Международный контекст отмены крепостного права в России

1861 и 1863 годы.

                  “Здравый ум” цесаревича или  здравый имперский инстинкт  царя и государя?

 19 февраля 2011 г. - это 150-летняя годовщина “отмены” позорного для страны, унизительного и гибельного для его народа крепостного права. Это самое великое в истории России событие, сравнимое лишь с освобождением от иноземного ига в XV столетии.

Сравнительно недавнее - нас отделяет от 1861 г. 5 поколений, но на самом деле две жизни. Событие недавнее, но до конца неосмысленное.

До сих пор некоторые его стороны открываются по новому. Как бы идеологи “суверенной демократии в постсоветской или точнее неокапиталистической России” ни старались внушить “электорату” мысль об особом пути его родины, история России прочно вписывается в историю всего человечества.

Правда с конца ХХ в. значительно большее внимание уделяется личностям, определявшим направление развития страны в прошлом. Снят запрет и с царствовавших особ. Применительно к 1861 г. - это Александр II, один из героев совместной российско-американской выставки в государственном архиве Российской федерации, прошедшей под эгидой Российско-американской президентской комиссии Медведева-Обамы, но работавшей тем не менее - увы, лишь в течение одной недели - под названием “Царь и президент".

В истории наших стран был один период дружбы и поразительного хронологического совпадения процесса модернизации обеих стран развития - начало 60-х годов XIX в.  

19 февраля 1861 г. Александр II “отменил крепостное право” в Российской империи.

 1 января 1863 г. Авраам Линкольн подписал “Декларацию об освобождении рабов”,

распространявшуюся на территорию Южно-Американской конфедерации. 

Оба главы государств погибли в результате терактов, хотя и в разное время. Поразительное сходство их судеб и не менее поразительное несовпадение участи возглавлявшихся ими государств заставляет задуматься о роли царя и президента в деле модернизации и тех особенностях, которые приобрел этот процесс в каждой из стран.

Сначала о героях - царе и президенте. Самим рождением обреченный властвовать Александр, будущий  II, сын Николая I, по праву прозванного Палкиным, был первым императором, который в отрочестве и юности (с 9 января 1828 г.) обучался под руководством гуманного наставника В. А. Жуковского, вооружившего своего ученика “компасом” (логическим мышлением и нравственным, основанном на религии чувством), знанием “карты” (комплексных представлений о мире) и “орудиями”, то есть иностранными языками[1]. Несмотря на то, что от природы “маленький Александр не отличался ни отвагой, ни энергией, ни сильной волей”[2], так что его воспитатель К. К. Мердер, заявил ему даже, что “все, что доставляет вам малейший труд, пугает вас и вам противно”[3],  В.А. Жуковский не терял надежды образовать человека, достойного уважения, и по истечении года занятий в январе 1829 г. внушал цесаревичу, что “отечество прежде начнет вас судить строго и потом уже станет любить вас, если вы это заслужите... Любите труд, будьте деятельны”. “Здравый ум, хорошая память, драгоценная любовь к справедливости”[4], присущие, по мнению поэта, десятилетнему ученику, давали наставнику надежду на успех. Отец Александра также по своему старался образовать сына. По рекомендации дипломата А. Барятинского он отправил сына в путешествие по России: “Великий князь должен знать Россию, как она есть”, заявил император, надеясь, что это путешествие освободит будущего наследника от “поэзии”, которую сам он не любил[5]. А программа путешествия, длившегося 7 месяцев - с мая по декабрь 1837 г.  была более чем обширной. 

Она включала  не только на европейскую часть империи (с северными губерниями, Украиной и Крымом, Северным Кавказом и Закавказьем[6]), но простиралась и на азиатскую - вплоть до Тобольска. Великокняжеский кортеж с любимой собакой цесаревича “Верным Мулей” всюду встречали весьма торжественно - балами, праздниками. катаниями, парадами. 

Одному из спутников в особенности запомнилась встреча в Костроме, с которой были связаны воспоминания о Смутном времени, когда “Россия, раздираемая внутренними междоусобицами, самозванцами, опустошенная, ограбленная шведами и поляками, и едва не порабощенная народу ненавистному (имеются в виду поляки- А.Х.), в 1612 году ободрилась и, чувствуя необходимость власти верховной, избрала пятнадцатилетнего Михаила” [Романова]. 

