Отголоски средневекового менталитета

На примере Руси и России XV-XХI вв.*

Описывая Москву начала XVII в., французский капитан на русской военной службе Жак Маржерет обронил замечание: «Город полон деревянных зданий, каждое здание только в два этажа, но с большим двором на случай пожаров, которым они весьма подвержены»[1]. Сообщение об этажности русских городских домов вполне стандартное, об этом пишут и другие иностранцы (С. Герберштейн, М. Груневег и др.). М. Груневег даже изобразил подобный дом с наружной лестницей на второй этаж.О бедствиях пожаров в русских городах, описаниями которых переполнены русские летописи, упоминают и англичане.

Адамс пишет о Москве: «Все дома деревянные, что очень опасно в пожарном отношении»[2]. «На крыши домов они наваливают много земли из опасения пожара, ибо от огня они терпят великие бедствия», вторит Адамсу А. Дженкинсон в описании г. Вологды[3].

В сообщении Ж. Маржерета обращает на себя внимание другая деталь – описание особенностей городской застройки и предполагаемая французом связь размеров дворов с опасностью пожаров.

Обычно и современники и исследователи сообщают о садах и огородах, различных хозяйственных постройках на территории дворов. Лишь посторонний и проницательный взгляд представителя другой культуры обнаружил эту взаимозависимость. Однако этим воздействие пожаров на жизнь русского общества не ограничивается. Есть и другие нематериальные связи и взаимозависимости пожаров и общественных явлений, если можно так сказать, «духовные» или хотя бы с духовной сферой.

Пожары, в мгновение ока уничтожавшие не только иконы и книги (разумеется, огню были подвластны и дома рядовых крестьян и горожан, и усадьбы бояр, и хоромы князей, в том числе и московских. Стоит только вспомнить пожар 1547 г., лишивший нас икон Андрея Рублева)[4], но и архивы всех вышеназванных категорий населения Руси и России, личные и государственные (о потерях государственного архива в результате пожара 1626 г. сожалеет множество отечественных и зарубежных исследователей).

Поразительная скудость личных материалов в отечественных архивах – следствие этих пожаров. Их не всегда спасала так называемая «поклажа» – передача священникам своих личных документов, по преимуществу касавшихся вопросов землевладения. К ней обычно прибегали воины, отправлявшиеся на опасную государеву службу по охране границ или ради их расширения. Те из них, кто возвращался целыми и невредимыми, забирали свои грамоты, которых в дальнейшем ждала общая судьба, в том числе и возможность исчезновения в огне. Личные делопроизводственные документы сохранялись в виде копий или включенных документов в монастырских архивах, если земли поступали в эти церковные корпорации[5], или государственных, если они, уцелев до XVII-XVIII вв., фигурировали в спорах о земле или о сословной принадлежности потомков, стремившихся утвердить или сохранить свой сословный статус на уровне предков.

Еще более существенно другое следствие массовых и частых пожаров - разрыв связей разных поколений. Парадигма «Ивана, не помнящего родства» формировалась именно в условиях многочисленных и страшных по своим последствиям пожаров. Легкая возобновляемость самих жилищ, быстро собиравшихся из срубов-заготовок, привозившихся в города (М. Груневег), создавала иллюзию сохранения традиции.

Однако вместе с исчезновением предметов быта и памятников духовной культуры в душах людей создавался вакуум элементарной памяти о своих предках, искажалось представление о системе мира, месте того или иного поколения в общей истории человечества. Этот вакуум реальной картины замещался мифом, будь то библейским, будь то светским – государственническим (типа «Сказания о князьях владимирских» с его теорией о происхождении московских князей от римского императора Августа I в. до н.э. при посредничестве легендарного владельца Пруссии новгородского Гостомысла) или воинско-царистским культом доброго «батюшки» - царя-государя.

Длительное существование или использование мифов второй категории – яркое доказательство устойчивости средневекового менталитета на Руси и в России.

