Стихи 2014 (весна)
Стихи 2014 (весна)
ВСЕ СТИХИ
ЧУМА
Чума стучится в двери дома,
и ей обрыдли хлеб да соль.
Ей подавай раскаты грома
и человеческую боль.
Она в оскале озверелом
готова жрать живую плоть
и упиваться вкусом тела
искус не в силах побороть
в своём стремленьи жажды крови...
В тревоге ожиданья — мир...
Чума пришла царить на троне,
провозгласив кровавый пир...
1 марта 2014. Москва.
СОЙТИ С УМА...
Сойти с ума — совсем несложно.
Вернуться в ум — поди попробуй.
Соблазном манит выбор ложный,
но он опасен местью кровной,
где брат охотится на брата,
забыв про родственные души
(как Авель с Каином когда-то),
ощерившись стволами пушек...
Легко рулить сознаньем массы.
Голодным волком толпы рыщут -
зловещей смесью серых красок -
алкая зрелища и пищи,
плевав на вечные заветы
и современные законы...
Недостижимы паритеты,
когда в погоне миллионы.
Сойти с ума довольно просто.
Войти обратно — крайне сложно...
Был материк, остался остров...
Пути Господни — непреложны...
3 марта 2014. Москва.
***
Написано после посещения
выставки под названием
«Чистый цвет» в клубе Арт-эрия.
Я погрузился в Бежин луг.
Вокруг меня летали феи,
сквозь разноцветный полукруг
маня распахнутостью двери
в волшебный дивный светлый край
с небесно-чистым опахалом.
И мне казалось, это — рай,
берущий здесь своё начало
под шелест бронзовых стрекоз
и ручейковое журчанье
и чуть заметный запах роз —
предвестник встреч и обещаний...
Но, тихой нежностью полны,
не знали бабочки с цветами,
об ощущении войны,
уже живущем рядом с нами...
5 марта 2014. Москва.
***
...Этот звонкий капели мотив,
из синкопных составленный звуков,
превратил негатив в позитив,
просветление сделав порукой,
что ещё разойдётся весна,
отойдут от беды тротуары,
и я сам, словно выйдя из сна,
улыбнусь и настрою гитару
и сыграю тебе что-нибудь,
пусть совсем неумело и просто...
Только ТЫ обязательно БУДЬ! -
мой не мной обитаемый остров.
Только БУДЬ! и СЕБЯ СБЕРЕГИ!
(средь безумья начавшейся битвы)
под защитой ТВОИХ берегинь
и моей ежедневной молитвы...
6 марта 2014. Москва.
***
Болеет Родина моя.
И я болею с нею вместе,
пытаясь отыскать маяк,
не оказавшийся на месте...
А, может, просто он погас?
Или, невидимый в тумане,
забыв, что - рукотворный Спас,
корабль в неведомое манит,
где бурунов вскипает вал,
и где неистовствуют рифы,
играя неуместный бал,
свои выстраивая мифы
среди междоусобных правд:
от неприятия до лести -
в попраньи непреложных прав?..
Знать, не в чести служенье чести...
6 марта 2014. Москва.
***
Поникли кисти, засохли краски,
и у палитры - пора отгулов...
С лица «героя» исчезла маска,
и шум оваций разнёсся гулкий
с телеэкрана, о силе вспомнив.
Взметнулись руки в восторге алчном.
И некто третий «героя» обнял,
и флагом местность накрыло алым...
Ах люди... Люди... «Вопрос квартирный»
их сильно тянет обратно в пропасть...
Им пить бы пиво, гулять бы с жиру
да иногда на погоду топать...
Меняет внешность старик старухи -
по счастью рыбка ему попалась,
но с моря тянет опять разрухой
и чем-то очень сродни напалму...
Неужто опыт не миром правит,
а только смесью на дне пробирки?
Борьба «за правду» - игра без правил,
когда с законов сдирают бирки,
и шум оваций несётся гулкий -
со сцены смотрит лицо без маски...
А у палитры пора отгулов...
И от бессилья засохли краски...
8 марта 2014. Москва.
МАРТ 2014
И всё бы ничего... И солнце - как весной,
и небо - словно май накрыл непослушаньем,
и даже воробьи поладили со мной
(в надежде на мои два недо-полушарья)...
И городская пыль по-мартовски свежа,
и милый Женский день прошествовал игриво...
И всё бы ничего... Когда бы не мешал
прогоркло-мерзкий вкус тревоги за любимых...
9 марта 2014. Москва.
ОПЯТЬ СКУЧАЮ...
Опять скучаю по тихой речке,
по перелеску, что — возле дома,
по синеморью люпинных свечек,
шуршащих рядом на склоне дола,
по иван-чая лиловым кущам,
напоминающим крайний север,
по разнотравью, где в самой гуще
средь гордой пижмы краснеет клевер,
по земляничным густым полянам
с тысячелистным белёсым цветом,
по ароматам от мяты пряным
в застывшем воздухе разогретом,
по поседевшей заветной тропке,
ведущей к трассе, рассвет встречая,
и по автобусной остановке,
где ждал чего-то... Опять скучаю...
12 марта 2014. Москва.
***
И удивлённо вглядываясь в мир,
где из щелей двусмысленностью тянет,
на ум приходит победивший Пирр
и парочка на веки: кнут и пряник,
и право силы, силою поправ,
повергшее в унынье здравый смысл,
лишившее его законных прав
агрессией воинствующей мысли
по принципу, кто — смелый, тот и съел...
И — к чёрту беды «пирровой победы»,
когда не видишь ни голов, ни тел,
вкус славы неожиданно изведав...
14 марта 2014. Москва.
***
Идёт глумление над совестью.
Колода шулерски тасуется.
Огрызками печальной повести
начало видится. И суетной
предстала праведность решения,
когда мораль, увы, обглодана,
а человеческим лишениям
на блюде низменное подано
в раскраске мифов позолоченных,
где пафос искрится поталево
с восторгом взмаха рук отточенным
на фоне лиц румяно-палевых...
И вновь вступают в жизни фюреры,
бросая лозунги без устали,
и с потолка летят купюрами
фальшивки истины разнузданной...
