Текст книги выкладывается по частям

ЛЕНИНГРАДСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ имени А.А. ЖДАНОВА

Л.Л. ВАСИЛЬЕВ

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ 

ИССЛЕДОВАНИЯ 

МЫСЛЕННОГО ВНУШЕНИЯ

ИЗДАТЕЛЬСТВО 

ЛЕНИНГРАДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 

1962

Печатается по постановлению

Редакционно-издательского совета 

Ленинградского университета

В книге даётся обзор результатов многолетних исследований автора и его сотрудников в области так называемого мысленного (бессловесного) внушения. Автор разбирает вопросы, связанные с мысленным внушением двигательных актов, зрительных образов и ощущений, сна и пробуждения, описывает оригинальные эксперименты с применением гипногенной и других методик. В книге излагаются основы электромагнитной теории мысленного внушения и рассматривается современное состояние вопроса об энергетической природе этого явления.

Книга рассчитана на биологов физиологов, психологов, врачей, физиков, а также лиц ряда других специальностей.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие (3-12)

Глава I. Возникновение и развитие учения о мысленном внушении (13 -18)

Глава II. Электромагнитная теория мысленного внушения и её экспериментальные основы (19-33)

Глава III. Физическая аппаратура. Проверочные и ориентировочные эксперименты. План исследования (34-45)

Глава IV. Мысленное внушение двигательных актов (46-76)

Глава V. Мысленное внушение зрительных образов и ощущений (77-96)

Глава VI. Мысленное внушение сна и пробуждение (97-112)

Глава VII. Критическая оценка гипногенной методики и результатов её применения. Усовершенствованный вариант гипногенной методики (113)

Глава VIII. Опыты мысленного внушения на больших расстояниях (129)

Глава IX. Некоторые психологические особенности мысленного внушения (137)

Глава X. Современное состояние вопроса о мысленном внушении (149)

Приложения (179)

Feci quod potui faciant meliora potentes.

Я сделал, что мог; кто может, пусть сделает лучше.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В предлагаемой читателю книжке изложены экспериментальные исследования телепатических явлений, проводимые мною с некоторыми перерывами в течении 40 лет, отчасти единолично но чаще совместно с товарищами по работе. Я начал проводить эти исследования Ленинградском институте по изучению мозга и психической деятельности сперва по предложению основателя института профессора В.М.Бехтерева, а затем, после его смерти в конце 1927 г., самостоятельно, по собственному почину.

Автор вступил в Институт мозга ещё начинающим физиологом осенью 1921 г., как раз в то время, когда В.М.Бехтерев, вместе с известным дрессировщиком животных В.Л.Дуровым и своими сотрудниками, с увлечением занимался опытами мысленного внушения дрессированным собакам заранее задуманных двигательных актов. Владимир Михайлович придавал этим опытам большое значение и посвятил их описанию объемистую статью в научных трудах института (1 - В.М. Бехтерев Об опытах над “мысленным” воздействием на поведение животных. Вопросы изучения и воспитания личности. Вып. номер 2. Петроград, 1920, стр. 230-265.).

Там же были опубликованы и результаты опытов его сотрудников по тому же вопросу (2 - П. Флексор Опыты так называемого мысленного внушения животным. Там же, стр. 272; А.Г. Иванов-Смоленский Опыты мысленного воздействия на животных. Там же, стр. 266.). Мне довелось участвовать в некоторых их этих опытов (3 - Аналогичные опыты на собаках проводились тогда же в Москве, в практической лаборатории по зоопсихологии, руководимой В.Л. Дуровым, при участии одного из пионеров исследования мысленного внушения Б.Б. Кажинского (см. Б.Б.Кажинский Передача мыслей. Москва, 1923).

В те же годы Бехтерев опубликовал своих опытов мысленного внушения 18-летней девушке, отличавшейся обостренной нервной впечатлительностью (отгадывание задуманного предмета из 7-12 предметов, разложенных на столе)(4 - В.М. Бехтерев Коллективная рефлексология. Петроград, 1921, стр. 263.). Для продолжения и расширения опытов такого рода Бехтеревым весной 1922 г. была учреждена при Институте мозга специальная Комиссия по изучению мысленного внушения. В её состав вошли психологи (А.К.Борсук, Н.Д.Никитин, В.И.Рабинович), врачи-гипнологи (В.Н.Финне, Н.А.Панов), физиологи (Л.Л.Васильев, В.М.Карасик), физики (А.А.Петровский, В.А.Подерни), философ С.И.Поварнин и др.

Члены этой Комиссии своё внимание сосредоточили главным образом на изучении явлений двух категорий: мысленного внушения в опытах на человеке и психофизиологического действия магнитного поля на гипнотика. Результаты были сообщены В.М. Бехтереву, который нашёл достижения Комиссии заслуживающими внимания и включил доклады членов Комиссии в программу II Всероссийского съезда по психоневрологии, состоявшегося в январе 1924 г. в Петрограде (Санкт-Петербург - ред.). На утреннем заседании секции гипноза, внушения и психотерапии этого съезда 8 января были заслушаны следующие доклады, представленные Комиссией:

1. А.К.Борсук “Современное состояние вопроса о мысленном внушении за границей”.

2. В.А.Подерни “Исследование явлений интерцеребральной индукции и перцепции” (результаты экспериментальной работы Комиссии).

3. Л.Л.Васильев и В.Н.Финне “К вопросы о психофизиологическом действии магнитного поля” (результаты экспериментальной работы Комиссии).

Сверх программы на том же заседании были заслушаны доклады К.И.Платонова “О силе взгляда” (с демонстрацией мысленного усыпления и пробуждений пациентки Михайловой) и П.В.Каптерева “К вопросы о природе гипнотических явлений”.

В резолюции съезда особым пунктом была отмечена необходимость дальнейших исследований так называемого мысленного внушения и желательность участия русских ученых в работах незадолго перед тем (в 1921 г.) организованного за рубежом Комитета психических исследований (5 - Текст этого пункта приведен в приложении 1 в конце этой книжки.). В состав этого комитета, созданного по инициативе виднейшего французского физиолога Шарля Рише, входили местные (национальные) комитеты из 19 государств Европы и Америки. В последующие годы число национальных комитетов всё более увеличивалось (в 1935 г. их было уже 26).

Пожелание съезда вскоре осуществилось в Советский Союз прибыл генеральный секретарь Международного комитета датчанин Карл Фетт с предложением образовать в составе международного комитета еще и “русский комитет психических исследований” (6 - Иначе “парапсихических” исследований.). По представлению А.В.Луначарского, тогда наркома просвещения, такой комитет от СССР был создан. В него первоначально вошли академик В.М.Бехтерев, академик П.П.Лазарев, директор Московского дарвиновского музея А.Е. Котс и ленинградских психиатр Г.В.Рейц, известный за границей своими работами по мысленному внушению.

Всесоюзный съезд психоневрологов не только признал научное значение выполненных Комиссией работ, но и высказался за их расширение. Однако сама Комиссия к этому времени перестала существовать (она была закрыта в конце 1923 г., то есть перед самым открытием съезды).

Осуществление резолюции съезда было возложено на состоявшее при Институте мозга Общество неврологии, рефлексологии, гипнологии и биологической физики. На пленарном заседании Общества в марте 1926 г. под председательством В.М. Бехтерева были заслушаны следующие доклады:

1. А.К.Чеховский “К вопросу о непосредственной передачи мысли на расстоянии” (экспериментальный) и 

2. Л.Л.Васильев “Биофизические основания непосредственной передачи мысли” (теоретический).

Доклад профессора Васильева, выявляющий материалистический подход к явлению мысленного внушения, был опубликован в популярной форме в журнале “Вестник знания” (№7, 1926). По первому же докладу правления Общества поручило группе своих членов экспериментально проверить методику и результаты докладчика. Предпринятые контрольные опыты не дали определенных результатов. Столько же неопределенные результаты дали проверочные опыты, проведенные при участии академиков В.М.Бехтерева и В.Ф.Миткевича с испытуемой доктора К.И.Платонова Михайловой, у которой к тому времени уже развилась способность впадать в автогипноз, мешающая проведению этих опытов. Зато серию опытов с положительными и четкими результатами удалось провести в том же году на испытуемой Кузьминой в нервном отделении больницы в Память 25 октября (эти опыты приведены в IV главе).

Для более систематической разработке вопроса о мысленном внушении и связанных с ним биофизических проблем в октябре 1926 г. Общество выделило специальную Комиссию по гипнологии и биофизике. Председателем этой комиссии был В.М.Бехтерев, в состав её, кроме вышеназванных докладчиков на II съезде по психоневрологии, входили физики (профессор А.А.Петровский, профессор Б.Л.Розинг), физиологи (профессор Г.П.Зеленый, И.Ф.Томашевский), врачи-психиатры (профессор К.И.Поварнин, Г.В.Рейц, А.В.Дубровский), философы (С.И.Поварнин и И.А. Боричевский) и др. За 2 года своего существования Комиссия (она перестала существовать после кончины В.М. Бехтерева в конце декабря 1927 г.) Имела 16 научных исследований. Её членами были выполнены следующие экспериментальные и методические работы:

1. выработаны объективные методы анализа и контроля для случаев “спонтанного” проявления мысленного внушения (Боричевский);

2. проделаны сотни опытов, относящихся к явлениям так называемого “угадывания зрительных образов” (Рейнц);

3. экспериментально исследованы явления мнимого узнавания (Боричевский);

4. проведен ряд опытов по “угадыванию” с испытуемой П., давших отрицательный результат (Рейнц и Дубровский по предложению Бехтерева);

5. поставлен ряд опытов по воспитанию эффекта нервно мышечной перевозбудимости (по Шарко) в гипнозе методом сочетательных (условных) рефлексов (Васильев, Подерни и Финне);

6. выполнен ряд опытов с прокалыванием разных частей тела при одновременной записи дыхания, пульса и кровяного давления (Васильев и Дубровский по поводу демонстрации То-Рама);

7. поставлен ряд опытов по поводу влияния рук на подвижную металлическую стрелку (Васильев и Дубровский по предложению Бехтерева).

Летом 1928 г. мне удалось быть в научной командировке в Германии и Франции. В Париже я ознакомился с исследованиями Международного метапсихологического института, созданного Ш.Рише, в Берлине - с работой только что основанного тогда Института парапсихологии и установил научный контакт с видными зарубежными исследователями парапсихологических явлений - Е.Ости, А.Руийе, К.Бруком и др. Письменная связь с деятелями этих центров изучения парапсихических явлений сохранилась надолго и очень мне помогла в последующих исследованиях мысленного внушения.

В 1932 г. Институт мозга имени Бехтерева, возглавлявшийся тогда известным психиатром профессором В.П.Осиповым (7 - См. предисловие В.П.Осипова к отчету лаборатории 1934 г. (приложение 2).) (надо сказать, не допускавшим возможности существования телепатии), получил задание начать экспериментальное исследование телепатии с целью, по возможности, выяснить ее физическую природу: какой длины электромагнитные волны осуществляют “мозговое радио”, то есть передачу информации от одного мозга другому мозгу, если такая передача действительно существует? Надо заметить, что в те годы (1923-1933) широкую известность получили опыты итальянского психиатра Кацамалли, претендовавшего на открытие мозговых радиоволн сантиметровой и метровой длины. Исследования Кацамалли считались солидным подтверждением электромагнитной теории телепатических явлений.

Директор Института мозга принял это задание к исполнению. Мне было поручено научное руководство работой. Под куполом здания Института было выделено уединенное помещение для создания в нем специальной лаборатории, оборудованной нужной для проведения опытов физической и физиологической аппаратурой. Работа проводилась коллективом научных сотрудников - И.Ф.Томашевским (физиолог), А.В.Дубровским (врач-гипнолог) и Р.И.Скарятиным (инженер-физик); в одной из серий опытов участвовал ещё физиолог Г.Ю.Белицкий. Консультантами по физической части работы состояли видные авторитеты по радиотехнике: один из них (академик В.Ф.Миткевич) допустил возможность телепатического воздействия и сам ставил опыты мысленного внушения, применяя разработанную им простую методику (8 - См. приложение 3.); другой консультант (профессор В.М. Шулейкин), напротив, скептически относился к самой проблеме и подвергал суровой критике все наши опыты. Этим он принёс дела большую пользу. Стремясь удовлетворить порой придирчивые требования старого критика, рабочий коллектив лаборатории не жалел сил, чтобы всё более улучшать постановку опытов.

Исследования выполнялись в течение пяти с половиной лет (до 1938 г.). За это время накопился большой экспериментальный материал, письменно оформленный авторами в виде трёх отчётов: 1) ”Психофизиологические основы телепатического феномена” (1934), 2) “О физических основах мысленного внушения” (1936) (9 - Этот отчёт послужил И.Ф.Томашевскому кандидатской диссертацией, защищенной им в 1936 г. в Институте мозга.) и 3) “Мысленное внушение двигательных” (1937).

Главный результат этих исследований относился к выяснению физической природы фактора, передающего мысленное внушение. Результат оказался неожиданным даже для самих исполнителей. Вопреки электромагнитной теории, самое тщательное экранирование металлом внушающего “индуктора” или воспринимающего мысленное внушение “перципиента” ни в какой мере не ухудшало передачу мысленного внушения во всех тех случаях, когда оно отчетливо проявлялось без экранирования. Этот непредвиденный и на первых порах смутивший нас результат поставил под сомнение правильность электромагнитной теории телепатических явлений.

Во время Великой Отечественной войны и в последующие за ней годы наши исследования мысленного внушения, естественно, прервались. Временно затормозились они и в странах Западной Европы. Международный Комитет психических исследований распался. Организационный центр этих исследований переместился из Копенгагена в Нью-Йорк (Parapsychology Foundation INC, существует с 1951 г.). Научная связь советских ученых с зарубежными исследователями парапсихических явлений была полностью прервана. Автор этих строк, да и никто, вероятно, в Советском Союзе не знал о том, что начиная с конца тридцатых годов, было сделано за рубежом по изучению мысленного внушения, а зарубежные исследователи горели желанием узнать, делается ли что-либо в этом направлении у нас.. В 1956 г. у меня установилась письменная связь с Р. Варколлье, президентом Парижского международного метапсихологического института, от которого я получил некоторые сведения о состоянии парапсихологических исследований за границей.

В 1959 г. Госполитиздат выпустил в свет большим тиражом написанную мною брошюру “Таинственные явления человеческой психики” (М., 1959). Одна из ее глав (“Существует ли мозговое радио?”) посвящена краткому изложению истории и современного состояния телепатической проблемы, упоминание о которой уже около двадцати лет не появлялось на страницах советской печати. Опубликование этой брошюры сыграло свою роль: в газетах появились статьи о “биологической радиосвязи”, в том числе заметка радиоинженера Б.Б.Кажинского (10 - Б.Б.Кажинский Радиопередача мыслей. “Комсомольская правда”, 1959, 15 ноября; М.Гузеева. Завтрашний день психологии. “Ленинградский университет”, 1960, 16 июня; Биологическая радиосвязь (беседа с Б.Б.Кажинским). “Наука и жизнь”, 1960, № 11, стр. 46; Дискуссия: “Передача мыслей - возможна ли она?” “Знание - сила”, 1960, №12, стр. 18-23; Существует ли феномен ПСИ? (Беседа с профессором Л.Л.Васильевым.) “Смена”, 1961, 15 января; Дискуссия в журнале “Техника молодежи”, 1961, № 1, 2, 3; В.П.Татаринов. Ещё раз о передаче мыслей. “Знание - сила”, 1961, № 7, стр. 22.); в одну из своих брошюр П.И.Гуляев (11 - П.И.Гуляев Электрические процессы коры головного мозга человека. Изд. ЛГУ, 1960.) включил главу “Электромагнитное излучение мозга”, в которой сообщает читателю некоторые данные о телепатии.

В конце 1959 г. и начале 1960 г. сотрудник Парижского метапсихологического института Р.Л.Херумьян прислал мне две статьи из научно-популярных французских журналов (12 - J.Bergier. La transmission de pensée - arme de guerre. “Constellation”, 1959, 140, Decembre. G. Messadié. Du Nautilus. “Science et vie”, 1960, 509, Février.). В статьях подробно описывается сенсационный опыт мысленного внушения, проведенный летом 1959 г. на борту американской атомной подводной лодки “Наутилус” (13 - К содержанию этих статей следует относится с осторожностью, так как “авторитетные лица из Вашингтона заявляют, что они ничего не знают ни о каком подобном эксперименте” (см. приложение 7). Но известно также, что ведущая парапсихологическая лаборатория в США в 1952 г. получила денежное ассигнование от морского ведомства (Office of Naval Research) для исследований в области внечувственного восприятия. (J.B.Rhine, J.G.Pratt. Parapsychology (Frontier Science of Mind). Springfield, 1957, p. 203)).

Этот опыт показал - и в этом его главное значение, - что телепатическая информация может без задержки передаваться через толщу морской воды и замкнутую металлическую обшивку подводной лодки, то есть через такие среды, которые очень затрудняют радиосвязь. Они полностью поглощают короткие и частично длинные радиоволны, сильно их ослабляя,  тогда как еще неизвестный нам фактор, передающий мысленное внушение, легко через них проходит. Этот результат был получен американцами на четверть столетия позже вышеупомянутых наших опытов 30-х годов и полностью их подтвердил. Преимущество американского опыта перед нашими состоит только в том, что в его постановке телепатическое воздействие преодолевало большое расстояние и более значительные препятствия(огромная толщина морской воды плюс обшивка подлодки).

Такое неожиданное подтверждение зарубежными исследователями наших опытов 25-летней давности побудило меня ознакомить с ними широкие круги научных работников (первый доклад был сделан 21 апреля 1960 г. на Ленинградской конференции, посвященной Дню радио в Доме ученых) (14 -  Л.Л.Васильев. Об электромагнитных излучениях мозга. Тезисы доклада на XV научной конференции, посвященной Дню радио. Л., Издательство Всесоюзного радиотехнического общества, 1960.). Наши давние исследования ничуть не утратили своего интереса. Скорее напротив, с течением времени значение их возросло. Они выдержали самое суровое испытание - испытание временем. Мне пришлось много раз повторять свой доклад в Ленинграде и Москве, и всякий раз он встречал живой интерес у слушателей. 

Признавать ли телепатические явления достоверно установленным фактом или не признавать? Очевидно одно: их нельзя больше игнорировать, их следует изучать. Исследованием мысленного внушения занимаются теперь во всем мире. В Советском Союзе нужно быть в курсе того, что уже сделано и что делается по данному вопросу за рубежом, и, более того, надо иметь собственный опыт в этом деле.

Вот почему Ленинградский университет счел своевременным организовать в 1960 г. при Физиологическом институте биологического факультета специальную лабораторию для изучения телепатических явлений под руководством автора этих строк и напечатать эту книжку.

По содержанию она представляет собой связанные воедино и заново отредактированные отчеты исследований 20-х и 30-х годов, проведенных мною совместно с товарищами по работе - В.А.Подерни, В.Н.Финне (главы IV и V), И.Ф.Томашевским, А.В.Дубровским, Р.И.Скарятиным (главы III, V-IX) и Г.Ю.Белицким (глава IV).

По существу это  - это монографическое изложение многолетних экспериментальных исследований мысленного внушения, проведенных с применением трех основных методик исследования этого явления - моторной, сенсорной и особенно гипногенной. Первенствующее значение имеют опыты по проверке электромагнитной теории мысленного внушения с применением экранирования металлом “индуктора” (то есть внушающего) или “перципиента” (воспринимающего внушение).

В каждой главе описанию собственных опытов предшествует краткий очерк исследований других авторов, ранее применявших данную методику изучения мысленного внушения. Для того, чтобы связать прошлое с настоящим, собственные исследования 20-х и 30-х годов с современным состоянием вопроса, я счел нужным добавить к изложению X заключительную главу. Это поможет читателю правильно оценить отечественные работы 20-х и 30-х годов, увидеть, что было в них новым и оригинальным, что сохраняет новизну и поныне, что заслуживает повторения и продолжения на современном методическом и техническом уровне.

I глава этой книжки написана более четверти века тому назад. Я умышленно оставил ее без изменения, полагая, что сопоставление ее содержания с X заключительной главой даст читателю ясное представление о прогрессе в изучении мысленного внушения за последние 25 лет. Более полный исторический очерк возникновения и развития учения о мысленном внушении читатель найдет в моей научно-популярной брошюре “Внушение на расстоянии” (Госполитиздат, М., 1962.).

III глава в основной части написана участником наших исследований инженером Р.И.Скарятиным ещё в 1934 г. Сконструированная тогда радиотехническая аппаратура теперь, вероятно, могла бы быть заменена более новой и совершенной. Однако для постановки аналогичных опытов это никем ещё не было сделано.

В приложениях к книге помещены некоторые неопубликованные материалы, относящиеся к исследованиям мысленного внушения в СССР, а также извлечения из малоизвестных отечественных и зарубежных литературных источников, представляющих значительный интерес для истории вопроса.

Мне неоднократно приходилось слышать следующее заявление критиков: “дайте сперва окончательное, обязательное для всех и каждого доказательство реальности мысленного внушения, а потом уже изучайте и описывайте его свойства, его физическую природу и прочее”. Можно предвидеть, что такое ж возражение будет сделано и по поводу этой книжки. С таким возражением автор согласится не может: это не ускорить а задержит исследования вопроса.

Пусть любая серия опытов их приведенных мною, взятая в отдельности, недостаточна для установления факта мысленного внушения, но все серии в своей совокупности, особенно современные количественные опыты (см. главу X), делают существование мысленного внушения в высокой степени вероятным. Этого достаточно, чтобы, не дожидаясь признания всех и каждого, ставить дальнейшие исследования этого явления так, как будто бы его реальное существование уже было окончательно установлено.

Ведь по ходу таких исследований как раз и могут быть найдены все те условия, которые необходимы и достаточны для бесперебойного экспериментального вызывания явлений мысленного внушения. Это и будет наилучшим доказательством их реального существования. Нечто подобное этому уже не раз случалось в истории науки. Например, изучение свойств и закономерностей физиологического действия, даже практическое применение гормонов и витаминов, началось задолго до того, как эти вещества были выделены в чистом виде и искусственно синтезированы, т.е. установлены “окончательно”.

Считаю своим приятным долгом выразить здесь горячую признательность члену-корреспонденту АН СССР профессору Александру Даниловичу Александрову за поддержку автора в его исследованиях мысленного внушения и в опубликовании в печати этой книжки. Профессора П.В.Терентьева благодарю за дружескую помощь в статистической обработке цифрового материала, а Д.В.Замброжицкую и О.Л.Петровичеву за участие в работе по подготовке текста рукописи к печати. Не могу также не выразить сердечной признательности Р.Л.Херумьяну за присылку мне многочисленных зарубежных изданий по вопросам парапсихологии.

Л.Л.Васильев

Февраль 1961 г.

Глава I

Возникновение и развитие учения о мысленном внушении

Прежде чем перейти к изложению собственных исследований мысленного внушения, следует хотя бы в беглых чертах обрисовать возникновение и историю этого вопроса.

Феномен “мысленного внушения”, или “непосредственной передачи мысли” и “телепатии”, состоит в передаче от одного человека к другому разного рода впечатлений, мыслей, чувств и т.п., а также в возможности вызывания гипнотического сна, причем во всех этих случаях результат достигается бессловесно, на расстоянии, независимо от восприятия органами чувств тех или иных.

Первая попытка научно проверить реальность телепатической передачи принадлежит английскому физику Баррету. В 1876 г. им был сделан научный доклад на эту тему на заседании Британской ассоциации для распространения науки (Some Phenomena Associated with Abnormal Conditions of Mind). После этого в Лондоне в 19882 г. было основано “Общество для исследования психических явления” (Society for Psychical Research). Первая работа этого общества состояла в собирании и изучении достоверных случаев, относящихся к передаче мысли и чувства на расстоянии. Полученные результаты были опубликованы в 1886 г. Э.Гернеем, Ф.Майерсом и Ф.Подмором. (1 - E. Gurney, F.Myers, F.Podmore. Phantasms of the living. London, 1986. (Имеется русский перевод: Э.Герней, Ф.Майерс, Ф.Подмор. Призраки живых. Спб., 1893)

Эти авторы впервые предложили термин “телепатия” (что дословно означает “чувствование на расстоянии”) и ввели подразделение телепатических явлений на спонтанные (происходящие самопроизвольно) и экспериментальные (вызываемые экспериментатором). Под второй категорией они подразумевали то, что теперь называют “мысленным внушением”. Первый вид телепатии - спонтанный - охватывает различные случаи, когда человек чувствует, а иногда видит то, что происходит с другим лицом, далеко от него находящимся и переживающим моменты наибольшего нервно-психического напряжения.

