, когда основной исполнитель роли по какой-то причине играть не может: заболел, уехал из города или возникли какие-то другие непредвиденные ситуации. Чтобы органично войти в спектакль, влиться в сыгранный коллектив, одного знания текста недостаточно. Надо еще хорошо владеть ситуацией, чувствовать игру партнеров и меняющиеся интонации развивающегося действия. Я уже не говорю о профессиональной интуиции, умении импровизировать. В связи с этим расскажу один забавный случай, который произошел в 1949 году.

Как-то мы с Сергеем (С.С. Лавров - актер и главный режиссер Чеховского театра тех лет, муж Варвары Михайловны. - В.М.) решили сходить в «Рот Фронт» на вечерний киносеанс. Только заняли свои места, ждем начала фильма, как слышим, объявляют: «Товарищ Лавров, вас ожидают в фойе! Срочно на выход!» Мы переглянулись: «Что же могло случиться?» - и с нахлынувшим волнением направились к выходу. В фойе стоял посыльный из театра, который сбивчиво пояснил, что на спектакле с актером Серняевым, игравшим одну из центральных ролей, случился сердечный приступ, и ведущий спектакля не знает, как поступить. Отменять спектакль он не решился, так как в театре, как всегда, аншлаг, а, узнав, что главный рядом в кинотеатре, послал за Лавровым. Мы поспешили в театр.

Александру Степановичу Серняеву вызвали «скорую», а Сергей принял решение доиграть за него. На профессиональном языке это называется вынужденным вводом. В этот день играли «Платона Кречета» в постановке Николая Шаталюка. Текста Сергей, естественно, не знал, зато содержание пьесы ему было хорошо известно. Действие происходило в наши дни, поэтому ни особого грима, ни костюма не требовалось, он только попросил принести текст роли и предупредил, что из-за стола не встанет, так как будет подглядывать в него. В сцене, в которой предстояло играть Сергею, была занята и Ольга Воробьева. И надо же случиться такому совпадению, что и она ввелась в спектакль буквально накануне. Для актеров ввод обычное дело, но когда попадается трудный текст, они могут его попросту забыть. Это камень преткновения для многих артистов.

И вот с третьим звонком началось второе действие. Сергей ждет своего часа и усиленно штудирует текст. По сигналу ведущего спектакля он выходит на сцену и начинает раскладывать бумаги на рабочем столе своего героя, и незаметно кладет перед собой заготовленный текст роли. Через минуту открывается дверь и в «кабинет» входит Воробьева. Зал встречает ее аплодисментами. Эта пауза на руку Сергею. Ольга что-то говорит ему, а он, не поднимая глаз, отвечает ей. Так и играют эту мизансцену, никакого контакта. А далее по ходу действия страсти накаляются, Сергей повышает голос, о чем-то спрашивает Воробьеву, а та... молчит. Он повторяет вопрос, а она опять молчит. О боже! Она забыла текст! Вот ситуация, что же делать? Тогда Сергей встает из-за стола и с суровым выражением лица направляется к ней, на ходу придумывая реплику: «Что же вы молчите? Вы хотели сказать мне, что...» - и он слово в слово произносит фразу, которую должна произнести Ольга. Он ждет от нее тихого «да», и вдруг слышит с явным вызовом: «Да, я это хотела вам сказать, но вы от меня этого никогда не услышите!» Сергей опешил от такой дерзости и еле сдержался, чтобы не захохотать. А зал разразился громкими аплодисментами.

Ольга Николаевна, вспоминая этот эпизод, откровенно признавалась: «Вот опозорилась, так опозорилась! Был бы трудный текст, а то ерунда какая-то! Но больше всего я растерялась, когда Сергей, импровизируя, пошел на меня, ведь в этой мизансцене никаких проходок не предполагалось. Слава Богу, что все обошлось!»

ПЕРВЫЙ ВСЕРОССИЙСКИЙ

В июле 2002 года исполнилось 55 лет одному скромному историческому событию в жизни таганрогского театра, о котором нельзя не рассказать. Этим событием стал первый Всероссийский смотр творческой молодежи драматических и музыкальных театров страны, который проходил в Москве в июле 1947 года.

Участниками этого смотра оказались и молодые артисты Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова. С момента их первого выхода на профессиональную сцену прошло два с половиной года. За это время актеры сумели завоевать широкое признание и огромную любовь зрителей. В городе бурлила насыщенная духовная жизнь, центром которой являлся городской драматический театр.

Первый тур смотра традиционно проходил в стенах родного театра, который приурочили к чеховским дням в январе месяце. Вот что увидели зрители на театральной неделе (приводится в порядке показа): «Своя семья» A.C. Грибоедова, «Последние» A.M. Горького, «Платон Кречет А. Корнейчука, «Памятные встречи» А. Утевского. А 29 января в день рождения писателя театр показал премьерную пьесу «Иванов».

Весной перед художественным руководителем театра А.И. Котляровым встал вопрос, а что же везти в Москву на смотр? Во-первых, должна быть русская классика, а во-вторых, как того требовало известное постановление ЦК ВКП(б), высокоидейные пьесы советских авторов. И художественный совет театра остановился на четырех репертуарных спектаклях: «Три сестры» и «Иванов», «Заре навстречу» лауреата Сталинской премии М. Алигер и «Памятные встречи» А. Утевского. С чем и поехали покорять Москву.

Торжественное открытие смотра состоялось 19 июля. Для чеховцев послевоенного поколения этот смотр означал многое: свидание с родным городом, где прошли годы учебы в ГИТИСе, встреча с однокурсниками, с любимыми педагогами, возможность продемонстрировать возросшее мастерство, прочувствовать головокружительные минуты заслуженного успеха и радость признания.

И оно пришло в виде приказа Комитета по делам искусств при Совете Министров РСФСР. Передо мной чудом сохранившийся документ за № 752, датированный 13 августа 1947 года, в котором читаем: «Отмечая творческий рост молодых артистов, режиссеров, художников и дирижеров, выявленный в ходе смотра творчества молодежи театров РСФСР, а также большую и плодотворную деятельность руководящих работников и ведущих мастеров искусства по воспитанию молодых кадров, на основании постановления Совета Министров РСФСР от 9.06.47 г. за № 433,

ПРЕМИРУЮ:

Бертема A.M. - директора Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова - 1500 руб.

АРТИСТОВ ДРАМЫ

Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова Солодову Е.М., Подовалову Н.И., Шульмейстер И.К., Глазырина A.A., Лаврова С.С. - по 1000 руб.

Воробьеву О.Н., Антонюк Л.С., Сазонова Ю.А., Волкова В.А. - по 700 руб.

Вигулярную Г.Ф., Савченко Е.В., Ненашева В.И., Роговина A.B., Шагова В.А. - по 500 руб.

Из Москвы труппа вернулась 31 июля окрыленная и вдохновленная на новые свершения. Впереди артистов ждали законный отпуск, гастроли в Ростове-на-Дону, и большая напряженная работа над новым спектаклем «Хождение по мукам».

Но, как оказалось, московский смотр имел и свою негативную для Таганрога сторону. Именно после него начался активный отток гитисовцев из города. Первыми уехали: Галина Вигулярная, Юлий Сазонов, Лев Штейнрайх (1947), за ними вскоре - Николай Богатырев, Александр Роговин, Елизавета Солодова, Нина Фединина (1948). А еще через пару лет в театре сложилась ситуация, когда труппу пришлось пополнять новыми молодыми силами. И на смену первооткрывателям послевоенного Чеховского театра стали приходить другие артисты. Но для зрителей он по-прежнему оставался любимым и близким.

ГЛАВА V. ЗОЛОТОЙ ФОНД ТЕАТРА

Как появился на свет золотой фонд театра, читатель уже знает из предисловия к книге. Добавить к сказанному можно только следующее. Золотой фонд - это не гениальная выдумка автора и не искра озарения, посетившая его в минуты ностальгических воспоминаний о славном прошлом Чеховского театра. Это наиболее известные и яркие постановки, которые оставили глубокий след в памяти ветеранов театра и зрителей старшего поколения и которые до сих пор вызывают в их сердцах самые светлые воспоминания о днях ушедшей молодости.

Предвижу, что кто-то воскликнет с недоумением: «А где же остальные спектакли, разве не было других интересных постановок в более поздние времена?» Были, конечно, были! Но, во-первых, в книге рассматривается период с 1944 по 1962 год, когда тон в театре задавали выпускники ГИТИСа, и о них в первую очередь ведем мы речь, а во-вторых, отсутствие официального статуса «золотого фонда» ставит автора в затруднительное положение в определении достойных для рассмотрения работ театра. Все же это дело театральных критиков, театроведов и других официальных лиц. И, тем не менее, выбранные нами двенадцать спектаклей прошлых лет позволяют продемонстрировать и особую творческую обстановку, царившую в те годы в театре, и безграничные возможности актеров, впитавших в себя лучшие традиции актерской школы МХАТа. Здесь, правда, отсутствуют чеховские «Три сестры», но им мы уделили особое внимание в первой главе повествования.

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ «ИВАНОВА»

Иванов - артист С.С. Лавров. 1955 год.

Начало второго послевоенного театрального сезона таганрожцы ждали с не меньшим нетерпением, чем открытия театра в январе сорок пятого. Газета «Таганрогская правда» 26 октября. 1946 г. сообщала; «29-30 октября в городском драматическом театре состоится открытие театрального сезона показом пьесы А.П. Чехова «Иванов». Однако открытие состоялось 2 ноября, в субботу, и таганрогский зритель впервые встретился с «Ивановым». Такова официальная версия. На самом деле явление «Иванова» народу было несколько иным.

Но сначала давайте вспомним самую первую постановку «Иванова». Произошло это 19 ноября 1887 году в Москве в театре Корша. Современники оставили об этом спектакле самые противоречивые впечатления. Вот, что писал в свое время известный актер МХАТа Михаил Чехов: «При общем успехе единодушия не было. Успех спектакля был пестрый: одни шикали, другие, которых было большинство, шумно аплодировали и вызывали автора, но в общем «Иванова» не поняли, и еще долго потом газеты выясняли личность и характер главного героя».

Тем не менее «Иванова» ожидала счастливая судьба. Пьеса оказалась самой востребованной из всего драматургического наследия А.П. Чехова, и с успехом ставилась во многих столичных и провинциальных театрах. Следует сказать, что впервые таганрожцы увидели ее при жизни А.П. Чехова в 1899 году, и за всю почти 180-летнюю историю таганрогского театра она выдержала еще четыре постановки.

Театр Корша. Москва, вторая половина XIX века.

А теперь вернемся в 1946 год и расскажем о второй таганрогской постановке «Иванова». Летом, как обычно, театр имени А.П. Чехова находился на гастролях в Ростове-на-Дону, где с успехом выступал на сцене театра имени М. Горького. Справедливости ради стоит заметить, что в это время собственное здание Горьковского театра еще не было восстановлено, и горьковцы арендовали помещение областной филармонии. Вот в нем и выступали таганрожцы. А ростовчане в это время находились на гастролях в Таганроге. Так зарождалась эта добрая, ставшая многолетней, традиция. И вот 17 августа, в дни гастролей, чеховцы показали ростовчанам свою новую работу. Премьера прошла блестяще, и после этого «Иванов» еще шесть раз выходил к ростовскому зрителю. А в Таганроге премьеру увидели только в следующем театральном сезоне, в ноябре 1946 года. Поэтому ради исторической достоверности датой рождения второго таганрогского «Иванова» следует считать день 17 августа, а не 2 ноября.

«Иванов». Сцены из спектакля. 1955 год. Иванов - С.С. Лавров, Сашенька Лебедева - К.Е. Тузова, Боркин - В.А. Волков.

Пьесу «Иванов» выбрали не случайно. После блистательной премьеры «Трех сестер» новый художественный руководитель театра А.И. Котляров, режиссеры-консультанты В.В. Белокуров и В.И. Мартьянова, актеры театра задумались: а что же дальше? Ведь реноме Чеховского театра надо поддерживать, в репертуарной афише непременно должны присутствовать пьесы А.П. Чехова. И В.В. Белокуров вновь решил обратиться к студенческим опытам своих питомцев - на этот раз к курсовой работе. Концепцию спектакля, основные постановочные моменты он разрабатывал совместно с Валентиной Ивановной, а вот деталировку и всю текущую работу над спектаклем взялись осуществить актеры театра Александр Роговин и его супруга Нина Федина. К тому же, В.В. Белокуров и В.И. Мартьянова долго задерживаться в Таганроге не могли, и режиссеры-ассистенты оказались кстати.

Ветераны театра помнят, как в один из приездов Белокуров репетировал сцену в кабинете Лебедева. Владимир Вячеславович сидел в зале и по ходу действия делал замечания актерам. В самый разгар застолья в кабинет входит земский врач Львов (актер Ю.А. Сазонов) и бросает обвинения в лицо Иванова: «Вы подлец, негодяй...». Вдруг Белокуров подобно Станиславскому кричит Сазонову: «Не верю, еще раз!» И Юлий отправляется на повтор. И опять слышит: «Не верю!» Так продолжалось раз семь или восемь, все присутствовавшие на репетиции притихли, потому что знали характер Белокурова: чуть что не так - можно и с роли слететь. И когда, наверное, в десятый раз декорационная дверь с грохотом распахнулась, на сцену буквально вылетел Сазан (так друзья называли Юлия в театре) и, развернувшись в сторону Белокурова, кричит не своим голосом: «Что вы меня гоняете, как мальчишку, я вам что, не артист?!» Белокуров, громко рассмеявшись, перекрикивая Сазонова, парирует: «Артист, конечно, артист! Только вот так и играй, понял? Оставь свое благородство, играй ненависть!»

По поводу премьеры спектакля рецензент писал в те дни: «Большая творческая победа театра <...>. Хочется спорить с трактовкой одной лишь роли. Артист Ю.А. Сазонов за чистую монету принял всю привычную декламацию доктора Львова и сыграл его благородным, искренним человеком. А это совершенно противоположно чеховскому пониманию этого образа <...>. В целом же постановка такой пьесы, как «Иванов», является, несомненно, серьезным успехом театра».

Главные роли в спектакле исполняли: С.С. Лавров (Иванов), Г.Ф. Вигулярная (его жена Сарра), A.A. Глазырин (Шабельский), В.А. Волков (Боркин), Л.А. Гаврилов (Лебедев, отец Саши). А саму Сашу, объект любовных терзаний Николая Алексеевича Иванова, играли две актрисы - И.К. Шульмейстер и Е.М. Солодова. По мнению рецензента спектакля, «каждая из них по-своему верно и глубоко раскрыла этот образ. Но по внешним и голосовым данным Шульмейстер несомненно больше соответствовала исполняемому образу». И далее следовала оптимистическая концовка: «Традиционное открытие сезона новой чеховской пьесой явилось достойным шагом вперед после «Трех сестер» и обогатило в равной мере, как театр, так и зрителя».

В театральном сезоне 1946/47 г. «Иванова» показали тридцать семь (!) раз. С легкой руки В.В. Белокурова спектаклю выпадет долгая и счастливая жизнь на сцене Чеховского театра. В 1953 году на роль Сашеньки Лебедевой будет введена молодая, начинающая актриса Клара Тузова. В 1960 году к 100-летию со дня рождения А.П. Чехова В.И. Мартьянова восстановит «Иванова», в котором заглавную роль по-прежнему сыграет С.С. Лавров, к тому времени уже главный режиссер театра, и таганрогский «Иванов» отправится в Москву на сцену Кремлевского театра.

Пройдут годы, и на смену ветеранам придет новое поколение актеров и режиссеров, со своим пониманием проблем и иным стилем работы. Да и зритель изменится коренным образом, только вопросы, поднятые автором, останутся прежними, и всем захочется снова увидеть Николая Алексеевича Иванова, Сашеньку, доктора Львова, Шабельского и других героев нестареющего «Иванова». Поэтому в середине 80-х годов народный артист УССР Владимир Иванович Ненашев, ученик М.М. Тарханова и В.В. Белокурова из того памятного выпуска ГИТИСа 1944 года, поставит на сцене Чеховского театра свою версию «Иванова». И таганрогский зритель вновь увидит влюбленного и страдающего Иванова (B.C. Коленко), романтичную Сашеньку Лебедеву (З.В. Маслова), ее отца (О.М. Лаппо), поющего под гитару Боркина (П.Ф. Бондаренко) и уходящую из жизни Сарру (К.В. Киреева). И опять прогремит роковой выстрел, чисто русский способ разрешения житейских проблем.

ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ»

1947 год в жизни всех советских людей, артистов Таганрогского государственного драматического театра имени А.П. Чехова в том числе, оказался особенным. Это был год тридцатилетия Великой Октябрьской Социалистической революции, отмены продовольственных карточек и денежной реформы, год празднования 800-летия Москвы, проведения Всероссийского смотра творческой молодежи драматических и музыкальных театров, и, наконец, год невероятного происшествия — обрушения потолка в зрительном зале Чеховского театра.

Из этого далеко не полного перечня памятных дат и событий выделим то, которое имеет непосредственное отношение к нашему повествованию, и расскажем, какими творческими подарками чеховцы готовились встретить 30-летие Великого Октября - главного праздника Страны Советов.

В июле 1947 года, участвуя в первом Всероссийском смотре творческой молодежи драматических и музыкальных театров, актеры познакомились с режиссером Московского театра имени Моссовета С.А. Марголиным, который предложил к юбилею пролетарской революции осуществить в Таганроге постановку театральной композиции по одноименному роману А.Н. Толстого «Хождение по мукам». Режиссер-постановщик Сергей Марголин зарекомендовал себя еще в предвоенные годы, и в театральных кругах слыл интересным и необычным художником. В театре имени Моссовета он ставил такие спектакли, как «Профессор Мамлок» (1935), «Последняя жертва» (1938), «Профессор Полежаев» (1939), «Лгун» К. Гольдони (1940), «Олеко Дундич» (1942) в соавторстве с Ю.А. Завадским и С.А. Бенкендорфом.

Вернувшись в конце июля из Москвы, актеры ушли в отпуск, а уже 5 сентября приступили к репетициям нового спектакля. Вот, что писала по этому поводу Ростовская областная газета «Молот» от 06.09.1947 г.: «...Вчера начались репетиции спектакля «Хождение по мукам» по знаменитому одноименному произведению А. Толстого. Инсценировка романа выполнена О. Литовским. Ставит спектакль московский режиссер С.А. Марголин. В спектакле будет занят весь творческий состав театра. Премьера пойдет в Таганроге накануне исторического дня 30-летия советской власти». Времени на раскачку практически не оставалось. Костюмеры, бутафоры, художники-оформители — все, кто делает спектакль, схватились за головы, работы подвалило столько, что и за полгода не переделать, а тут ровно два месяца! Актерам в работе здорово помогал авторский текст: яркий, образный, колоритный. Писатель Алексей Толстой обладал даром так преподнести происходящие события, что их можно было прямо «с листа» воссоздавать на сцене.

Собственно, это и сделал О.С. Литовский. Его композиция состояла из трех частей, каждая из которых повторяла название известного романа-трилогии - «Сестры», «Восемнадцатый год», «Хмурое утро». А число действующих лиц переваливало за пятьдесят. Режиссер задействовал всю труппу театра, весь технический персонал, способный выйти на сцену. Это потом появятся такие гала-спектакли, как «Незабываемый 1919-й», «Олеко Дундич», «Интервенция», «На холмах Монмартра» и другие. Работая над «Хождениями», театр впервые осваивал крупномасштабную постановку.

По существовавшим в те годы театральным канонам, приезжие режиссеры всегда имели сорежиссеров или, как тогда говорили, режиссеров-ассистентов. С Белокуровым и Мартьяновой работали С.С. Лавров, A.B. Роговин, Н.К. Федина и другие актеры. У С.А. Марголина ими стали Нина Константиновна Федина и Николай Федорович Шаталюк, которые разучивали с актерами текст, отрабатывали мизансцены, выполняли всю текущую, рутинную работу. Репетировать приходилось даже ночью, так как дня не хватало. И все равно не успели.

Вечером 6 ноября в театре проходило торжественное заседание, посвященное 30-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции. С праздничным докладом выступил секретарь городского комитета ВКП(б) Александр Александрович Зобов. После торжественного заседания собравшимся показали другой спектакль, а работа над «Хождением по мукам» шла своим чередом. Художник-декоратор театра тех лет Николай Павлович Кузнецов вспоминал: «В тот день, когда обрушился потолок (напомним, что случилось это 14 ноября 1947 г. - В.М.), я с художником-маляром Мишей Белоцерковским остался после спектакля рисовать задник к спектаклю «Хождение по мукам». Выходит, что 14 ноября работу над спектаклем еще не закончили, а 16-го в газете появилось сообщение: «С 16 ноября 1947 г. спектакли театра имени А.П. Чехова переносятся в помещение клуба им. Сталина». И, наконец, 28 ноября «Таганрогская правда» анонсировала новую работу театра.

На следующий день та же газета сообщала: «Драматический театр им. Чехова показал зрителям Таганрога новую творческую работу, посвященную 30-летию Октября, - сценическую композицию знаменитой трилогии А.Н. Толстого «Хождение по мукам». Спектакль поставлен режиссером Московского драматического театра имени Моссовета С.А. Марголиным. Премьера прошла с большим успехом».

