भक्त्य‍ा मामभिजानाति यावान्यश्चास्मि तत्त्वत: । ततो मां तत्त्वतो ज्ञात्वा विशते तदनन्तरम् ॥18.55॥ Постичь Меня в Таттве можно только с помощью Бхакти

Бог и Строение Мироздания

Вероучение

UNITY - ОГЛАВЛЕНИЕ

Каббала

Еврейская мифология

Еврейская / иудаистическая мифология начала складываться в I тысячелетии до н. э. у древних евреев на основе общей западносемитской мифологии.

Основным ее источником является Танах. Тексты Танаха (Ветхого Завета) сформировались в период от 13—12 до 2 веков до н. э. и вобрали в себя тексты самого разного характера, в том числе и фольклорного происхождения: мифы, древние народные предания, фрагменты хроник, исторические документы, законодательные памятники, ритуальные предписания, победные, свадебные и другие ритуальные песнопения, сочинения религиозно-философского характера и др., собранные и обработанные компиляторами.

В различные периоды истории еврейская мифология испытывала влияние египетской, шумеро-аккадской и особенно иранской, в частности, зороастрийской, мифологий, позднее — гностического мистицизма.

В ранний период в условиях кочевого быта Яхве воспринимался как племенной бог, идущий перед людьми племени в их странствиях и ведущий их войны.

В эпоху Израильского царства культ Яхве локализуется в Иерусалиме, где для него строится Храм (10 век до н. э.).

В условиях, когда единое Израильское царство распадается (около 932—928 годов до н. э.), и позднее возрастает угроза со стороны Ассирии, а затем Нововавилонского царства, важнейшим фактом религиозной жизни становится пророческое движение. Пророки требовали отказа от языческих культовых традиций и почитания каких-либо богов, кроме Яхве.

В послебиблейскую эпоху развитие еврейской мифологии происходило в трёх средах: в раввинистической учёности Талмуда и мидрашей, в полуортодоксальной и внеортодоксальной мистической среде и в народных поверьях. На периферии, вне рамок собственно религии иудаизма, еврейская мифология частично утрачивает свою специфику и сближается с традиционными мифологиями.

Сравнение с мифологиями других культур

Большая часть центральных тем и мотивов еврейской мифологии имеют соответствия в мифологиях различных народов мира, прежде всего в ближневосточных — западносемитской и шумеро-аккадской, а также отчасти египетской, хеттской, других народов Средиземноморья и др.

1. Общие черты

Среди библейских сказаний по содержанию различаются космогонические, топонимические, этнографические, исторические и героические.

Ветхозаветный рассказ о шести днях творения функционально сопоставим с другими космогоническими мифами. Во многих из них выступает демиург — творец и упорядочиватель вещей.
Картина исходного состояния мира как водного хаоса (Быт. 1:2) имеет аккадские параллели (Тиамат).
В различных мифологиях присутствуют мотивы райского начала истории человечества, золотого века, нарушенного приходом в мир зла (в Библии грехопадение), блаженного места на земле, наподобие острова Тильмун в шумеро-аккадской мифологии (в Библии Эдем),
мировое древо обозначено в Библии в двух вариантах — как древо жизни и как древо познания добра и зла,
Много параллелей имеет важный для Месопотамии и отчасти Восточного Средиземноморья мотив потопа. Роль Ноя отчасти соответствует роли шумеро-аккадского Зиусудры (Ут-напишти), греческого Девкалиона и др.
Общими являются мотивы предупреждения от божества, строительства ковчега, отправки на разведку птиц, жертвоприношения по окончании потопа.
В библейских преданиях прослеживается модификация близнечных мифов (Авель и Каин, Иаков и Исав). Имеются персонажи, обычные для других мифологий: родоначальники (человеческого рода, как Адам и Ной; групп народов, как Сим, Хам и Иафет; отдельных народов, как Измаил, Исав; все прародители еврейского народа — Авраам и его потомки; племён, как двенадцать сыновей Иакова; социальных групп, как Аарон, прародитель священнической касты), иногда эпонимы (так, Иаван, сын Иафета — предок ионийцев, Ханаан, сын Хама, и Аморрей, сын Ханаана — родоначальники ханаанейцев и амореев, Элам, Ассур и Арам, сыновья Сима — родоначальники эламитов, ассирийцев и арамейцев и т. д.).
Присутствуют предания, носящие этиологический характер. Например, рассказ о борьбе Иакова с Богом объясняет: этноним Израиль, топоним Пенуэл и запрет употребления в пищу «жилы, которая в составе бедра» (Быт. 32:24—32).