Вот один из многих (688) примеров такого рода, взятый из коллекции Лондонского общества. некто Юрбюртон приехал на несколько дней к брату, не застал его дома, но нашел от него записку. “Вместо того, чтобы ложиться в постель, - пишет Юрбортон в своем сообщении, - я задремал в кресле, но ровно в 1 час ночи внезапно проснулся и вскрикнул: “Боже, он упал!” Я видел во сне, как мой брат вышел из гостинной в ярко освещенные сени, задел ногой за ступеньку верхней части лестницы и упал головой вперед на локти и руки. Обратив мало внимания на это явление, я опять на полчаса задремал и проснулся, когда зашел мой брат, говоря: “О, ты тут, а я только что чуть не сломал шею. Выходя из бальной комнаты, я ногой задел о ступеньку и головой вперед скатился с лестницы”. В парапсихологической литературе подобные случаи, более или менее надежно удостоверенные свидетельскими показаниями, описаны сотнями и тысячами. (2 - См. R.Amadou. La parapsychologie. Paris, pp. 81-88.)

Проявление спонтанной телепатии нельзя повторять по собственному желанию, а потому нельзя исключить из них возможность спонтанного совпадения. Это было ясно ещё первым исследователям телепатических явлений. Поэтому они обратились к попыткам экспериментального воспроизведения подобных явлений.

Физиолог Ш.Рише поставил первые опыты, посвященные доказательству реальности мысленного внушения посредством применения методов исчисления вероятностей (3 - Ch. Richet La suggestion mentale et le calcul des probabilités. Revue philos., #18, p. 609.). С тех пор мысленное внушение стало предметом многочисленных и разносторонних экспериментальных исследований. Им начали заниматься ученые разных специальностей - математики, физики, физиологи, психологи, невропатологи и психиатры. В настоящее время. Этому вопросу посвящена обширная литература. Реальность мысленного внушения признавалась и признается рядом крупнейших ученых (С.Аррениус, К.Фламмарион, В.Мак-Дугалл, Ш.Рише, В.М.Бехтерев, П.П.Лазарев, К.Э.Циолковский, Г.Бергер и д.р.)

В 20-е и 30-е годы нашего столетия за границей был выпущен ряд монографий по вопросу экспериментальной телепатии. Из них следует упомянуть работы Тишнера (Tischner, 1925), Васильевского (Wasilewsky, 1921), Брука (Bruck, 1925), Ости, (Osty, 1932), Варколлье (Warcollier, 1926) и книгу известного американского писателя Эптона Синклера (Sinclair, 1930). (4 - Библиографические данные об этих работах приведены в гл. V подстрочным примечанием 1). Эти монографии содержат обширный эмпирический материал по телепатической передаче образов различных предметов, штриховых рисунков, игральных карт и т.п. Авторы монографий заняты выяснением оптимальных условий и психических механизмов телепатической индукции (воздействия) и перцепции (восприятия). Проблема физиологической, а тем более физической (энергетической) природы явления до сих пор остается экспериментально мало разработанной.

70-80 лет - это обычно достаточный срок для того, чтобы та или иная идея была строго доказана или, наоборот, опровергнута. В отношении телепатии мы не видим ни того, ни другого. Современные исследования этого вопроса могут быть разделены на три группы: одни считают телепатические явления уже установленным фактом; другие (и таких большинство) экспериментально доказанной телепатию не считают, но признают ее теоретически мыслимой и даже весьма вероятной; наконец, третьи отвергают самую возможность телепатического феномена, исходя при этом из тех или иных априорных предпосылок.

“Официальная наука все еще относится к телепатии так, как будто бы эта последняя вообще не существовала”, - писал в одной из своих работ Ости (5 - E. Osty. La Telepathie experimentale. Revue métapsychique, 1925 #1, p. 5.) Упорных экспериментаторов нередко постигает полное разочарование: “в области телепатии, - признает Мерфи, - успех не исключает случайности; после двухлетнего экспериментирования результаты оказались такими же неопределенными, какими они были в начале опытов” (6 - Murphy. Цитата по E.Osty La Telepathie experimentale. Revue métapsychique, 1925 #1, p. 13.) 

Все это создает вокруг вопроса телепатии атмосферы скепсиса и пессимизма, Явление телепатии, по-видимому, существует, но экспериментально овладеть им не удается, а из-за этого не удается выяснить энергетическую природу этого феномена. “Исследователи почти что пришли к этому утверждению, - говорит Боццано, – что телепатия представляет собой такую загадку, которая становится тем менее доступной пониманию, чем более она изучается”. (7 - Bozzano, E. Considérations et hypothèses au sujet des phénomènes télépathiques. Revue Métapsychique, 1933,  #3, 145). Такое положение дела объясняется рядом причин. 

Во-первых, всё ещё немногие научные работники решаются серьезно заняться этим вопросом. Исследователь должен преодолеть в себе некоторое внутреннее сопротивление, прежде чем он согласится увидеть в телепатических явлениях предмет, достойный научного исследования.

Во-вторых, несмотря на многочисленные попытки, все еще не удалось выяснить оптимальных психофизиологических условий телепатической индукции и перцепции, знание которых сделало бы результаты телепатических опытов постоянными, а потому и вполне убедительными. Иными словами, исследователи еще не имеют в своем распоряжении достаточно надежной и точной методики мысленного внушения.

В третьих, применение лабораторных аппаратурных методик нередко мешает внушающему (телепатическому агенту, индуктору) сосредоточится на объекте внушения и обычно обескураживает испытуемого (перципиента, воспринимающего внушение), снижая тем самым способность последнего воспринимать мысленно передаваемое внушение.

Наконец, в-четвертых, до последнего времени смешивались различные по своей природе телепатические явления, которые нередко, появляясь в одном и том же эксперименте, маскируют или запутывают друг друга.

Согласно современным представлениям, необходимо различать по крайней мере два таких явления:

1. Передача мысли (transmission de pensée) - активная передача максимально напряженной мысли индуктора перципиенту, играющего в данном случае роль пассивного приемника передаваемой ему “телепатемы”. Иначе эта разновидность телепатического феномена может быть названа мысленным внушением (suggestion mentale). (8 - Термины введенные профессором Ш.Рише и доктором Ю.Охоровичем)

2. Чтение мысли (lecture de pensée) - явление при котором активная роль принадлежит уже не индуктору, а перципиенту. В этом случае реципиент телепатически воспринимает то или иное содержание  скрытой (латентной) психики индуктора, например какое-нибудь событие из его жизни или какое-либо наличное восприятие, на котором сам индуктор в данные момент не сосредотачивает своего внимания. Эта разновидность телепатического феномена нередко обозначается термином “телемнезия”. (9 - R. Warcollier La Télépathie active et passive. Revue metapsychique, 1924, #5.)

Такое различение понятий является в настоящие время общепринятым в зарубежной литературе по данному вопросу. Некоторые авторы идут ещё дальше, считая, и под термином “передача мысли” скрываются два качественно различных явления.

Первое - “передача мысли на короткое расстояние” представляет собой, по Боццано, “активное воздействие психики индуктора на подсознательную сферу перципиента” и служит объектом обычных телепатических экспериментов. Второе - “телепатия в собственном смысле слова” - не зависит или мало зависит от величины расстояния между индуктором и перципиентом, представляет собой результат воздействия сознательной или подсознательной сферы индуктора на психику  перципиенты и проявляется преимущественно спонтанно, в виде так называемых телепатических галлюцинаций. (10 - Bozzano, E. Considérations et hypothèses au sujet des phénomènes télépathiques. Revue Métapsychique, 1933,  #3, 145). 

Таким образом, по современным представлениям даже в наиболее простом телепатическом эксперименте могут проявляеться феномены различного рода и разной степени сложности. Например, в намеренно вызываемом мысленном внушении присутствуют элементы “телепатии в собственном смысле”, элементы “телемнезии” и даже так называемой “телестезии”. (11 - Термин введенный Майерсом взамен устаревшего и неточного выражения “ясновидение” (F.Myers Human personality. New impression. New York, 1909).

Это показывает, с каким сложным комплексом психических явлений может столкнуться экспериментатор при проведении, казалось бы, простых опытов мысленного внушения. Это показывает также, с какими трудностями встречается исследователь при попытках психологического анализа получаемых в опыте данных.

Сложность телепатического феномена, незнание психофизических условий, необходимых для того, чтобы экспериментально овладеть этим явлением, отсутствие достаточно точной и надежной методики - все это, в свою очередь, создает чрезвычайные препятствия в деле выяснения биофизической (энергетический) природы телепатии.

По последнему вопросу существует в настоящее время два противоположных друг другу воззрения.

По мнению упомянутого итальянского исследователя Эрнесто Боццано, в основе мысленного внушения на близком расстоянии лежит процесс распространения от мозга индуктора к мозгу перципиента своеобразных психофизических колебаний, природа которых качественная отлична от обычных форм энергии, известных физикам. (12 - Подобную гипотезу еще раньше высказал Ф.Майерс, который полагал, что мы здесь имеем дело с колебанием “метаэфирной” среды.)

Что же касается случаев спонтанной телепатии, то здесь, по мнению этого автора, мы имеем дело уже не с энергетическим воздействием, а с “сверхнормальной подсознательной способностью, присущей агенту”, т.е. с “непосредственным общением двух духовных сущностей” (communication direct entre deux mentalites). (13 - См. подстрочное примечание 7). Это высказывание конечно стоит признать идеалистическим.

Противоположные воззрения высказывают защитники электромагнитной гипотез телепатического феномена. Насколько нам известно, это научная материалистическая гипотеза была высказана Хоустоном около 70 лет тому назад. (14 - Доклад в секции электричества Франклиновского института (США) 1 марта 1892 г. E. Houston La Radiation Cerebrale. В книге: A de Rochas L'extériorisation de la sensibilité. Paris, 1899, pp. 215-225). В основу представлений этого автора легло явления электрического резонанса, незадолго перед этим открытое Герцем в 1888 г. нервно-психический процесс, сопровождаемый протеканием в деятельном мозгу индуктора биоэлектрических токов, вызывает в окружающей среде электромагнитные волны определенной длины (мозговые радиоволны), которые достигают мозга перципиента и возбуждают в нем аналогичный процесс нервно-психического характера. Короче говоря, явление передачи мысли сводится к процессу “интерцеребральной (межмозговой) электромагнитной индукции”

Дальнейшему развитию этой концепции способствовало, с одной стороны, мощное развитие радиотехники, с другой - накопление знаний о биоэлектрических токах, неразрывно связанных с процессом возбуждения мозговых клеток и нервных проводников.

Пионером этого дела в нашей стране был академик В.М.Бехтерев, который не сомневался в существовании телепатических явлений и первым из русских ученых выдвинул электромагнитную гипотезу для их объяснения.

Учение об электромагнитных радиациях головного мозга являлось для нашего исследования рабочей гипотезой и в качестве таковой потребовало более углубленного и критического ее рассмотрения.

Глава II

 Электромагнитная теория мысленного внушения и её экспериментальные основы

Изучение электрических процессов, протекающих в головном мозгу, в частности в коре больших полушарий, было начато работой Кетона, а у нас В.Я.Данилевским в середине 70-х годов прошлого столетия. В настоящее время научная литература по биотокам головного мозга огромна. Мы упомянем здесь лишь немногие результаты электрофизиологических исследований мозговой коры, непосредственно относящиеся к теме этой главы (1 - Подробнее смотрите в недавно вышедшей брошюре: П.И.Гуляев. Электрические процессы коры головного мозга человека. Издательство ЛГУ, 1960).

Начало этим исследованиям в том виде. в каком они проводятся в настоящее время, было положено в 1925 году работами В.В.Правдича-Неминского. Анализируя записи биотоков обнаженной коры собаки, он первый установил несколько типов колебаний электрического потенциала, отводимого от зрительной или моторной области коры. В 1929 году Ганс Бергер показала возможность регистрации электрической активности коры человека с кожного покрова головы через неповрежденный череп и произвел запись биотоков мозга как у здоровых людей, так и у нервных и психических больных. Такая запись была названа им электроэнцефалограммой (сокращенно ЭЭГ). ЭЭГ несколько отличается от записи биотоков с поверхности обнаженной коры - электрокортикограммы (ЭКТ), - так как, проходя через твердую оболочку мозга, череп, апоневроз, мышцы и кожу головы, биотоки коры, естественно, видоизменяются и ослабляются в среднем приблизительно в 10 раз.

Электрическая активность коры, зарегистрированная в виде ЭЭГ с поверхности черепа, по амплитуде обычно равно 10-15 мкв (микровольт). Колебания биопотенциалов коры происходит спонтанно, то есть автоматически, без обязательного участия каких-либо рефлекторных влияний с органов чувств. Эти колебания в ЭЭГ человека представлены следующими ритмами.

1. α (альфа)-ритм: частота F = 7,5÷13 гц; амплитуда А = 10÷50 мкв и Аmax = 100 мкв. На амплитуду альфа ритма влияют: возраст, голод, эмоциональное возбуждение. По частоте альфа ритм постоянен в течение длительного периода жизни (с 20 до 70 лет). Во время бодрствования альфа ритм связан с вниманием. Депрессию альфа ритма можно вызвать любым видом раздражения органов чувств. Наиболее характерна депрессия альфа ритма при открывании глаз (раздражение светом сетчатки глаза).

2. β (бета)-ритм: частота F = 15÷25 гц; амплитуда А = 25÷30 мкв. Бета-ритм лучше обнаруживается при добавлении альфа ритма внешними раздражителями, тогда амплитуда их несколько повышается. Максимальная амплитуда β-ритма обнаруживается при регистрации непосредственно в прецентральных извилинах коры.

3. θ (тета)-ритм: частота F = 4÷7 гц; амплитуда А = 10÷30 мкв. Для тета-ритма характерно, что он связан с эмоциями. Появляется в ЭЭГ у детей во время плохого настроения, у взрослых связан с состоянием агрессии. При этом амплитуда тета-ритма возрастает.

4. δ (дельта)-ритм: частота F = 0,5÷3 гц; амплитуда А составляет примерно до 1000 мкв. Дельта-ритм является признаком патологии коры, если он проявляется в бодрствующем состоянии. Появление его во время сна нормально.

5. Быстрые колебания типа спайка (пиков): частота  F = 500÷1000 гц; амплитуда А = 150÷200 мкв. Эти колебания максимально локализуются в височных долях. Некоторые авторы считают их результатом местного повышения возбудимости нервных клеток.

Какой амплитуды могут достигать наиболее высоковольтные потенциалы и от чего зависит амплитуда?

Высоковольтный разряд в коре может быть обусловлен следующими факторами: 1) общим числом возбужденных в данный момент нейронов; 2) степенью синхронизации (одновременности) по азе разрядов многих клеток, создающих данный суммарный разряд; 3) степенью деполяризации каждой клетки (поскольку клеточные потенциалы не подчиняются закону “все или ничего”). Если допустить, что последний фактор постоянен и что каждая клетка продуцирует свой максимальный потенциал, тогда высота потенциала будет пропорциональна числу синхронно возбуждающихся клеток. В этом случае большие потенциалы можно отнести за счет гиперсинхронизации.  Такое же число активных клеток, разряжающихся беспорядочно, асинхронно, может продуцировать только низковольтный потенциал. При гиперсинхронизации могут регистрироваться потенциалы, а 10-20 раз превышающие норму.

Электрическая активность мозговой коры, несомненно, как-то связана с психической деятельностью. Во всех тех случаях, когда человек теряет по какой-ли причине сознание, на ЭЭГ появляется медленный дельта-ритм высокой амплитуды. Если потеря сознания переходит в смерть, колебания потенциала постепенно ослабляются и сходят на нет. У каждого испытуемого ЭЭГ имеет некоторые индивидуальные черты, по видимому связанные с особенностями его нервно-психического склада. Однако расшифровать по ЭЭГ содержание психики, сознания, т.е. то, что именно переживает, о чем мыслит, что ощущает испытуемый в данный момент, невозможно и едва ли когда-либо станет возможным.

Для нашей темы важно сейчас важно подчеркнуть, что электрические токи колебательного характера выходят из мозга и могут быть уловлены на поверхности черепа; отсюда следует, что существование порождаемых этими токами электромагнитных волн или полей вокруг головы человека следует признать не только возможным, но и необходимым фактором. Вопрос в том могут ли электромагнитные волны мозга быть уловлены современными чувствительными радиоприемниками?

Конкретно эта задача была выдвинута академиком П.П. Лазаревым (1920), писавшим по данному поводу следующие строки: “Мы должны, таким образом, считать возможным уловить во внешнем пространстве мысль в виде электромагнитной волны, и эта задача является одной из интереснейших задач биологической физики. Конечно, a priori можно указать на огромные трудности нахождения этих волн. Потребуется ряд лет напряженной работы для того, чтобы непосредственно открыть это явления на опыте, но во всяком случае необходимость их предсказывается ионной теорией возбуждения. Передача процесса мысли в пространстве дает определенные основания для объяснения явлений гипноза и представляется, несомненно, очень интересной с теоретической и практической точки зрения” (2 - П.П. Лазарев. Текущие проблемы биологической физики. М., 1920, стр. 28-29; Его же. Физико химические основы высшей нервной деятельности. М., 1922; Его же. Русский физиологический журнал”, 1923, т. 5, выпуск 4-5 стр. 312.)

Приняв во внимание ритмику корковых биотоков (10-50 гц) и скорость распространения электромагнитных волн (300 тыс. км в 1 сек), Лазарев определил длину мозговых волн в 6-30 тыс. км. Экспериментально зарегистрировать такие длинные волны вокруг головы человека до сих пор не удалось.

Академик В.М. Бехтерев на вопрос, с каким видом энергии мы имеем дело при мысленном внушении, писал следующее: “Этот вопрос, конечно, требовал бы детального выяснения, но, имея в виду, что нервный ток сопровождается электроотрицательным колебанием или током действия и что этот ток сам по себе проявляет колебания, вследствие сопровождающейся ионизацией фазы разложения и следующей за ней фазы восстановления нервного вещества, есть основания полагать, что здесь мы имеем с проявлением электромагнитной энергии и, более всего вероятно, с лучами Герца” (3 - В.М. Бехтерев. Об опытах над “мысленным” воздействием на поведение животных. Вопросы изучения и воспитания личности, выпуск 2. Петроград, 1920, стр 230-265; Его же. В книге Коллективная рефлексология. Издательство “Колос”, 1921, стр. 122-126; Изд. III, ГИЗ, 1926, стр. 38.)

Эта цитата показывает, что, в отличии от П.П. Лазарева, В.М. Бехтерев считал, что мысленное внушение осуществляется не километровыми низкочастотным полями, а короткими высокочастотными электромагнитными волнами.

Это предположение Бехтерева согласуется с результатами опытов итальянского невролога Кацамалли (4 - F.Cazzamalli Phénomènes télépsychiques et radiations cérébrales. «Revue Métapsychique, 1925, № 4, p. 3). В его опытах 1923-1925 гг. применялась экранирующая камера, построенная по принципу клетки Фарадея. Сделанная из свинцовых листов (толщиной 1,5 мм), по мнению автора, должна была вполне защищать внутренне пространство камеры от проникновение в нее внешних электромагнитных полей. В камеру помещался испытуемый, способный впадать в гипнотический сон, и ламповый радиоприемник с круговой или линейной антенной, находившейся в 50-70 см. от головы испытуемого.

радиоприемник, настроенный на короткую длину волны (от 10 до 100 метров, а в ряде опытов от 0,7 до 10 метров), соединялся проводом с двуухим телефоном, надевавшимся на голову экспериментатора, который находился или вне камеры, или же в некоторых опытах внутри нее. Перед началом опыта производилась проверка  действия всех приборов. После этого в камеру вводился испытуемый, и проверка приборов повторялась при лежачем положении испытуемого.

Пока испытуемый оставался в бодрствующем состоянии, радиоприемник не давал никаких сигналов. Но как только испытуемый впадал в гипноз и под влиянием внушения начинал галлюцинировать, в телефон слышались разнообразные звуки, указывающие на образование внутри камеры радиоволн. Звуки походили то на обычные радиотелеграфные сигналы, то на прерывистый свист, то на звук скрипки и, по утверждению автора, отличались от звуков, зависящих от тех или иных недостатков установки. Звуки усиливались с усилением внушаемых галлюцинаций  и замирали с ослаблением их. При пробуждении испытуемого звуки тотчас же прекращались., но при возобновлении гипнотического состоянии начинались вновь.

Эти опыты, проведенные при участии опытного радиотехника на ряде испытуемых (обычно больных, страдавших теми или иными психоневрозами), убедили Кацамалли в том, что во время протекания сильных эмоционально окрашенных нервно-психических процессов, вызываемых в гипнозе, мозг человека излучает в окружающее пространство электромагнитную энергию в виде апериодических и затухающих радиоволн, длин которых 0,7-10 метров.

С методической стороны эти первые опыты Кацамалли ряд существенных возражений. Авторитетные физики Брено (5 - Директор Французской всеобщей компании беспроволочного телеграфа) и А.А.Петровский (6 - А.А. петровский Телепсихические явления и мозговые радиации. “Телефония и телеграфия без проводов”, 1926, № 34, стр. 61) сочили выводы итальянского ученого не вполне убедительными по следующим причинам. “При такой высокой степени чувствительности, на которую приходится ставить в этих опытах радиоприемник, малейшие расположения частей аппарата, приближение руки или даже внутренние изменения, происходящие в батареях, могут быть достаточными для возникновения собственной генерации радиоволн, что часто имеет место в практике радио”. Когда применяется радиоприемник того типа, с которым работал Кацамалли, “экспериментатор неизбежно имеет перед собой генератор электромагнитных волн. Эти волны, многократно отражаясь от металлических стенок и интерферируя между собой, могут в значительной мере усложнить картину явления.

Кроме того, “так как испытуемый находится в поле электромагнитных волн, излучаемых самим радиоприемником, и представляет из себя проводник, то в нем неизбежно должны возникать электрические токи колебательного характера, вследствие чего его тело будет создавать собственное электромагнитное поле, обратно действующее на приемник”. Для человеческого тела условия резонанса, при которых это явление происходит особенно заметно, возникают для волн длиною около 3 метров (7 - Н.А. Скритинский и В.В. Лермонтов Первое сообщение о влиянии человеческого тела на приемники и передатчики КВ диапазона. Берлин, 1926). При более длинных или слишком коротких волнах система удаляется от резонанса, и явления возвратного действия, которыми можно объяснить наблюдения Кацамалли. ослабляются (8 - А.А. петровский Телепсихические явления и мозговые радиации. “Телефония и телеграфия без проводов”, 1926, № 34, стр. 61)

В последующих опытах 1926-1933 гг. Кацамалли значительно усовершенствовал и уточнил свою методику, приняв во внимание ряд сделанных ему критических замечаний. Выслушивание волн в телефон было заменено гальванометрической их регистрацией (9 - F. Cazzamalli Experience, argomenti e problemi di biofisica cerebrale. Genova, 1929.). В последней своей работе (10 - F. Cazzamalli Giornale di Psichiatria e di Neurologia. Estratto Fasc. I, I Trimestre, 1933) Кацамалли применил электромагнитный осциллограф, снабженный усилительной установкой и регистрирующим аппаратом для фотографической записи эффектов на кинопленке. 

В первой серии опытов испытуемому, лежавшему на кушетке в экранированной камере, не позволялось производить каких либо движений. Когда он представлял себе с пластической ясностью себе лица и происшествия, которые его затрагивали эмоционально, или засыпал и видел волнующие его сны, или же, наконец, подвергался внушенным галлюцинациям, осциллограф во многих случаях начинал регистрировать улавливаемые приемником электромагнитные волны.

