Боборахим Машраб
Боборахи́м Машра́б (1657 — 1711) — классик узбекской литературы, поэт и мыслитель, последователь суфийского течения тарикат
и дервиш суфийского ордена Накшбандиев.
Машраб выражал неприятие многих религиозных догм, а в некоторых из них он открыто сомневался. Во многих стихах, Машраб весьма пренебрежительно пишет о рае, аде, загробном мире, Мекке и выражается готовность поменять их «на одну бутыль вина» или продать «за одну монету». Именно за это правящие слои общества и духовенство видели в Машрабе своего злейшего врага. В 1711 году (1123 г. хиджры) Машраб был повешен в Балхе по указу правителя Кундуза Аштарханидской династии Махмудбея Катагани.
По словам покойного профессора Е. Э. Бертельса, суфизм настолько широк и растяжим, что под него может быть подведена любая концепция, любое мировоззрение*. Поэтому среди этих суфиев были такие отшельники, которые, подобно Ахмаду Ясави, призывали отречься от всего мирского и жить мыслями о потустороннем мире, а были и такие, которые выступали против основных законов шариата и не подчинялись им. Бабарахим Машраб был в числе последних. Он отрицает поклонение святой Мекке, отрицает ад и рай, выражает недовольство "земным бытием":
*) Е. Э. Бертельс. Очерк истории персидской литературы. Ленинград, 1952, стр. 51.)
Без вина и без любимой в Мекку для чего пойду? Что мне храмы и мечети - лавки ветхие, старье! Ад вдвойне иль пять Йремов мне предложат - все равно! Если нет свиданья с милой, ад - гнилье и рай - гнилье! Я, поправ престол аллаха, в сущность тайн его проник. В небе мрак. Так что ж сказать мне про земное бытие?
Машраб открыто признается в своих стихах в том, что не читал намазов и не соблюдал постов:
К молитвам не зови Машраба! Веди с ним речи о любви. Безумен, от постов свободен - вот он какой, хитрец Машраб.
Машраб придерживался суфийского учения о Боге, по которому отрицаются посредники между Богом и человеком - ишаны, шейхи, муллы. Он считал, что только с любовью к Богу человек может достичь самой высокой ступени в познании абсолютной истины - соединения с Богом.
Вот некоторые из газелей:
* * *
Мой светлый дух - предвечный трон, а сам я - небосклон,
Весь мир моим огнем спален, а сам я - жар пламен...
Мне в этом мире, как ни бьюсь, приюта не найти,
Я смерчем без любимой вьюсь - пришлец иных сторон.
Мечту о счастии тая, был роком я гоним,
В злосчастии рожден был я: удел мой - плач и стон.
Поверь мне: кто любви не знал, в том веры тоже нет,
Но я склонюсь пред тем, кто пал под тяжестью бремен.
Да будет внятна боль моя лишь претерпевшим боль,
А для невежд - загадка я, след Ноевых времен...
Знай: у людей понятья нет, откуда я пришел,
А спросят, кто я, - вот ответ: нет у меня имен.
Не ангел-небожитель, сам а - человечий сын,
Сын Намангана я, и там на свет произведен.
Сегодня, детище стыда, ты пал во прах, Машраб,
Но всем влюбленным в День суда - и власть ты и закон!
* * *
Я - степей любви скиталец, нет приюта мне и крова,
От рожденья я - страдалец, и судьба моя сурова.
Если в сердце - стон сокрытый, не сыскать уж друга сердцу:
Чаше, на куски разбитой, не бывать уж целой снова.
Всю монету боли страстной я тебе под ноги кинул, -
Сколько от тебя, прекрасной, претерпел я в жизни злого!
Мир, сей злыдень лицемерный, жизнь мою дотла разрушил, -
Пусть вовеки правоверный не познает зла такого!
Надо мной враги смеются, обо мне друзья рыдают, -
Мне с враждой не разминуться, от друзей не ждать мне зова.
