Памяти Л.А. Софроновой

Заря нового утра

Памяти Людмилы Александровны Софроновой

(30.03. 1941-16.02. 2013 )

• Не говори с тоской «Их нет»,

• Но с благодарностию «Были».

В.А. Жуковский

Людмила Александровна Софронова (Люся, как она любила, чтобы ее звали) покинула нас 16 февраля 2013 г., в 4 часа утра, когда зажигается новое утро, при первых лучах солнца его приветствуют петухи, а вся нечистая сила убирается в свои темные закоулки. Ее последние слова, обращенные к «Мишеньке» (Михаилу Викторовичу, за 50 лет супружества не превратившегося даже в Мишу), были: «Не волнуйся, я в надежных руках». В них она вся – любовь и забота о ближнем, вера во всемогущество любви. Эти Руки поздней весной и ранним летом 1941 г. уберегли ее трехмесячную (она появилась на свет 30 марта), от непосредственных контактов с гитлеровскими войсками в смоленском селе вдали от московского дома, на родине бабушки (мать сумела уехать ранее оккупации), пронесли ее и в Камышине, во время тяжелейшей болезни на пути в «безопасное место» - Сталинград.

Эти же руки сохранили ее душу в мелкостях обычной человеческой пошлости советского времени. Руки Всевышнего сохранили ей жизнь от преждевременного конца во время тяжелейшей астмы и неожиданных поражений ног и глаз. За все испытания они вознаградили ее даром человеческой и ученой прозорливости, талантом проникновения в судьбы и души людей настоящего и прошлого, оказавшихся в сфере ее внимания, любовью к природе и населяющих ее существ – и четвероногих, и даже двуногих. Общение с ней – неиссякаемый источник радости. И пусть нам уже не дано услышать ее милого голоса с дивными байками и анекдотами, поднимающими дух, мы по-прежнему можем постигать глубины и высоты ее духа, читая и перечитывая ее книги, по видимости и, конечно, по сути учеными, но говорящими душе много больше, чем холодному разуму, которым Людмила Александровна отнюдь не была обделена. Однако она, несомненно, поразительный уникум на фоне не только так называемой советской и тем более постсоветской интеллигенции, но даже и дореволюционной.

Не кривя душой и не подстраиваясь под многочисленные маразматические идеологемы властей, но и не подставляя себя под колесо очередных инквизиторских кампаний, великий литературовед, философ и культуролог писала правду, ту самую истину в конечной инстанции, к которой стремились лучшие люди в тех странах, историей культуры которых она самоотверженно до последнего дня жизни занималась. Ей были дороги люди всех времен, до которых простирались литературные источники ее творчества, от XVII до ХХI столетий. Ее голос и настроение отчетливо слышны и в театральных штудиях, и в историко-философских исследованиях, и в, казалось бы, чисто литературоведческих изысканиях. В них во всех искренний интерес к духовному миру героев ее трудов независимо от времени, отделявших их жизнь от времени ее земного существования.

Она начала с XVII-XVIII столетий, которые в Восточной Европе протекли под знаком войн Российского царства и Речи Посполитой, Крымского ханства и Шведского королевства за передел территорий в их общем пограничье, но в центре ее внимания оказался совсем другое: школьный театр Речи Посполитой и Российского царства[1] и те мировоззренческие проблемы, которые он ставил, а также особенности культуры эпохи барокко. На фоне развала СССР на одном дыхании была написана книга о трех польских романтиках 30-х годов ХIХ в. – Мицкевиче, Красиньском и Словацком, поражающая точностью выбора темы, ибо проблемы переустройства общества и методы подобного усовершенствования его были крайне актуальны не только для поляков, потерявших свою государственность еще в конце XVIII в., но и для россиян, якобы ее обретших в конце ХХ-ого. И не случайно антиутопия З. Красиньского получила пусть и не зеркальное, но достаточно точное отражение в «Чевенгуре» Андрея Платонова.