В другой серии опытов испытуемому предлагалось привести себя в состояние возможно полного полного покоя и “психической пассивности”. Это состояние внезапно прерывалось экспериментатором, предлагавшим испытуемому подумать о лицах или происшествиях, вызывающих у него возможно более интенсивную реакцию эмоционально характера. При этом после короткого скрытого периода показатель осциллографа также приходил в движение, причем записывалась осциллограмма в видео ритмического ряда затухающих колебаний определенной частоты; в других случаях колебания были апериодичными, т.е. имели переменную длину волны. 

На рис.1 представлена осциллограмма, записанная в опыте с испытуемым, которому было предложено представить картину атаки, в которой он однажды, в период Первой мировой войны, принимал участие (11 - Физическая часть этих опытов проводилась инженером Гнезутта, сотрудником Маркони, и техником Роза) (из работ Кацамалли, 1933). 

Возникновение колебаний в ответ на какой-либо раздражитель было названо автором “психорадиантным рефлексом”. Оно аналогично уже давно известному в науке “психогальваническому рефлексу” с той, однако, разницей, что здесь в ответ на аффектирующие раздражение возникают и регистрируются не биоэлектрические токи, а ряд электромагнитных колебаний, улавливаемых прибором на известном расстоянии от испытуемого.

Обнаруженные в описанных опытах мозговые радиоволны (“radioondes cerebrales”) Кацамалли и считает тем энергетическим фактором, который осуществляет телепатическую передачу мысли. Радиоволны, излучаемые мозгом индуктора, проникают в мозг перципиента и возбуждают те его центры, которые настроены на соответствующую длину волны (“мозговое радио”, интрацеребральная индукция”)

Работы Кацамалли не были абсолютной новостью; как всегда в таких случаях нашлись предшественники. Еще знаменитые английские физики первой половины прошлого века Дэви и Фарадей установили, что при разряде (ударе) электрической рыбы (Тоrpedo) отклонялась магнитная стрелка и намагничивались стальные иглы согласно тем же законам, которым подчиняются токи обыкновенного электричества. Это означало, что «животное электричество», как тогда выражались, может действовать на расстоянии.

Из попыток обнаружить электрическое поле, создаваемое человеческим организмом, следует отметить работу Хайдвейлера (12 - Цит W. Schumann. Über electrische Felder physiologischen Ursprungs, Zs. für Technische Physik, Leipzig, 1928, Nr 3, S. 315.)

Он применял в своих опытах квадрантный электрометр, соединенный с приемной пластинкой. Движения человека вблизи пластинки вызывали изменения показаний электрометра. Более отчетливые данные такого же рода установили затем немецкие физики Зауэрбрух и Шуман: (13 - F. S auerbruch u. W. Schumann. Über electrische Felder in der Umgebung lebender Wesen. Zs. für Technische Physik, 1928, Nr 3, S. 96.) сокращение или даже одно статическое напряжение мышц верхних или нижних конечностей человека сопровождались возникновением электрического низкочастотного поля, которое удавалось улавливать на расстоянии 3 м. К этим опытам мы еще вернемся в главе IV.

Такие низкочастотные поля могут генерироваться обычными биотоками работающих скелетных мышц. Как известно, ритм мышечных биотоков не превышает 40-50 гц. Но какие биоэлектрические процессы могли бы генерировать ультрачастотные мозговые волны? Электрофизиологи до сей поры не знают таких высокочастотных электрических колебаний в ЭЭГ и ЭКГ, которые могли бы непосредственно генерировать метровые и дециметровые мозговые волны Кацамалли.

Это затруднение некоторые авторы - Б. Б. Кажинский, А. В.Леонтович, Г. Ляховский -- пытались обойти построением остроумной «гистофизической» гипотезы. (14 - Б. Б. Кажинский. Передача мыслей. Известия Ассоциации натуралистов. Приложение 2. М., 1923; Б. Б. Кажинский. Биологическая радиосвязь, Киев, Изд. АН УССР, 1962; A. V. Leontovitch. Comptes rendues de l'Académie française. Paris, 1928; A. B. Леонтович. Heйpон как aппaрат переменного тока, Тезисы XV Международного конгресса физиологов, M.Л., 1935; G. Lakhovsky. L'oscillations cellulaires. Paris, 1931.)

Кажинский исходил из следующих предпосылок. В свое время Апати высказал мысль, что проводником электрического тока действия являются нейрофибриллы, а шванновская и миелиновая оболочки представляют собою изоляторы. Бете подтвердил это экспериментально. Бехтерев предположил, что окончания дендритов играют роль конденсаторов в передаче возбуждения через синапсы. Все это дало повод Кажинскому выдвинуть теоретическое представление о вибраторной схеме нейронов. 

Для схемы передатчика достаточно иметь емкость и индуктивность. Кажинский считает, что емкость создают оболочки нерва, а индуктивность представляет спираль нейрона. Из гистологии же Кажинский черпает свое представление о приемнике. По его мнению, роль антенны играют «колбочки Краузе», а роль детекторов и усилителей - ганглиозные клетки нервов сердца (которые, как он пишет, работают наподобие триодов). Так как основная частота нервных центров (по измерениям Ферворна) 12 гц, то длина волны соответственно равна 25 тыс. км. Из радиотехники известно, что открытый симметричный вибратор излучает волну в 4 раза больше длины самого вибратора. Значит вибратор в мозгу должен быть протяженностью не менее 6 тыс. км, что трудно допустить. (15 - Такое же возражение сделал и основатель кибернетики Норберт Винер (см. «Техника молодежи», 1961, № 3, стр. 30). Однако польский физики парапсихолог Стефан Манжарский приходит к иному выводу: по его данным, мозг человека может продуцировать «широкополосную радиацию» от сантиметровых волн до волн длиною в десятки и сотни километров (S. Manczarski. Zastosowanie cybernetyki i radiofizyki w parapsychologii. «Przegląd telekomunikacyjny», 1961, № 11, p. 325).)  Кажинский считает, что в нервной системе есть и замкнутые контуры. (16 - Физиолог Лоренте де Но показал, что анатомическое расположение нейронов в мозговой коре делает возможным непрерывную циркуляцию импульсов в сложных нейрональных путях, которые он назвал замкнутыми самовозбуждающимися цепочками, Непрерывно циркулируя по специфической цепочке нейронов, импульсы образуют специфический узор (pattern) активности в пространстве и во времени, который может служить основой для столь же специфических нервно-психических явлений, например различных представлений, чувств, волевых актов и проч. Вместе с тем вполне допустимо, что такие специфические узоры циркулирующих импульсов генерируют столь же специфические по своему составу комбинации электромагнитных волн, которые на расстоянии, в другом мозге могут индуцировать соответствующие «узоры» (patterns) циркулирующих по нейрональным цепочкам импульсов, а следовательно, и соответствующие им ощущения или представления. Надо к этому добавить, что современная радиотехника обладает средствами для генерации сложных по форме, специфически различных комбинаций электрических импульсов и полей, подобных специфическим «узорам нервной aктивности» в понимании электрофизиологов. (Lorente de N6. Studies on the Structure of the Cerebral Cortex. I. the Area Enterhinalis. Journ. Psychol. Neurol., v. 45, 1933, p. 381. См. также J. C. Eccles. The neurophysiological basis of mind, 1953, pp. 217-219). Основные выводы Кажинского сводятся к следующему:

1. Как открытые, так и замкнутые колебательные контуры нейронов могут быть взаимно связанными в индуктивном смысле, и действие их в таком случае сопровождается возникновением комбинированных колебаний, в результате которых излучается электромагнитная интерферированная волна.

2. Вся нервная система представляет собой одну общую схему нейронных цепей, излучающих одну общую электромагнитную волну.

3. Всякая мысль сопровождается возникновением в центральной нервной системе электромагнитных волн.

4. Электромагнитные волны одного мозга могут быть индуктивно восприняты другим мозгом и повторить в нем соответствующее нервно-психическое переживание.

С нашей точки зрения, гистологические посылки Кажинского неубедительны, так как все рассуждение строится на аналогии морфологического строения нервной системы со строением физических приемников и передатчиков. Эта аналогия может оказаться чисто внешней, да и вообще всякие умозаключения по аналогии ненадежны. Тем не менее представления Б. Б. Кажинского были сочувственно встречены крупным гистологом и физиологом А. В. Леонтовичем. Начиная с 1928 г., акад. Леонтович пытался найти в гистологическом строении нейронов условия, необходимые и достаточные для генерации ультракоротких радиоволн, соответствующих по своей длине волнам Кацамалли.

Различные структурные образования нервной ткани (перицеллюлярные волокна, нейрофибриллы, клеточные отростки и их пластинчатые окончания) Леонтович рассматривал как проводники биоэлектрического тока, обладающие самоиндукцией и емкостью. С этой точки зрения, нервная система состоит из огромного числа микроскопических по величине радиоустановок, могущих генерировать и воспринимать ультракороткие радиоволны. Так, радиоволны, генерируемые перицеллюлярами, могут, по Леонтовичу, улавливаться внутриклеточными нейрофибриллами. Таким образом, с помощью электромагнитной энергии осуществляется передача возбуждения внутри мозга, с одного нейрона на другой (интрацеребральная индукция) (17 - В отличие от интерцеребральной индукции -- передачи от одного мозга к другому мозгу, чего акад. Леонтович не касается.). Микрометрические измерения и математические расчеты привели автора к выводу, что длина генерируемых в этом случае радиоволн приблизительно соответствует длине волн Кацамалли.

Опыты Кацамалли и вычисления Леонтовича, казалось бы, составляют солидное подкрепление электромагнитной гипотезе мысленного внушения. И все же эта подкупающая своей кажущейся простотой гипотеза продолжает встречать ряд серьезных возражений.

Допустим, что мозговые радиоволны действительно существуют, что мозг индуктора излучает их во время телепатического эксперимента, что эти волны проникают в мозг перципиента. Но достаточна ли их интенсивность для того, чтобы они могли быть раздражителем нервных клеток перципиента? А ведь это совершенно необходимо: иначе действие их окажется ниже порога раздражения и, следовательно, останется без какого-либо психофизиологического эффекта.

Этот важный вопрос был впервые поднят проф. В. К. Аркадьевым. (18 - В. Аркадьев. Об электромагнитной гипотезе передачи мысленного внушения. Журнал прикладной физики, 1924, т. 1. стр. 215.) Воспользовавшись уравнениями теоретической физики, этот автор попробовал приблизительно вычислить силу тока, а затем и величину поля, которые могли бы соответствовать мозговым радиациям. Результаты вычислений оказались мало утешительными: сила тока порядка 10 (в минус восемнадцатой степени) ампер, а энергия, переносимая электромагнитным излучением мозга, - порядка 6,54 × 10 (в минус двадцать четвертой степени) эрг, т. е. значительно меньше минимальной световой энергин, воспринимаемой самым чувствительным рецептором - глазом ( 2 × 10 (в минус десятой степени) эрг).

Невероятно, чтобы мозговые клетки были бы чувствительнее к действию радиоволн, чем органы чувств к действию адекватных для них раздражителей - глаз к свету, ухо к звуку и т. п.

Мы видим, заключает изложение Аркадьев, что величина поля или сила тока, которые могли бы иметь место при электромагнитных влияниях из мозга индуктора, слишком ничтожны для того, чтобы вызывать какой-либо физиологический эффект в мозгу перципиента. «Значительно большее действие на нервные центры человека,- замечает автор,-- должно было бы оказывать электромагнитное поле тех электрических установок, среди которых живет и работает современный человек. На вопрос этот, поднимавшийся более четверти века тому назад, до настоящего времени приходится отвечать отрицательно: мы не замечаем ни полезного, ни вредного и никакого другого действия на человеческий организм тех электрических и магнитных полей, которые создает всякая электрическая проводка или установка» (19 - Там же, стр. 219-220. - Следует, впрочем, заметить, что за последнее время были сделаны наблюдения, показывающие, что мощные коротковолновые установки не оставляют без влияния нервно-психическую сферу обслуживающего их персонала, вызывая ряд патологических симптомов (головную боль, чувство сжатия в области лба, бессонницу, слабость с дрожанием рук и ног). Новые данные по этому вопросу можно найти в сборнике экспериментальных работ под редакцией проф. А. В. Триумфова «О биологическом действии сверхвысокочастотного электромагнитного поля» (Л., 1957)).

Ко всему этому необходимо добавить еще и следующие соображения. Радиоволны, описанные Кацамалли, вряд ли могут оказывать возбуждающее действие на мозг перципиента не только потому, что они слишком слабы, но еще и потому, что они обладают огромной частотой ритма. Согласно закону раздражения, установленному для переменных токов (так называемый закон корней квадратных Нернста), высокочастотные токи и генерируемые ими высокочастотные электромагнитные поля, обладают тем меньшим раздражающим действием, чем выше частота их периодов:

где r - пороговая сила раздражения; а - амплитуда и n - частота переменного тока. Отсюда замечательный факт физиологической инактивности высокочастотных токов, открытый югославским физиком Тесла. Отсюда же объяснение и тех наблюдений над физиологическим действием высокочастотных электромагнитных полей на функциональное состояние нерва, мозга, всего организма, которые были сделаны в ряде лабораторий. Высокочастотные (метровые) радиоволны достаточной мощности способны убить нервно-мышечный аппарат и весь организм, не вызвав при этом ни малейших признаков нервного возбуждения, экзальтации. Отмирание препарата и гибель организма объясняются их перегреванием, развивающимся вследствие возникновения в них токов Фуко. 

Низкочастотные поля (с длиною волн порядка нескольких тысяч километров), напротив, оказывают сильно раздражающее действие на изолированные нервы и вызывают повышение возбудимости нервов и нервных центров, находящихся в условиях их естественного залегания в организме (20 - В. Я. Данилевский. Исследования над физиологическим действием электричества на расстоянии, т. I. Харьков, 1900; т. 2. Харьков, 1901; Ф. П. Петро в. Действие электромагнитного поля на изолированные органы. Сб. «Физико-химические основы нервной деятельности». Труды Института мозга Л., 1935, стр. 97.).

Особенно важно отметить, что низкочастотные электромагнитные поля могут, по-видимому, воздействовать на кору больших полушарий человека, а тем самым и на высшую нервную деятельность. В этом отношении заслуживает большого внимания работа Ф. П. Петрова, выполненная в Институте физиологии им. И. П. Павлова Академии наук СССР (21 - Ф. П. Петров. Действие электромагнитного поля низкой частоты на высшую нервную деятельность. Труды ин-та физиол. им. И. П. Павлова АН СССР, т. 1. Л., 1952, стр. 369.).

У двух здоровых испытуемых автору удалось выработать условный двигательный оборонительный рефлекс на неощущаемое («субсенсорное») действие электромагнитного поля низкой частоты (200 гц). Подкреплением служило раздражение пальцев руки испытуемого электрическим током. Напряжение на вибраторе, помещенном над головой испытуемого, достигало 30 000 в. Для выработки условного рефлекса незаметно для испытуемого включалось электромагнитное поле, а затем к действию поля присоединялось электрокожное безусловное раздражение. Интервалы между отдельными пробами длились от 0,5 до 3 мин. 

У испытуемой Г. (40 лет) первый условный ответ на электромагнитное поле был получен на 150-й пробе (с таким же трудом вырабатывались у этой испытуемой условные рефлексы и на ощущаемые сигналы - на свет и звонок). У другой испытуемой (25 лет) первый условный рефлекс появился на 67-й пробе. В дальнейшем у обоих испытуемых условный рефлекс укрепился, но большой прочностью не обладал.

Затем была сделана попытка выработать на электромагнитное поле условное торможение. У испытуемой Г. сперва был выработан и закреплен условный оборонительный рефлекс на красный свет. В дальнейшем красный свет время от времени подкреплялся электрокожным раздражителем, а комбинация электромагнитное поле плюс красный свет - не подкреплялась. В результате очень медленно (только на 36-м опыте) выработалось условное торможение, но и оно не было устойчивым. 

Медленность образования и неустойчивость в данном случае положительного и отрицательного условных рефлексов Ф. П. Петров объясняет тем, что электромагнитное поле низкой частоты не является адекватным раздражителем для имеющихся в организме человека рецепторов. При этом он ссылается на указание акад. К. М. Быкова о том, что при неадекватности даже ощущаемого раздражителя условный рефлекс или совсем не образуется, или появляется через большое количество сочетаний и бывает непрочным и слабым. 

Недавно на кафедре физиологии высшей нервной деятельности Московского университета в опытах на рыбах (карасях) было оказано, что оборонительные и пищедобывательные условные рефлексы могут быть выработаны и на неощущаемое действие магнитного поля, Порог восприятия магнитного поля оказался равным 10-30 эрстед. У большинства птиц, в частности у голубей, выработать условный рефлекс на магнитное поле не удалось. У других птиц, например у снегирей, магнитное поле вызывало, как и у рыб, резкое увеличение (в 2-4 раза) двигательной активности (22 - Ю. А. Холодов. К физиологическому анализу действия магнитного поля на животных. Автореф. канд. дисс., МГУ, 1958.).

«У животных, -- замечает Ю. А. Холодов, - вероятно, нет специальных рецепторов для восприятия магнитного поля, но наиболее чувствительным к нему, как и к другим проникающим фактором (электромагнитное поле УВЧ, рентген и др.), является промежуточный мозг». Это положение подкрепляется собственными наблюдениями автора: после повреждения промежуточного мозга (при сохранении других частей центральной нервной системы) условные рефлексы, образованные у рыб на магнитное поле, нарушались; непосредственным действием магнитного поля на промежуточный мозг удавалось вызвать сеченовское торможение спинномозговых рефлексов у лягушек и т. п. Важно еще и следующее заключение Ю. А. Холодова: опыты с продолжительным действием постоянного магнитного поля показали, что животными воспринимается не только изменение в его интенсивности, но и постоянная его напряженность. 

Имеются экспериментальные данные (пока еще неопубликованные) о том, что условный рефлекс может быть выработан и на неощутимое действие электромагнитных волн ультравысокой частоты, Быть может, подобно магнитному полю, этот физический агент также способен воздействовать на мозг непосредственно, т. е. без посредства каких-либо органов чувств. В настоящее время экспериментально установлено, что временная связь между корковыми нейронами может быть образована без посредства рецепторов, путем непосредственных повторных раздражений (например, электрическим током) сенсорного и в то же время моторного участков мозговой коры. (23 - М. Ю. Ульянов. Об установлении временной связи при прямом электрическом раздражении коры мозга животного в условиях острого опыта. Уч. зап, Горьковского гос. мед. ин-та, вып. IX, 1959.) Ничего противоречащего рефлекторной теории и учению И. П. Павлова об условных рефлексах здесь нет. Вместе с тем приведенные факты подкрепляют концепцию «мозгового радио».

Еще более эта концепция подкрепляется опытами канадского ученого Пенфильда. (24 - У. Пенфильд. Психические явления, вызываемые раздражением коры. Журнал ВНД., т. VI, вып. 4, 1956; У. Пенфильд и Г. Джеспер. Эпилепсия и функциональная анатомия головного мозга человека, ИЛ, 1958.) Он показал, что электрическим раздражением определенных участков коры больших полушарий удается не только образовывать условные рефлексы, но и вызывать те или иные психические переживания. Свои исследования Пенфильд проводил на больных с очаговой эпилепсией. Раздражающим аппаратом служил генератор прямоугольных электрических импульсов с частотой от 60 до 300 герц. Раздражение производилось посредством микроэлектродов, приложенных вблизи больного очага в еще неповрежденном болезнью районе височной доли коры. При этом больной заявлял, что он как бы вновь переживает один из эпизодов своей прошлой жизни. При перемещении раздражающих электродов всего на 1 мм этот эпизод сменялся другим. Больной сообщал экспериментатору о своих психических переживаниях, отдавая себе при этом отчет в том, что он находится в то же время на операционном столе. 

Таким образом, психические переживания, которые однажды уже были вызваны в жизни испытуемого обычным рефлекторным путем, могут быть вызваны вторично без участия каких либо рецепторов и рефлекторных дуг - непосредственным электрическим раздражением строго определенных нейронов мозговой коры. Остается предположить, что при «непосредственной передаче мысли» те же нейроны избирательно раздражаются уже не локально пропускаемым током, а электромагнитными волнами определенной длины, продуцируемыми чужим мозгом. 

Не меньшее значение защитники электромагнитной гипотезы мысленного внушения придают опытам с помещением внушающего «индуктора» или «перципиента» в экранирующую металлическую камеру. Следовало заранее ожидать, что экранирование металлом будет прекращать или, по крайней мере, заметно ослаблять проявления мысленного внушения, если оно действительно передается электромагнитными волнами. Насколько нам известно, первые немногочисленные опыты такого рода были поставлены Б. Б. Кажинским совместно с В. Л. Дуровым на дрессированных собаках в середине 20-х годов. (25 - Первое сообщение об этих опытах появилось в статье А. Л. Чижова «Передача мысли на расстоянии (мозг- аппарат радио)» в журнале «Эхо» (№ 20, 1925)) В 61% опытов с экранированием индуктора мысленное воздействие на поведение животных прекращалось, но в 39% тех же опытов продолжало осуществляться - результат довольно неопределенный. 

Другая серия опытов была поставлена врачем-гипнологом Т. В. Гурштейном совместно с Б. Б. Қажинским в 1926 г. Для опытов служила камера с двойными стенками, полом и потолком, сделанными из листов латуни и кровельного железа. Она была поставлена на изоляторах и могла заземляться с помощью коммутатора (по представлению экспериментаторов, замыкание коммутатора, т. е. заземление стенок камеры, усиливало ее изоляционные свойства). Перципиент помещался в камере; д-р Гурштейн, находясь вне камеры в той же комнате, брал в руки какой-нибудь предмет и спрашивал перципиента: «Что я держу в руке?» или «Что я обоняю?», «Что вы чувствуете?» и т. п. (при этом внушающий вдыхал запах одеколона или колол себя в руку). Было поставлено всего 14 таких опытов, из которых трудно сделать какой-либо вывод о значении экранирования: перципиент иногда давал правильный ответ как при заземленной, так и при незаземленной камере. Например, д-р Гурштейн держит перед своими глазами красный крест и спра шивает: «Что вы видите?» Ответ при заземленной камере: «Крест». В том же опыте на вопрос: «Какой цвет вы видите?» ответ при незаземленной камере: «Темно-красный». 

Еще одна серия из 10 опытов с применением экранирования была выполнена Т. В. Гурштейном совместно с Л. А. Водолазским в 1936 г., т. е. уже тогда, когда мы заканчивали свои исследования в ленинградском Институте мозга. В 1937 г. д-р Гурштейн доложил результаты своих опытов на заседании Московского общества психиатров и невропатологов. (26 - Доклад назывался «К вопросу об электромагнитной радиации человека». В печати он не был опубликован; здесь цитируется по сохранившемуся машинописному экземпляру.) Эта серия опытов была поставлена тщательнее предыдущих и заслуживает большего внимания. Мы вернемся к ней в главе IV, посвященной мысленному внушению двигательных актов. 

В той же главе мы обсудим и еще одну попытку экспериментально показать, что экранирование металлом задерживает передачу мысленного внушения. Эта попытка была сделана одним из сотрудников акад. Лазарева С. Я. Турлыгиным. Свои результаты он изложил в 1939 г. на заседании биофизической секции Московского общества испытателей природы в докладе «Об излучении нервной системы человека». Сейчас нам важно отметить лишь одно из заключений докладчика, а именно следующее. Бессловесное внушение осуществляется электромагнитными волнами, одна из длин которых, измеренная с помощью дифракционной решетки из параллельных проволок, оказалась равной около 2 мм (точнее от 1,88 до 2,1 мм) (27 - Краткое содержание этого доклада приведено в статье Б. В. Краюхина «Возможна ли электроиндукция в тканях живого организма?» (Збірник пам'яті А. В. Леонтовича. Қиів, 1948, стор. 88.) Подробнее см. С. Я. Турлыгин. Излучение микроволн (λ≈2 мм) организмом человека. Бюлл. эксперим. биол. и мед., 1942, т. 14, вып. 4, № 10, стр. 63.)

Таким образом, электромагнитная гипотеза мысленного внушения обогатилась еще одним вариантом: в осуществлении внушения на расстоянии принимают участие электромагнитные волны миллиметровой длины, и якобы именно им принадлежит главная роль в этом процессе. (28 - Некоторые новые соображения по вопросу об электромагнитных полях мозга см. в статье Р. М. Грановской под тем же заглавием (Труды Ленинградского общества естествоиспытателей, 1961, т. LXXII, вып. 1, стр. 111).)