Особой формой пожаров были те, что возникали в результате поджогов. Практика их была настолько распространена, что была даже зафиксирована юридическими памятниками. Средневековое право жестоко карало «зажигальщиков». Смертельную кару им предусматривал и Судебник 1497 г., и Судебник 1550 г., и Уложение 1649 г., стоявшие на страже собственности привилегированных сословий[6].

В советской историографии поджоги рассматривались как форма классовой борьбы. Конечно, в сословном и монархическом обществе, где представители низших сословий не имели доступа ни к экономической, ни к политической жизни, поджог оставался главной формой протеста, реализации себя в качестве если не полноправного, то активного члена общества. Распространенность поджогов – замены политических «дебатов» (!Ишь чего захотела от средневековья…) свидетельствует о неразвитости социальной структуры и незрелости менталитета общества, которым и соответствовала мифологическая картина прошлого и настоящего. Как ни странно, следы средневекового менталитета и нынче не просто узнаваемы, но и прочно живучи в сознании современников. Молодежь находится еще во власти средневекового опыта и тогдашних мифов. До сих пор не пережита трагедия ордынского ига^[7].

Так, А.Я. Гуревич вспоминает о поездках в Рязанскую обл., откуда происходила его няня, опекавшая мальчика и его мать в середине 30-х годов ХХ в. На вопрос о том, почему в деревне были разрушены почти все дома, кроме дома няниного родственника, последний отвечал “Мамай прошел”^[8]. Ситуация не изменилась и к XXI столетию. Судя по результатам социологического опроса Левады-центра в начале 2004 г.^[9], 6% молодежи (от 15 лет- 24 года ) к «страшному времени» отнесли - ордынское иго. Тогда как в два раза меньше, всего-навсего 3 % той же возрастной категории оценили трагическую значимость репрессий времени Большого террора 1937 г., лишивших нашу страну талантливых военачальников, инженеров, деятелей культуры и рядовых тружеников села и города, которые уцелели после Октябрьского переворота и Гражданской войны, несмотря на то, что именно эти репрессии и предопределили трагическое течение войны (как ее бездарное начало, так и техническую неоснащенность и неподготовленность военных, пусть даже самых талантливых, но учившихся в ходе самой войны), что привело к чудовищным жертвам войны 1941-1945 гг., в том числе ужасающей блокаде Ленинграда, и неправильной экономической политике по окончании войны. Исторический опыт свой и своих родителей времен Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. во многом определяет позицию молодежи и старшего поколения.

К наиважнейшим событиям респонденты всех групп отнесли Великую Отечественную войну и полет Гагарина, а также распад СССР. Великую Отечественную войну как страшное время воспринимают - 41% молодежи. Воспоминания о ней не изгладились и у 48% людей старшего поколения.

Однако историческая память наших современников чрезвычайно коротка. Отмену крепостного права, важнейшее событие в тысячелетней истории России наиважнейшим событием считает лишь 3 %. В соответствии с этим 150-летие отмены крепостного права практически прошло совершенно незамеченным.

Стереотипы мифологического, весьма милитаризованного сознания отчетливо проявились в зачислении в разряд великих людей человечества таких личностей, как Наполеон, Гитлер, Жуков, Суворов, Кутузов; не говоря уж о Петре Первом и Сталине с Путиным. Полководцы составляют одну четверть общего числа «великих исторических личностей» для людей средневозрастной категории – от 24 до 55 лет: с различием их очередности у первой (25-39 лет) и второй (40-54 года) групп, у которой на первое место вышел Жуков, а Гитлер занял последнее. Только старшая возрастная категория свыше 55 лет, хорошо помнящая зверства гитлеровцев, не включила фюрера в число великих людей. Для остальных, не понимающих ужасов фашизма, опыт Освенцима, Майданека, Треблинки и Кракова не стал препятствием причисления Гитлера к сонму великих. Кстати, это свидетельствует и о прочности идей антисемитизма в нашей стране, расцвет которого мы наблюдаем сегодня.