Таким же метким был и выбор темы очередной монографии о Григории Сковороде. К 2002 г. уже ясно обозначилось движение страны не просто к капитализму, а к дикому, успешно раздавившему своими колесами те духовные ценности, которыми вдохновлялись наши далекие и недавние предки. Имитация веры и патриотизма видимо подогрели прежний (с конца 60-х годов ХХ в.) интерес Людмилы Александровны к великому философу духовности Григорию Сковороде, равный которому в России явился лишь в первой половине ХХ столетия в лице Г.П. Федотова. Данью постоянной любви к украинской и русской культуре стала книга «Мифопоэтика Гоголя» 2009 г. Все ее ученые начинания (в том числе и множество коллективных – конференций и сборников) были проникнуты одной идеей, высказанной больше 2000 лет назад Страдальцем за нее и повторенной романтиками 30-х годов ХIХ в.: «Только посредством любви…человек становится человеком» (Ф. Шлегель). Ей всю жизнь был близок тот регион, в котором по преимуществу протекала деятельность героя ее последней монографии.

Смоленщина – родина ее матери долго входила в состав Речи Посполитой, из уст бабушки она слышала речь, близкую к той, которой пользовались и герои ее более ранних сочинений. В итоге возникла одна из особенностей творческого наследия Л.А. Софроновой – это географическая приуроченность ее интересов и соответственно исследований к одному из наиболее проблемных регионов Европы, где ныне расположены Польская, Украинская, Белорусская республики и Российская федерация. Эти страны, ныне независимые и считающие себя свободными, доныне остаются заложниками средневековых распрей, – во-первых, ментально-духовно-религиозных (поскольку здесь существуют три ветви христианства – католичество, православие и униатство, до сих пор находящиеся в «языческом», скорее даже «поганском» противоборстве), во-вторых, территориально-государственных (ибо противостояние попавшей под монгольское иго Северо-Восточной Руси, на территории которой сформировалось ядро Российской империи, СССР и РФ, предшественниками которых в XV в. было «Княжество всея Руси» 1485-1547гг., Российское царство 1547-1721гг., с одной стороны, и других частей Руси, ставших основой Великого княжества Литовского, и Короны Польской, с 1569 г., объединившихся в Речь Посполитую, а ныне входящих в пределы Белоруссии , Литвы, Украины, с другой, до сих пор омрачает отношения православного и католического славянства – и не только в религиозной сфере).

Четко понимая прочность средневековых политико-идеологических мифов, Людмила Александровна сосредоточилась на изучении того, что эти мифы разрушало - на истории общей для всего этого региона культуры. Хронологически круг интересов Людмилы Александровны замкнулся завершенным, хотя и отшлифованным исследованием записок Яна Хрисостома Пасека. Автор памятника был активным участником войн Речи Посполитой пятидесятых-семидесятых годов XVII в. в Священной Римской империи (на территории современной Венгрии), со Швецией (в Дании) и Российским царством (на землях Речи Посполитой) и одаренным писателем, внимательным наблюдателем не только этих войн и их изнанки, но и природы и ее различных обитателей.

Л.А. Софронова осталась верна себе: анализ «Его Величества Слова» вывел ее на понимание сложившей в военном и повседневном быту психологии воина-сармата, в которой параллельно сосуществовали парадоксальные представления того времени от естественности убийства врага до сочувствия и даже до христианской любви ему же.

Пестрота интересов и чувств автора поставила исследовательницу в затруднительное положение при классификации жанра исследуемого сочинения (энциклопедия, дневник, либо просто записки).

Ныне издатели рукописи книги Л.А. Софроновой в титуле книги не решаются дать определения жанра ее сочинения, ограничившись характеристикой автора изучаемого ею произведения. Но при этом они – супруг, друзья, ученики и коллеги – ее друзья уверены, что публикация этого труда внесет новые черты в понимание творчества исследовательницы, а также истории родины автора записок и прошлого тех стран, с которыми герой ее последней работы так старательно и истово воевал. Более того, издатели надеются, что эта книга, подобно утреннему петуху, поможет разогнать тучи в отношениях некогда воевавших стран, одолеть те темные силы, которые скопились не только на небе над нашей землей, но и настолько укрепились на самой земле, что порой слабеют и «надежные руки», лишая людей, временно на ней задержавшихся, душевных сил и опоры. Кроме того, издатели уверены, что публикация этой рукописи прибавит новые лучи в нимбе нашей, как и всех ее будущих читателей вечной благодарности «Люсе»....

А.Л. Хорошкевич

5 августа 2013 г.

[1] К сожалению, историко-географические термины, которые по традиции употребляла Л.А. Софронова (Польша, Россия, Украина), не совсем точны.