Все изложенное в этой главе показывает, что электромагнитная гипотеза мысленного внушения не только не может считаться фактически обоснованной, но встречает ряд затруднений и разноречий, далеко не устраненных. Тем не менее приступая к своим исследованиям, мы руководствовались этой гипотезой. В то время мы еще не сомневались в ее истинности. 

ГЛАВА III

ФИЗИЧЕСКАЯ АППАРАТУРА. ПРОВЕРОЧНЫЕ

И ОРИЕНТИРОВОЧНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ.

ПЛАН ИССЛЕДОВАНИЯ

Итак, центральную задачу исследования мы видели в том, чтобы приблизиться, насколько это возможно, к выяснению физической природы той энергии, которая осуществляет феномен мысленного внушения. Как уже отмечено, в качестве рабочей гипотезы мы приняли электромагнитную теорию этого явления. Поэтому нам казалось небезынтересным поставить серию проверочных опытов по установлению факта мозговых радиаций. 

В первую очередь мы решили повторить опыты Кацамалли, результаты которых, насколько известно, еще не были в достаточной мере подтверждены другими исследователями. (1 - По сведениям, полученным в 1960 г. из Парижского метапсихологического института, опыты Кацамалли так и остались неподтвержденными.) Для этого, следуя указаниям, почерпнутым из его работ, мы сконструировали соответствующую аппаратуру, к описанию которой и перейдем. 

Как уже было указано, для устранения внешних воздействий (паразитных электромагнитных полей) Кацамалли свои опыты производил в камере, стенки которой были покрыты свинцовыми листами, толщиной в 1,5 мм. Ввиду того, что при ожидаемых нами длинах электромагнитных волн (1-10 м) материал экрана не играет существенной роли, мы решили употребить в качестве экранирующего материала листовое железо. Построенная нами камера (в дальнейшем мы будет называть ее камерой Фарадея, или камерой № 1) представляла собой деревянный каркас, обшитый листами кровельного железа, толщиной около 1 мм. Швы между листами были оклеены свинцовой фольгой. Камера имела следующие размеры: длина 2,2 м, ширина 1,4 м, высота 2,0 м; общий вид ее представлен на прилагаемой фотографии (рис. 2).

Внутри камеры помещалась койка для испытуемого, столик для аппаратуры и стул для экспериментатора. Вход в камеру осуществлялся через дверь, которая также была обита железом и закрывалась плотно, без щелей. Согласно описаниям Кацамалли, им употреблялся приемник, построенный по однотактной трехточечной схеме. Приемник имел диапазон настройки, начиная с длины волны от 70 см до 5 м. Приемник был четырехламповым. Первая лампа являлась детекторно-регенеративной, вторая и третья -- усилителями низкой частоты с трансформаторной связью и четвертая… вторым детектором, выпрямлявшим ток звуковой частоты и работавшим на шлейфный осциллограф.

Ставя себе целью проверить опыты Кацамалли, мы все же решили несколько отступить от точного копирования его аппаратуры. Причины тому были следущие: Во-первых, отсутствие у нас осциллографа и неуверенность в положительном результате опытов заставили нас отказаться (по крайней мере на первое время) от постройки регистрирующего устройства и вынудили регистрировать эффект (если он получится) субъективным путем, на слух. Во-вторых, однотактную схему Гартлея мы заменили двухтактной с индуктивной связью сеток и анодов. Это отступление было вызвано тем обстоятельством, что нам не удалось заставить имевшиеся в нашем распоряжении лампы работать в детекторно-регенеративном режиме на очень коротких волнах.

По этой же причине, минимальная по длине волна нашего приемного устройства была равна 2,78 м. На волнах более коротких мы не смогли получить устойчивой работы ни с одной из перепробованных нами схем. Однотактные схемы не давали нам устойчивой работы даже на более длинных волнах. В силу этих обстоятельств мы и решили остановиться на пуш-пулльной схеме с индуктивной обратной связью. Общая схема нашего приемного устройства представлена на рис. 3. Как видно, приемник, кроме двух приемных ламп, имел еще две ступени усиления низкой частоты на трансформаторах. Усилительными лампами служили лампы типа УБ-110. Колебательный контур был индуктивно связан с апериодической антенной, натянутой вдоль камеры над койкой, на высоте 70 см.Прием велся на головной телефон. Для проверки работы приемника и экранирующих свойств построенной нами камеры нами был собран пуш-пулльный генератор, работавший на лампах типа УТ-1 или им подобных. Питание генератора могло производиться или непосредственно переменным током городской сети, или же от аккумуляторов. Схема генератора представлена на рис. 4. Никакой излучающей системы генератор не имел. Промер длины волн приемника и передатчика производился, как обычно в ультракоротковолновой технике, при помощи системы Лехера. Опыты показали, что работу генератора можно было свободно принимать во всяком месте лаборатории, причем ни приемник, ни передатчик никаких антенн не имели.

Перед постановкой опытов Кацамалли нами была произведена проверка экранирующих свойств камеры Фарадея. Для этой цели экспериментатор помещался с приемником в камере и при открытой двери настраивался на волну генератора. Затем дверь камеры постепенно закрывалась. Наблюдатель же в это время следил за силой приема. Опыты показали, что при плотно закрытой двери невозможно было обнаружить никаких признаков приема. Между тем, если дверь не была закрыта достаточно плотно, если оставалась хотя бы небольшая (0,5-1 мм) щель, то прием сразу появлялся и был довольно громким.

В этих опытах генератор находился в той же комнате, где стояла и камера, на расстоянии 1- 2 м от последней. Такая проверка, произведенная на нескольких длинах волн (от 2,8 до 15 м), убедила нас в том, что при плотно закрытой двери внешних полей в камере не наблюдается. Как уже было указано, Кацамалли свои опыты производил сначала с испытуемыми, находившимися в гипнотическом состоянии, которым внушалось сильное эмоциональное переживание, Впоследствии он обнаруживал электромагнитное поле и в том случае, когда испытуемый не находился в гипнозе, но мысленно переживал какой-либо сильно волнующий момент своей жизни.

Нами была поставлена серия подобных же экспериментов. В одних из них испытуемый помещался на койке в камере Фарадея вместе с экспериментатором и гипнотизером и погружался в гипноз тем или иным способом. Затем ему словесно внушалась какая-либо эмоция приятного или неприятного свойства, на которую следовала с его стороны подчас довольно бурная мимико-соматическая и словесная реакция. 

Во все время опыта экспериментатор (Р. И. Скарятин) слушал в телефон, медленно проходя весь диапазон приемника. В других опытах в камере Фарадея находились два лица испытуемый и экспериментатор. Первый из них располагался на койке под антенной и старался представить себе и как бы вновь пережить наиболее волнующие и значительные события из своего прошлого, Экспериментатор при этом вел наблюдения, подобные указанным выше. 

Все эти опыты дали отрицательный результат: ни в одном опыте нами не было обнаружено никаких необычных звуков или шумов в телефонах приемника, Были слышны лишь слабые шорохи, присущие всякому регенеративному приемнику и происходящие вследствие неполного постоянства электрических процессов в приемном устройстве. 

В чем же причины неудач наших опытов? Объяснение следует искать, по-видимому, не в отступлениях от точной копии аппаратуры Кацамалли. Замена свинца железом в качестве экранирующего материала не может повлиять на излучение (если оно существует) электромагнитных волн мозгом испытуемого, так как из радиотехнической практики известно, что влияние материала экрана в лучшем случае сказывается на длине волны излучаемых колебаний и декременте колебательного контура. Однако это влияние можно отчетливо наблюдать лишь тогда, когда экран находится очень близко от катушки или конденсатора, составляющих колебательный контур. Далее, применение двухтактной схемы вместо однотактной также не могло сказаться на чувствительности приемника, так как известно, что эти схемы обладают равной чувствительностью. 

Несколько более длинные волны, по сравнению с волнами, на которых работал Кацамалли, также вряд ли могли сказаться на результатах, так как Кацамалли получал прием не только на волнах около 1 м, как это он сообщает в своей второй работе (1929 г.), но и на более длинных, до 10 м (см. его первую работу в 1925 г.). 

Здесь уместно будет отметить, что приведенные Кацамалли в работе 1929 г. фотографии приемного устройства позволяют сомневаться в том, что он вел свои наблюдения на волнах в 1 м. А именно: размеры витков, составляющих самоиндукцию колебательного контура его приемника, никак не могут обеспечить ту величину самоиндукции, которая необходима для настройки на волну в 1 м, даже принимая во внимание лишь одну междуэлектродную емкость первой лампы. Кроме того, нам не известно описание приемника на столь короткую волну, работающего по принципу обратной связи.

Таким образом, если Кацамалли прав, 10 отрицательный результат наших опытов следует искать в неудачном подборе испытуемых.

Отрицательный результат по проверке опытов Кацамалли побудил нас предпринять поиски к нахождению других физических индикаторов на радиации, продуцируемые организмом.

Так, нами было экспериментально проверено утверждение одного инженера-электротехника о том, что ему якобы удавалось регистрировать электромагнитные излучения мозга с миллиметровой длиной волны. (2 - Как уже указывалось в предыдущей главе, к такому же результату пришел и С. Я. Турлыгин.) Для проверки этого утверждения этим инженером были сконструированы в нашей лаборатории специальные установки. Описание этих установок и проведенных с ними опытов здесь не приводится, так как результаты были получены отрицательные.

Следует, однако, сказать, что особого значения всем этим предварительным опытам мы не придавали. Если бы они даже и дали вполне определенный положительный результат, если бы факт существования мозговых волн Кацамалли оказался этими опытами бесспорно установленным, то и тогда бы еще оставался открытым вопрос: принадлежит ли именно им, волнам Кацамалли, а не каким-либо другим областям обширного электромагнитного спектра, роль того фактора, который осуществляет телепатическую передачу? Вся суть дела и состояла в том, чтобы дать обоснованный опытами ответ именно на этот кардинальный вопрос. Для этого нужно было поставить какой-то решающий опыт, своего рода «experimentum crucis». Идея такого опыта, вполне одобренная нашими консультантами-физиками акад. В. Ф. Миткевичем и проф. А. А. Петровским, явилась нам в следующем виде:

1. Избрать наиболее подходящую для данного случая методику мысленного внушения -- методику, которая давала бы нам по возможности постоянные экспериментальные данные, доступные статистической обработке.

2. Следуя избранной методике, провести достаточно большое число экспериментов на пригодных для телепатических опытов испытуемых и статистически доказать наличие в полученных результатах мысленного внушения.

3. Повторить те же опыты с применением той же оправдавшей себя методики мысленного внушения и на тех же испытуемых, но при условии помещения испытуемых (или индуктора) в камеру, экранирующую от влияния электромагнитных полей и прежде всего от предполагаемых мозговых радиоволн Кацамалли.

Если бы опыты с экранированием привели к полному или хотя бы частичному, но статистически достоверному снижению телепатического эффекта, получаемого в опытах без экранирования, то можно было бы с уверенностью сказать, что телепатическая передача осуществляется посредством электромагнитных радиаций из мозга индуктора.

Если бы, наоборот, оказалось, что экранирование не снижает процента удачных опытов мысленного внушения, то можно было бы утверждать обратное положение: электромагнитные волны, задерживаемые стенками экранирующей камеры (в том числе и мозговые лучи Кацамалли), не играют роли в процессе телепатической передачи. В таком случае, меняя материал стенок камеры (заменив железо свинцом и т. п.), мы могли бы в дальнейшем разрешить тот же вопрос и для других участков электромагнитного спектра.

Таков был наш замысел. В доступной нам литературе мы могли тогда отметить одну лишь попытку, аналогичную нашей. Мы имеем в виду опыты, проводившиеся в 1923 г. инженером

Б. Б. Кажинским совместно с В. Л. Дуровым, (3 - См. подстрочные примечания: 25 к гл. II и 22 к гл. IV.) но эти опыты нам представлялись методически неудовлетворительными, о чем будет сказано в следующей главе. Не вполне доверяя экранирующим свойствам уже имевшейся в нашем распоряжении камеры Фарадея, мы решили построить новую камеру - «камеру полного экранирования» (камера № 2), руководствуясь при этом указаниями акад. B. Ф. Миткевича. Эта камера представляла собой прямоугольный параллелепипед, имевший высоту 1,7 м, ширину -- 0,62 м и длину 0,90 м и состоявший из двух половин: верхней и нижней. Каждая из половин состояла из деревянного каркаса, обшитого железными листами, толщиной около 1 мм; все швы и стыки листов тщательно пропаяны; верхняя половина (колпак) подвешена на стальном троссе, перекинутым через блок, ввинченный в потолок. Вес верхней половины уравновешивался гирей в 16 кг. Таким образом, можно было легко поднимать этот железный колпак или опускать его на нижнюю половину камеры. По верхнему краю этой последней был устроен желоб, куда наливалась ртуть. В эту ртуть входил при опускании нижний край верхней половины камеры, который в целях лучшего контакта был сделан латунным и амальгамирован. Подобным устройством обеспечивалось отсутствие щелей между обоими полови нами и тем самым полное экранирование пространства внутри камеры от внешних электромагнитных полей. Внутри камеры помещался стул для экспериментатора и небольшая полочка-столик. Камера освещалась небольшой, автомобильного типа, лампочкой, накаливавшейся от стоявшего тут же аккумулятора. 

Для связи находившегося в камере индуктора с «внешним миром» снаружи камеры было устроено контактное приспособление. Контакт замыкался тогда, когда индуктор надавливал в соответствующем месте на железную обшивку камеры. Этим контактом замыкалась цепь электромагнитного отметчика, служившего сигналом. Кроме того, при постановке последних наших опытов снаружи камеры был установлен электромагнитный клопфер. При помощи этого клопфера можно было давать знать индуктору о наступившей у перципиента реакции (гипнотического состояния или бодрствования).

Таким образом, камера представляла собой совершенно герметическую железную оболочку, нигде не имевшую щелей и в которую не было введено ни одного провода.

Для проверки герметичности камеры в ее стенку в нижней половине был впаян металлический патрубок с краном. Через этот патрубок в камеру накачивался воздух, и по присоединенному манометру можно было следить за давлением внутри камеры. Опыты показали, что давление в камере оставалось постоянным в течение двух часов. 

Проверка «электрической герметичности» производилась нами следующим путем. Внутри камеры был помещен, вместе со своими батареями, описанный выше ультракоротковолновый генератор. Наблюдатель, перемещаясь с приемником вокруг камеры, пытался обнаружить проникновение электромагнитной энергии из камеры наружу. Затем опыт был изменен в том смысле, что наблюдатель помещался с приемником внутри камеры и пытался принять сигналы от генератора, находившегося вне ее. На рис. 5 представлен внешний вид камеры полного экранирования. Верхняя половина камеры поднята, виден генератор, помещенный внутри камеры. Слева на столике стоит приемник. На передней стенке нижней половины камеры видно сигнализационное контактное приспособление. 

Контрольные эксперименты, произведенные на тех же длинах волн, что и в случае камеры Фарадея, показали, что никаких признаков приема обнаружить не удалось в том случае, если нижний край верхней половины во всех точках погружен в ртуть. Прием появлялся тотчас же, как только где-либо образовывалась хотя бы узкая щель, Круглое отверстие, специально сделанное для этих проверочных опытов в стенке камеры, не выпускало электромагнитной энергии наружу в том случае, если его площадь была не больше 1,5-2,0 см2. Прием, хотя и слабый, появился, лишь когда через это отверстие внутрь камеры вводился отрезок провода.

Ряд опытов, подобных описанным выше, убедил нас в том, что построенная нами камера полного экранирования действительно изолирует в электрическом смысле помещающегося в ней экспериментатора от внешних полей, а также не пропустит электромагнитной энергии, излучаемой его мозгом во время опыта, во внешнее пространство. Для еще большей уверенности нами был произведен проверочный расчет экранирующих свойств наших камер. 

Из теории электричества известно, что электромагнитное поле проникает в глубь проводящей среды на расстояние, приблизительно равное одной длине волны, причем эта длина должна быть рассчитана для данной проводящей среды. Как известно, длина волны (%) связана со скоростью ее распространения v следующим образом:

где Т -- период колебания в сек. В свою очередь скорость распространения зависит от физических постоянных данной среды, причем эта зависимость дается уравнением (в случае плоской волны)

В этом уравнении ү - удельная электропроводность среды, μ - ее магнитная проницаемость, Т - как и прежде, период колебания. Подставляя выражение для скорости распространения в уравнение (1), получаем

где S- удельное сопротивление среды в единицах CGSμ системы, а f-- частота колебаний.

Такова будет длина волны в проводнике и такова же, можно считать, будет глубина проникновения электромагнитного поля в глубь его. Подсчитывая по формуле (3) глубину проникновения тока в железо (принимая ү ≈ 10 (в минус четвертой степени) и μ ≈ 10 (в третьей степени)), получим, что для частоты колебаний f = 3•10 (в девятой степени) гц (длина волны в воздухе равняется 1 м) глубина проникновения тока выражается десятитысячными долями миллиметра. Для длины волны в воздухе, равной 100 м, получаем глубину проникновения, равную 0,018 мм, а для волны в 10 000 м -- приблизительно 0,2 мм.

Таким образом, расчет показывает, что весь диапазон волн, начиная от миллиметровых и кончая километровыми, будет целиком экранироваться нашей железной камерой. Экспериментальное подтверждение этому мы, впрочем, находим в повседневной радиотехнической практике. (4 - Это было написано около 30 лет тому назад. Теперь известно, что длинные (километровые) электромагнитные волны сквозь железную стенку толщиной в 1 мм в ослабленном виде проходят. Около 80% энергии низкочастотного электромагнитного поля (50 гц) отражаются от стенок камеры. Остальные 20% энергии поля при прохождении через железную стенку камеры толщиною в 1 мм ослабляются приблизительно в 3 раза по своей напряженности и в 33 раза по мощности. (Данные инженера И. П. Ионова.))  Что касается волн короче ультрафиолетовых, то делать заключения относительно их экранирования следует с известной осторожностью. Известно, что жесткие рентгеновские лучи проникают сквозь металл. Следовательно, формулу (3) можно при менять лишь до известной частоты. Исследования некоторых авторов (Глаголева-Аркадьева и др.) показывают, что если длина волны становится сравнимой с размерами молекул, то явления распространения электромагнитного поля отличаются от явлений распространения в обычных условиях. 

Точно так же формулу (3) нельзя применять для случая статического поля, так как из этой формулы следует, что при f=0 глубина проникновения должна быть равна бесконечности. 

Подводя итог изложенному, приходится заключить, что если при применении камеры полного экранирования телепатический эффект не будет получаться, то энергию, вызывающую его, придется считать электромагнитной энергией с частотой, которая ниже частоты рентгеновских лучей, т. е. 1022 гц. Наоборот, если телепатический эффект будет получаться и если эту энергию считать электромагнитной природы, то ее придется искать в области частот, соответствующих лучам с длиной волны более короткой, чем мягкие рентгеновы лучи, или с длиной волны, измеряемой километрами. 

Вторая наша забота состояла в приискании подходящих для опытов испытуемых - телепатических перципиентов, Эта работа была выполнена нами еще в самом начале наших исследований (1932 г.). Испытуемыми преимущественно служили пациентки д-ра А. В.  Дубровского, в возрасте от 19 до 40 лет, страдавшие истерией или истеро-неврастенией и легко приводимые в состояние гипноза (по большей части сомнамбулического типа). Из них мы отобрали наиболее пригодных для опытов мысленного внушения. Таковыми оказались две истерички 35-летнего возраста - Е. М. Иванова и К. Г. Федорова. 

Параллельно с этим экспериментаторы накапливали опыт и овладевали навыками в отношении мысленного внушения (телепатической индукции), что требует прежде всего умения максимально сосредоточивать внимание на передаваемой «телепатеме» и является далеко не простым и весьма утомительным делом, Роль индуктора выполняли И. Ф. Томашевский, А. В. Дубровский, а в некоторых случаях и руководитель работ Л. Л. Васильев.

Наконец, последняя наиболее важная и вместе с тем наиболее трудная задача состояла в нахождении такой методики мысленного внушения, которая более всех других соответствовала бы задачам намеченных психофизических экспериментов. 

Следует заметить, что в литературе вопроса можно найти описание многочисленных и разнообразных методов мысленного внушения, которые по содержанию и характеру передаваемой «телепатемы» разделяются на три группы: моторные, сенсорные и гипногенные. 

Из них мы сперва применяли мысленное внушение простых двигательных актов и мысленное внушение зрительных восприятий и ощущений; затем - мысленное усыпление и пробуждение.

Эти методы во многих случаях дали нам довольно определенные положительные результаты, свидетельствующие о наличии фактора мысленного внушения. Но первые две методики для целей психофизического исследования оказались менее пригодными. Как показал опыт, они или требовали значительного времени, или приводили к неопределенному «промежуточному» результату и, благодаря этому, не давали возможности получать массовый цифровой материал, пригодный для статистической обработки, которой в опытах мысленного внушения приходится придавать особое значение. Поэтому из перечисленных методик мы главным образом применяли мысленное усыпление и пробуждение -- методику, давшую нам при проведении нашего исследования наиболее постоянные положительные результаты. 

Последовательному описанию этих методик и полученных с их помощью результатов мы посвящаем последующие главы, которые составляют основное содержание данного исследования.

ГЛАВА IV

МЫСЛЕННОЕ ВНУШЕНИЕ ДВИГАТЕЛЬНЫХ АКТОВ

Мы не будем здесь приводить исчерпывающие сведения по литературе данного вопроса. Остановимся сперва на исследованиях д-ра Жуара, (1 - P. Jo ir e. De la suggestion mentale. Annales des sciences psychiques, 1897, n° 4, p. 193 et 1897, n° 5, p. 263; Ch. Richet. Des mouvements inconscientes.Paris, 1886; P. Janet. L'automatisme psychologique. Paris, 1889. (Имеется русский перевод: Пьер Жане. Психический автоматизм. М., Изд. «Начало», 1913.)) во-первых, потому, что они пользуются наибольшей известностью, и, во-вторых, потому, что они послужили отправным пунктом для наших собственных экспериментов. 

В своих опытах, производившихся на медицинском факультете в городе Лиле (Франция), Жуар мысленно внушал испытуемому выполнение определенного, заранее обусловленного движения. Например, поднять левую руку или правую ногу, скрестить руки на груди, отвести левую руку в плоскости тела и согнуть ее, пройти в определенном направлении, подойти к одному из присутствующих лиц и т. д. Опыты производились при следующих условиях. В опытах участвовали студенты-медики. Один из них становился посреди большой комнаты, Глаза завязывались черной повязкой, под которую подкладывался слой ваты. Экспериментатор (Жуар) приводил испытуемого в состояние психической пассивности (l'etat passif), т. e. предлагал, по возможности, отрешиться от посторонних мыслей, и становился перед ним или за его спиной на расстояние 3-4 м. Присутствовавшим предлагалось соблюдать тишину и не делать словесных или мысленных контрвнушений. 

Опыты производились в вечернее время при полном освещении и состояли в следующем. Испытуемому давалась инструкция не делать никаких произвольных надуманных движений, но и не противиться, если он ощутит импульс к движению той или иной части тела. В первых опытах с данным испытуемым не давалось и этой инструкции. Задуманное и записанное на листке бумаги движение внушающий мысленно разлагал на ряд последовательных сокращений разных мышечных групп и, фиксируя взором испытуемого, стремился возможно более ярко представить себе этот ряд сокращений, а затем мысленно заставить испытуемого последовательно их выполнить. Для этого, по указанию Жуара, требуется значительное волевое усилие со стороны индуктора, непрерывно поддерживаемое в течение всего опыта. 