Сестер Булавиных играли: Катю - Е.М. Солодова, Дашу - A.C. Антонюк и И.К. Шульмейстер, их отца, врача Булавина - ветеран таганрогской сцены С.А. Серняев, Телегина - В.А. Волков, Рощина - A.A. Глазырин, комиссара полка Ивана Гору и поэта Бессонова - В.И. Ненашев, Алексея Красильникова - В.А. Шагов и С.С. Ляхницкий, а его сестру Матрену — О.Н. Воробьева. Для сокращения сценического времени и связки действий Марголин ввел в спектакль действующее лицо «от автора» в исполнении примы театра тех лет Нины Ивановны Подоваловой.

По неизвестной причине спектакль остался за пределами внимания рецензентов, и лишь в августе 1948 года, когда театр находился в Ростове на гастролях, в «Молоте» появилась доброжелательная рецензия И. Браиловского «Хождение по мукам». В текущем театральном сезоне 1947/48 г. спектакль прошел сорок (!) раз, а в следующем его сняли с репертуара. Исторический опыт Чеховского театра показывает, что крупномасштабные спектакли хотя и оказывают на зрителя впечатляющее действие, но живут недолго, два-три сезона, а потом сходят со сцены, оставляя в памяти людей самые теплые воспоминания.

«ЛЮБОВЬ ЯРОВАЯ»

Более полувека назад, 7 ноября 1949 года, творческий коллектив Чеховского театра показал зрителям свою новую работу, посвященную 32-й годовщине Великого Октября, — пьесу Константина Тренева «Любовь Яровая». Премьера состоялась на сцене клуба завода им. Сталина, так как в это время в театре еще шли ремонтно-восстановительные работы, связанные с обрушением потолка в зрительном зале в ноябре 1947 года.

Сегодня в силу изменившейся политической ситуации в стране можно бы и не вспоминать это произведение, но как нельзя из песни выбросить слово, так невозможно представить себе историю Чеховского театра без этой яркой, революционной пьесы.

Поручик Яровой — артист С.С. Лавров

Впервые «Любовь Яровая» появилась на свет в декабре 1926 года на сцене Московского Малого театра. В это же время в театрах столицы демонстрировались «Дни Турбиных» М, Булгакова (МХАТ) и «Шторм» Билль-Белоцерковского (театр имени Евг. Вахтангова). Нарком просвещения A.B. Луначарский, сравнивая эти пьесы, отмечал, что «Дни Турбиных» только приблизились к революционному комплексу идей и чувств, в то время как «Любовь Яровая» идет гораздо дальше в своих симпатиях к революции». Пьеса с триумфом прошла по многим театрам страны, но, к сожалению, неизвестно, ставилась ли она в 20-30-е годы на сцене таганрогского театра. Правда, есть косвенные упоминания, что в народно-художественном театре - НХТ (так в то время назывался Таганрогский государственный драматический театр) «молодая советская драматургия была представлена произведениями К. Тренева, Б. Лавренева, Б. Ромашова». Можно предположить, что среди них была и «Любовь Яровая». История точно зафиксировала лишь «Любовь Яровую» 1949 года в постановке главного режиссера Чеховского театра С.С. Лаврова.

Пьеса рассказывала о судьбе учительницы Яровой (Л.С. Антонова) и ее мужа офицера белой армии поручика Ярового (С.С. Лавров), раскрывала подпольную борьбу в Крыму комиссара Кошкина (A.A. Глазырин) и матроса-партизана Шванди (В.А. Волков), высмеивала обывательскую возню «деятеля тыла» Елисатова (В.И. Ненашев) и домработницы Дуньки (О.Н. Воробьева). Один из современников первой московской постановки «Яровой» писал: «Здесь показана эпоха, словно в зеркале, разбитом на множество маленьких осколков». А спустя двадцать три года таганрогский рецензент выскажет ту же мысль: «Любовь Яровая» - зеркало человеческих отношений в годы гражданской войны в России».

Успех пьесы объяснялся, прежде всего, добротностью драматургического материала. Спектакль провозглашал торжество идей победившего пролетариата, но вместе с тем затрагивал и чисто человеческие ценности. В постановке участвовала вся труппа театра, но, несмотря на это, рецензент в те дни писал, что «...самым слабым местом в спектакле являются массовые сцены. Театр не сумел преодолеть преграды технического порядка, чтобы сделать эти сцены подлинно массовыми».

Технические трудности действительно имелись, и заключались они, прежде всего, в отсутствии вращающегося сценического круга, в ограниченном закулисном пространстве, да и размеры сцены не позволяли «разгуляться» для массовки. Клуб есть клуб, и с профессиональной сценой не идет ни в какие сравнения. Тем не менее, «спектакль получился примечательным, - вспоминали ветераны театра, - Глазырин, Лавров, Антонова, Волков, Антонюк играли так, будто сами все это пережили. Но больше всего поразила Дунька».

Дуньку в спектакле играла О.Н. Воробьева. Роль вышла несколько опереточной, зато вносила в развитие драматических событий долю житейского юмора, олицетворяя пережитки старого строя. Лавров целенаправленно делал этот образ сатирическим, он говорил актрисе: «Оля, играй так, чтобы зритель смеялся уже при твоем появлении, не стесняйся, выкладывайся полностью». В пьесе есть сцена, когда при наступлении красных в спешке из Крыма бегут белые, на ходу собирая чемоданы. Вместе с ними увязывается и Дунька, к тому времени из горничных переквалифицировавшаяся в спекулянтку. Но никто не хотел брать ее с собой. И тут раздается знаменитая реплика профессора Горностаева (Л.А. Гаврилов): «Да пустите же Дуньку в Европу!» Эта фраза долго гуляла по Таганрогу и ассоциировалась с любимой актрисой. Дунька — одна из первых сатирических ролей будущей заслуженной артистки РСФСР О.Н. Воробьевой. А вот Виктора Волкова, игравшего Швандю, рецензент слегка «уколол», порекомендовав «не увлекаться «комизмом», хотя автор пьесы щедро наделил своего героя изрядной долей юмора, изобразив революционного матроса всенародным любимцем.

«Любовь Яровая» - пьеса особого звучания в истории Чеховского театра. С одной стороны, она выводила послевоенный репертуар театра на столичный уровень, с другой - продемонстрировала возросшее мастерство молодого поколения чеховцев.

Спустя двадцать дней после премьеры актеры покинули гостеприимный клуб комбайностроителей и вернулись на родную сцену. А вечером 26 ноября, в день торжественного открытия театра, зрители увидели еще одну премьеру 122-го театрального сезона - современный спектакль по пьесе К. Симонова «Чужая тень» в постановке С.С. Лаврова.

«НЕЗАБЫВАЕМЫЙ 1919-й»

В 1950 году главный режиссер Чеховского театра С.С. Лавров поставил пьесу известного советского драматурга Всеволода Вишневского с романтическим названием «Незабываемый 1919-й». Спектакль был приурочен к 33-й годовщине Великого Октября, но премьера состоялась только 24 ноября.

Воспевая романтику пролетарской революции и героику гражданской войны, Вс. Вишневский сделал главным героем пьесы И.В. Сталина, который по заданию Ильича умело руководил обороной Петрограда, и попутно ловко раскрывал контрреволюционные заговоры. Перед драматургом стояла сверхзадача показать товарища Сталина не просто верным учеником и соратником Ленина, а главным организатором обороны Петрограда, чье непосредственное участие обеспечило победу большевиков. Этого требовала идеология той эпохи, и автор блестяще справился с задачей.

Несмотря на очевидную политическую конъюнктурность пьесы и стереотипность некоторых персонажей, спектакль получился интересным, живым и неимоверно сложным в постановке. В нем было около полусотни действующих лиц, много массовых сцен, сложные декорации. Но, надо отдать должное С.С. Лаврову, спектакль удался и остался в памяти зрителей. Впервые таганрогский зритель «живьем» увидел вождя мирового пролетариата В.И. Ленина и «организатора и вдохновителя всех наших побед», здравствовавшего в то время И.В. Сталина. Ничего подобного другие городские театры позволить себе не могли.

В.И. Ленин - артист И.В. Сталин - артист

В.А. Волков. A.A. Глазырин

Роль В.И. Ленина поручили артисту Виктору Волкову, а Сталина — Алексею Глазырину. По воспоминаниям ветеранов театра Алексей Глазырин не отличался привлекательной внешностью: рябоватое лицо с вечно суровым взглядом, то ли не выспался, то ли еще чего. Ну, какой из него Сталин? Народ представлял себе Сталина мудрым и глубоко человечным, статным красавцем с волевыми чертами лица, - таким, каким его изображали на картинах и в кинофильмах. Супруги Пашковы стали подбирать грим, делали парики, костюмеры готовили одежду.

И вот настал день, когда Волков и Глазырин при полном параде вышли на сцену. Все просто остолбенели: перед ними стояли живые Ленин и Сталин - соратники, единомышленники, вожди. Но более всего поражал загримированный Глазырин. Куда делись угрюмость, выражение скепсиса, суровость взгляда? А когда он улыбнулся и, копируя Сталина, поднес ко рту трубку, все вокруг не удержались и зааплодировали. Присутствовавшие представители из Ростова только развели руками. Спектакль получил «добро» с рекомендациями «кое-что доработать».

Зрители хорошо встретили премьеру, а каждое появление Ленина и Сталина сопровождалось бурными, продолжительными аплодисментами. Однако роль Ленина в премьерном спектакле исполнил актер Ростовского драматического театра имени М. Горького, заслуженный артист РСФСР А.Г. Шейн. А талантливому актеру Виктору Арсентьевичу Волкову довелось сыграть В.И. Ленина не более двух раз. Его сняли с этой роли: то ли звания заслуженного не хватало, то ли кому-то из областных чиновников не понравилась трактовка образа.

А «товарищ Сталин» чуть не уехал от нас в Москву. В это время на «Мосфильме» экранизировали пьесу. Народный артист СССР Михаил Геловани, создавший образ Сталина в нескольких кинолентах, на эту роль уже не годился, так как ему в ту пору было под шестьдесят. Поэтому взять пожилого актера на роль сорокалетнего вождя (Сталину в 1919 году исполнилось сорок) постановщики фильма просто не рискнули. Узнав, что в Таганроге молодой двадцативосьмилетний актер великолепно играет Сталина, они направили в театр своего представителя. Прибывший имел большие полномочия, а когда увидел Алексея Глазырина в спектакле, заявил С.С. Лаврову и директору А.М. Бертему, что Глазырина он забирает в Москву на съемки и вряд ли тот вернется в театр.

Но в Москву Алексей не собирался, у него были совсем другие планы. Как он объяснял сам, Москва молодых не любит, Москва признает только состоявшихся актеров. Поэтому, отыграв спектакль до конца и сняв сталинские усы, сапоги и полувоенный френч, он бежал из театра через окно подсобного помещения, а столичному киношнику пришлось возвращаться в Москву ни с чем. Алексею Глазырину дважды предлагали перебраться в столицу, но каждый раз он отказывался. В Москву он переехал только в 1961 году, будучи заслуженным артистом РСФСР, после нескольких лет работы в Новосибирском театре «Красный факел». А «Незабываемый 1919-й» с успехом шел на сцене Чеховского театра до марта 1953 года.

«МАСКАРАД»

В июне 1951 года в городском драматическом театре заканчивался 124-й театральный сезон. Двадцать второго июня страна отметила десятилетие начала Великой Отечественной войны. В этот день тысячи таганрожцев, охваченные единым порывом, нескончаемым потоком шли на Старое городское кладбище, направлялись за город в Балку смерти, чтобы возложить цветы на могилы земляков, погибших в годы оккупации Таганрога. Среди тех, кто шел поклониться жертвам фашизма, были и артисты театра имени А.П. Чехова.

А 26 июня под занавес сезона таганрогский зритель получил от чеховцев великолепный подарок - спектакль по одноименной драме М.Ю. Лермонтова «Маскарад». «Маскарад» вошел в анналы истории Чеховского театра исключительно в связи с именем талантливого актера, выпускника ГИТИСа 1944-го года Алексея Глазырина, сыгравшего Арбенина.

Наш Арбенин — артист A.A. Глазырин.

Прежде чем говорить о таганрогской постановке «Маскарада», давайте совершим небольшой ретроспективный экскурс в историю, и посмотрим, как проходило сценическое воплощение бессмертной драмы М.Ю. Лермонтова и ее главного героя Евгения Арбенина в разные годы.

В истории русского театра судьба лермонтовского «Маскарада» оказалась драматичной. Долгое время пьеса находилась под запретом императорской цензуры, и только спустя двадцать с лишним лет после гибели поэта ее поставили без купюр на сцене Александрийского театра в Петербурге. Большинство литературоведов и критиков пьесу не поняли, ее смысл искажался, некоторые даже задавались вопросом: «Как дошли до того, что изобразили страдания раскаявшегося шулера?» Арбенина рассматривали как «изверга, расчетливого и холодного мучителя».

Выражали недоумение, как мог Лермонтов, которому шел двадцать первый год, облюбовать этот мелодраматический сюжет из уголовной хроники и приняться за разработку столь отрицательного, эгоистического характера, как Арбенин... Мы относимся к нему как к герою мелодраматическому и выносим из пьесы глубокое отвращение к нему». Такое «понимание» образа не вызывало интереса к драме у актеров и постановщиков.

В 1917 году, в самый канун Октябрьской революции, «Маскарад» вернулся на сцену Александрийского театра в постановке В.Э. Мейерхольда. Роль Арбенина в нем сыграл знаменитый русский актер Ю.М. Юрьев. Потом этот спектакль в новых редакциях дважды возобновлялся уже в советское время - в 1925-м и 1939 годах. Создатели спектакля делали попытку «реабилитировать» пьесу и его главного героя. И во многом эта попытка удалась. Впервые Арбенин рассматривался как «мятущаяся душа», «богато одаренная натура с пытливым умом». До Великой Отечественной войны «Маскарад» шел более чем в тридцати театрах страны, за исключением московских. В Таганрогском народно-художественном театре «Маскарад» находился в репертуарном плане сезона 1935/36 г. В столичных кругах «Маскарад», как и прежде, интереса не вызывал. И только в 1941 году театр имени Евг. Вахтангова осуществил его постановку.

В провинциальной прессе образ Арбенина по-прежнему рисовался в черных тонах: «Вся сила ума и воли в молодости истрачены на разврат, кутежи и карточную игру»; «Арбенин драпируется в тогу романтизма, он хочет быть одним из носителей «мировой скорби»... Но это маска. В действительности это игрок, высокой марки шулер!»

Такова была сценическая судьба «Маскарада» к моменту его экранизации, а на Арбенине стояла печать отъявленного негодяя и циника.

Идея перенести на экран затюканную критиками и «доброжелателями» драму принадлежала известному кинорежиссеру С.А. Герасимову. Появился и формальный повод: летом 1941 года страна готовилась отметить печальную дату - столетие со дня гибели М.Ю. Лермонтова. На роль Арбенина пригласили актера театра имени Моссовета Николая Дмитриевича Мордвинова, который к этому времени уже прославился тем, что создал ярчайший, эмоциональный образ Богдана Хмельницкого в одноименном фильме (1941).

Московский Арбенин - народный артист СССР Н.Д. Мордвинов.

Начало съемок «Маскарада» датируется 27 февраля 1941 года, а конец 5 июня. Фильм сняли в небывало короткие сроки - всего за три месяца шесть дней, что стало своего рода рекордом для кинопроизводства. Фильм в какой-то мере повторил судьбу сценического «Маскарада». Его официальная сдача проходила 22 июня 1941 года скромно и совсем не так, как планировалось: отменили торжественное заседание в Большом театре и традиционную демонстрацию премьеры, обошлись без торжественных речей и поздравлений. «Маскарад» появился на экранах Москвы только в сентябре, около двух месяцев находился в прокате и даже получил боевое крещение на фронте. По вполне понятным причинам широкого общественного резонанса фильм не получил: страна жила другими заботами. Но исполнителя главной роли не забыли. За ранее созданный образ Богдана Хмельницкого, а также за роль Арбенина в «Маскараде» Н.Д. Мордвинова в 1942 году удостоили высокого звания лауреата Сталинской премии I степени. Невероятно, шла страшная война, и судьба страны висела на волоске! Казалось бы, не до наград, быть бы живу, но, тем не менее, жизнь продолжалась: работали театры, на киностудиях снимались фильмы, а деятели культуры, как и бойцы на фронте, получали свои заслуженные награды.

В 1951 году в связи с десятилетием выхода на экран, фильм выпустили для повторного показа. Почти забытый, он неожиданно нашел отклик в сердцах миллионов зрителей. О «Маскараде» вспомнили и театральные режиссеры. Третьего марта 1952 года в театре имени Моссовета в постановке Юрия Завадского и Ирины Анисимовой-Вульф состоялась премьера нестареющей драмы. Роль Арбенина, как и десять лет назад, исполнил народный артист СССР Николай Дмитриевич Мордвинов. А потом еще целое десятилетие спектакль не сходил со сцены театра. Последний раз зрители увидели и услышали великого актера 10 января 1966 года. Через шестнадцать дней его не стало.

Нина - артистка H.H. Подовалова. 1951 год.

«Маскарад» М.Ю. Лермонтова безоговорочно можно считать мелодрамой (любовь - ревность - подозрения в измене - «разборки» в семье — болезнь и смерть любимой - слезы), которая в те годы считалась чисто «буржуазным» жанром. И режиссеры, беря в разработку пьесу или киносценарий с мелодраматическим сюжетом, шли на всякого рода ухищрения. Чаще всего мелодраму маскировали под произведение большого социального значения и высокого гражданского звучания.

М.Ю. Лермонтов назвал свое детище «Маскарад», а не «Арбенин». Однако, режиссеры и в кино, и в театре все внимание концентрировали на образе Арбенина, делая из него «героя нашего времени». Поэтому актер театра Моссовета, народный артист СССР Николай Дмитриевич Мордвинов, сыгравший Арбенина в кино, стал для многих артистов образцом для подражания, своего рода эталоном. Под Мордвинова играли, с его интонациями произносили текст, и даже гримировали актеров под Мордвинова. И этому есть объяснение.

Позволим себе небольшое отступление и приведем выдержку из книги Л. Парфенова «Николай Мордвинов» о работе артиста над образом.

«С гримом бились долго. Перепробовали десятки париков, казалось бы, уже нашли. Все были довольны, кроме актера. Он все время чувствовал, что не хватает какого-то штриха, детали, которая бы придала неповторимость, характерность облику, точно выразила душевный настрой героя. Но что это должно быть такое, сказать он не мог. Художник-гример «Ленфильма» А.И. Анджан, работавший в киногруппе, как-то спросил Мордвинова, каким он видит Арбенина? Ответ был неожиданным: «Ну, вот если бы у орла подбили крыло... То летел-парил, а то вдруг свисло крыло, и летит орел кувырком на землю, зная, что через мгновение - смерть, а сделать ничего не может, висит крыло...». Тогда Анджан долго смотрел на него, затем взял нагретые щипцы и сделал на парике чуть спадающую на лоб прядь». И эта, казалась бы, незначительная деталь вдруг сделала облик Арбенина узнаваемым.

Вот эта спадающая прядь волос и была взята на вооружение режиссерами и актерами, играющими Арбенина в разных театрах страны. А теперь сравните снимки Мордвинова и Глазырина, не правда ли, есть некоторое сходство?

Так вышло, что в один и тот же год «Маскарад» вышел и в Таганроге (в июне), и в Ростовском театре имени М. Горького (в ноябре). На чеховской сцене спектакль ставил ищущий, одержимый творчеством Художник, главный режиссер театра С.С. Лавров. Трудно, ох как трудно было избежать «грехопадения» в мелодраму, но режиссер устоял, да и актеры, понимая свою задачу, а может, и сверхзадачу, сделали все возможное. А у ростовчан не получилось.

В областной газете «Молот» горьковский Арбенин был раскритикован. Позволим себе небольшую цитату из рецензии на спектакль: «...он (актер, игравший Арбенина. - В.М.) не оттенил глубины духовных противоречий Арбенина, не выразил желчный ум, которым герой безжалостно казнит и пестрый светский сброд, и самого себя». И тут же: «Арбенин, лишенный главных характерных черт, превратился в мелодраматического героя, для которого постановщик приготовил немало «красивых» поз и жестов, например, ползание Арбенина на коленях, его «эффектное» появление с охапкой цветов и т. д.».

И тут невольно удивляешься: «Как же так, ведь и таганрогский Арбенин-Глазырин ползал на коленях, а критика это ему в вину не ставила?!» В самой последней картине у Арбенина, узнавшего о смерти Нины, подкашиваются ноги, он падает на колени (так у Лермонтова) и, рыдая, буквально выползает на авансцену. Глазырин рыдал по-настоящему. С ним происходила натуральная истерика, хотя у самого Лермонтова эта сцена более сдержанная, как бы незавершенная. Читая драму, не совсем понятно, сходит Арбенин с ума или нет? А у Глазырина Арбенин однозначно сходил с ума. Театралы тех лет рассказывали, что на Глазырина без сострадания невозможно было смотреть, женщины в зале не стеснялись своих слез. И так происходило на каждом спектакле. Слезы текли, но мелодраматизма не чувствовалось. И это благодаря мастерству актера. Глазырин обладал волевым характером, он источал энергию даже тогда, когда силы покидали его. В любой роли он оставался внутренне сильным, деятельным и неординарным. Вот и не допустил артист сползания к мелодраме, хотя ползал на коленях и рыдал искренне.