2. Отличительные черты

В то же время еврейская мифология имеет существенные отличия от многих других мифологических систем.

Прежде всего, в отличие от большинства других мифологий, она представляет собой не столько мифологию священного космоса, сколько мифологию истории народа. К героическому эпосу с фольклорными истоками относятся предания о коленах Израилевых, Моисее, Иисусе Навине, Деворе, Самсоне, Давиде и Соломоне. В них варьируется доля традиционных сюжетных схем и устойчивых словесных формул («общих мест»), они сочетают память об историческом прошлом с мотивами мирового богатырского эпоса.
В шумеро-аккадской мифологии также развиты мотивы водного хаоса как исходного состояния мира, изгнания из рая, потопа и др., но в Библии эти мифологические элементы подчинены идее правосудного гнева Бога и концепции монотеизма.
Библейский рассказ о сотворении мира отличается от других космогонических мифов тем, что в нём отсутствуют мотивы демиургического брака и демиургической битвы (например, аккадский миф о борьбе Мардука с Тиамат).
«Бездна» (ивр. ‏תְהוֹם‏‎, tehom), на которой «в начале» лежала тьма (Быт. 1:2), созвучна с именем Тиамат, но в отличие от последней она безо́бразна, безымянна, безлична и пассивна.
Яхве не имеет антагониста. Все противоречия бытия восходят к Богу: «Создающий свет и творящий тьму, делающий мир и производящий бедствия — я, Господь, делающий все это» (Ис. 45:7).

В Библии присутствует мотив рождения героев от соития «сыновей Божиих» с «дочерями человеческими» (Быт. 6:1—4). Так рождаются герои в греческой мифологии (Геракл, Минос, Тесей и др.) и других сходных мифологиях (Ромул и Рем, Сервий Туллий, Кухулин). Здесь полубожественность великих воинов и основателей династий является предметом преклонения.
Библия также говорит о рождении «исполинов» и «мужей славы издревле» от неземных сношений, но для неё блуд ангельских существ с земными женщинами, как и рождение исполинов, — события недолжные, причина «развращения человеков на земле» (Быт. 6:5).
В рассказе о грехопадении идея табу, с нарушением которого связана утрата первоначальной гармонии, выставлена особенно чётко и для этого освобождена от всякой расцвечивающей детализации: поэтика мифа приближается к поэтике притчи. В шумеро-аккадской мифе о потопе, бедствие вызвано тем, что люди очень шумели и мешали богам спать. В эпосе о Гильгамеше боги не могут сговориться между собой, во время потопа дрожат, подобно псам, а после слетаются на запах жертвоприношения Ут-напишти, подобно мухам. Тема библейского рассказа иная. Правосудный гнев Яхве карает «развращение человеков на земле» и милосердно спасает праведника Ноя.

3. Специфика

В числе центральных тем еврейской мифологии имеются и специфические.

Примером является тема Исхода из Египта. В мифологиях других культур могут присутствовать рассказы о том, как бог помог своему народу, но ни один из этих рассказов не становился ни центральным критерием для суждения о самой сущности этого бога, ни центральным символом для выражения самой сущности верующего в этого бога. Исход становится осуществлением завета (ивр. ‏בּרִית‏‎, berith — «союз», «договор») между Яхве и его народом.

Теме завета в Библии подчинены все другие темы и мотивы. Вся история мироздания, человечества и народа истолкована в духе «завета». При этом Библия развивает более ранние представления ближневосточных мифологий о союзе-завете.

Бог

Если каждый бог Египта, Месопотамии и Ханаана имел свою «биографию» (историю происхождения, браков, подвигов, побед и страданий), то у Яхве ничего этого нет.

В одном из мидрашей фараон задаёт вопросы о Яхве: молод ли он или стар ли он, сколько городов он победил? Смысл рассказа заключается в неприменимости таких вопросов к Богу. Яхве не имеет и портрета.

