Соборище I

Из предисловия редактора-составителя к книге:

Это у меня с детства — тяга к коллекционированию. Точно, я коллекционер по натуре. Все, как положено: календарики, фантики, открытки, плакаты с героями рок-н-ролла, театра и кино. «Слишком много друзей когда-то улыбалось мне молча с плакатов» — что-то в этом роде. Мои детские стихи… Детство — детством, но страсть к коллекционированию осталась. И распространилась она, эта страсть, на жутко талантливых и ужасно прекрасных… живых людей.

Собственно, сейчас вы держите в руках мою новую грандиозную коллекцию! «СОБОРИЩЕ. Авангард и Андеграунд новой литературы». Я давно мечтала собрать в одном месте и в одно время (под одной обложкой!) сок и цвет сегодняшнего Слова — носителей живительной инфекции, авторов ярких и горячих… Я расскажу вам о них, о моих Настоящих Поэтах… Вот — вам!

Авангард и андеграунд? Это как-то с музыкой связано? Так и есть! Давайте я начну с музыкантов. Принято думать, что музыка помогает слышать и чувствовать, адаптирует сложное поэтическое послание, не всегда ясное даже тому, кто его зафиксировал. Выходит, музыка — помощница Поэзии? Представляю, как Василий К. сейчас хмурит брови, как скептическая улыбка кривит его красивое лицо. «Какие стихи? Какая Поэзия? Это только тексты песен». Так нет же, нет! В моем понимании, Настоящая Поэзия — это судорога Слов, это спазм, передающийся читателю (слушателю), это ответственность за каждое междометие, это способность ответить — за свои слова — потом и кровью. Настоящая Поэзия — это красота верно выбранного пути.

Слова Василия К. много больше, чем тексты песен, я вас уверяю.

Откуда приходят красивые люди?
Мы знаем, что там не осталось живых.
Но они среди нас, и они нас разбудят,
А то мы подохнем от страха,
Увидев во сне нас самих —
Таких безобразных и злых.

Другой музыкант, Дмитрий Панов, запросто заклеймен Андреем Бурлакой, как лучший рок-поэт современности. Трудно не согласиться с мэтром музыкальной журналистики! Но… Есть ли смысл в пресловутом плюсе «Рок»? Стихи Дмитрия Панова слишком сложные для рок-музыки, слишком интеллектуальные, слишком многоярусные? Товарищи, так это же достоинство, а не недостаток!

Не потакая ни дну, ни веку,
Радугу плел через сердца реку.
Вечность измяв в сожженном храме,
Тлен перемерив в погостной яме.
Вымолив тихо у неба крышу,
Кинулся дуть, где хоть что-то дышит,
Слышит, шуршит, расчехляет поры,
Чистит от мнений помета норы.

Есть и еще один музыкант в моей коллекции — Юрий Жидченко, он же Юрий Мустафаев. Мы привыкли и его стихи встречать по музыкальной одежке… И вот — как звонко они читаются с листа!

Стихи Юрия Жидченко — быстрые, перевернутые. Смысловые конструкции не сразу проступают на поверхность, не мгновенно. Потому, что они глубоко запрятаны. Головоломка и душегрейка…

Созвездия имен
на потолке
вселенной
И отсветы комет
на изумрудных
лбах…
Чудовищно умен,
кто волею военной
Ловил чужой момент
и целовал твой пах.
Забытая в ночи,
оставленная рядом
Для тех, кто не спешит
на свой последний
пир.
Мы — юности грачи,
наполненные ядом
Признаний, что крошит
божественный
эфир.
Мы — юности грачи, наполненные ядом…

Мы? Это кто? Мы — Поэты? Что это за компания такая, вообще, Поэты? Открывает мою коллекцию поэма Маргариты Крымской «Поэт Поэту говорит». И в этом стройном стихотворном труде вся суть Поэзии, ее мощь и груз, вся романтическая возвышенность поэтического призвания!

Божественность в себе открыв однажды,
О праздном говорить все невозможней…
В земной любви дому одноэтажном
Все нестерпимей жить вне выси божьей…
Что бренностью на бренность отвечает…
И все невыносимей пробужденье
Из снов, где сам Создатель нас венчает…

Маргарите Крымской — на той же романтической (золотой!) ноте — отвечает Леонид Лютвинский, Поэт, к которому, собственно, и была обращена ее поэма.

