Бурмако Мария Ильинична

Любая война рождает героев. Но не герои, самые сильные, ловкие и бесстрашные, решают её судьбу. Когда борьба, порой – неброская, незаметная, но не менее опасная, сродни настоящему подвигу, идёт в соседнем лесу, на дороге, под крышей твоего дома - исход войны определяют народные массы: неприемлющие насилия, диктата, чужой воли.

Примером такой борьбы может быть жизнь брата и сестры Бурмако из деревни Замогилье, теперь Рассвет нашего района. Николай, двадцатилетний комсомолец, при первой же возможности связался с партизанами, начал выполнять их задания по сбору данных. Как-то вернувшись   домой он услышал от соседей, что приезжали немцы, у одной женщины нашли радиоприёмник, а так как Николай Бурмако из деревенских – наиболее грамотный, энергичный, то его приглашают в районную жандармерию для показаний. Парень понял – это ловушка. И тут же ушёл в партизанский отряд имени Пархоменко.

Смелый, выносливый, смышленый  Николай выполнял самые сложные задания и быстро стал командиром взвода разведки. Он часто давал поручения своей 18-летней сестре Марии. Далеко не простые…

Из воспоминаний С. И. Мальцева – командира 754-го партизанского отряда, базирующегося в Краснослободском регионе, автора книги «Когда опасность рядом»: «… Однажды Николай дал задание съездить в деревню Целевичи, встретиться со связной Татьяной Шаруйко, получить от неё разведданные по Рачковичскому фашистскому гарнизону и медикаменты. Предлогом для поездки в эту деревню был имевшийся там магазин, где можно было кое-что купить.

Приехав в Целевичи Мария купила в магазине две пачки краски для полотна, по паролю и приметам, которые ей сообщил Николай, встретилась с Шаруйко. Затем они  выехали из деревни. Татьяна из-под своей повозки достала завёрнутый в старую серую подстилку ручной пулемёт, привязала его под телегу, в которой приехала Мария, подробно рассказала о положении в Рачковичском гарнизоне и передала добытые ею медикаменты: кристаллический йод и марганец, порошки камфары и кофеина  и ещё кое-что.

На обратном пути Мария без всяких приключений въехала в деревню Старчицы и уже переехала главную улицу. «Теперь уж близко до Замогилья, - подумалось ей, - всего два километра». Но тут услышала грубый мужской голос: «Стой, стерва, куда едешь!»

Оглянувшись, почувствовала, как у неё мурашки забегали по коже: в нескольких шагах стоял здоровенный полицейский с винтовкой наперевес, а другой, заходя слева, что-то ворчал себе под нос. В боковой улочке ещё несколько полицейских и немцев. Каратели занимались в деревне грабежом, реквизировали у населения продукты питания.

«Это конец» - промелькнуло у Марии в голове.

Здоровенный подошёл к телеге, и на Марию обрушился поток грязной ругани. Её обыскали, в карманах нашли пакеты краски. Здоровенный завернул лошадь и приказал ехать с ними. Сам сел в повозку. В этот момент к ним подошёл односельчанин Марии Степан Кецко, служивший в полиции, и принялся уговаривать здоровенного отпустить девчонку – мол, хорошо знает её и семью. Он защищал не свою односельчанку, а боялся за свою сестру, которая проживала в деревне Замогилье.

«А что она здесь делает в этой деревне?» – продолжал всё же допытываться здоровенный.

Мария стояла в огромном напряжении и думала лишь о спрятанном под телегой пулемёте и медикаментах. Если найдут – расстрел на месте. Наконец, здоровенный дал себя уговорить и отпустил её. Вечером того же дня пулемёт, медикаменты и сведения по Рачковичскому гарнизону были переданы партизанам.

В районной немецкой управе переводчиком работал Константин Конопляник, мать которого проживала в Замогилье. Николай Бурмако послал сестру с матерью Конопляника в Семежево с задачей установить контакт с этим немецким пособником. Операция была рискованной, но крайне необходимой – при положительном исходе разведка отряда имела бы хороший источник информации о намерениях противника. Но Конопляник встретил посланцев партизан недружелюбно. Категорически отказался от предложения, опасаясь за себя. Отругал мать и пригрозил сдать немцам Марию.

«Если ты выдашь меня, - выпалила Мария, - то скажу немцам, что приходила к тебе по заданию партизан уже не в первый раз, думаю, гитлеровцы тебя не помилуют».

Предателя передёрнуло от злобы. Ему ничего другого не оставалось, как отпустить связную партизан безнаказанно…

Потом Мария перешла в отряд, лечила партизан, раненых, больных тифом – в канун войны она успела окончить двухлетнюю школу медсестёр. Не убереглась – сама заразилась смертельно опасной болезнью. Обстриженная, исхудавшая, Мария напоминала ходячий скелет. И только отчаянные усилия Николая, поднявшего на ноги лучших партизанских медиков, окрестных лекарей, спасли девушке жизнь.

Но уберечь себя смелый разведчик не смог. Николай Бурмако не раз с ребятами взрывал вражеские поезда на перегоне Барановичи - Лунинец. Как-то  разоружил группу бельгийцев, захватив пулемёт, 6 винтовок и несколько подвод зерна. Нейтрализовал охрану Слуцкого заготскота, доставив в отряд 52 коровы и 120 овец… И когда Николая избрали секретарём Краснослободского подпольного райкома комсомола, он не раз выполнял задания, связанные с риском для жизни.

До Дня Победы парень не дожил. Умер, как определили врачи, от заражения крови, наверное, сказалась старая рана. И хотя Николай Бурмако не пал в бою, по ходатайству товарищей по оружию его похоронили на партизанском кладбище. А Мария Ильинична после войны многие годы работала в местной больнице.