Колода шулерски тасуется,
меняя радости на горести,
посулы выплеснув на улицы
в игре без чести и без совести...
20 марта 2014. Москва.
***
На полях под ветрами Окскими
в облаках, что привольем ведают,
повидать бы мне Паустовского,
поделиться своими бедами...
Он бы понял и душу вылечил,
объяснив что-то очень важное,
и ошибки мои бы вычислил,
и не дал бы печально бражничать.
Распросил бы о самом исконном,
то ли - правде, а то ли — вымысле,
неспроста волновавшем издавна
и бродившем шальными мыслями...
Возвратил бы к простору Окскому,
к облакам, что с ветрами носятся...
Повидать бы мне Паустовского,
рассказать, что наружу просится...
20 марта 2014. Москва.
***
А им бы играть в "войнушку"
и строем в герои влиться,
поверив, что жизнь — игрушка
с восторгом на детских лицах,
и кровь, это — так, с экрана,
и даже не кровь, а — краска,
манящая, как нирвана
(для хитрых голов — отмазка)...
Пропасть ни за что — так просто,
особенно на изломе,
в желаниях не по росту...
Беда поселилась в доме...
23 марта 2014. Москва.
***
Замкнулся круг, расставив запятые,
акценты обозначив междометьями,
и миллионы — жизни понятые —
минутами играют, как столетьями...
Азартен матч за пройденное время.
Отсчёт идёт хронометром в обратное -
в мир (лучезарных снов и лживых премий)
где у людей в ушах - затычки ватные...
Замкнулся круг, знать сорока просрочены,
и все акценты розданы мгновениям...
А дальше?.. Дальше следует отточие -
застывший взгляд до «Всенощного бдения»...
23 марта 2014. Москва.
***
Матвею Доброву
Сакральный дух офорта
с душою акватинты
вливается в аорту
отточенностью принта
и, в таинстве венозном
запрятанном под кожей,
вживляет невозможность
в тишайшее «о, Боже»
по долгому признанью
и по заветной встрече,
где преданы закланью
оплавленные свечи
и где рубеж исконный
в отбеленных одеждах
предшествует искомым
удаче и надежде...
27 марта 2014. Москва.
***
Зинаиде Серебряковой
Промытость портрета, прозрачность пейзажа,
отточенность линий и форм натюрморта
остались навечно застывшим стаффажем
на нынешней жизни не высшего сорта,
когда зачерняет природу коварство,
а дух мастерства от души разбазарен,
и вкусами правит чванливое барство
с затычкой в ушах и слепыми глазами...
Но ветры весенние снова задуют -
они не подвластны ни вкусам, ни бредням -
и сквозь непогоду напомнят: «Just do it».
(Весна никогда не бывает последней!..)
А после опять раззадорится лето,
и будут стрижи суетиться у крыши
под пенье гитары о песнях не спетых
с надеждой о том, что их кто-то услышит...
27 марта 2014. Москва.
ВЕСЕННЕЕ
Устал карагач от нелепых раздумий:
запутались мысли, издёргались строчки.
Холодные ветры внезапно задули,
и сжались в испуге набухшие почки...
Им вдруг показалось, что сроки настали,
и что до тепла дотянуться так просто,
хоть треплет судьба их морозом усталым,
и вновь искушает болезненность роста
наивным влечением к мифу удачи
в порыве азарта с надеждой успеха.
Но, время — назад! Как всегда — незадача:
кому-то — похмелье, кому-то — потеха...
И гонит, и гонит озлобленный ветер
приметы беды, на победу похожей,
где кажется лишним любой, а не третий,
и где победителем быть невозможно,
особенно в гуще заждавшихся веток...
Они напряглись, но ещё не проснулись
в больном промежутке от ночи до света
и робко по-детски сквозь сон улыбнулись...
А дальше — не надо бесплодных раздумий,
и мыслей лукавых, и выспренных строчек...
Весенние ветры призывно задуют,
и станет тепло от раскрывшихся почек...
28 марта 2014. Москва.
МИХАИЛУ ЛОЗИНСКОМУ
«...Конечно, жить в России очень тяжело во многих отношениях. Особенно сейчас, когда всё увеличивается систематическое удушение мысли. Но не Родина там, где хорошо, и служение ей – всегда жертва. И пока хватает сил, дезертировать нельзя. В отдельности влияние каждого культурного человека на окружающую жизнь может казаться очень скромным и не оправдывающим приносимой им жертвы. Но как только один из таких немногих покидает Россию, видишь, какой огромный и невосполнимый он этим приносит ей ущерб; каждый уходящий подрывает дело сохранения культуры; а её надо сберечь во что бы то ни стало. Если все разойдутся, в России наступит тьма, и культуру ей придётся вновь принимать из рук иноземцев. Нельзя уходить и смотреть через забор, как она дичает и пустеет. Надо оставаться на своём посту. Это наша историческая миссия…» (М.Лозинский)
***
Он, жизнь в России миссией считая,
старался честно жить - и так и жил,
себя даря и от болезни тая,
но нужный срок у смерти одолжив,
работал непрерывно, неустанно,
свой труд оберегая ото лжи,
из «Ада» в «Рай» с усильем постоянным
идя семь долгих и тревожных лет,
упорных и горчайше-окаянных,
не находя, опять искал ответ:
в чём сложности к извечному причастья,
чей прав, а чей не прав завет,
и что такое — истинное счастье...
30 марта 2014. Москва.
***
ДЕЛАТЬ ДОЛЖНОЕ
Александру Головину
Темперированный* мир, заколдованный,
из реальности пастельно-гуашевой
разрушает наносное основами -
чем-то мудрым и важнейшим из важного,
чем-то светлым и прозрачно-живительным,
как ручей июльским днём обнаруженный,
укоряя, до чего непростительно
суете безликих дней статься суженным,
отдаваться суесловию с чувствами,
несуразной разобщённости с мыслями
и теряться в измереньях прокрустовых,
забывая суть весов коромысловых...
А ведь истина - ответа банальнее:
делай должное, и будет, что сложится,
и обещанная вешка сигнальная
наградит тропой в простое из сложного...
* - в данном случае — от слова «темпера»
1 апреля 2014. Москва.