Спустя 224 года после этого архиерей Ипатьевского монастыря встретил наследника со словами “Гряди, наше солнце, наша надежда, наш ангел”[7]. Вряд ли это путешествие, происходившее еще до чудовищной засухи и последовавшего за ней голода (описанного Н.С. Лесковым в повести “Юдоль”), познакомило великого князя с настоящей Россией. 

Однако за первым в апреле 1838-июне 1839 г. последовало и второе - европейское турнэ, на которое совоспитанник великого князя необычайно талантливый, но рано погибший от чахотки И.М. Виельгорский возлагал надежду, что Александр “о многом переменит идеи”[8].  Программа поездки уточнялась несколько раз. Окончательный вариант ограничивался Германией, Австрией, Италией, скандинавскими странами. На деле получилось иначе.

Наследник российского трона действительно не попал во Францию, тем более, что там во время путешествия Александра произошло вооруженное выступление общества “Времена года” под руководством О. Бланки, однако в Англии, “устройство” которой, по мнению его отца, было “непригодно для России”, он (все с тем же “Верным Мулей”) все-таки побывал, посетил незнакомое русским учреждение - парламент[9] и в течение месяца был радушно встречаем и при дворе, и в обществе, и горожанами “в парке”[10].

Однако самое сильное впечатление на 20-летнего цесаревича, кажется, произвела Италия, где его “радушие, доброта, непринужденность, веселье”, в особенности во время Римского карнавала в феврале 1839 г. нашли радостный отклик. Александр отпустил на волю поданного ему на шесте жаворонка, чем вызвал большой восторг публики, и с удовольствием выслушал посвященные ему стихи[11]. 

Конечно, европейская поездка слегка напоминала его же собственную российскую, она изобиловала развлечениями, к которым этот человек вообще - и в молодости, и в зрелом возрасте был склонен[12], и резко отличалась от европейского же путешествия Петра Великого, хижину которого в Саардаме посетил его дальний потомок. Не исключено, что вояж Александра Николаевича, во время него которого он нашел себе невесту[13], действительно несколько расширил его представления о мире, что позволило ему впоследствии довольно настойчиво продвигать идею ликвидации “крепостного состояния - по словам 1839 г. даже шефа жандармов Бенкендорфа - “порохового погреба под государством”[14], с одной стороны, и, с другой, проявить не просто удивительную толерантность по отношению к Соединенным штатам Америки в начале 60-х годов, но и поддержать модернизаторские начинания президента. Но об этом потом.

А пока обратимся к Аврааму Линкольну. Он - типичный образец человека, самостоятельно “сделавшего себя”. Выходец из фермерских низов, отец которого не умел ни читать, ни тем более писать, обучался лишь один единственный год в одноклассной школе вместе с разновозрастными соучениками, он много и страстно читал, жадно впитывая достижения мировой культуры, в том числе и религиозной (Библию он читал даже за плугом), а по достижению совершеннолетия в 21 год[15] покинул отчий дом и начал пытаться зарабатывать самостоятельно (в том числе клерком в универмаге, почтмейстером и землемером). Некоторые неудачи на этом поприще стимулировали изучение юриспруденции, которая и стала источником существования после получения А. Линкольном адвокатской лицензии в 1836 г. Постепенно Авраам Линкольн, имевший уже семью с четырьмя сыновьями,  стал лучшим судебным адвокатом штата Иллинойс. 

В 1854 г. произошло событие, нарушившее казалось бы устоявшийся ход его жизни. Сенатор С.А. Дуглас внес законопроект о “народном  суверенитете” (дорогой читатель, Вам этот термин ничего не напоминает?), способствовавший легализации рабовладения на территории Канзас-Небраска, где ранее его не было. 

Линкольн, последовательный сторонник Декларации независимости США, в которой последовательно проводился принцип “все люди созданы равными и наделены их Творцом неотчуждаемыми правами - на жизнь,свободу, стремление к счастью”, резко выступил против “народносуверенного” проекта. Линкольн вступил в только что созданную Республиканскую партию, благодаря чему его точка зрения стала известна во всей стране,  и этой партией был рекомендован кандидатом в Сенат США.

