Умар ибн аль-Фарид

Умар ибн Али ибн аль-Фа́рид (1181-1235)— арабский поэт-суфий (по прозвищу «султан аль-ашикин» - царь влюблённых).

Ниже приведены фрагменты некоторых стихотворений аль-Фарида

ТЕНЕВОЙ ТЕАТР

Учёный мир, мир просвещенный знает твердо:

Все куклы мира, что случайностью явились

В театр жизни и движенью научились,

Все существуют, как Его тела, покорно...

Манифестацией Его деяний мысли,

Творца, что действует желанием Своим.

Вся красота всех форм созданий перед Ним,

Что куклы, тени, что завесы - наши жизни...

Но откровением для нас явилось то,

Что мы желаем только то, что хочет Он.

Добро и зло, борьба враждующих сторон -

То нитки действий Кукловода, мир Его...

МЫ ОБА

Мы оба с Ним - единый молящийся дух,

Что в единении с Собою созидает,

И в каждом акте поклоненья пребывает

Своею сущностью.

Единство мы из двух.

Никто не молится Ему, кроме Него.

И сотни раз свершаю я себе поклон

Лишь для того, чтобы почувствовать, где Он

Во мне самом, и где моё в Нём существо...

***

О, нелегко далось единство мне!

Душа металась и жила в огне...

Я только сын Адама, я не Бог,

Но я достичь своей вершины смог

И сквозь земные вещи заглянуть

В нетленный блеск, божественную суть.

В знаменитой поэме (касыде) аль-Фарида впервые в поэтической форме передано переживание просветления.

БОЛЬШАЯ КАСЫДА

(Перевод З. Миркиной)

Глаза поили душу красотой...

О, мирозданья кубок золотой!

И я пьянел от сполоха огней,

От звона чаш и радости друзей.

Чтоб охмелеть, не надо мне вина -

Я напоен сверканьем допьяна.

Любовь моя, я лишь тобою пьян,

Весь мир расплылся, спрятался в туман,

Я сам исчез, и только ты одна

Моим глазам, глядящим внутрь, видна.

Так, полный солнцем кубок пригубя,

Себя забыв, я нахожу тебя.

Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты

Земного мира,- исчезаешь ты.

...

О, каравана добрый проводник,

Услышь вдали затерянного крик!

Вокруг пустыня. Жаждою томим,

Я словно разлучен с собой самим.

Мой рот молчит, душа моя нема,

Но боль горит и говорит сама.

И только духу внятен тот язык -

Тот бессловесный и беззвучный крик.

Земная даль - пустующий чертог,

Куда он вольно изливаться мог.

И мироздание вместить смогло

Все, что во мне сверкало, билось, жгло -

И, истиной наполнившись моей,

Вдруг загорелось сонмами огней.

И тайное мое открылось вдруг,

Собравшись в солнца раскаленный круг.

Как будто кто-то развернул в тиши

Священный свиток - тайнопись души.

Его никто не смог бы прочитать,

Когда б любовь не сорвала печать.

Был запечатан плотью тайный свет,

Но тает плоть - и тайн у духа нет.

Все мирозданье - говорящий дух,

И книга жизни льется миру в слух.

А я... я скрыт в тебе, любовь моя.

Волною света захлебнулся я.

И если б смерть сейчас пришла за мной,

То не нашла б приметы ни одной.

Лишь эта боль, в которой скрыт весь "я",-

Мой бич? Награда страшная моя!

Из блеска, из надмирного огня

На землю вновь не высылай меня.

Мне это тело сделалось чужим,

Я сам желаю разлучиться с ним.

Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь,-

Текущий огнь, горящая любовь!

О, как сказать мне, что такое ты,

Когда сравненья грубы и пусты!

Рокочут речи, как накат валов,

А мне все время не хватает слов.

О, этот вечно пересохший рот,

Которому глотка недостает!

Я жажду жажды, хочет страсти страсть,

И лишь у смерти есть над смертью власть.

Приди же, смерть! Сотри черты лица!

Я - дух, одетый в саван мертвеца.

Я весь исчез, мой затерялся след.

Того, что глаз способен видеть,- нет.

Но сердце мне прожгла внезапно весть

Из недр: "Несуществующее есть!"

Ты жжешься, суть извечная моя,-

Вне смерти, в сердцевине бытия,

Была всегда и вечно будешь впредь.

Лишь оболочка может умереть.

Любовь жива без губ, без рук, без тел,

И дышит дух, хотя бы прах истлел.

….

Пускай меня порочит клеветник,

Пускай хула отточит свой язык,

Пусть злобной желчи мне подносят яд -

Они мое тщеславье поразят,

Мою гордыню тайную гоня,

В борьбу со мною вступят за меня.

Я боли рад, я рад такой борьбе,

Ведь ты нужней мне, чем я сам себе.

Тебе ж вовек не повредит хула,-

Ты то, что есть, ты та же, что была.

Я вглядываюсь в ясные черты -

И втянут в пламя вечной красоты.

