Сонеты с 120 по 154
Сонеты с 120 по 154
120-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
That you were once unkind befriends me now,
And for that sorrow which I then did feel
Needs must I under my transgression bow,
Unless my nerves were brass or hammered steel.
For if you were by my unkindness shaken
As I by yours, y'have passed a hell of time,
And I, a tyrant, have no leisure taken
To weigh how once I suffered in your crime.
О that our night of woe might have rememb'red
My deepest sense, how hard true sorrow hits,
And soon to you, as you to me then, tend'red
The humble salve, which wounded bosoms fits!
But that your trespass now becomes a fee;
Mine ransoms yours, and yours must ransom me.
***
Подстрочник
То, что ты когда-то дурно обошелся со мной, на пользу мне
теперь,
и из-за горя, которое я тогда испытал,
я теперь обязательно должен согнуться под тяжестью своего
греха,
если только мои нервы не из меди или кованого железа,
так как если ты был моим дурным обращением потрясен,
как я прежде твоим, ты пережил адское время,
а я, тиран, не удосужился
взвесить, несколько когда-то я пострадал из-за твоего греха.
О, если бы наша ночь горя могла хранить память о
моих глубочайших чувствах, о том, какой тяжелый удар
наносит настоящая печаль,
и быстро тебе - как ты тогда мне - предложить
скромный бальзам, подходящий для раненой груди!
Но то твое прегрешение теперь становится платой:
мое искупает твое, а твое должно искупить мое.
***
На пользу мне твой надо мною смех,
и из-за горя, что с тобой узнал,
меня согнуть и мой способен грех,
ведь нервы не закованы в металл.
Ты был моим обманом потрясён
и пережил, как я когда-то, ад,
а я, хоть и тираном наречён,
не в силах мысли возвратить назад.
О, если б горя ночь могла хранить
всю боль моей печали как-нибудь,
и для тебя, как ты мне, предложить
любви бальзам на раненную грудь!
Пусть грех твой станет платою для нас:
простим друг друга здесь же и сейчас.
10 ноября 2014. Москва.
121-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
'Tis better to be vile than vile esteemed,
When not to be receives reproach of being,
And the just pleasure lost, which is so deemed
Not by our feeling but by others' seeing.
For why should others' false adulterate eyes
Give salutation to my sportive blood?
Or on my frailties why are frailer spies,
Which in their wills count bad what I think good?
No, I am that I am, and they that level
At my abuses reckon up their own;
I may be straight though they themselves be bevel;
By their rank thoughts my deeds must not be shown,
Unless this general evil they maintain:
All men are bad and in their badness reign.
***
Подстрочник
Лучше быть низким (подлым), чем низким считаться,
когда, не будь ты таков, тебя осуждают, как если бы был,
и теряется законное удовольствие, которое почитается таковым
не нашими чувствами, а взглядом других.
Почему должны фальшивые испорченные глаза других
приветствовать мою игривую кровь?
Или - почему за моими слабостями шпионят те, у кого еще
больше слабостей,
кто, в своих желаниях, считает плохим то, что я считаю
хорошим?
Нет, я - то, что я есть, и те, кто нацеливается
на мои прегрешения, имеют в виду свои собственные;
возможно, я морально прям, а они сами перекошены,
и их гнусными мыслями не должны толковаться мои дела,
если только они не утверждают такого всеобщего
торжества зла:
все люди скверны и в своей скверне торжествуют.
***
Считаться грешным — хуже, чем им быть,
когда за то, кем не был, осуждён,
тогда и радость жизни — просто жить —
теряешь, коль молвою награждён.
Зачем же взгляд других фальшивых глаз
мою поносит чувственную кровь?
И почему за мной шпионит страз,
порочность выдающий за любовь?
Я — то, что есть, а кто меня корит
за прегрешенья, сами и грешны.
Я — честен. В них же — инвалид сидит,
и мысли их ничтожные смешны.
Им нищими родиться повезло,
раз думают, что миром правит зло.
11 ноября 2014. Москва.
122-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Thy gift, thy tables, are within my brain
Full charactered with lasting memory,
Which shall above that idle rank remain
Beyond all date, even to eternity;
Or, at the least, so long as brain and heart
Have faculty by nature to subsist,
Till each to razed oblivion yield his part
Of thee, thy record never can be missed.
That poor retention could not so much hold,
Nor need I tallies thy dear love to score;
Therefore to give them from me was I bold,
To trust those tables that receive thee more:
To keep an adjunct to remember thee
Were to import forgetfulness in me.
***
Подстрочник
Твой подарок - твоя книга для записей - находится в моем
мозгу,
записанная долговечной памятью,
которая останется превыше этого бесполезного ряда строк
за пределами всех сроков, до самой вечности;
или по меньшей мере, пока мозг и сердце
имеют от природы способность существовать, -
до тех пор, когда каждый уступит полному (стертому) забвению
свою долю
тебя, эти записи о тебе не могут быть утеряны.
То бедное хранилище не могло удержать многого,
да мне и не нужны квитанции, чтобы вести учет твоей любви;
поэтому я посмел отдать его,
чтобы довериться той книге, которая вмещает тебя в большей
мере.
Держать такое приспособление, чтобы помнить тебя,
означало бы признать, что я забывчив.
***
Для записи блокнот — подарок твой —
частицей станет памяти моей,
которую, как этих строчек строй,
я сберегу до самых смертных дней.
Пока мой разум и сердечный жар
способны будут в этом мире жить,
тебя забвенье не получит в дар
и записи не сможет удалить.
Любовь дневник не в силах удержать,
и ей не нужен письменный учёт,
поэтому пришлось блокнот отдать,
поверив памяти, где образ твой живёт.
Дневник — напоминанье, что ты был —
сказал бы мне, что я тебя забыл.
11 ноября 2014. Москва.
123-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
No! Time, thou shalt not boast that I do change:
Thy pyramids built up with newer might
To me are nothing novel, nothing strange;
They are but dressings of a former sight.
Our dates are brief, and therefore we admire
What thou dost foist upon us that is old,
And rather make them born to our desire
Than think that we before have heard them told.
Thy registers and thee I both defy,
Not wondering at the present, nor the past,
For thy records, and what we see, doth lie,
Made more or less by thy continual haste.
This I do vow and this shall ever be:
I will be true, despite thy scythe and thee.
***
Подстрочник
Нет! Время, ты не будешь хвастать, что я меняюсь;
в твоих пирамидах, возведенных с новейшим размахом,
для меня нет никакой новости, ничего необычайного, -
они всего лишь перелицовки уже виденного.
Наши жизненные сроки кратки, и поэтому мы восхищаемся;
тем старым, что ты нам всучаешь,
и скорее дадим этому новое рождение по своему желанию,
чем поверим, что уже слышали это.
Твоим хроникам и тебе самому я бросаю вызов,
не удивляясь ни настоящему, ни прошлому,
так как твои записи и то, что мы видим, - все обманывает нас,
представляясь более или менее значительным из-за твоей
беспрерывной спешки.
В одном я даю обет, и это будет всегда:
я буду верен, несмотря на твою косу и тебя.
***
Знай, Время, я остался сам собой.
А в пирамидах, возведённых вновь,
нет новости для глаза никакой,
ведь в них течёт перелицовок кровь.
Наш краток век, и, видно, потому
нас восхищает обновлённый вид,
скорей понятный нашему уму,
чем вера в то, что мир давно открыт.
Бросаю вызов я твоим делам:
тому, что было, и тому, что есть;
всё в лживом свете ты рисуешь нам,
стараясь поскорее жизнь прочесть.
В одном я только дам тебе обет,
что буду верным до скончанья лет.
11 ноября 2014. Москва.
124-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
If my dear love were but the child of state,
It might for Fortune's bastard be unfathered,
As subject to Time's love, or to Time's hate,
Weeds among weeds, or flowers with flowers gathered.
No, it was builded far from accident;
It suffers not in smiling pomp, nor falls
Under the blow of thralled discontent,
Whereto th'inviting time our fashion calls;
It fears not Policy, that heretic,
Which works on leases of short-numb'red hours,
But all alone stands hugely politic,
That it nor grows with heat, nor drowns with show'rs.
To this I witness call the fools of time,
Which die for goodness, who have lived for crime.
***
Подстрочник
Если бы моя драгоценная любовь была рождена положением
в свете,
она могла бы, как незаконный ребенок Фортуны, быть
лишенной отца,
будучи подвластна любви Времени или ненависти Времени, -
сорняк среди сорняков или цветок наряду с другими цветами.
