Экскурсия в детство

Я уже сделал около 50-ти трипов, но каждый раз перед очередным чувствую напряжение. Вчера погрузился под вечер в тягостное состояние: не хотелось снова собиратъся с силами, терпеть разные неприятности, "умирать". Но это состояние побыло и прошло, как все проходит. Сам трип оказался более легким, чем я себе представлял, но довольно долгим, после него еще пару часов голова плыла, и я шатался как пьяный.

Трип в этот раз не имел четкой структуры, как то: подъем (расширение сознания), пик (отождествление с Богом) и спад (сужение сознания). Скорее шло постепенное умирание личности, но не до конца, так как на протяжении всего трипа я себя в основном помнил. Не было ярко выраженного просветления, но появилось чувство единства со всеми существами во всех мирах.

В самом начале я, как обычно, выбрал тактику не сопротивлятъся, но в этот раз я еще решил, что буду становитъся теми феноменами, которые мне являются. Так, например, когда я оказался в тесном пространстве, заполненном переплетающимися полосатыми змеями (типичный феномен грибных трипов), так что я начал было задыхаться, я просто стал одной из этих змей и извивался вместе с остальными. Это мгновенно убрало негативную окраску состояния и чувство замкнутого пространства. Все было в порядке, никаких проблем.

Таким образом я действовал в течение всего трипа, и не имел больше никаких неудобств с негативными состояниями. Минус отождествления себя с феноменами был в полной вовлеченности. Я становился данным объектом, какой-то очередной личностью, и забывал про себя глобального. Эти отождествления и следовавшие за ними эпизоды происходили в трипе в большом количестве, и каждый раз я будто проваливался в сон и жил в качестве данной личности на какой-то планете какой-то из множества галактик.

Это было очень увлекательно, но, пробуждаясь из очередного отождествления, я тут же забывал о нем, так как меня уже ждало новое. Иногда мне удавалось сохранить как позицию отстраненного наблюдателя, так и отождествление с конкретной личностью. Тогда я видел жизнь своего персонажа от рождения до смерти, и когда я накладывал образ умирающего старика на образ маленького ребенка, я понимал, как скоротечна жизнь и как она бессмысленна. Фактически никакой жизни и не было: был сон, кажущийся в безвременном мире одним мгновением, а в нашем плотном мире такой долгой и трудной жизнью. Это понимание погружало меня в печаль.

В какой-то момент я, как уже не раз бывало, погрузился в в собственное детство. Но на этот раз я вошел в него глубже и пребывал там дольше, чем обычно. Я переживал свои ранние детские неоосознанные ощущения, которые налетали на меня как порывы ветра. Я видел места и предметы, казалось, навсегда забытые, но теперь снова мучительно-знакомые. Я ясно различал черты лиц наших давно упокоившихся родственников и снова переживал мои мысли и ощущения в моменты общения с ними. При этом меня охватывала такая тоска, такая ностальгия по детству, что я плакал от горя, как плачет ребенок, которого оставили одного. Вот все они еще живы, молоды, а вот их уже давно нет. Больше всего я горевал о маме, с которой у меня самая сильная связь.

Наверное часа два, не меньше, я барахтался в забытых детских ощущениях, охвытаваемый то радостью , то тоской. И еще долго после трипа меня не отпускала тоска по утраченному раю. Сколько же всего вытесненного и забытого хранится у нас в подсознании и ждет своего часа!

9 июня 2021