***
А.Головин. Умбрийская долина. 1910-е. Холст, пастель, темпера. 143 x 136см.
***
БУГЕНВИЛЛЬНОЕ
Несравненную бугенвиллию я взрастил у окошка в кадке.
Будет вид из окна красивее сквозь цветок сериально-сладкий.
Станет красно-лилово-ягодным хмурый двор в окруженьи сером.
Дом напротив забудет тяготы, засияя цветистым телом.
А себя ощущу в Бразилии - доном Педро слегка макаковым,
заживу тогда с бугенвиллией славным мачо в законе знаковом,
из весны окунусь я в лето весь - то ли лириком, то ли шизиком
и с улыбкой продолжу летопись похождения геофизика...
4 апреля 2014. Москва.
***
АПРЕЛЬСКИЙ СНЕГОПАД
Я иду по Мещанской улице
(их четыре когда-то было)...
Неба срез надо мною хмурится,
между крыш заходящий с тыла -
снежным гостем к асфальту просится:
на чуть-чуть, на часок всего-то.
А асфальт на прохожих косится,
им по суши ходить охота
с долгожданным весенним запахом,
превратившим сугробы в битум...
Только ветер приносит с запада
дерзость туч, до конца пропитых
от неверья последней снежности,
по-апрельски лукаво щурясь...
Знать, ему не хватает свежести
тротуаров старинных улиц,
потому и играет бисером,
снежный покер надсадно мечет,
закрывая асфальта лысины,
забывая про чёт и нечет,
и от этого больше хмурится
(и на солнечный лучик с тыла)...
Я иду по Мещанской улице -
снегопадом меня накрыло...
5 апреля 2014. Москва.
ВЕРБНОЕ
И руки — в воздух, и ветви — в небо,
и въезд озвучен толпой крещендо,
и в мир Господен запущен невод
во исполненье святой легенды...
И мудрый Лазарь глядит украдкой -
ему не знать ли о крышке гроба,
закрывшей напрочь судьбы повадки
с последним горьким призывом: «Пробуй!»
на крик «Осанна!»... К непостиженью
ведёт дорога пятнистой зеброй,
сквозь чудо жизни от Воскрешенья
до светлой грусти пасхальной вербы...
9 апреля 2014. Москва.
ВЕТКИ...
Ветки в рыжих игривых локонах
на лазурность лукаво щурятся
и готовятся с почек-коконов
сбросить зимний убор на улицы,
раскидать по асфальту лишнее,
поразвесив серёжек бархаты
и в весну нарядиться пришлую -
вроде к пасхе апрельской сватают,
а затем породниться с кобальтом
тёплым утром лимонно-перечным
и отдаться предлетним хлопотам,
лишь слегка загрустив по-девичьи...
10 апреля 2014. Москва.
СПРОСОНЬЯ
Проникает солнечное утро
в мой едва проснувшийся мирок.
Он ещё туманен и не убран
и прикрыт растерянностью строк,
чтобы сразу окунуться в краски
и пройтись кистями по холсту...
Он расслаблен полусонной лаской,
робко указующей на стул,
где лежит видавший виды фартук
в ожиданьи будничного дня
из замеса поиска и фарта,
творческих сомнений и... меня...
11 апреля 2014. Москва.
В ПОДАВЛЯЮЩЕМ МЕНЬШИНСТВЕ
В подавляющем меньшинстве
я свою вертикальность строю,
с естеством находясь в родстве
и себя по серьмяжьи «кроя».
Как «докрою», уйду в загул,
раззужусь от плеча до пятки
и устрою вселенский гул,
вертикальность пустив на взятки.
Всё раздам, ничего не жаль:
ни фундамента, ни макушки.
Сохраню лишь одну скрижаль,
для которой — глаза и ушки.
Вдруг глазами смогу смотреть,
а ушами (неужто?) — слышать.
Научусь тогда в корень зреть
и вникать в наставленья свыше.
Научусь наводить мосты
от щедрот вертикальной ренты,
наконец перейдя на Ты
с долгожданной Свентаной-Звентой.
И, с судьбой находясь в родстве,
вертикальность сменю на лиру,
чтоб в единственном большинстве
расцветали все Розы Мира...
11 апреля 2014. Москва.
***
"...И пахло винной пробкой..."
(Б.Пастернак. "Лето")
И солнце грелось у перил
балкона, в искренность поверив,
и день прозрачностью белил
дразнил, загадочность лелея,
и карагач, придя в себя,
играл лазоревостью неба
на позолоченных ветвях,
и пахло... нежностью и... хлебом...
12 апреля 2014. Москва.
***
Окружает меня враньё
подлым словом, как липким скотчем,
как осеннее вороньё,
распродавшее душу в ощип,
как скатавшийся жухлый лист,
шепеляво-шуршащий в стужу,
как шальной, сатанинский свист,
напугавший того, кто нужен,
как повёрнутый вбок анфас,
захлебнувшийся горькой рвотой,
как улыбка из лживых глаз,
о любви говорящих что-то,
как слащаво-плаксивый сон,
рассказавший о том, что будет,
как не вышло и вышел вон
из навеки важнейших судеб,
как завеса из толстых стен,
как туман на краю обрыва,
как толпа, тех кто — глух и нем
ко всему, что давно обрыдло...
12 апреля 2014. Москва.
ВЕРБНОЕ
И руки — в воздух, и ветви — в небо,
и въезд озвучен толпой крещендо,
и в мир Господен запущен невод
во исполненье святой легенды...
И мудрый Лазарь глядит украдкой -
ему не знать ли о крышке гроба,
закрывшей напрочь судьбы повадки
с последним горьким призывом: «Пробуй!»
на крик «Осанна!»... К непостиженью
ведёт дорога пятнистой зеброй,
сквозь чудо жизни от Воскрешенья
до светлой грусти пасхальной вербы...
13 апреля 2014. Москва.
***
Отброшено, отброшено сознание
за поза-те года непонимания,
за поза-ту весну несовершённую,
за дерзкие слова с чужими жёнами,
за оторопь длиною в невозможное
с желанием забыть вопросы сложные,
ответы до предельности открытые
и чувства безответственно убитые...