Известны реминисценции западносемитского (угаритского) образа бога-громовника (Алиййану-Балу) как наездника туч («Шествующий на небесах»), но для еврейской мифологии специфично другое понимание Бога: «…говорил Господь к вам из среды огня; глас слов вы слышали, но образа не видели, а только глас; …твёрдо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Яхве на Хориве из среды огня, — дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний» (Втор. 4:12 и 15—16).

Отвергаются как наглядность обычного мифа, так и овеществляющий эту наглядность «кумир». Образы Яхве и его ангелов Библия связывает со стихиями огня и ветра, но это Бог, «не вмещаемый небом и землёй» (2Пар. 6:18 и др.).

Яхве требует от своих избранников, чтобы они, вступив в общение с ним, прежде всего «выходили» в неизвестность из того места, где они были укоренены. Это происходит с Авраамом, а затем и со всем еврейским народом, который понуждается к Исходу из Египта.

Судьба часто мучительной призванности, постигающая шаманов, прорицателей, пророков, играет здесь роль парадигмы судьбы народа. Поскольку Бог не имеет партнёров (друга, антагониста или супруги), его партнёром становится человек или совокупность людей. Человек становится партнёром завета (договора) с Богом, «другом» Бога (традиционный эпитет Авраама), его «домочадецем», дружинником, который должен приходить «на помощь» (Суд. 5:23), вести под предводительством Бога войны (Чис. 21:14 упоминает утраченную Книгу войн Яхве).

Как отступник «завета» человек становится «антагонистом» Яхве. Община в целом метафорически оказывается перед лицом Яхве его «супругой» (напр., Иер. 1:2, 3:1—20; Иез. 16:3—63 и др.). Поэтому Яхве при всей своей грозной внемирности ближе к человеку, чем антропоморфные языческие боги. Он ревниво требует от человека любви (ср., например, Нав. 22:5).

Яхве избирает народ по свободному произволению, в отличие от других мифологий: Мардук выступает за вавилонян, Амон — за жителей Фив и вообще за египтян, Афина — за афинян и вообще за греков, но не потому, что они избрали свои народы, а в силу некой естественной принадлежности. Из выбора Богом человека, принимающего завет, вытекает мистический историзм еврейской мифологии.

Потусторонности и запредельности Бога в иудаизме и центральной части еврейской мифологии, на периферии мифологии противопоставляется его «посюстороннее» присутствие. Оно не только материализуется, но и отделяется от него самого, а потому становится объектом теургических или просто магических операций. Это присутствие, Шхина, рассматривается каббалистами как женская ипостась самого Яхве. Разлучённая с ним в космической муке изгнания, она воссоединится с ним в эсхатологическом событии избавления. Здесь прослеживается гностико-манихейский мотив.

«Заповедное имя» Бога иногда отождествлялось с тетраграмматоном, табуированным именем «Яхве», звучание которого было забыто. Его могли представлять и как иное, неведомое речение. «Заповедное имя» Яхве представляет собой устойчивый мотив. Ещё в египетской мифологии имелись представления о том, что знание имени божества даёт магическую власть над ним.

Несмотря на то, что магические действия с именем Бога запрещены ещё в книге Исхода (20:7), они широко распространились на исходе Античности и стояли в центре еврейских народных поверий в Средние века и позднее. Эта мифологема возобновляла языческие представления о возможности для смертного получить власть над божеством.

Овладев именем, можно овладеть и прерогативой Бога — способностью созидать живое. «Заповедное имя», начертанное на лбу глиняного голема, животворит его, как Яхве оживил созданного из глины Адама. Еврейский «чудотворец», отчасти святой, отчасти мастер своего рода белой магии, каким его изображают рассказы о каббалистах и хасидских цадиках, назывался Бааль Шем — «хозяин имени» (ср. прозвище Бешт основателя хасидизма, XVIII век).

https://vidya613.wordpress.com/шхина-и-шакти-попытка-компаративного/ исследования

Тайна всех религий

Плейлист, 7 видео

Космология и Эсхатология

КОСМОЛОГИЯ

Серединой мира в еврейской мифологии выступает Иерусалим, а именно место, на котором располагался Храм. В Талмуде Камень Основания (или Краеугольный камень) Храмовой горы, на котором находился Храм, считается краеугольным камнем мироздания, поскольку именно с него Бог начал сотворение мира.

