«Когда опасность рядом»

«Во второй половине июля 1943 года бригада начала готовиться к крупной операции. Из штаба Минского партизанского соединения прибыл представитель и передал указание ЦК КП (б) о подготовке к «рельсовой войне». В отряде началось массовое обучение партизан подрывному делу.

Разведчики взяли под наблюдение район Бобруйска. Григорий Николаевич Ладутько разослал по разным направлениям уполномоченных особого отдела Бабкина, Дубровина и Варыгина для сбора сведений о противнике.

В этот день Виктор Дубровин выехал в деревню Ратмировичи, расположенную у железнодорожной ветки Бобруйск – Старушки. Здесь проживала связная Нина Федоровна Сакович.

Дубровин стоял в густых кустах малинника и внимательно осматривал улицы. Они были пустынны... Вскоре дверь одного дома отворилась, и на пороге показалась девушка с длинными косами. На руке ее висело белье. Она с минуту посмотрела на лес, потом быстро подошла к почерневшей от времени и дождей ограде и принялась развешивать простыню.

Дубровин вышел из малинника и тихонько свистнул. Между деревьями показался коновод Григорий Манулик. Вскочив в седла, они рысью поскакали через огороды в деревню. В аккуратно убранной и чистой комнате Виктор сидел за столом, покрытым белой скатертью. На тарелке против него горкой лежала ярко-красная смородина, а на другой – красно-матового цвета малина. Против него сидела Нина Сакович. Она подробно рассказывала о добытых сведениях.

Затем заговорили об учебе в Бобруйском педагогическом техникуме.

- Началась война. Вернулась в деревню. Немцы бесчинствовали, грабили, а брата моего, Николая, забрали с собой. Они силой заставили служить у них. Он очень переживает и хочет уйти от них, но боится партизан, чтобы не обвинили его в измене.

На извилистой проселочной дороге заклубилась пыль. Защищаясь ладонью от ярких лучей солнца, Нина долго смотрела вслед уехавшим всадникам...

В августе 1943 года мы получили указание Минского подпольного обкома партии передислоцироваться в Краснослободский район. В штабе бригады начали составлять маршрут движения, а в отряде готовиться к новому походу.

Разведчики и работники особых отделов бригады и отрядов выехали по маршруту заранее. За ними 18 августа вышла бригада.

Виктор Дубровин не смог раньше съездить в Ратмировичи и привезти в отряд связную Сакович, как это было договорено раньше. И вот теперь он с ординарцем Григорием Мануликом  галопом мчатся туда. Не доезжая до деревни они оставили лошадей в лесу, а сами пошли пешком. Нина встретила их радостно и в то же время с плохо скрываемым волнением.

- Что с тобой, Нина? – спросил ее Виктор.

- Уже давно жду брата, а его всё нет, - ответила она.

Вдруг на улице появился вооруженный человек. Он быстро шел к дому Сакович. Дубровин вскинул автомат.

- Это брат! – вскрикнула Нина и выбежала к нему навстречу.

Человек несмело, как опоздавший в класс школьник, вошел в дом и молча в нерешительности остановился.

- Ну что, к нам пришел? – спросил его Виктор. – Или дома останешься?

Парень быстро заговорил:

- За мной гонятся немцы, надо сейчас же уходить.

- Быстро все за мной, - распорядился Дубровин.

Все направились к выходу. Здесь столкнулись с двумя запыхавшимися мальчиками, которые сообщили, что в лесу немцы ловят чьих-то лошадей.

Дубровин, Манулик, Нина и Николай Саковичи побежали в противоположную сторону деревни, прямо к реке Птичь. Немцы бросились в погоню. Нужна была лодка. Дубровин послал к реке Манулика с Ниной искать лодку, а сам с Николаем Саковичем решил во что бы то не стало задержать немцев. Они залегли у стволов толстых сосен. Показалась вражеская цепь. Партизаны открыли огонь. Некоторые гитлеровцы, сраженные пулями, попадали, другие залегли и начали стрелять.

