Проверка на прочность

Кстати, я тогда завел себе еще одного baby, на другом конце света. Криса Тейлора, легковесного, веселого голливудского актера, протеже Томаса Коуза. «Завел» — максимально подходящее словцо. Я его завел, хотя он уже и был на взводе, я его обольстил, покорил, посадил на поводок, я завел его, как большую добродушную собаку — для личного удовольствия и острастки непрошеных гостей. Крис Тейлор прекрасно облаивал чужих и ласково лизал мне ноги.

Я добросовестно прикидывался, что мне нужен покровитель в лице этого не слишком сообразительного «вечного мальчика». Он боялся щекотки и все время меня подталкивал к этому безвинному истязанию. Еще я щипал его за мягкие места. Крис утверждал, что в этом есть что-то особенно интимное, я с ним не спорил.

А вообще, я хочу сказать, Крис Тейлор был неплохим партнером по постельным играм, умелым, сильным, разнообразным. Если бы он так часто и так убежденно не говорил мне о «грандиозной» love, просто «громом его поразившей средь ясного неба», если бы не все эти сопли, я, пожалуй, серьезнее относился к нашим рандеву.

Но... время, время, что ты делаешь с нами?

Тейлор ко мне привык и понял, что ждать чего-либо от меня — сверх того, что уже имелось, бессмысленно. Пыл его поутих. И чудесно! Мы стали добрыми приятелями, сохранив при этом все прелести свободного секса.

Приезжая в Лос-Анджелес, я останавливался в его доме. Он распихивал по щелям сиюминутных возлюбленных, и я в полной мере наслаждался своей собственностью. Потому что Крис Тейлор — моя собственность.

Да, но причем тут Джанго?

Джанго, Джанни, мой нежный мальчик, мой ущербный, больной, сумасшедший Рогожин, моя тень, моя ржавчина. Нет смысла рисовать его портрет, он — моя уменьшенная копия. Он — мой Ученик.

Мы сидели на террасе за накрытым к завтраку столом. Мы — это я, Крис Тейлор, Томас Коуз и Серж Валентайн. Мы, отдыхающие в этом суетном мирке, были умиротворены и раскрепощены. Тейлор меня облизывал — я уклонялся, так, просто дразнил его. В какой-то момент я поднялся, спасаясь от Тейлора, и облокотился на перила. Но отвязаться от этого парня оказалось делом не пустячным, он продолжал целовать меня, пока я здоровался с океаном:

— Доброе утро, Бог Непостоянства!

По пустынному песчаному пляжу, почти у самой воды, действуя мне на нервы, взад-вперед мотался Джанго, юный спортсмен, блиннн. Я помахал ему руками, надеясь привлечь внимание:

— Джанго! Хватит там буксовать! Возвращайся к нам!

Джанго бросил свои упражнения и побежал к дому. Я повернулся к парням, я хотел им сообщить о приближении буйнопомешанного, но не успел, рот был занят. Джанго вбежал на террасу и набросился на Тейлора, оторвал его от меня, и этот рывок был настолько резок, что Тейлор пролетел некоторое расстояние и рухнул вниз, опрокинув кресло Коуза вместе с содержимым.

Валентайн, Коуз, да и сам Тейлор громко хохотали. Их позабавила ревнивая выходка моего маленького baby. Но мне было не до смеха! Я медленно подошел к Джанго и ударил его по лицу. Пощечина! Только и всего? По-моему, это весьма банально и по-бабьи. Пощечиной Джанго не отделался, я тут же нанес ему крепкий удар под дых. От неожиданности Джанго упал на колени.

— Только встань! — я испепелял его взглядом.

Джанго стоял на коленях, опустив голову. Поднялись с пола переставшие смеяться Тейлор и Коуз. Я вернул на место опрокинутое кресло и после этого возвратился к Джанго. Присев на корточки, я за подбородок поднял его голову и сказал спокойно, глядя ему в глаза:

— Кто тебе дал право так себя вести? Кто? Тебе? Дал право? Объясни. Объясни мне, Джанго!

Лицо Джанго перекосилось от боли и ревности, в глазах стояли слезы. Он ответил очень тихо:

— Прости.

И тогда я закричал:

— Я не понимаю! Ты будешь на всех кидаться?! На всех, кому придет в голову меня пообжинать? Давай сразу! Сейчас! Здесь нет никого, кто не держал бы мой член в руках! С кого начнешь атаку, милый?!

— Прости, — мертвенно побледнев, повторил Джанго.

Я подошел к Тейлору, водрузился к нему на колени и принялся усердно его целовать, понятно, краем глаза поглядывая на Джанго. Он и не пытался подняться, он безотрывно смотрел на нас.

— Вот ненормальные... — пожал плечами Серж Валентайн, встал и вышел с террасы. Через мгновение исчез и Коуз.

Мы с Тейлором были очень распалены, его руки-ноги мешали мне думать о Джанго.

— Уходим. Здесь неудобно... В кресле.

Мы прошли мимо Джанго, я приказал пафосно и грозно:

— Стоять так!