 На выборах 1858 г. он проиграл Дугласу. Но это не остановило   критики рабовладения красноречивым имевшим дар убеждения адвокатом. Авторитет Линкольна резко вырос, и в 1860 г. Республиканская партия выдвинула “провинциального юриста из штата Иллинойс” кандидатом в президенты США. 

Уже в конце 50-х годов в общественном мнении обоих стран параллельно происходили знаменательные сдвиги. Вырос не только интерес к заокеанским соседям, но и взаимная критика: в России, где зачитывались романом Г. Бичер-Стоу “Хижина дяди Тома”, и критиковали рабовладение, в США - осуждали крепостное право, и всюду в зеркально обращенной полемике  скрывалось недовольство общественным устройством собственной страны. Победа противника рабовладения на выборах  6 ноября 1860 г. привела к отколу одиннадцати южных штатов, не согласных с позицией президента и Республиканской партии по этому вопросу. 

Возникла угроза распадения страны, завершившаяся трагической войной Севера и Юга, блистательно описанной в хорошо известном российскому читателю романе Маргарет Митчелл “Унесенные ветром”. 

В том самом феврале 1861 г., когда 43-летний император России подписал знаменитые “Положения”,  президент США выступил с речью, в которой настаивал на сохранении единства страны. А это привело к войне. Линкольн тяжело переживал потери сограждан, в том числе и собственного сына Вилли, ответственность за которые он нес. ”Если и есть нечто хуже, чем ад, то я там”, - говорил он тогда. Противниками Северных штатов выступили Англия и Франция. 10 июля 1861 г., когда, по словам Д.У. Саймингтона,  “Соединенные штаты вплотную подошли к краю бездны саморазрушения”, российский канцлер А.М. Горчаков заверил американскую сторону, продемонстрировавшую возможность “примирить единение со свободой” (прошу читателей обратить особое внимание на эту формулировку - АХ), “в сердечной симпатии со стороны государя”. 

28 июня 1861 г. он же объяснил причины подобного чувства состоянием обеих стран, “расположенных в противоположных частях мира и находящихся в возрастающем периоде своего развития”. И в 1863 г. император доказал свою “симпатию” на деле. В отличие от еще не смирившейся с потерей своих заокеанских владений Англии[16] и стремительно утверждавшейся в Мексике Франции[17], занявших недружественную позицию по отношению к США, Россия Александра II, продолжая традицию Екатерины II и Александра I,  при котором в 1807 г. были установлены дипломатические сношения двух стран, поддержала молодое государство. Потеря английского рынка для русского железа подталкивала Россию к укреплению связей с новой динамично развивавшейся страной[18].  

На рейде Нью-Йорка и Филадельфии, демонстрируя возродившуюся после поражения в  Крыму мощь морской державы, встали две крейсерские эскадры, моряки второй из них отличились при тушении катастрофического пожара, чем снискали благодарность горожан.

Однако американцы испытывали не только благодарность к морякам, но и уважение к направившей их в далекое плавание России, в особенности после начала судебной реформы, призванной “обеспечить огромной массе людей равенство перед законом в вопросе защиты их личных свобод”, - а самой стране одобрение “всего человечества” и “выгоды от реформ, не подвергнув себя бедствиям, каковые принесла бы революция”[19].  

Первым  представителем “всего человечества” оказался президент недавно возникшего государства Авраам Линкольн, в письмах русскому императору подписывавшийся “преданным другом” “доброго приятеля Александра”, главы страны, в 1861 г. отпраздновавшей свое тысячелетие[20]. Парадокс ситуации заключался в том, что, даруя жителям страны судебную реформу ради защиты их личных прав, император жестоко расправился с очередным народно-освободительным движением поляков. вспыхнувшим 10/22 января 1863 г., стремительно охватившим Царство Польское, земли Литвы, Белоруссии, Правобережной Украины и жестоко подавленным к осени 1864 г. 