Нет, она была основана отнюдь не на случайности;
на нее не влияет ликующая пышность, она не падает
под ударами порабощающей опалы,
к чему нас влечет время.
Она не боится Политики, этой еретички,
которая действует на потребу кратких часов,
но живет одна, своей великой политикой,
так что не растет от тепла и не затопляется ливнями.
В свидетели этого я призываю шутов Времени,
которые умирают во имя добра, а жили во имя преступления.
***
Мою любовь не свет на свет явил,
чтоб без слепой Фортуны ей расти,
не ведая родительской любви:
то — как сорняк, то — розою цвести.
Её не миг случайный породил.
Над ней не властны пышность или тлен.
Ей быть собой всегда хватает сил,
ко Времени не попадая в плен.
Политика ей так же не страшна
с масштабом кратковременных угроз.
Любви своя стратегия важна,
где нет тепла излишеств или гроз.
Пусть знают это Времени шуты,
чья жизнь чужда любви и доброты.
12 ноября 2014. Москва.
125-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Were't aught to me I bore the canopy,
With my extern the outward honouring,
Or laid great bases for eternity,
Which proves more short than waste or ruining?
Have I not seen dwellers on form and favour
Lose all, and more, by paying too much rent,
For compound sweet forgoing simple savour,
Pitiful thrivers, in their gazing spent?
No, let me be obsequious in thy heart,
And take thou my oblation, poor but free,
Which is not mixed with seconds, knows no art,
But mutual render, only me for thee.
Hence, thou suborned informer! a true soul
When most impeached stands least in thy control.
***
Подстрочник
Разве это значило бы что-нибудь для меня, если бы я нес
балдахин,
внешне отдавая показные почести,
или закладывал великие основания для вечности,
которая оказывается более краткой, чем все, что обречено на
уничтожение и распад?
Разве я не видел, как те, кто живет ради внешнего и показного,
теряют все, и больше, платя слишком высокую арендную плату
за изысканные наслаждения, отказавшись от простого вкуса, -
жалкие в своем процветании, тратящие жизнь на видимость?
Нет, позволь мне преданно служить твоей душе;
прими мое приношение - бедное, но вольное,
которое не зависит от секунд, не знает уловок,
но предлагает взаимную дань - только меня в обмен за тебя.
Прочь, подкупленный осведомитель! Верная душа,
когда ей больше всего бросают вызов, меньше всего в твоей
власти.
***
И разве я бы мог гордиться тем,
что балдахин над властелином нёс,
иль возвожу для вечности тотем,
который рухнет с быстротою грёз?
Не видел что ли я, как ради лжи
теряют достояние своё,
себя у честной жизни одолжив
за жалкий дополнительный паёк?
Нет, я служить твоей душе готов.
Прими мой дар, пусть он не так богат:
отдам тебе меня без лишних слов,
тебя в обмен заполучив назад.
Прочь, искуситель! Верная душа
и в тяжкие минуты хороша.
12 ноября 2014
126-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
О thou my lovely boy, who in thy power
Dost hold Time's fickle glass, his sickle, hour;
Who hast by waning grown, and therein show'st
Thy lovers withering as thy sweet self grow'st;
If Nature (sovereign mistress over wrack),
As thou goest onwards still will pluck thee back,
She keeps thee to this purpose, that her skill
May time disgrace, and wretched minutes kill.
Yet fear her, О thou minion of her pleasure,
She may detain, but not still keep, her treasure!
Her audit (though delayed) answered must be,
And her quietus is to render thee.
***
Подстрочник
О ты, мой очаровательный мальчик, в своей власти
держащий переменчивое зеркало, серп и часы Времени;
с убыванием жизни расцветающий и тем показывающий
увядание твоих друзей по мере своего сладостного расцвета.
Если Природа - властительница над всяким разрушением, -
когда ты продвигаешься в годах, возвращает тебя назад,
то она держит тебя для такой цели - чтобы ее искусство
могло посрамить время и убить проклятые минуты.
Все же бойся ее, о ты, избранник ее наслаждения:
она может придержать свое сокровище, но не хранить вечно!
Ей - хотя и с отсрочкой - придется подводить счета,
и в уплату долга она отдаст тебя Времени.
***
Над Временем ты всю имеешь власть
и, под серпом не думая пропасть,
становишься всё краше и милей,
когда черты стираются друзей.
И если властелин природы — Бог,
тебя от дней теченья уберёг,
тебе с искусством жизни — долго жить,
чтоб проклятое Время победить.
Но всё же берегись природных сил,
ведь как бы ты и что бы не просил,
наступят сроки подводить счета,
и Времени прочертится черта.
13 ноября 2014. Москва.
127-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
In the old age black was not counted fair,
Or if it were it bore not beauty's name;
But now is black beauty's successive heir,
And beauty slandered with a bastard shame:
For since each hand hath put on Nature's power,
Fairing the foul with art's false borrowed face,
Sweet beauty hath no name, no holy bower,
But is profaned, if not lives in disgrace.
Therefore my mistress' brows are raven black,
Her eyes so suited, and they mourners seem
At such who not born fair no beauty lack,
Sland'ring creation with a false esteem:
Yet so they mourn, becoming of their woe,
That every tongue says beauty should look so.
***
Подстрочник
В прежнее время черный цвет не считали красивым,
или, даже если считали, он не носил имени красоты,
но теперь черный цвет стал законным наследником красоты
а красота опорочена появлением незаконнорожденных детей,
ибо с тех пор, как каждая рука присвоила власть Природы,
делая уродливое красивым с помощью фальшивой личины
искусства,
у красоты нет ни имени, ни священного приюта,
она осквернена или живет в позоре.
Поэтому брови моей возлюбленной черны, как вороново крыло,
и глаза им под стать, - кажется, что они в трауре
по тем женщинам, которые не рождены красивыми
(светловолосыми), но не имеют недостатка в красоте,
пороча творение незаслуженными почестями.
Но траур их так идет им,
что любой язык скажет: красота должна выглядеть так.
***
Когда-то не хвалили чёрный цвет,
и не был он каноном красоты,
теперь же перед ним трепещет свет,
и мир с подделкой ловкой стал на Ты,
поскольку власть Природы перешла
к рукам, готовым чудо подменить,
а красота — та по миру пошла
и продолжает осквернённой жить.
Поэтому и брови и глаза
возлюбленной моей черны, как ночь,
как будто в трауре они из-за
румян, что красоту прогнали прочь.
Но так идёт им этот чёрный цвет,
что каждый скажет — лучше цвета нет!
13 ноября 2014. Москва.
128-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
How oft, when thou, my music, music play'st,
Upon that blessed wood whose motion sounds
With thy sweet fingers, when thou gently sway'st
The wiry concord that mine ear confounds,
Do I envy those jacks that nimble leap
To kiss the tender inward of thy hand,
Whilst my poor lips, which should that harvest reap,
At the wood's boldness by thee blushing stand!
To be so tickled, they would change their state
And situation with those dancing chips,
O'er whom thy fingers walk with gentle gait,
Making dead wood more blest than living lips.
Since saucy jacks so happy are in this,
Give them thy fingers, me thy lips to kiss.
Подстрочник
Как часто, когда ты, моя музыка, играешь музыку
на этой благословенной древесине, движение которой
производит звуки
в согласии с твоими милыми пальцами, когда ты нежно
управляешь
гармонией струн, поражающей мой слух,
я завидую этим клавишам, проворно подпрыгивающим,
чтобы поцеловать твою нежную ладонь,
тогда как мои бедные губы, которые должны были пожинать
этот урожай,
при тебе краснеют от смелости этой древесины!
Чтобы их так касались, они бы поменялись положением
и ролью с этими танцующими щепками,
по которым твои пальцы прохаживаются нежной поступью,
делая мертвое дерево более блаженным, чем живые губы.
Раз наглые клавиши так счастливы в этом,
отдай им свои пальцы, а мне - твои губы для поцелуев.
***
Когда играет музыка моя,
из древесины извлекая звук,
и пальцы, нежно музыку творя,
напевом струн мой услаждают слух,
я клавишам завидую слегка,
готовым целовать твою ладонь,
тогда как губы, робкие пока,
пылают горячее, чем огонь!
Чтоб губ моих касалась так же ты,
они хотели б клавишами быть
и пальцев ждать нежнейшей теплоты,
в блаженстве отдаваясь им служить.
Раз клавиши довольны тем вполне,
им пальцы дай, а губы — только мне!
13 ноября 2014. Москва.