Поэт Поэту говорит:
«Брат, у меня душа болит».
Поэт Поэту отвечает:
«Молись, иначе полегчает!»
Все, чего жду от Небес,
Все, что пугает в Аду
Исчезнет, как призрачный лес,
Когда я к тебе приду…
И Времени рваный бег
Уйдет, не оставив сил,
Когда я приду наяву.
Во сне я уже приходил.

Леонид Лютвиский сейчас совсем не пишет стихов. Он посвятил себя служению иному культу — кинематографии. Но я молюсь о том, чтобы однажды он снова почувствовал нестерпимый жар, чтобы перехватило дыхание, чтобы он задохнулся Словом, подступившим к горлу! Вот такие у меня странные молитвы… Мое глубокое убеждение: тот, кто держал в своих объятьях Музу Слова, рано или поздно обязательно вернется к ней. И я очень жду…

Разыскивая стихи Леонида Лютвинского в тайниках Интернета, я обнаружила (напоролась! как на кол!) стихи Анны Арканиной. Нашла стихи, максимально созвучные с моими. Словно бы это я их написала! Эгоцентрическая оценка, верно-верно. Но, среагировав на созвучие, дальше я нашла вот такое:

читая связанно по губам
мы мир отложим до воскресенья
и торопясь, будто не успеем
ко всем не встреченным поездам —
мы будем тыкаться горячо
и нежно-нежно молчать на ушко,
и отдаваться весне послушно
надежно связанные лучом…

И от этого «такого» на несколько секунд остановилось мое (вечно восторженное!) сердце. Анна Арканина прятала себя за мрачноватой, притягательной аватаркой — худое, сильное существо с крыльями за спиной. Теперь я так и представляю себе ее лирического героя.

Кстати, о лирических героях… Например, Марина Павлова… Мы шли к Петропавловке по Троицкому мосту, моросил мелкий-мелкий дождь. И от сильной влажности (или отчего так бывает?) наши волосы сильно наэлектризовались и натурально стояли дыбом! А Марина читала вслух свои стихи о Марии Стюарт. И это не просто литературный персонаж, это реальная история Поэта.

Я пишу Вам сейчас, ведь потом немота
Отсечет эти правды и кривды.
Одиночество, — это такие врата, —
Пострашнее, чем Сцилла с Харибдой.
Кто проплыл через них, — тот открыл небеса
И нашел среди следствий причину.
Вот и все, Адмирал. Я кончаю писать.
Я бросаю бутылку в пучину.

Марина Павлова думает стихами, она вспоминает стихами с видимой легкостью щедро разбрасывает свои драгоценности. Блестящие стилизации, очень умные и грамотные рифмы. Она — Мария Стюарт на вершине новой литературы.

Дополнительными восклицательными знаками я предлагаю отметить двух представителей моего… Театра. То есть… Театра Романа Виктюка. Дмитрий Бозин и Александр Дзюба. Они оба — движущая сила означенного творческого объединения. Они очень разные. И на сцене, и в книге.

Дмитрий Бозин — нечеловеческая (сверхчеловеческая? животная?) страсть, трепет, замерший крик. Его стихи — снимки кипящей лавы, кипяток, никогда не остывающий…

То ли тела, то ли талые латы,
Каплями соль да на теплую сталь.
Вдыхаю ладонью твои ароматы,
А рамы оконные — лунный Версаль.
Ночью заточенный, в логово вложен,
Лижет кинжал берега междуножен.
Рамами сжаты костры-отраженья,
Автопилот приступает к сниженью.
И мы приземляемся, без напряженья,
На встречную полосу, против движенья.
И ни кинжала уже, ни межножен.
Мы, жаднокожие.
Мы же похожи.
И окружая нас окнами-нами,
Ночь отраженьями
жрет наше пламя…

А Александр Дзюба? Вечное между, спор рассудка и чувства. Желание обуздать чувство, контролировать его, направить в нужное русло. Александр Дзюба — крутой наездник! Он чувствует Слово, оно замирает, гнется и плавится в его умелых руках, он пишет стихи очень по-мужски. В том смысле, что Поэт — мужчина, а Поэзия — женщина. Он делает со своей Поэзией, что хочет, он — ее господин. Александр Дзюба — парадокс. Речь и противоречие.