Не изжиты и иллюзии о Сталине, как образцовом властителе, примеру которого должны следовать и его преемники на посту главы государства. Четвертое место в списке молодых и второй средневозрастной (40-54 года) категорий, пятое – в списке первой средневозрастной (25-39 лет) и, наконец, второе – в списке старшей категории респондентов, таков диапазон рейтинга Сталина. И это несмотря на то, что в истории СССР вполне оправдалось сделанное еще в XVIII в. наблюдение: «Негодяй, который сумел ввести в заблуждение человечество с помощью силы или хитрости и с которого жизнь до поры до времени не смогла сорвать маску, в конце концов бывает разоблачен»^{[10] .} Показательны и царистские иллюзии, в разной степени зафиксированные опросом: сильнее всего они у молодежи (Петр Великий получил 43 % ее голосов, не исключено, что это произошло отчасти благодаря усилиям историков и писателей)[11], в обеих средневозрастных группах Петр I вышел на первое место в общем списке, а Екатерина II c последнего места в молодежных симпатиях поднялась на более высокое в средневозрастных, чтобы полностью быть проигнорированной старшим поколением (в этой группе и Петр I потерял первое место, заняв лишь третье после вождей российского пролетариата и организаторов Советского государства Ленина и Сталина).

Судя по опросу, действительно великих личностей среди всей мировой истории для молодых лишь двое. Это Пушкин (его назвали среди молодых 53%) и Петр Первый (48%). Есть трое, так сказать, «выдающихся»: около 40% молодых респондентов причислили к этой группе исторических деятелей Гагарина, Сталина, Ленина. Путина в этот список внесли около трети. Наполеона, Менделеева, Гитлера, Лермонтова, Ломоносова, Жукова, Суворова, Кутузова, Екатерину Вторую вспомнили от одной пятой до одной десятой молодых людей. В полном соответствии с царистскими иллюзиями наших сограждан является игнорирование деятелей освободительного движения – декабристов, народников и большевиков (за исключением, конечно, Ленина и Сталина), современных борцов за гражданские права, как и событий, в результате которых эти права закреплены.

Я имею в виду принятие Конституций – «самых демократических в мире": сталинской и ельцинской. При таком отношении к ним не удивительна инициатива гаранта Конституции вообще ликвидировать посвященный ее принятию праздник. Защищать этот праздник никто не вышел, как не выйдет в защиту самой конституции, потому что рядовой житель России не понимает элементарной истины, известной другим европейцам, в частности, англичанам уже в XVIII в. («Нас нельзя лишить свободы, покуда существует и действует конституция»^[12]) и нашим предшественникам XIX в. - не только историкам, но и медикам, экономистам, политикам, земским деятелям[13]. Крайне узок и ограничен пределами собственного отечества культурный кругозор соотечественников. Повезло только А.С. Пушкину (ему отдала первое место молодежная категория, второе после царя Петра - первая средневозрастная, третье после Петра и Ленина – вторая средневозрастная и четвертое вслед за Лениным, Сталиным, Петром I и Гагариным – старшая категории). Молодежная и первая средневозрастная категории признали заслуги Лермонтова (отдав ему соответственно 9-ое и 13-ое места из 15 и 16 возможных). Бедные Шекспир и Сервантес вообще не удостоились внимания россиян. К мировым деятелям науки россияне оказались более благосклонны: наряду с Ломоносовым (11-ое место в списке молодежной, 7-ое - первой средневозрастной, 8-ое - второй средневозрастной и 10-е в списке старшей группы), Королевым (последнее 15-ое в списке первой средневозрастной, 8-ое – второй средневозрастной, 10-ое – старшей) респонденты из первой средневозрастной группы сочли возможным поставить на третье место от конца перед Гитлером и Королевым поставить Эйнштейна. Рассмотрение результатов опроса Левада-центра подтверждает точку зрения В. Рыжкова о том, что представления и стереотипы, господствующие в общественном мнении и в сознании огромной массы наших граждан, не являются фактором, который способствует модернизации России, жизненно необходимой в условиях быстро нарастающего интеллектуального, технического, культурного и гуманитарного отставания, катастрофической депопуляции страны, консервации отсталых форм общественной, политической и экономической жизни благодаря «вертикализации» власти[14]. Результаты опроса начала 2004 года – это почти смертный приговор исторической науке советского и постсоветского периодов, не сумевшей избавить наших современников от средневековой мифологии и сформировать у них историческую память, адекватную действительному прошлому России и человечества и тем самым содействовать эволюции страны по пути прогресса и демократии и улучшения положения каждого из нас, наших семей, родины и всего человечества. И все-таки я не стала бы подписывать этот приговор, имея перед собой блистательный пример И.В.Сталина.