В результате некоторые испытуемые (даже те, которые присутствовали на опыте первый раз и не были осведомлены о том, что от них требуется) нередко безошибочно выполняли именно те движения, которые им внушались. Выполнение внушаемого движения начиналось, обычно, уже через 10-20 сек после начала внушения, но осуществлялось медленно и постепенно, что по мнению Жуара, характерно для данного феномена. По выполнении внушенного движения повязка снималась, и экспериментатор опрашивал испытуемого. Показания всех испытуемых были однородны и сводились к следующему. Наложение на глаза повязки с последующими манипуляциями экспериментатора вызывало состояние изоляции от окружающего, ослабление сознания, оцепенение, ощущаемое во всем теле, иногда - ощущение мурашек. Затем в определенной группе мышц подмечалось влияние какого-то «постороннего импульса» (l'influence d'une impulsion étrangèr), которому испытуемые почти бессознательно подчинялись и который приводил к осуществлению внушаемого движения. (2 - Подобные же опыты с мысленным внушением определенных движений были с успехом произведены д-ром Н. Краинским на кликушах, находившихся в состоянии сомнамбулического сна. (Н. Краинский. Порча, кликуши и бесноватые, Новгород, 1900.)) Опыты Жуара были воспроизведены мною совместно с врачем-гипнологом В. Н. Финне и моим сотрудником В. А. Подерни в одной из ленинградских клиник в 1926 г. Испытуемой служила стационарная больная Кузьмина, 29 лет, пользовавшаяся гипносуггестивным методом лечения по поводу затяжного левостороннего пареза истерического характера. Приведенная в состояние гипнотического сна, больная сохраняла вялость мышц и полную неподвижность в течение всего сеанса. При этом в отчетливой форме наблюдалось явление нервно-мышечной перевозбудимости, отмеченное Шарко, его школой и В. М. Бехтеревым на испытуемых, склонных к летаргическому типу гипноза. (3 - Описание этого явления будет дано ниже (подстрочное примечание 4)) Наша больная в состоянии гипноза проявляла пониженную восприимчивость к словесным внушениям (что характерно для гипноза этого типа). Тем не менее под влиянием упорно повторяемого словесного внушения к усыпленной больной возвращалась способность произвольно двигать парализованными конечностями.

Такого же эффекта можно было достигнуть и мысленным внушением. Особенно следует подчеркнуть, что, несмотря на пониженную восприимчивость к словесным внушениям, доходившую порой до негативизма, эта больная проявляла признаки высокой восприимчивости к мысленным внушениям двигательного характера. 

Опыты производились в утренние часы в отдельной небольшой палате, из которой была вынесена вся мебель, за исключением табурета для внушающего и койки, стоявшей посреди комнаты, на которой лежала больная. Отражающих поверхностей в комнате не было (окна были завешены белой пропускавшей свет материей). 

Ход опытов (демонстрированных в то время ряду врачей) состоял в следующем. Доктор Финне словесным внушением погружал больную в гипноз. Один из экспериментаторов садился за изголовьем больной, на расстоянии одного-двух метров. Экспериментатор или кто-нибудь из присутствовавших писал на листке бумаги задание для мысленного внушения. Прочитав задание (нередко неизвестное остальным присутствующим), экспериментатор приступал к проведению опыта. При этом он руководствовался вышеприведенными указаниями Жуара, Особое внимание обращалось самим экспериментатором и присутствовавшими при опыте на возможность непроизвольного нашептывания задания, что может явиться следствием идеомоторного акта и привести к грубым ошибкам в истолковании результатов. При соблюдении указанных условий находившаяся в довольно глубоком сне (постгипнотическая амнезия, но без изолированного раппорта) с плотно закрытыми, а чаще завязанными глазами, испытуемая обычно быстро и точно, не производя лишних движений, выполняла внушаемый двигательный акт. На вопрос гипнотизера, почему она производила это движение, больная давала ответ: «Мне приказал это сделать такой-то (Финне, Васильев или кто-либо другой)», - причем всякий раз правильно называла того, кто внушал. Вот протокольные записи всех без исключения выполненных с этой испытуемой опытов (как положительных, так и отрицательных) в хронологическом их порядке.

Опыт 1. 21 VIII 1926 г. Задание: «Раскинуть обе руки в стороны». Дано доктором Финне, внушает он же, сидя на табурете за изголовьем испытуемой на расстоянии 1 м от нее. До начала внушения руки испытуемой лежали свободно вытянутыми вдоль ее тела. Через 1,5-2,0 мин после начала внушения начались судорожные движения всей левой (больной) руки испытуемой, которые постепенно привели руку в указанное в задании положение. Правая рука испытуемой, сделав несколько неопределенных движений, осталась в прежнем положении. Задание признается выполненным лишь частично.

Опыт 2, 25 VIII 1926 г. Задание: «Вызвать на правой руке испытуемой путем мысленного внушения явления нервно-мышечной перевозбудимости (по Шарко) (4) в такой последовательности: локтевой нерв, серединный нерв и лучевой нерв». Дано доктором Финне, внушает он же, сидя на табурете за изголовьем больной на расстоянии 1 м от ее головы.

4 - Явление это состоит в следующем. Если произвести давление пальцем на участок кожи под которым проходит какой-либо нерв, то иннервируемые им мышцы испытуемого придут в состояние стойкого сокращения, Так, например, давление на лучевой нерв (n. radialis) вызывает разгибание всех пальцев руки; при механическом раздражении срединного нерва (n. medianus) происходит сжатие пальцев в кулак; при надавливании на локтевой нерв (n. ulnaris) кисть руки принимает так называемое благословляющее положение: второй и третий пальцы вытягиваются, а остальные поджимаются к ладони. Испытуемый обычно не имеет представления о том, какие нервы управляют той или иной мышцей, гипнотизер тоже этого может не знать, тем не менее эти явления закономерно происходят рефлекторным путем. Надавливание на те же нервы и у тех же испытуемых в то время, когда они находятся в состоянии бодрствования, остается безрезультатным. Этот «феномен Шарко» имеет не периферическое «нервно-мышечное», а центральное, даже корковое происхождение. Нам легко удалось у спящей Кузьминой выработать условный рефлекс «нервно-мышечной перевозбудимости» на тот или другой сигнал, например звуковой. Для этого надавливанне на данный нерв (безусловный раздражитель) надо сопровождать звуковым сигналом, и тогда уже после небольшого числа таких сочетаний начнет проявляться в ответ на сигнал такое же сокращение мышц, какое в порядке безусловного рефлекса происходит при надавливании на нерв. (Подробнее о нервно-мышечной перевозбудимости см. Поль Р иш е. Клинический очерк большой истерин. Харьков, 1886, стр. 299 305.)

Опыт 3. Тогда же. Задание: «Скрестить руки на груди». Дано Васильевым, внушает доктор Финне, находясь там же, где и в опыте 2. Через 1/2 минуты после начала внушения испытуемая начинает производить движения правой рукой в следующей последовательности: 

a) кладет правую руку на грудь в направлении к левому плечу; движение правильное, но затем - 

б) подносит руку ко рту, двигает ею, как бы вытирая кулаком губы;

в) тыльной частью кисти руки трет себе нос и лоб;

г) закладывает руку за голову.

Доктор Финне задает испытуемой вопрос: «Что вам хочется сделать?» Ответ испытуемой; «Перекрестить лицо». Вопрос доктора Финне: «Почему Вам захотелось это сделать?» Ответ: «Меня заставил это сделать проф. Васильев».

Опыт 4. Тогда же. Задание: «Сесть и открыть глаза». Дано доктором Финне, внушает проф. Васильев, сидя за изголовьем испытуемой на расстоянии 1 м от ее головы, Через 0,5 мин после начала внушения испытуемая начинает производить беспокойные движения головой и, далее, двигаться в такой последовательности:

a) поворачивает голову в сторону;

б) делает видимые усилия, чтобы поднять голову;

в) поднимает голову, которая затем снова падает на подушку;

г) снова поднимает голову, она снова падает;

д) приподнимается всем корпусом и бессильно падает обратно;

e) закладывает правую (здоровую) руку за голову и, помогая себе таким образом, садится, сидит неподвижно с закрытыми глазами.

Вопрос д-ра Финне: «Что вам приказал сделать проф. Васильев?» Ответ: «Приказал сесть, поднять руку за голову (это не внушалось) и посмотреть, кто присутствует». С начала внушения до исполнения задания прошло около 5 мин. Необходимо добавить, что во всех приведенных случаях задания писались непосредственно перед опытом на бумаге за изголовьем испытуемой и молча показывались четырем лицам, присутствовавшим на сеансе (Финне, Васильев, Подерни и кто-либо приглашенный на опыт). 

Опыт 5. 1 IX 1926 г. Проф. Васильев без предупреждения присутствовавших на опыте, сидя за изголовьем испытуемой на табурете, поднимает свою правую ногу, мысленно приказывая испытуемой сделать то же самое. Испытуемая почти немедленно после начала внушения сгибает свою правую ногу в колене, приподнимая голень вверх. На вопрос доктора Финне: «Кто приказал вам это сделать?» - испытуемая отвечает: «Приказал проф. Васильев».

Опыт 6. 8 IX 1926 г. Задание: «Высунуть язык». Внушает доктор Финне, сидя на табурете слева от испытуемой, смотря ей прямо в лицо. Через 0,5 мин после начала внушения у испытуемой появляются мимические движения улыбки. Затем подняв правую руку, она делает попытки пальцами правой руки открыть свой рот. На вопрос доктора Финне: «Что вы должны сделать?» - отвечает: «Послать воздушный поцелуй».

Опыт 7. 11 XI 1926 г. Д-р Финне, находясь за изголовьем больной, мысленно раздражает локтевой нерв ее левой руки, затем срединный нерв и далее лучевой нерв той же руки. Поведение больной было следующим:

a) больная поднимает левую руку, Кисть руки принимает положение, близкое к положению, возникающему при механическом раздражении локтевого нерва (по Шарко). Затем рука спускается;

б) больная снова поднимает левую руку к лицу при положении кисти руки, близком к характерному для механического раздражения срединного нерва (по Шарко);

в) нервные движения правой руки. Кисть правой руки принимает положение, характерное для механического раздражения лучевого нерва (по Шарко). Левая рука остается неподвижной.

Опыт 8. 15 IX 1926 г. Задание: «Закинуть обе руки за голову». Дано проф. Васильевым, внушает он же, находясь на расстоянии 2 метров за изголовьем больной. Испытуемая отрицательно качает головой, Кисть левой руки (частично парализованной) вздрагивает. Берет левую руку правой (здоровой) рукой и обе руки уверенным движением, со вздохом облегчения, кладет себе за голову. Остается лежать в таком положении. На вопрос доктора Финне: «Что вы сделали?» - отвечает: «Запрокинула руки за голову, проф. Васильев это сказал». Выполнено через 4 мин.

Опыт 9. Тогда же. Задание: «Сесть и открыть глаза». Дано приглашенным на опыт доктором Пановым, внушает доктор Финне. В течение 5 мин ряд слабых беспорядочных движений правой и левой рукой. Через 6 мин от начала опыта вопрос внушающего (доктора Финне): «Что вас просили сделать?» Ответ испытуемой: «Ничего не чувствовала».

Опыт 10. 25 IX 1926 г. Задание проф. Васильева: «Согнуть правую ногу в колене». Внушает он же, стоя за изголовьем больной на расстоянии 2 метров от нее. Задание через 3,5 мин выполняется испытуемой без всяких лишних движений. Голова, руки и верхняя часть туловища остаются все время в полном покое.

Опыт 11. Тогда же. Проф. Васильев без всякой предварительной подготовки и без предупреждения присутствующих становится за изголовьем испытуемой на расстоянии 2 м от нее, поднимает свою правую руку вверх, мысленно приказывая испытуемой повторить это движение. Через 2,5 мин испытуемая выполняет это задание, двигаясь в следующей последователь ности:

a) приподнимает обе руки; правой рукой берет левую руку за кисть;

б) раскидывает обе руки в стороны;

в) импульсивно, быстрым движением, поднимает правую руку вверх (левая рука остается откинутой в сторону). На вопрос доктора Финне: «Почему вы подняли руку?» - испытуемая ответила: «Мне сказал об этом проф. Васильев».

Опыт 12, 6 X 1926 г. Задание присутствовавшего на опыте проф. А. А. Кулябко: «Почесать левую щеку и переносицу»; внушает он же, сидя на табурете за изголовьем испытуемой. (5 - Опыты 6 Х были поставлены по случаю приезда в Ленинград известного физиолога А. А. Кулябко, пожелавшего удостовериться в реальности мысленного внушения) Во время опыта внушающий многократно поднимает свою правую руку и трет свою левую щеку. Испытуемая сгибает правую ногу в коленке. Поднимает правую руку к левой щеке. Трет пальцами правой руки левую щеку и губы. Чешет той же рукой правую щеку. Вопрос доктора Финне: «Что вы делаете?» Ответ испытуемой:

«Неприятно раздражена правая сторона лица», «Кто с вами разговаривал?» - «Не вы». - «Кто же?» - «Проф. Кульбашов (больная первый раз увидела проф. Кулябко, всего на опыте присутствовало 12 человек)». - «Что он просил вас сделать?» … «Страшно неприятно раздражал мне правую сторону лица». 

Опыт 13. Тогда же. Задание: «Открыть глаза». Задание доктора Финне; внушает он же, сидя за изголовьем испытуемой. Через 2,5 мин после начала внушения испытуемая после ряда прикосновений левой рукой к щекам, виску, лбу, открывает глаза (полностью). Затем снова закрывает их, продолжая почесывать рукой лицо. Вопрос доктора Финне: «Что я вам говорю?» Ответ испытуемой: «Открыть мне глаза».

Опыт 14. Тогда же. Задание приглашенного на опыт доктора Г. В. Рейца: «Перекреститься правой рукой». Внушает он же, сидя за изголовьем испытуемой. Во время опыта внушающий многократно поднимает свою правую руку ко лбу, стремясь заставить испытуемую сделать то же самое. Через 25 сек кисть лежащей неподвижно на койке правой руки испытуемой принимает положение, близкое к тому, которое стремится придать ей внушающий, После этого делает ряд разнообразных движений правой и левой рукой. Вздыхает. Через 4 мин 45 сек с видимым усилием поднимает правую руку с пальцами, сложенными по заданию внушающего. Рука остается поднятой, наблюдаются судорожные движения во всей верхней половине тела. На вопрос доктора Финне: «Что вы делаете?» - отвечает: «Очень устали руки». - «Что вам хотелось делать?» -- «Раскрыть пальцы правой руки, но было больно и неприятно во всех суставах».

Опыт 15. Тогда же. Задание приглашенного на опыт доктора Шрайбера; «Сесть». Внушает он же, сидя на табурете за изголовьем испытуемой, Испытуемая пожимает плечами. Приподнимает обе руки. Протягивает их вперед, подтягивается и садится, не открывая глаз (выполнено через 2,5 мин).

Рассмотрение приведенных протокольных записей показывает, что из 19 заданий, предложенных в 15 опытах, 10 заданий были выполнены вполне точно, 6 заданий можно считать лишь частично выполненными и всего 3 задания не дали результата или результат был неправильный. Достойно внимания, что испытуемая выполняла мысленные задания не только тех лиц, которые обычно с нею экспериментировали (Финне, Васильев), но и случайных посетителей, которых испытуемая видела в первый раз (Кулябко, Шрайбер, Рейц, Панов). К сожалению, испытуемые, столько же пригодные для опытов мысленного внушения двигательных актов, какой являлась Кузьмина, встречаются весьма редко, В начале наших коллективных исследований в Институте мозга (в 1932 г.) мы сделали попытку подыскать новых испытуемых, пригодных для проведения описанных опытов, Было испытано 12 больных (истерия, психастения), отобранных в одном из психоневрологических диспансеров. Из них только двое оказались пригодными для опытов по методике Жуара: Гр-на и Б-на, обе страдавшие истерией.

Из табл. 1 видно, что, в то время как опыты с первой и второй испытуемыми давали в большинстве случаев положительный результат, опыты с остальными 10 испытуемыми были сплошь неудачные. В качестве иллюстрации приведу несколько опытов с испытуемой Гр-ной, произведенных в моем присутствии доктором Дубровским. По постановке и результатам эти опыты мало чем отличаются от уже описанных опытов с Кузьминой.

Опыт 1. 2 VI 1932 г. Испытуемая Гр-на лежит на кушетке, погруженная в гипнотический сон, Индуктор, д-р Дубровский, стоит за изголовьем на расстоянии 1 м от больной. Задание (9 ч 42 мин вечера): «Сесть на кушетку, спустив ноги с левой стороны». Реакция: испытуемая что-то бормочет, в 9 ч 49 мин делает усилие, чтобы подняться; в 10 ч. 00 мин садится, спускает ноги на пол с правой стороны кушетки.

Опыт 2. 16 VIII 1932 г. Испытуемая Гр-на, Условия опыта те же, что и в предыдущем опыте. Индуктор -- д-р Дубровский.

Задание 1 (10 ч 53 мин вечера): «Поднять левую руку». Реакция (10 ч 55 мин): испытуемая тяжело дышит, затем (11 ч 05 мин) медленно поднимает левую руку без каких-либо лишних движений.

Задание 2 (11 ч 07 мин): «Поднять правую руку», Реакция (11 ч 07 мин, т. е. тотчас же): испытуемая поднимает правую руку, которая так и остается в поднятом положении.

Задание 3 (11 ч. 10 мин вечера): «Опустить поднятую руку».

Реакция (11 ч 11 мин): испытуемая опускает руку.

В 1937 г. мы еще раз вернулись к исследованию мысленного внушения двигательных актов. По методу Жуара был испытан ряд лиц, из которых лишь двое оказались более или менее пригодными для опытов: Л. Х. - вполне здоровая девушка 28 лет, пианистка, и И. М. - женщина 33 лет, страдавшая тяжелой формой истерии и длительно лечившаяся от своего недуга гипнотерапией в одном из ленинградских психоневрологических диспансеров. С Л. Х. были поставлены три опыта. Опыты проводились с нею впервые без какой-либо предварительной инструкции и без упоминания о возможном существовании мысленного внушения. Испытуемая, приведенная в «пассивное состояние», с плотно завязанными глазами стояла посреди комнаты. Экспериментатор (Васильев) находился перед испытуемой на расстоянии 3-4 м от нее. В комнате - один лишь присутствующий при опытах. Время опыта - около 10 час вечера.

Опыт 1. 12 III 1937 г. Задание: «Поднять левую руку». Перед внушением испытуемая стоит неподвижно, руки опущены «по швам». Через 30-40 сек после начала мысленного внушения левая рука испытуемой отделяется от туловища, слегка приподнимается, но дальше не идет. При опросе испытуемая заявила, что ничего не чувствовала.

Опыт 2. Тогда же. Задание: «Подойти к экспериментатору». Через 1-1,5 мин испытуемая начинает клониться вперед и делает несколько шагов по направлению к экспериментатору. При опросе заявила, что чувствовала тягу вперед. 

Опыт 3. Тогда же. Задание: «Качнуться назад и сесть в стоящее позади кресло». Минуты через 2 после начала мысленного внушения испытуемая медленно запрокидывает голову, покачивается, но задание не выполняет. При опросе заявляет, что впала в сонливое состояние и ощущала оцепенение во всем теле. Продолжить опыты с этой испытуемой не удалось ввиду ее большой занятости. Систематические опыты были проведены со второй испытуемой, И. М., являвшейся в лабораторию для лечения гипносуггестивным методом, Обычный ход сеанса состоял в следующем. Испытуемая, сидевшая в мягком кресле, погружалась в гипноз словесным внушением; сон не глубокий, сомнамбулического типа, без изолированного раппорта и с частичной постгипнотической амнезией, После ряда словесных внушений терапевтического характера экспериментатор (Васильев) отходил от испытуемой на расстояние 4-5 м, предлагая ей спокойно поспать до его возвращения. Усевшись сбоку от больной, так, чтобы иметь ее в поле своего зрения, экспериментатор, спустя несколько минут, приступал к опытам мысленного внушения без каких бы то ни было словесных инструкций. По окончании опытов испытуемая выводилась из гипнотического состояния словесным внушением и по пробуждении опрашивалась. Опрос обычно показывал, что выполненных в гипнозе заданий мысленного внушения больная по пробуждении не помнила, хотя во время сна отдавала себе в них отчет. Вот краткие протокольные записи всех без исключения опытов, выполненных с испытуемой И. М., летом, в вечерние часы.

Опыт 1. 19 VI 1937 г. Задание: «Поднять левую руку». Через 10-15 сек испытуемая порывисто приподнимает левую руку над ручкой кресла, на которой рука перед тем долгое время покоилась. Рука некоторое время удерживается в поднятом положении и затем опускается на прежнее место.

Опыт 2. Тогда же. Задание: «Поднять левую ногу». Через 10-15 сек испытуемая резким движением выдвигает левую ногу вперед, однако, не отрывая ее от пола, Никаких других движений замечено не было. 

Опыт 3. Тогда же. Задание: «Поднять правую ногу». Испытуемая отрывается от спинки кресла и пытается встать, что ей не удается. Словесным внушением ей предлагается принять прежнее покойное положение.

Опыт 4. Тогда же. Задание: «Поднять правую руку». Через 15-20 сек испытуемая внезапным резким движением отрывает правую руку от ручки кресла и некоторое время держит ее в воздухе. Затем делает то же самое и с левой рукой, что ей не внушалось.

Опыт 5. 26 VI 1937 г. Задание: «Поднять правую руку», спокойно лежащую на коленях испытуемой. Уже через 5-10 сек испытуемая рывком слегка приподнимает правую руку, после чего производит такое же движение и левой рукой, но слабее и медленнее, как бы в нерешительности.

Опыт 6. Тогда же. Задание: «Поднять левую ногу». Внушение производится в течение нескольких минут, но остается безрезультатным. Никаких иных движений испытуемая также не производит.

Опыт 7. Тогда же. За несколько минут перед этим опытом испытуемая самопроизвольно ложила руки (пальцы в пальцы), положив руки в таком положении на колени. Задание: «Разнять руки». Через 10-12 сек испытуемая резким движением, как бы преодолевая сопротивление, выполняет внушение, отведя руки и положив их вдоль туловища.

Опыт 8. Тогда же. Задание: «Поднять правую руку». Мысленное внушение продолжается в течение нескольких минут, но остается безрезультатным, Через некоторое время по прекращении внушения испытуемая отводит левую руку и сжимает ее в кулак, что не внушалось.

Опыт 9. Тогда же. Задание: «Встать». Мысленное внушение в течение 2 мин остается безрезультатным, Непосредственно после этого экспериментатор подходит к испытуемой, протягивает руку с папиросой (незажженной) над ее головой и задает вопрос: «Что я держу над вашей головой?» Ответ (неправильный): «Букет цветов». Тотчас же после этого испытуемая неожиданно встает и делает несколько шагов. Возможно, что это отсроченное выполнение сделанного перед тем внушения:«Встать».

Опыт 10. 1 VII. Задание. «Поднять левую руку». Через 10-12 сек испытуемая поднимает обе руки и производит ими движения, как бы отмахиваясь от мух (которых в комнате нет).

Опыт 11. Тогда же. Правой рукой испытуемая сжимает ручку кресла. Задание: «Оторвать правую руку от ручки кресла и поднять руку вверх». Задание выполнено через 5-6 сек. Рука поднялась, как бы застыла в воздухе и медленно опустилась.

Опыт 12. Тогда же, Задание: «Поднять левую руку» (заслоненную от экспериментатора, сидящего сбоку, туловищем испытуемой). Задание выполнено почти тотчас же после внушения.

Опыт 13. Тогда же. Задание то же самое: «Поднять левую руку». Мысленное внушение производится в течение 2 мин, но остается невыполненным. Таким образом, из 13 заданий 6 могут считаться выполненными вполне точно, 3 могут вызвать разного рода сомнения и 4 остались невыполненными, После летнего перерыва, в октябре, сеансы гипноза возобновились, причем было выполнено еще 10 опытов, вполне сходных с только что приведенными по методике и по результатам (некоторые из опытов этой серии были проведены в присутствии д-ра Г. Ю. Белицкого).

Следует, однако, заметить, что многократное повторение опытов такого рода с одним и тем же испытуемым делает эти опыты с каждым разом все менее убедительными. Если на первых сеансах погруженные в гипноз испытуемые пассивны, почти неподвижны, то на последующих сеансах, по мере повторения мысленных внушений двигательного характера, те же испытуемые становятся все более беспокойными, все чаще производят самопроизвольные, необусловленные внушением движения, которые, естественно, понижают ценность опытов. Выполнение в гипнозе таких, обычно сознательных движений, как вставание, поднятие рук или ног и т. п., по-видимому, как-то учитывается именно тех двигательных актов, которые на первых сеансах были вызваны мысленным внушением. Таким образом, экспериментатор невольно как бы дрессирует своих испытуемых-гипнотиков на выполнение определенных движений. В еще большей степени эти замечания относятся к опытам, проводимым по методике Жуара на незагипнотизированных испытуемых, у которых способность суждения о том, чего от них добивается экспериментатор, сохраняется в полной мере. 