Виктор и Николай перебегали от дерева к дереву и, ведя огонь, медленно отходили к реке. Немцы наседали. К счастью, партизанам удалось отыскать лодку-долбянку, запрятанную каким-то рыбаком в камышах. Сели и отплыли. Николай положил на дно лодки винтовку и изо всех сил работал веслом. Григорий помогал ему руками. Из щели днища била вода. Она быстро наполняла лодку. Нина держалась за Виктора.

Лодка плыла наискосок по течению. Неожиданно из лесу показалось несколько гитлеровцев, и сразу же простучала пулеметная очередь. Пули веером ударились в воду недалеко от лодки. Нина инстинктивно рванулась в сторону, и сразу же все оказались в воде. Долбянка черным днищем показалась на поверхности реки. Но берег был уже близко. Под обстрелом партизаны выбрались на сушу. Дубровин ответил несколькими очередями из автомата. А еще через некоторое время они уже шли в направлении деревни Касаричи. Бригада уходила на запад...»

Из воспоминаний комиссара отряда No 756 12-й кавалерийской бригады имени Сталина Юшко С.М.: «Дубровин не только до мозга предан Родине, но он еще и надежный друг, на такого можно положиться в любой обстановке, такой не подведет. Не случайно в конце августа 1942 года, когда враг еще имел первенство в силах и успех на фронтах, когда мы в отряде не имели рации и другой связи с Родиной и не знали, что происходит за линией фронта, когда немцы распускали слухи и кричали везде и всюду,что Москве «капут», это приводило в уныние, и даже страх более слабых людей, и было плохо для нашего общего дела, встал вопрос любым способом наладить связь с Родиной. Как это сделать? Было решено послать в Москву за линию фронта людей. А кого? Выбор пал на самых смелых и надежных – на Дубровина Виктора Федоровича, Алехина В. и Иванова. Алехин и Иванов при переходе через линию фронта погибли, а Виктор перенес большие лишения, голод и холод, пробираясь по лесам и болотам, минуя вражеские заслоны, добрался до Москвы, рассказал о нас. После этого восстановилась связь между нашим отрядом и штабом партизанского движения. Потом Виктор, пренебрегая всеми лишениями и опасностями, пошел назад, в оккупированную Белоруссию, искать свой отряд и нашел нас, принес нам весточку о Родине и радость. А вернувшись, приступил к нелегкой и опасной работе оперативного работника отряда».

По шоссейной дороге часто проезжали немецкие автомашины. Алехин, толкнув сидевшего на корточках за копной Дубровина, сказал:

- Посмотри, Виктор, как еще безнаказанно ездят негодяи по нашей земле.

Дубровин выглянул из-за копны и, как только машины скрылись, вскочил на ноги.

- Пойдем быстрее, предложил он и направился к дороге.

- Видал гуся? – обратился Дубровин к Алехину, указывая на белесого парня в немецкой форме. Тот стоял без оружия и растерянно мял в руках ремень с орлом и фашистской свастикой. - Где же вы его сцапали? – спросил Алехин.

- Идем огородами, по коноплям, - рассказывал Дубровин. – Смотрю, а он, сукин сын сидит в тенечке. Положил свою белую голову на дуло винтовки и спит. Я, конечно, зашипел на своих хлопцев, а сам вихрем через забор. Схватил его за горло и крикнуть не дал. Ребята, конечно, мне вовремя помогли.

- Ты что же, гад, пошел служить к немцам? – набросился на него Алехин, но Дубровин предложил:

- Черт с ним. Пусть проведет нас мимо гарнизонов – тогда посмотрим, враг он нам или нет. Может еще одумается, человеком станет.

- Ну, ладно, согласен, - ответил Алехин.

Впереди был опасный путь. Кругом гарнизоны. Надо незамеченными пройти между деревнями Морозовка и Ракиты, в которых находились немцы.

Только вышли на открытую местность, как начался обстрел. Группа повернула в Сенненскую пущу. Там прожили трое суток. Ночью поочередно дежурили. Пленный в первую же ночь пытался бежать. Но неудачно. Утром, едва стала заниматься заря, проскочили открытую местность и спустились к реке Оболянке. Переплыли ее до восхода солнца. После дневки пошли по направлению к Витебску. У деревни Каныши стоял полк гитлеровцев. Поползли мимо расположения подразделения. Местность незнакомая. Слышны только окрики часовых и немецкая речь.