Исторический опыт угнетения народов и ликвидации свобод в нашей стране успешно использовался И.В. Сталиным, отнюдь не способствовавшим подлинному прогрессу отечества. Он доказал это в 40-е годы. Окончание Великой Отечественной войны, участие СССР в освобождении от фашизма ряда стран Европы, прежде всего Центральной, привело к знакомству огромной массы жителей СССР с бытом и культурой стран, расположенных к западу и юго-западу от СССР, к невольному освоению их культуры. Более широкий кругозор участников Великой Отечественной войны позволял актуализировать вопросы дальнейшего развития СССР, а ответы на них делать более многообразными, чем до того.

Ситуация в какой-то степени напоминала годы после Первой Отечественной войны 1812 г. Однако результаты подобного приобщения широких масс населения к иностранной культуре оказались прямо противоположными. Война 1812 г. породила декабризм, за Отечественной войной 1941-1945 гг. непосредственно последовало упрочение идеологического гнета и наступление реакции[15]. Нужно отдать должное «вождю и учителю», он прекрасно усвоил уроки декабризма и не допустил просчетов Александра I.

Уроки истории он усвоил значительно лучше, чем ведомый партией КПСС народ. Открытая постановлениями ЦК ВКП(б) о журналах “Звезда” и "Ленинград”^[16] кампания борьбы с малейшими отклонениями от официальной идеологии, действительными или мнимыми, оказалась чрезвычайно широкой. Она охватила все сферы искусства, гуманитарного знания, в том числе и истории^[17]. Конечно, эта кампания не была случайной, скорее, это была норма эпохи тоталитаризма, прибегавшего к идейным погромам ради нового ужесточения режима во всех тех случаях, когда возникала малейшая угроза его существованию^[18].

Не стоит забывать, что разгром школы Платонова почти непосредственно предшествовал Большому террору 1937 г. Приведенный пример доказывает неверность мнения о полной бесполезности исторической науки, которое на словах разделяли некоторые мои учителя и сверстники[19].

«Цель любой философии и любых политических теорий – улучшать нас как людей и граждан», делать человека «мудрее – для него самого, для его семьи, для небольшого сообщества его соотечественников и для огромного сообщества людей всего мира»^[20], - писал в1738 г. единственный серьезный теоретик проблемы вреда и пользы истории лорд Болингброк.

А.Л. Хорошкевич

* Статья, написанная в 2005 г., но так и не отправленная по назначению .

[1] Россия начала XVII в.: записки капитана Маржерета / Сост., вводная статья и комм. Ю.А. Лимонова. Пер. Р.В.Мавродиной. Л., 1982. С. 159.

[2] Английские путешественники в Русском государстве XVI в./ Пер. Ю.В. Готье. М.,Л., 1937. С. 56

[3] Там же. С. 78.

[4] Щенникова Л.

[5] Примером могут служить акты Симонова монастыря (Акты феодального землевладения и хозяйства: Акты Московского Симонова монастыря (1506-1613) / Сост. Л.И. Ивина. Л., 1983.