Отброшен целый пласт зачем-то сущего
с попыткой разглядеть себя грядущего,
отправив в безвозвратность современное,
сменявшее Страстное на военное...
16 апреля 2014. Москва.
***
И снова танки - на дорогах,
и вновь на улицах стреляют,
и тени камуфляжей строгих
себя в приказах растворяют,
про «не убий» забыв и веру
и про завет в распятом теле...
И a la guerre comme a la guerre
в Великий день Страстной недели...
16 апреля 2014. Москва.
И ТЫ МНЕ ГОВОРИЛА...
…И ты мне говорила не скучай,
а я скучал и до сих пор скучаю...
Случилась радость как бы невзначай,
закончилась задумчивой печалью
с молчаньем, проникающим в слова;
словами, удивившими молчаньем,
без пониманья в чём и чьи права,
до пониманья вечного прощанья...
16 апреля 2014. Москва.
ВЕРТОЛЁТИК
Разорвав со связями, душу обнажив,
вертолётик ясеня весело кружит
от асфальта серого, грязных мостовых
на свиданье первое — к небу... Но, увы,
с серостью асфальтовой вынужден срастись.
Вертолётик ясеня — крохотная жизнь...
18 апреля 2014. Москва.
ЛЕСНОЕ-ЭСКИЗНОЕ...
Зазеленела робко сныть,
и пуантель набухших почек
уже пытается раскрыть
эскизность крохотных листочков...
Из подмалёвочных мазков
цветистось просится наружу,
провозгласив в лесу раскол,
расцвет в природе обнаружив...
Слегка зелёный с голубым
объединились в ритме с белым,
внезапно вспомнив, как Жобим
пел о любви из Ипанемы...
И мать-и-мачеха взошла
под родниковостью пригрева,
собрав синичковый аншлаг
в ветвях салатового древа...
Так, за наброском закрепив
предвестье будущего мая,
апрель гордыню усмирил,
с себя ответственность снимая
за неожиданность весны
и за лукавые приметы,
приоткрывающие смысл
стремленья к радости и свету...
18 апреля 2014. Москва.
ЛЕСНОЕ - ВЕСЕНЕЕ...
Салатовой опушкой
с утра покрылись вербы.
Берёзки на опушке
белёсо-чёрной зеброй
разбеливают зелень.
В лилово-фиолетность
осанистые ели
рассовывают бедность
своих усталых веток
и прошлогодних шишек.
А рядом — клёнов детки
играют в кошек-мышек
с ковром из робкой сныти
и мамками без мачех
и сразу «в дамки» выйти
стараются из матча.
И тут же хор пернатых,
пронырлевых синичек,
концерт в своих «пенатах»
без прав дают без птичьих...
Весна на всю катушку
несётся по подлеску —
от чащи до опушки —
со всем весенним блеском!
18 апреля 2014. Москва.
***
Отбиваешься словами от реальности,
а она тебя затягивает воротом.
Вот и думаешь, а, может, это - просто сны,
обступившие стеной, как хитрым ворогом,
или ветры полюсовые нагрянули,
разродившись поздней горечью морошковой?
Тут не сладить припасёнными сто граммами
под засохшую в тарелке корку с крошками.
Тут бы надо средство малость посерьёзнее,
позабористей, чем исповедь с пол-литрою,
чтоб узреть за абстинентными курьёзами
проблеск истины в блужданиях палитровых...
Просто нужно что-то исконно понятное,
вроде ласкового взгляда откровенного,
из житейски-незатейливого взятое:
сбережённое - любимое и верное...
21 апреля 2014. Москва.
СУДЬБА И ЖИЗНЬ
Меж двух почти питекантропш
в цветастых куртках от Версачи
сидит мочой пропахший бомж —
хозяин жизни, не иначе.
Он, наплевав на этикет,
в метро устроил светский раут —
свой «от-версачевым» ответ,
их посылая громко... в аут.
Одной рукой вцепясь в мешок,
другой — за рваную книжонку,
бомж декламирует стишок
с печальным видом отрешённым.
В запале брызгая слюной
(стихам Версачи — не помеха),
он погрузился в мир иной:
другой страны другую веху.
Правдивы, искренни слова,
и мысли выражены жёстко...
Взрывает чувственный накал,
соседей гладя против шёрстки.
Колдует вдумчиво язык,
себя даря сердцам и душам,
хотя, к метро он не привык:
здесь — слишком тяжкий дух, чтоб слушать.
Но люди слушают бомжа,
вникая в смысл стихотворенья,
свою агрессию зажав
в тисках терпимости с терпеньем.
А, значит, могут. Значит, ждёт
сигнала свыше человечность,
когда сознание войдёт
туда, где счёт идёт на вечность.
Вдруг — торможение и взмах
руки в дырявом пиджачишке.
Мелькнуло: Реквием... Ахма...
кровавой надписью на книжке...
Судьба убийственно странна
книжонки скомканной и рваной,
когда за ней встаёт страна
с кровоточащей вечной раной.
22 апреля 2014. Москва.
ВЫДАЮ ЗА СВОЁ...
«...И выдать шутя за свое.»
(А.Ахматова)
Я выдаю, конечно, за своё
и шорох штор, как шелест жухлых листьев,
и шум дождя вечерний за окном,
и тихий бред опять пришедшей мысли,
о краткости пути за окоём,
и серых туч унылую протяжность,
и тишь реки, встречающей восход,
и летний день, расслабленный вальяжно,
и послегрозья ласточковый хор...
Я выдаю шутливо, но... серьёзно
всё за своё и только за своё:
и вздорные житейские курьёзы,
и от меня запрятанные слёзы,
и ландыши любимые, и розы,
и время одиночества... вдвоём...
22 апреля 2014. Москва.
В ИМПЕРАТОРСКОМ ГРАДЕ...
В Императорском граде* Славы
ранен памятник Холокосту
краской гитлеровской кровавой.
Жизнь загадить, конечно, просто
и воскликнуть: «Христа распявших
бей жидов и спасай Россию...»
Не смываются с сердца пятна,
сколько б Господа не просили.
