В Е П Р И
Как хорошо в кругу друзей детства вечерять у костра и наперебой вспоминать, вспоминать, вспоминать о совместных охотах, особенно о невероятных случаях. Когда разговор как-то затих, то мой младший двоюродный брат Николай спросил: « А ты, как охотовед московского разлива, много поездил по Союзу - кабанов, поди встречал и, наверно, добывал?» «Встречал очень много, особенно на обоих берегах южного Каспия. Всего не упомнить, но вот убил всего 2-х и потерял к ним всякий интерес, а на реке Днестр вообще подписал с ними мировую», - ответил я. «Как так!», - изумился брат.
«Да очень просто, иду вдоль речки за вальдшнепами из одного колка черного тополя и белой ивы в другой, чтобы силы зря не терять в густой осоке, по кабаньей тропе, и затаптываю свежие следы вепрей. Некоторые из них огромные, словно телок оставил. Попадись такому хозяину следа «под горячую ногу», пожалуй, не сдобровать, а когда возвращаюсь, то мои следы, как правило, напрочь затоптаны кабаньими», - пояснил я. «А как ты определял всё это на сухом берегу», - опять удивляется брательник. «В том-то и дело, что кабан любит сырость и особенно в плавнях он бьет тропу по сырому, а если вода падает, то новая тропа прокладывается почти параллельно и опять по влажному грунту, да и вообще, как и домашняя свинья, любит в грязи поваляться», - объяснил я. На брата особое впечатление произвели размеры следов, и он с опаской спросил: «А если секач нападет - не боялся?»
С таким же вопросом я обратился к суперхотнику и стрелку от бога –
Дмитрию Калиниченко, которого описал Соколов –Микитов в своих рассказах о Закавказье, правда, на всякий случай окрестил его Колей! Так вот, Дмитрий побил кабанов в Ленкоранских болотах уйму. Как правило, ночью он устраивался на дереве возле лужи, где кабаны любили валяться в грязи. Ночью положить кабана намертво - удаётся редко, и Дмитрий спрыгивал после выстрела с дерева и мчался по тростникам за вепрем, прислушиваясь, где тот упадет! Кстати, за всю его жизнь лишь один раз на него напал раненный кабан и то, когда он поблизости стрелял караваек. Но охотиться на кабанов он перестал совсем после другого случая. Вздремнул Дмитрий тогда в засидке и слышит сквозь сон, вроде бы кто-то в луже ворочается, пыхтит и что-то нет-нет да позвякивает, а вот проснуться никак не может! Наконец очнулся и обомлел… Много кабанов добыл охотник, но такого огромного вепря отродясь не встречал. Выстрелил и надо же – наповал! Спрыгнул с дерева и бросился к добыче, а в луже лежал со знакомым звоночком на шее буйвол соседа! В общем, выплатил Дмитрий стоимость скотины и завязал! У моих ног тоже оказался раненный кабан, но это большая редкость», - успокоил я брата.
С кабанами я познакомился в Туркмении, когда мы обводняли пересохшие заповедные озера Большое - и Малое Делили. При возвращении в поселок Карадегиж нам повстречался довольно большой кабан, за ним мы проехали на ГАЗ-63 не менее двух километров, определяя скорость бега, пока наш вездеход не завяз прочно в иле. На следующий день машину удалось выручить лишь с помощью двух тракторов.
Первого кабана я добыл в Азербайджане, когда шел вдоль разлива, и примерно в 80 метрах заметил стаю вепрей возле самых зарослей тростника. Ни подходить ближе, ни мешкать было нельзя - ибо все звери настороженно смотрели в мою сторону.
Примерно на это же расстояние я рассрелял в Западной Сибири пять пуль по лосю. Из них две первые попали в цель, а остальные, пущенные с упреждением по высоте на расстояние, сбили с деревьев веточки на метр, два и три выше лося. Кстати, охотники там ставят на курковые тулки-двудулки целики и стреляют лосей на 100 и, даже, на 200м, а кучностью дробового выстрела управляют по надобности, увеличивая с помощью обыкновенного молотка чёки!
Учитывая сибирский опыт, я взял чуть выше хребта, по неопытности, самого крупного экземпляра и вдарил круглой пулей! Послышался страшный визг, стая бросилась в тростник и тут же остановилась. Я перезарядился тройкой, т.к. крупнее у меня тогда ничего не нашлось, и пошел преследовать подранка! Когда я подошел к тростникам, то присутствие стаи кабанов выдавало близкое чавкание, хлюпание воды и треск растительности. На мои несколько шагов в тростниковые дебри – следовало примерно такое же отступление стаи.
Наконец, благоразумие восторжествовало, и я вернулся на место, где прежде находилась кабаны. Стал искать на воде, выстриженную пулей щетину вепря и с удивлением увидел бурый бок торчащий из воды – это был тот самый большой кабан, который так и остался на месте с перебитым позвоночником. С трудом я отбуксировал зверя к берегу, закидал его травой и отправился за помощью. Должен сказать, что мясо оказалось постным и жестким, по-видимому, из-за возраста избранного экземпляра и питания в основном клубнями клубнекамыша и корнями тростника. А вот на Украине, меня угостили мясом лёхи (самка), то это совсем другое – оно напоминало бекон, т.е. слои жира чередовались с прослойками мяса. Да и вкус был отменный, видать, молодая попалась свинья. Конечно, питание на полях также не идет ни в какое сравнение с питанием корневищами трав на болотах.