Идея восстания с основной целью - достижения независимости, не умирала с 30-х годов[21], ее активно поддерживала польская эмиграция за пределами Российской империи. Однако при генерале Паскевиче, железной рукой поддерживавшего “порядок”, открытое выступление было невозможно. Лишь смерть генерала в 1856 г и последовавшая за этим чехарда наместников Царства Польского (последним перед восстанием оказался генерал от артиллерии М.Д. Горчаков (не путать с канцлером) открыла узкую щелочку для самоорганизации оппозиционеров - польских патриотов. 

Возникло два лагеря, один так называемых “красных”, с 1859 г. активно готовившихся к восстанию и в условиях франко-австрийской войны возлагавших большие надежды на французского императора Наполеона III, только что совершившего поход в Италию. Император Франции, по мнению “красных”, мог бы освободить Львовщину, Галицию и Волынь от австрийского ига. 

Помимо стабильной на протяжении XIX в. цели польских восстаний - восстановления независимой польской государственности -  в 50-начале 60-х годов возникла и другая - решение аграрного вопроса. Если “красные” были сторонниками передачи земли крестьянам, то более умеренную программу - передачи земель крестьянам за выкуп - выдвинуло польское шляхетство, в 1857 г. объединившееся вокруг “Сельскохозяйственного общества” во главе с Анджеем Замойским. Общество, поддержанное  двадцатью двумя тысячами ссыльных участников восстания начала 30-х годов, прорабатывало план нового, намечавшегося на 1863 год. 

Однако восстание началось ранее задуманного срока. 10 июля 1860 г. похороны вдовы генерала Савинского, одного из руководителей восстания 1839 г., собрали огромные толпы оппозиционеров. Их сборища, приуроченные к роковым датам восстания 1830-1831 гг., подверглись разгрому царскими войсками, в результате которого снова погибли 5 человек. Ответом стала серия покушений - на двух генералов и наместника Царства Польского великого князя Константина Николаевича, который в июне 1862 г. стал жертвой нападения несмотря на восстановление 26 марта 1861 г. Государственного совета и установление органов самоуправления. 

Объявление в январе 1863 г. рекрутского набора, которому подлежало 12 тысяч подозрительных, усугубило ситуацию несмотря на некоторые шаги правительства (перевода барщины на чинш, провозглашения равенства евреев и некоторых школьных реформ). Уклонисты от набора сформировали народные отряды, поступившие в распоряжение Польского временного правительства - Жонда, возникшего на базе Национального комитета 1861 г. Мощное движение (в нем участвовало более 77 тысяч человек), охватившее  весь “Юго-западный край”- Волынь, Галицию и чисто польские территории - Плоцк, Луков, Кельцы, Ломазы и другие, ускорило проведение крестьянской реформы в Царстве Польском, причем на лучших, чем в России, условиях. 

Правда, реформа сопровождалась и попытками обращения населения в православие. В жертву своей будущей независимости и экономического процветания Польша на этот раз принесла 12 тысяч человек, высланных в Сибирь. 

Но вернемся в начало 60-х годов того же XIX в. Эскадра, стоявшая у берегов Америки, блокировала не  только вмешательство европейских стран в гражданскую войну в США, но и их поддержку польским повстанцам в Российской империи. Выступая за сохранение единства в Северной Америке (вспомните формулу А.М. Горчакова о “примирении единения со свободой”), имперская власть имела ввиду и сохранение целостности Российской империи (о последнем, весьма недвусмысленно, заявил император Александр II в виленской речи в октябре 1858 г.) вопреки сепаратистским настроениям поляков и поддерживавших их Англии и Франции.  

Постоянная навязчивая идея инкорпорации Польши преследовала и главу тоталитарного Советского Союза - Сталина, когда он в 1939 г. инициировал договор Молотова-Риббентропа, предусматривавший ликвидацию Польского государства, и в 1941 г., когда отдал приказ о расстреле десятков тысяч польских военных в Катыни и других городах,  и в 1945 г. по окончании Второй мировой войны, когда санкционировал арест всей военной и политической элиты Польши, в связи с чем газета “Правда” 9 мая 1945 г. посвятила польскому вопросу больше внимания, нежели народу -победителю.  

 Пребывание же российских кораблей в портах Нью-Йорка и Филадельфии имело и другое значение.