- Виктор, - тихо позвал Алехин, - если мы не выберемся отсюда до утра то погибнем.

Проползли еще метров пятьдесят и оказались на берегу какой-то реки.

Мрачно чернела вода. На той стороне, где-то далеко-далеко, слышны были артиллерийская канонада, взрывы бомб.

- Володя, там, наверное, передовая, - высказал предположение Дубровин.

В камышах что-то блеснуло. Оказалось, это лодка. Без шума уселись в нее все девять человек и тихо поплыли на противоположный берег.

Все ждали, что вот-вот раздастся пулеметная очередь. Но никто не стрелял. Только вода успокоительно и мирно журчала. Справа из-за леса медленно поднималась полная луна. Запрыгали и зарябили тени в траве, а невдалеке стояла пробитая снарядами мельница. - Мне кажется, скоро утро, а мы в самом центре вражеского расположения, - сказал Алехин.

Как будто в ответ на его слова в небо взлетели две ракеты, и все осветили вокруг.

- Ползем левее мельницы, - Предложил Дубровин, - там, кажется, есть кустарники.

Ползли медленно. Алехин нервничал и часто восклицал: - Ну что же они не стреляют, сволочи?

- Тихо, Володя, авось пронесет.

Снова взлетела ракета. Все застыли на траве.

- Эх, была не была, - не выдержал Алехин, - чему быть, тому не миновать. Сколько же можно ползти? Пойду. Если пройду, значит, и вы  можете подниматься.

Он встал и во весь рост пошел вперед. Вдруг сразу ударили из нескольких пулеметов и автоматов. Близко разорвалась мина. Просвистели осколки. Не поднимая головы, партизаны поползли. Когда достигли первых кустарников, Дубровин обернулся и позвал:

- Володя! Володя!

Но никто не ответил. Тогда Виктор, энергично работая руками и ногами, пополз обратно. Стрельба прекратилась. Еще издали Дубровин заметил лежавшего без движения Алехина. Подполз и припал к его груди. Ни дыхания, ни пульса. Взял в руки голову и посмотрел в лицо. Только теперь понял, что товарищ мертв. И Виктор не выдержал, заплакал. Как жаль было боевого товарища, с кем приходилось делить и радости, и невзгоды. Снял автомат, пистолет, взял документы Алехина, еще раз посмотрел на друга, повернулся и пополз. Там, у кустов, его ждали партизаны. 

Через несколько дней подошли к линии фронта. Впереди отчетливо видно, как взвиваются ракеты, вспышки выстрелов. То там, то здесь затарахтит пулемет или взорвется снаряд. То и дело попадаешь в воронки от снарядов. Все вокруг изрыто окопами и ходами сообщений.

Вдруг взрыв. Из-под ног Виктора выскочила земля и быстро-быстро куда-то полетела. Через некоторое время пришел в себя. Осторожно ощупал, но нигде не обнаружил признаков ранения. Только лоб обильно покрыт капельками холодного пота. Впереди без движения весь в песке лежал человек. Виктор повернул его на спину, узнал Алексея Крылова. Тот открыл глаза и спросил:

- Я жив?

-Да, жив! – ответил Дубровин.

Остальные шесть человек с комиссаром погибли, подорвавшись на мине.

Дубровин и Крылов болотами и высокими зарослями перешли линию фронта. Задание командования было выполнено.

Недолго Дубровин гостил на родной земле. Он прошел курс подрывного дела и вместе с большой группой автоматчиков снова направился в тыл врага. Перейдя железную дорогу Витебск – Невель, Дубровин и еще семнадцать человек отделились и пошли в свой отряд. На Западной Двине группу Дубровина обстреляли немцы. Он полз и узнавал почти каждый куст и дерево на этом месте, где когда-то проходил, направляясь за линию фронта. Все было почти так же, как тогда, только в эту ночь не светила луна, да не было рядом Алехина. На этот раз обошлось без жертв.

В отряде радостно встретили группу Дубровина. На вечерней поверке почтили память Владимира Ивановича Алехина. Позднее, когда сформировалась бригада, его именем назвали один из отрядов».