Сколько б бешено не кричали,
что Россия теперь для русских,
безутешны её печали,
а погромы — удел для трусов.
Но подонству везде есть место —
даже в городе вечной Славы.
Крестоносцев ходы бескрестны,
раз идёт передел кровавый,
раз висят над страною тучи
даже в праздники Воскресенья.
Может, это — счастливый случай
жить на «Острове невезенья»?..
C ощущеньем героя Рима
сладко тешу своё либидо,
над гнездом пролетая мнимо
вечно раненным вечным жидом...
* - название Севастополь буквально означает «Город Императора»
23 апреля 2014. Москва.
БЫВАЕТ ТАК...
«Бывает так...
...И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.»
(А.Ахматова. Творчество.)
Бывает так:
иду тропой по лесу,
смотрюсь в его зелёные глаза
и узнаю в прогалинах отвесных
дороги из грядущего назад;
а то по полю с кашкой одичалой
ступаю разрушительной ногой,
вгрызаясь с беспринципностью начала
в траву и ей завещанный покой;
c рекой веду неспешно разговоры
о берегах, о рыбе, о воде,
о том, что, как всегда, малы уловы,
а поздний снег предшествует беде;
и с небом размышляю о свободе,
о вечных истин вечном бытии,
которым мир бесхитростный угоден
в своём непостиженьи главных тем...
От впечатлений, позже или раньше,
в душе словесный возникает зуд,
и тупость исчезает вместе с фальшью,
и чувства нерастраченного ждут,
и ощущаешь, будто между прочим,
как что-то начинаешь понимать...
«...И просто продиктованные строчки
ложатся в белоснежную тетрадь».
23 апреля 2014. Москва.
ОПЯТЬ - В ТРЕВОГЕ И НЕВЕДЕНЬИ
Опять - в тревоге и неведеньи,
и жизнь по крохам собирается
из лжи, прикинувшейся бреднями,
и правды горестного варева
от интервью (смотрю десятками)
до репортажей (часто слушаю)
про то, как кто-то что-то «вякает»
марионеткою послушною
в руках людей с чужими играми,
жестоко правящими ставками.
Душа, скорбя, бежит за титрами,
а те питаются подставами,
пока весна на волю просится...
Но где-то есть уже убитые,
чьи SMS ещё разносятся
и долго будут в «непрочитанных»...
Война приходит как-то исподволь,
почти совпав с цветеньем вишни,
когда отложенная исповедь
пустой становится и лишней...
24 апреля 2014. Москва.
Я УЙДУ...
«Я никогда не ездил на слоне,
Имел в любви большие неудачи,
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.»
(Г.Шпаликов)
***
Я уйду, конечно, незаметно,
в тихий вечер, а, быть может, утром,
наложив на прожитое вето,
чуть усталым и почти что мудрым:
в старой майке, полу-стёртых джинсах,
с бородой, до срока поседевшей,
для кого-то — запоздалым принцем,
для кого-то — полудурком грешным,
для кого-то — глупеньким мальчишкой,
в романтизм доверчиво игравшим,
и за это получавшим шишки
от людей, иллюзию предавших...
Я уйду от тех немногих близких,
кто меня ценил, пускай не сильно,
и любил со мной «пройтись по виски»
или по другим напиткам стильным...
Я уйду от стихотворных строчек
и рассказов, списанных из жизни,
вместо книг оставив просто прочерк,
у себя недоуменье вызвав...
Я уйду от терпеливых красок:
масляных и нежных soft-пастельных,
спрятавшись за предпоследней фразой,
сказанной в неубранной постели...
Я уйду от тех, кто очень дорог -
как кипрей и пижма с незабудкой.
Я уйду дорогой, по которой
я уйду, когда меня забудут...
Я уйду, конечно, незаметно,
чуть усталым и совсем не мудрым
(наложив на прожитое вето)
в тихий вечер... ну а лучше - утром...
24 апреля 2014. Москва.
***
А всё — банальнее банального,
банальней, чем — не в глаз, а — в бровь:
любовь из мира виртуального
переместилась в нелюбовь.
Всепоглощающей обычностью
себя пытается лечить,
восторг меняя на обыденность,
весёлость на глумливый чих,
а бесшабашность прежней удали —
на плеч поникшее ярмо.
Любовь — награда не для умников.
Любовь для них — почти дерьмо.
Но всё приходит к неизбежному,
и снова царствует она
с той невостребованной нежностью,
что так соскучилась по нам...
25 апреля 2014. Москва.
ПОЗОЛОТО-МАНИЯ
Кадмия да стронция
в зелени намешено.
Отпечатком солнцевым
проникает вешнее
под покровы таинства
вечного прозрения,
позабыв про Каинов
в их перерождении
в златоглавых Авелей -
первозванных рыцарей,
стебельковой сабелькой
отстоявших принципы
главного призвания
жёлтеньких фонтанчиков -
позолото-мании
первых одуванчиков...
25 апреля 2014. Москва
***
(После посещения выставки «Архитектурная графика XVIII–XXI веков» в ГТГ)
Кваренги — Гонзаго, Гонзаго — Кваренги...
Порталы — как ванты, колонны — как стеньги;
отточенность линий, изящность пропорций
созвучны шедеврам Амати с Бергонци.
Гуашью и сепией, тушью и мелом
воздвиглись усадьбы на плоскости белой —
взлетели творенья на хрупком листочке,
сплетая в единство штрихи и штришочки.
Отрезок бумаги, полоска картона...
Полёт в неизвестность дают обертоны
в тончайшем узоре натруженной кисти,
пускающей в дело и чувства, и мысли...
Палладио формы и блеск театральный
служили всегда отраженьем зеркальным
того, чем дышали и жили маэстро,
играя концерты без нот и оркестра...
По северным землям Балтийской Пальмиры,
отдав свою душу искусству и миру,
прошлись итальянско-российским зигзагом
Гонзаго с Кваренги, Кваренги с Гонзаго...
27 апреля 2014. Москва.
***
«Останься, побудь,
позаботься о ней напоследок.»
(Из очень дорогого)
«Останься, побудь, позаботься о ней напоследок.»
Затми свою грусть отголоском апрельской надежды.