И лучше мне сгореть в ее огне,

Чем жизнь продлить от жизни в стороне.

Любовь без жертвы, без тоски, без ран?

Когда же был покой влюбленным дан?

Покой? О нет! Блаженства вечный сад,

Сияя, жжет, как раскаленный ад.

Что ад, что рай? О, мучай, презирай,

Низвергни в тьму,- где ты, там будет рай.

Чем соблазнюсь? Прельщусь ли миром всем? -

Пустыней станет без тебя эдем.

Мой бог - любовь. Любовь к тебе - мой путь.

Как может с сердцем разлучиться грудь?

…

И вот в молчанье стали вдруг слышны

Слова из сокровенной глубины.

И сердце мне пронзили боль и дрожь,

Когда, как гром, раздался голос: "Ложь!

Ты лжешь. Твоя открытость неполна.

В тебе живу еще не я одна.

Ты отдал мне себя? Но не всего,

И себялюбье в сердце не мертво.

…

О, если б, спутав все свои пути,

Ты б затерялся, чтоб меня найти,

Навек и вмиг простясь со всей тщетой,

Вся сложность стала б ясной простотой,

И ты б не бился шумно о порог,

А прямо в дом войти бы тихо смог.

Но ты не входишь, ты стоишь вовне,

Не поселился, не живешь во мне.

И мне в себя войти ты не даешь,

И потому все эти клятвы - ложь.

Как страстен ты, как ты велеречив,

Но ты - все ты. Ты есть еще, ты жив.

Коль ты правдив, коль хочешь, чтоб внутри

Я ожила взамен тебя,- умри!"

…

Не ум, а сердце любит, и ему

Понятно непонятное уму.

А сердце немо. Дышит глубина,

Неизреченной мудрости полна.

И в тайне тайн, в глубинной той ночи

Я слышал приказание: "Молчи!"

Пускай о том, что там, в груди, живет,

Не знают ребра и не знает рот.

Пускай не смеет и не сможет речь

В словесность бессловесное облечь.

Солги глазам и ясность спрячь в туман -

Живую правду сохранит обман.

Прямые речи обратятся в ложь,

И только притчей тайну сбережешь.

И тем, кто просит точных, ясных слов,

Я лишь молчанье предложить готов.

Я сам, любовь в молчанье углубя,

Храню ее от самого себя,

От глаз и мыслей и от рук своих,-

Да не присвоят то, что больше их:

Глаза воспримут образ, имя - слух,

Но только дух обнимет цельный дух!

…

Мое стремление тобой владеть

Подобно жажде птицу запереть.

Мои желанья - это западня.

Не я тебя, а ты возьми меня

В свою безмерность, в глубину и высь,

Где ты и я в единое слились,

Где уши видят и внимает глаз...

О, растворения высокий час.

Простор бессмертья, целостная гладь -

То, что нельзя отдать и потерять.

Смерть захлебнулась валом бытия,

И вновь из смерти возрождаюсь я.

…

Но я иной. И я, и ты, и он - Все - я.

Я сам в себе не заключен.

Я отдал все. Моих владений нет,

Но я - весь этот целокупный свет.

Разрушил дом и выскользнул из стен,

Чтоб получить вселенную взамен.

В моей груди, внутри меня живет

Вся глубина и весь небесный свод.

Я буду, есмь, я был еще тогда,

Когда звездою не была звезда.

…

О, наконец-то мне постичь дано:

Вещающий и слышащий - одно!

Перед собой склонялся я в мольбе,

Прислушивался молча сам к себе.

Я сам молил, как дух глухонемой,

Чтоб в мой же слух проник бы голос мой;

Чтоб засверкавший глаз мой увидал

Свое сверканье в глубине зеркал.

Да упадет завеса с глаз моих!

Пусть будет плоть прозрачна, голос тих,

Чтоб вечное расслышать и взглянуть

В саму неисчезающую суть,

Священную основу всех сердец,

Где я - творение и я - творец.

…

Я слышу голос, вижу блеск зари

И рвусь к любимой, но она внутри.

И, внутрь войдя, в исток спускаюсь вновь,

Весь претворясь в безликую любовь.

В одну любовь. Я все. Я отдаю

Свою отдельность, скорлупу свою.

И вот уже ни рук, ни уст, ни глаз -

Нет ничего, что восхищало вас.

Я стал сквозным - да светится она

Сквозь мой покров, живая глубина!

Чтоб ей служить, жить для нее одной,

Я отдал все, что было только мной:

Нет "моего". Растаяло, как дым,

Все, что назвал я некогда моим.

И тяжесть жертвы мне легка была:

Дух - не подобье вьючного осла.

Я нищ и наг, но если нищета

Собой гордится - это вновь тщета.

Отдай, не помня, что ты отдаешь,

Забудь себя, иначе подвиг - ложь.

Признанием насытясь дополна,

Увидишь, что мелеет глубина,

И вдруг поймешь среди пустых похвал,

Что, все обретши, душу потерял.

