Память

Чую сквозь кожу — руки.
Дрожь — и ожог, и холод.
Будто я был расколот –
Слово делил на звуки.

Вижу сквозь слезы — губы,
Рот, произнесший имя.
Будто я был с другими,
Гимны слагал. Не глупо ль?

Отпусти

У тебя крепкие корни,
У тебя стройные ветки.
А меня нет непокорней,
А меня не вместить клетке

Уз семейных и кровных уз.
И не мотан — не вырос ус.

Ничего не знаю о чуде,
Ничего не помню о том,
Кем я был. И никем не буду,
Только облаком. И Котом –

Неручным осторожным зверем.
— Отпусти, я тебе не верю…

Жизнь

Как тебе солнца фонарь,
Бывший Царь?

Нравится, нравится Земли запах? —
На задних лапах
Стой!

Как живется среди людей,
Бывший Злодей?

Действуй, действуй, служи людям!
Тебя не забудем, —
Свой!

Ничтожество

Что — теперь — тебе? —
Уподобляться —
Уподоблять себя бляди —
Земной шлюхе.
По земной шлюхе
Себя равнять.
Мы ровня — теперь.
Верно, Зверь?
Верно,
Ангел Первый?
Божество?
Ничтожество —
Божественное Ничто.

Выстрел

Хрусталь и горькая вода.
Увядшие цветочки.
«Идут года. Текут года».
Боюсь — не ставлю точки.

«У одиночества в плену…»
Заложник — простофиля!
Ну, можно гавкать на луну,
Прилежно — без усилий.

И можно руку целовать,
Ударившую дважды,
Умело согревать кровать
И умирать от жажды

Любви. — Дается по цене,
Достойной садо-мазо…
А если вдруг наедине
С собой посмею вазу

Разбить? Освобожу цветы,
Дам умереть им быстро…
А что случится, если ты
Услышишь утром выстрел?

Луна

«Хрустальный труп в покровах тишины…»¹
— Зачем чужому образу молиться?
Луна мертва — и значит, лишены
Любого смысла чистые страницы.

Луна мертва. И я, как жук-могильник,
Копаю ямку… Падаю… Шуршу…
Луна моя, мой спаленный светильник,
Спустись с небес, пожалуйста, прошу.

Решили все — мертва — но я не верю.
Луна моя, ведь ты бы мне сказала:
«Я умираю, милый, плачь потерю.
И не ищи — у Смерти нет вокзалов.

У Смерти, понимаешь, нет калитки,
Доступной проводам и разговорам…»
Луна моя, надменная улитка,
Светает, между прочим, утро скоро.

Пади же, наконец, в мои… подушки!
Целуй меня — до умопомраченья!
Ах, славные, прелестные игрушки —
Блаженство, обрученное с мученьем.

1 Максимилиан Волошин. «Луна»

Расставание

Разбежались, спрятались по углам,
Раскидав по комнате старый хлам.
Дети-взрослые смотрят на часы,
Им давно пора утирать носы —

Так наплакались, передать нельзя.
Полотенчико — ржавого гвоздя
Драгоценность ты и сокровище.
Что случилось-то? «Я — чудовище.

Счастьем жертвовать нынче не с руки.
Как-нибудь живи. Навостряй клыки.
Я ж учил тебя: жизнь — страдание.
Не ищи мне, брат, оправдания…»

Побелев лицом, почернев душой,
Смотрю в зеркало. Стала тень большой,
Тело — маленьким. Отраженьице…
И улыбки нет на — чужом — лице.

Горечь правды скрой, золотая ложь:
«Ты меня всегда в зеркале найдешь».
— Обещанья яд, заклинаю, дай…
В зеркале пустом мой «запретный рай».

Табу

Слезы, — сказал, — табу.
Меня наказал за слезы.
Помнишь? Тридцать рабу
Кожаных взмахов. Доза

Более чем… «Достоин
Ласки кровавой воин?»

Упреки первой — агонии.
Соленая ревность ранам.
Слезы — табу. В ладонях
Прячу долги и планы.

Слезы — табу! Ну, что же?!
«Чувствую счастье кожей».

Чувствую сердце — кровью.
Слезы мои — на волю!
Кто-то назвал любовью
Это безумье боли…

Солнцестояние

Бабочкой — Демон, Ангел — гадом.
На вкус и цвет — где ты, товарищ?
Чуешь, по-моему, пахнут адом
Скупые — пейзажи — пожарищ?

Красные, мятые — ешь — бусины.
Смородина — в ней витамин С.
Ценные кто-то привил вкусы нам:
Боль — укусы — еще солнце-

стояние.

Предмет притяжения

Я люблю — твое унижение,
В нем падение вечности в прах, —
Для поэта предмет притяжения
Штампы-символы, выдох и ах.

Это все — чепуха, оправдания…
Жизнь груба. Не вставай же с колен.
Я люблю — твое увядание,
И паденье, и слабость, и тлен.