129-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Th'expense of spirit in a waste of shame
Is lust in action, and till action, lust
Is perjured, murd'rous, bloody, full of blame,
Savage, extreme, rude, cruel, not to trust,
Enjoyed no sooner but despised straight,
Past reason hunted, and no sooner had
Past reason hated as a swallowed bait
On purpose laid to make the taker mad:
Mad in pursuit, and in possession so,
Had, having, and in quest to have, extreme,
A bliss in proof, and proved, a very woe,
Before, a joy proposed, behind, a dream.
All this the world well knows, yet none knows well
To shun the heaven that leads men to this hell.
***
Подстрочник
Растрата духа в пустыне стыда -
вот что такое похоть осуществленная, а до того похоть
лжива, убийственна, кровава, полна прегрешений,
дика, чрезмерна, груба, жестока, ненадежна;
наслаждение, которое сразу сменяется презрением;
за ним безрассудно охотятся, а как только получают,
безрассудно ненавидят его как проглоченную приманку,
специально выставленную, чтобы свести с ума того, кто
попадется;
оно сводит с ума тех, кто домогается, и тех, кто обладает;
полученное, получаемое или искомое - всегда чрезмерно;
когда его испытывают - блаженство, а испытали - сама скорбь;
до того - обещание радости, после - всего лишь сон.
Все это мир хорошо знает, но никто не знает,
как избежать этих небес, которые ведут людей (мужчин)
в ад.
***
Растрата духа и безмерный стыд —
вот похоти убийственный итог.
В ней — ложь и дикость, раны от обид,
жестокость, подлость, грубость и подлог.
Победа здесь презрением полна:
её храбрец старается добыть,
а получив, лишается ума,
едва сумев приманку проглотить.
Теряет, кто искал и кто нашёл —
чрезмерно получаемое им.
Блаженство — до, досада — коль обрёл,
и миг потери неисповедим.
Известно всё, но как вернуть назад
людей, с небес спускающихся в ад.
14 ноября 2014. Москва.
130-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
My mistress' eyes are nothing like the sun;
Coral is far more red than her lips' red;
If snow be white; why then her breasts are dun;
If hairs be wires, black wires grow on her head.
I have seen roses damasked, red and white,
But no such roses see I in her cheeks,
And in some perfumes is there more delight
Than in the breath that from my mistress reeks.
I love to hear her speak, yet well I know
That music hath a far more pleasing sound;
I grant I never saw a goddess go -
My mistress when she walks treads on the ground.
And yet, by heaven, I think my love as rare
As any she belied with false compare.
***
Подстрочник
Глаза моей возлюбленной совсем не похожи на солнце;
Коралл гораздо краснее, чем красный цвет ее губ;
если снег - белый, то почему тогда ее груди бурого цвета;
если волосы сравнивать с проволокой, то у нее на голове
растет черная проволока.
Я видел дамасские розы, красные и белые,
но никаких роз я не нахожу в ее щеках,
и есть ароматы приятнее,
чем дух, исходящий от моей возлюбленной.
Я люблю слушать, как она говорит, и все же мне хорошо
известно,
что у музыки гораздо более приятный звук.
Признаю, что никогда не видел, как ходят богини,
моя же возлюбленная, когда ходит, тяжело ступает по земле.
И все же, клянусь небом, я полагаю, что моя любовь
не уступит красотой
любой женщине, оболганной фальшивыми сравнениями.
***
Её глаза — не солнца яркий свет.
Цвет красных губ — уж точно не коралл.
Груди оттенок — словно грязный снег.
И в проволоке чёрной — лба овал.
Дамасских роз я видел много раз,
но их в помине нет в её щеках.
А дух исходит от неё подчас
такой, какой не спрятать и в духах.
Люблю я слушать милой разговор,
но музыки всегда приятней звук.
Богинь не видел поступь до сих пор,
моей любимой шаг тяжёл и глух.
И всё же, краше милая любой,
украшенной фальшивой красотой.
14 ноября 2014. Москва.
131-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Thou art as tyrannous, so as thou art,
As those whose beauties proudly make them cruel;
For well thou know'st to my dear doting heart
Thou art the fairest and most precious jewel.
Yet, in good faith, some say that thee behold
Thy face hath not the power to make love groan:
To say they err, I dare not be so bold,
Although I swear it to myself alone.
And, to be sure that is not false I swear,
A thousand groans but thinking on thy face
One on another's neck do witness bear
Thy black is fairest in my judgement's place.
In nothing art thou black save in thy deeds,
And thence this slander as I think proceeds.
***
Подстрочник
Ты так деспотична - при том, какая ты есть, -
как те, чьи прелести делают их надменными и жестокими,
так как ты хорошо знаешь, что для моего любящего безумно
сердца
ты - самый прекрасный и драгоценный бриллиант.
Все же, право, некоторые, кто тебя видит, говорят,
что у твоего лица нет власти вызывать стенания любви;
сказать, что они заблуждаются, я не смею,
хотя я клянусь в этом себе самому.
И чтобы подтвердить, что не ложь то, в чем я клянусь,
тысяча стонов, стоит только мне подумать о твоем лице,
один за другим (один у другого на шее) свидетельствуют,
что твоя чернота светлее (прекраснее) всего в моем суждении.
Ни в чем ты не черна, кроме как в твоих поступках,
и отсюда, я думаю, происходит злословие о тебе.
***
Ты деспотична так и так горда,
как прелесть, походящая на страз,
поскольку знаешь, что со мной всегда
ты — мой любви сверкающий алмаз.
Однако, кто-то всё же говорит,
что власти нет у твоего лица.
Оспорить это — совесть не велит,
хотя с собой и спорю без конца.
Но чтоб закончить бесполезный спор,
припомнить стоит мне твоё лицо.
Твой смуглый лик затмит досужий вздор,
меня презренно выставив лжецом.
В своих поступках — вот в чём ты черна,
но не лицом. И в том молва верна.
15 ноября 2014. Москва.
132-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Thine eyes I love, and they, as pitying me,
Knowing thy heart torments me with disdain,
Have put on black, and loving mourners be,
Looking with pretty ruth upon my pain.
And truly not the morning sun of heaven
Better becomes the grey cheeks of the east,
Nor that full star that ushers in the even
Doth half that glory to the sober west,
As those two mourning eyes become thy face.
О let it then as well beseem thy heart
To mourn for me, since mourning doth thee grace,
And suit thy pity like in every part.
Then will I swear beauty herself is black,
And all they foul that thy complexion lack.
***
Подстрочник
Твои глаза я люблю, и они, будто жалея меня,
зная, что твое сердце мучит меня пренебрежением,
оделись в черное, как любящие в трауре,
глядя с очаровательным состраданием на мою муку.
И поистине утреннее солнце небес
не красит так серые щеки востока,
и та яркая звезда, которая знаменует приход вечера,
вполовину так не придает великолепия мрачному западу,
как эти два глаза в трауре красят твое лицо.
О пусть тогда твоему сердцу также подобает
быть в трауре по мне, ибо траур украшает тебя,
и одень так же в черное всю твою жалость.
Тогда я поклянусь, что сама красота черна
и отвратительны все, у кого нет твоей масти.
***
Люблю твои глаза. Их добрый взгляд,
пока зима в душе твоей царит,
печальным стал, как траурный наряд,
и мне о состраданьи говорит.
Воистину, алеющий рассвет
так не чарует заспанный восток,
и в час закатный первый лунный свет
не вызывает запада восторг,
как прелесть глаз, украсивших лицо.
О, пусть тогда забывшему печаль
и сердцу — вслед идти за мертвецом,
одев на жалость траура вуаль.
А потому — клянусь, не правы те,
кто чужд твоей печальной красоте.
16 ноября 2014. Москва.
133-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Beshrew that heart that makes my heart to groan
For that deep wound it gives my friend and me!
It's not enough to torture me alone,
But slave to slavery my sweet'st friend must be?
Me from myself thy cruel eye hath taken,
And my next self thou harder hast engrossed:
Of him, myself, and thee, I am forsaken,
A torment thrice threefold thus to be crossed.
Prison my heart in thy steel bosom's ward,
But then my friend's heart let my poor heart bail;
Whoe'er keeps me, let my heart be his guard,
Thou canst not then use rigor in my jail.
And yet thou wilt; for I, being pent in thee,
Perforce am thine, and all that is in me.
***
Подстрочник
Будь проклято то сердце, которое заставляет мое сердце стонать
из-за глубокой раны, которую оно наносит моему другу и мне!
Неужели недостаточно мучить меня одного,
но мой драгоценный друг должен стать рабом рабства?