Перелом в войне Севера и Юга наступил после двух лет непрерывных поражений, когда серьезно увеличившееся войско возглавили У. С. Грант и У.Т. Шерман. В итоге страна сохранила единство и верность тем принципам, которые провозгласила Декларация независимости США,принятая 4 июля 1776 г.[22] . Это и подчеркнул А. Линкольн в своих речах - на только что открытом солдатском кладбище в Геттисберге в ноябре 1863 г. и в инаугурационной после вторичного избрания в президенты 8 ноября 1864 г. Поддержка российского императора, ставшего идеалом модернизации в глазах американцев (отчасти благодаря деятельности американских дипломатов), ускорила отмену рабства в США[23] и открыла новые перспективы развития страны, явив миру “американский путь развития сельского хозяйства”, позднее высоко оцененный В. И. Лениным. 

Этот путь быстро привел к превращению США в ведущую мировую державу, до сих пор с честью выдерживающую различные кризисы. Что же касается “освобождения России от крепостничества”, то его результаты менее однозначны. 

У Александра не хватило характера и политической воли для решительного уничтожения крепостничества и для борьбы с защитниками прежнего состояния, заседавшими и порой возглавлявшими Редакционные комитеты (так. В  Н. Панин был одним из богатейших землевладельцев России). Императору оставалось полагаться “на ревность и щедрую попечительность дворянского сословия(!!!) и “здравый смысл нашего народа”. 1861 годом скорее можно датировать лишь первый шаг на пути освобождения крестьянства. “Революция сверху”, проводимая руками ее противников, не может обеспечить успеха модернизации. Непоследовательность решения крестьянского вопроса в 1861 г. привела к трем революциям - 1905, февраля 1917 и “коллективизации” 1929-1931 гг. 

Сейчас, наконец, проблема успешно решена. Крестьянство в массе своей ликвидировано, а чудом сохранившиеся в путинской России фермеры - объект бюрократических и рейдерских наездов  -  и недолговечны, и не в силах прокормить все население страны. 

Другим результатом непоследовательности решения крестьянского вопроса оказалось стабильное отставание экономического развития России, что обусловило изменение характера российско-американских отношений: Россия вооружала свою армию американскими винтовками генерала Бердана, на американских верфях строились крейсеры для России, а в 1867 г. ради поддержания стабильных и политических, и экономических отношений Александр II решился на продажу США Аляски - Русской Америки. 

В заключение хотелось бы представить героев модернизации России и США. Упитанный красавец мужчина с высоким лбом над слегка выпученными глазами, пухлыми губами, пышными усами, неопределенным взглядом, устремленным мимо зрителя, противостоит такому же высоколобому человеку с прямо направленным на нас требовательным взглядом фанатика или просто очень решительного человека, гладко выбритому, изможденному мужчине с проваленными щеками и жесткой складкой рта. 

Видно и характер модернизации зависел от личных  качеств императора и президента. И облик этих сверстников, в руках которых были судьбы их стран,  и значение не только их

деятельности, но и смерти различается самым решительным образом. 

Гибель Линкольна не просто объединила страну, но и цементировала ее на тех принципах равенства всех людей, за которые он боролся.

 Гибель Александра II от руки народовольца отбросила страну назад, способствовала приходу к власти людей - от собственного сына вплоть до Сталина и второго президента Российской федерации, идеалы которых лежат в далеком средневековье.

А  гибель 56-летнего Линкольна в апреле 1865 г., как это ни парадоксально, сплотила нацию. По иронии судьбы в том же году и в том же месяце в Ницце от чахотки скончался цесаревич Николай Александрович, который мог стать достойным продолжателем дела отца. России не повезло... 

Смерть же 63-летнего императора России в марте 1881 г. от руки члена организации “Народная воля” отнюдь не способствовала консолидации российского народа. Покушение привело к власти реакционера Александра III, отказавшегося от либеральных устремлений отца. 

Проект введения Конституции в России, подготавливавшийся в это время, оказался ненужным. Остались  неосуществленные и проекты - скорее мечтания Александра II о наделении крестьян землей.

А.Л. Хорошкевич

[1] Лямина Е.Э, Самовер Н.В. “Бедный Жозеф”: жизнь и смерть Иосифа Виельгорского. Опыт Биографии человека 30-х годов. М. 1999. С.78.