Периферийная мифология развивала также понятие слава Божья, самообнаружение, самораскрытие сокровенного Бога. Отправной точкой здесь было начало книги Иезекииля, в которой описана меркава, престол-колесница Яхве, ставшая популярным символом таинственного мира славы. Мифология выделила различные уровни, сферы или духовные пространства славы. Мистическая литература поздней Античности и раннего Средневековья, так называемая литература Хейхалот (ивр. ‏הֵיכָלוֹת‏‎, хейхалот, хехалот — «чертогов»), содержит образы небесного дворца или конгломерата семи дворцов с бесконечными переходами от одних залов или покоев (хейхалот) к другим. На пороге стоит стража, строго проверяющая достоинство пропускаемого. Эти образы навеяны придворным бытом сасанидского Ирана, Византии, Халифата и др.

Другой способ классификации — выделение десяти сфирот, аналогичных эонам внутри плеромы в гностицизме, особенно характерен для каббалы. Уже в трактате «Сефер Йецира» («Книга творения», начало н. э.) это понятие было соединено с доктриной о космическом смысле 22 букв еврейского алфавита: 10+22 дают «32 сокровенных пути премудрости» (София), из которых Бог строил всё сущее. (см. статью Буквы рабби Амнона Саба)

Еврейская мифология придаёт каждой букве еврейского алфавита троякий смысл — в мире людей, в мире звёзд и планет, в ритме времён года. Тора как написанный текст приобретает ранг космической парадигмы. Обособление ступеней славы переходит в космологию.

Так, представлению о семи дворцах небес и мистическому маршруту души, восходящей к Богу, отвечает более материальное представление о семи небесах, каждое из которых имеет фиксированную «хозяйственную» функцию: Вилон — поднимающийся и опускающийся над солнцем занавес,

Ракиа — твердь, к которой прикреплено солнце,

Маком — «вместилище», кладовая града, дождя, снега и тумана, и др.

На седьмом небе дожидаются своего воплощения души нерождённых. Идея предсуществования человеческих душ, соединяющихся с телом в момент зачатия или после него, присутствует в иудаизме, но дополняется у мистиков чужими иудаизму представлениями о перевоплощениях душ.

ЭСХАТОЛОГИЯ

В ветхозаветный период еврейская мифология почти не проявляла интереса к индивидуальной эсхатологии. Загробная участь представлялась как полунебытие в шеоле, без радостей и острых мучений (ср. Аид у Гомера), в окончательной отлучённости от Бога (Пс. 6, 6; 87/88, 11 и др.).

В эллинистическую эпоху возникает представление, ещё долго вызывавшее споры иудейских теологов, о воскрешении мёртвых и суде над ними, в результате которого праведные будут приняты в царство Мессии, а грешные отвергнуты. Здесь, однако, речь шла не о рае или аде для отрешённой от тела души, а о преображении всего мира, блаженстве или погибели для души, воссоединившейся с телом.

Впоследствии, под влиянием христианства и ислама внимание переносится на немедленную посмертную участь души, отходящей или к престолу Бога, или в ад, хотя представление о страшном суде в конце времён остаётся. Детализация системы наказаний в аду, совершенно чуждая Библии и слабо разработанная в талмудическо-мидрашистской литературе, была в полной мере развёрнута только в конце Средневековья («Розга наставления»).

Яхве, Сатурн, Кронос, Йима, Гайомарт, Джамшид, Армилус, Антихрист, Дадджаль

Плейлист, 8 видео

Сéфер йеци́ра

«Сéфер йеци́ра» (ивр. ‏ספר יצירה‏‎ — «свиток (книга) творения») — один из основополагающих текстов каббалы, авторство которого традиционно приписывают Аврааму.

Другие названия: «Книга Авраама», «Книга созидания», «Книга творения», «Правила сотворения» (хилхóт йеци́ра)

Время создания

Согласно распространённой версии, тот ивритоязычный текст, который мы сегодня имеем, был написан около 300 года. Наиболее раннее свидетельство о существовании Сефер йецира в письменном виде относится к 120 году, предположительно оно было записано Рабби Акивой. Арье Каплан, написавший глубокий комментарий к Сефер йецира, утверждал, что первые комментарии на эту книгу были написаны в X веке, а сам текст скорее всего датируется VI веком. Перевод на латынь был сделан Гийомом Постелем в 1552 году и опубликован в Париже.