Меня у меня самого отняли твои жестокие глаза,
а мое другое (ближайшее) "я" еще прочнее присвоено тобой;
я лишен его, самого себя и тебя -
трижды тройная пытка, которую нужно вот как пресечь:
заточи мое сердце в стальной камере своей груди,
но тогда позволь моему бедному сердцу выкупить собой
сердце друга;
кто бы ни держал меня в заточении, пусть мое сердце будет
его стражем,
тогда ты не сможешь жестоко обращаться со мной в моей
тюрьме.
И все же это будет жестоко, так как я, запертый в тебе,
волей-неволей становлюсь твоим, а со мной - и все, что
во мне.
***
Проклятье сердцу, ранившему нас —
со мной страдает мой любимый друг!
Меня уже ты мучила не раз,
зачем же расширяешь рабства круг?
Я отнят у себя твоей виной.
Теперь и друга ты смогла завлечь.
Вас потерял обоих вслед за мной,
и пытку эту должен я пресечь:
в своей груди меня похорони,
но сердце друга выкупить дозволь;
я буду сторожить его все дни,
и ты не сможешь причинить мне боль.
Но вот — итог. Коль заперт я в тебе,
твоё теперь, что есть в моей судьбе.
17 ноября 2014. Москва.
134-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
So, now I have confess'd that he is thine,
And I myself am mortgaged to thy will,
Myself I'll forfeit, so that other mine
Thou wilt restore, to be my comfort still:
But thou wilt not, nor he will not be free,
For thou art covetous and he is kind;
He learned but surety-like to write for me
Under that bond that him as fast doth bind.
The statute of thy beauty thou wilt take,
Thou usurer, that put'st forth all to use,
And sue a friend came debtor for my sake;
So him I lose through my unkind abuse.
Him have I lost; thou hast both him and me:
He pays the whole, and yet am I not free.
***
Подстрочник
Итак, теперь я признал, что он твой,
а я сам - заложник твоей воли;
я откажусь от прав на себя, так чтобы другого меня
ты возвратила и он всегда был моим утешением.
Но ты этого не сделаешь, и он не будет свободным,
так как ты алчная, а он добрый;
он стал, как гарант, подписываться за меня
под обязательством, которое теперь так же прочно связало его.
Ты используешь его поручительство твоей красоте,
как ростовщик, который все оборачивает к прибыли,
и привлекаешь к суду друга, который стал должником из-за
меня,
так что его я теряю из-за того, что ты жестоко
злоупотребляешь мной.
Его я потерял; ты обладаешь и им и мной.
Он платит сполна, и все же я не свободен.
***
Итак, признаюсь, что теперь он — твой,
и сам я стал заложником твоим;
себя отдам тебе, так пусть другой
вернётся утешением моим.
Но друга ты ко мне не возвратишь —
добро вступило с алчностью в союз,
гарантом став моих мечтаний лишь
и тем скрепляя прочность ваших уз.
Ты доброту используешь его,
как ростовщик, чья прибыль — красота,
и тем лишаешь исподволь всего;
меня же ожидает пустота.
В плену мой друг. Его я не верну,
хоть платит он сполна. Я сам в плену.
17 ноября 2014. Москва.
135-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Whoever hath her wish, thou hast thy Will,
And Will to boot, and Will in overplus;
More than enough am I that vex thee still,
To thy sweet will making addition thus.
Wilt thou, whose will is large and spacious,
Not once vouchsafe to hide my will in thine?
Shall will in others seem right gracious,
And in my will no fair acceptance shine?
The sea, all water, yet receives rain still,
And in abundance addeth to his store;
So thou being rich in Will, add to thy Will
One will of mine, to make thy large Will more.
Let no unkind, no fair beseechers kill;
Think all but one, and me in that one Will.
***
Подстрочник
Пусть другие женщины имеют (осуществляют) свои желания -
у тебя есть твой Уилл
и еще один Уилл вдобавок, и Уилл сверх того.
Более чем достаточно одного меня, который все время домогается
тебя,таким образом делая прибавление к твоему сладостному желанию.
Неужели ты, чье желание велико и просторно,
ни разу не соизволишь спрятать мое желание в своем?
Почему желание в других кажется тебе благим,
а мое желание не озарено твоим любезным приятием?
Море полно воды, но все же всегда принимает дождь
и, при своем изобилии, добавляет к своему запасу;
так и ты, богатая Уиллом, добавь к своему Уиллу
одно мое желание, чтобы твой Уилл стал больше.
Пусть злонравие не убьет никаких добрых соискателей;
думай обо всех как об одном и включи меня в этого одного
Уилла.
***
У женщин есть желания свои,
тебя же три Уилла вечно ждут.
Троих одним попробуй, замени —
узнаешь прелесть сладостных минут.
Неужто ты, потворствуя другим,
меня в себе не можешь приютить?
Считаешь их желание благим,
моё стремясь не удовлетворить?
И море переполнено водой,
но дождь не оскудит его запас;
вот так и ты себя пополни мной,
твоим желаньем осчастливив нас.
Пусть не лишатся ухажёры сил —
их всех объединит один Уилл.
18 ноября 2014. Москва.
136-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
If thy soul check thee that I come so near,
Swear to thy blind soul that I was thy Will,
And will thy soul knows is admitted there;
Thus far for love, my love-suit, sweet, fulfil.
Will will fulfil the treasure of thy love,
Ay, fill it full with wills, and my will one.
In things of great receipt with ease we prove
Among a number one is reckoned none:
Then in the number let me-pass untold,
Though in thy store's account I one must be;
For nothing hold me, so it please thee hold
That nothing me, a something sweet to thee.
Make but my name thy love, and love that still,
And then thou lovest me for my name is Will.
***
Подстрочник
Если твоя душа тебя упрекнет за то, что я слишком
приблизился,
поклянись свой слепой душе, что я - твой Уилл,
а желания, как твоя душа знает, приняты тобой, -
до этих пор, ради любви, исполни, милая, мои любовные
притязания.
Мое желание пополнит сокровищницу твоей любви -
да, наполнит ее желаниями, и одно будет моим.
В отношении вещей крупных мы легко доказываем,
что в составе числа один не стоит ничего;
поэтому пусть в этом числе я пройду неучтенным,
хотя в описи твоего изобилия я должен быть одним.
Считай меня за ничто, только, будь добра, считай,
что я, ничто, являюсь чем-то милым для тебя.
Сделай только мое имя своим любимым и люби его всегда,
и тогда ты будешь любить меня, так как мое имя - Уилл.
***
За близость пусть тебя не упрекнёт
душа, скажи ей — это мой Уилл.
Она твоё желание поймёт.
Так будь моей, пока тебе я мил.
И я пополню клад твоей любви,
желаний полный. Рядом быть позволь.
В делах любовных, право заявив,
один в толпе влюблённых — круглый ноль.
Поэтому отбор я не пройду,
хоть для тебя останусь и одним.
Считай, что нет меня ни там, ни тут,
что я — ничто, но я тобой любим.
Покуда имя мне Уилл носить,
люби его, меня чтоб полюбить.
18 ноября 2014. Москва.
137-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Thou blind fool, Love, what dost thou to mine eyes,
That they behold, and see not what they see?
They know what beauty is, see where it lies,
Yet what the best is take the worst to be.
If eyes, corrupt by over-partial looks,
Be anchored in the bay where all men ride,
Why of eyes' falsehood hast thou forged hooks,
Whereto the judgement of my heart is tied?
Why should my heart think that a several plot,
Which my heart knows the wide world's common place?
Or mine eyes seeing this, say this is not,
To put fair truth upon so foul a face?
In things right true my heart and eyes have erred,
And to this false plague are they now transferred.
***
Подстрочник
Любовь, слепой глупец (шут), что ты сделала с моими глазами,
что они смотрят, но не видят того, что видят?
Они знают, что такое красота, видят, где она находится,
и все же лучшее принимают за худшее.
Если глазам, испорченным слишком пристрастными взглядами,
суждено встать на якоре в той же бухте, что и другие мужчины,
то почему из неверности глаз ты выковала крючья,
к которым прикован здравый смысл моего сердца?
Почему мое сердце полагает отдельным (огороженным)
участком то,
что, как известно сердцу, является общим владением для всех
кругом?
Или - почему мои глаза, видя это, говорят, что это не так,
чтобы прикрыть верностью (добродетелью) такое
отвратительное лицо?
В том, что было подлинно верным (добродетельным),
мое сердце и глаза заблуждались,
и теперь они преданы этой напасти фальши.
***
Любовь, зачем глаза затмила ты?
Они не видят то, на что глядят,
и хоть каноны знают красоты,
на худшее меняют всё подряд.
