Конец

Так не очень понятно? Так не нравится? Слишком много морализаторства? Ну, хорошо, тогда давай по-другому.

Двери открыты. Зарыты таланты, разбито корыто. Рыбка! Да ладно! Он умеет любить!..

Я лежал на полу, покрытом чешуйками сложного паркета, прижав к груди ботинки Феликса. Неожиданно в комнате возник Влад, на его лице навечно закрепилась неприятная, презрительная улыбка.

— Хватит уже ныть по прошлому! Выброси ты всю эту грязь! — произнес он командным тоном.

— Но это моя жизнь!

— Так возьми и покончи со своей жизнью!

Я спрятал лицо в ботинках, я целовал их и бился в конвульсиях истерического смеха. Влад, негодуя, покинул вражескую территорию.

— Вова, ты сумасшедший! — он аккуратно прикрыл за собой дверь.

Наверное, я сумасшедший. Я утопил в ванне свое главное сокровище — ботинки Феликса.

Кровь медленно растекалась по воде. От воды поднимался пар, вода окрашивалась кровью. Я неотрывно смотрел в глубины пустой, горячей ванны. И в ней правда ничего не было, кроме очевидного, — лишь белый мрамор и горячая вода, окрашивающаяся моей кровью. Я любовался этой бессмыслицей, ровно столько, сколько мог ею любоваться. Я опрокинулся на пол, и вода перелилась через край. Моя жизнь жидким водопадом устремилась вниз. Ничего особенного не произошло.

Наверное, я сумасшедший. Сирена «скорой помощи», кислородная маска, психушка для мажорныхгребанашек, чужие расширенные зрачки.

Сквозь частокол ресниц я видел, как насмерть перепуганный Влад Налов тряс за рукав халата бледного доктора:

— Азат Муратович! Вы поможете ему?!

— Хорошо, что вы вовремя обратились к нам за помощью, — бесстрастно ответил доктор.

— Вы его вылечите?

Тяжелые слова Влада падали в воронку темной палаты.

— Любой каприз за ваши деньги, — плоско пошутил доктор. — Он сам себя вылечит. Я не волшебник. Он сам себя вылечит, если захочет.

— Хорошо.

— Хорошо... — эхом отозвался доктор.

Я облегченно закрыл глаза. Я счастливо улыбнулся: «Я хочу...»