От исполнителя многое зависит. И здесь хочется отметить еще одну немаловажную деталь, подчеркивающую достоверность образа и реальность происходящего. Герой драмы Евгений Александрович Арбенин изображен Лермонтовым личностью незаурядной, карты для него - не простое времяпрепровождение, это - его стихия, состояние души. Чтобы передать настроение, всю гамму чувств Арбенина во время игры, актеру самому надо быть азартным человеком или хотя бы уметь играть в карты. Но Мордвинов никогда картами не увлекался, даже в руках их не держал. И это его очень смущало. Работая над ролью, он особое значение придавал рукам, так как его герой должен профессионально тасовать колоду, раздавать карты, читать и чувствовать их. Пришлось пройти целый курс обучения карточной игре у старых опытных игроков, блиставших в свое время в казино Монте-Карло.

И Алексей Глазырин тоже к картам оставался равнодушным. Правда, он не раз наблюдал, как его друзья играют в преферанс в уютном частном дворике в 26-м переулке, утопающем в цветах и зелени фруктовых деревьев. За карточным столом частенько собиралась чисто мужская компания, не обремененная присутствием женщин: директор театра тех лет Л.П. Иваненко, актеры В.А. Шагов и В.А. Волков, и непременный участник посиделок, душа компании Лешка Глазырин, как его называли друзья. Когда в игре наступал перерыв, он брал в руки гитару и пел любимый романс Колчака «Гори, гори, моя звезда...». И вся Собачеевка (примечательный старинный район в Таганроге) замирала, слушая красивый драматический баритон артиста. Время летело незаметно, и только изрядная батарея опустошенных бутылок наводила на грустные мысли о его быстротечности. По домам игроки расходились далеко за полночь, а порой и под утро.

Гостеприимный хозяин дома Иван Герасимович Рябоштанов, у которого собиралась эта веселая компания, в те годы начальник особого отдела Таганрогских Высших летно-тактических курсов ВВС CA рассказывал: «Алексей в карты не играл. Он подсаживался к нашему столу, доставал из кармана сложенную пополам тетрадку и начинал вслух разучивать роль, с разными интонациями читая один и тот же монолог. И все спрашивал: «Ну, как?» Нас это забавляло, мы смеялись и говорили: «Ты, Лешка, ненормальный какой-то, замучил своим Арбениным». Искусство требовало жертв, и мы с удовольствием приносили себя в жертву творческому поиску Алексея».

Заведующий электроцехом театра тех лет Е.В. Нестюрин, близко знавший актера и друживший с ним, рассказывал:

– Как-то перед началом спектакля Глазырин подошел ко мне и говорит: «Не знаю, Женя, как буду сегодня играть, совсем нет настроения, не идет у меня Арбенин». Я удивился: «Ты что, - говорю, - как это не идет, смотри, как зал тебя принимает!» А он в ответ: «Да нет, это все не то». Развернулся и пошел к себе в гримерку, где у него всегда было чем поправить настроение. После третьего действия он опять подошел ко мне и говорит: «Жень, выпусти меня, пойду заправлюсь, а то не осилю девятую картину» (смерть Нины. - В.М.). А ключ от служебного хода, которым пользовались редко, хранился у меня. Через «потайную» дверь мы вышли с ним в небольшой скверик, где тогда находился широко известный в городе павильон «Пиво-соки-воды» - белое деревянное строение с характерными прямоугольными колоннами, которых было ровно семь. Как его только не величали в городе! И «На семи столбах», и «Айсберг», и «Снежинка». В «Снежинке» наливали не только воду, и мы заказали по сто пятьдесят граммов водки, как всегда, в долг. Сели за столик, я то и дело поглядывал на часы, а на нас уже вовсю глазели завсегдатаи этого заведения: Алексея многие знали в лицо. Прошло минут пять, мы чокнулись, произнесли обычное: «Ну, будем!», и... Алексей отставил стакан. Я говорю ему: «Леш, ну давай, три минуты осталось до начала», а он: «Успеем, Женя, не идет проклятая, а не выпить нельзя». И вот, когда осталась ровно одна минута, он залпом хватил стакан, запил водой и скомандовал: «Теперь на сцену!»

А в театре уже случился настоящий переполох, ведь никто не видел, как мы выходили. Подбежал Костя Хлопотов, ведущий спектакля, весь на нервах: «Где вы шлялись, - орет, - ему же выходить!» и показывает на Глазырина. А тот ему в ответ: «Замолкни! Не тебе же играть». И пошел на сцену, как ни в чем не бывало. А через несколько минут раздался монолог Арбенина:

Я ослабел в борьбе с собой

Среди мучительных усилий...

Какой-то тягостный, обманчивый покой!..

Лишь иногда невольною заботой

Душа тревожится в холодном этом сне,

И сердце ноет, будто ждет чего-то.

Не все ли кончено - ужели на земле

Страданье новое вкусить осталось мне!..

Спектакль «Маскарад» несколько лет не сходил со сцены театра, и когда в 1954 году Алексей Глазырин уезжал из Таганрога в новосибирский «Красный факел», в последний раз он вышел на родную сцену в образе Евгения Арбенина. И слезы, которые текли по его щекам в сцене смерти Нины, были слезами прощания с любимым театром, друзьями, Таганрогом. Плакали и в зале, зрители уже знали об отъезде Глазырина, вот женщины и дали волю своим чувствам, рыдали не стесняясь. А потом долго не отпускали Глазырина со сцены, рукоплескал таланту любимого актера.

«ОЛЕКО ДУНДИЧ»

День 21 декабря 1955 года в городском драматическом театре вылился в настоящий праздник. Вечером при небывалом аншлаге состоялась премьера героической драмы М. Каца и А. Ржешевского «Олеко Дундич» в постановке главного режиссера театра С.С. Лаврова. Главреж на этот раз не стал приурочивать новую работу ни к революционным праздникам, ни к другим красным дням, календаря. Он просто взял хорошую, достойную пьесу и посвятил ее памяти героя Гражданской войны Томоса Дундича.

Олеко Дундич - артист П.Я. Будяк.

Современный зритель далек от революционной романтики, история страны изучалась им под несколько другим углом, поэтому есть смысл сказать несколько слов о прототипе главного героя пьесы.

Томос Дундич (по другим источникам - Алекса Чолич) по национальности был хорватом (в пьесе - серб), по профессии - учителем, участником Первой мировой войны. Служил в сербской кавалерии с 1914 года, героически сражался с австро-германскими завоевателями, раненым попал в плен. В 1916 году бежал из плена и еще два года провел в седле. В 1918 году с вооруженным отрядом своих соотечественников перешел границу России, чтобы плечом к плечу с русскими братьями бороться с иностранной интервенцией, отстаивая интересы и сербского народа. Воевал в кавалерийской бригаде 1-й Конармии С.М. Буденного, непосредственно выполнял боевые задания командарма в тылу у белых. Судьба отмерила ему слишком короткую жизнь: он погиб двадцати трех лет от роду в бою на Польском фронте под городом Ровно, недалеко от того места, где спустя четверть века от рук украинских националистов погибнет другой советский герой - разведчик Николай Кузнецов. Похоронили Дундича с воинскими почестями 10 июля 1920 года в городе Ровно. В России его называли Иваном, но с легкой руки авторов пьесы он стал известен под именем Олеко.

С.М. Буденный –заслуженный Серго Орджоникидзе — К.Е. Ворошилов – артист

артист РСФСР В.А. Волков. артист Г.Я. Маркович. В.А. Шагов.

Мы уже говорили, что «Дундича» впервые поставил Сергей Марголин в 1942 году в театре Моссовета. В этом же году в Новосибирском «Красном факеле» режиссер эвакуированного Московского театра имени Евг. Вахтангова Алексей Денисович Дикий также выпустил этот героический спектакль, в котором Сергей Лавров сыграл роль боевого друга Дундича.

Попутно заметим, что в 1958 году, спустя три года после таганрогской премьеры, на «Мосфильме» будет снят одноименный с пьесой советско-югославский художественный фильм. Роль Дундича сыграет югославский актер Бранко Плешич.

«Дундич» - это звездный час легендарного актера Чеховского театра Павла Будяка. Эту роль он сыграл в 35-летнем возрасте, и в одночасье стал знаменитым и чрезвычайно популярным. В городе только и говорили о Будяке-Дундиче, а спектакль неожиданно побил все рекорды посещаемости театра тех лет.

Взяв пьесу в работу, С.С. Лавров в определенном смысле рисковал. Во-первых, в пьесе действовали реальные герои Гражданской войны, чьи портреты хорошо знала вся страна. Поэтому требовался строгий, бескомпромиссный отбор исполнителей. И интуиция художника не подвела режиссера. К.Е. Ворошилова сыграл Василий Шагов, С.М. Буденного - Виктор Волков, Серго Орджоникидзе - Григорий Маркович. Во-вторых, по сюжету пьесы у красного героя Дундича имелся антипод - офицер деникинской контрразведки Ходжич. Делать из белого офицера героя - это было чересчур для того времени. Эту роль блестяще исполнил Иван Колесников. Режиссер и здесь не ошибся, создавая актерский тандем Будяк - Колесников.

В одной из сцен Ходжич погибает от руки Дундича, что тогда трактовалось как торжество добра над злом. Красивая была сцена, нетрадиционная. Дундич, выполняя задание командования в ставке генерала Шкуро, в ослепительно белой черкеске (антипод, естественно, в черной) сидит рядом с Ходжичем на легком диванчике и, казалось, мирно с ним беседует. На самом деле в этот момент Ходжич его разоблачал. Неожиданно Олеко увлекает контрразведчика за собой, и они бесшумно опрокидываются вместе с диванчиком. Звучит выстрел, Дундич встает и, не оборачиваясь, быстро покидает апартаменты штаба.

Когда С.С. Лавров ставил в Чеховском театре «Дундича», то мизансцены с опрокидывающимся диванчиком и падение Дундича с разматывающимся бинтом он позаимствовал у А.Д. Дикого. Во время работы над спектаклем Сергей Сергеевич откровенно сказал актерам: «Друзья, я хочу предложить вам две сцены, честно признаюсь, не мои, если получится, мы их сыграем». И они их сыграли, красиво, эффектно, с долей актерского куража.

При работе над спектаклем то и дело возникали какие-то трудности. Из-за обилия действующих лиц многие актеры играли по две-три роли. Сам С.С. Лавров играл и генерала сербской, и полковника деникинской армий. Даже художник B.B. Глотиков был занят в спектакле как актер (полковник Туманов). Огромную работу над спектаклем проделал весь творческий коллектив, включая реквизиторов, гримеров и рабочих сцены. Лавров настоял, чтобы красноармейцы держали в руках настоящее оружие, а не муляжи. Эту проблему решили с помощью «компетентных органов», где этого добра в те годы было предостаточно. Вооружив героев, задумались, как их одеть.

Ветеран таганрогского театра Евгений Васильевич Нестюрин рассказывал:

– Художник спектакля Устинов разработал свой вариант костюмов, не знали только, как одеть Ходжича. В черкеске он появлялся в двух-трех картинах, а в других - в повседневной офицерской форме, отражающей по замыслу режиссера внутреннее содержание образа. И тогда я вспомнил знаменитый фильм братьев Васильевых «Чапаев», где показана психическая атака офицеров каппелевского полка. «Беляки» маршировали в черной форме, отделанной белым кантом и перекинутым через шею белым шнурком. На правом рукаве красовалась эмблема -череп со скрещенными костями. Вот такую форму пошили и для Ходжича-Колесникова.

Актриса театра тех лет В.М. Нагорова вспоминала, как репетировали одну из трюковых сцен: «Дундич с забинтованной головой падает с лестницы, кувыркаясь по ступенькам. По мере падения бинт на его голове должен разматываться. Бедный Павел набил себе массу синяков, но бинт никак не хотел разворачиваться. Все недоумевали, в чем же дело? Оказалось, что Будяк падал, кувыркаясь в одну сторону, а голова была забинтована в противоположном направлении. Вот бинт и не «слушался». Красивая получилась сцена».

С тех пор прошло почти полвека, но до сих пор в памяти финал спектакля. К раненному Дундичу в госпиталь приходят его друзья и вручают ему боевой орден. На глазах растроганного Дундича-Будяка блестят настоящие слезы, звучит музыка И.Л. Горбенко, подчеркивающая торжественность момента, и друзья на вытянутых руках высоко поднимают больничную койку с любимым командиром. Такого таганрогский зритель еще не видел. Овациям не было конца...

«ДАВНЫМ-ДАВНО»

В ноябре 2001 года российская театральная общественность могла отметить одну скромную дату - 60-летие выхода на театральные подмостки героической комедии Александра Гладкова «Давным-давно», премьера которой состоялась в ноябре 1941 года в блокадном Ленинграде. Спустя год, в октябре 2002 года, остался незамеченным еще один юбилей исторической пьесы А. Гладкова. Более шестидесяти лет назад, 4 октября 1942 года, в Свердловске, эвакуированный Центральный театр Красной Армии (ЦТКА) показал свою новую работу - пьесу в стихах «Давным-давно». Именно этой работе ЦТКА всегда отдавалась пальма первенства, как спектаклю впервые показанному зрителю. О ленинградской премьере почему-то вспоминали редко. Пьеса имела неслыханный успех, и Комитет по делам искусств РСФСР рекомендовал ее к широкой постановке.

Но и без указания «сверху» режиссеры и артисты театров были потрясены патриотическим пафосом комедии, восхищались отвагой и благородством героев, утонченной музыкой Тихона Хренникова. Тема пьесы перекликалась с чувствами и настроениями советских людей в те тяжкие дни. В ней действовали и мудрый фельдмаршал Кутузов, и удалой гусарский полковник Давыд Васильев, в котором узнавался реальный герой Отечественной войны 1812 года поэт Денис Давыдов, и весельчак-балагур, покоритель женских сердец поручик Ржевский, и бойцы народного ополчения, и гусары-партизаны.

А спустя двадцать лет, в октябре 1962 года, на экраны страны вышла кинолента, поставленная на «Мосфильме» малоизвестным тогда режиссером Э. Рязановым «Гусарская баллада». Фильм представлял собой экранный вариант пьесы и посвящался 150-летию разгрома наполеоновских войск на Бородинском поле. В нем содержалось немало комедийных ситуаций, задуманных драматургом, красивых лирических песен, поэтический авторский текст и прекрасный актерский ансамбль.

Когда «Гусарская баллада» первой волной прошла по киноэкранам, таганрогские театралы ностальгически стали приговаривать: «А помните, какой успех имела эта пьеса в нашем театре? Одна Шурочка-Антонюк чего стоила, а пели как?! Бесподобная была постановка!» Давайте и мы вспомним эту романтическую комедию.

Таганрожцы впервые увидели «Давным-давно» в мае 1956 года, спустя пятнадцать лет после появления пьесы. И здесь может возникнуть закономерный вопрос, а почему так поздно? И этому есть объяснение. Во-первых, в 1941-1943-х годах Таганрог еще находился в оккупации, во-вторых, до конца 1944-го года в театре просто не было труппы, способной сыграть пьесу, а в сорок пятом она уже потеряла свою актуальность. В последующие годы ее играли как красивый исторический мюзикл, а не как призыв к борьбе с врагом. Вот и фильм был сделан в этом же ключе, а Отечественная война 1812 года с романтикой гусарских приключений служила не более чем историческим фоном.

Шурочка Азарова - заслуженная артистка РСФСР Людмила Семеновна Антонюк, 1956 год.

Собрав на первую репетицию актеров, С.С. Лавров предупредил, что в спектакле придется не только играть, но еще и петь. Кто-то пошутил: «Для вас, Сергей Сергеевич, мы не только споем, но и спляшем!» Все засмеялись, а главный, приняв шутку, парировал: «Для меня не надо, вы лучше зрителей удивите!» И в спектакле «вживую» зазвучали трогательные романсы и песни. Шурочка Азарова (Л.С. Антонюк) пела нежную колыбельную: «Лунная поляна, ночь как день светла, спи, моя Светлана, спи, как я спала...», очаровательная француженка Луиза Жермон (М.М. Плышевская) для своих русских поклонников, офицеров гусарского полка, кокетливо исполняла: «Пусть плещет вино, я пью, мне все мало, уж кружится зала, я пью все равно...», а смешной и совсем безголосый Лепелетье (В.Н. Карпащиков) виртуозно распевал: «Жил-был Анри Четвертый, он славный был король, вино любил до черта, но трезв бывал порой...». Зал содрогался от аплодисментов и хохота одновременно. И все это происходило в драматическом театре, где ни один актер не имел специальной вокальной подготовки, но зато все отличались высокой культурой игры, особым актерским темпераментом, и самопожертвованием.

Варвара Михайловна Нагорова, игравшая в этом спектакле небольшую роль подруги Шурочки Натали, рассказывала: «На одной из репетиций Сергей (С.С. Лавров. - В.М.) подозвал к себе Люсю Антонюк и говорит: «Есть одна эффектная сцена, если захочешь, поставим». «А что надо делать?» -спрашивает Люся. «Да ничего особенного, надо будет просто упасть», - загадочно проговорил Сергей. Антонюк рассмеялась: «Вот удивили, надо, значит, упаду!» Тогда Сергей подвел ее к декорациям и, указывая на пригорок, который находился примерно на высоте трех-четырех метров от уровня пола, добавил: «Падать будешь оттуда, согласна?» Людмила сначала опешила, а через секунду, с игривой интонацией произнесла: «Ну что ж, упаду и оттуда». И когда в спектакле она летела с этого пригорка, а внизу ее ловили гусары, зал сначала замирал, а потом взрывался аплодисментами.

Встречаясь с ветеранами театра, старыми театралами, всегда задаю один и тот же вопрос: кто более всего запомнился в том или ином спектакле. И, как правило, называют любимых актеров. Вот и в «Давным-давно» вспомнили искрометного Павла Будяка, сыгравшего Давыда Васильева, Виктора Волкова - спасителя Отечества М.И. Кутузова, Григория Марковича - добродушного графа Нурина, Сергея Лаврова - импозантного генерал-адъютанта Балмашова. И, конечно же, Василия Шагова - отважного и обаятельного поручика Ржевского, в минуты затишья распевающего с друзьями-гусарами походные куплеты, лейтмотивом звучащие в спектакле:

И если враг в слепой надежде

Русь покорить захочет вновь,

Его погоним, как и прежде -

Давным-давно,

давным-давно!

давным-давно!..

«БАРАБАНЩИЦА»

В 1958 году театральная Москва рукоплескала новой работе Центрального театра Советской Армии (ЦТСА) - спектаклю «Барабанщица» по пьесе Афанасия Салынского. Сюжет драмы был выстроен по схеме «свой среди чужих, чужой среди своих», что усиливало интригу, придавало спектаклю динамичность и позволяло держать зрителя в напряжении на протяжении всего действия. Главную героиню, советскую разведчицу Нилу Снижко, играла молодая актриса ЦТСА, любимица московской публики Людмила Фетисова.

Отголоски столичного бума докатились и до Таганрога. В Чеховском театре стали поговаривать, что неплохо было бы поставить «Барабанщицу» и у нас. И здесь уместно сделать небольшое отступление.

В те времена театральные режиссеры брались за постановку серьезной пьесы только в том случае, если в труппе имелись актеры, способные справиться с ролью. По такому принципу на таганрогской сцене ставились такие шедевры, как «Иванов», «Любовь Яровая», «Маскарад», «Укрощение строптивой», «Олеко Дундич», «Овод» и другие. В труппе чеховцев талантливых актеров хватало, и за воплощение «Барабанщицы» взялся опытный режиссер, участник Великой Отечественной войны Борис Осипович Потик. Тема пьесы была ему близка и понятна, и художественный совет театра утвердил ее для постановки.

Вопрос об исполнительнице героини для Потика не стоял. Он пригласил на эту роль заслуженную артистку РСФСР, свою любимую актрису Людмилу Антонюк. Борис Осипович зря не рисковал, он всегда приглашал в свои спектакли проверенных актеров, на которых пойдет зритель. Вот и на этот раз он на сто процентов был уверен, что Антонюк справится с ролью. И она не подвела, сделала свою работу с необыкновенным блеском и присущим ей изяществом.

Нила Снижко - заслуженная артистка РСФСР Л.С. Антонюк.

Премьера «Барабанщицы» состоялась 24 апреля 1959 года, и до конца месяца спектакль шел почти каждый день, а в мае даже показан 1-го и 9-го, в качестве праздничного подарка зрителям. К слову сказать, праздников и выходных (кроме понедельника) театр тогда не знал. Внезапные болезни актеров в день показа спектакля не признавались, существовала святая заповедь «отыграй, а потом болей». Отмена спектакля расценивалась как ЧП, при этом в городской газете обязательно появлялось извещение - вот как это, опубликованное в «Таганрогской правде» 26 апреля 1959 года: «Назначенный на 26 апреля спектакль «Барабанщица» переносится на 10 мая. Билеты действительны».

На таганрогского зрителя спектакль произвел не меньшее впечатление, чем на москвичей. Таганрожцы обожали Л.С. Антонюк и за глаза называли ее по-свойски Люсей. Постановкам с ее участием всегда сопутствовал успех и благоприятные рецензии. В «Барабанщице» перед ней стояла чрезвычайно сложная задача. С одной стороны, она играла переводчицу, сотрудничавшую с немцами, с другой - отважную разведчицу Нилу Снижко, выполняющую особое задание советской разведки. При наступлении Красной Армии она не ушла с немцами на Запад, а осталась в освобожденном городе для выявления немецкой агентуры. Вот и получалось, что для оккупантов она была своей, а среди жителей города числилась «немецкой овчаркой». Роль оказалась не из простых и требовала значительных психологических усилий.