Пускай мой взор, познавший страсти вкус,
на рейде встанет средь других судов,
но почему несу я фальши груз
и сердца здравый смысл забыть готов?
Не знаю разве, что участок мой
является владением для всех,
а зрение глумится надо мной,
добро и верность превращая в грех?
В моих глазах затмение царит,
ведь нынче ими фальшь руководит.
20 ноября 2014. Москва.
138-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
When my love swears that she is made of truth,
I do believe her, though I know she lies,
That she might think me some untutored youth,
Unlearned in the world's false subtleties.
Thus vainly thinking that she thinks me young,
Although she knows my days are past the best,
Simply I credit her false-speaking tongue:
On both sides thus is simple truth suppressed.
But wherefore says she not she is unjust?
And wherefore say not I that I am old?
O, love's best habit is in seeming trust,
And age in love loves not t'have years told.
Therefore I lie with her, and she with me,
And in our faults by lies we flattered be.
***
Подстрочник
Когда моя любовь клянется, что она создана из верности,
я ей верю, хотя знаю, что она лжет, -
что она, возможно, считает меня каким-то наивным юнцом
несведущим в ловкой фальши мира.
Так, тщеславно веря, что она считает меня юным,
хотя она знает, что мои лучшие дни позади,
я простодушно беру на веру ее лживый язык,
и обеими сторонами простая истина скрывается.
Но отчего она не говорит, что она неверна,
и отчего я не говорю, что я стар?
О, лучшая одежда (привычка) любви - в показном доверии,
а влюбленная старость не любит, когда называют годы.
Поэтому я лгу ей, а она - мне,
и в своих изъянах мы ложью польщены.
***
Когда подруга лжёт, что мне верна,
я верю, хоть и ясно вижу ложь.
Меня в юнцы зачислила она,
которых обмануть легко за грош.
Тщеславьем полный, что таким кажусь,
ведь я уже давно не молодой,
я на её обманы не сержусь —
мы оба в курсе истины простой.
Но отчего она не говорит,
что не верна, и я, что — стар, молчу?
Привычка к фальши ей руководит,
а я забыть о возрасте хочу.
Мы лжём друг другу каждый день и час,
но эта ложь устраивает нас.
20 ноября 2014. Москва.
139-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
О call not me to justify the wrong
That thy unkindness lays upon my heart;
Wound me not with thine eye but with thy tongue;
Use power with power, and slay me not by art.
Tell me thou lov'st elsewhere; but in my sight,
Dear heart, forbear to glance thine eye aside;
What need'st thou wound with cunning when thy might
Is more than my o'erpressed defense can bide?
Let me excuse thee: 'Ah, my love well knows
Her pretty looks have been mine enemies,
And therefore from my face she turns my foes,
That they elsewhere might dart their injuries.'
Yet do not so, but since I am near slain,
Kill me outright with looks, and rid my pain.
***
Подстрочник
О, не призывай меня оправдать зло,
которое твоя жестокость возлагает на мое сердце;
рань меня не своими глазами, а языком,
используй свою силу как силу, не убивай меня уловками.
Говори мне, что ты любишь других, но на моих глазах,
душа моя, не бросай взгляд на сторону.
Что за нужда тебе ранить хитростью, когда твое могущество
превосходит то, что моя подавленная оборона может
выдержать?
Дай мне извинить тебя так: "Ах, моя любовь хорошо знает,
что ее прелестные взгляды были моими врагами,
и поэтому от моего лица она отводит моих неприятелей,
чтобы они наносили свои раны другим".
Но не делай этого, а поскольку я почти убит,
убей меня совсем своими взглядами и избавь меня от боли.
***
Оправдывать себя не призывай,
за что ты душу мучаешь мою,
и взглядами, прошу, не убивай,
но лишь словами пользуйся, молю.
Как веселишь, рассказывай, других,
но взгляды не бросай на них при мне,
и походя не трогай ран моих —
тобой и так повержен я вполне.
Я говорю: «Ты знаешь хорошо,
что каждый взгляд твой стал моим врагом.
Так пусть тогда стирают в порошок
друг друга те, с тобою кто знаком».
Ловлю твой взор, ведь я почти убит,
чтоб он от мук избавил и обид.
20 ноября 2014. Москва.
140-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Be wise as thou art cruel, do not press
My tongue-tied patience with too much disdain,
Lest sorrow lend me words, and words express
The manner of my pity-wanting pain.
If I might teach thee wit, better it were,
Though not to love, yet, love, to tell me so -
As testy sick men, when their deaths be near,
No news but health from their physicians know.
For if I should despair, I should grow mad,
And in my madness might speak ill of thee;
Now this ill-wresting world is grown so bad,
Mad slanderers by mad ears believed be,
That I may not be so, nor thou belied,
Bear thine eyes straight, though thy proud heart go wide.
***
Подстрочник
Будь так же мудра, как ты жестока; не угнетай
моего бессловесного терпения слишком большим презрением,
чтобы печаль не снабдила меня словами, а слова не выразили,
какова моя боль, нуждающаяся в жалости.
Если бы я мог научить тебя благоразумию, было бы лучше,
если бы ты -
пусть не любила, но, любовь моя, хотя бы говорила, что
любишь;
так брюзгливые больные, когда их смерть близка,
не признают никаких новостей от врачей, кроме обещаний
здоровья.
Ведь если я отчаюсь, я могу сойти с ума
и в своем безумии могу дурно говорить о тебе,
а в наше время извращенный мир стал таким дурным,
что сумасшедшим клеветникам верят сумасшедшие уши.
Чтобы со мной не было так - чтобы ты не была
оклеветана, -
нацеливай свой взгляд прямо на меня, хотя бы твое
надменное сердце промахивалось.
***
Жестокость усмири и мудрой будь —
терпение презреньем не убей,
чтоб я не поделился с кем-нибудь,
как от печали мучаюсь своей.
О, если б мне твой разум научить,
сказала б ты, что любишь, не любя.
Я - тот больной, живущий жаждой жить
с единственной надеждой для себя.
Когда же я в отчаянье впаду,
то и тебя смогу оклеветать,
а мир, себе дурному на беду,
подхватит ложь, продолжив дальше лгать.
Давай с тобой избегнем клеветы.
Не любишь, но скажи, что любишь ты.
21 ноября 2014. Москва.
141-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
In faith, I do not love thee with mine eyes,
For they in thee a thousand errors note,
But 'tis my heart that loves what they despise,
Who in despite of view is pleased to dote.
Nor are mine ears with thy tongue's tune delighted,
Nor tender feeling to base touches prone,
Nor taste, nor smell, desire to be invited
To any sensual feast with thee alone;
But my five wits nor my five senses can
Dissuade one foolish heart from serving thee,
Who leaves unswayed the likeness of a man,
Thy proud heart's slave and vassal wretch to be.
Only my plague thus far I count my gain,
That she that makes me sin awards me pain.
***
Подстрочник
Поистине я не люблю тебя глазами,
так как они подмечают в тебе тысячу изъянов,
но мое сердце любит то, что они презирают,
и, вопреки видимому, счастливо обожать тебя.
Мои уши также не в восторге от звука твоего голоса (языка),
а мое нежное осязание не склонно к твоим низким
прикосновениям,
и ни вкус, ни обоняние не желают быть приглашенными
ни к какому чувственному пиршеству с тобой наедине.
Но ни пять моих умственных способностей, ни пять моих
чувств не могут
убедить не служить тебе одно глупое сердце,
которое оставляет меня, не владеющее собой подобие мужчины,
рабом и жалким слугой твоего надменного сердца.
В своей любовной чуме я нахожу только то преимущество,
что та, которая заставляет меня грешить, назначает мне
наказание.
***
Мой взгляд тебя не любит, ведь ему
дано твои изъяны отражать,
но сердце любит вопреки всему
и всё твоё готово обожать.
Ушам моим твоя несносна речь,
а обонянью — сильный запах твой,
и даже вкус не можешь ты привлечь
на чувственное пиршество с собой.
Ни пять хвалёных чувств, ни мудрый ум
моё не в силах сердце победить,
которое, познав любовный бум,
тебе одной намерено служить.
В своей болезни толк я нахожу:
меня накажет та, с кем я грешу.
22 ноября 2014. Москва.
142-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Love is my sin, and thy dear virtue hate,
Hate of my sin, grounded on sinful loving.
О but with mine compare thou thine own state,
And thou shalt find it merits not reproving,
Or if it do, not from those lips of thine,
That have profaned their scarlet ornaments,
And seal'd false bonds of love as oft as mine,
Robbed others' beds' revenues of their rents.