Мы — дети весны и себя оставляем в наследство
тому, что случится. Но разве так будет — как прежде?
И разве до срока распустятся первые почки?
И парк разве будет светиться таким изумрудом?
И разве такими же будут весенние ночи?
И разве затенькают так же синички над прудом?
Всё будет, как будто, как было, и мир наш — не ранен.
И солнышка лучик опять забредёт из-за моря.
И ты улыбнёшься, как будто, как мне и как раньше.
И жизнь повторится в другой, бесконечной, Love story...
27 апреля 2014. Москва.
***
Карагач мой опять засцвёл,
отдаваясь сплетенью веток.
Вроде — старый, а — за своё
принимается с кучей деток,
возродив под окном детсад
из салатово-жёлтых кружев.
Как мальчишка весне он рад.
Рад, что снова кому-то нужен,
что опять полетят птенцы —
шабутные карагачата —
от Мещанки во все концы
старых улиц Москвы, распятых
жесткосердьем колёсных шин:
деловитых, пустых и серых...
Он же дарит своей души
бескорыстность, любовь и веру
и надежду на жизнь взаймы,
отправляя потомков Феба
в мир без страха и без войны
под весенним открытым небом...
28 апреля 2014. Москва.
***
«Нужно просто начать...»
(Из очень дорогого)
***
Нужно просто начать, но как трудно начать, видит Боже.
Нужно просто прийти и затеять простой разговор.
Только как это сделать, ведь нам это сделать — негоже.
Мы амбиций полны, и для нас не закончился спор.
Нужно просто шагнуть потихоньку друг другу навстречу.
Нужно просто сложить в робкий рупор ладони у рта
и шепнуть еле слышно о нас, кто судьбою отмечен
как непонятый тот или как непонятная та.
Нужно просто хотеть, нужно просто отчаянно драться,
несмотря на потерянность стран и растерянный мир.
Ну, давай, захотим. И тогда мы поймём, может статься,
что разрыв между прошлым и будущим — крохотный миг...
28 апреля 2014. Москва.
ПРИВЕТ, МАЛЫШ!
Привет, малыш! Ну вот и яркий праздник
ворвался с первой трелью соловья
и первой необузданностью страсти,
весенний кайф восторженно ловя,
бросая на палитру-город стронций
замешанный в нежнейший изумруд
и озорную бесшабашность солнца,
призвав на помощь вдохновенный труд
художника, а в сущности — мальчишки,
совсем юнца, зовущегося — Май,
с рождения считающего лишним
серьёзный вид всерьёз воспринимать
и злую озабоченность на лицах.
Они ему чужды. Он — шабутной,
наполненный желаньем просто слиться
с открытым миру солнцем и весной
и, пробежавшись весело по лужам,
не думать про ненайденный ответ:
зачем родился и кому ты нужен,
а прокричать, смеясь: «Малыш, привет!»...
1 мая 2014. Москва.
Кислички* шёлковая прядка
на прошлогодний мох упала,
и первый шмель за первым взятком
летит под сенью опахала
кленовых тоненьких росточков,
раскрывших листики-ладошки
под родниковый и проточный
игривый лучик заполошный,
проникший солнечным зайчонком
в альковы крохотульных лужиц
росинок новообращённых
цветеньем белоснежных кружев...
* - снимок 2 мая 2014. Москва. Сокольники.
2 мая 2014. Москва.
В ПАРКЕ
Ладошки выставив наружу,
ковёр из крохотных кленёнков
парит в кругу кисличных* кружев,
их нежно-цветием пленённый,
под сенью девственных черёмух,
к дубам доверчиво прильнувших...
Он замер в ожиданьи грома
от первых молний, полыхнувших
над поседевшим старым парком,
в весну по-прежнему влюблённым,
и сквозь аллей высоких арки
глядит на кроны взрослых клёнов:
на их кисейные вуали**
с душой, тоскующей по ветру,
цветки которых, вспыхнув, стали
частичкой солнечного спектра...
* - кислица
** - ««А на клёнах — дымчато-сквозная с золотыми мушками вуаль...» (И.А.Бунин. «Из окна»)
2 мая 2014. Москва.
***
Поминаю, молча поминаю
вместе с понимающим стаканом.
Постигаю и не постигаю,
отчего раскрылась эта рана,
и откуда в городе у моря,
средь лиманных зарослей «Фонтанов»
вдруг возникло истинное горе
и пришельцев полчище незванных?
Всё стараюсь вникнуть, и — не в силах
я познать сюжет небесных штудий.
Где же ты мой Спас — Спаситель милый?
Где же вы, пусть грешные, но — ЛЮДИ?..
3 мая 2014. Москва.
***
То ли люди, а то ли нелюди
с внешним обликом человеческим,
выполняя работу челяди,
убивают своё отечество
не огнями коктейлей-факелов,
и не танками с бэтээр-ами,
а на всё подзаборно fuck-ая
ни во что, ни в кого не веруя,
лишь бы «бабки» платили справные,
да жратва бы была и выпивка,
хоть и слева, но дело — «правое»,
и тогда наплевать на вывеску.
И тогда наплевать на исповедь,
на Христа и его распятие,
но Христа поминая исподволь
и крестясь, защитил чтоб (мать его)
от сограждан сожжённых заживо,
оставаясь всё той же челядью,
растоптав, что с Войны не зажило...
То — не люди... Скорее — нелюди...
3 мая 2014. Москва.
***
О, Боже правый, Боже правый!
Какая «каша в головах»,
раз лож в поход идёт на правду,
а правду гонят впопыхах.
Стирает социальность нормы,
добро легко сменив на зло
с призывом - зрелища и корма...
Ну что ж, кому-то повезло
себя почувствовать героем
(у паранойи — лёгкий вес),
страну определив в изгои,
где богом стал не Бог, а бес...
И вновь натруженная память
поникла под давленьем пут,
увидев свастику и пламя,
войну и... Нюренбергский суд...
5 мая 2014. Москва.