Подбиралась ко мне ива.
И прохожий по мне топал,
Каблуком грохотал криво.
Но не знал он, что там я был.
Под ногами его, в яме.
Я корнями не стал яблонь,
Потому что я стал камнями.

Театр Виктюка подарил мне еще одного Поэта — Анну Мирзу. Ее стихи — театральны, они, как маленькие пьесы, они полны диалогов и портретов. Герои и их сложные характеры, тонкая (незаметная) режиссура. Анна Мирза пишет стихи о людях? Нет! Это слишком плоско. Она представляет своих героев читателям — и в этом представлении столько нежности…

Опять Кокто. Поскольку все не то.
Сквозь Бродского и Одена, к рожденью
Той нежности, где два верней, чем сто
А ощущенье действенней сужденья.
Бей барабан. Натягивай канат
Над площадью. Простор канатоходцу
И в мире, где никто не виноват,
Я верю: человек не разобьется,
Пока любим. Пока струится дым
Костров цыганских, неба достигая.
И кажется, что к вечномолодым
И смерть приходит тоже молодая,
Красивая. Над головой толпы
Бей барабан! Наяривайте трубы!..
…Целуешь парня в шею. О шипы
С благоговеньем раздирая губы.

И еще один перл моей коллекции: Тереза Славович! О, таких поэтов у нас точно больше нет… среди поэтесс. Она иронична, цинична, грубовата, даже зла местами. Но из-под надежного, побитого тупыми копьями шлема глядят удивленные глаза Вечной Девочки, которая однажды решила (так, каприз!) стать Ведьмой.

Рядом с эльфом, приятно обманывать, и обманываться.
Мыться щелоком и молоком,
изображать паяца, танцевать на пьяцца де пальма.
Он влюблен, как коробка спичек, как всегда фатально
Врать, обманывать, и манить, освящая кровью атам
на языке слог смаковать,
кислыми винами выжигать на оковах новые имена
Наивная снова, кидаю в озера булыжники

Тереза Славович жонглирует словами так запросто, словно на арене с рождения. И, видимо, так оно и есть. Знаете ли, есть люди, которые рождаются Поэтами…

И есть люди, которые с рождения любят сказки. Вот, например, мой добрый сказочник Борис Драгилев — Вечный Мальчик, то есть никогда не повзрослеющий мальчишка. Его детские стихи, его сказки не то, чтобы возвращают нас в детство, они и есть — само детство! Даже, если мы сами родом из совсем другой истории, его сказки нас касаются. Сказки Бориса Драгилева — радость чистого восприятия, без сравнений и анализа. Сказки, от которых горят щеки, горит сердце…

У одной девочки щеки всегда горели
Вот она подумает только о чем нибудь и щеки сразу загораются
и ей приходилось щеки закрывать все время руками
она от этого обжигалась
и она не могла выходить даже на улицу
чтобы никто от них не загорелся
и поэтому сидела в ванной
а еще у нее была
мечта
она никому не рассказывала
стеснялась
боялась что загорятся щеки
потому что если мечту расскажешь, то она не сбудется
а как только она подумает о мечте, щеки сразу раз и загорались
поэтому она старалась даже не мечтать
особенно в школе
и все думали что это обычная девочка

В моей коллекции нет обычных девочек и мальчиков! Все они гении и злодеи, убийцы и доктора…

Но есть еще и Риу дель Магра — мой любимый Нездешний Цветок! Прошу обратить особенно пристальное внимание, ибо… Ибо? Потому что Риу дель Магра сам не знает о том, как дорого стоят его перламутровые перлы. Его стихи — маленькие драгоценные всплески в грязном потоке Современной (жесткой) Литературы. Он — другой. В его стихах красота ранима, она вечно в проигрыше, она умирает. Его стихи — это слабость, которая много выше любой человеческой силы.