Be it lawful I love thee, as thou lov'st those
Whom thine eyes woo as mine importune thee:
Root pity in thy heart, that when it grows
Thy pity may deserve to pitied be.
If thou dost seek to have what thou dost hide,
By self-example mayst thou be denied.
***
Подстрочник
Любовь - мой грех, а твоя драгоценная добродетель -
отвращение,
отвращение к моему греху, основанному на греховной любви.
Но сравни с моим свое собственное состояние,
и ты обнаружишь, что оно не заслуживает упрека,
или если заслуживает, то не из этих твоих губ,
которые осквернили свой алый орнамент
и запечатывали фальшивые узы любви так же часто, как мои,
лишая чужие постели их законных арендных доходов.
Да будет законным, что я люблю тебя, как ты любишь тех,
кого твои глаза обхаживают, как мои домогаются тебя;
укорени жалость в своем сердце, и когда она вырастет,
твоя жалость, возможно, заслужит того, чтобы ее пожалеть.
Если ты стремишься иметь то, что сама не выказываешь,
из-за твоего собственного примера тебе может быть
в этом отказано.
***
Любовь к тебе — мой грех. А ты — горда,
его не уставая порицать.
Но на саму себя взгляни, тогда
увидишь, что похожи два лица.
Приму укор, но не из уст твоих,
частенько достававшихся другим,
и, как мои, холодных и пустых
в постелях, предназначенных не им.
Люблю тебя я так, как любишь ты
тех, на кого бросаешь нежный взгляд;
верни же сердцу жалости бразды,
и возвратишь её себе назад.
Но если хочешь то, что не даёшь,
сочувствия к себе не обретёшь.
22 ноября 2014. Москва.
143-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Lo, as a careful housewife runs to catch
One of her feathered creatures broke away,
Sets down her babe and makes all swift dispatch
In pursuit of the thing she would have stay,
Whilst her neglected child holds her in chase,
Cries to catch her whose busy care is bent
To follow that which flies before her face,
Not prizing her poor infant's discontent:
So runn'st thou after that which flies from thee,
Whilst I, thy babe, chase thee afar behind;
But if thou catch thy hope, turn back to me,
And play the mother's part, kiss me, be kind:
So will I pray that thou mayst have thy Will,
If thou turn back, and my loud crying still.
***
Подстрочник
Смотри: как заботливая хозяйка бежит, чтобы поймать
одно отбившееся пернатое создание, -
отставляет дитя и бросается со всех ног
вдогонку за тем, что она хочет удержать,
тогда как её брошенный ребенок, в погоне за ней,
старается поймать её, а она поглощена
преследованием того, что несется у нее перед лицом,
не обращая внимания на недовольство бедного младенца, -
так ты бежишь за тем, кто убегает от тебя,
тогда как я, твое дитя, гонюсь за тобой далеко позади;
но если ты поймаешь предмет своих стремлений (свою
надежду), обернись ко мне
и исполни роль матери - поцелуй меня, приласкай.
Итак, я буду молиться, чтобы ты могла получить своего
Уилла (свое желание),
если потом ты обернешься и утешишь мой громкий плач.
***
Смотри, как незадачливая мать
за петухом зарвавшимся бежит
и, беглеца чтоб смелого догнать,
ребёнка позабыв, за ним спешит,
в то время, как оставленный малыш,
подол мамаши тщится ухватить.
Она же, ничего не видя, лишь
своей погоней продолжает жить.
Так ты спешишь за беглым от тебя,
я ж за тобой, как тот малыш, гонюсь.
Но коль поймаешь, вспомни про дитя
и поцелуй. Об этом я молюсь.
Молиться буду, не жалея сил,
чтоб ты решила, кто же твой Уилл.
23 ноября 2014. Москва.
144-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Two loves I have, of comfort and despair,
Which like two spirits do suggest me still:
The better angel is a man right fair;
The worser spirit a woman coloured ill.
To win me soon to hell, my female evil
Tempteth my better angel from my side,
And would corrupt my saint to be a devil,
Wooing his purity with her foul pride.
And whether that my angel be turned fiend
Suspect I may, but not directly tell,
But being both from me, both to each friend,
I guess one angel in another's hell.
Yet this shall I ne'er know, but live in doubt,
Till my bad angel fire my good one out.
***
Подстрочник
У меня есть две любви, _дающие мне_ утешение и отчаяние,
которые, как два духа, постоянно влияют на меня:
лучший из этих двух ангелов - это мужчина, по-настоящему
прекрасный (белокурый),
худший из духов - женщина цвета зла.
Чтобы быстро свести меня в ад, моя злая женщина
соблазном уводит моего лучшего ангела от меня
и желала бы совратить моего святого, чтобы он стал дьяволом,
искушая его чистоту своим нечестивым блеском.
И превратился ли мой ангел в злого духа,
я могу подозревать, но не могу сказать наверное,
но, так как они оба удалены от меня и дружны между собой,
я догадываюсь, что (один) ангел находится в аду (другого)
Но этого я никогда не узнаю, а буду жить в сомнениях,
пока мой злой ангел огнем не прогонит моего доброго.
***
Владеют две любви моей душой,
два духа — утешенье и беда:
мужчина белокурый — ангел мой
и женщина — колдунья цвета зла.
Желая быстро в ад меня свести,
она уводит друга моего,
и, дьявольщиной святость заместив,
стремится колдовством завлечь его.
Сумел ли ангел душу сохранить,
об этом не дано мне точно знать,
но, раз с колдуньей согласился жить,
то пленником надолго может стать.
Быть ангелу в аду или вовне,
узнаю, коль вернётся он ко мне.
24 ноября 2014. Москва.
145-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Those lips that Love's own hand did make
Breathed forth the sound that said 'I nate'
To me that languish'd for her sake;
But when she saw my woeful state,
Straight in her heart did mercy come,
Chiding that tongue that ever sweet
Was used in giving gentle doom,
And taught it thus anew to greet:
'I hate' she altered with an end,
That follow'd it as gentle day
Doth follow night, who like a fiend
From heaven to hell is flown away;
'I hate' from hate away she threw,
And saved my life, saying 'not you'.
***
Подстрочник
Губы, которые создала рука самой Любви,
выдохнули звук, сказавший: "Ненавижу" -
мне, тосковавшему по ней;
но когда она увидела мое горестное состояние,
сразу в ее сердце вошло милосердие,
браня язык, который всегда был добр
и привык произносить мягкие приговоры,
и научила его так обратиться ко мне по-новому:
слово "ненавижу" она изменила с помощью окончания,
последовавшего как ласковый день
следует за ночью, которая, как злой дух,
с небес уносится в ад.
"Ненавижу" она от ненависти отделила (отбросила)
и спасла мою жизнь, сказав: "Не тебя".
***
Сказала: «Ненавижу я...»,
к тому направив грозный взор,
кто так тоскует без тебя,
но... прервала вдруг разговор:
читая грусть в моих глазах,
ты отругала свой язык,
который, добрый на словах,
всегда быть сдержанным привык,
и, окончанье изменив,
ты изменила в корне мысль,
ненастье в свет преобразив.
Открылся сразу новый смысл
в той фразе: «Ненавижу я...
другого, только не тебя».
24 ноября 2014. Москва.
146-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Poor soul, the centre of my sinful earth,
[ ] these rebel pow'rs that thee array,
Why dost thou pine within and suffer dearth
Painting thy outward walls so costly gay?
Why so large cost, having so short a lease,
Dost thou upon thy fading mansion spend?
Shall worms, inheritors of this excess,
Eat up thy charge? Is this thy body's end?
Then, soul, live thou upon thy servant's loss,
Buy terms divine in selling hours of dross;
Within be fed, without be rich no more:
So shalt thou feed on Death, that feeds on men,
And Death once dead, there's no more dying then.
***
Подстрочник
Бедная душа, центр моей грешной земли,
мятежные силы, которые тебя облачают;
почему ты чахнешь внутри и терпишь лишения,
раскрашивая внешние стены и платя дорого, чтобы они стали
нарядными?
Почему такую высокую цену, имея такой краткий срок аренды,
ты платишь за свой приходящий в упадок особняк?
Чтобы черви, наследники этих излишеств,
доели твои затраты? В этом конец твоего тела?
Тогда, душа, живи за счет убытка своего слуги,
и пусть оно чахнет, увеличивая твое изобилие;
купи божественные сроки, продавая часы суеты;
будь насыщена внутри, а внешне больше не будь богатой;
так, кормись за счет Смерти, которая кормится людьми,
а когда Смерть умрет, больше не будут умирать.