Пособников немцев и предателей изображали замечательные и уважаемые в городе актеры Василий Шагов (фашистский агент Мика Ставинский), Григорий Маркович (шантажист Круглик), Герман Постников (демагог Чуфаров), Клара Тузова (мародерка Тузикова). «Наших», то есть образы положительных героев создали: Иван Колесников (Федор), Александр Серняев (Митрофанов), Надежда Игнатьева (мать Нилы) и другие.

По тем временам творческая деятельность театра находились в поле зрения партийных органов, и зачастую судьба спектакля зависела от того, что скажет горком. А надо сказать, что в пьесе была сцена, в которой Нила Снижко танцует перед «немцами» на столе совсем без ничего, ну, не абсолютно голая, а в облегающем темном трико и купальнике. Ветераны театра рассказывали, что эта сцена выглядела непривычно, но необычайно впечатляющей и яркой. В те годы выйти на сцену полуобнаженной расценивалось как эпатаж, буржуазная выходка, чуть ли не вызов системе. Но так написал драматург.

«Бойцов идеологического фронта», присутствовавших на просмотре спектакля, охватил шок. Объясняться пришлось главному режиссеру. С.С. Лавров доказывал, убеждал, что-то говорил о правде жизни, о системе Станиславского, но горком был тверд. «Эту» мизансцену театру рекомендовали исключить как наносящую вред нравственному воспитанию подрастающего поколения. И тут кто-то предложил сделать спектакль закрытым, как в кино: «Детям до 16 смотреть не рекомендуется». Решение было неожиданно простым, и горкомовцы сдались: «Ну, хорошо, под вашу ответственность», — согласились они, и в театре все вздохнули с облегчением.

В связи с последним обстоятельством автор этих строк личными впечатлениями поделиться не может. Все описанное выше представляет собой литературную обработку воспоминаний ветеранов театра и творческое изложение архивных материалов.

«НА ХОЛМАХ МОНМАРТРА»

«18 марта 1961 года все прогрессивное человечество отметило знаменательную дату - 90-летие Парижской коммуны. Ценную инициативу проявил коллектив Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова, решивший создать спектакль о Парижской коммуне», — сообщала «Таганрогская правда» в те дни. Это действительно была инициатива театра, точнее, его главного режиссера, заслуженного деятеля искусств РСФСР С.С. Лаврова.

Но ни на афише, ни в программке имя режиссера-постановщика вообще не значилось, только рядом с именем драматурга сделана приписка «и коллектив театра имени А.П. Чехова». Это выглядело несколько экстравагантно и необычно.

В 1961 году московский драматург Михаил Агатов написал пьесу о революционных событиях, происходивших в Париже в марте-мае 1871 года. По сути, она представляла собой драматическую композицию по мотивам произведений советских и зарубежных авторов, посвященную трагической судьбе парижских коммунаров, и больше похожую на киносценарий публицистического фильма. Это затрудняло ее постановку, и художественный совет театра принял решение пьесу доработать. Для этой цели сформировали режиссерскую коллегию под руководством главного режиссера С.С. Лаврова и привлекли к работе весь творческий коллектив театра. Работа закипела. Художественное оформление спектакля поручили художнику В.В. Глотикову, музыкальное - И.Л. Горбенко. Кстати, о музыке. Композитор и дирижер театра Иван Леонидович Горбенко талантливо использовал торжественный, жизнеутверждающий мотив Марсельезы, которая, меняя интонации, лейтмотивом звучала на протяжении всего спектакля.

С позиций сегодняшнего дня произведение М. Агатова можно смело отнести к разряду партийной литературы. Но за конъюнктурным налетом пьесы режиссер сумел разглядеть элементы высокой драматургии, яркие образы, исторический пафос происходящего. В связи с этим к месту будет сказать о партийной принадлежности главрежа Чеховского театра.

Сергей Сергеевич Лавров стал членом КПСС, проработав главным режиссером несколько лет. Ему не раз предлагали вступать в партию, к чему обязывала его руководящая должность, но он все отнекивался, считая себя не подготовленным к такому серьезному шагу. Лавров прекрасно понимал, что, став членом передового отряда, он будет более зависимым и управляемым. Вот и ходил главреж беспартийным, пока в марте 1953 года не умер И.В. Сталин. Глубокая скорбь и растерянность охватили советских людей. Многие совершенно искренне плакали, воспринимая смерть вождя как свою личную трагедию. Супруга главрежа В.М. Нагорова вспоминала: «Все спектакли тогда отменили, а 9 марта, в день похорон, в театре проходил траурный митинг, после которого мы отправились домой, в общежитие, и устроили помины. Поминали чисто по-русски - пили и плакали. Сергей и Лешка Глазырин били себя кулаками в грудь и клялись в вечной верности делу Ленина-Сталина, обещая непременно вступить в партию. А утром Алексей протрезвел и передумал, а Сергей пошел в райком и написал заявление. Так он вступил в партию».

«На холмах Монмартра». Сцена из спектакля. Слева направо: Урбен - артист В.А. Шагов, Варлен - артист Г.Д. Постников, Риго - артист С.С. Лавров.

Премьера спектакля состоялась в самый канун праздника Дня парижской коммуны - 16 марта. В зале царил дух партийного торжества, создаваемый присутствием руководящих работников городского и районных комитетов партии. На лицах собравшихся читалось выражение сопричастности к событиям почти вековой давности и личного участия в борьбе за дело, начатое коммунарами.

Но вот медленно гаснут настенные бра, ярко вспыхивают прожектора, освещая алый бархат занавеса. Взмах дирижерской палочки - и из оркестровой ямы раздаются первые аккорды увертюры, звучит хорошо знакомая музыка Руже де Лиля. А когда на белом полотнище во всю сцену возник образ Карла Маркса с его пламенными словами о коммуне, зал взорвался аплодисментами. Заканчивается блиц-пролог, и на сцене один за другим появляются руководители Коммуны: Риго (С.С. Лавров), Делеклюз (A.C. Серняев), Варлен (Г.Д. Постников), Белле (Л.А. Гаврилов), генерал Домбровский (П.Я. Будяк). Запомнилась одна из финальных сцен - расстрел коммунаров: Риго (справа), Варлена (в центре) и рабочего Урбена (В.А. Шагов). Критика, отдавая должное всему актерскому ансамблю, особо отмечала работу Василия Шагова, создавшего «героический образ французского пролетария Урбена».

Время многое стирает в памяти, все труднее восстановить отдельные сцены, вспомнить игру актеров, но невозможно забыть финал спектакля: опускается занавес, изображающий Стену Коммунаров на кладбище Пер Лашез. На серых камнях вырисовываются лица вождей коммуны. Траурно-печальная Марсельеза постепенно приобретает мажорное звучание, символизируя бессмертие павших героев.

«ОВОД»

В 1961 году С.С. Лавров обратился к одному из самых романтичных произведений конца XIX века, широко известному роману Э.Л. Войнич «Овод». Почему? Трудно сказать. Никаких видимых причин не было: ни «датских», ни иных. Правда, в те годы вновь был востребован герой-романтик, готовый положить собственную жизнь на алтарь Отечества. Таким был и Олеко Дундич, и Артур Бертон, он же Овод. Несмотря на то, что они жили в разные эпохи и в разных концах света, идеалы у них были общими.

В 50-60-х годах прошлого века в отечественном искусстве наблюдалась одна интересная тенденция, когда известные литературные и драматические произведения после их успешной постановки в театре, продолжали жить на киноэкране. Среди них была и русская классика, представленная пьесами А.Н. Островского и А.П. Чехова, и современные для той эпохи инсценировки. С театральных подмостков на всесоюзный экран шагнули «Любовь Яровая» (1953), «Хождение по мукам» (1957-1959), «Олеко Дундич» (1958), «Интервенция» (1963) и многие другие. А вот лермонтовскому «Маскараду» предшествовала киноверсия («Ленфильм», 1941). Лишь спустя десять лет он был поставлен на сцене Московского театра имени Моссовета. И роман «Овод» сначала был экранизирован («Мосфильм», 1955), а в театр пришел только в начале шестидесятых годов.

Джемма - артистка Наталья Жилякова.

Когда Сергей Сергеевич Лавров на художественном совете предложил поставить «Овода» по известной инсценировке А. Желябужского, многие его идею сначала не восприняли. А зачем? Ведь фильм с невиданным успехом триумфально шагал по экранам страны. По мотивам «Овода» транслировались многочисленные радиопостановки, да и сама книга пользовалась огромным спросом у читателей. Ответ режиссера был кратким: «Вот поэтому и поставим». Серьезных возражений не последовало, и Лавров приступил к репетициям.

Работа над спектаклем начинается с выхода приказа о распределении ролей. Не секрет, что для кого-то такой приказ является предметом разочарования, нескрываемой обиды, а порой и закулисных интриг. И все шишки, претензии и даже слезы достаются одному человеку - главному режиссеру Его просят, умоляют дать роль но он остается непоколебим. Лавров отлично знал свою труппу, знал, кто на что способен. Спорить с ним было так же бесполезно, как с В.В. Белокуровым. Он мог запросто отказать любимице таганрогской публики Л.С. Антонюк, мог откровенно заявить О.Н. Воробьевой: «Оля, и не проси, это не твоя роль», а с назойливым сильным полом вообще не церемонился. Заслуженная артистка России О.Н. Воробьева вспоминала: «Как только становилось известно, что главреж берет новую пьесу, за ним сразу же начинали ходить желающие получить интересную роль и слезно упрашивали: «Сережа, ну дай роль, мы тебе магарыч поставим». На что он сердился и в резковатой форме отвечал: «Не ходите за мной и не просите, а магарыч пейте сами».

Главного героя пьесы Артура Бертона (Овода) блистательно играл заслуженный артист РСФСР П.Я. Будяк, Джемму - Наталья Жилякова, Монтанелли - Александр Серняев, иезуита Карди - заслуженный артист РСФСР Леонид Гаврилов. Премьера спектакля состоялась в мае 1961 года, спустя шесть лет после выхода на экраны страны известного фильма с Олегом Стриженовым в заглавной роли.

Создавая образ Овода, Павел Будяк превзошел самого себя. Все, что он талантливо сыграл раньше, отошло на задний план. В городе только и говорили об «Оводе». Спектакль стал новым витком развития всего творческого коллектива театра. Режиссерскую концепцию постановки дополняли выразительные декорации художника В.В. Глотикова, который не поддался соблазну экранного повтора, а нашел свое собственное решение, свои краски. И, тем не менее, зрители не могли удержаться, чтобы не сравнивать «старый» фильм и новую постановку. И такое сравнение оказалось в пользу театра. Среди актеров и поклонников творчества Будяка укрепилось мнение, что Павел даже переиграл самого Стриженова, создав более эмоциональный образ, в большей степени соответствующий литературному герою.

Нельзя не вспомнить и актрису, сыгравшую Джемму. Мы уже говорили, что театр это не кино, и здесь не бывает ни фото-, ни кинопроб. Поэтому режиссер, как сапер, не имеет права на ошибку. И выбор режиссера оказался точным. Наталья Жилякова на роль Джеммы подходила как никакая другая актриса: женственная, обаятельная, трогательная. В паре с П. Будяком ей удалось создать, с одной стороны, образ чувственной, влюбленной девушки, с другой, - пылкой революционерки, патриотки Италии.

Спектакль запомнился зрителям не столько своей антирелигиозной направленностью и идеями национально-освободительной борьбы, сколько высочайшим уровнем режиссерского мастерства, непревзойденной игрой всего актерского ансамбля и, конечно же, романтикой чистых отношений Артура и Джеммы.

«ГИБЕЛЬ ПОЭТА»

В январе 1962 года страна готовилась отметить печальную дату - 125-летие со дня смерти национального гения, «солнца русской поэзии» A.C. Пушкина. Театр, словно зеркало отображающий социальные явления, происходящие в обществе, откликнулся на это событие постановкой известной драмы В.А. Соловьева «Гибель поэта», которую осуществил на сцене нашего театра режиссер В.Д. Соколов. Спектакль оказался потрясающе востребованным.

Еще бы! Ведь это произведение удачно вписывалось в школьную программу по литературе, и билеты шли нарасхват во всех школах и техникумах города. Причем дневные спектакли заполняли ученики 5-8-х классов, а вечерние - 9-10-х.

Спектакль содержал ряд интересных режиссерских находок и эффектных сцен. Вспоминается такой эпизод: Николай I (арт. К.К. Забелин) стоит перед зеркалом и беседует со своим «отражением» (арт. В.И. Клевцов). Актеры настолько синхронно двигались, что создавалось впечатление, будто император действительно стоит перед зеркалом. Поразительное сходство персонажей достигалось бла¬годаря идеальной работе гри¬меров и костюмеров.

A.C. Пушкина играл легендарный актер Чеховского театра тех лет заслуженный артист РСФСР Павел Яковлевич Будяк. В театре Будяк имел громкое амплуа героя-любовника. Впрочем, для талантливого актера это не более чем условность. Он мог сыграть слугу (Фирс в «Вишневом саде») или пламенного борца-революционера (Овод, Олеко Дундич), или лирического героя (Борис в «Ленинградском проспекте»). А любовником его знали больше в жизни, чем на сцене. Вот ему и доверил режиссер-постановщик роль Пушкина. В спектакле Пушкин предстал таким, каким мы его знали по портретам и описаниям современников. Но гримеры то ли решили подчеркнуть большие выразительные глаза поэта, то ли его африканское происхождение, и грим получился сложным, накрученным.

A.C. Пушкин - заслуженный артист РСФСР Павел Будяк.

В пьесе автор больше внимания уделил взаимоотношениям Натали и Дантеса, и меньше - Пушкину-поэту. По Соловьеву, Пушкин становится жертвой банальной ревности, в результате чего и происходит дуэль. Но режиссер отошел от такого понимания конфликта и сконцентрировал внимание на противостоянии «свободолюбивых сил России и самодержавной власти», что соответствовало политическим воззрениям и тенденциям в литературоведении того времени.

И вот премьера. Зал переполнен: в первых рядах партера «отцы» города, в ложах бенуара и бельэтажа - народное образование, учителя, ученые, инженеры, на балконе -студенты и школьники. В отдельной ложе - театральные критики. Зрители хорошо принимали новую работу чеховцев, награждая актеров горячими аплодисментами. Актеры работали с большим подъемом и вдохновением. Будяк, как всегда, играл на пределе человеческих возможностей.

Николай I (слева) - артист K.K. Забелин, отражение в зеркале - артист В.И. Клевцов.

О премьере заговорили, а из гороно в школы города поступила команда «Посмотреть!» Казалось бы, все идет нормально, и спектакль можно признать несомненной удачей театра. Но тут заговорила критика. Новую работу в целом оценили удовлетворительно, а вот бедному П. Будяку здорово досталось. Роль подверглась резкой критике. Внешний вид Поэта, игра актера у критиков вызвали резкое неприятие. «Это что - Пушкин? - спрашивали они. - Это же какое-то недоразумение. Совсем не наш Пушкин». Сегодня уже трудно сказать, что критикам не понравилось в работе Будяка, но такая оценка, к сожалению, имела место. Кто-то из театральных поэтов в те дни сочинил по этому поводу эпиграмму:

Вот это дали по макушке!

Был П. Будяк,

А стал А. Пушкин!

Интересно, что с Пушкиным «повезло» не только чеховцам. Народный артист СССР, знаменитый актер второго поколения мхатовцев Михаил Михайлович Яншин рассказывал: «Постановку Михаила Козакова о Пушкине с Роланом Быковым в главной роли Фурцева закрыла. Козаков вступил с ней в полемику, ссылаясь на пушкинистов, которые считали Быкова интересным и небывалым исполнителем роли Пушкина. Фурцева на этот довод Козакова ответила: «Меня не интересует, что там придумали ваши пушкинисты. Для народа, для нас, Пушкин - это красивый русский гений, а не горбатый карлик, каким вы его показали». Вот и Будяк ростом не отличался. Может, за это и пострадал, а может, установку такую дали, неизвестно.

И все же мы решили занести этот спектакль в золотой фонд театра. Уж очень многим он запомнился как выдающаяся работа коллектива. А какие знаменитые актеры играли в нем: Г.Д. Постников (Жуковский), Л.А. Гаврилов (Геккерен), H.A. Жилякова, К.Е. Тузова (Натали), Г.Я. Маркович (Дубельт), М.М. Климов (Данзас), М.М. Плышевская (Катрин)! А сам Александр Сергеевич первый и последний раз появился на сцене нашего театра. И в этом смысле зрителям моего поколения повезло. Мы видели «живого» Пушкина.

ГЛАВА VI. ТЕАТР НА СТРАНИЦАХ ПРЕССЫ

Таганрогского писателя, лауреата Государственной премии СССР Ивана Дмитриевича Василенко, автора «Волшебной шкатулки», «Звездочки», «Артемки», «Повести о зеленом сундучке» и многих других известных произведений, по праву можно назвать родоначальником театральных публикаций на страницах городской газеты «Таганрогская правда». Он присутствовал на торжественном открытии театра 10 января 1945 года, и он же в статье «Спектакль молодости» в «Таганрогской правде» от 16 января рассказал о молодых актерах, приехавших в Таганрог, и о премьере «Трех сестер». С его легкой руки ни одна последующая премьера театра не останется без внимания прессы. Сменится не одно поколение журналистов, литераторов, общественных корреспондентов и театралов, но эта традиция будет жить и достойно перейдет из века двадцатого в двадцать первый.

Листая пожелтевшие от времени подшивки «Таганрогской правды», встречаешь фамилии первых театральных рецензентов: И. Василенко («Рождение нового театра»), Евг. Бонарского («Сказка горячего сердца»), Ив. Бондаренко («Своя семья», «Великая сила», «Орлиное племя»), Евг. Горского («Памятные встречи»), Н. Миронова («Так и будет», «Без вицы виноватые»), А. Марьямова («Иванов»), Н. Заприводина («Далеко от Сталинграда»), М. Вайсмана («Любовь Яровая»). В 50-е годы круг рецензентов расширяется. Появляются публикации В. Рокотова, В. Строкопытова, Н. Куртеева, И. Михайлова, Н. Образцовой, И. Леонидова и других авторов.

Шестого июня 1949 года в «Таганрогской правде» впервые публикуется достаточно емкая по содержанию рецензия молодой журналистки Александры Селезневой, рассказывающая о постановке пьесы лауреата Сталинской премии А. Сурова «Зеленая улица». С этой публикации начался ее творческий путь в театральной журналистике. Александра Яковлевна закончила пединститут, в Таганрог приехала в 1946 году и поступила на работу в редакцию газеты «Таганрогская правда». В 1947 году в семье Селезневых родился сын Виктор (в настоящее время В.Д. Селезнев - кандидат педагогических наук, доцент, декан факультета иностранных языков Таганрогского государственного педагогического института). В 1952 году она перешла работать в многотиражку завода «Красный котельщик», а через несколько лет вновь вернулась в редакцию «ТП». За четверть века работы на журналистском поприще ею были написаны десятки первоклассных рецензий. Ничего не приукрашивая и не увлекаясь хвалебным тоном, она всесторонне раскрывала достоинства каждой новой работы Чеховского театра, и с особой деликатностью, дабы ненароком не обидеть актеров и режиссеров, отмечала слабые стороны и недостатки спектаклей.

Совсем недавно среди журналистов, пишущих о театре, то ли в шутку, то ли всерьез неожиданно возник вопрос: а когда следует писать рецензию, сразу же после премьеры спектакля или некоторое время спустя? Дискуссия носила чисто кулуарный характер, однако показалась мне далеко не праздной. Анализ театральных публикаций прошлых лет показывает, что рецензии на новые работы театра появлялись в печати не сразу, а, как правило, спустя две-три недели после премьеры, то есть когда спектакль уже входил в обычный рабочий режим.

А вот, что рассказала по этому поводу директор Чеховского театра, заслуженный работник культуры РФ Т.П. Бувалко:

– Писать рецензию на спектакль можно когда угодно, на все воля автора, но... Практика показывает, что премьерный спектакль почти всегда проходит на ура, зритель встречает его тепло и радушно. Первый спектакль - явление особенное с психологической точки зрения. Актеры, взволно¬ванные новой работой, играют, на одном дыхании, а зрители оценивают, происходящее на эмоциональном уровне: понравилось или не понравилось. Тут не до анализа. В этот памятный вечер много цветов, выступления официальных лиц, представление режиссера публике. Правда, история знает случаи, когда провал очевиден уже на первом спектакле (как, например, было в 1896 году с чеховской «Чайкой» в Александрийском театре в Санкт-Петербурге).

Т.П. Бувалко -заслуженный работник культуры РФ, директор Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова.

Второй спектакль, как правило, провальный. И этому можно найти объяснение. Опьяненные успехом удачного старта, актеры расслабляются, успокаиваются, и неожиданно обнаруживаются «сырые» места. К тому же режиссер-постановщик пытается, устранить замеченные на премьере недостатки, начинает что-то быстро менять и переделывать, а времени нет, и оказывается, что второй спектакль сыгран хуже, чем первый.