Второго кабана взял тройкой, хотя убивать его никак не хотел. Отправили меня тогда на дальний пост Кызыл-Агачского заповедника – Кулагин на полевые работы. Да не удачно получилось: пошли дожди, размокли солончаки и ко мне не доехать, даже, на вездеходе. Пришел срок командировки - закончились продукты и я пил чай в прилизку стенок мешочка из под сахара, а на, случайно оказавшиеся, 5 Сталинских рублей наблюдатели купили в ближайшем селении муки и ежедневно пекли мне одну лепешку. От нечего делать, я начал отстреливать несметно расплодившихся шакалов. Кроме того, и премия за них начислялась ощутимая. Охота была довольно проста: шлепал я по залитой дождевыми водами равнине от одной куртины тростника к – другой, а в них как по заказу сухо и, вполне естественно, туда собирались звери с округи – стреляй до несхочу!.
Шакалы тоже не дурные - вскоре научились убегать, хоронясь за обратной стороной куста, даже никак не помогала худосочная овчарочка «Джульбарс». Наконец, в одной из куртин я краем глаза заметил бурое пятно и с разворота молниеносно выстрелил - тотчас куст взорвался большой стаей кабанов, которые ломая тростник, бросились в рассыпную с невообразимой скоростью, а один оказался у меня под ногами! Забыв все книжные наставления, что надо подпустить поближе, чтобы зверь не успел развернуться, и отступить в сторону, я, будучи человеком вежливым, в самое последнее мгновенье отступил таки вправо и с удивлением заметил, что ружьё опущено на вытянутых руках чуть ли не до колен. Тем не менее, чтобы не было повторного нападения, не знаю, как но все же ухитрился вставить стволы под лопатку и нажать на спуск…после выстрела огромная туша перевернулась, словно подстреленный заяц, через голову и осталась на месте! Под лопаткой у вепря зияла круглая дыра, проделанная тройкой, из которой толчками выплёскивалась кровь.
Вскоре, появился измученный недоеданиями, тощий Джульбарс и, увидев поверженную дичь, яростно вцепился в окорок, но поживиться никак не удавалось – уж больно крепка кожа у вепря. Всё произошло так быстро, в такие ничтожные доли мгновенья, что я, даже, не успел испугаться и только - только начал осмысливать происшедшее. Рассматривая вепря, увидел, что пятерка из правого ствола кучно улеглась по пятачку и выбила левый глаз. Выходит – было за что мстить. Пожалев не догадливого кобеля я направил его к ране и пёс напился крови до отвала. Знай, что это кабаны я бы ни за что не стал стрелять, но, тем не менее, его мясо скрасило нашу голодуху.
На следующий день, подкрепившись мясом, мы вновь отправились за шакалами. В этот раз Джульбарс нашел в куртине тростника мирно похрапывающего секача – одиночку и, вероятно, решив, что ещё одна шара привалила, - без раздумий вцепился ему в окорок. Вепрь, от неожиданности этого нахального нападения, спросонья хрюкнул и, слава богу, умчался прочь, а Джульбарс ещё быстрее в противоположную сторону – ко мне под ноги, ища защиты у человека (ай моська…).
Посмеявшись над псом, я вспомнил дискуссию на страницах старых охотничьих журналов о том – нужна ли собака на охоте по кабану. Данный случай в пользу противников собак, которые твердо уверены, что собака приведет разъяренного вепря прямо к хозяину под ноги.
На Каспии у меня было много встречь с кабанами – не перечесть. Попадались громадные ей - ей переросшие телята. С такими лучше не связываться: ибо мясо у них вонючее, да и клыки большие. Особенно мне запомнились два случая. Первый – когда мой путь к лодке лежал по просеке через тростники, и пересекся с путем лехи, обременённой большой когортой полосатых поросят.