***
Мой бедный мир, мой грешный центр земли,
под властью находясь мятежных сил,
зачем внутри ты к бедам терпелив,
а внешний вид в красоты нарядил?
Зачем за небольшой аренды срок
и ветхий дом готов себя дарить?
Червям твоим чтоб он достался впрок,
где было б им вольготно есть и пить?
Живи душа. Стареет тело пусть.
Пусть чахнет, только ты не прозябай.
И наслаждайся жизнью. К чёрту грусть.
Будь щедрой, но себя не продавай.
Не бойся смерти, свой всему черёд,
и будешь вечной, смерть когда умрёт.
25 ноября 2014. Москва.
147-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
My love is as a fever, longing still
For that which longer nurseth the disease,
Feeding on that which doth preserve the ill,
Th'uncertain sickly appetite to please.
My reason, the physician to my love,
Angry that his prescriptions are not kept,
Hath left me, and I desperate now approve
Desire is death, which physic did except.
Past cure I am, now reason is past care,
And frantic mad with evermore unrest,
My thoughts and my discourse as madmen's are,
At random from the truth vainly expressed:
For I have sworn thee fair, and thought thee bright,
Who art as black as hell, as dark as night.
***
Подстрочник
Моя любовь - как лихорадка, которая все время жаждет
того, что еще больше вскармливает болезнь,
питаясь тем, что сохраняет недуг,
чтобы удовлетворить непостоянный, болезненный аппетит.
Мой рассудок - врач, лечивший меня от любви,
разгневанный тем, что я не выполнял его рецептов, -
покинул меня, и теперь я в отчаянье убеждаюсь на опыте,
что страсть, которую отвергает медицина, - это смерть.
Мне уже не излечиться теперь, когда рассудок от меня
отказался;
я в лихорадочном безумии от вечного смятения,
мои мысли и речь - как у безумца,
они далеки от истины и говорятся без толку.
Так, я клялся, что ты белокура (прекрасна, добра),
и думал, что ты светла,
а ты черна, как ад, темна, как ночь.
***
Любовь — болезнь. Она всё время ждёт
того, что ей болеть не запретит
и пищей к ней питательной придёт,
болезненный насытив аппетит.
Но врач — мой ум — отрёкся от меня,
поскольку я лечиться не хотел
и мудрость на безумие сменял,
забыв, что страсть — пособник тёмных дел.
Не излечить мне грозный мой недуг,
в смятеньи — я, оставшись без ума,
и речь моя, поддавшись на испуг,
живёт сама и думает сама.
Я клялся, что прекрасен облик твой,
так ад — ничто в сравнении с тобой.
***
ВТОРОЙ ВАРИАНТ ОКОНЧАНИЯ
(схож с переводом И.Фрадкина, но зато следует буквально за текстом оригинала)
***
Любовь — болезнь. Она всё время ждёт
того, что ей болеть не запретит
и пищей к ней питательной придёт,
болезненный насытив аппетит.
Но врач — мой ум — отрёкся от меня,
поскольку я лечиться не хотел
и мудрость на безумие сменял,
забыв, что страсть — пособник тёмных дел.
Не излечить мне грозный мой недуг,
в смятеньи — я, оставшись без ума,
и речь моя, поддавшись на испуг,
живёт сама и думает сама.
Так клялся я, что ты — цветущий сад,
а ты — темна, как ночь, черна, как ад.
25 ноября 2014. Москва
148-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
О me! what eyes hath love put in my head,
Which have no correspondence with true sight?
Or, if they have, where is my judgement fled,
That censures falsely what they see aright?
If that be fair whereon my false eyes dote,
What means the world to say it is not so?
If it be not, then love doth well denote
Love's eye is not so true as all men's: no,
How can it? О how can love's eye be true,
That is so vexed with watching and with tears?
No marvel then, though I mistake my view:
The sun itself sees not till heaven clears.
О cunning love, with tears thou keep'st me blind,
Lest eyes, well seeing, thy foul faults should find.
***
Подстрочник
Увы мне! Что за глаза любовь вложила в мою голову,
которые не имеют ничего общего с верным зрением?
Или, если имеют, куда улетучился мой здравый смысл,
который ложно судит о том, что они видят верно?
Если прекрасно то, что мои глаза обожают,
то что имеет в виду мир, говоря, что это не так?
Если нет, то любовь ясно показывает,
что глаза любви не так верны, как глаза всех людей; нет,
как это возможно? О, как могут быть верными глаза любви,
которые так измучены бдением и слезами?
Неудивительно поэтому, что я вижу превратно:
само солнце не видит, пока не прояснится небо.
О хитроумная любовь! Слезами ты меня ослепляешь,
чтобы глаза, видя ясно, не обнаружили твои
отвратительные изъяны.
***
Что за глаза, которыми любовь
красивый миф рисует в голове?
Иль здравый смысл меня покинул вновь,
раз не могу на это дать ответ?
А если что-то радует мой взгляд,
то почему не радуется мир?
Глаза о том не верно говорят
и не про то любви затеян пир?
Правдивыми глаза не могут быть,
которые измучены до слёз,
поэтому не в силах в корень зрить.
Ведь даже солнце прячется от гроз.
Хитра любовь! Слезами ослепив,
грехи ты превращаешь в сладкий миф.
25 ноября 2014. Москва.
149-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Canst thou, О cruel, say I love thee not,
When I against myself with thee partake?
Do I not think on thee, when I forgot
Am of myself, all tyrant for thy sake?
Who hateth thee that I do call my friend?
On whom frown'st thou that I do fawn Upon?
Nay, if thou lour'st on me, do I not spend
Revenge upon myself with present moan?
What merit do I in myself respect
That is so proud thy service to despise,
When all my best doth worship thy defect,
Commanded by the motion of thine eyes?
But, love, hate on, for now I know thy mind:
Those that can see thou lov'st, and I am blind.
***
Подстрочник
Можешь ли ты, о жестокая, сказать, что я тебя не люблю,
когда я против себя держу твою сторону?
Разве я не думаю о тебе, когда забываю
о себе, становясь полным тираном по отношению к себе ради
тебя?
Кого из тех, кто ненавидит тебя, я называю своим другом?
К кому из тех, кого ты не одобряешь, я подлизываюсь?
Мало того, если ты смотришь на меня хмуро, разве я не
наказываю себя немедленно страданием?
Какое достоинство я в себе почитаю,
чтобы, возгордившись, презреть службу тебе,
когда все лучшее во мне преклоняется перед твоими
недостатками,
послушно движению твоих глаз?
Однако, любовь моя, питай и дальше ко мне отвращение,
так как теперь я знаю твой характер:
ты любишь тех, кто видит тебя, а я слеп.
***
Неужто веришь в то, что разлюбил
и не в союзе больше я с тобой?
Что думать о тебе не хватит сил,
из-за тебя с собой вступая в бой?
И кто — мой друг, с кем у тебя раздор?
Кого я чту, к кому ты холодна?
А если хмур подаренный мне взор,
то боль моих страданий не видна?
Каким в себе достоинством горжусь,
чтоб не исполнить каждый твой приказ,
когда я так мучительно боюсь
ослушаться движенья милых глаз?
Любви враждебен норов и нелеп:
ей зрячих подавай, а я ослеп.
26 ноября 2014. Москва.
150-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
О, from what pow'r hast thou this pow'rful might
With insufficiency my heart to sway,
To make me give the lie to my true sight,
And swear that brightness doth not grace the day?
Whence hast thou this becoming of things ill,
That in the very refuse of thy deeds
There is such strength and warrantise of skill
That, in my mind, thy worst all best exceeds?
Who taught thee how to make me love thee more
The more I hear and see just cause of hate?
O, though I love what others do abhor,
With others thou shouldst not abhor my state.
If thy unworthiness raised love in me,
More worthy I to be beloved of thee.
***
Подстрочник
О, от какой высшей силы ты получила это могущество -
с помощью недостатков властвовать над моим сердцем,
заставлять меня опровергать мое верное зрение
и клясться, что белый свет не украшает день?
Откуда у тебя эта способность делать привлекательным дурное,
так что и в наихудших твоих поступках
есть такая сила и уверенное искусство,
что, в моих глазах, худшее в тебе превосходит все лучшее
в других?
Кто научил тебя, как заставить меня любить тебя тем больше,
чем больше я слышу и вижу то, что, по справедливости,
должен ненавидеть?
О, хотя я люблю то, что презирают другие,
ты не должна, вместе с другими, презирать мое состояние.