А вот третий-четвертый спектакли уже идут с четко отработанными мизансценами. Актеры уверенно чувствуют себя в обличье своих героев, и уже нигде ничего «не жмет» и «не давит», и слова сами собой вырываются наружу, без вынужденных пауз и спасительных «отсебятин». Теперь спектакль окончательно готов, и рецензенты могут приниматься за дело.

К слову сказать, в свое время К.С. Станиславский очень не любил, когда уже на следующий после премьеры день в печати появлялись рецензии. Их авторов он называл «нетерпеливой критикой». На этом следовало бы поставить точку и не развивать спорную мысль дальше. В конце концов каждый автор сам решает, когда писать рецензию. Причем, один не может удержаться, чтобы с первого раза не дать оценку увиденному, другой предпочитает посмотреть спектакль пару раз, почитать первоисточник, поговорить с постановщиком, а уж потом приступает к анализу. Главное, чтобы это самое «мнение» не звучало истиной в последней инстанции и не душило голоса желающих высказаться по тому же поводу.

Вопрос о сроках написания рецензии, казалось бы, такой простой, имеет другую сторону: а кто имеет право на рецензию? Кто тот «судья», который выносит «приговор» новой работе театра? Просматривая старые подшивки «Таганрогской правды», встречаешь публикации профессиональных театроведов, писателей, журналистов, педагогов-литераторов. Кроме того, в те незапамятные времена в газете существовала рубрика «Мнение зрителя», и любой театрал, мало-мальски владеющий пером, мог публично высказать свое мнение о том или ином спектакле. Такие публикации вызывали интерес у читателей и привлекали внимание потенциальных зрителей к премьере. Можно вспомнить и рубрику «На перекрестке мнений», которая позволяла разным авторам высказать свои взгляды и позиции, как правило, противоположные. Все это вносило живую струю в содержание газеты и делало театральную тему общедоступной.

Собирая материал для этой главы, я встретился с бывшим главным редактором газеты «Таганрогская правда» Б.М. Слуцким и попросил его ответить на ряд вопросов, касающихся театральной журналистики и взаимоотношений прессы с театром.

Имя Б.М. Слуцкого хорошо знакомо таганрожцам. Борис Моисеевич, до того как стать главным редактором, много лет занимался вопросами искусства, возглавлял отдел культуры в редакции «Таганрогской правды». Он - автор целого ряда очерков, написал не одну театральную рецензию и в свое время считался своим человеком в Чеховском театре.

СВОЙ СРЕДИ СВОИХ

– Борис Моисеевич, работая со старыми подшивками «Таганрогской правды», я неожиданно обнаружил рецензию на один спектакль Чеховского театра, которая была подписана «Б. Слуцкий». Затем промелькнуло несколько ваших с Сергеем Сериковым публикаций по истории нашего театра. Расскажите, как вы «попали» в эту тему?

– Начнем с того, что почти сорок лет назад, в 1965 году, я пришел в «Таганрогскую правду» после окончания отделения журналистики филологического факультета Ростовского госуниверситета.

– Имени М.А. Суслова?

– Нет, тогда он еще носил имя В.М. Молотова. Имени Суслова он стал позднее. Когда я пришел в редакцию, то мне пришлось заниматься в газете вопросами промышленности и транспорта, но тяга к искусству и театру все же преобладала. Это началось еще в студенческие годы, когда я увлекся эстетикой. Напротив здания РГУ на улице Энгельса (теперь это Большая Садовая) находилась Ростовская областная филармония, и мы ни одного концерта не пропускали, ходили на все спектакли драматического театра. У нас был свой великолепный клуб, а университетский студенческий театр эстрадных миниатюр (СТЭМ) гремел на весь Ростов. Участвовал в нем и я, но не играл, а писал миниатюры, репризы, интермедии. Руководили СТЭМом два Евгения: Корнилов и Мирмельштейн. Они были большими энтузиастами своего дела, и на них держался весь студенческий театр. Женя Корнилов был моим хорошим товарищем, несмотря на то, что учился курсом старше. Впоследствии он стал заведующим кафедрой истории журналистики, деканом филфака, доктором филологических наук, профессором. (Е. Корнилова хорошо знали и как драматурга. Его пьесы с успехом шли в Ростовском академическом театре им. М. Горькою. Последней его работой стала пьеса «Атаман Каледин». В декабре 2003 года в возрасте шестидесяти двух лет он скоропостижно скончался. - В.М.).

– Знакомая ситуация. Мне тоже в студенческие годы приходилось и в СТЭМе играть, и интермедии пописывать.

– Выходит, мы коллеги (смеемся). Так вот, когда я приехал в Таганрог, то первое, что сделал, пошел в театр и очень быстро познакомился с актерами, потому что мы были примерно одного возраста. С одними я дружил, с другими просто поддерживал хорошие отношения, у многих бывал в гостях. Занимаясь вопросами театра, я изучал его историю, читал огромное количество литературы, специализировался в области театроведения.

Б.М. Слуцкий. Фото 70-х годов.

Ю.Г. Недоречко. Фото 1966 г.

–А когда вы написали свою первую рецензию и что это был за спектакль?

– В 1966-м главным режиссером театра стал Владимир Станиславович Цесляк, и одной из первых его постановок был спектакль «Прощание в июне» по пьесе Александра Вампилова. По-моему, уже шел 67-й год. (Премьера спектакля состоялась в январе 1967 г. - В.М.). Начинающего драматурга Вампилова тогда мало кто знал, и наш театр первым в стране поставил эту пьесу. В спектакле играли молодые, недавно пришедшие в театр, актеры Нелли Ергакова, Юра Ветров, Семен Краснюк, Кларисса Киреева, Тамара Беленко, Анатолий Феденко и другие. И вот на этот спектакль я написал свою первую в жизни рецензию.

– Кроме вас, кто из журналистов в те годы работал в жанре рецензий?

– От «Таганрогской правды» два человека попеременно писали тогда рецензии — я и Геннадий Федорович Андрианов. В свое время Г.Ф. Андрианов преподавал русский язык и литературу в 28-й школе, и рецензии на спектакли начал писать давно, сначала как общественный корреспондент. А когда он стал работать в штате «Таганрогской правды», то продолжил театральную тематику. Но у него преобладал литературоведческий подход, его публикации отличались аналитикой драматургического материала, а у меня был уклон в сторону режиссуры, сценографии, анализа работы актеров. Потому что я знал театр, как говорится, изнутри, а это имеет немаловажное значение для пишущих рецензии.

– В чем заключалось это знание «изнутри»?

– Я уже говорил, что дружил со многими артистами. Кроме того, у меня сложились хорошие отношения с B.C. Цесляком, Б.О. Потиком и другими режиссерами. Мне иногда удавалось присутствовать на репетициях, много лет я был членом художественного совета театра. Худсовет в те годы принимал новые работы театра, и на его заседаниях после генеральной репетиции, так называемой «сдачи спектакля», шел такой разбор, такая нелицеприятная критика! Хорошо, что этого не слышали зрители. Заседание худсо¬вета проходило в свободной демократической форме, все говорили открыто, невзирая на лица. Для меня как для рецензента это была хорошая школа.

А еще очень прочно меня связывало с театром то, что на протяжении ряда лет я читал актерам и другим творческим работникам театра курс эстетики. До меня этот курс вела знаменитая великолепная учительница русского языка и литературы 10-й средней школы, кандидат педагогических наук Юлия Григорьевна Недоречко. Опираясь на теорию вопроса, она свободно и откровенно, не придерживаясь каких-то существовавших тогда политизированных канонов и догматов, вела речь об эстетике, искусстве. По ее стопам пошел и я, взяв на вооружение ее методику. Одним словом, в театре я стал своим человеком,

– А такая близость к театру не сказывалась на объективности ваших рецензий?

– Нисколько! Наоборот, тогда критический дух в газетных публикациях поощрялся, правда, не все и не всех можно было критиковать, но театр как раз находился в поле разрешенной критики.

– И отношения с актерами и режиссерами после этого не портились?

– Никогда! B.C. Цесляк, например, был глубоко творческой личностью и спокойно воспринимал критические замечания. А вот Б.О. Потик особой благосклонности к рецензентам не проявлял и ревностно относился к замечаниям, но черная кошка между нами никогда не пробегала. Если хотите, расскажу об одном интересном случае, который произошел у нас с Потиком.

– Расскажите. Любой факт или интересная история - это строка в летопись нашего театра.

Так вот, Борис Осипович Потик поставил как-то пьесу Виктора Розова «Четыре капли». Это была близкая ему фронтовая тема, а я писал рецензию на этот спектакль. Надо сказать, что Потик поддерживал отношения и с Виктором Розовым, и с другими здравствовавшими в те годы драматургами, чьи пьесы он ставил в нашем театре. И была у него традиция - одаривать этих драматургов рецензиями, опубликованными в «Таганрогской правде». Однажды повез он и мою рецензию Розову. Так случилось, что в это время Виктор Розов проводил в Подмосковье творческий семинар для начинающих рецензентов, драматургов и режиссеров. И на одном из занятий прочитал мою рецензию вслух, проанализировал, выслушал другие мнения и сказал: «Вот как надо писать рецензии!» А потом вернул ее Потику с дарственной надписью «Автору рецензии... ». Уже не помню ее содержания, где-то в домашнем архиве эта газета лежит. Вот так заочно я познакомился с драматургом Розовым.

– А личные знакомства с драматургами были?

– Конечно. Когда в театре поставили «Прощание в июне», в Таганрог приехал Александр Вампилов. В ту пору я уже был заведующим отделом культуры редакции, и меня в качестве сопровождающего лица прикрепили к нему. Мы ходили с ним по всему городу: посетили театр, посмотрели его пьесу, потом приняли участие в разборе спектакля. На следующий день побывали в радиотехническом институте, где он встречался со студентами, путешествовали по чеховским местам города. Это был невысокого роста худенький паренек с чуть раскосыми глазами, что-то бурято-монгольское было в его лице...

– Мужчина или паренек, сколько ему лет тогда было?

– Лет двадцать пять, он был моим ровесником. Очень скромный, застенчивый, обаятельный человек. Я даже поразился тому, как неуютно он чувствовал себя в лучах славы, откровенно не скрывал своего удивления горячим приемом, который ему оказали актеры и студенчество. Как мне показалось, поездка в Таганрог вдохновила его.

Может, я отклоняюсь от темы, но мне довелось общаться и с Вадимом Кожевниковым. Беседуя с ним, я узнал интересные и малоизвестные широкому кругу читателей подробности создания романа «Щит и меч». Это уникальное интервью было опубликовано в «Таганрогской правде» и заняло целую полосу.

– А в вашу бытность заведующим отделом культуры «ТП» существовал институт внештатных, общественных рецензентов?

Существовал всегда, и до меня, и после. Я уже называл Геннадия Федоровича Андрианова, который начинал в «Таганрогской правде» общественным корреспондентом. Как не вспомнить Валентину Петровну Коновалову, до¬цента пединститута, Ирину Леонтьевну Пуцилову, Ольгу Николаевну Зуеву, в то время работавшую директором городского Дома культуры. Ими было написано множество рецензий.

– А как появился исторический цикл о театре?

– Следует сказать, что история создания городского драматического театра достаточно полно и широко описана и в отдельных изданиях, и в статьях научных работников городского краеведческого музея, и краеведов-любителей. Можно вспомнить «Историю Таганрога» П.П. Филевского и его же неопубликованную работу «Из жизни таганрогского театра 40-х годов», «Очерки истории таганрогского театра» В.Ф. Третьякова, выпущенные в 1927 году к 100-летию театра, отдельные публикации краеведов-любителей - О.П. Гаврюшкина, М.С. Киричек и других. А в 1977 году, к 150-летию Чеховского театра, возникла идея сжато изложить на страницах «Таганрогской правды» полуторавековую историю театра, так сказать, в журналистском варианте. И за эту работу мы взялись с бывшим заведующим литературной частью театра Сергеем Петровичем Сериковым, который к тому времени уже работал на городском радио. Так появились «Очерки истории театра имени А.П. Чехова», а к юбилею театра был выпущен буклет с нашим текстом.

– Скажите, а как журналист, только что окончивший университет, придя в газету, попадает на «культуру»? Ее «спихивают» молодому как нечто второстепенное, малосущественное?

– Нет, это в корне неправильное представление. И вот почему. О художественной самодеятельности, которой тогда в городе было более чем достаточно, мог писать кто угодно. А в театр в целях поддержания имиджа редакции посылали всегда опытных журналистов, набивших руку на рецензиях и разбирающихся в искусстве. Тогда в редакции работали такие асы журналистики, как Геннадий Сухорученко, Николай Куртеев, Татьяна Азизова, Александра Селезнева, Владимир Яковлев, Геннадий Андрианов, которые написали несметное количество рецензий. В 80-е годы проблемами театра занимались Елена Чехова, Татьяна Зеленская, продолжал работать Геннадий Андрианов. В начале 90-х в газету пришла Наталья Череднико¬ва, чуть позже Мария Владимирова. Молодые способные журналистки сразу включились в театральную тематику. Но наступили уже совсем другие времена, потребовавшие иного стиля работы.

– Вы меня убедили. Но если рецензии писали многие, не было ли у вас конкуренции? Скажем, на спектакль шли и Сухорученко, и Слуцкий, кто должен был писать о спектакле?

– Нет, никакой конкуренции, никакой драки по поводу того, кому писать, не существовало. Во-первых, театр в те годы выдавал до десяти премьер в сезон, и всем хватало. Во-вторых, особого желания писать рецензию ни у кого не возникало. Хлопотное это дело: на репетициях побывать надо, спектакль посмотреть, да не один раз, изучить соответствующую литературу, а может, даже и пьесу перечитать, поговорить с режиссером, то есть проделать огромную исследовательскую работу. А цена вопроса - максимум двести строк. Проще было пойти на завод и написать, как выполняется план текущего года пятилетки.

– Наверное, рецензии писали люди увлеченные, больше из любви к искусству.

Вы абсолютно правы. Я еще так скажу, рецензия -это повод для самовыражения, как и любая критическая статья в области искусства. Рецензент как бы преломляет через свое мировосприятие то, что хотел сказать автор пьесы или режиссер с актерами, и дает этому свою оценку. И плохо, когда эта оценка несет на себе отпечаток крайнего субъективизма, немотивированного отрицания или безмерного восторга. Рецензия не должна быть истиной в последней инстанции. Она должна пробуждать полемику, вызывать желание посмотреть спектакль, а не звучать приговором.

– Была ли в ваше время специализация? Скажем, кто-то любит оперу и пишет об оперном спектакле, кто-то веселые комедии, а кому-то ближе душераздирающие драмы.

– Если вспомнить 60-70-е годы, то да, такая специализация была. Я, допустим, не за каждый спектакль брался. Когда видел, что это конъюнктурная постановка «навстречу очередному съезду», я под разными предлогами уклонялся, и рецензию писал кто-то другой. Это мог быть и общественный корреспондент газеты. Постепенно у каждого из нас сложилось некое амплуа: один работал в области классики, другой - в области советской, современной пьесы, третий - в области легкого жанра, водевилей или чего-то в этом духе.

– Как складывались отношения прессы с театром в 90-е годы?

– Отношения с театром всегда были хорошие. По крайней мере, мы всегда добросовестно и с большим вниманием относились ко всем проблемам театра и публиковали на страницах газеты не только рецензии. Жизнь театра всегда вызывала и по-прежнему вызывает интерес у жителей города. Сейчас другие времена, в городе появилось много других печатных изданий, работают несколько каналов местного телевидения, и все они уделяют театру повышенное внимание. Потому как Чеховский театр по-прежнему остается доминирующей составляющей культуры в общественной жизни нашего города.

КТО ВЫ, Б. ИВИН?

Многие рецензенты в те далекие годы подписывали свои газетные публикации псевдонимами, и с каждым днем все труднее установить, кто был кто на самом деле. Но с уверенностью можно утверждать, что среди первых рецензентов были писатели и профессиональные журналисты, педагоги школ и техникумов, учительского института (так в 40-е годы назывался Таганрогский государственный педагогический институт).

Например, Николай Миронов, автор многих рецензий не только на спектакли Чеховского театра, но и на выходившие в те годы художественные кинофильмы, преподавал литературу в учительском институте, а затем в металлургическом техникуме. Много лет он возглавлял городское литературное объединение. Геннадий Андрианов поначалу работал учителем русского языка в средней школе, а затем пришел в редакцию «Таганрогской правды», стал профессиональным журналистом. В штате редакции мно¬го лет работали Александра Селезнева, Владимир Яковлев, Николай Куртеев и многие другие авторы театральных рецензий. К величайшему сожалению за давностью лет, не удалось проследить судьбу М. Вайсмана, В. Рокотова, В. Строкопытова, В. Гнутова и многих других авторов, чьи имена часто встречаются на страницах «Таганрогской правды» 40-60-х годов.

А вот еще одно имя — Б. Ивин, часто встречающееся в «Таганрогской правде» 40-50-х годов. Захотелось выяснить, кто он, этот таинственный Б. Ивин. Не буду вдаваться в подробности, каким образом удалось установить истинное имя автора, скажу лишь, что под этим псевдонимом «скрывался» от широкой общественности учитель русского языка и литературы средней школы № 2, исследователь творчества А.П. Чехова Иван Иванович Бондаренко. Пройдут годы, и он станет известным в городе писателем, краеведом, доцентом Таганрогского педагогического института. Кстати, таинственный Евг. Бонарский - его же псевдоним.

Закрались подозрения, что за авторской подписью «И. Михайлов» тоже «прячется» известный в Таганроге писатель, журналист, член Союза писателей и Союза журналистов России Игорь Михайлович Бондаренко. Слишком перекликались имя и отчество писателя с газетной подписью. Однако выяснилось, что И. Михайлов - это никакой не псевдоним, а настоящие имя и фамилия широко известного в прошлом писателя Игоря Леонидовича Михайлова, который с 1946-го по 1958 год жил в Таганроге, преподавал в школе русский язык и литературу и сотрудничал с газетами «Таганрогская правда» и «Молот». Кстати, в газете «Молот» от 20 июня 1957 года за подписью «И. Леонидов» опубликована рецензия на спектакль чеховцев «Одна ночь». Скорее всего, это один из псевдонимов И.Л. Михайлова. Его перу принадлежали также и многие материалы, посвященные литературной и культурной жизни Таганрога.

Соблюдая профессиональную этику, не станем раскрывать псевдонимы авторов, пишущих о театре в наши дни, а отдадим должное журналистам других изданий, освещавших в минувшие годы деятельность Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова.

ЗЕРКАЛА ГАСТРОЛЬНОЙ ЖИЗНИ

Жизнь театрального коллектива невозможно себе представить без гастролей. Когда-то даже существовали так называемые гастрольные театры. Они не имели своих стационарных площадок и, мигрируя по стране, выступали перед зрителями зачастую под открытым небом. О таких мобильных коллективах нам с достаточной долей романтики поведал отечественный кинематограф. Можно еще раз вспомнить гастролировавшую по Югу России группу В.И. Качалова или студию Ю.А. Завадского, несколько лет путешествовавшую по стране и в конце концов обосновавшуюся в середине 30-х годов в Ростове-на-Дону.

Гастрольный период в Таганрогском драматическом театре, как правило, приходился на летнее время, и артисты с большим нетерпением ждали наступления этого момента. Гастроли давали им возможность повысить профессиональное мастерство, получить дополнительный заряд бодрости и вдохновения, а также укрепить свое нестабильное материальное положение. Приезда иногородних артистов ждали и зрители, истинные ценители драматического искусства.

Заслуженная артистка России К.Е. Тузова. Фото 1972 года.

Первый выезд молодых чеховцев из «родного дома» состоялся летом 1945 года в Ростов. Там уже знали, что в Таганроге вновь заработал театр, сформированный из московских артистов, выпускников ГИТИСа. И когда таганрожцы прибыли в столицу Дона, в городе начался форменный ажиотаж. Билеты шли, как говорится, нарасхват, а каждый спектакль сопровождался восторженными эмоциями, теплым приемом и потоком донских цветов.

В эти жаркие летние дни ростовчане увидели почти весь репертуар Чеховского театра пер¬вого послевоенного сезона.

Ветеран таганрогской сцены, заслуженная артистка России Клара Евгеньевна Тузова рассказывала:

– Я поступила в Чеховский театр в июле 1951 года сразу после окончания Ленинградского театрального института имени А.Н. Островского. Буквально на следующий день после собеседования со мной театр стал собираться на гастроли в Ростов. Взяли и меня, хотя никаких ролей я, естественно, еще не играла. От актеров я узнала, что, начиная с 1945 года, театр каждое лето выезжал на гастроли в столицу Дона и работал, там месяц-полтора. Такая приверженность к Ростову объяснялась тем, что первый секретарь Ростовского обкома партии Николай Семенович Патоличев, будущий министр внешней торговли СССР, очень любил Чеховский театр и его артистов. Приезжал в Таганрог чуть ли не на все премьеры, а летом давал команду областному комитету по делам искусств организовать гастроли чеховцев в Ростове. Патоличев, проявляя заботу о ростовчанах, говорил: «Пусть посмотрят настоящий театр!»