Содержание

Трактат состоит из шести глав, дошёл до нас в четырёх основных версиях: «краткой», «пространной», «каббалистической» (ГРА-версия, изданная Виленским гаоном) и версии Саадии гаона; в наиболее пространной редакции его объём 2,5 тысячи слов.

В этом кратком сочинении, представляющем собой комментарий к первой книге Бытия, содержится учение о сотворении мира, времени и души человека посредством 22-х букв еврейского алфавита и десяти скрытых «путей» (сверх-идей, божественных мыслей, неотъемлемых составляющих самой сути Бога) сфирот.

В первой главе рассказывается о сфирот, а в остальных пяти — о значении отдельных букв в процессе творения. Далее в тексте рассматриваются 22 буквы еврейского алфавита в их связи с творением. Комбинации «основных букв» содержат в себе корни всех вещей, а также противоположность между добром и злом (онег ве-нега). Буквы разделяются на три группы:

три матери (2—3 главы — ש ; א ;מ — мем, алеф, шин) — ими были созданы воздух, вода и огонь в мире; три состояния в мире — жара, холод и успокоение, а также в душе мужчины и женщины — голова, живот, тело.
семь двойных (4 глава — ב ,ג ,ד ,כ ,פ ,ר ,ת — тав, реш, пе, каф, далет, гимель , бет) — семь планет Солнечной системы, семь дней творения. Например, бет — Сатурн, гимель — Юпитер, далет — Марс, каф — Солнце, пе — Венера, реш — Меркурий, тав — Луна.
12 простых (5 глава — ה ,ו ,ז ,ח ,ט ,י ,ל ,נ ,ס ,ע ,צ ,ק, — куф, цади, эйн, самех, нун, ламед, йод, тет, хет, заин, вав, хе) — 12 созвездий зодиака, 12 месяцев. Например, хе — Овен, вав — Телец, заин — Близнецы, хет — Рак, тет — Лев, йод — Дева, ламед — Весы, нун — Скорпион, самех — Стрелец, айн — Козерог, цади — Водолей, куф — Рыбы.

Адам Ришон

Адам Ришон (ивр. ‏אדם ראשון‏‎, первый человек) — в каббале: общее, совокупное творение, созданное Творцом и являющееся прообразом человека в материальном мире. Это конструкция, состоящая из великого множества частиц — отдельных желаний, связанных между собой подобно органам и клеткам нашего тела.

Начальное состояние

В каждом отдельном желании изначально существует стремление поддерживать друг друга, поэтому в конструкции Адама все желания находятся в абсолютно полном интегральном сочетании и гармонии. Адам — это абсолютно здоровое духовное тело, подобное Творцу в его свойстве отдачи (альтруизма).

Разбиение

В процессе своего развития Адам претерпевает искажение, огрубление и разрыв связей между частями. К примеру, два желания в нём начинают противоборствовать друг с другом, разделяются, пытаются существовать одно за счёт другого. Причины этого постепенного процесса, необходимость для достижения цели творения а также его этапы описаны в каббале очень подробно. Возникновение взаимной ненависти между творениями называется грехопадением. Происходит падение с уровня стопроцентного взаимодействия до уровня стопроцентного отторжения, эгоизма. Разбиение связей между частями души в нашем мире выразилось в том, что сегодня на земном шаре существует несколько миллиардов человек, каждый из которых находится в абсолютно эгоистическом состоянии.

Всего имеется 620 основных частей, разбиение происходит таким образом, что какая-то из них становится у отдельного человека особенной. В каждом человеке существует то же количество частей, что и в любом другом, однако есть нечто, принадлежащее лично ему, то, чем человек отличается от всех прочих. Отличающая его частичка присутствует и во всех остальных людях, только у них она не является доминирующей. Разнообразие сочетаний создают индивидуальность каждого человека. Каждый человек подобен конструкции Адам в целом, однако выявляет при этом какую-то определённую особенность Адама на фоне всей конструкции.

Исправление

Система Адам Ришон во многом подобна человеческому телу, имеющему более важные и менее важные органы и клетки. Клетка, относящаяся к органу зрения, важнее миллиардов клеток пальца — настолько один орган значительнее другого. Подобным же образом проявляется и различие между людьми. С момента выхода из общей конструкции они не равны друг другу. Однако в процессе самоисправления каждый человек в состоянии восполнить себя до высоты Творца. Возвращаясь в первоначальное состояние, все люди достигают одного уровня, на котором нет важных и менее важных — все равны.