Будь сам наградой высшею своей,

Не требуя награды от людей.

Мудрец молчит. Таинственно нема,

Душа расскажет о себе сама,

А шумных слов пестреющий черед

Тебя от тихой глуби оторвет,

И станет чужд тебе творящий дух.

Да обратится слушающий в слух,

А зрящий - в зренье! Поглощая свет,

Расплавься в нем! - Взирающего нет.

С издельем, мастер, будь неразделим,

Сказавший слово - словом стань самим.

И любящий пусть будет обращен

В то, чем он полн, чего так жаждет он.

…

О, если ум ваш к разуменью глух,

И непонятно вам единство двух,

И душам вашим не было дано

В бессчетности почувствовать одно,

То, скольким вы ни кланялись богам,

Одни кумиры предстояли вам.

Ваш бог един? Но не внутри - вовне,-

Не в вас, а рядом с вами, в стороне.

О, ад разлуки, раскаленный ад,

В котором все заблудшие горят!

Бог всюду и нигде. Ведь если он

Какой-нибудь границей отделен,-

Он не всецел еще и не проник

Вовнутрь тебя,- о, бог твой невелик!

Бог - воздух твой, вдохни его - и ты

Достигнешь беспредельной высоты.

…

Когда-то я раздваивался сам:

То, уносясь в восторге к небесам,

Себя терял я, небом опьянясь,

То, вновь с землею ощущая связь,

Я падал с неба, как орел без крыл,

И, высь утратив, прах свой находил.

И думал я, что только тот, кто пьян,

Провидит смысл сквозь пламя и туман

И к высшему возносит лишь экстаз,

В котором тонет разум, слух и глаз.

Но вот я трезв и не хочу опять

Себя в безмерной выси потерять,

Давно поняв, что цель и смысл пути -

В самом себе безмерное найти.

Так откажись от внешнего, умри

Для суеты и оживи внутри.

Уняв смятенье, сам в себе открой

Незамутненный внутренний покой.

И в роднике извечной чистоты

С самим собой соединишься ты.

И будет взгляд твой углубленно тих,

Когда поймешь, что в мире нет чужих,

И те, кто силы тратили в борьбе,

Слились в одно и все живут в тебе.

Так не стремись определить, замкнуть

Всецелость в клетку, в проявленье - суть.

В бессчетных формах мира разлита

Единая живая красота,-

То в том, то в этом, но всегда одна,-

Сто тысяч лиц, но все они - она.

…

Кусаййир, Кайс, Джамиль или Маджнун

Один напев из всех звучащих струн.

Хотя давно окончились их дни,

Я в вечности был прежде, чем они.

И каждый облик, стан, лица овал

За множеством единое скрывал.

И, красоту единую любя,

Ее вбирал я страстно внутрь себя.

И там, внутри, как в зеркале немом,

Я узнавал ее в себе самом.

В той глубине, где разделений нет,

Весь сонм огней слился в единый свет.

И вот, лицо поднявши к небесам,

Увидел я, что и они - я сам.

И дух постиг, освободясь от мук,

Что никого нет "рядом" и "вокруг",

Нет никого "вдали" и в "вышине",-

Все дали - я, и все живет во мне.

…

Но у Любви нет цели. Не убей

Свою Любовь, прицел наметив ей.

Она сама - вся цель своя и суть,

К себе самой вовнутрь ведущий путь.

А если нет, то в тот желанный миг,

Когда ты цели наконец достиг,

Любовь уйдет внезапно, как порыв,

Слияние в разлуку превратив.

…

Весь мир в тебе, и ты, как мир, един.

Со всеми будь, но избегай общин.

Их основал когда-то дух, но вот

Толпа рабов, отгородясь, бредет

За буквой следом, накрепко забыв

Про зов свободы и любви порыв.

Им не свобода - цепи им нужны.

Они свободой порабощены.

И, на колени пав, стремятся в плен

К тому, кто всех зовет восстать с колен.

Знакомы им лишь внешние пути,

А дух велит вовнутрь себя войти

И в глубине увидеть наконец

В едином сердце тысячи сердец.

Вот твой предел, твоих стремлений край,

Твоей души сияющий Синай.

Но здесь замри. Останови полет,

Иначе пламя грудь твою прожжет.

И, равновесье обретя, вернись

К вещам и дням, вдохнув в них ширь и высь.

…

О, не зовите мудрецом меня,

Пустейший звук бессмысленно бубня.

Возьмите ваши звания назад,-

Они одну лишь ненависть плодят.

Я то, что есть. Я всем глазам открыт,

Но только сердце свет мой разглядит.

Ум груб, неповоротливы слова

Для тонкой сути, блещущей едва.

Мне нет названий, очертаний нет.

Я вне всего, я - дух, а не предмет.

…

Я в сердцевине мира утвержден.

Я сам своя опора и закон.

И, перед всеми преклонясь в мольбе,

Пою хвалы и гимны сам себе.