Мамаша, словно пионервожатая на уличном переходе, стояла на противоположной стороне просеки и похрюкиванием подбадривала оробевшую молодь. Вскоре отпрыски одолели чистое пространство с близко стоящим человеком, все кроме одного - самого трусливого. В конце – концов, мамаша стала нервничать, предупреждающе косить на меня глазом, повышать голос и делать недвусмысленные шаги в мою сторону. Наконец, трусливый решился перескочить страшную для него чистину и мы мирно разошлись в разные стороны. А вот второй – из ряда вон! Возвращались мы тогда с наблюдателем (охранник) заповедника на пост Кулагин и вот Семён Ватолин просит у меня один патрон, так как он свой пяток расстрелял, а на обед надо бы убить хоть зайца. Не глядя, просто наугад я вытащил из патронташа патрон и дал ему. Затем мы разошлись метров на семьдесят и попрямовали к дому. Вскоре я тоже решил перезарядится более крупной дробью. Отыскивая в патронташе нужное, оказалось, что Семёну я дал самую мелочь то ли девятку, то ли десятку. Идти к нему не хотелось, т.к., скорее всего, стрелять придётся мне поскольку впереди выписывал правильный челнок курцхаар «Черный». Вскоре раздался выстрел! «Вот чёрт, - подумал я, - неужто взял?» Поворачиваюсь налево и вижу гордо, даже слишком гордо стоящего на бугре земли Сёмена будто грозный завоеватель всем напоказ, словно Чингачгук орлиный глаз, приклад пустого ружья у него нарочито уперт в правую ступню, а соответствующая рука держит ружьё за кончики стволов и откинута в мою сторону настолько – насколько это возможно. Ни дать, ни взять вылитый статуй с иллюстраций Дикого Запада… о, ужас, в 10-15 метрах от него мелкими шажками удаляется секач-одинец! Через каждые 5-6 метров он останавливается, крутит хвостиком и вновь медленно удаляется! Догадываюсь в чём дело, перезаряжаюсь пулями и мчусь спасать бедолагу – Чигачгука неумудренного! Однако все обошлось. Кабан в таком же темпе мелкими «перебежками» постепенно удаляется, даже не пытаясь наказать обидчика!
Поравнявшись, я стал отчитывать за содеянную глупость наблюдателя – ведь вепрь, пока я добегу, мог распотрошить его своими клычищами! «Не беспокойся начальник! Я знаю, который нападет, а который нет», - самонадеянно ответил Семён. «Ничего себе заяц,- только и сказал я ему и добавил, - а зачем ты вепрю под хвост стрелял?» «Думал - упадет в обморок от боли», - беззаботно ответил отчаянный испытатель.
«А на Одещине есть кабаны?»,- не унимался Николай. « Не так уж давно пришли из Румынии и расплодились по всей области», - ответил я. Когда они появились у нас на Дунае, то в запасниках Одесского краеведческого музея мы нашли чучело головы кабана и повесили его на видном месте, а теперь они есть повсюду. Охота на них лицензионная и, как, правило, коллективная. Собираются порой человек 20 и едут в означенный район к егерю. Лицензии действуют всего один день и при неудаче сгорают. Выполняется, таким образом, одна из 3 или четырех. Но даже если каждая лицензия будет действительна до отстрела, то где гарантия, что за всю жизнь на тебя выйдет хоть один зверь! Кроме того, на таких охотах ежегодно случаются подранки среди участников и обычно не менее одного случая - наповал!
В общем, предпочитаю добытого мною зайца - вместо, подаренных пару килограммов кабанятины, да чего доброго, зараженных опасными для млекопитающих гельминтами – трихинеллами.
Как правило, лицензии выдаются первичным коллективам. Я, будучи председателем стендовой секции горсовета УООР, ежегодно получал для коллектива лицензии на кабана и косулю. Когда приходило время ехать, то никто не изъявлял желания, хотя вначале все (кроме меня) были за это мероприятие!
В понедельник обычно собирались в магазин УООР а охотники и делились успехами и неудачами, а также где и что кто видел. Как-то в магазин эдаким гоголем ввалился С.Нестеренко. Все к нему: « Ну, как, ездил?» «Да, ездил, да, взяли наверно килограммов на 300», гордо заявил он.
«А мясо вкусное», заинтересовалась продавщица Аля. Нестренко презрительно сморщился и, выражая максимум презрения, сквозь уголок рта выдавил: «Да, так – кнурятина»! Недослышав, Аля завистливо прошептала: «Курятина и целых 300кг!».
С. Березняк был единственным охотником на работе и сотрудники одолели его – угости мол дичью. Чем дальше - тем больше. Вскоре он стал посмешищем. И вот однажды он вернулся с удачной облавы на кабана с парой килограммов кнурятины. С большими ожиданиями деликатеса - стали дома готовить « дичь» и такой зловредный дух пошел по дому, что соседи и снизу и сверху прибегали справляться, что это они такое смердючее варганят! Есть готовое жаркое, мягко говоря, из-за запаха, было просто не- возможно и казан с деликатесом выставили на балкон, чтобы не портил в квартире воздух. Наутро, вспомнив старые обиды, Нестеренко решил отомстить сослуживцам и принёс на работу казан с мясом. Вручая казан он скромно сказал, что он был на охоте, что это - тушеная кабанятина, угощайтесь дорогие мои и благоразумно исчез по неотложным делам! На следующий день, предчувствуя скандал, с тяжелым сердцем явился на работу! Но вопреки гнетущим предчувствиям: все сослуживцы встретили его как отца дорого! Наперебой они расхваливали дичь, которая пошла со свистом под водочку с огурчиком! Оказывается на холоду с ветерком зловонье неисповедимым образом выдохлось и остывшее мясо действительно было неплохое! Вот так нежданно – негаданно имидж С.Березняка на работе не только восстановился, но даже подскочил на несколько пунктов! Не даром китайцы говорят, что нет ничего несъедобного – есть лишь плохие повара!
25.11.2003г.
В.С.Греков.