Маркиз

Ну что, друг и брат, ты уже забыл о начале моей так называемой пьесы? Пролог, гимн распутству? Припоминаешь? Тогда идем дальше. Идем, идем и попадаем в слабоосвещенную небольшую комнату с незамысловатой обстановкой. Кровать, стол, зеркало над раковиной.

Это моя палата. Мое имя в пьесе — УЧЕНИК.

УЧЕНИК сидит за столом, пишет, довольно долго, увлеченно. Потом поднимается, отходит от стола. Ровным тоном, сонным голосом произносит то, что только что нанес на бумагу:

— Я и в Идеале найду себе Сплин. Это хорошо! — продолжает он, как бы вспоминая — «Хандра и сплин. Прерывистый пульс хилый. Рецепт один: могила, дружок, могила...»

В палату входит МАРКИЗ. Он приветлив, он явно симпатизирует УЧЕНИКУ.

— Работаешь?..

О боги! Мой дорогой друг и брат, я ведь даже не удосужился описать Маркиза! Вот уж преступление против человечества!

МАРКИЗ. Сорок пять лет. Сплошной компромисс. «Прощай, кризис среднего возраста». Высокомерный, тщеславный, самовлюбленный.

Он возводит заборы и в то же время делает подачу. Имеет в виду свой статус, осознает свой реальный вес.

Не могу сказать, что он очень мужественен.

На комплименты, даже плоские, отзывается с легкостью, впрочем, как любой здоровый человек. Вот! Он — здоровый, полноценный, нормальный. И роковой.

Я вижу его усталость и скрытое раздражение, подавленную нежность, ранимость, обросшую прочным панцирем цинизма. Он мечтает о покое, но вынужден вести публичную жизнь, потому что волею случая оказался на поверхности, то есть на виду.

У него точеный римский профиль, маленькие, холеные руки аристократа, представителя чистой древней породы. Слишком белая кожа для карих глаз. Легкая небрежность сутулости. Яд гипноза в глазах, прищур, как поцелуй.

Он хозяин здешнего сообщества, он снова и снова утверждает свое право на пальму первенства и лучшие бананы.

Он — беспристрастное слово, книжная страница, он — сухой текст, он — канва повествования. Он — руководитель труппы. Он и есть — де Сад.

Теперь можно. Вернемся — шаг назад.

В палату входит МАРКИЗ. Он приветлив, он явно симпатизирует УЧЕНИКУ.

— Работаешь?

УЧЕНИК — воплощенная скромность и предупредительность:

— Я уже закончил. Я полностью в вашем распоряжении.

МАРКИЗ пристально смотрит на УЧЕНИКА, отправляет ему теплый, вопросительный взгляд. Выдержав положенную паузу, УЧЕНИК произносит свою реплику, как заученный урок:

— Я — Ученик. Господин номер один. Моя роль в Игре — добровольная жертва. Жертва с большой буквы. Это сознательная, точнее, осознанная жертвенность, от которой получаешь удовольствие. Наслаждение — от боли, от унижения, от страха.

— Изящность и порочность в одном сосуде. Субмиссивность, упадническое мировоззрение, склонность к самоуничтожению, — резюмирует МАРКИЗ.

— Это диагноз? — спрашивает УЧЕНИК с кажущимся равнодушием.

— Пока нет.

УЧЕНИК повторяет твердо:

— Это — диагноз.

МАРКИЗ выглядит удовлетворенным. В его интонациях слышатся заговорщические нотки:

— Значит, ты готов?

— Я всегда готов.