Человек в нашем мире является проекцией духовных сил на материальный мир. Всё человечество представляет собой единые мысль и намерение и должно прийти к состоянию абсолютного совершенства, где все будут слиты друг с другом в одну душу, в одно большое стремление. Постепенно все люди пробуждаются к единству, подобному тому, которое изначально было в общей душе, но теперь уже в результате самостоятельного стремления и усилий, с нашей индивидуальностью и возросшими желаниями. Этот процесс начался в 3760 году до н. э. (по другим расчётам, в 3765) с человека, в котором впервые пробудилась точка в сердце и которого поэтому тоже называют Адамом.

Адам Кадмон

Ада́м Кадмо́н (ивр. ‏אדם קדמון‏‎ — «первоначальный человек» или «проточеловек») — в еврейском учении каббалы название первого (высшего) из пяти духовных миров, созданных после Первого Сокращения (на иврите «Цимцум Алеф») ради исправления Творения; совершенное существо, чью форму образуют десять сфирот (сефирот, сефир, цифр или сфер; все вместе — Древо Жизни). Наглядно изображается как человеческое тело: «небесный человек». В лурианской каббале — посредник между Эйн Соф (бесконечным) и сфирами.

Мир «Адам Кадмон» именуется:

«Адам» — потому что его строение (сфирот йошер со светом отдачи) — это корень (зародыш) человека нашего мира;
«Кадмон» (первый, основа) — оттого, что в нём действует только лишь ограничение первого сокращения света, в отличие от более нижних миров, где уже действует второе сокращение

Творение

Учение каббалы исходит из идеи сокровенного, неизреченного Божества, которое, будучи выше всякого определения как ограничения, может быть названо только Эйн Соф, то есть ничто или Бесконечное. Чтобы дать в себе место конечному существованию, эн-соф должен сам себя ограничить.

Отсюда «тайна стягиваний» (сод цимцум), как именуются в каббале эти самоограничения или самоопределения Абсолютного, дающие в нём место мирам.

Эти самоограничения не изменяют неизреченного в нём самом, но дают ему возможность проявляться, то есть быть и для другого. Первоначальное основание или условие этого «другого», по образному представлению каббалистов, есть то пустое место (в первый момент — только точка), которое образуется внутри абсолютного от его самоограничения или «стягивания». Благодаря этой пустой, бесконечный свет энсофа получает возможность «лучеиспускания» или эманации (так как есть куда эманировать).

Свет этот не есть чувственный, а умопостигаемый, и его первоначальные лучи суть основные формы или категории бытия — это 32 «пути премудрости», именно 10 цифр или сфер (сефирот) и 22 буквы еврейского алфавита (3 основных, 7 двойных, 12 простых), из которых каждой соответствует особое имя Божие.

Как с помощью 10 цифр можно исчислить всё, что угодно, и 22 букв достаточно, чтобы написать всевозможные книги, так неизреченное Божество посредством 32 путей открывает всю свою бесконечность.

Различие между сефиротами и буквами имён Божиих в этом откровении состоит в том, что сфирот выражают сущность Божества в «другом», или объективную эманацию (прямые лучи божественного света), тогда как буквенные имена суть обусловленные этой эманацией субъективные самоопределения Божества (лучи отражённые).

Мыслимые как члены одного целого, сефироты образуют форму совершенного существа — первоначального человека (Адам Кадмон). Для большей наглядности каббалисты указывают соответствие отдельных сефирот с наружными частями человеческого тела:

Кетер — это чело,
Хохмá и Бинá — два глаза,
Хесед и Гвура (Дин) — две руки,
Тифе́рет — грудь,
Не́цах и Ход — бёдра,
Йесод и Малхут — две ноги.

Древо жизни: 10 сфирот и Даат (союз двух)

Такое представление осложняется внесением половых отношений в «дерево сефирот». Вообще каббалисты в области божественных эманаций различали само Божество, как проявляющееся, от его проявления или «обитания» в другом, которое она называли Шхина (Шекина, скиния) и представляли как женскую сторону Божества. Шекина иногда отожествляется с последней сефирой — Малхут, которой, как женскому началу, противопоставляются (как мужское) все прочие, при этом теряется аналогия с человеческим телом.