Исходя из этого, мы считали необходимым поставить серию таких контрольных опытов, которые были бы свободны от указанных критических замечаний. Суть этих опытов состояла в том, чтобы оказывать мысленное воздействие не на подотчетные двигательные акты, а на такие движения испытуемого, которые остаются незаметными для него даже тогда, когда он находится в состоянии бодрствующего сознания. К числу таких движений относятся непроизвольные качания тела при стойке. Такие покачивания стоящего испытуемого обычно регистрируются с помощью кефалографа, но этот прибор для наших опытов мало пригоден. Он требует наложения на голову испытуемого обруча, соединенного с рычагами, передающими качательные движения испытуемого регистрирующим капсулам Марея. Наложение обруча, во-первых, связывает испытуемого, во-вторых, может опять-таки навести его на нежелательные размышления и догадки о цели производимых опытов. 

Поэтому мы отказались от кефалографа и остановились на пневматической платформе, предложенной А. И. Бронштейном, для графической регистрации непроизвольных покачиваний испытуемого, поставленного на эту платформу. Опишем методику д-ра Бронштейна в том виде, в каком мы ею воспользовались. На полу лежит деревянный равнобедренный треугольник (длина сторон треугольника около 1 м) с тремя углублениями у каждого из углов. В два углубления мы помещали по деревянному кубику, в третье - толстостенную резиновую грушу. Сверху накладывался другой такой же треугольник, на который во время опыта становился испытуемый. От груши шла толстостенная резиновая трубка, соединенная другим концом с герметически закрытой банкой. Эта банка соединялась другой трубкой с регистрирующей капсулой Марея, снабженной пишущим рычажком. Рычажок своим острием касался закопченной поверхности на цилиндре медленно вращающегося кимографа. В резиновую грушу и связанную с нею систему воздушной передачи накачивался воздух с помощью велосипедного насоса. (6 - Подробнее см.: А. И. Бронштейн. К методике регистрации двигательной реакции у человека. Вопросы изучения и воспитания личности Гр. Института мозга, вып. I--II. Л., 1930, стр. 98)

Опыт проводился следующим образом, Испытуемому с закрытыми глазами и приведенному в пассивное состояние (в смысле Жуара) предлагалось встать на платформу лицом к стене и стоять неподвижно в течение всего опыта. Испытуемый ставился так, чтобы перед ним находился тот угол платформы, под которым находилась резиновая груша. При таком положении испытуемого малейшее, невидимое на глаз отклонение его тела назад вызывало опускание мареевского рычажка, а следовательно, и опускание записываемой на кимографе кривой. Малейшее качание вперед отражалось подъемом рычажка и кривой. Известно, что каждому стоящему человеку в большей или меньшей степени присуще непроизвольное покачивание вперед-назад. Вследствие этого на бумажной ленте кимографа записывается зубчатая кривая, характеризующая особенности стойки данного испытуемого, Чем сильнее выражены покачивания, тем резче и больше размахи кривой. Кимограф с обслуживающим его наблюдателем (д-ром Г. Ю. Белицким) в наших опытах находился справа от стоящего на платформе испытуемого, на расстоянии нескольких метров от него, и был скрыт от испытуемого занавеской. Экспериментатор (Васильев) помещался на стуле за спиной испытуемого, на расстоянии 2-3 м. 

Первоначально эта установка была нами опробована на трех случайных испытуемых -- ученицах-лаборантках, в возрасте 18-20 лет. В начале каждого опыта в течение некоторого времени записывалась кривая спонтанных покачиваний испытуемой, без какого бы то ни было внушения. Затем экспериментатор делал отметку на ленте кимографа и приступал к бессловесному внушению, мысленно заставляя испытуемую падать назад или вперед или усиленно качаться взад-вперед. Внушение продолжалось около минуты, затем экспериментатор прекращал внушение и в тот же момент наносил вторую отметку. (7 - Пользоваться в этих опытах электромагнитным отметчиком, пуская его в ход в моменты начала внушения, не рекомендуется, так как отметчик при замыкании и размыкании гальванической цепи издает слабый шум, который может быть услышан испытуемым и послужит для него сигналом.) На этих трех испытуемых, не проявлявших способности к восприятию мысленного внушения, указанные опыты не давали заметного результата: кривая покачиваний во время внушения сохраняла такой же вид, как до и после внушения. Иная картина получалась в том случае, когда экспериментатор давал испытуемой словесное внушение, произнося: «Вам трудно стоять неподвижно, вас тянет назад (или вперед), вы падаете, вы падаете…». Тогда ход кривой отчетливо нарушался: во время словесного внушения регистрировались значительно более резкие и сильные колебания кривой, свидетельствовавшие об усилении покачиваний испытуемой. То же самое наблюдалось и в тех случаях, когда самой испытуемой предлагалось быстро повторять: «Падаю назад, падаю назад» и т. д. Или: «Падаю вперед, падаю вперед» и т. д. Размахи кривой и в этом случае, уже не внушения, а самовнушения, заметно возрастали, однако неодинаково у трех наших испытуемых, в зависимости от степени их внушаемости или самовнушаемости. 

Впоследствии число испытуемых было увеличено, что дало возможность выделить различные типы «идеомоторных», как их называют, реакций. У некоторых испытуемых при словесном внушении падения назад кривая тотчас же (рис. 6, Б) или постепенно (рис. 6, А) начинала опускаться, причем покачивания резко усиливались, что свидетельствует о резкой выраженности у них идеомоторных реакций. У других испытуемых после получения внушения характер кривой вовсе не изменялся (рис. 6, В), а в некоторых случаях наблюдалось даже извращение реакции: качательные движения уменьшались (рис. 6, Г). Это значит, что такие испытуемые проявляли негативное отношение к производимому внушению, задерживая даже те качательные движения, которые регистрировались на кимографе до получения внушения. (8 - Л. Л. Васильев и Г. Ю. Белицкий. О типах протекания идеомоторной реакции. Бюллетень экспериментальной биологии и медицины т. 17, вып. 1-2, 1944, стр. 26) 

Из сотрудников В. М. Бехтерева изучением идеомоторных актов ранее других занимался И. К. Спиртов. Американец Якобсон (9 - E. Jacobson. Electrical measurements of neuromuscular States during Mental Activities. Americ. Journ. of Physiol., 1930, v. 91, p. 567) впервые установил, что представление какого-либо движения или зрительного образа, связанного с определенным движением, сопровождается протеканием ритмического ряда биотоков в мышцах, осуществляющих представляемое движение. В настоящее время существует целая литература об идеомоторных актах. М. С. Бычковым была защищена на эту тему кандидатская диссертация, посвященная одновременной регистрации и изучению биотоков мозговой коры и скелетных мышц при идеомоторном акте. (10 - М. С. Бычков. Опыт электрофизиологического исследования двигательных представлений в свете учения И. П. Павлова. Автореферат кандидатской диссертации Издательство ЛГУ, 1951) 

Убедившись, таким образом, в достаточно высокой чувствительности примененной нами методики, мы перешли к аналогичным опытам с уже известной читателю испытуемой И. М., дававшей нам неплохие результаты мысленного внушения по методу Жуара. Стойка этой испытуемой оказалась, как и следовало ожидать, значительно менее спокойной, чем у трех предыдущих нервно здоровых испытуемых: колебания кривой были выражены значительно больше даже тогда, когда эта испытуемая никакому внушению не подвергалась (особенно в начале каждого опыта). Перед каждым опытом И. М. приводилась в пассивное состояние (в смысле Жуара), после чего ей предлагалось встать на платформу и стоять неподвижно в течение опыта. В этом и состояла вся инструкция. Никаких дополнительных словесных инструкций дано не было. С этой испытуемой проводились опыты только мысленного внушения, причем все условия опыта и содержание мысленных внушений были такие же, как в только что описанных экспериментах с тремя здоровыми испытуемыми. 

Тем не менее результат получился другой: уже не отрицательный, а отчетливо положительный. (11 - Кимограммы этих опытов за давностью лет у автора не сохранились, остались только их описания, которые здесь и приводятся) 

В начале опыта (до внушения) наблюдались значительные по размаху, но медленные и плавные колебания кривой (неспокойная стойка, характерная для нервных больных). Спустя некоторое время экспериментатор приступал к мысленному внушению: «Падайте назад, падайте назад» и т. д. Это приводило к ряду очень быстрых и резких качаний испытуемой, дающих на кривой несколько почти слившихся друг с другом размахов. По прекращении мысленного внушения кривая приобрела обычный более спокойный ход. Во время второго мысленного внушения того же содержания описанное явление повторилось, но в менее выраженном виде: и здесь мы видели приступ быстрых качаний такого же характера, как и при первом внушении. Но особенно резко это явление проявлялось при третьем мысленном внушении, приведшим к серии весьма резких и частых колебаний, указывающих на то, что в период внушения испытуемая как бы утратила способность поддерживать равновесие. 

Таким образом, мы вправе заключить, что в приведенном опыте характер и интенсивность непроизвольных покачиванийиспытуемой отчетливо изменялся три раза подряд и как раз тогда, когда давалось соответствующее мысленное внушение. Произведенный по окончании опыта опрос показал, что зарегистрированные во время мысленного внушения приступы усиленных и ускоренных качаний самой испытуемой замечены не были. На вопрос: «Что вы чувствовали во время опыта?» - был дан ответ: «Ничего не чувствовала». Какие бы то ни было сигналы, которые могли бы дать понять испытуемой о начале и конце периодов мысленного внушения, были исключены. Испытуемая не имела никакого представления о примененной в этих опытах аппаратуре, для чего эта аппаратура служит, что регистрирует и чего от нее самой экспериментатор ждал. Следовательно, все мыслимые методические погрешности в этих опытах были как будто бы устранены. Полученный результат, по-видимому, следует отнести за счет мысленного воздействия. 

Надо, однако, заметить, что положительные результаты (в указанном смысле) были получены не во всех опытах. В ряде случаев мысленное внушение оставалось безрезультатным, не изменяя хода регистрируемой кривой. В некоторых случаях неудачные опыты чередовались с явно положительными. 

Например, в начале записи кимограммы мы видели группы слабых и более сильных неправильных колебаний. Мысленное внушение: «Качайтесь взад-вперед!» - ничего не изменяло в этой картине. Совсем иное получалось во время второй пробы мысленного внушения того же содержания. Здесь, пока длилось мысленное внушение, наблюдался ряд резко усиленных колебаний кривой, соответствующих столь же усиленным ритмичным качаниям испытуемой вперед-назад, которые в данном случае были заметны на глаз. Остается добавить, что столь сильных ритмичных колебаний кривой, какие имели место во время мысленного внушения в периоды, не сопровождавшиеся мысленным воздействием, ни разу замечено не было.

Стоит еще отметить, что лучшие наши испытуемые по внушению двигательных актов - Кузьмина, Л. Х. и И. М. - оказались весьма мало пригодными для опытов мысленного внушения по сенсорной методике (внушение зрительных образов). Напротив, ряд лиц, дававших нам неоднократные и порой разительные примеры мысленного внушения зрительных образов, оказывались неспособными воспринимать мысленные внушения моторного характера. По-видимому, заметной положительной корреляции между этими двумя разновидностями телепатической способности не имеется, Впрочем, то же самое мы знаем и относительно восприимчивости к обычным словесным внушениям: одни гипнотики легче поддаются словесным внушениям сенсорного характера, другие - отзывчивее к словесным внушениям моторного типа.

Подводя итог нашим исследованиям с применением метода Жуара, подчеркнем три основных результата.

1. Полученные нами данные подтверждают возможность мысленного внушения произвольных подотчетных двигательных актов.

2. Мысленное внушение может влиять и на сферу непроизвольных, неподотчетных движений, например на покачивание испытуемого при стойке.

3. Последнее явление наблюдалось только на таких испытуемых, которые обнаружили способность давать явления, описанные Жуаром.

Из известных мне исследований мысленного внушения двигательных актов наиболее убедительными по своей постановке и результатам можно считать опыты, выполненные голландскими учеными Бругмансом, Геймансом и Вейнбергом в психологической лаборатории Гроннингенского университета. (12 - H. Brugmans. Quelques experiences télépathiques faites a l'institut psychologique de l'université à Gronningen. Le Compte Rendu Officiel du l Congrès International des recherches psychiques. Copenhague, 1922, p. 397) Для опытов были приспособлены две комнаты, расположенные одна под другой и соединенные окошком, проделанным в полу верхней комнаты, Окошко было заделано стеклом, настолько толстым, что даже громкие звуки не проникали из одной комнаты в другую. Через это окошко из затемненной верхней комнаты экспериментаторы могли наблюдать за тем, что происходит в нижней ярко освещенной комнате, в которой находился перципиент. Во время опыта он помещался в похожей на шкаф картонной камере, закрытой сверху, спереди и с боков. Перед камерой, как раз под окошком, стоял стол, на котором лежал картон, представлявший собой упрощенную шахматную доску с 48 большими квадратами и с шахматным обозначением каждого из них, На этом картоне находилась рука перципиента, просунутая в щель внизу передней стенки камеры. Таким образом, перципиент не мог видеть шахматную доску, а экспериментаторы, не видя перципиента, имели возможность следить за движением его руки. Опыты состояли в том, что экспериментаторы, смотря сверху на доску и на руку перципиента, мысленно направляли ее к заданному квадрату. Выбор квадрата, на который перципиент должен был опустить свою руку, каждый раз определялся жребием. При таких условиях опыта, по-видимому исключивших всякую возможность общения испытуемого с экспериментаторами посредством органов чувств, один из перципиентов, студент Ван Дам, в 60 случаях из 187 совершенно точно указал задуманный квадрат, что составляет 31 % правильных ответов. (13 - Приблизительно в половине из 187 проб экспериментаторы находились в той же комнате, где был Ван Дам, но результаты в этом случае были хуже, чем тогда, когда экспериментаторы помещались в верхней комнате) Этот результат во много раз превышает возможное число случайных совпадений по теории вероятностей (4 из 187). (14 - Вероятность вычисляется здесь по формуле: 1/48 187= 3,89 (при округлении равно 4)) Небольшая доля алкоголя (30 г) увеличивала число удачных опытов (без алкоголя 22 из 104, после его приема: 22 из 29). Эти замечательные по постановке и результатам опыты, к сожалению, не были повторены последующими исследователями.

К опытам мысленного внушения двигательных актов относятся и нашумевшие в свое время демонстрации В. Л. Дурова, проводившиеся им на дрессированных собаках. Он подметил, что дрессированные к послушанию (обезволенные) животные нередко выполняют те задания, которые дрессировщиком были только что задуманы. Более того, убедившись, что животные каким-то образом улавливают его мысль, Дуров стал пользоваться этим для показа некоторых цирковых номеров; например, мысленно заставляя собаку лаять задуманное им число раз или приносить заранее намеченный предмет.

Сперва подобные опыты производились самим Дуровым или кем-либо другим в его присутствии, Но в этих условиях дрессировщик мог применять какой-либо неизвестный присутствующим способ сигнализации, например свисток Гальтона, издающий ультравысокий звук, неслышимый человеком, но улавливаемый собакой, Сигналами, подсказывающими собаке, что надо сделать, могли также служить вольные или невольные жесты и мимика дрессировщика или присутствующих на опыте лиц.

Эти опыты В. Л. Дурова были подвергнуты В. М. Бехтеревым тщательной научной проверке. Для того чтобы исключить возможность подобных источников ошибок, В. М. Бехтерев и его сотрудники ставили опыты при соблюдении следующих условий: 1) владелец собаки (Дуров) отсутствовал; 2) отсутствовали и зрители, опыт проводился только экспериментатором и ассистентом; 3) собака вводилась в комнату перед самым опытом; 4) сделав мысленное внушение, экспериментатор отделялся от собаки ширмой или иным путем; 5) за выполнением задания собакой следил только ассистент, не знавший, в чем именно состоит задание, так как задание, записанное экспериментатором, не сообщалось ассистенту до конца опыта. (15 - В. М. Бехтерев. Об опытах над «мысленным» воздействием на поведение животных. Вопросы изучения и воспитания личности. Труды Института мозга им. Бехтерева, вып. 2. Пг., 1920, стр. 230) 

B. М. Бехтерев приводит в своей статье записи двух опытов, проведенных его сотрудниками А. Г. Ивановым-Смоленским (экспериментатор) и П. Флексор (ассистент) с соблюдением всех требуемых им условий, Приведем записи, составленные самим экспериментатором. (16 - А. Г. Иванов- Смоленский. Опыты мысленного внушения на животных, Вопросы изучения и воспитания личности. Труды Института мозга им. Бехтерева, вып. 2. Пг., 1920, стр. 266) «Дуров (владелец собаки) отсутствует. В комнате В я записываю задание: собака должна взять зубами комок бумаги, лежащий под столом в комнате А. Ассистент, не знающий задания, впускает в комнату А собаку (фокстерьера Пикки), сажает ее на стул, фиксирует ее голову. Я стою на пороге двери, собака передо мной в расстоянии около аршина. При первой попытке животного вырваться из рук, быстро отступаю назад, в комнату В, захлопывая при этом дверь, По рассказу д-ра Флексор, Пикки, соскочив со стула, подбегает к назначенному мною бумажному комку, лежащему под столом, тычет в него носом, затем бежит поочередно к двум другим комкам, проделывая с ними то же самое» (всего таких же бумажных комков, разбросанных в разных местах, было семь). 

Другой опыт состоял в следующем: «Внушаю я (Иванов-Смоленский.- Л. В.) - собака должна побежать из комнаты А в комнату В и вскочить там на кресло. Собака бросается в другую комнату, за ней следует д-р Флексор, не знающая задания, и запирает за собой дверь. По ее заявлению, Пикки вскакивает на соседний с назначенным мною креслом диван и царапает лапой стену».

B. М. Бехтерев считает эти опыты и другие, подобные им, «поразительными и заслуживающими внимания безотносительно к тем или иным комментариям». (17 - Осторожнее оценивает свои опыты сам А. Г. Иванов-Смоленский. Он считает приведенные два опыта лишь «относительно удачными», а сам вопрос еще не разрешенным, но заслуживающим дальнейших исследований) В заключение он делает ряд выводов, из которых приведу следующие:

1. «Непосредственное воздействие путем так называемого мысленного внушения на поведение животных осуществляется крайне легко на специально приученных к послушанию собаках».

2. «Оно осуществляется и при отсутствии всякого непосредственного контакта индуктора с перципиентом (собакой), и при разъединении их путем преграды, находящейся между взором индуктора и взором собаки, в виде завязывания глаз индуктора, установления между ним и собакой деревянного или металлического экрана (курсив мой.- Л. В.), парафиновых консервов (глазных) и т. п.; и даже тогда, когда экспериментатор лишен возможности следить за выполнением собакой мысленного внушения».

3. «Непосредственное воздействие осуществляется без каких либо знаков, которыми животное могло бы руководиться при такого рода опытах».

4. «Весь вопрос о непосредственном воздействии становится при этом в условия лабораторного физиологического эксперимента и может быть разработан всесторонне, в смысле выяснения условий как передачи, так и перципирования мысленного внушения» (стр. 261-262 ).

B 1925 г. изложению и разбору опытов В. М. Бехтерева посвятил статью профессор Берлинского университета Циммер. Ученый зоолог приходит к выводу, что после этих опытов возможность «мысленной связи» между человеком и животныминадо признать весьма вероятной. Опыты мысленного воздействия на животных автору представляются более легкими, чем над людьми, и он придает им особенное значение. 

После смерти В. М. Бехтерева и В. Л. Дурова такого рода опыты на собаках, насколько мне известно, никем не повторялись. Однако интерес к ним среди парапсихологов не угас. Много лет спустя в трудах Международного метапсихологического института была напечатана статья француза Феррьера, (18 - A. Ferrière. Expériences de télépathie chez des chiens et chez des Humains (Extrait du traité de Bechtereff «Reflexologie collective». Petrograd). Revue métapsychique, 1948, n° 3, p. 165) в которой c положительной оценкой излагаются опыты B. М. Бехтерева. Большое значение этим опытам придает и известный американский парапсихолог Райн. (19 - В своем журнале (Journal of Parapsychology, vol. 13, 1949, p. 166) Райн поместил вышеуказанную статью В. М. Бехтерева «Об опытах над "мысленным" воздействием на поведение животных») 

С такой оценкой вряд ли можно согласиться без колебаний. Даже вышеприведенные опыты, которые особенно отмечает B. М. Бехтерев, не безупречны. Разбросанные по полу комки бумаги, как нечто новое и необычное, естественно пивлекли к себе внимание собаки в первую очередь. Она устремилась прежде всего к намеченному экспериментатором комку, а затем и к другим комкам, разбросанным по полу. Но мы не знаем, как были разбросаны эти комки; быть может, комок, фигурировавший в задании, находился ближе к собаке, чем все остальные, поэтому он и был первым, но не «взят зубами», как внушалось индуктором, а скорее обнюхан собакой. (20 - В статье сказано: «…тычет в него носом» (В. М. Бехтерев. Об опытах над «мысленным» воздействием на поведение животных. Вопросы изучения и воспитания личности. Труды Ин-та мозга им. Бехтерева, вып. 2, 1920, стр. 230)) Указаний на этот счет в описании опыта не имеется, Второе задание было выполнено собакой неточно: она прыгнула не на кресло, как ей внушалось, а на диван, Некоторые другие, даже более сложные задания, описываемые в вышеупомянутой статье, выполнялись подопытными собаками более точно, но в таких опытах не были соблюдены все те условия, которые сам же В. М. Бехтерев считал обязательными. 

Строгий критик не найдет безупречными и наши опыты, поставленные по методу Жуара. При их проведении индуктор находился не далее нескольких метров за спиной перципиента, что в опытах мысленного внушения может быть источником трудно учитываемых погрешностей сенсорного или субсенсорного (21 - Субсенсорными называются воздействия, раздражающие рецепторы и доходящие до коры мозговых полушарий, но вследствие своей недостаточной силы остающиеся неосознанными, неощущаемыми. Тем не менее на такие неощущаемые раздражения удается вырабатывать условные рефлексы (см. Г. В. Гершуни и др. Об особенностях временных связей на неощутимые звуковые раздражения, Бюлл. эксперим. биол. и медиц., 1948, т. 26, вып. 3)) характера - это во-первых. Во-вторых, число разных движений, которые может произвести, подчиняясь внушению, стоящий на вытяжку или лежащий на койке перципиент, довольно ограниченно. Поэтому процент случайных совпадений между мысленными внушениями движений и движениями, производимыми перципиентом самопроизвольно, независимо от внушения, может быть относительно велик. 

Наиболее заслуживающими внимания мы считаем опыты с применением пневматической платформы. Наша перципиентка И. М. довольно регулярно реагировала на мысленное внушение, направленное к нарушению равновесия при стойке. Этим можно было бы воспользоваться для проведения опытов с экранированием металлом мысленно внушающего индуктора. Но поставить такие опыты в данном случае нам не удалось. 

После указания В. М. Бехтерева о применении им в опытах на собаках металлического экрана (см. 2-й его вывод на стр. 65) методика экранирования была применена в Практической лаборатории по зоопсихологии им. B. Л. Дурова инженером Б. Б. Кажинским в опытах на дрессированных собаках. (22 - B. B. Kaginsky. Das Tier in Banne der Gedanken. Wissen und Fortchritt, 1928, Nr 12, SS 969-267 ; Б. Б. Кажинский, Биологическая радиосвязь. Киев, Изд. АН УССР, 1962)

Индуктор помещался в заземленной экранирующей камере, сделанной из листов кровельного железа, и мысленно внушал подопытной собаке то или иное двигательное задание. Оно более или менее правильно выполнялось лишь в тех случаях, когда индуктор имел возможность следить за животными через проделанное в камере овальное отверстие величиной с человеческое лицо. Когда же это окно закрывали заслонкой из того же кровельного железа, собака мысленные задания обычно не выполняла.