Майоран, шафран, пармезан
отложи на потом, софист.
Помолись со мной, Антуан,
позабыв, что я — атеист.
Это время не для бесед,
не для ужина при свечах.
Ты не думай, я не скаред,
просто — тень на твоих плечах.
Просто птицы полночной стон,
просто месяца бледный крюк,
просто проседь осенних крон,
просто сердца недолгий стук.

Из этой же области (слабости, невесомости) — юный романтический эльф Андрей Шепот. Он ходит зимой в летней одежде и его волосы — ниже пояса. Такие у него стихи — без одежды, без прикрытия, первородные-первозданные. Его стихи — бесплотность и легкая грусть. Тоска по Иному (миру? времени?), где родная душа всегда рядом. То есть… где души, не разделенные телами, могут свободно и грациозно танцевать под полной луной. Что-то такое приходит в голову, когда я пытаюсь перевести стихи Андрея Шепота на грубый язык реальности.

Мотыльковая обреченность.
Свет,
преграда,
биенье,
ломкость.
Неба алость стекает в черность.
Сердца радость
теряет громкость.
Звездной ночи шуршит шептанье,
сновидения навевая…
Только биться не перестанет,
мотыльковая, но Живая,
проникающая сквозь шторы,
стекла,
тучи,
сквозь все границы,
неземная любовь,
для которой
смысл всей жизни —
биться.

Это о слабости? Эх, если бы человеческая слабость была именно такого порядка!

А вот — о целительной Силе… Я часто говорю об Артеме Тылике не менее как надежде отечественной Поэзии! И в этом нет никакого пафоса. Это факт. Вот уж, где реальная Сила Слова! Если Артем Тылик слишком глубоко не погрузится в философию (а он аспирант философского факультета СПбГУ), то у нашей Поэзии точно будет светлое будущее! У Артема Тылика есть все, что должно быть у Настоящего Поэта — осмысленная позиция, неравнодушие к реальности, пот и кровь, громкий голос…

живя в Петербурге трудно никем не стать
живя в Петербурге легко стать никем
раствориться в собственном «нике»
пропасть в кабаке
затеряться на модных тусовках
одно слово — массовка
в этом городе даже Иисус мог бы
не распознав важность иных событий
потонуть в быте
в этом городе Богородица — каждая проститутка
а маршрутка в час пик?
Ноев ковчег — не иначе!
в этом городе коменданте Че
мог бы снять хату где-нибудь на Чкаловской.

продавать у метро ЧЕбуреки
и быть довольным
безо всяких — «равнясь», «вольно»

Сила Слова… К слову, на творческом вечере Артема Тылика мы познакомились с Антониной Бикарюк. По стечению обстоятельств в этот день праздновали рождение Марины Цветаевой. И Антонина Бикарюк читала стихи, привезенные из Коктебеля. Кривой мост меду прошлым и будущим? В стихах Антонины Бикарюк была Марина и усталое Коктебельское солнце, и дань тому времени, и звенящие бубенцы времени — этого! Я была так счастлива встретить здесь, среди нас, Поэта, говорящего на языке Серебряного Коктебеля! Говорящего со своим неподражаемым поэтическим акцентом.

За ниточку строки —
За Ариадны нить…
Наивная попытка изменить
Бессмыслицу на смысл.
Иллюзия пути…
Нет выхода.
Но мы
Должны его найти —
Веди, строка!

Именно эти Слова мне хочется считать главным посланием — от моей поэтической коллекции.

Настоящая Поэзия способна изменить бессмыслицу реальности, показать Ищущим и Страждущим выход из лабиринта мельтешения и суеты. Настоящая Поэзия должна… А что вы думаете об этом?.. Читайте стихи — сердцем! Пишите стихи — хотела сказать, кровью… Но дело-то не в крови… Настоящие стихи пишутся любовью. Я, наконец, нашла правильное Слово!

Что стоит быть пророком-гением-носителем?.. (Рискни!)
Без любви ты — ничто. Все богатство земного шара —
Прах и осколки случайных встреч — мне не надо даром.
Знаешь, у меня есть вера, надежда, любовь. И любовь из них
Больше.