Болезнь

Плесень обоев,
Зеркало. Ступор взгляда.
Каких помоев?
Какого еще вам яда?!

В цвет янтаря —
Солнца смешные слезы.
Все говорят:
«Любовь — вариант невроза».

Хандра и сплин.
Прерывистый пульс хилый.
Рецепт один:
«Могила, дружок, могила».

Единое

Лебединую песнь выпрашивал.
Умереть умолял — убаюкивал,
Для того, чтобы плоть вчерашнюю
Воскрешать черной наукою.

Все мои слова — взвешивал.
На руках держал лебединое
Мое тело. И ночью бешеной
Перемешивал нас в Единое.

Его сон

1.

Разбит
На тысячи искр воин.
Он спит,
Дом наполняя покоем.
Свет льет,
В улыбке огонь прячет,
Он ждет,
Когда же я стану зрячим.

2.

Вдыхаю ладана
Струйку мутную.
Живу с минутною
Стрелкой. Ада нам

Нет. Рай мелок.
Столетия слон
Спит. Небосклон
Ручных белок

Цвета — плоский.
Жить не хочется…
Что бормочет царь?
«Тесно… Жестко…»

И снится царю
Дубовое ложе.
Никто не поможет, —
Я — говорю…

Нет ничего

Я чувствую — внутри — живет
Любовь. Она мне вместо крови.
Она мне — все. Но ядовитый мед
Любви меня мертвит. И кроме

Нарушенного сна, мигрени
Нет ничего. Что мед? Что яд?
Что я назвал любовью?! Тени
Бессонницы лица не молодят.

Романс-с со смертью

Ветер с океана опрокинул вазу
С белыми цветами и флакон духов.
Под колючим пледом, не заметишь сразу,
Спрятался ребенок, ждет моих стихов.

Я пишу о друге, друг об этом знает, —
О лукавом взгляде в цвет морской волны,
О скупой улыбке — выйдет и растает,
А глаза улыбкой все равно полны.

Я назвал ребенком опытного друга.
Парадокс и принцип… Неизбывный boy,
Он меня жалеет, но нельзя из круга
Выйти осторожно — сторожит — Другой.

И нельзя быть честным, и нельзя обманом
Ускользнуть из Смерти, не нарушив поз.
Опрокинул вазу — ветер с океана…
Приторность парфюма, сладкий запах роз.

Время

— Двери открыты.
— Зарыты таланты,
Разбито корыто.
— Рыбка!
— Да ладно…

Он — умеет — любить!

— Черное племя
В звездной известке…
Кончилось время
Вечного тезки.

— Он — умеет — любить…

— Время распада,
Развала, разрыва.
Время…
— Не надо!
Очень красиво

Он — умеет — любить.

— Правды раскаты —
Буря в желудке?
Верил когда-то
В сальные шутки:

«Он — умеет — любить».

Правда грубее
Глупого сна!
— Ты… не посмеешь.
Будет… весна.

Он — умеет — любить.

Двери открыты.
Голос, прощай…
Вкусным открытьем
Утренний — чай.

Он — умеет — любить!

Глаза в глаза
(кто дольше не моргнет)

Горошины перца — черного, горького —
В стоячей, горячей воде глаз…
Вылавливать, шутка ли, мне — стойкому?
Непристойности?! — Не в этот раз!

— Прекратим эту глупость! — Да пусть режет!
— Нестерпимо! Ну, давай — моргни!
Не зубовный уже, а сердечный скрежет —
Сердце — перцем… В глазах – огни!

Соль лизали, что же? — Раны за нас рады.
Красит нам губы соль — красный цвет.
Нос к носу, понятно, друг к другу, рядом —
Давим мы слезы. А слез — нет!

Расставаясь со страхом

Между правдой и ложью,
Между чувством и спортом —
Под лягушачьей кожей
Пава — первого — сорта.

Расставаясь со страхом,
Кольца дыма пуская,
Словно смертник на плаху
Свою жизнь опускаю.

Между правдой и ложью,
Между чувством и спортом —
На продавленном ложе,
На кровати протертой

Отлежался и — к небу,
Расставаясь с соблазном:
«Я хотел бы» и «Мне бы» —
Постараюсь не сглазить.

Между правдой и ложью,
Между чувством и спортом…
Кто мне больше предложит?
И финальным аккордом —

Между «Мы бы» и «Вы бы» —
Словно Черви и Крести —
Постараюсь не выбрать
Пустоту вместо «Вместе».

Перекресток

Любовь — не пряные специи…
Мощная ритм-секция —
Музыка лучшей группы!
А может, оставим трупы

Для простачков-подростков?
Вот же он — перекресток:
Дороги мои и Двери.
Находки, торги, потери,

Страха и смерти блестки.
Вот же он — перекресток.
— Милый, дождись, дождись!
Я — повернул — в жизнь…

Любовь — лучшая музыка.
«Иду тропинкою узкою».
Буду — в конце — пути
Спать на — твоей — груди.

Благодарю за сердечное участие и помощь Маргариту Крымскую и Alex No.