За пределами

Несколько дней до трипа я настраивал себя на несопротивление и удержание мета-позиции во время входа. Именно этот этап связан с постепенным распадом личности вплоть до ее смерти, что редко бывает приятным. Благодаря настройке вход был плавный и беспроблемный.

После такого быстрого входа меня стало, однако, реально „плющить“. На моем лице появлялись гримасы, которые я не мог остановить. Я ощущал, что лицо деформируется, а мой рот засыпается чем-то вроде песка. При этом я не мог пошевелиться. Личность умирала.

Очень скоро я осознал себя "Я" или Единым Сознанием, благодаря чему остаток личности растворился незаметно. Далее и вплоть до конца трипа я практически непрерывно осознавал себя Абсолютом с периодическими откатами в дуальные состояния, когда Бог переживался как внешний объект и автоматически появлялась потребность Ему молиться.

Из этих колебаний между состояниями дуальности и не-дуальности я понял, почему религия есть тот максимум, на который может рассчитывать обыденное сознание. Как только я осознавал себя Единым Сознанием, потребность в молитве исчезала. Я даже испытал всю горечь и беспомощность Абсолюта, который не может никого просить о помощи - ведь никого и ничего кроме Него нет! Кстати, это было не самое приятное состояние.

В который раз я пережил боль Абсолюта, не знающего ничего о себе, и испытывающего из-за этого тяжелые страдания. И все, в чем Он себя проявляет, несет на себе это проклятие и должно испить свою чашу, свою часть страданий. Я страдал вместе с Ним и плакал Его слезами.

Иногда я принимал странные формы. Я ощущал себя каким-то монстром, утверждавшим, что именно он и есть властелин мира. Хотя внутренне я сопротивлялся этому, роль требовала исполнения. Слава Богу, такие метаморфозы не были частыми.

Через мое сознание ежесекундно проносились вихри различных образов и состояний, в целом сводимых к боли и радости. Обычно тяжелые, гнетущие состояния вскоре сменялись радостными, экстазными. Но от этого калейдоскопа я просто устал. Ведь каждый раз, чтобы повернуть вектор состояния в сторону радости, нужно было затратить определенные физические и психические усилия. Пожалуй в этом вихре я в сконцентрированом виде пережил то, что в Индии называют самсарой - боль и удовольствие в своем единстве.

Самое глубокое погружение, которое я пережил, невозможно описать словами. Оно невербализуемо, этим можно было только быть.

Когда я стал этим, я не смог даже произнести слово "я". Это было то, что за пределами проявленного и непроявленного, источник всего.

Просветление накатывало волнами, и с каждой новой волной с глаз все больше спадала пелена неведения до тех пор, пока истиная реальность не засияла своим ослепительным светом.

В этот момент я постиг все. Передо мной предстала грандиозная картина Универсума, разворачивающегося из Небытия. И затем меня охватил покой, абсолютный покой...

Во второй части трипа, ближе к концу я пережил боль и страдания сначала наших родственников и предков, живых и умерших.

Я сидел и смотрел на стену, которая дышала, и из нее они говорили со мной. А я ничем не мог им помочь. Ведь они не осознавали свое единство и единство со мной.

Затем мое сострадание охватило все человечество, а затем все живые существа. Я помню себя говорящим, что страданию наступит конец и настанет эра счастъя, любви и красоты, когда все святые вернутся на Землю и сердца возликуют, и ягненок будет спать рядом со львом. Как и сказано в Библии.

Интересным был очень ярко пережитый мною эпизод, как я понял, из моей прошлой жизни. Хотя не берусь давать интерпретацию этому.

Я ощущал себя молодым человеком, скорее студентом, гуляющим с девушкой вечером по аллеям парка где-то, как я понял, в Санкт-Петербурге. Я вдруг начал говорить стихами совершенно не в моем стиле и даже не своим голосом. Я ощущал себя поэтом, жившим где-то в 19-м веке.

Непростым было возвращение обратно в свою личность. Я никак не мог туда попасть. Казалось, я уже вернулся, но затем снова уплывал в волновое состояние. Пока наконец не вернулся окончательно.

октябрь 2017