***
Любимая, как долго я молчал,
твой хрупкий мир нарушить не решаясь,
но гаснет свет, лишь тонкая свеча
мне тенью на стене забыть мешает
тот силуэт у тёмного окна
и город, затихающий под вечер,
узнавший неожиданно о нас
и нашей встрече, будущей предтечей
разлуки и невысказанных слов,
и чувств непонятых, и мыслей заполошных,
явившихся осколками основ
простой любви... Простой, но очень сложной...
5 мая 2014. Москва.
***
Опять дорога, опять прощанье.
Надолго, нет ли? Никто не знает.
Театра сцена, кулис случайность
поманят мифом и вмиг растают
в миражной дымке, завесе лёгкой:
как будто — в жизни и будто — рядом.
Но дышит тяжко (к погоде лётной)
забытый мастер с печальным взглядом...
А дальше — шелест такси по лужам,
аэропорта ревущий говор,
и улетает, кто очень нужен,
оставив в прошлом дождливый город...
Зайду на кухню, поставлю кофе,
окину взглядом диван и полки.
Грустить негоже по жизни профи.
Да знаю, знаю... Но всё — без толку...
5 мая 2014. Москва.
5 мая 2014. Москва.
***
Сирень расцветшую лиловость
по переулку разбросала,
с весной заигрывая снова,
слегка кокетничая. Стало
невмоготу ей в круге света
скучать от «гордого терпенья»
в порыве ультра-фиолета
к «забытому — цветному — зренью»,
к забытым трелям соловьиным,
столь редким для Мещанских улиц,
в усталой серости повинных
и монотонных, словно ульи,
с потоком вечного espresso
московского Сoncerto grosso...
Она спешит сбежать от стресса
и, развевая гроздья-косы,
летит проулком Васнецова
и дальше — по родной Мещанке,
чтобы во всей красе махровой
ворваться «барышней-крестьянкой»
к Екатерининским бульварам,
пройтись аллеями нежданно
и, понимая, что — не пара,
прильнуть к любимому каштану...
5 мая 2014. Москва.
***
ПРИСНИЛОСЬ КОГДА-ТО
Люблю смотреть в твоё лицо,
в твои смешливые глаза
и вспоминать всё тот же сон,
что снился много лет назад.
Метро, вокзал, аэропорт,
иллюминатора стекло,
средь облаков зависший борт,
земли далёкое тепло...
Посадка, грязное такси,
покрышка, сползшая на скат,
меня отправивший в пассив
шофёра неуёмный мат...
Гостиницы просторный холл,
консьерж и длинный коридор,
уютный номер, стул и стол,
наш телефонный разговор...
У перекрёстка — суета...
Слегка растерянный стою...
Смотрю: не та, не та, не та...
(А где же — та? Не узнаю...)
Вдруг замечаю силуэт
такой знакомый... И ко мне
идёт любимый мой поэт...
Жаль, это было всё во сне...
6 мая 2014. Москва.
ШАРИК
«Девочка плачет: шарик улетел.
Её утешают — а шарик летит...»
(Б.Окуджава. «Голубой шарик»)
***
Голубоглазый хрупкий шарик
летит, зажатый атмосферой
губительной прогорклой гари
людской воинственной химеры.
Ему бы — чистого озона
вдохнуть (пускай совсем немножко)
и босичком бы по газону,
побегать (жаль, что нету ножек).
За ветерком погнаться свежим
над лугом шёлковым и полем,
средь ароматов травных нежась,
познав заманчивую волю.
Скатиться торопливо к речке
и прыгнуть с ивовой тарзанки,
а после на песке разлечься,
встречая солнце спозаранок.
Подняться в небо с птичьей сворой,
оставив нажитые гнёзда,
и вспоминать себя в ту пору,
когда любил гадать по звёздам.
Ему бы — ласкового счастья
животворящего экстаза,
и чтоб в его осталось власти
быть крепким и голубоглазым.
7 мая 2014. Москва.
"НАДЕЖДЫ МАЛЕНЬКИЙ ОРКЕСТРИК"
«...Надежды маленький оркестрик
под управлением любви...»
(Б.Окуджава)
***
Надежды маленький оркестрик
во мне играет Intermezzo,
совсем не слушаясь маэстро,
а следуя ударам сердца
всех оркестрантов сразу вместе,
подчас вступая из затакта,
не разбираясь, как быть, если
их поведение бестактно,
и, вопреки законам стиля:
что было до и будет после,
живёт на грани «или-или»
не где-нибудь, а рядом, возле
одушевлённого сознанья,
не признающего потери
очередного непризнанья,
в любви гармонию поверив...
8 мая 2014. Москва.
МОЙ ДЕД
Мой дед «заслуженно» сидел:
подолгу и не раз.
По своеволию судеб
в начале роту спас,
когда со связкою гранат
он бросился под танк,
чай присно-памятный дисбат
сулил лишь смертный фант.
Но смерть решила погодить,
и доблестный солдат,
желая Богу угодить,
попал не в рай, а в ад.
Концлагерь место то звалось.
Там были плац и печь...
Молох, по счастью, не смолол
и не решился сжечь.
Еврей блондинистый на век
с голубинкой в глазах
устроил массовый побег,
когда лила гроза
и, перейдя удачно фронт
на раненых ногах,
нанёс судьбе впервой афронт,
послав душевно на х...
Потом лечился, и опять
боец вернулся в строй,
чтобы продолжить воевать,
на то он — и герой...
Но, вышла новая беда,
и полк был окружён.
Солдат, присягу не предав,
осколочным сражён.
И снова лагерь, и побег
(спасло, что — белокур),
и дед, седой уже на век,
попал, как в ощип кур...
Теперь встречал родной гулаг,
определив вину.
Седой солдат - почти что враг,
коль был солдат в плену.
Плевать, что Землю защищал
и что не раз бежал.
Гулаг подобных «зачищал»
от тех, кто их рожал...
Но выжил дед на «северах» -
несломленный еврей,
зато узнал по полной страх
советских лагерей...
Когда же вышел, был старик
и помер стариком,
но память странное творит,
смешав былое в ком...
Я помню, вытрет мокрый глаз
и скажет: «Не сержусь...»
Мой дед за жизнь сидел не раз....
И дедом я горжусь.
9 мая 2014. Москва.
***
И даже если плохо — улыбнись,
ведь грусти миг не означает — финиш.