На страницах газет «Молот», «Вечерний Ростов», «Красное Знамя», «Комсомолец» и других в каждый приезд таганрожцев появлялись глубоко содержательные, бескомпромиссные и доброжелательные статьи известного ростовского критика и театроведа И. Браиловского. Назовем некоторые из них: «Сила художественного реализма» (1947), «Театр творческой молодежи», «За дальнейший творческий рост» (1948), «Заслуженное одобрение» (1957), «Театр творческих поисков» (1959) и другие. Его же перу принадлежат рецензии на спектакли «Великая сила», «Хождение по мукам», «Каменное гнездо», «Иванов». В них, как в зеркале, отражалась творческая жизнь театра, его удачи и достижения, промахи и ошибки. Браиловский питал глубокие симпатии к таганрогскому театру, он восторгался молодостью и талантом его актеров, особым духом, которым был пропитан каждый его спектакль.

О таганрогском театре писали многие известные журналисты Дона, преподаватели Ростовского госуниверситета, педагогического института, театральные критики. Всех перечислить практически невозможно, но некоторых из них назовем: К. Лебедев, Н. Костарев, И. Гегузин, Г. Червяченко, А. Богданов, В. Миронов, В. Ширяев, И. Слезина, Л. Мазрухо, А. Костанов, Ю. Шухмин, П. Громов, А. Рогачев, Л. Греков, Г. Леондор, Л. Браиловский, А. Балацкая.

Говоря о театральной журналистике, как не вспомнить газеты, в которых публиковались материалы о чеховцах в период их «ближних» гастролей. По названиям этих периодических изданий можно проследить географию гастрольных туров театра в первые годы его существования. Вот они: «Комсомолец Донбасса», «Комсомолец Кубани», «Красное Знамя» (Сочи), «Радянська Донеччина», «Социалистический Донбасс», «Советский Крым».

За годы своего существования театр с гастролями объездил добрую половину европейской части бывшего Советского Союза: Москва, Пенза, Харьков, Новороссийск, Керчь, Ужгород, Дрогобыч, Львов и многие другие большие и малые города и села. И где бы ни выступали наши артисты, повсюду их встречали добрые, сияющие лица, море цветов и несмолкающие аплодисменты, и, конечно же, теплые, восторженные публикации в местной прессе.

Чтобы не быть голословным, приведу несколько выдержек из газетных статей разных лет.

«Театр имени А.П. Чехова уже зарекомендовал себя как коллектив, умеющий глубоко раскрывать идею драматургического произведения, содержание каждого образа. Для театра характерно стремление достигнуть убедительности не внешними эффектами, а правдивым выражением психологических переживаний персонажей».

Г. Червяченко. «Маскарад».

«Молот», 11 сентября 1951 г.

«Есть много хорошего в деятельности таганрожцев: смелость в выборе репертуара, своя неповторимая и своеобразная манера игры актеров, воспитанных на лучших традициях мхатовской школы. Вот почему в спектаклях таганрогского театра нет ничего лишнего, бьющего на внешний эффект, а есть глубокое проникновение в существо авторского замысла, в психологию героев».

А. Ломоносов. «Театр жизненной правды».

«Комсомолец Кубани», 29 августа 1956 г.

«Радостно отметить, что актерам и режиссеру-постановщику С. Лаврову удалось <...> создать стройный, одухотворенный спектакль, общий рисунок которого изящен, строг, интеллектуален. Астраханские зрители от души благодарны Таганрогскому драматическому театру за то, что своей «Чайкой» он приобщил нас к вечно живому, мудрому источнику чеховского творчества».

М. Зингер, Э. Новгородова.

«Чайка» на таганрогской сцене». «Волга», 8 августа 1958 г.

Жизнь провинциального Таганрога, в том числе его достижения в области культуры и искусства, привлекали особое внимание и работавших в разные годы собственных корреспондентов центральных газет «Правда», «Комсомольская правда», областной газеты «Молот». Мы уже отмечали роль «Молота» в театральной журналистике 40-50-х годов. К сказанному можно добавить, что добрая традиция освещать жизнь и деятельность Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова нашла свое продолжение и в 60-е годы, когда собкором «Молота» по городу Таганрогу работал Владимир Иванович Булгаков. В 70-90-е годы Булгакова сменил ныне здравствующий и успешно работающий ответственным редактором газеты «Ветеран Дона» Алексей Алексеевич Бардашенко, заслуженный работник культуры РФ. Его перу принадлежала не одна рецензия на современные постановки Чеховского театра. В те годы соприкоснуться с творчеством одного из ведущих театров Ростовской области считалось за честь, и свидетельствовало о высоком художественном уровне старейшего на Дону театра.

ВЕРКА, ВЕРА, ВЕРА АЛЕКСАНДРОВНА!

Театральная журналистика Таганрога характерна не только публикациями видных литераторов, педагогов и журналистов-профессионалов. Огромный вклад в историографию Чеховского театра внесла бывшая заведующая его литературной частью В.А. Глушко.

Работая завлитом, Вера Александровна добросовестно, с каким-то даже упоением и одержимостью, выполняла свою работу и регулярно освещала в печати текущую жизнь театра. Как постоянного автора ее хорошо знали в газете «Таганрогская правда», материалы В. Глушко публиковались в «Таганрогском вестнике», «Гранях месяца», «Городской площади», выходившей в Таганроге в конце 90-х годов. Ее имя часто встречалось в областной газете «Наше время», в центральной «Культуре», в журналах «Театр» и «Театральная жизнь». Опасаясь показаться необъективной, и выказать чрезмерную привязанность к своему театру, Вера избегала писать критические статьи и нелицеприятные рецензии, хотя в годы ее работы в театре случались и не совсем удачные, скажем откровенно, слабые постановки. Но любовь к театру, артистам оказывалась сильней каких-то просчетов и недоработок режиссеров. На актеров она смотрела с благоговением, как смотрит глубоко верующий человек на святыни своей веры. У нее были друзья и среди артистов старшего поколения, и среди ровесников. Вера дружила с Ольгой Николаевной Воробьевой и Тамарой Беленко, с Варварой Михайловной Нагоровой и Таисией Рогульченко, поддерживала теплые, дружеские отношения с Еленой Хакало, Светланой Ливадой, Ириной Гриценко. После смерти матери Вера жила одна, полностью посвящая себя работе. До конца своих дней она оставалась по существу одиноким человеком. Личную жизнь ей заменил театр.

Завлит Чеховского театра В.А. Глушко. 70-е годы.

Шестого ноября 2002 года Вера Александровна Глушко неожиданно ушла из жизни. Она не отличалась крепким здоровьем, в последнее время часто болела, но духом не падала, по мере сил и возможностей работала, писала прекрасные статьи, сотрудничала с местным телевидением, вела домашнее хозяйство, безумно любила своих кошек и мечтала написать книгу о нашем старом добром театре. Уволенная в конце 90-х годов из храма искусства, она потеряла самое дорогое, что было у нее в жизни, но сумела сохранить душевное равновесие и какое-то суеверное спокойствие, веру в себя, в собственные силы. Значит, не зря носила это гордое, полное надежды имя Вера! Светлой памяти В.А. Глушко посвящаются эти строки.

Судьба свела нас с Верой полсотни лет назад, в 1-м «Б» классе 10-й средней школы. Мы тогда все были Витьками, Верками, Сашками, Наташками и другого обращения друг к другу не признавали. А где-то в третьем-четвертом классе я оказался с ней за одной партой. Это довольно забавная история, которую хотелось бы вспомнить. Вера сидела одна за первой партой в среднем ряду. Почему-то никто не хотел сидеть с ней рядом, и я не помню, чтобы она в классе с кем-то дружила. Она обладала ершистым, задиристым характером, обращалась с нами бесцеремонно и давала всем прозвища. Может, это отталкивало, а может, что другое. Внешне она была классическим «гадким утенком».

По мнению нашей учительницы начальных классов Антонины Никоновны Дворцевой, я считался, мягко говоря, учеником невнимательным, вертлявым, больше интересующимся тем, что делают мои товарищи, а не тем, что объясняет учительница. Моей маме она говорила: «Ваш сын все время ерзает на уроках, крутится, разговаривает. Надо с ним что-то делать!» На следующий же день меня в воспитательных целях посадили за первую парту рядом с Веркой Глушко, прямо под нос бдительной Антонине Никоновне.

А надо сказать, что и моя соседка не отличалась особой усидчивостью. Буквально через несколько дней я прочувствовал это собственным задом. Как-то на одном из уроков что-то больно кольнуло меня в правое бедро. Я повернулся к Вере, но она с независимым видом внимала объяснениям учителя. Через минуту опять последовал укол сильнее предыдущего, я дернулся и чуть не вскрикнул. И тут же услышал: «Волошин, не крутись, сядь ровно и смотри на доску!» Какая там доска, когда я чуть не плачу. А Верка придвинулась-ко мне и шепчет: «Я из тебя жир выпущу, буржуй недорезанный!» «Буржуем» я стал благодаря своей гладкой упитанности. Так продолжалось до конца учебного года. Булавки сменялись знаменитыми ученическими перышками № 11, иголками, кнопками и другими колющими предметами. Мое перевоспитание и «выпускание жира» продвигалось крайне медленно, а уже в следующем году мама перевела меня в другой класс, более дисциплинированный и с хорошей успеваемостью.

Наши стежки-дорожки с Верой тогда разошлись, и встретились мы спустя много лет, хотя жили в одном городе и даже на параллельных улицах. Я пришел к ней как журналист, чтобы взять интервью (получилось, что первое и последнее в ее жизни). Она очень удивилась и одновременно обрадовалась, что домашний календарь «Грани месяца» проявил к ней интерес. Беседа проходила летом 2002 года в ее скромной «жактовской» квартирке в Тургеневском переулке, недалеко от исторической Каменной лестницы. Мы пили дешевый кагор, вспоминали школьные годы, поминали ушедших из жизни наших учителей, актеров и режиссеров Чеховского театра. На моих ногах удобно расположился и мирно посапывал ее любимый белый кот.

– Вера, давай вспомним твой приход в Чеховский театр.

– В театр я пришла в 1976 году после окончания театроведческого отделения Ленинградского института театра, музыки и кино (ЛГИТМИК). Семейные узы меня не тяготили, и мне чертовски хотелось работать. Должность заведующей литературной частью меня вполне устраивала, о лучшем нельзя было и мечтать.

– Какие же жизненные течения занесли тебя в искусство?

– Театром я увлеклась еще в школе, но не в той, где мы с тобой учились, а в ростовском интернате. На уроках литературы и школьных вечерах любила читать стихи Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, неплохо писала сочинения, и решение стать актрисой созрело уже в 9-м классе. После выпускного вечера бросилась штурмовать московские театральные вузы, но в Щепкинском не хватило фактуры, сказали, что надо обладать данными Людмилы Чурсиной или Татьяны Дорониной, а в ГИТИСе высоко оценили чтение поэмы Рождественского «Реквием», но мой южный говор не вписывался в «ма-а-с-ков-ски-й» диалект. И мне посоветовали либо заняться постановкой речи, либо поступать на любую другую специальность, только не на актерское отделение.

– Неудача тебя разочаровала?

– Нисколько. На следующий год я поехала в Ленинград и поступила в ЛГИТМИК на театроведческое отделение.

– А почему театроведческое, решила сменить амплуа?

– Так я задумала еще в школе: либо актерский, либо театроведческий, потому что театром я была «отравлена» с детства, и существования вне его для себя не представляла.

– А чем объяснить возвращение на малую родину?

– Вернулась я сюда в 1975 году без всякой надежды найти работу по специальности. Здесь у меня жила мама. Были и личные интересы. С работой мне помогла Тамара Прокофьевна Бувалко, в то время заведующая отделом культуры горисполкома. Меня взяли методистом в городской Дом культуры, потом некоторое время я работала референтом в парткоме завода «Красный котельщик», а в 1976 году благодаря Борису Осиповичу Потику пришла в театр на должность заведующей литературной частью.

– До твоего прихода в театр эту должность кто-то занимал?

– Я сменила на этом посту Сергея Петровича Серикова, профессионального журналиста, хорошо знающего и любящего театр. Завлит в те годы в театре был фигурой весомой, значимой.

– Что это за работа такая - завлит?

– Завлит - это очень загадочная профессия, требующая глубоких знаний в области драматургии, истории театра. Он должен уметь «достать» для театра своего режиссера, подсказать руководству интересную пьесу, разносторонне освещать работу театра в прессе. А еще завлит должен быть дипломатом и невероятно тонким политиком.

– На репертуарную политику завлит влияет?

– Нет, это не его задача. Но если в репертуар попадут за сезон одна-две пьесы, подсказанные завлитом, значит, он не зря получает зарплату.

– Как же сегодня театр обходится без завлита?

– Сегодня в театре другая ситуация. Режиссеров находит и приглашает для постановок сам театр. Они приезжают со своими художниками, своей сценографией и музыкальным оформлением. И пьесу выбирает тоже театр. За последние годы удачным и плодотворным оказалось сотрудничество с такими режиссерами, как народный артист Грузии Георгий Кавтарадзе, народный артист России Анатолий Иванов, заслуженный деятель культуры России Александр Голуб.

– А с какими режиссерами тебе довелось поработать?

– Начинала я с Потиком, потом были Владимир Станиславович Цесляк, Борис Горбачевский, Александр Урбанович, Георгий Цветков, Ювеналий Калантаров. Успела поработать и с Георгием Кавтарадзе.

– Конфликтовать с режиссерами приходилось?

– В работе всякое случалось, но острых ситуаций не припоминаю. Просто оригинальный образ моего мышления, непосредственность и прямоту взглядов принимали за конфликтность, какое-то диссиденство. На самом деле я патриот, в том числе, и своего театра. Кроме того, по знаку Зодиака я Рак, а это самый миролюбивый и добрый знак.

– Вера, сколько лет ты проработала завлитом?

– Без малого двадцать четыре года. А в один «прекрасный» день 1999 года вышел приказ об упразднении моей должности. Надо так надо! Я вышла на улицу, перекрестилась и сказала: «Господи, как тихо ты меня привел в театр, так тихо и увел». И зла я ни на кого не держу.

Эта беседа оставила в душе какой-то горький осадок. В рассказе Веры чувствовались обида, боль переживаний, какая-то недосказанность. Жить в Таганроге она не хотела и планировала осенью переехать в Ленинград, где собиралась поселиться в специальном интернате для одиноких актеров и деятелей театра.

– Вот уеду в Питер, - говорила она, - оформлюсь в интернат и там вплотную займусь книгой о нашем театре. Здесь не пишется, не могу собраться с мыслями. Нужна другая обстановка, покоя хочется, тишины.

Я не думал, что вижу ее в последний раз. Быстро распрощавшись с Верой, я вышел на улицу, и, повинуясь какому-то инстинкту, повернул к Каменной лестнице - исторической достопримечательности нашего города. Постояв около Солнечных часов, я медленно побрел по Греческой в направлении редакции «Таганрогской правды». А в голове все звучали ее последние слова: «...как тихо ты меня привел в театр, так тихо и увел».

Вот и дописаны последние строки. Но славная история Чеховского театра, к которой мы слегка прикоснулись, продолжается. Завершая сказанное, хочется привести пророческие слова И. Браиловского из его статьи «Театр творческой молодости», опубликованной 11 февраля 1948 г. в ростовской газете «Красное Знамя»:

«Мы упомянули здесь далеко не обо всех спектаклях таганрогского театра, не всех его талантливых актеров назвали. Но достаточно и этого, чтобы с полным основанием отнести творческий коллектив театра имени Чехова к числу выдающихся явлений советского сценического искусства».

Писатель И.Д. Василенко – Писатель-литературовед И.И. Бондаренко,

родоначальник театральной журналистики в г.Таганроге в послевоенные годы. исследователь творчества А.П. Чехова, доцент ТГПИ. Фото 50-х гг.

А.Я. Селезнева -журналистка Г.Ф. Андрианов –журналист

«Таганрогской правды» 40-70-х годов. «Таганрогской правды» 60-90-х годов.

A.A. Малиновский -главный редактор Б.М. Слуцкий - главный редактор

«Таганрогской правды». «Таганрогской правды» с 1990 по 1998 г.

А.П. Ермаков - ответственный редактор Заслуженный работник культуры РФ

ежемесячного домашнего календаря A.A. Бардашенко, собственный

«Грани месяца» корреспондент газеты «Молот» в

г. Таганроге с 1971 по 1992 г.

Заслуженный работник культуры Т.Ф. Зеленская -обозреватель «

РФ Е.А. Чехова, бывший Таганрогской правды» по вопросам

ответственный редактор культуры в 80-е годы.

«Таганрогского вестника».

М.В. Цыркова (Владимирова) –обозреватель Н.В. Чередникова (Кривчук) –обозреватель

«Таганрогской правды» по вопросам «Таганрогской правды» по вопросам

культуры в наши дни. культуры в 90-е годы.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Если в книге есть пролог, то должен быть и эпилог. Но почему-то не хочется ставить точку. Потому как тема не закончена и, по всей видимости, будет иметь продолжение в будущем. История Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова интересна, многообразна и неисчерпаема. Пристального внимания заслуживают последние 10-15 лет его деятельности, которые еще предстоит осмыслить и проанализировать. Театр ждет не только своих зрителей, но и своих исследователей.

Хочется еще раз выразить искреннюю благодарность и признательность тем, кто помогал автору в сборе материалов, консультировал и оказывал всестороннюю помощь и поддержку в создании этого проекта:

Нагоровой Варваре Михайловне старейшей актрисе Чеховского театра 40-90-х гг.

Довиденко Геннадию Архиповичу Бывшему заведующему труппой Чеховского театра

Могилеверу Якову Григорьевичу бывшему заведующему электроцехом Чеховского театра

Нестюриной Елене Евгеньевне дочери заслуженной артистки России О.Н. Воробьевой

Жихаревой Ольге Александровне дочери бывшего директора театра A.M. Бертема

Левашовой Дине Леонидовне дочери бывшего директора театра Л.П. Иваненко

Балыковой Наталье Константиновне дочери бывшего директора средней школы № 15 г. Таганрога К.И. Балыкова

Якимовской Галине Ивановне дочери бывшего заведующего бутафорским цехом Чеховского театра

Потик Варваре Васильевне жене бывшего режиссера Чеховского театра Б.О. Потика

Михайловой Наталье Григорьевне жене бывшего заведующего музыкальной частью Чеховского театра И.Л. Горбенко

Рябоштанову Ивану Герасимовичу Ветерану Великой Отечественной войны, старожилу г. Таганрога

Бувалко Тамаре Прокофьевне заслуженному работнику культуры РФ, директору Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова

Рогульченко Таисии Павловне заведующей труппой театра имени А.П. Чехова

Правоте Елене Георгиевне начальнику отдела кадров театра имени А.П. Чехова

Ратник Валентине Ивановне заведующей отделом историко-краеведческого музея г. Таганрога

Цымбал Алле Августовне старшему научному сотруднику историко-краеведческого музея г. Таганрога

Грудеву Владилену Петровичу Директору Таганрогского филиала института «Спецпроект-реставрация»

Деминой Илоне Владимировне заведующей отделом ЦГПБ имени А.П. Чехова

Туркиной Ольге Николаевне заведующей отделом ЦГПБ имени А.П. Чехова

Галушко Ольге Игоревне старшему библиографу ЦГПБ имени А.П. Чехова

Понаите Татьяне Ильиничне библиотекарю ЦГПБ имени А.П. Чехова

Омельянюк Людмиле Евдокимовне заведующей Таганрогским филиалом ГАРО

Григорьевой Татьяне Матвеевне архивисту Таганрогского филиала ГАРО

Малиновскому Анатолию Альбертовичу главному редактору газеты «Таганрогская правда»

Слуцкому Борису Моисеевичу главному редактору газеты «Таганрогская правда» 1990-1998 гг.

Серикову Сергею Петровичу главному редактору «Радио Таганрога»

Пазюковой Галине Петровне редактору РИО Таганрогского института управления и экономики

Черкасовой Ольге Олеговне заместителю заведующего производственным отделом редакции газеты «Таганрогская правда»

Романенко Борису Ивановичу Генеральному директору ЗАО «Агропромимпекс»

Вороненко Марии Олеговне инженеру компьютерной верстки редакции газеты «Таганрогская правда»

Работникам издательства «Лукоморье», принявшим участие в работе по изданию книги.

г. Таганрог

14.07.2004 г.

ЛИТЕРАТУРА

1. А.П. Чехов в театре: Альбом/Под ред. Е. Зенкевич. М.: Изобразит, ис-во, 1955.

2. Белокуров В. В первый день мира//Театр, 1970. № 5.

3. Белокуров В. Сделайте ручкой//Искусство кино, 1962. № 9.

4. Большая советская энциклопедия. М.: БСЭ, 1950.

5. Вехи Таганрога (историко-литературный альманах), 2001. № 9.

6. Вехи Таганрога (историко-литературный альманах), 2003. № 17.

7. Воспоминания Б.О. Потика (рукопись). Домашний архив В.В. Потик.

8. Гаврюшкин О. Вдоль по Питерской. Хроника обывательской жизни. Таганрог, 2000.

9. Залесский В. Героя я ищу. М.: Искусство, 1963.

10. Клебанская А. Мастер на все характеры//Советский экран, 1967. № 18.

11. Кузнецова И. Из плеяды удивительных//Театральная жизнь, 1966. № 19.

12. Кулешов В. Тот гротеск и этот//Театр, 1967. № 7.

13. Московский Художественный театр в советскую эпоху. М.: Искусство, 1974.

14. На страже родины: Альбом/Сост. B.C. Рябов, П.Д. Казаков. М.: Воениздат, 1980.

15. Немиров Ю.А. Годы, спектакли, роли. Ростов н/Д, 1984.

16. Парфенов Л. Николай Мордвинов. М.: Искусство, 1981.