На основании этих опытов Б. Б. Кажинский склонялся к тому выводу, что экранирование железом препятствует осуществлению мысленного воздействия экспериментатора на поведение животных. А следовательно, полагал автор, воздействие это, по всей вероятности, осуществляется электромагнитной энергией, продуцируемой мозгом индуктора.

Эти опыты никак нельзя признать безупречно поставленными, а заключение - обоснованным. Во-первых, применявшаяся Б. Б. Кажинским камера, имевшая значительных размеров окно, закрывавшееся по мере надобности железной заслонкой, не давала гарантии надежного экранирования. Никаких проверочных испытаний в этом отношении сделано не было (а они необходимы, как мы убедились по собственному опыту - см. главу III). Во-вторых, сама постановка опытов мысленного воздействия на двигательную активность собак далеко не удовлетворяла выдвинутым Бехтеревым условиям, И сам индуктор, следивший за поведением животных при открытом окне, и присутствовавшие на опытах дрессировщики могли бессознательно, невольно для себя (а может быть, кто-нибудь из них и сознательно) руководить поведением собаки посредством тех или иных сигналов движений, жестов, мимики и т. п. 

Приведем еще две попытки задерживать металлом мысленное воздействие. Они совпали по времени, как мы потом узнали, с аналогичными нашими исследованиями, проводившимися в первой половине 30-х годов. 

Одна из них выполнена врачем-гипнотизером Т. В. Гурштейном совместно с физиком Л. А. Водолазским в 1936 г. (23 - Об этой работе было доложено в 1937 г на заседании Московского общества психиатров и невропатологов, но материалы опыта не были опубликованы. Здесь используется машинописный текст доклада) Ими была изготовлена экранирующая камера, деревянный каркас которой обшивался листовой латунью толщиной в 0,5 мм, а дверь и потолок -- густой латунной сеткой в два слоя; все швы камеры были тщательно пропаены. Экранирующие свойства камеры испытывались с помощью коротковолнового передатчика (мощностью порядка 10 вт) и суперрегенеративного приемника. 

Ожидалось, что перципиент будет воспринимать мысленное внушение только тогда, когда экранирующие свойства камеры нарушены (дверь камеры открыта) и не будет воспринимать внушение при «полной» экранировке (дверь камеры закрыта). 

Опыты проводились следующим образом. Гипнотизер (доктор Гурштейн) совместно с одним из сотрудников намечал характер внушений и устанавливал точное время, когда эти внушения должны передаваться перципиенту. При этом гипнотизер не должен был знать, будет ли камера открыта или закрыта во время передачи того или иного внушения, После того, как перципиент, посаженный в камере на стул, был усыплен, гипнотизер с этим сотрудником переходил в другую комнату, откуда и передавались мысленные внушения. В камере при перципиенте оставался другой сотрудник, не знавший характера внушений. В его обязанности входило отмечать время и реакции перципиента, а также по своему усмотрению открывать или закрывать дверь камеры.

По нашему мнению, последнее обстоятельство являлось отрицательным моментом в хорошо в общем задуманных и поставленных опытах. У находившегося в непосредственной близости от перципиента второго сотрудника, по всей вероятности, была та же презумпция, что и у гипнотизера: при закрытой двери камеры внушение не должно действовать. Это могло передаться, в порядке обычного или мысленного внушения, перципиенту и повлиять на ход опытов. От последнего, кроме того, могло не укрыться, отворяет ли сотрудник дверь камеры или закрывает ее. По собственному опыту мы убедились в том, что в подобных опытах методически надежнее экранировать агента, а не перципиента, обычно обладающего повышенной чувствительностью, внушаемостью и самовнушаемостью.

Внушаемые задания имели двигательный характер и были такими же, как в опытах Жуара и наших, уже приведенных в этой главе: «поднять правую руку», «вытянуть левую руку вперед», «сжать правую руку в кулак» и т. п.

Таких опытов было поставлено очень мало - всего 10, из них 5 с открытой камерой и 5 с закрытой. Во всех 5 опытах с закрытой дверью камеры испытуемый на мысленное внушение не реагировал. Из 5 опытов с открытой дверью в 4 опытах он правильно выполнил внушаемое задание. Число этих опытов, к сожалению, недостаточно, чтобы сделать на их основании какое либо определенное заключение.

В те же приблизительно годы аналогичные опыты были поставлены физиком C. Я. Турлыгиным, сотрудником академика П. П. Лазарева. Обстановка этих опытов была следующей. (24 - Цит. по неопубликованной статье С. Я. Турлыгина «Излучение электромагнитных волн организмом человека» (71 стр. машинописного текста). В сокращенном виде эта статья напечатана (Бюллетень экспериментальной биологии и медицины, 1942, т. 14, вып. 4, № 10, стр. 63--72). Большая комната была разделена на две части перегородкой с проделанным в ней значительным по величине круглым отверстием. В одной части комнаты находилась экранирующая камера, обитая сплошь свинцом с «патрубком» (трубой) в передней стенке. Патрубок был затянут бумагой, чтобы сидевший в камере индуктор не мог видеть, что делается перед ним. Перед патрубком на тонких длинных нитях висел свинцовый экран, который мог бесшумно отодвигаться в сторону, Был ли он отодвинут (в опытах без экранирования) или находился на месте (в опытах с экранированием) -- этого не было видно ни индуктору, ни перципиенту, помещенному за перегородкой в другой части комнаты. Экран отодвигался или ставился на место ведущим опыт экспериментатором без какого-либо предварительного плана, как придется. Связь экспериментатора с индуктором производилась при помощи светового сигнала. Цветные лампочки - синяя, красная и зеленая - указывали, что нужно делать индуктору - начинать мысленное внушение испытуемому, прекращать внушение или оставаться в покое.

Перед опытом вполне здоровый испытуемый (больные истерией и другими нервными болезнями для этих опытов, по мнению С. Я, Турлыгина, не годились) становился затылком к отверстию в перегородке, а следовательно, и к патрубку камеры на расстоянии 2 м от него. Испытуемому объявлялось, что ему будут мысленно внушать падение назад, что это не страшно, так как его всегда успеют подхватить стоящие за его спиной ассистенты. (25 - Как уже было сказано в этой главе, мы применяли эту методику мысленного внушения (падение назад) в середине 30-х годов, но с той разницей, что использовали для регистрации реакции испытуемого пневматическую платформу А. И. Бронштейна) Такой словесной инструкции было достаточно, чтобы и без мысленного внушения испытуемые падали через 1-2 мин после тихо произносимой команды: «Начинаем». В тех же случаях, когда производилось индуктором мысленное внушение - падать, этот срок уменьшался, иногда до 2-10 сек.

Что касается задерживания передачи мысленного внушения свинцовым экраном, то автор приводит следующие не очень, по нашему мнению, выразительные цифровые результаты: «Процент удачных, т. е. соответствующих нашим предположениям (свинец экранирует. - Л. В.), больше 76; среднее значение времени реакции при тубусе открытом (т. е. без экранировки. - Л. В.) -- 0,8; среднее значение реакции при тубусе закрытом - 1,3; это в том случае, если за единицу принять среднее время реакции (т. е. падения испытуемого. - Л. В.), полученное с учетом всех опытов, как опытов совершенно случайных». Тут следовало бы автору указать число «всех опытов»; но он упускает это сделать, что затрудняет произвести оценку полученных им цифровых результатов. 

Описанные в этой главе явления можно отнести к одной из низших ступеней мысленного внушения. Двигательные реакции перципиентов (собак, усыпленных и даже бодрствующих испытуемых), вызываемые мысленным воздействием индуктора, в данном случае часто имеют несознаваемый или едва сознаваемый перципиентом характер. Психический элемент здесь выражен слабо, Однако описаны еще более примитивные, уже чисто физиологические типы воздействия на расстоянии одного живого существа на другое. 

Интересным в этом отношении примером может служить экспериментальная работа шведского гипнолога, доцента Сиднея Альрутца. (26 - S. A1rutz. Le Compte Rendu officiel du I-er Congrès International des recherches psychiques. Copenhague, 1922, p. 278. Пoдpo6hee cm.: S. Alrutz. Neue Strahlen des menschlichen Organismus. Stuttgart, 1924) Испытуемый усаживался в приспособленное для опытов кресло и обычными приемами погружался в неглубокий гипнотический сон, На голову спящего надевался мешок из черной непроницаемой для света материи, уши его плотно затыкались ватой. К ручкам кресла были приделаны продолговатые деревянные ящики, в которые испытуемый просовывал обнаженные до локтя руки. Сверху ящики закрывались выдвижной пластинкой (экраном), сделанной из металла, стекла или картона. В некоторых опытах рука испытуемого вводилась в защищающий ее от внешних влияний стеклянный цилиндр. 

Альрутц утверждает, что в этих условиях опыта приближение руки гипнотизера (или кого-либо из присутствующих) вызывает через стеклянный или металлический экран в руке испытуемого определенные изменения кожной чувствительности и сокращения мышц. Например, рука испытуемого в стеклянном цилиндре сжата в кулак; гипнотизер направляет свой палец на определенный участок кожи, под которым находится нерв или сухожилия мышц, разгибающих пальцы. Этого достаточно, чтобы согнутые пальцы гипнотика разогнулись. И, вообще, к какому бы нерву, сухожилию или мышце гипнотизер (или кто либо другой) не приближал свою руку, всякий раз, по данным Альрутца, получался определенный мускульный эффект, соответствующий правилам анатомии и физиологии, хотя бы экспериментатор и испытуемый не имели об этих правилах никакого представления.

Альрутц заключает, что человеческие руки излучают какую-то энергию, способную проникать сквозь экраны, задерживающие воздушные дуновения, тепловые и электрические влияния руки экспериментатора. Эта предполагаемая энергия имеет физическую природу, так как она проникает через одни среды (металл, стекло) и поглощается другими (например, картоном).

Мы не упоминали бы об этих странных явлениях, воскрешающих в памяти давно отвергнутые утверждения магнетизеров, если бы не наблюдали нечто подобное в опытах с нашей замечательной испытуемой Кузьминой. Вот, например, выписка из протокола опыта от 28 августа 1926 г.

«В 10 ч 30 мин д-р Финне в присутствии Л. Л. Васильева и B. А. Подерни усыпляет больную (Кузьмину) фиксацией взгляда и словесным внушением, Больная быстро погружается в гипготический сон, лежа на койке в горизонтальном положении лицом вверх с закрытыми глазами.

Исследуются явления нервно-мышечной возбудимости ((по Шарко), возникающие при поднесении руки экспериментатор к правой (здоровой) или левой (частично парализованной). Д-р Финне приближает концы вытянутых и сложенных вместе пальцев к различным точкам обнаженной руки испытуемой, удерживая концы пальцев на расстоянии 1,5-2,0 см от кожной поверхности левой руки, При этом наблюдались следующие двигательные реакции:

То же самое наблюдалось при поднесении пальцев экспериментатора к правой (здоровой) руке испытуемой. Эти реакции были вполне постоянны и закономерны, их мог вызывать любое число раз не только гипнотизер, но и каждый из присутствующих. Реакции возникали почти тотчас же после приближения пальцев экспериментатора, оформлялись окончательно по истечении 10-15 сек и исчезали почти немедленно по отведении руки экспериментатора.

Закрытые глаза испытуемой не завязывались. Возможность прямой зрительной ориентировки испытуемой устранялась поворачиванием ее головы в противоположную от исследуемой руки сторону». 

Экранирующих пластинок (металлической или стеклянной) между пальцами экспериментатора и кожей руки испытуемой мы в этих опытах, к сожалению, не помещали, Не исключена поэтому возможность, что мы имели тут дело с образовавшимися условными двигательными рефлексами (быть может, субсенсорными) на тепловое воздействие пальцев экспериментатора или на производимое движением его руки дуновение. Образование таких рефлексов было мыслимо потому, что до приведенных здесь опытов, в предшествовавшие дни, у Кузьминой неоднократно вызывались явления нервно-мышечной перевозбудимости, по Шарко, с надавливанием на указанные нервы руки. Таким образом, дуновения и тепловые влияния (сигналы) неоднократно совпадали по времени с действием безусловного раздражителя надавливанием.

Против этого предположения говорит, однако, контрольное наблюдение, сделанное в том же опыте 28 августа 1926 г. Впервые было испытано приближение рук гипнотизера к обнаженной голени испытуемой; при этом наблюдались отчетливо выраженные реакции отталкивания голени от руки или, наоборот, как бы притяжение голени к руке. Эти реакции проявились с первой же пробы; следовательно, в этом случае рука гипнотизера действовала как безусловный раздражитель. 

Совершенно такое же явление описал в уже цитированной работе и Альрутц, (27 - S. Alrutz. Le Compte Rendu officiel du I-er Congrès International des recherches psychiques. Copenhague, 1922, p. 278) причем с применением экранирования: «Субъект начинает чувствовать свою руку более легкой, что без сомнения находится в связи с явлением притяжения руки испытуемого рукой экспериментатора; рука испытуемого поднимается и следует за рукой гипнотизера даже в том случае, когда между руками помещается стеклянная пластинка. Ощущение тяжести может быть понято, как выражение отталкивающего действия руки экспериментатора» (стр. 283). Предполагаемые Альрутцем «нервные лучи», якобы исходящие из рук экспериментатора, действуют на мышцы и сухожилия гипнотика при посредстве двигательных нервов. Он наблюдал действие рук и на сосудодвигательные нервы. 

Эти опытные данные Альрутца полезно сопоставить с результатом последующей работы Рудольфа Рейтлера, заведующего лабораторией по изучению малярии в Рош-Пинах (Палестина). (28 - R. Reutler. L'action par distance des organisms vivants sur les organs vivants isolés. Revue métapsychique, 1928, n° 3, p. 197) Он обнаружил действие на расстоянии живых организмов на автоматические движения обнаженных внутренних органов нас комых (яичники, мальпигиевы органы, весь целиком пищеварительный тракт). Опыты лучше всего удавались на молодых самках кузнечиков из семейства акридид (Acridiidae), при достаточно высокой температуре воздуха. У насекомого отрезалась голова и конечности, разрезалась брюшная стенка, удалялась брюшная нервная цепочка, брюшная полость наполнялась физиологическим раствором (0,6% NaCl). При этом внутренности начинали ритмически сокращаться и, если препарат помещался в чашку Петри со стеклянной покрышкой, (29 - Для предупреждения подсыхания препарата) продолжали быть подвижными в течение 10 час. Наблюдения за движением внутренностей производились через стеклянную покрышку чашки Петри посредством бинокулярной лупы с увеличением в 20 раз. В присутствии экспериментатора внутренности сокращались быстро и сильно, Затем приготовленный препарат оставлялся в пустой комнате (экспериментатор выходил из нее) на полчаса (в примыкающих комнатах тоже не должно быть в это время людей). За это время препарат «успокаивался», внутренности сокращались в медленном ритме. Но стоило экспериментатору войти в лабораторную комнату, а тем более сесть за лупу, как движения постепенно снова усиливались и ускорялись, достигая к концу четвертой минуты максимума. Для того, чтобы избежать нагревания чашки Петри и находящегося в ней препарата дыханием, экспериментатор держал одну из рук перед носом и ртом, направляя выдыхаемый воздух поверх чашки Петри. 

Невероятно, замечает автор статьи, чтобы сократительная деятельность внутренностей так резко усиливалась под влиянием теплоты, исходящей от наблюдателя, так как препарат находился в закрытой чашке Петри под слоем физиологического раствора. К тому же температура воздуха в комнате держалась на очень высоком уровне (28-30°). Тем не менее были поставлены контрольные опыты, в которых на место препарата в чашку Петри помещался шарик чувствительного термометра. В течение 15-минутного наблюдения, без отведения выдыхаемого воздуха в сторону, нельзя было заметить изменения показаний термометра. 

Было замечено, что усиление и ускорение движений внутренностей при спокойном сидении наблюдателя главным образом зависит от сокращения его дыхательных мышц. 

Еще более заметный эффект получался тогда, когда наблюдатель, сидя у стола за лупой, сильно сокращал мускулы ног, рук, жевательных мышц, или, наконец, быстро двигал пальцами рук. Резкое усиление и учащение движений органов препарата наблюдалось в течение 15-30 сек в начале сокращения мускулов экспериментатора, затем эта реакция снижалась, а при расслаблении мышц экспериментатора временно возрастала. 

B 1940 г. я поручил студенту-энтомологу Ленинградского университета В. С. Стеблину-Каменскому (30 - Погиб в Ленинграде во время блокады, не закончив работу. Привожу данные этой работы по сохранившемуся у меня отчету автора) воспроизвести опыты Рейтлера в моей лаборатории в Институте мозга. Зимой им была проведена серия опытов на личинках азиатской саранчи и на взрослых тараканах-пруссаках, летом -- вторая серия опытов на майских жуках. В отношении изготовления препаратов Стеблин-Каменский строго следовал методическим указаниям Рейтлера, но условия опытов были менее благоприятны (сравнительно низкая температура воздуха и раствора Рингера, отсутствие зимой солнечной радиации и малые размеры подопытных животных, что затрудняло препаровку). Неблагоприятные условия отрицательно влияли на чувствительность и двигательный автоматизм внутренностей подопытных насекомых. Тем не менее в некоторых опытах феномен Рейтлера проявлялся с достаточной отчетливостью. Привожу протоколы двух опытов. 

Опыт 1, 29 II 1940 г. Объект опыта -- таракан-пруссак, Методика вскрытия и препаровки проводились по Рейтлеру. Наблюдались только сокращения кишечника под лупой с 4-кратным увеличением (мальпигиевы сосуды были слишком малы для данного увеличения), Спустя полчаса после изготовления препарата наблюдалась нормальная перистальтика кишечника. Сокращения происходили через каждые 5-6 сек и были хорошо выражены. Экспериментатор сидел за столом перед лупой с препаратом и производил наблюдения. В тот момент, когда он напрягал мышцы своих ног, находившихся под столом, наблюдались усиленные, резкие сокращения кишечника, имевшие характер толчка. Пока мышцы ног оставались в напряженном состоянии, перистальтика возвращалась к исходному уровню, но в момент расслабления ног экспериментатора снова происходило усиленное толчкообразное сокращение кишечника. Это явление повторно наблюдалось в течение 5 мин, На сокращение пальцев рук препарат не реагировал.

Опыт 2. 15 VI 1940 г. Объект опыта -- майский жук (половозрелая самка в периоде кладки яиц). Методика вскрытия и препаровки проведена по Рейтлеру, Через 20 мин после препаровки с помощью лупы с 6-кратным увеличением можно было наблюдать, как перистальтическая волна начиналась в переднем конце кишечника и постепенно переходила в среднюю и заднюю кишку. Сокращения кишечника происходили с интервалами в 5-6 сек, a мальпигиевых сосудов - с интервалами в 2-3 сек, Спустя 2-3 сек после появления перистальтической волны, когда кишечник находился в фазе покоя, экспериментатор производил глубокий вдох. В момент вдоха возникала энергичная внеочередная волна сокращения верхнего отдела кишечника, которая распространялась через среднюю кишку в заднюю. Через 3-4 сек экспериментатор производил энергичный выдох, что также сопровождалось усиленным перистальтическим сокращением кишечника. Такой же эффект неизменно отмечался и при сильном сокращении мышц рук или ног экспериментатора. Усиливались при тех же условиях опыта и перестальтические волны, проходившие по мальпигиевым осудам (при вдохе и выдохе, сокращении и расслаблении мышц конечностей). В данном опыте все эти реакции повторно наблюдались в течение 20-30 мин.

Надо сказать, что описанные положительные результаты наблюдались далеко не во всех опытах, особенно зимних, что экспериментатор не без основания объясняет довольно низкой температурой воздуха. Из четырех опытов с личинками саранчи положительный эффект был получен только в одном опыте; из 10 опытов с тараканами -- в трех опытах, В 10 опытах с майскими жуками, производившимися при высокой летней температуре (20-25°), положительный результат наблюдался гораздо чаще. В одном опыте с препаратом таракана положительный эффект был получен с расстояния 5-6 м. По сигналу наблюдателя (сотрудника лаборатории) экспериментатор сокращал мышцы рук, что мгновенно вызывало ответное перистальтическое сокращение кишечника.

Эти опыты интересны тем, что в них успешно используется физиологический детектор - мышцы внутренностей насекомых, реагирующих на воздействия, исходящие из сокращающихся мышц человека. Нет ли и таких физиологических детекторов, которые могли бы отмечать энергетические влияния работающего человеческого мозга? Открытие такого детектора сделало бы эпоху в изучении явлений биологической радиосвязи. 

Заметим, что, по данным Ваххольдера и Альтенбургера (31 - K. Wachcholder u. Altenburger. Beiträge zur Physiologie der Wilkürlichen Bewegungen. Pflüger's Archiv, 1925, Bd. 209, Hf. 2/3) совершенно так же, как кишечник в опытах Рейтлера, ведут себя токи действия скелетных мышц человека при произвольном слабом их сокращении: начальная группа пиков в начале сокращения, «зона молчания» при продолжающемся сокращении и конечная группа пиков при расслаблении. 

Такое разительное совпадение вряд ли случайно. Можно предположить, что наблюдавшиеся Рейтлером и Стеблин-Каменским явления вызываются раздражающим действием низкочастотного электромагнитного поля, образуемого биотоками мышц наблюдателя. Давно известно, что при произвольных сокращениях мышц человека в них протекают биотоки с ритмом 40-50 в 1 сек (Н. Е. Введенский, Пипер и др.). О том, что такие биотоки действительно генерируют электромагнитное поле, распространяющееся в пространстве и улавливаемое на расстоянии, свидетельствуют замечательные опыты Зауэрбруха и Шумана. (32 - F. S auer bruch u. W. Schum an n. Über electrische Felder physiologichen Ursprungs. Zs. für technische Physik, 1928, Nr 3, S. 96 u. 315. Leipzig) Состоят они в следующем. В камеру Фарадея сквозь ее стенку был введен изолированный металлический стержень, заканчивавшийся диском. Вне камеры стержень через трехламповый усилитель соединялся со струнным гальванометром. Находящийся в камере испытуемый приближал к диску на расстояние нескольких сантиметров обнаженную руку (предплечье), при этом струна гальванометра оставалась в покое. Но стоило ему при этих условиях пошевелить пальцем, как струна регистрировала ряд ритмических осцилляций. Такой эффект наблюдался не только при произвольных сокращениях мышц человека, но и при судорожных напряжениях мускулов, например при поднесении к дискукролика, отравленного стрихнином. 

В 1934 г. инженер Р. И. Скарятин в нашей лаборатории сделал попытку повторить эти опыты. Был построен трехламповый усилитель на сопротивлениях, схема которого в точности соответствовала схеме, приведенной в только что цитнрованной работе. Усилитель работал на лампах типа УБ-107. В анодную цепь последней (третьей) лампы можно было включить либо телефон, либо стрелочный гальванометр. Нулевой анодный ток лампы компенсировался током от отдельной батареи. Внешний вид прибора представлен на рис, 7. Один из полюсов проводкиканала ламп присоединялся снаружи к железной обшивке камеры Фарадея, которая в свою очередь была заземлена, Сетка же первой лампы соединялась с медным стержнем, проходившим через эбонитовую втулку, укрепленную к стенке камеры, внутри последней, На внутреннем конце этого стержня был наввинчен медный диск, диаметром около 10 см.

С этим устройством Р. И. Скарятиным были проведены ориориентировочные опыты, позволявшие ожидать при дальнейшем усовершенствовании установки положительных результатов, Однако закончить эти опыты, к сожалению, не удалось. Теперь их следовало бы продолжить с применением современной, возможно более чувствительной радиоаппаратуры (см. главу X). Существование слабого низкочастотного поля вокруг выделенного из тела лягушки возбужденного седалищного нерва было, по-видимому, окончательно установлено. Б. В. Краюхиным в лаборатории акад, А. В. Леонтовича (см. подстрочное примечание 27 к главе II).

ГЛАВА V

МЫСЛЕННОЕ ВНУШЕНИЕ ЗРИТЕЛЬНЫХ ОБРАЗОВ

И ОЩУЩЕНИЙ

Эта разновидность опытов мысленного внушения наиболее распространена. В зарубежной парапсихологической литературе имеется ряд монографий, посвященных подробному описанию многих десятков и сотен опытов такого рода с критическим анализом полученных результатов. (1) Эти монографии относятся главным образом к 20-м и 30-м годам текущего столетия и по времени появления в печати совпадают с аналогичными исследованиями, выполненными в те же годы в Советском Союзе, но не опубликованными до сего времени. 