А просто это всё зовётся — жизнь...
со всем, что видишь, но чего не видишь...
13 мая 2014. Москва.
ВОЗРОЖДЕНЧЕСКИЕ СТАНСЫ
Возрождение, воздаяние...
Краски в смыслы сплетает прошлое.
Понимание расстояния
выметает подделок крошево...
Содержание в формы прячется —
тесновато ему приходится.
Чувства с мыслью пируют в складчину,
высоту покорив исходную.
Естество проникает в образы,
плоть плодится, отринув модное,
и теснее сближает доброе,
воспевая себе подобное.
Обретает весомость сущее,
эталон разменяв на правило
и живое даря грядущему,
для него воскрешаясь драйвером.
И восторг от общенья с ликами —
не гордыня, не прихоть пастыря,
а попытка достичь великого
в сокровенном искусстве мастера.
Предков души, глазам открытые,
открывают пути прозрения,
окрыляя века бескрылые
возрождением Возрождения...
14 мая 2014. Москва.
У ПРУДА В СОКОЛЬНИКАХ
В болотной зелени пруда
мусатовские тонут ивы,
неповторимости придав
прозрачной плоскости. Игриво
по ней волной вскипает рябь
от севшей парочки утиной,
встречая солнце звонким «кря»
разноголосицы единой
в тиши берёзовых аллей,
склонивших хромовые кроны
с одним желанием: скорей
увидеть солнечные схроны
и отражения в пруду
через задумчивые ивы,
которые, как прежде, ждут
того, кто бродит молчаливо
среди коричневых теней
вдыхая запах изумруда
берёз, стремящихся во вне
пространства замкнутого круга...
16 мая 2014. Москва.
НА СОЛНЕЧНОЙ АЛЛЕЕ (СОКОЛЬНИКИ)
Иду вдоль солнечной аллеи
по расцветающему парку.
Стволы берёз в тенях белеют
рефлексным отраженьем ярким,
разлив салатовую свежесть
на перламутр дневного неба.
Они, как в молодости, — те же,
заводят свой зелёный невод,
поймать пытаясь рыбу-солнце
с её хвостатыми лучами,
смешав салатовость и бронзу
в crescendo вешнего звучанья,
и на меня бросают взгляды
(с забытой дерзостью подлеска),
невольно замершего рядом
в часы их солнечного блеска...
16 мая 2014. Москва.
***
Идёт подушная инфляция
надежды, проданной за доллары
в многосерийность жизни глянцевой,
замешанной глумливым поваром,
провинциальность унаследовав
с погоней за комформно-мыслием,
учредив помпезность бедствия,
намеренно другие мысли слив,
и тянет, тянет к краю пропасти,
забыв о «маленьком оркестрике»,
сбивая в стаи, где ни попадя,
сердец засохшие отверстия...
17 мая 2014. Москва.
ЭТО ВСЁ...
Это всё непременно нужно:
и пленительный цвет каштанов,
и плетенье тюльпанных кружев,
и сирени восторг нежданный
от смущенья мещанских улиц,
позабывших солидный возраст
(поминаемый кем-то всуе),
потому что — ничто не поздно,
раз восход наградит улыбкой,
а закат принесёт печали,
растворившись в рассвете зыбком,
новый день каждый день встречая...
Ведь и реки берут начало
в родниках, а впадают в море,
чтоб понять у своих причалов:
эта жизнь дорогого стоит...
18 мая 2014. Москва.
МАЙСКАЯ МЕТЕЛЬ
Метель кружит, сметая пыль
и унося лежалый мусор.
Она идёт с Москвой на Вы,
азартно не давая спуску
притихшим в кружеве дворам
и поседевшим тротуарам,
весны историю творя,
подобно макро-пушуарам
вставляя в красочный расцвет
посеребрённую беспечность,
не признавая слово «нет»,
минутность поменяв на вечность,
и потому — пуржит, пуржит,
несёт в распахнутую зелень
ещё несбывшуюся жизнь —
её зачаточное семя —
десятки тысяч лепестков,
цепи магические звенья,
собой дающие исток
природного перерожденья...
А это — старый карагач
карагачат* пустил по ветру
искать пророческих удач
в разливах солнечного спектра...
* - Так я называю семена дерева, имя которому — карагач. Когда дует ветер, они — маленькие серебристые лепестки — разносятся по окрестным улицам и дворам, напоминая настоящую метель.
21 мая 2014. Москва.
***
Я часто думаю, а если бы,
всё повернулось бы иначе,
и не был у себя подследственным
с неразрешимостью задачи,
и поступал не так заносчиво,
ошибки совершая те же,
и, обещаниями подчуя,
в себе обманывался реже,
чтоб неразгаданная тайнопись
слилась с ещё не спетой песней,
и смог бы, не впадая в крайности,
достичь неузнанного «если»...
23 мая 2014. Москва.
***
Вроде — жарко, и вроде бы — лето,
но пока что в волнении май
о душе той страны не согретой,
всё твердящей: «Сама, не замай»,
всё решающей развоплотиться,
а потом превратиться опять
в самостийно-блакитную птицу,
несвободу стараясь изъять,
заражённую горькой судьбою
с метастазами огненных ран,
кровотоки закрывших собою
долгожданно-живительных пран...
Говорят, те кто знает, что лечит
время боль и жестокость потерь
от напасти убийственной сечи —
результата циничных затей...
Но терпенье, увы, на исходе.
Номо есть, только sapiens нет.
И природу фатально изводит
постоянно неверный ответ
оттого, что — по-прежнему жарко,
и болезни не видно конца...
Просто жалко, мучительно жалко,
что не слышат друг друга сердца...
25 мая 2014. Москва.
***
Ну как же далеко пространство дня
от воровского мракобесья ночи,
связавшего молчание ягнят
и вепрей, до свежатины охочих,
решивших вновь, что — время убивать,
плевав на несложившиеся судьбы,
и про самих себя рычать: «Виват!»,
как будто перед Богом не подсудны,
как будто всё известно наперёд,
кто — прав, а кто предательски — неправый,
и воздаяньям не намечен счёт
в назначенном конце у переправы...
29 мая 2014. Москва.