17. Петров Н. Белокуров - Чкалов//Искусство кино, 1962. № 9.

18. Постановление Совнаркома СССР о присвоении Таганрогскому драматическому театру имени А.П. Чехова//Таганрогская правда, 1944, 15 июля.

19. Полякова Е. Третий ревизор//Театр, 1967. № 7.

20. Пыжова О. Фрагменты театральной судьбы. М.: Советская Россия, 1986.

21. Советский театр: Фотоальбом / Под обш. ред. К.Л. Рудницкого. М.: Искусство, 1967.

22. Салынский А. Избранное. М.: Искусство, 1988.

23. Таборко В.А. Летопись Великой Отечественной войны. 1941-1945. М.: Мол. гвардия, 1985.

24. Таганрогская правда. 1944-1965.

25. Театральная энциклопедия: В 5 т. Т. 1/Под ред. С.С. Мокульского. Т. 2-5/Под ред. П.A. Маркова. М.: Советская энциклопедия, 1961-1967.

26. Театральный календарь. Л.: Искусство, 1979.

27. Щеглов А. Раневская (Фрагменты жизни). М.: Захаров, 1998.

28. Энциклопедия Таганрога / Под ред. В.И. Тимошенко. Ростов н/Д: Ростиздат, 2003.

В книге также использованы:

1. Воспоминания:

О.Н. Воробьевой заслуженной артистки РСФСР, актрисы Чеховского театра 40-90-х годов

Е.В. Нестюрина Заведующего осветительным и постановочным цехами театра 40-80-х годов

Б.О. Потика режиссера Чеховского театра 40-80-х годов

Н.П. Кузнецова художника-декоратора театра 40-80-х годов

В.М. Нагоровой актрисы Чеховского театра 40-80-х годов

К.Е. Тузовой заслуженной артистки России, актрисы Чеховского театра

Г.А. Довиденко заведующего труппой Чеховского театра 60-90-х годов

Я.Г. Могилевера заведующего осветительным цехом театра 60-90-х годов

Н.Г. Михайловой жены заведующего музыкальной частью Чеховского театра 40-70-х годов И.Л. Горбенко

2. Архивные материалы Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова.

3. Личные дела артистов драматического театра имени А.П. Чехова из Таганрогского филиала Государственного архива Ростовской области. ГАРО. Ф. 2, оп. № 2.

4. Фотоснимки и театральные программки из домашних архивов О.Н. Воробьевой, Н.К. Балыковой, Г.А. Довиденко, O.A. Жихаревой, Д.Л. Левашовой, Н.Г. Михайловой, В.М. Нагоровой, К.Е. Тузовой, Г.И. Якимовской.

5. Фотоснимки из архива историко-краеведческого музея г. Таганрога, а также Интернет-сайтов.

6. Фотоснимки А. Дульнева, В. Калачева, А. Ивашова, Т. Сириной.

Приложение 1

ДИРЕКТОРА

Таганрогского драматического театра имени А.П. Чехова (по данным архива театра)

1. Мирский Владимир Федорович (27.04.1944 - 31.07.1945)

2. Бертем Александр Михайлович (01.08.1945 - 08.12.1951)

3. Иваненко Леонид Петрович (08.12.1951 - 23.09.1955)

4. Пучеглазов Я.А. (23.09.1955 -12.01.1957)

5. Волков Виктор Арсентьевич (врио) (12.01.1957 - 01.08.1957)

6. Кузнецов Николай Николаевич (01.08.1957 - 31.05.1960)

7. Васильев Александр Васильевич (23.05.1960 - 09.08.1965)

8. Шагов Василий Алексеевич (09.08.1965 - 24.09.1968)

9. Щеткин Геннадий Евгеньевич (24.09.1968 - 14.03.1973)

10. Василенко Виолетта Андреевна (15.03.1973 - 15.04.1975)

11. Шагов Василий Алексеевич (и.о.) (13.03.1975 - 15.05.1976)

12. Водынин Ювеналий Варламович (01.07.1976 - 01.07.1977)

13. Щеткин Геннадий Евгеньевич (26.05.1977 - 18.09.1984)

14. Ерохин Николай Дмитриевич (18.09.1984 - 03.08.1987)

15. Подольский Алексей Андреевич (28.07.1987 - 30.01.1989)

16. Щеткин Геннадий Евгеньевич (20.03.1989 - 08.02.1990)

17. Федоровский Владимир Георгиевич (14.09.1990 - 25.07.1994)

18. Бувалко Тамара Прокофьевна (26.07.1994 - по н/вр.)

Приложение 2

Пьесы Чехова на таганрогской сцене

Название пьесы Год постановки Дата премьеры Режиссер-постановщик

«Дядя Ваня» 1898

«Дядя Ваня» 1903 октябрь

«Дядя Ваня» 1927 С.Д. Орский

«Дядя Ваня» 1935 С.Д. Орский

«Дядя Ваня» 1958 03.10 С.С. Лавров

«Дядя Ваня» 1977 15.05 П. Хомский, Ю. Еремин

«Дядя Ваня» 1991 25.07 Ю. Калантаров

«Три сестры» 1901

«Три сестры» 1945 10.01 B.B. Белокуров, В.И. Мартьянова

«Три сестры» 1968 05.05 С.С. Лавров

«Три сестры» 1993 15.05 А. Говорухо

«Иванов» 1899

«Иванов» 1946 17.08 B.B. Белокуров, В.И. Мартьянова

«Иванов» (восстановлен) 1960 январь В.И. Мартьянова. С.С. Лавров

«Иванов» 1963 07.09 B.A. Волков

«Иванов» 1985 26.01 В.И. Ненашев

«Чайка» 1896

«Чайка» 1954 14.07 С.С. Лавров

«Чайка» 1976 16.05 B.C. Цесляк

«Чайка» 1989 10.12 А. Урбанович

«Вишневый сад» 1904 март

«Вишневый сад» 1950 29.01 С.С. Лавров, A.A. Глазырин

«Вишневый сад» 1959 27.12 В.И. Мартьянова, С.С. Лавров

«Вишневый сад» 1979 15.12 М. Сулимов

«Вишневый сад» 1991 02.03 Ю. Калантаров

Другие произведения А.П. Чехова на таганрогской сцене

«Таганрогская купель» 1979 28.11. Инсценировка Ю. Немирова по рассказам А.П. Чехова

«Черный монах» 1982 29.01. Г. Цветков

«На большой дороге» 1984 23.12. О. Осетинская

«Душечка» 1985 30.01. В. Рогульченко, С. Ливада

«Предложение» 1986 29.01. О. Осетинская

«Медведь» 1986 13.12. M. Изюмский

«Юбилей» 1987 29.01 С. Ливада

«Свадьба» 1988 12.03. В. Мамин

«Ведьма» 1993 22.05. Б, Горбачевский

«Рассказ госпожи H.H.» 1993 28.05. Б. Горбачевский

«Калхасс» 1994 04.09. Б. Горбачевский

«Архиерей» 1995 29.01. В. Бабаев, В. Русанов

«Каштанка» 1995 05.05. В. Рогульченко

«Скрипка Ротшильда» 1998 28.03. M. Бычков

«Леший» 2000 16.09. А. Иванов

Приложение 3

УКАЗАТЕЛЬ*

публикаций, посвященных постановкам Чеховского театра в 40-60-е годы XX в.

№ п/п Название статьи Название спектакля Авторы публикаций Источник публикаций

1 Спектакль молодости Три сестры И. Василенко ТП 16.01.45

2 «Так и будет» Так и будет Н. Миронов ТП 24.02.45

3 «Без вины виноватые» Без вины виноватые Н. Миронов ТП 13.05.45

4 Сказка горячего сердца Снежная Королева Евг. Бонарский ТП 24.06.45

5 Рождение нового театра Итоги первого сезона И. Василенко ТП 14.07.45

6 «Своя семья» Своя семья Ив. Бондаренко ТП 04.11.45

7 «Памятные встречи» Памятные встречи Евг. Горский ТП 23.06.46

8 «Иванов» Иванов А. Марьямов ТП 05.09.46

9 Спектакль о поверженном равнодушии Далеко от Сталинграда Н.Заприводин ТП 14.03.47

10 Встреча со зрителем Обзор первых спектаклей Чеховского театра Сим. Дрейден СИ 01.08.47

11 Сила художественного реализма Обзор гастрольных спектаклей И. Браиловский M 01.10.47

12 Перед встречей со зрителем К постановке трилогии Ал. Н. Толстого «Хождение по мукам» С.А. Марголин ТП 18.11.47

13 О двух неудачах театра им. А.П. Чехова О спектаклях «Человек с того света» и «Бесприданница» Автор статьи в газете не указан. Пред-положитель¬но А. Селез¬нева ТП 27.01.48

14 Театр творческой молодости Обзорная статья по спектаклям «Три сестры», «Последние» и др. И. Браиловский КЗР 11.02.48

15 За дальнейший творческий рост Обзорная статья И. Браиловский М 10.03.48

16 «Великая сила» Великая сила Ив. Бондаренко ТП 10.04.43

17 «Великая сила» Великая сила И. Браиловский М 20.06.48

18 «Хождение по мукам» Хождение по мукам И. Браиловский М 08.08.48

19 Орлиное племя Юность отцов Ив. Бондаренко ТП 07.12.48

20 «Юность отцов» Юность отцов Л. Светланова КЗС 10.04.49

21 Сказка Сказка об Иванушке и Василисе Прекрасной И. Месхи КЗС 24.04.49

22 Семафоры открыты! Дорогу Сибиряковым!.. Зеленая улица А. Селезнева ТП 10.06.49

23 «Счастье» Счастье К. Лебедев М 26.06.49

24 «Счастье» Счастье В. Хавчин КЗР 30.06.49

25 «Зеленая улица» Зеленая улица Н. Костарев М 02.07.49

26 «Счастье» Счастье И. Гегузин БСР 03.07.49

27 «Роковое наследство» Роковое на¬следство А. Селезнева ТП 28.09.49

23 «Любовь Яровая» Любовь Яровая М. Вайсман ТП 03.11.49

29 «Чужая тень» Чужая тень А. Селезнева ТП 29.11.49

30 Ева Грант гово¬рит правду Особняк в переулке А. Селезнева ТП 28.12.49

31 «Вишневый сад» Вишневый сад Л. Барат ТП 15.02.50

32 Сказка о счастье Зеленый сундучок М. Вайсман ТП 12.03.50

33 «За вторым фронтом» За вторым фронтом М. Вайсман ТП 09.04.50

34 Голос Кидда - голос Америки Голос Америки А. Селезнева ТП 24.06.50

35 О спектаклях в театре имени Чехова Обзорная статья к гастролям театра им. А.П. Чехова в Ростове Г. Червяченко, А. Богданов М 25.06.50

36 Две постановки пьесы Б. Лавренева Голос Америки Л. Жак М 15.07.50

37 «Голос Америки» Голос Америки В. Миронов КЗР 15.07.50

38 За кулисами второго фронта За вторым фронтом В. Ширяев КЗР 05.08.50

39 Нераскрытые замыслы Обзорная статья о гастролях театра в Ростове н/Д И. Слезина М 08.08.50

40 «За вторым фронтом» За вторым фронтом А. Славина ТП 20.08.50

41 «Чаша радости» Чаша радости Д. Мазрухо М 17.09.50

42 «Свадьба Кречинского» Свадьба Кречинского И. Михайлов ТП 22.09.50

43 Испытание на зрелость Незабываемый 1919-й А. Селезнева ТП 05.12.50

44 Хороший пода¬рок молодежи Воробьевы горы А. Селезнева ТП 12.01.51

45 «Потерянный дом» Потерянный дом Е. Бонарский ТП 07.02.51

46 Спектакль большого политического звучания Южнее 38-й параллели И. Михайлов ТП 23.03.51

47 «Женитьба Фигаро» Женитьба Фигаро Ив. Бондаренко ТП 01.04.51

48 «Южнее 38-й параллели» Южнее 38-й параллели А. Селезнева ТП 12.05.51

49 «Свадьба с приданным» Свадьба с приданным А. Селезнева ТП 18.05.51

50 «Маскарад» Маскарад Г. Червяченко М 11.09.51

51 «Южнее 38-й параллели» Южнее 38-й параллели А. Богданов БСР 19.09.51

52 Спектакль о юности и дружбе Воробьевы горы Ю. Щухмин М 29.09.51

53 «Бедность не порок» Бедность не порок Н. Миронов ТП 01.12.51

54 «Тридцать серебреников» Тридцать серебреников А. Селезнева ТП 11.01.52

55 Спектакль «Маскарад» в театре им. М. Горького Маскарад А. Костанов М

56 «Ревизор» Ревизор Н. Миронов ТП 30.03.52

57 «Директор» Директор Н. Образцова ТП 22.04.52

58 «Жизнь начинается снова» Жизнь начинается снова Н. Образцова ТП 07.06.52

59 «Обыкновенный человек» Обыкновенный человек А. Мухарева, Н. Образцова ТП 27.06.52

60 К новой жизни Жизнь начинается снова Ю. Шухмин М 24.08.52

61 «Обыкновенный человек» Обыкновенный человек А. Костанов М 14.09.52

62 «Бедность не порок» Бедность не порок А. Богданов М 25.09.52

63 «Машенька» Машенька Л. Браиловский ВД 20 08.52

64 «Глубокая разведка» Глубокая разведка А. Селезнева ТП 04.1052

65 «Разлом» Разлом А. Селезнева ТП 29.11.52

66 «Ее друзья» Ее друзья В. Строкопытов ТП 03.04.53

67 «Гроза» Гроза В. Строкопытов ТП 12.04.53

68 «Егор Булычев» М. Горького в Таганрогском театре Егор Булычев П. Громов М 08.05.53

69 «Третья молодость» Третья молодость В. Строкопытов ТП 19.03.53

70 Замысел и его воплощение Гроза Леонид Гре¬ков М 14.06.53

71 Поиски и наход¬ки Обзорная статья Ю. Добряков КД 24.06.53

72 «Укрощение строптивой» Укрощение строптивой В. Строкопытов ТП 28.06.53

73 Советская сатирическая комедия Обзорная статья В. Строкопытов ТП 26.07.53

74 «Третья молодость» Третья молодость К. Прийма М 30.08.53

75 «Сын рыбака» Сын рыбака В. Строкопытов ТП 25.10.53

76 Накануне премьеры Порт-Артур В. Строкопытов ТП 04.11.53

77 «Порт-Артур» на сцене Таганрогского драматического театра Порт-Артур А. Рогачев М 19.12. 53

78 «Сын рыбака» Сын рыбака П. Громов М 19.01.54

79 О водевиле «В сиреневом саду» В сиреневом саду Н. Образцова ТП 13.06.54

80 «Чайка» на сцене Таганрогского театра Чайка И. Михайлов ТП 20.07.54

81 Судьба спектакля История одной любви В. Строкопытов ТП 11.08 54

82 «Чайка» в Таганрогском театре Чайка Л. Громов М 25.08.54

83 «Чайка» Чайка А. Богданов, И. Гегузин М 22.08.54

84 Люся Ведерникова и другие Годы странствий В. Строкопытов ТП 26.11.54

85 Бессмертный подвиг русского народа Порт-Артур В. Строкопытов ТП 03.12.54

86 «Власть тьмы» Власть тьмы В. Рокотов ТП 21.01.55

87 «Поезд можно остановить» Поезд можно ос-тановить В. Рокотов ТП 30.01.55

88 «Власть тьмы» Власть тьмы Игорь Михай¬лов М 17.02.55

89 «Поезд можно остановить» Поезд можно ос-тановить Р. Андрианов KP 06.03.55

90 Иван Рыбаков становится бойцом Иван Рыбаков И. Рувинский ТП 26.03.55

91 Становление характера Иван Рыбаков И. Леонидов М 10.04.55

92 Упущенная воз-можность Нора (Кукольный дом) В. Строкопытов ТП 16.04.55

93 «Крылья» Крылья И. Михайлов М 09 08.55

94 «Таланты и пок-лонники» Таланты и поклонники Игорь Михайлов М 16.10.55

95 «Любовь Ани Березко» Любовь Ани Березко И. Михайлов ТП 27.11.55

96 Хлебников и его друзья Персональное дело Игорь Михайлов М 20.11.55

97 Спектакль о легендарном герое Олеко Дундич Ив. Бондаренко ТП 28.12.55

98 Спектакль о славном герое-воине Олеко Дундич Г. Леондор М 06.01 56

99 Сказка на сцене Аленький цветочек И. Вондаренко ТП 11.01.56

100. Спектакль о настоящих людях Настоящий человек М. Басаков ТП 22.02.56

101 Духовная кра¬сота советского человека Настоящий человек И. Слесарев, А. Рогачев М 12.03.56

102 Яркие характеры Пигмалион А. Рогачев М 15.04.56

103 «Пигмалион» Пигмалион И. Михайлов ТП 29.04.56

104 Судьба театра Обзорная статья А. Моров CK 17.05.56

105 Героическая тема Олеко Дундич Вл. Гнутов ТП 30.05.56

106 Вторя жизнь ста¬рой комедии Чужой ребенок Игорь Михайлов ТП 17.06.56

107 «Чайка» Чайка Б. Тарасов КК 14.07.56

108 «Пигмалион» Пигмалион Б. Тарасов КК 28.07.56

109 Чеховский спек-такль Чайка А. Ломоносов CK 24.07.56

110 «Олеко Дундич» Олеко Дундич А. Ломоносов, Ю. Солдатенко КК 07.07.56

111 Образ легендарного героя Олеко Дундич С. Ольгин CK 08.07.56

112 После выпуска Обзор работ молодого театра В. Мартья¬нова КД 10.08.56

113 «Власть тьмы» Власть тьмы К. Проймин CK 12.08.56

114 Только правда Деревья умирают стоя Д. Крутянский KP 17.10.56

115 Яркий и своеоб-разный спектакль Деревья умирают стоя И. Михайлов ТП 19.10.56

116 «Деревья умирают стоя» Деревья умирают стоя А. Дмитриев М 11.11.56

117 Жизнерадостный спектакль Деревья умирают стоя. ф. Таганский ТП 11.11.56

118 Злободневный спектакль Вихри враждебные В. Дальний ТП 30.11.50

119 «Вихри враждебные» Вихри враждебные Г. Подгорный KP 27.11.56

120 Героические годы Вихри враждебные И. Михайлов М 02.12.56

121 «Сонет Петрарки» Сонет Петрарки И. Ветров ТП 20.01.57

122 Без скучных назиданий Димка-невидимка Г. Владими¬ров ТП 08.02.57

123 «Фландрия» Фландрия А. Богданов KP 09.04.57

124 Героико-романтический спектакль Фландрия И. Леонидов М 05.04.57

125 В час испытаний Одна ночь К. Юрьев ТП 17.05.57

126 В минуту опасности Одна ночь И. Леонидов М 20.06.57

127 Заслуженное одобрение Обзорная статья И. Браиловский М. 03.07.57

128 Пафос революции Интервенция В. Гнутов ТП 27.11.57

129 Незабываемые страницы истории Интервенция Г. Шевляков М 28.11.57

130 «Когда цветет акация» Когда цветет акация В. Строкопытов ТП 22.12.57

131 «Каменное гнездо» Каменное гнездо В. Строкопытов ТП 31.12.57

132 Спектакль о юности Когда цветет акация А. Кравцов М 03.01.58

133 На тонущем корабле Моя семья В. Строкопытов ТП 23.02.58

134 «Каменное гнездо» Каменное гнездо И. Браиловский М 14.02.58

135 Трагедия молодого поколения Когда цветет акация Вл. Гнутов KP 09.03.58

136 Спектакль о мечте Походный марш В. Рокотов ТП 12.04.58

137 Реалистические картины Светит да не греет В. Ильин ТП 30.04.58

138 «Чайка» Чайка М.Зингер, Э. Новгородова В 08.08.58

139 «Олеко Дундич» Олеко Дундич Г. Баратов В 12.08.58

140 Интересный спектакль Интервенция Е. Федечкин В 26.08.58

141 «Егор Булычев» Егор Булы¬чев Н. Травушкин В 29.08.58

142 «Дядя Ваня» Дядя Ваня И. Лисаковский ТП 19.10.58

143 «Русские люди» Русские люди В. Евсевьев ТП 13.11.58

144 «Блудный сын» Блудный сын И. Михайлов ТП 26.10.58

145 Патриотический спектакль Русские люди Автор статьи в газете не указан ТП 28.01.59

