Перед трипом я плохо спал. Мучили приступы тревоги и страха, которые не имели рационального объяснения кроме одного: мое эго пыталось предотвратить свою смерть. Такое состояние почти обязательно возникает иногда за день-два, но чаще непосредственно в ночь перед трипом. Можно пытаться его ослабить самовнушением, но я обычно терплю, пока оно само пройдет. Вот и в этот раз пришлось терпеть часа два-три, пока эти приступы постепенно не сменились нормальным и, даже слегка приподнятым, настроением. Мое эго явно пыталось меня предупредить о грозящей опасности, но я запланировал подвиг на сегодня на 5:00, и все.
Примерно через полчаса мое ощущение себя, моя личность начало медленно и незаметно растворяться. Поначалу это было даже приятно: тело расслабилось, возникла легкая сонливость, поплыли фантастические сюжеты, которые становились все тоньше и красивей. Но вскоре передо мною возникли первые неприятные образы, физически стало плохо, а психологически вообще начался кошмар. Я низвергался в адские пропасти, куда не проникает свет солнца, меня душили какие-то змеи, раздавливал тяжелый пресс и вообще меня старались всячески прикончить. Я был рабом в каких-то подземных зловещих мирах и клялся в верности своему господину, который нередко представлялся мне в образе животного, похожего на большую крысу. В конечном итоге я полностью забыл, кто я, и казался себе бездушной куклой, висящей на ниточке, которую держал в руке какой-то кукловод. Тактика несопротивления не была рассчитана на такое мощное воздействие, она очень быстро себя исчерпала и перестала помогать. При этом я находился будто в параличе и не мог вырваться из этого колдовства. Приходилось сцепить зубы и терпеть, надеясь, что эти пытки не будут продолжаться бесконечно.
Паниковать, бегать по комнате, заламывая руки, я не хотел, да и физически был не в состоянии. Остался последний шанс на спасение - молитва. И вот, в который раз в тяжелые моменты моих трипов, я обратился к Богу, воплощенному в Иисусе. Это была не просто просьба о помощи, эта была искренняя вера в него и безграничная любовь. Как только это эмоционально-насыщенное обращение прозвучало, Он явился. И кошмары мгновенно исчезли, а на их месте них возникло чувство любви. Еще не раз на протяжении трипа мне пришлось обращаться с молитвой к Богу, и каждый раз я видел Его глаза. Это были глаза Кришны, Будды, Иисуса, у других святых, когда-либо проходивших на эту Землю. Те же самые глаза.
Та сила, которая прессовала и ломала меня, раза два потребовала от меня подтверждения моей смерти. Я видел, что от моей личности уже ничего не осталось. И я сказал: я все отдал, у меня ничего больше нет. Тем самым я констатировал свою смерть, которая означала полный разрыв связей с внешним миром и конец всех привязанностей. Только тогда, когда я это осознал, мое психологическое состояние начало медленно улучшаться.
В какой-то момент перед моим взором возникли россыпи жемчуга, сверкающих драгоценных камней, которые сверкали так невыносимо ярко, что было больно на них смотреть. Цвета камней менялись, переходили один в другой, и каждый новый оттенок вызывал у меня вспышку эйфории. После этого зрительного наслаждения я поднялся выше и очутился в мире богов. Похоже, что и они заметили меня, и раз надо мною склонились огромные гиганты с телами бронзового цвета. Это были боги, а в их мире все утопало в роскоши. Но я подымался все выше, и вот мне открылась величественная картина Вселенной, покрытая гигантским куполом небесного цвета, под которым находился Бог, а ниже висели в пространстве и медленно кружились вокруг своих осей различные архетипы. Еще ниже находились бесконечные миры, населенные разными существами. От всего этого вида перхватывало дух, а попытка вместить все это в свое сознание просто взрывала мозг.
Хотя видение Вселенной было невероятным по красоте и глубине переживанием, но оно все же не было просветлением. Ведь я смотрел на творение Бога со стороны, я еще не стал Им. Просветления - а их было несколько и они были разные – появились позже. К этому времени я полностью растворился как личность. И когда я стал легче перышка на весах египетского бога смерти Анубиса, тогда одним лишь взглядом на Бога, одним лишь своим намерением я слился с Ним в единое целое. Это было первое просветление.
Прошло около трех часов, наполненных пресмертной агонией моего эго. Появились первые просветленные состояния, которые все еще чередовались кошмарами. Такая себе гойдалка вверх-вниз. Один раз, когда я выбрался из очередного кошмара, я сказал себе: счастье и горе находятся в прошлом и в будущем. Будь в настоящем, и тебя ничто не коснется. И когда я открыл глаза, я был в настоящем моменте. Исчезли страх и тревога, наступил покой и затем и следующее просветление.
А что было дальше, я не могу вспомнить. Точнее, не могу выразить это ни мыслями, ни словами. Это были погружения в глубокие состояния единства со всем сущим, погружения к истокам Вселенной и самого Бога. Я знаю, что побывал там и испытал глубокие осознания, но они оказались немедленно стерты из памяти. Хотя, если бы я даже помнил их, я все равно не смог бы описать их. Это были комплексные переживания бесконечности мироздания, единства, любви и гармонии, но также одиночества, страха и ненависти. Бытие имело два полюса, оно состояло из взаимопроникающих противоположностей - Ин и Янь. Детали этих переживаний были будто намерено стерты из моей памяти. Наверное потому, что они были слишком травмирующими для моей психики.
Ближе к концу трипа я смог наконец насладиться красотой этого мира. Возникла картина омытого дождем весеннего бульвара, скамеек и бабушек с колясками. Восприятие стало чистым и непосредственным, как в детстве, и я почувствовал себя недавно появившимся на свет ребенком. Эта свежесть восприятия осталось на некоторое время и после трипа. Рождение солнца, весеннее утро, облака - все казалось таким ярким и живым. Мир был прекрасен и гармоничен. Я посмотрел на сонце за окном и испытал сильную эйфорию. Еще долгое время после трипа сохранялось ощущение счастья, а восприятие казалось чистым, как у новорожденного, будто только что промыто весенним дождем.
Где-то на тонком плане я нашел моего кота, и мы провели с ним вместе счастливые минуты. Я почувствовал, что он и кошка останутся частью моей души, так же как и близкие мне люди. Затем это чувство единства и любви распространилось на все сущее.
Пока меня мучали одни лишь адские кошмары, я клялся, что если выживу и не сойду с ума, это будет мой последний трип. Хотя к середине трипа я настолько к ним привык, что мне уже было все равно. Что еще они могли причинить тому, которого нет? Когда же пошли глубокие просветления, я подумал, что все не так уж и плохо. Можно сказать, трип состоял пополам из добра и зла, горя и счастья. Чем глубже были провалы, тем выше взлеты, и наоборот. Что же будет во время настоящего умирания?
27 октября 2024