Нет числа моим утратам, верности вовек не знал я,
Я от горя стал горбатым, и стезя моя тернова.
Зло - ночное ли, деньское - безысходно меня мучит,
Нет душе моей покоя, и беда моя бедова.
Раб моих напастей грозных, сир, в пустыне я рыдаю, -
От ручьев кроваво-слезных степь огнем горит багрово.
Все, кто шел стезею зрелой, с этим миром связь порвали, -
О Машраб, и ты так сделай, не безумствуя бредово!
* * *
С Меджнуном мы за годом год в пустынях, изнывая, шли -
Среди лишений и невзгод искали вместе мы Лейли.
О, смилуйся и, не гоня, внемли моей немой мольбе:
Кого еще, как и меня, мученья страсти извели!
И сотней жизней наделен, все брошу пред тобой во прах:
Зачем мне Сулейманов трон? Я пред тобой влачусь в пыли.
Лукавой красотой пьяня страдальца, павшего во прах,
Увы, прошла мимо меня моя красавица вдали.
И старцы, в свитке прочитав о диве красоты твоей,
Безумно бросились стремглав - к тебе, согбенные, пошли.
И сердце в медленном огне сгорает от любви к тебе, -
О, как бы муки страсти мне совсем все сердце не сожгли!
Сто мук на голову мою обрушила в разлуке ты, -
Влюбленный, плача, я молю: "Приди, печали утоли!"
О, пощади, будь не строга, доверься мне и другом будь, -
Я - раб, смиренный твой слуга, все совершу - лишь повели!
"О ты, создатель всех людей", - взывает твой несчастный раб, -
"Страдальцу в просьбе порадей - молящего возвесели!"
Предвечный кравчий мне налил, и я пригубил хмель иной, -
Поверь: уже не стало сил хмелеть от блага сей земли.
"О, сжалься, мой прекрасный друг!" - взывает горестно Машраб, -
Увы, страдания разлук мне тяжко на плечи легли!
* * *
Отшельник, не стыди меня, что лик мой, как ожог, горит, -
Так по ночам в пылу огня несчастный мотылек горит.
В твоих нарциссовых очах кровавая таится казнь,
А на рубиновых устах, как кровь, багряный сок горит.
Да, все отшельники подряд - и те в огне любви горят,
И каждый, кто огнем объят, хоть от огня далек, горит.
Машраб, и ночью ты и днем изнемогаешь от любви:
Кого разлука жжет огнем, тот, даже одинок, горит.
* * *
Ты ангел или человек, иль гурия - понять нельзя,
Но милостей твоих и нег утратить благодать нельзя.
О, ты немилосердно зла, ты беспощадна, но, увы,
От блеска твоего чела мне сердце оторвать нельзя.
Узрел я солнце - образ твой, и, восхищенный, онемел,
Но с неба солнце взять рукой, увы, как сил ни трать, нельзя.
Твой лик - как роза в каплях рос, а я - как соловей шальной,
И соловья от рдяных роз, поверь, вовек прогнать нельзя.
Когда душа в любви хмельна, Машраб, не спи беспечным сном,
Но вот беда, друзья: от сна очнуться, как ни ладь, нельзя!
Философские смыслы некоторых поэтических образов:
Забвение, даруемое вином, – отрешение от уз бренного бытия.
Любимая, к которой стремится душа, в суфийском прочтении – это Единое Божество, слияния с которым жаждет суфий.
Светлый лик возлюбленной – это Истинное, Единое, Бог, а темные локоны – феноменальный мир, мир эманаций (множественностей).
Завитки, кольца кудрей, - оковы иллюзорного мира.
Противопоставление очей и сердца – антитеза внешнего и сокровенного.
Соловей, влюбленный в розу – суфий, взыскующий Бога.
Сгореть, как мотылек, в пламени свечи, - означает достичь состояния полного Слияния.