[2] Там же С. 84. Среди иностранных языков Александр в 1832-1833 гг. изучал и польский (Там же. С. 127).

[3] Там же . С. 86. “Слабость воли, лень ума, недостаток честолюбия” отмечал и В.А Жуковский (Там же. С. 98). Сверстник Александра И.М. Виельгорский в 1838 г. писал в дневнике, что великий князь ”ни в один [из предметов] не углубляется, ни над чем не размышляет, как следует” (Там же. С. 238).

[4] Там же. С. 94-95

 [5]Там же. С. 151.

[6] Посещение Кавказа императором и цесаревичем, сопровождавшееся ужесточением армейских порядков, совпало с поминками по А.С. Пушкину, высоко почитавшемуся в Грузии (Эйдельман Н.Я. Быть может за хребтом Кавказа. Русская литература и общественная мысль первой половины XIX  в. Кавказский контекст. М., 1990. С. 254-255).

[7] Лямина Е.Э, Самовер Н.В. Указ. соч. С. 165 Письмо И.М. Виельгорского сестре Аполлинарии от 27 мая 1837 г.

[8] Там же. С. 302.

[9] Нечто похожее (сейм) существовало лишь в Польше, где в 1818 г., в год рождения Александра Николаевича, выступал его дядя и тезка с обещанием даровать конституцию   Царству Польскому.

[10] Там же. С. 422,328, 439.

[11] Там же. С. 399. 407.

[12] Его личная жизнь изобиловала увлечениями, пусть и не столь низменными, как отцовские, но многочисленными. До женитьбы это была  Н. Бороздина, полька О. Калиновская, а в 1865 г. и вплоть до гибели императора место часто менявшихся  привязаностей (7 любовниц за 5 лет) прочно заняла княжна Е.М. Долгорукая. Повышенный интерес к женскому полу сочетался у Александра Николаевича с безграничной любовью к собакам

[13] Это была неожиданно для родителей цесаревича - дочь мелкого гессенского герцога Людвига II, носившего впрочем титул “великого” - 15-летняя Мария.

[14] Эта задача стала особенно актуальной в результате сокрушительного поражения в Крымской войне, которое Россия потерпела несмотря на техническую (хай-теком того времени и стрелковым оружием - кольтами) и гуманитарную  поддержку американцев. Война показала экономическую отсталость страны, тормозом   развития которой было крепостное право.

[15] В 1829 г. Жуковский лишь наставлял цесаревича “любить труд”. 

[16] Великобритания  признала Юг воюющей стороной, сделав тем самым шаг к дипломатическому признанию Конфедерации.

[17] Франция пыталась утвердить свое влияние в Мексике.

[18] Модернизация железоделательного процесса в Англии в конце XVIII в. больно ударила по шведскому и российскому экспорту железа, хотя  Швеция раньше освоила американский рынок (Аттман А. Континентальные торговые отношения в странах Евразии до строительства железных дорог. М., 1970. С. 3-4). Существовала и еще одна сфера, на этот раз политическая, где сталкивались интересы России и Англии - Афганистан, который мог стать плацдармом для распространения британского влияния на Среднюю Азию.

[19] Подобное настроение создавала и деятельность дипломатических представителей Америки в России, в особенности поэта и писателя Бейарда Тейлора, поставившего своей целью описать “этот великий народ в его истинном виде”.

[20] В честь празднования этого события в Санкт-Петербурге американский посланник писатель и поэт Б. Тейлор сочинил стихотворение, которое Горчаков показал императору.

[21] Амнистия сосланных поляков в 1856 г., сопровождавшаяся взрывом полонофилии в России, в самой Польше вызвала новую волну воспоминаний о жертвах восстания, в память которых польки в массовом порядке оделись в траур.

[22] “Все люди созданы равными и наделены от Творца неотчуждаемыми правами - на жизнь, свободу, стремление к счастью”. Уже Декларация независимости основывала не только право, но и обязанность народа свергнуть правительство, действовавшее по принципу неограниченного деспотизма.

[23] Впрочем борьба против него велась уже в течение трех четвертей столетия - и с религиозной точки зрения (в особенности квакерами) и с общегражданской - противниками рабства.