— Не слишком ли ты с ним строг? — рассмеялся Тейлор, пропуская меня вперед.

— Он хотел учиться, — серьезно ответил я. — И я его учу. Можешь считать, это проверка на прочность.

Я обернулся, посмотрел на Джанго, он послушно стоял на коленях, опустив голову. Его правая рука ритмично двигалась.

Да... Джанго прошел все мои «проверки на прочность». И он стал мне хорошим... слугой.

Признаю, я ничего не делал для того, чтобы он чувствовал себя кем-то еще. Я был рядом с ним, я учил его, я кормил его той же падалью, что ел сам, и я пребывал в полной уверенности, что этого достаточно. Но этого было недостаточно.

Я допустил непростительную оплошность, мне показалось, что можно договориться с тем, с кем спишь. И договор будет иметь силу. Никогда не надо договариваться о чем-либо с тем, кого в порыве ночной трепотни называешь любимым мальчиком. Договор разрушает душу, оскорбляет сердце, к тому же такой договор заведомо невыполним. В отношениях между людьми нельзя ни на что рассчитывать. БДСМ-отношения?! О чем ты говоришь?! Жизнь — это не игра! Я знаю. Вот что я хотел сказать тебе, дорогой друг и брат. Жизнь — это не Игра, это намного сложнее. Кем ты хочешь быть, Вова Ходаков? Человеком или монстром? Кем? Подумай!

«Кто-то назвал любовью это безумье боли!»

Джанго совсем потерял голову от моей учебы. Он неукоснительно выполнял все мои приказы, рычал и рыдал, грыз себе руки, точил ножи и колдовал на приворот. Он вел мои художественные дела, встречал в аэропорту заезжих любовников, сам спал с ними, если я ленился, он делал для меня все возможное и невозможное, он целиком и полностью зависел от меня. И это было невыносимо!

Мне пришлось избавиться от Джанго, ну, хорошо, избавить его от себя. Я сам написал сценарий этого «избавления»:

Примерно так...

Интерьер. Клуб «За и Против». Вечер.

Джанго вошел в клуб, охранник долго искал его фамилию в списке приглашенных. Джанго занервничал, поэтому опередил события:

— У меня назначена встреча. Я встречаюсь с другом. Вы не подскажете, он уже здесь?

— Кто же ваш друг? — интимно спросил охранник.

— Владимир Ходаков, — нехотя ответил Джанго.

— Он здесь.

Охранник отступил, Джанго спустился по ступеням, прошел в центральный зал клуба. БДСМ-сообщество культурно отдыхало, как ему и положено. Озираясь по сторонам, Джанго спрятался в слабо освещенном углу. Пошептавшись с охранником, двое — в кавычках — Верхних мужчин подсели к нему, окружив с двух сторон. Немного алкоголя, приятная светская беседа:

— Как это мы пропустили такую красоту?

— Мы раньше его тут не видели. Как это зря!

Первый «Верхний» пристрастно осмотрел Джанго с ног до головы и, наконец, обратился непосредственно к нему:

— И что же красота здесь ищет?

Джанго отвел глаза и, глядя в пол, невнятно пробормотал:

— Я ищу друга.

— Друга?! — торжествующе повторил «Верхний» — Дружба — это... правильно!

— Кстати, о дружбе, — дополнил его приятель. — Можешь считать, что ты ее уже нашел! Она ждет тебя прямо за поворотом.

— Я не уверен, — в сильном волнении произнес Джанго.

— Напрасно. Идем, — повелительно отчеканил «Верхний». — Дружба... не любит долго ждать.

Он жестом приказал Джанго подняться. И тот, естественно, подчинился, он встал и следом за «Верхними» вышел из клуба. Он шел, как овца на заклание, по промерзшей грязной улице. «Верхние» остановились в углу глухого двора, у дверей подъезда. Один из них философски заметил, прикуривая:

— Это тупик.

Второй толкнул Джанго в темноту...

— Ты этого хотел? Боли?! Боли, бля, боли?!

Джанго здорово досталось. «Сцена избиения» — «псевдоэротический эпизод»! Блиннн... Нельзя было иначе. С чего начали, тем и закончили, закольцевали историю.

Только утром я возвратился в клуб.

— Ваш друг вас нашел? — заговорщически спросил охранник.

Fuck! Джанго! Ну, зачем?! Он все-таки пришел!

Джанго лежал на земле, в углу двора, рядом с помойкой. Как это символично, друг и брат! Я бросился к нему, обнял, приподнял с земли, уложил его голову себе на колени.

— Джанго... Что же я делаю с тобой?! Безопасно? Добровольно? Разумно?! Какая хрень! Беги от меня, Джанго! Отвяжись от меня. Ты со мной пропадешь!

Лицо Джанго было сильно изуродовано, сломан нос, вместо губ — кровавая рана. Джанго с трудом открыл глаза, прошептал:

— Вова...

Я стоял на коленях, держа голову Джанго в своих руках. Я плакал, я прощался с ним. Он все понял, он закрыл глаза. Я поцеловал его в лоб, встал и ушел.

Какое там будущее?! Нужно с этим кончать!