146 «Если в сердце весна» Если в сердце весна И. Лисаковский ТП 25.02.59

147 Люди наших дней Шестое чувство Г. Сухорученко ТП 25.03.59

148 «Барабанщица» Барабанщица В. Янченков ТП 19.05.59

149 «В поисках радости» В поисках радости Н. Образцова ТП 30.05.59

150 «Барабанщица» Барабанщица Ив. Ивин BP 06.07.59

151 Искусство ре-жиссера Обзор работ С.С. Лаврова В. Строкопытов ТП 19.07.59

152 Большая правда мыслей и чувств Иванов И. Браиловский М 19.07.59

153 Театр творческих поисков Обзорная статья И. Браиловский М 02.08.59

154 «Вечное перо» Вечное перо В. Янченков ТП 30.10.59

155 Подлинное искусство Иванов В. Седегов ТП 15.01.60

156 «Вишневый сад» Вишневый сад И. Бондаренко ТП 17.01.60

157 «Иркутская история» Иркутская история В. Евсевьев ТП 11.05.60

158 «Заводские ребята» Заводские ребята Г. Андрианов ТП 14.06.60

159 «Горячее сердце» Горячее сердце Вл. Янченков ТП 23.09.60

160 Против тьмы Это случилось в Детройте Г. Андрианов М 23.10.60

161 «Цветы живые» Цветы живые Н. Образцова ТП 22.11.60

162 «Остров Афродиты» Остров Афродиты Вл. Янченков ТП 20.12.60

163 «Время любить» Время любить В. Янченков ТП 11.01.61

164 «Камень на до¬роге» Камень на дороге В. Седегов ТП 24.02.61

165 Актерские удачи Остров Афродиты Г. Андрианов М 25.03.61

166 Волнующий спектакль На холмах Монмартра В. Яковлев ТП 25.03.61

167 «Марсельеза» зовет на бой На холмах Монмартра Б. Нестеренко KP 28.03.61

168 Париж, 1871... На холмах Монмартра Вл. Молижавенко BP 08.04.61

169 Спектакль о Парижской коммуне На холмах Монмартра Р. Иванов М 08.04.61

170 «Овод» Овод В. Евсевьев ТП 20.05.61

171 «Девушка с вес-нушками» Девушка с веснуш-ками В. Евсевьев ТП 12.09.61

172 «Каса Маре» Каса Маре И. Давыдова ТП 02.12.61

173 «Коллеги» Коллеги В. Седегов ТП 22.12.61

174 «Ленинградский проспект» Ленинградский проспект Ю. Ярмуш ТП 22.06.61

175 Живой с живыми Гибель поэта И. Давыдова ТП 15.04.62

176 «Океан» Океан Г. Костинская СД 19.07.62

177 «Загибель поета» (укр.) Гибель поэта А. Ключчя РД 05.07.62

178 «Ленинградский проспект» Ленинградский проспект А. Ключчя СД 24,07.62

179 «Опасный возраст» Опасный возраст А. Ключчя КД 22.07.62

180 Когда верят в человека Когда верят в человека Н. Образцова М 16.11.62

181 «Третья голова» Третья голова И. Михайлов ТП 10.10.62

182 Творчество молодых (П. Шелохонов, К. Коваль, К. Киреева) О молодых актерах Чеховского театра Ю. Букатин ТП 19.12.62 ТП 09.01.63 ТП 02.02.63

183 «Под одной из крыш» Под одной из крыш В. Старовойтов ТП 12.01.63

184 Профессии и характеры Аве, Мария! Н. Образцова ТП 29.03.63

185 «Старик» Старик Н. Образцова ТП 05.04.03

186 «Друзья и РОДЫ» Друзья и годы В. Евсевьев ТП 31.05.63

187 Поражение старца Питирима Старик Н. Образцова М 15.05.63

188 Трагедия несостоявшегося героя Иванов И. Громова ТП 29.09.63

189 Веселый вечер Чудесный день Ник. Болтин CK 10.06.63

190 В кольце врагов Секреты фирмы «Клеменс и сын» Н. Витарский ТП 04.10.63

191 «Опасный возраст» Опасный возраст А. Балацкая BP 22.11.1963

192 Бойцы невидимого фронта Секреты фирмы «Клеменс и сын» А. Козловский ПР 31.08.1963

193 Именем революции Именем революции Б. Потик ТП 23.10.1963

194 «Именем рево-люции» Именем революции Н. Куртеев ТП 12.11.1963

195 «Чудесный день» Чудесный день Н. Куртеев ТП 26.01.1964

* Настоящий Указатель не охватывает все спектакли Чеховского театра в рассматриваемом периоде. Нами выделены лишь те постановки, которые представляют наибольший интерес для исследователей и которые остались в памяти театралов старшего поколения.

Сокращенные названия газет, приведенные в указателе

1. БСР - «Большевистская смена» (Ростов н/Д)

2. В - «Волга» (Астрахань)

3. BP - «Вечерний Ростов»

4. ВД - «Волго-Дон» (Ростов н/Д)

5. КД - «Комсомолец Донбасса»

6. КК - «Комсомолец Кубани»

7. KP - «Комсомолец» (Ростов н/Д)

8. КЗР - «Красное Знамя» (Ростов н/Д)

9. КЗС - «Красное Знамя» (Сочи)

10. М - «Молот» (Ростов н/Д)

11. ПР - «Приазовский рабочий»

12. РД - «Радянська Донеччина»

13. СД - «Социалистический Донбасс»

14. CK - «Советский Крым»

15. СИ - «Советское искусство» (Москва)

16. ТП - «Таганрогская правда» (Таганрог)

Приложение 4

Таганрогский драматический театр имени А.П. Чехова (библиография)

История театра

1. Бойко Е. Заметки театрала//Таганрогский вестник. 1996. № 10.

2. Гаврюшкин О. Старейший на Юге России//Городская площадь. 2000. 29 нояб. С. 16.

3. Гаврюшкин О. Таганрогский драматический театр//Таганрогский вестник. 1996. 27 марта.

4. Гаврюшкин О. Гуляет старый Таганрог. Таганрог, 1997.

5. Гаврюшкин О. Вдоль по Питерской (хроника обывательской жизни). Таганрог, 2000.

6. Глушко В. 55 лет легендарному курсу//Городская площадь. 2001. 17-23 янв. С. 16.

7. Глушко В. Театр в годы оккупации//Городская площадь. 2000. 18-25 окт. С. 13.

8. Камбуров Г. Там любят театр//Таганрогская правда. 1976. 2 окт. С. 3.

9. Киричек М. Первый театр Донской области//Грани месяца 1997. № 2. С. 18.

10. Киричек М. Рождение театра. Страничка истории//Таганрогская правда. 1991. 2 февр.

11. Киричек М. Первый театр//Таганрогская правда. 1993. 17 июня.

12. Колесников А. У синего моря//Комсомолец. 1970. 27 марта.

13. Мартов В. Воспоминания о Лаврове//Таганрогский вестник. 1997. 11, 19 июня.

14. Мартов В. Были и легенды театра//Грани месяца. 2001. № 8-10. С. 36.

15. Мартов В. Кто виноват//Грани месяца. 2001. № 11. С. 36.

16. Мартов В. Хорошо то, что хорошо кончается//Грани месяца. 2001. № 12. С. 36.

17. Мартов В. Эмиссар Чеховского театра//Таганрогская правда. 2001. 3 нояб.

18. Мартов В. Визит к Минотавру//Грани месяца. 2002. № 1. С. 36.

19. Мартов В. В лучах старой люстры//Грани месяца. 2002. № 2. С. 36.

20. Мартов В. Первый Всероссийский//Грани месяца. 2002. С. 37. № 7.

21. Мартов В. Ввод - дело тонкое//Таганрогская правда. 2003.11 янв.

22. Мартов В. Тетя Дуся//Таганрогская правда. 2003. 1 марта.

23. Мартов В. Когда приехал театр//Таганрогская правда. 2003. 12 апр.

24. Немиров Ю.А. Годы, спектакли, роли. Ростов н/Д, 1984. С. 3-9, 21-28, 53-55, 93-95, 108-109, 165-167.

25. Николаенко A. H.B. Кукольник и Таганрог. Таганрог, 1998. С. 53-70.

26. Очерки истории Таганрогского театра с 1827 по 1927/Сост. В.Ф. Третьяков. Таганрог, 1927.

27. Постановление Совнаркома СССР о присвоении Таганрогскому драматическому театру имени А.П. Чехова//Таганрогская правда. 1944. 15 июля.

28. Рузин А. Стихи о советском паспорте//Таганрогская правда. 2002. 2 февр.

29. Рябоштанов И. Воспоминания старого театрала//Грани месяца. 2000. № 8. С. 37.

30. Слуцкий Б., Сериков С. Старейший на Юге России. Очерки истории театра имени А.П. Чехова//Таганрогская правда. 1976. 12, 15 окт., 12, 13 нояб.

31. Спасибо за добрую память//Таганрогская правда. 1970. 4 февр. С. 4.

32. Театр имени А.П. Чехова/В кн.: Чеховские места в Таганроге. Ростов н/Д, 1959. С. 96-107.

33. Указ Верховного Совета СССР «О награждении Таганрогского государственного драматического театра имени А.П. Чехова орденом «Знак Почета»//Таганрогская правда. 1977. 23 февр.; Ведомости Верховного Совета СССР. 1977. № 9. С. 141.

А.П. Чехов и театр

1. Волошин В. «Чайка», «Дядя Ваня», «Иванов» и другие//Таганрогская правда. 2000. 29 янв. С. 3.

2. Волошин В., Ермаков А. А в театре «Леший» бродит...//Таганрогская правда. 2000. 24 мая.

3. Глушко В. «В самом деле, Таганрог - недурной город, здесь любят и понимают театр...»//Наше время. 2001. 26 янв. С. 4.

4. Глушко В. Чеховские лики//Таганрогская правда. 1997. 28 февр. С. 3.

5. Громов Л. Чехов и таганрогский театр//Таганрогская правда. 1977. 22 февр. С. 3.

6. Мартов В. Спектакль далеко не развлекательный//Грани месяца. 2000. № 2. С. 38.

7. Мартов В. «Леший» ПО лет спустя//Таганрогская правда. 2000. 23 сент.

8. Мартов В. Встать, «суд» идет!, или Страсти по «Лешему»//Город. 2000. 11 нояб.

9. Мартов В. Столетие «Леший» не был востребован//Грани месяца. 2000. № 11 С. 36.

10. На родине Чехова: Путеводитель-справочник. Ростов н/Д.: Кн. изд., 1984. С. 59-61.

11. Николаенко А.И. Дядя Ваня//Таганрогский вестник. 1998. 31 янв.

12. Сериков С. С именем «Чайка»//Комсомолец. 1976. 18 июня. С. 3.

13. «Таганрога я не миную»/В кн.: Чехов в Таганроге. Ростов н/Д.: Кн. изд., 1985. С. 134-149.

14. Театр имени А. П. Чехова - ул. Ленина, 90. Чеховские места в Таганроге. Ростов н/Д: Кн. изд., 1959. С. 96-107.

15. Фрейдкина Л. Чехов и театр//Дон. 1955. № 1. С. 251-272.

Таганрогский ордена Почета драматический театр имени А. П. Чехова сегодня

1. Владимирова M. Так кто же дурак?//Грани месяца. 2001. № 4. С. 36.

2. Владимирова M. Овации искренности//Грани месяца. 2001. № 6. С. 36.

3. Владимирова М. Герой нашего времени//Грани месяца. 2002. № 3. С. 36.

4. Владимирова М. Анатолий Иванов: «В борьбе с дьяволом я не проигрываю»//Таганрогская правда. 2001. 7 сент.

5. Владимирова М. К нам приедет «Ревизор». Актуальное интервью//Таганрогская правда. 2002. 29 марта.

6. Владимирова М. Как «Дядя Ваня» помог Ливанову переехать в Москву//Таганрогская правда. 2004. 12 марта.

7. Волошин В., Ермаков А. Сезон закрыт... Да здравствует сезон!//Таганрогская правда. 1999. 3 июня.

8. Волошин В., Ермаков А. С театром в XXI век//Таганрогская правда. 1999. 4 сент.

9. Волошин В. От премьеры до премьеры...//Таганрогская правда. 2000. 25 марта.

10. Волошин В. Завтра театр открывает новый сезон//Таганрогская правда. 2000. 15 сент.

11. Глушко В. Спасибо за... дефицит//Таганрогская правда. 1996. 16 марта.

12. Глушко В. Призраки в жизни и на сцене //Таганрогская правда. 1999. 22 апр.

13. Глушко В. Таганрогский театр лучше любого столичного//Таганрогская правда. 1999. 9 июня.

14. Глушко В. Герой нашего времени, или Обманщик//Грани месяца. 2002. № 7. С. 36.

15. Дубина Е. Обладатель «Золотой пальмы»//Город. 1998. 17 февр. С. 2.

16. Кириенко В. Чеховцы покорили москвичей//Таганрогский курьер. 2001. 24 мая. С. 5.

17. Кривчук Н. Труффальдино и Бендер – близнецы-братья//Таганрогская правда. 1997. 22 марта.

18. Кривчук Н. О бедных актерах замолвите слово...//Таганрогская правда. 1997. 30 окт.

19. Кривчук Н. Гамлет Петрович, или Бог рассудит, потомки поймут//Таганрогская правда. 1998. 27 окт.

20. Малюкова Л. Этот современный Гоголь//Таганрогская правда. 2003. 3 апр.

21. Мартов В. Третья версия Кавтарадзе//Грани месяца. 1998. № 11. С. 36.

22. Мартов В. Комедия положений, или Океан человеческих страстей // Грани месяца. 1998. № 12. С. 36.

23. Мартов В. Блэз. И отдых, и удовольствие, и...//Грани месяца. 1999. № 1. С. 36.

24. Мартов В. Что происходит в дремучем «Лесе»?//Грани месяца. 1999. № 2. С 36.

25. Мартов В. Плут он и в Венеции плут...//Грани месяца. 1999. № 3. С. 36.

26. Мартов В. Дурной славе дома - четыре века//Грани месяца. 1999. № 4. С. 36.

27. Мартов В. Невыдуманные истории//Грани месяца. 1999. № 5.

28. Мартов В. Живем в ожидании чуда//Грани месяца. 1999. № 7.

29. Мартов B. С театром в XXI век//Грани месяца. 1999. № 9.

30. Мартов В. Канары - это в Испании, мама!//Грани месяца. 1999. № 10. С. 36.

31. Мартов В. В океане любви//Грани месяца. 1999. № 11. С. 38.

32. Мартов В. Сказка ложь, да в ней намек//Грани месяца. 1999. № 12. С. 36.

33. Мартов В., Ермаков А. Сезон закрыт... Да здравствует сезон!//Таганрогская правда. 1999. 3 июня.

34. Мартов В. По следам Труффальдино//Грани месяца. 2000. № 3. С. 36.

35. Мартов В. О вреде... с танцами и куплетами // Грани месяца. 2000. № 4. С. 36.

36. Мартов В. Закрытие сезона....//Грани месяца. 2000. № 6. С. 36.

37. Мартов В. Актеры о своих героях//Грани месяца. 2000. № 9. С. 24-25.

38. Мартов В. Герои сказки олицетворяют людей//Грани месяца. 2000. № 10. С. 36.

39. Мартов В. От «Каштанки» до «Лешего» // Грани месяца. 2000. № 12. С. 36.

40. Мартов В. «Скок» в XXI век//Грани месяца. 2001. № 2. С. 36.

41. Мартов В. Хождение по МУКам//Грани месяца. 2001. № 3. С. 36.

42. Мартов В. Досье директора театра//Грани месяца. 2001. № 5. С.36.

43. Мартов В. Веселится и ликует детвора//Грани месяца. 2002. № 4. С. 36.

44. Мартов В. Сезон окончен, что дальше?//Грани месяца. 2002. № 5. С. 36.

45. Мартов В. Возрождение храма Мельпомены//Грани месяца. 2001. № 7. С. 36.

46. Мартов В. Тартюф в Таганроге//Грани месяца. 2001. № 10. С. 36.

47. Мартов В. Сезон уж близится...//Грани месяца. 2002. № 10. С. 4.

48. Мартов В. Веселые спектакли//Грани месяца. 2002. № 11. С. 4.

49. Мартов В. Леонид Кулагин: «Не верю в случайности, фаталист»//Таганрогская правда. 2000. 25 авг.

50. Мартов В. Средь шумного бала...//Таганрогская правда. 2001. 3 февр.

51. Мартов В. Борис Чибирев: «Актер - это велосипед, который должен двигаться...» // Таганрогская правда. 2001. 21 сент.

52. Мартов В. Откровения Анатолия Феденко//Таганрогская правда. 2002. 8 марта.

53. Мартов В. В ожидании новых премьер//Таганрогская правда. 2003. 21 мая.

54. Мартов В. Один день и вся жизнь//Таганрогская правда. 2003. 6 июня.

55. Мартов В. Четвертый «Ревизор»//Таганрогская правда. 2003. 29 авг.

56. Мартов В. Я вам нужен, господа! К 180-летию со дня рождения А.Н. Островского // Таганрогская правда. 2003. 30 авг.

57. Мартов В. Играем «Лешего», «Иванов» в уме//Таганрогская правда. 2003. 6 сент.

58. Мартов В. У наших театров много общего//Таганрогская правда. 2003. 27 сент.

59. Мартов В. Театр одного актера//Таганрогская правда. 2003. 4 окт.

60. Мартов В. «Три сестры» Бориса Гранатова//Таганрогская правда. 2003. 8 окт.

61. Мартов В. Кто кому нужен, господа?//Таганрогская правда. 2003. 6 дек.

62. Феденко А. Театр! Он есть или его нет?//Город. 2000. 21 окт. С. 3.

63. Чередникова Н. Нечистая сила начинает и выигрывает//Таганрогская правда. 1997. 10 июня.

Об актерах Чеховского театра

1. Владимирова М. Счастье Счастливцева. Юбилей актера Александра Топольскова//Таганрогская правда. 2000. 7 марта.

2. Владимирова М. Светлана Несветова: «В театр меня привела несчастная любовь»//Грани месяца. 2001. № 6. С. 37.

3. Глушко В. Этот солнечный актер//Таганрогская правда. 1999. 16 июня.

4. Глушко В. О ней всегда весело думать. Воспоминания об актрисе Чеховского театра O.H. Воробьевой//Городская площадь. 2001. 7, 13 марта. С. 18.

5. Глушко В. 35 лет актерской верности // Городская площадь. 2001. 30 мая, 5 июня. С. 20.

6. Мартов В. Незабываемое...//Ветеран Дона. 2000. 6 янв.

7. Мартов В. Василиса нашего детства//Ветеран Дона. 2000. 24 марта.

8. Мартов В. Судьба актрисы//Ветеран Дона. 2002. 26 апр.

9. Мартов В. От принцессы до Анны Конды//Грани месяца. 1999. № 9. С. 37.

10. Мартов В. Герт - фамилия театральная//Грани месяца. 1999. № 10. С. 37.

11. Мартов В. Восхождение//Грани месяца. 1999. № 11. С. 37.

12. Мартов В. Сто двадцать жизней Владимира Рублевского//Грани месяца. 1999. № 12. С. 37.

13. Мартов В. Судьба, похожая на сон//Грани месяца. 2000. № 1. С.38.

14. Мартов В. Шипы и розы Василия Егельского//Грани месяца. 2000. № 2. С. 39.

15. Мартов В. Что говорят звезды?//Грани месяца. 2000. № 3. С. 37.

16. Мартов В. Двое на качелях//Грани месяца. 2000. № 4. С. 37.

17. Мартов В. Душечка на все времена//Грани месяца. 2000. № 5. С. 37.

18. Мартов В. Александр Черенков: «Из эпизодов складывается жизнь»//Грани месяца. 2000. № 6. С. 37.

19. Мартов В. Семейный портрет в интерьере//Грани месяца. 2000. № 7. С. 36-37.

20. Мартов В. От Петра Огольцова до Петра Первого//Грани месяца. 2000. № 9. С. 37.

21. Мартов В. Елена Федоровская: «Этот сладкий яд сцены...»//Таганрогская правда. 2000. 21 окт. С. 3.

22. Мартов В. Испытание зрелостью//Грани месяца. 2000. № 10. С. 37.

23. Мартов В. От роли к роли. И так всю жизнь//Грани месяца. 2000. № 11. С. 37.

24. Мартов В. Владимир Бабаев в гриме и без...//Грани месяца. 2000. № 12. С. 37.

25. Мартов В. Со сцены уходил не раз...//Грани месяца. 2001. № 1. С. 37.

26. Мартов В. Приятно чувствовать себя востребованным//Грани месяца. 2001. № 2. С. 37.

27. Мартов В. Надежда Гуменюк: «Надеюсь, верю и люблю...»//Грани месяца. 2001. № 3. С. 37.

28. Мартов В. Ее амплуа - лирическая героиня//Грани месяца. 2001. № 4. С. 37.

29. Мартов В. Полеты во сне и наяву//Грани месяца. 2001. № 7. С. 37.

30. Мартов В. Ожидание Льва Назаряна//Грани месяца. 2000. № 8. С. 37.

31. Таршис В. Актер, которого боготворили//Молот. 1994. 26 февр. С. 3.

Золотой фонд театра

1. Мартов В. Незабываемый 1919-й//Таганрогская правда. 2001. 22 дек.

2. Мартов В. Спектакль молодости//Таганрогская правда. 2002. 10 янв.

3. Мартов В. Иванов//Таганрогская правда. 2002. 26 янв.

4. Мартов В. Хождение по мукам//Таганрогская правда. 2002. 16 мая.

5. Мартов В. В поисках утраченного//Таганрогская правда. 2002. 1 июня.

6. Мартов В. Маскарад//Таганрогская правда. 2002. 15 июня.

7. Мартов В. Олеко Дундич//Таганрогская правда. 2002. 6 июля.

8. Мартов В. На холмах Монмартра//Таганрогская правда. 2002. 30 июля.

9. Мартов В. Овод//Таганрогская правда. 2002. 10 авг.

10. Мартов В. Гибель поэта//Таганрогская правда. 2002. 24 авг.

11. Мартов В. Барабанщица//Таганрогская правда. 2002. 12 окт.

12. Мартов В. Давным-давно//Таганрогская правда. 2002. 16 нояб.