[6] «А государскому убойце…и зажигалнику живота не дати, казнити его смертною казнью», -гласили 9 ст. Судебника1497 г и 61ст. Судебника1550 г. (Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.2. М., 1985. С.55, 108. Более подробны ст.4 гл.II (“А будет кто умышлением и изменою город зазжет или дворы … зажигальщик изыман будет, и сыщется про то еговоровство допряма, и его самого зжечь безо всякого милосердия”) и ст. 228 гл. Х (« а будет кто некия ради вражды или разграбления зажжет у кого двор, и после того будет изыман, и сыщется про него допряма, что пожар он учинил нарочным делом, и такова захигалщика казнити зжечь») Уложения1649 г. (Там же. Т. 3. 1985. С. 86, 140).

^[7] Эта мысль педалируется всеми учебниками средневековой истории Руси и служит основанием для нынешнего противостояния христианского и мусульманского населения страны, в первую очередь татар, что в будущем может грозить серьезными межнациональными конфликтами.

^[8] Гуревич А.Я. История историка. М., 2004. С. 80.

^[9] Социологическая лирика. Люди молодые за историю без травм.// Неиспользованный запас. 2004.№ 4 (36). Знакомством с этим материалом автор обязан любезному содействию В.А. Алексеева (Курганский университет), которому и приносит свою искреннюю благодарность.

^[10] Болингброк . Письма о пользе и изучении истории. Письма об изучении и пользе истории / Пер. С.М. Берковской, А.Т. Парфенова, А.С. Розенцвейга. Общ. ред. М.А.Барга. М., 1978. С. 18-19.

[11] Разумеется, не обошлось и без усилий политологов, воспользовавшихся советом историков. Так, В.Е. Багдасарян, исследуя царистские иллюзии рядовых граждан, пришел к заключению: «Новая власть не может обойтись без учета законов политической мифологии» (Багдасарян В.Е. Русская политическая мифология и процесс социальной апостазии. С. 44).

^[12] Болингброк. Указ.соч. С.183.

[13] Многочисленные примеры см.: Российский либерализм: идеи и люди./ Под.общ. ред. А.А.Кара-Мурзы. М., 2004

[14] Рыжков В. [Выступление на историософских чтениях в РГГУ в2000 г.] // Россия 21 век. Куда же ты? / Ред. Ю.Н. Афанасьев и А.П. Логунов. Серия “История и память”. М., 2002. С. 69-71.

[15] О ликвидации последствий освободительного похода 1944-1945 г., как цели борьбы с космополитизмом, уже писали (Биск И.Я. Указ. соч. С. 197).

^[16] Жданов А.А. Доклад о журналах “Звезда” и “Ленинград”. М., 1946.

^[17] А.В. Заседание Ученого совета Института истории Академии наук СССР 24-28 марта 1949 года // ВИ. М., 1949. № 3. С; 152-155; Стишов М. На историческом факультете МГУ // ВИ М., 1949. № 2. С. 154-158; Панкратова А.М. Против буржуазного объективизма и космополитизма в исторической науке и преподавании истории // Преподавание истории в школе. 1949. № 2. С. 154-158; О задачах советских историков в борьбе с проявлениями буржуазной идеологии // ВИ. 1949. № 2. С. 3-9

^[18] Вряд ли смысл борьбы с космополитизмом можно сводить к нарушению “негласных “правил игры”, сложившихся нормальных взаимоотношений между “инстанциями” и научной интеллигенцией,; как полагает Ю.А. Поляков (Поляков Ю.А. Историческая наука. Люди и проблемы. М., 1999. С. 324).

[19] Такого мнения придерживался в1978 г. А.А. Зимин во вступительной главе «Разговоры об истории» ко второй редакции рукописи «Храм науки» и в1996 г. В.В. Шелохаев («Имея свою милую покровительницу – музу Клио, история никого и ничему не учит. В том числе не учит она и самих историков» Шелохаев В.В. Указ. соч. С. 245).

^[20] Болингброк. Письма об изучении и пользе истории / Пер. С.М. Берковской, А.Т. Парфенова, А.С. Розенцвейга. Общ. ред. М.А.Барга. М., 1978.С