Если ты, недостойная, пробудила во мне любовь,
то тем более я достоин быть любимым тобой.
***
Кто дал тебе могущество и власть,
владея сердцем, взгляд порочить мой,
чтоб надо мной он посмеялся всласть,
раскрасив чёрным чистый свет дневной?
Как злое прикрываешь красотой,
что в наихудших, низменных делах
ты выглядишь естественно-простой,
прекрасное затмив в моих глазах?
И почему заставила любить
всё то, что я обязан избегать,
и с чем другие не желают жить?
Не смей меня за это презирать.
Я недостойной жизнь свою отдал,
за что и сам любви достоин стал.
26 ноября 2014. Москва.
151-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Love is too young to know what conscience is,
Yet who knows not conscience is born of love?
Then, gentle cheater, urge not my amiss,
Lest guilty of my faults thy sweet self prove.
For, thou betraying me, I do betray
My nobler part to my gross body's treason:
My soul doth tell my body that he may
Triumph in love; flesh stays no farther reason;
But rising at thy name doth point out thee
As his triumphant prize. Proud of this pride,
He is contented thy poor drudge to be,
To stand in thy affairs, fall by thy side.
No want of conscience hold it that I call
Her 'love' for whose dear love I rise and fall.
***
Подстрочник
Любовь слишком молода, чтобы знать, что такое совесть,
и все же кто не знает, что совесть рождается из любви?
Поэтому, милая обманщица, не настаивай на моем
заблуждении,
чтобы ты, прелестная, сама не оказалось виновата в моих
прегрешениях,
поскольку, когда ты предаешь меня, я предаю
благородную часть себя измене своего грубого тела:
моя душа говорит моему телу, что оно может
торжествовать в любви; комок плоти не ждет дальнейших
резонов,
но, поднимаясь при твоем имени, указывает на тебя
как на свой победный трофей. Гордый этим возвышением,
он согласен быть твоим жалким слугой -
стоять за тебя в твоих делах, падать возле тебя.
Не считай недостатком совести то, что я называю
"любовью" ту, ради чьей драгоценной любви я встаю
и падаю.
***
Любовь юна, чтоб ей про совесть знать,
но совесть зарождается в любви.
Поэтому, не дай мне грешным стать,
любовью вкус к любви моей привив,
поскольку, если только ты предашь,
я душу сразу телу передам,
которое — любви надёжный страж,
и тела друг приступит к делу сам.
Лишь только имя слышится твоё,
как джентльмен, готов он сразу встать,
и пред трофеем, в качестве своём
слуги, послушно падать и стоять.
Я совесть знаю, ведь «любовь» моя —
та, для кого служу усердно я.
26 ноября 2014. Москва.
152-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
In loving thee thou know'st I am forsworn,
But thou art twice forsworn, to me love swearing:
In act thy bed-vow broke, and new faith torn
In vowing new hate after new love bearing.
But why of two oaths' breach do I accuse thee,
When I break twenty? I am perjured most,
For all my vows are oaths but to misuse thee,
And all my honest faith in thee is lost,
For I have sworn deep oaths of thy deep kindness,
Oaths of thy love, thy truth, thy constancy,
And to enlighten thee gave eyes to blindness,
Or made them swear against the thing they see:
For I have sworn thee fair, more perjured eye,
To swear against the truth so foul a lie.
***
Подстрочник
В любви к тебе, как ты знаешь, я отступник,
но ты дважды отступница, когда клянешься в любви ко мне:
действием нарушен супружеский обет, и новая верность
разорвана
зароком новой ненависти с тех пор, как ты питаешь новую
любовь.
Но почему я обвиняю тебя в нарушении двух клятв,
когда я нарушил двадцать? Я самый большой
клятвопреступник,
так как все мои обеты - это клятвы, в которых я приписывал
тебе то, чего нет,
и вся моя искренняя вера в тебя утрачена,
так как я горячо клялся в твоей душевной доброте,
клялся в твоей любви, твоей верности, твоем постоянстве
и, чтобы представить тебя светлой, предавал глаза слепоте
или заставлял их клятвенно опровергать то, что они видят, -
я клялся, что ты светла (прекрасна), и тем хуже
лжесвидетельствовали глаза,
когда они клятвенно свидетельствовали против истины,
подтверждая эту ужасную ложь.
***
Отступник грешный я в любви к тебе,
а ты в двойной измене виновата,
нарушив свой супружеский обет
и предаваясь новому разврату.
Но я виновен больше в десять раз,
поскольку нарушал свои обеты.
Найти в тебе надеялся мой глаз
те качества, которых-то и нету:
в твоей я клялся чуткой доброте,
доверии, любви и постоянстве,
предав мой взгляд влюблённой слепоте,
не видящей из глупого упрямства.
И чем казалась мне прекрасней ты,
тем лживей были все мои мечты.
27 ноября 2014. Москва.
153-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
Cupid laid by his brand, and fell asleep:
A maid of Dian's this advantage found,
And his love-kindling fire did quickly steep
In a cold valley-fountain of that ground;
Which borrowed from this holy fire of Love
A dateless lively heat, still to endure,
And grew a seething bath, which yet men prove
Against strange maladies a sovereign cure.
But at my mistress' eye Love's brand new fired,
The boy for trial needs would touch my breast;
I, sick withal, the help of bath desired,
And thither hied, a sad distempered guest;
But found no cure: the bath for my help lies
Where Cupid got new fire - my mistress' eyes.
***
Подстрочник
Купидон отложил свой факел и уснул.
Одна из дев Дианы воспользовалась этим
и быстро погрузила его зажигающий любовь огонь
в холодный источник в долине поблизости,
который позаимствовал от этого священного огня Любви
вечный животворящий жар, сохранившийся навсегда,
и превратился в кипящее купание, которое - как люди до
сих пор убеждаются -
превосходно лечит от необычных болезней.
Но от взгляда моей возлюбленной факел Любви снова зажегся;
мальчик для пробы решил коснуться моей груди;
я, заболев от этого, захотел получить помощь от купания
и поспешил туда - печальный тоскующий посетитель, -
но не нашел лечения: купание, которое мне может
помочь, находится;
там, где Купидон получил новый огонь, - в глазах моей
возлюбленной.
***
Уснул Эрот. И дева в тот же миг
его огонь в источник погрузила.
Угасло пламя, наградив родник
живительной Любовь познавшей силой.
Возникла животворная купель,
где ни один страдалец исцелился.
Но взгляд любимых глаз заметил цель.
Так Купидона факел возродился.
К моей груди притронулся Эрот,
боль воскресив и вынудив лечиться
в источнике волшебном. Только тот
мне не помог от боли исцелиться.
Нет, не нашёл я облегченья в нём.
Оно — в глазах с божественным огнём.
27 ноября 2014. Москва.
154-Й СОНЕТ В.ШЕКСПИРА
The little Love-god lying once asleep
Laid by his side his heart-inflaming brand,
Whilst many nymphs that vowed chaste life to keep
Came tripping by; but in her maiden hand
The fairest votary took up that fire
Which many legions of true hearts had warmed,
And so the general of hot desire
Was sleeping by a virgin hand disarmed.
This brand she quenched in a cool well by,
Which from Love's fire took heat perpetual,
Growing a bath and healthful remedy
For men diseased; but I, my mistress' thrall,
Came there for cure, and this by that I prove:
Love's fire heats water, water cools not love:
***
Подстрочник
Маленький бог Любви однажды спал,
положив возле себя свой зажигающий сердца факел,
когда несколько нимф, давших обет вести непорочную жизнь,
пробегали вприпрыжку мимо; но своей девственной рукой
прекраснейшая из нимф подняла огонь,
который до того согрел многие легионы верных сердец, -
так генерал горячей страсти
был, спящий, девственной рукой разоружен.
Этот факел она погасила в холодном источнике поблизости,
который от огня Любви получил вечный жар,
став купанием и целительным средством
для больных; но я, раб своей возлюбленной,
придя туда для лечения, вот что обнаружил:
огонь любви нагревает воду, но вода не охлаждает любви.
***
Однажды бог Любви прилёг поспать,
любовный факел рядом положив.
Случилось мимо нимфе пробегать,
обет принявшей непорочно жить
и потому похитившей огонь,
приютом ставший тысячам сердец.
Сработала безгрешная ладонь -
лишился силы огненной творец.
В источнике огонь погашен был,
ему отдав кипучей страсти жар.
Родник с тех пор божественным прослыл,
больным неся целительный свой дар.
Любовью, знаю, греется вода,
но не остыть Любви в ней никогда.
27 ноября 2014. Москва.