Значительная часть таких отечественных работ, как уже упоминалось в предисловии, была выполнена основанной B. М. Бехтеревым Комиссией по изучению мысленного внушения. (2) В 1924 г. члены Комиссии представили II Всероссийскому психоневрологическому съезду (3) результаты своей двухлетней работы в докладе «Исследование явлений интерцеребральной индукции и перцепции» (4).

1) W. Wasilews ky. Telepathie und Hellsehen. Halle, 1921; C. B ruck. Experimentelle Telepathie. Stuttgart, 1925; R. Ti sch ner. Telepathy and Clairvoyance. London, 1925; R. Warcollier. La télépathie expérimental Les conférences d. Inst. Métaps. International. Paris, 1926; U. Sin cla ir. Mental Radio, Posadena Station (USA), 1930; W. Prince. The Sinciair Experiments Demonstrating Telepathy. Boston, 1932; E. Osty. Télépathie spontanée et transmission de la pensée experimentale. Revue métapsychique, 1932, n° 4, 5, 6, Paris; S. Soa l. Experiments in supernormal perception at a distance, Proc. Soc. Psych, Res., v. 40, 1932; J. Rhine. Extra-Sensory Perception. Boston, 1934.

2) Из более старых работ русских авторов особенно следует указать на опыты приват-доцента Я. Жука по мысленному внушению рисунков (Я. Жук. Взаимная связь между организмами, «Мир божий», 1902, № 6) и на монографию д-ра Н. Г. Котика (Н. Г. Коти к. Непосредственная передача мыслей, Экспериментальное исследование. М., 1912). 

3) II Всероссийский психоневрологический съезд состоялся в январе 1924 г. в Петрограде. Труды съезда не были опубликованы. В приложении 1 к настоящей книге приводятся некоторые материалы о его работе.

4) - По поручению Комиссии по изучению мысленного внушения доклад был составлен и зачитан на съезде В. А. Подерни. В архиве Л. Л. Васильева сохранился машинописный текст, который используется ниже.

Считаю полезным привести здесь главные результаты этого коллективного труда, опередившего в некоторых отношениях современные достижения зарубежных ученых.

Первая серия опытов состояла в мысленном внушении заранее заготовленных рисунков двум перципиенткам, проявлявшим в бодрствующем состоянии способность к автоматическому писанию посредством так называемой планшетки (деревянной дощечки на трех ножках, из которых две заканчиваются подвижными роликами, а третья представляет собой отточенный карандаш). Перципиентка накладывает на планшетку руку; рука подсознательными движениями передвигает планшетку по подложенному листу бумаги, причем карандаш вычерчивает рисунки, пишет буквы, слова и целые фразы. Перципиентки могли вести с экспериментатором оживленный разговор, не отдавая себе отчета в том, что в то же самое время пишет или чертит их рука. 

На опытах обычно присутствовали три члена Комиссии. Один из них был индуктором, другие следили за поведением индуктора, перципиентки и вели протоколы опытов. Перципиентка сидела с планшеткой за столом, индуктор - в нескольких метрах за ее спиной и, получив рисунок от ведущего опыт, приступал к мысленной передаче рисунка бодрствовавшей перципиентке. 

К сожалению, в моем архиве сохранился лишь один протокол этих опытов; автоматически выполненные перципиенткой М. А. Ш. рисунки и записи не сохранились. Вот протокольная запись от 3 IX 1922 г., составленная индуктором В. А. Подерни. 

«Задание 1. Мысленно передается: крест поверх прямоугольника. Перципиентка делает попытку начертать прямоугольник и к нему неразборчивую надпись. Задание не выполнено.

Задание 2. Передается: циферблат часов с двумя стрелками. Перципиентка пишет две фразы, к заданию не относящиеся, затем буквами пишет слово «лицо», наконец, рисует часы с двумя стрелками, но расположенными не так, как в передаваемом индуктором рисунке. 

Задание 3. Передается: треугольник с вписанным в нем кругом. Перципиентка тотчас же отчетливо выполняет задание.

Задание 4. Передается: штриховой упрощенный рисунок паровоза. Перципиентка отчетливо выполняет задание, причем очертание паровоза многократно ею обводится.

Задание 5. Передается: серп луны на шесте. Перципиентка чертит квадрат, затем треугольник вместо внушаемого рисунка. Задание не выполнено».

Из пяти три отчетливо воспроизведенных рисунка - такого удачного результата не дают перципиенты, лишенные способности к графическому автоматизму. Впоследствии я многие годы тщетно искал встречи с подобным же перципиентом. Такой случай представился только в середине 30-х годов и то лишь на один сеанс. Отвлечемся на время от изложения материалов Комиссии, тем более, что описываемый ниже опыт имеет к ним прямое отношение.

Ко мне как-то зашла моя бывшая ученица С., окончившая незадолго перед тем университет по физиологической специальности -- молодая девушка, к тому же спортсменка. Я предложил ей испытать ее внушаемость. Начато было с опытов Шевреля с маятником, в результате чего выяснилось, что у испытуемой исключительно резко выражены идеомоторные реакции. (5 - См. Л. Л. Васильев. Таинственные явления человеческой психики, гл. V. Госполитиздат, М., 1959) После этого была обнаружена и способность испытуемой к графическому автоматизму. Не прерывая оживленного разговора, держа в руке карандаш, С. безотчетно писала на подложенном под карандаш листе бумаге отдельные слова и фразы, которые почти всегда удавалось прочесть На рис. 8 приводится ее первая автоматическая запись. За нею следовали другие, по всей видимости выражавшие в зашифрованном виде затаенные желания и влечения испытуемой. 

Эти данные располагали к постановке опытов мысленного внушения. Перципиентке было сказано: «Я буду мысленно внушать вам то, что будет мне приходить в голову, а вы продолжайте держать карандаш на бумаге», Затем, сидя напротив перципиентки за столом, покрытым скатертью, я положил на колени раскрытую записную книжку, сделал карандашом первый рисунок и стал мысленно внушать его перципиентке. Такой опыт был повторен еще четыре раза. Қнижка, карандаш и мои руки ниже локтей были надежно скрыты от перципиентки столом и скатертью. Контрольные опыты, проведенные после ухода перципиентки в тех же условиях, показали, что распознать посредством зрения, по движению плеч внушающего, рисуемую им фигуру невозможно. Это никому не удавалось, тогда как при тех же самых условиях в опытах с С. были получены следующие результаты.

Задание 1. Передается цифра 8. Перципиента рисует частично наложенные друг на друга треугольники, такие же трапеции, опять треугольники; нижний из них перекрещен линией, что образует фигуру, похожую на восьмерку. В общем задание надо считать неопределенным (рис. 9).

Задание 2. Передается: кружок с крестиком наверху (астрономический знак планеты Земля). Перципиента начертила овал с двумя перекрещивающимися линиями внутри овала. Задание надо признать выполненным (рис. 10).

Задание 3. Передается буква «У». Перципиентка в точности выполняет задание - пишет ту же букву (рис. 10).

Задание 4. Индуктор повторяет первое невыполненное задание -- снова пишет и внушает цифру 8. Перципиентка пишет слово, которое можно прочесть как «один», затем отчетливо слово «семь», после чего делает росчерк и в нижнем правом углу отчетливо пишет большое «В» и этим заканчивает (дальше писать негде). Запись перципиентки можно было бы расшифровать таким образом 1 + 7 - 8, но такое истолкование, конечно, произвольно. Все же результат этого опыта надо признать более определенным, чем в задании 1 (рис. 11).

Задание 5. Индуктору пришло в голову внушить редкое у нас имя недавно умершей молодой девушки, хорошо ему известной. Ничего не говоря испытуемой, он записывает под столом в своей записной книжке «Эльма». Перципиента пишет как будто бы не то, что ей внушается: «Мамара», затем, не прерывая черты:  «ум» с росчерком вниз и после этого с новой строки, не разделяя слов: «спит я хочу», что, по всей вероятности, означает «спать я хочу» (рис. 12). При этом перципиентка, действительно, имела такой вид, как будто бы она вот-вот впадет в автогипноз. Резким окриком я привел ее в нормальное состояние, но продолжать опыты в этот вечер и после она решительно отказалась. 

Внушаемое задание в прямом смысле не было выполнено. Надо, однако, заметить, что запись «Мамара» могла означать несколько зашифрованное имя Тамара (сопоставьте это с первой записью на рис. 8: «Я хочу спокойно жить, мне надоела та…»). Не означает ли «та…» тоже Тамару, а недописанное слово «ум …» - умрет? 

Остается добавить, что испытуемая С. умершую Эльму не знала, но хорошо знала одну нашу общую знакомую - Тамару, которой очень не симпатизировала. Если признать правильными сделанные мною предположения (Мамара - это Тамара, ум…- умрет), то неудачный на первый взгляд опыт может оказаться полным скрытого смысла. Угадано: 1) женское имя, хотя и другое, 2) представление о смерти. Все выглядит так, как будто бы телепатически воспринятое представление о смерти неизвестной девушки было подсознательно перенесено на живую, ненавистную Тамару. Вернемся, однако, к прерванному изложению опытов Комиссии по изучению мысленного внушения. 

Опыты второй серии производились одним индуктором, одним перципиентом и двумя ассистентами (один из них находился при индукторе, другой при перципиенте). Перед каждым опытом ассистентом индуктора тайно от других участников опыта выбирались три объекта фиксации из числа предметов, не имеющих между собою общих признаков по форме, материалу, цвету и назначению. Индуктор и перципиент, каждый со своим ассистентом, размещались в разных комнатах при закрытых дверях. Перед индуктором на столе находился ярко освещенный лист белой бумаги; на него ассистент помещал объект фиксации, который индуктор должен был мысленно передавать перципиенту. Каждая передача продолжалась три минуты; при этом индуктор сообщал ассистенту о возникавших у него по ассоциации с фиксируемым объектом мыслях и образах. Ассистент записывал по секундомеру моменты начала и конца каждой фиксации, положение объекта и словесные заявления индуктора. Перципиент во время опыта оставался с закрытыми глазами и, как и индуктор, сообщал своему ассистенту о всех возникавших у него мыслях и образах, которые записывались ассистентом перципиента также по секундомеру. Записи обоими ассистентами велись с точностью до пяти секунд, и по окончании каждого опыта сопоставлялись. Затем в них вносились дополнительные замечания индуктора и перципиента, сделанные по окончании опыта. Эти замечания оказались полезными для последующего аналитического исследования относящихся к опыту материалов.

Роль индуктора в опытах, проводимых по этому методу, состояла в зрительном сосредоточении на объекте фиксации, в пристальном рассматривании как всего предмета, так и его деталей, по возможности без вызываемых объектом ассоциаций

и посторонних мыслей о чем бы то ни было. Тем не менее зрительные образы, возникавшие у перципиента при этих условиях опыта, обычно не имели полного или хотя бы большого внешнего сходства с объектом фиксации. Чаще воспринимались перципиентом лишь отдельные части, детали или признаки объекта, не могущие характеризовать всего объекта целиком. Например, такой объект, как циферблат открытых карманных часов, чаще всего вызывал у перципиентов какой-либо частичный образ этого объекта - круг, металлическое кольцо, мысль о цифрах, образ раскрытого циркуля (стрелки часов), работающего механизма и т. п. Стеклянные предметы обычно вызывали образы водяной поверхности или льда. 

Так, в одном опыте (18 I 1923 г.) объектом фиксации служило индуктору ярко освещенное, граненное в форме многогранной пирамиды стекло; перципиент воспринял: «Отражение в воде или зеркале… Сахарная голова… снежные вершины, ледяные горы, льдины на севере, освещенные солнцем… преломляются лучи……»

В результате тщательного изучения словесных реакций перципиента члены Комиссии пришли к заключению, что «перцепция мысленно передаваемых образов всегда протекает в подсознании перципиента в форме скрытых (неподотчетных. - Л. В.) процессов; в сознании же его возникает уже вторичный, отраженный процесс». Вследствие этого воспринятый образ чаще всего оказывается более или менее переработанным, измененным.

Членами Комиссии было подмечено, что неподотчетные подсознательные переживания играют большую роль не только в процессе перцепции, но и в процессе индукции. Они выражали это свое заключение следующими словами: «Легче всего передавалось перципиенту то, на что управляемое (волевое) сосредоточение индуктора непосредственно направлено не было, но что так или иначе вызывало его неуправляемое (рефлекторное) сосредоточение и последующую более или менее выраженную сознательую реакцию - внезапную мысль, неожиданно замеченную деталь объекта фиксации, желание что-либо скрыть и т. д.» Именно поэтому «чаще всего передается не самый индуцируемый образ, а образы, состоящие с ним в той или иной случайной или ассоциативной связи; этим же объясняется замеченное многими исследователями, и вполне подтверждаемое нами, частое отсутствие зависимости индукции от воли индуктора: можно как угодно долго и, упорно смотреть на какую-либо даже очень яркую и крупную деталь объекта фиксации, с желанием передать ее перципиенту, и, однако, из этого может ровно ничего не выйти. И обратно: часто передаются такие детали и ассоциированные образы, на которые во время фиксации объекта индуктор не обратил никакого внимания, и которые были замечены им лишь после опыта, когда он ознакомился по протоколу с ответами перципиента».

В докладе Комиссии это заключение подтверждается данными следующих опытов. (6 - Индукторами были члены Комиссии по изучению мысленного внушения, поименованные в предисловии, перципиентами -- разные лица. Восстановить их имена теперь невозможно)

Опыт 1. Объект фиксации - небольшой овальный портрет женщины под стеклом в темно-красной кожаной квадратной раме. Во время его фиксации индуктору бросилось в глаза отражение на стекле портрета нитей электрической лампочки, по своим очертаниям напомнившее ему латинскую букву «N», и он сказал находившемуся при нем ассистенту: «Наполеон, мелькнула буква ,,ЭН"». Через 25 сек после этого замечания индуктора последовали слова перципиента, записанные его ассистентом: «Пальма, венок, слово ,,консул"», а еще через 25 сек: «Вижу не то Наполеона, не то Веспасиана» (опыт 18 I 1923 г.).

Опыт 2. Объект фиксации - белый костяной складной ножичек (ногтечистка). Почти одновременно с началом индукции перципиент говорит: «Фигура льва из слоновой кости… как разрезной ножик, и его рукоятка - голова льва». Индуктор показал, что объект фиксации напомнил о принадлежащем ему предмете - круглой пудренице из слоновой кости, на крышке которой имеется рельефное изображение головы льва (опыт 22 XII 1922).

В этих опытах перцепция почти тотчас же следовала за индукцией. Такие случаи члены Комиссии называют в своем отчете синхронной (одновременной) интерцеребральной (межмозговой) индукцией и перцепцией. Однако нередко наблюдались и случаи асинхронной (неодновременной, запаздывающей) перцепции. Такая задержка в выявлении мысленно внушенного образа у некоторых перципиентов имела характер случайного явления, но у других казалась постоянным их свойством. 

Задержку удавалось вызывать у перципиентов искусственно, поставив опыт следующим образом. Перципиенту, находящемуся в гипнотическом сне, внушалось, что он будет воспринимать индуцированные образы только с определенного момента (в опытах Комиссии с момента надевания на голову испытуемого воскового шлема; его роль, разумеется, мог играть и всякий другой не слишком сильный раздражитель). И, действительно, перцепция после этого оказывалась отставленной, скрытой до наступления указанного момента, как если бы индукция воспринималась не от индуктора, а от налагаемого на голову шлема (своеобразная аналогия с образованием запаздывающего условного рефлекса). Изучению такой асинхронной индукции и перцепции была посвящена третья серия опытов. 

За два года работы Комиссией было поставлено по трем вышеуказанным сериям 269 опытов, причем для мысленного внушения было использовано около 900 различных объектов (рисунков и предметов). Цифровые результаты (в процентах) всех поставленных опытов таковы:

Надо заметить, что выбор рисунков и предметов для мысленной передачи в этих опытах ничем не был ограничен. Он более или менее ограничен в тех опытах, в которых применяются игральные карты (их 52), буквы русского алфавита (30), цифры (10), карты Зенера (их всего 5). (7 - На каждой карте Зенера изображена одна из пяти резко различающияся по виду фигур: круг, квадрат, крест, звезда, три волнистые линии) В наших опытах вероятность случайного совпадения очень мала, поэтому приведенные в таблице проценты полной и неполной перцепции надо признать высокими.

Заслуживает быть отмеченной и сама постановка опытовс регистрацией двумя ассистентами всех словесных реакций индуктора и перципиента и не только во время самого опыта, но и тотчас же по его окончании. Анализ полученных таким образом результатов позволил членам Комиссии выявить значение неподотчетных (подсознательных) психических элементов в процессах индукции и перцепции. В скором времени члены Комиссии с удовлетворением узнали, что к такому же заключению о роли подсознательного в опытах мысленного внушения пришли и ведущие зарубежные исследователи - Е. Ости, Р. Варколье, (8) Р. Дезуаль (9) и др. Последний из них с особой четкостью выразил это положение, пояснив его наглядными схемами. 

Привожу отрывок из указанной работы этого автора: «Существуют всего 4 возможных психологических пути для осуществления передачи мысли, т. е. для реализации того волевого акта, который испытуемый (Р) воспринимает от передающего агента (А). Эти четыре пути таковы:

1) прямая передача от сознания А сознанию Р;

2) передача от сознания А сперва подсознанию Р, а затем его же сознанию;

3) передача от сознания А своему собственному подсознанию, а затем уже сознанию Р;

4) передача от сознания А сперва своему подсознанию, затем подсознанию Р и через него сознанию Р» (рис. 13).

В настоящее время, замечает Дезуаль, невозможно решить, какой именно из этих путей является действительно существующим, но многое говорит за то, что наиболее вероятной следует считать последнюю (4) схему. По моему мнению, все четыре схемы Дезуаля реальный; вопрос в том, в каких случаях реализуется та или другая из них. Первая и последняя представляют собой крайние случаи, вторая и третья -- переходы между ними.

Здесь будет уместно заметить, что употребляемые мною понятия «подсознание», «подсознательные» и «бессознательные» (10) психические явления нередко связывают с учением Зигмунда Фрейда, для советского читателя неприемлемым. 

8) R. Warcollier. La télépathie, ses rapports avec le subconscient et l'inconscient. Revue métapsychique, 1929, n° 4, p. 270.

9) R. Desoille. De quelques conditions auquelles il faut satisfaire pour réussire des experiences de Télépathie provoqué. Revue métapsychique, 1932, n° 6.

10) Некоторые авторы бессознательными называют такие психические переживания, которые ни при каких условиях не могут быть воспроизведены намятью (например, переживания раннего детства); подсознательными эти авторы называют переживания, которые при некоторых условиях, часто в видоизмененном символическом виде, могут возвращаться в сознание. Другие авторы считают такое подразделение лишним. Считаю более правильным различать эти понятия.

Действительно, в своих многочисленных книгах Фрейд до крайности преувеличивает роль и значение бессознательного и наделяет его мистическими свойствами. Но было бы столь же неправильно полагать, что подсознательных психических явлений нет, что они существуют только в воображении Фрейда и его последователей. Вот что написано по этому поводу в недавно выпущенной в свет книжке, посвященной суровой критике фрейдизма с позиций диалектического материализма: «В одном Фрейд прав: бессознательное есть. Оно живет, действует, влияет на процесс сознания, и не в качестве каких-то “чисто физиологических", временных нервных связей, которые до поры до времени заторможены. Это действительно живая, полная смысла область, воздействие которой ощущал каждый из нас. То, что мы знаем, но не помним сейчас, имеет определенное смысловое содержание, которое в принципе не сводится возбуждению и торможению клеток коры головного мозга»  (11 - Ф. Михайлов и Г. Царегородцев. За порогом сознания (критический очерк фрейдизма). М., Госполитиздат, 1961, стр. 45. - Подчеркнуто авторами) 

Не отрицают существование подсознательной области психики и физиологи павловской школы, по крайней мере некоторые из них. Они пишут: «Роясь в многочисленной литературе, мы находим интереснейший клинический материал из психиатрии, невропатологии, терапии, где буквально каждая страница приковывает внимание драгоценным эмпирическим материалом, поразительными случаями, описаниями различного рода расстройств, когда особенно отчетливо выплывают на поверхность факты подсознательных явлений». (12 - Э. Ш. Айрапетьянц и К. М. Быков. Учение об интерорецепции и психологии подсознательного. Успехи современной биологии т. XV, вып. 3, 1942. стр. 275) 

Первоисточником таких явлений могут быть неощущаемые интероцептивные возбуждения, возникающие во внутренних органах, но также и субсенсорные экстероцептивные раздражения наружных органов чувств. Подсознательное питается и сознательно воспринятыми переживаниями, но затем по той или иной причине ушедшими, “вытесненными” в область скрытой (латентной) памяти. В своей статье цитированные нами авторы - физиологи убедительно показывают, что физиологическая основа подсознательных явлений психики складывается по законам высшей нервной деятельности, установленным И. П. Павловым и его школой. 

Возможность вмешательства в ход опытов мысленного внушения элементов подсознательной психики, скрытой памяти индуктора и перципиента требует от экспериментатора особой бдительности. Иногда вполне удачный, казалось бы, опыт после опроса индуктора и перципиента оказывается по меньшей мере сомнительным. А бывает и наоборот: опыт, как будто бы не удавшийся, после опроса индуктора и перципиента приобретает значительный интерес. Приведу два-три таких примера. (13 - Аналогичные примеры под названием «телепатия латентной памяти» приведён доклад доктopa Taнaгpa (A. Tanagra. La télépatie de la Memoire Latente. Transactions of the Fourth International Congress for Psychical Research. London, 1930, p. 83.)

24 декабря 1932 г. между 11 и 12 час ночи мной были проведены следующие опыты. Индуктор - автор, перципиентка его жена Т. Б.

Перципиентке дается инструкция: лежа на спине, привести себя в пассивное состояние, говорить все, что приходит на ум. Индуктор, сидя за ее изголовьем, держит на коленях записную книжку, рисует в ней мысленно передаваемые зрительные образы.

Опыт 1. Индуктор нарисовал ножницы с раздвинутыми концами. Словесные реакции перципиентки: «Окунаюсь во чтото… Мундир с пуговицами и фуражкой… Галстук бантом». Вопрос индуктора: «О каком галстуке говоришь?» Ответ: «О твоем» (у индуктора галстук, завязанный «бабочкой»). Перципиентка (тотчас же после этого): «А теперь о ножницах». На вопрос, каким образом пришло на ум слово «ножницы», отвечает: «Мысленно произносила слово "ножницы", оно непосредственно пришло на язык». Через некоторе время, по окончании опытов, перципиентка вспомнила, что недавно прочла статью по телепатии, в которой в числе других примеров описывался удачный опыт с мысленным внушением объекта - ножницы. Это обстоятельство, как и галстук экспериментатора, похожий по форме на раздвинутые ножницы, могли навести мысль перципиентки на правильный ответ.

Опыт 2. Условия опыта те же. Инструкция: «Задумал двухзначное число, если будет представляться однозначное, все равно говори» (задумано было число 25). Через 1/2-1 мин перципиентка говорит: «У меня вертится все время число двадцать пять». На вопрос: «Как пришло на ум это число?», - ответила: «Представление о числе 25 появилось тотчас же после начала опыта, но неудобно было сразу сказать. Это мое любимое число» (этого индуктор не знал или не помнил). Надо еще добавить, что опыт производился 24-го, завтра - 25-е. 

Этими обстоятельствами ценность данного, на первый взгляд убедительного, опыта сводится на нет. Индуктор мог подсознательно выбрать число 25 потому, что завтра 25 декабря; перципиентка могла назвать это число по той же причине или потому, что это «ее любимое число». 

Результаты опытов с мысленным внушением зрительных образов сплошь и рядом задают экспериментаторам подобные загадки. Оценка результатов этих опытов во многих случаях бывает неопределенной; то, что кажется убедительным одному, представляется совсем неубедительным другому. 

Приведенные в этой главе опыты мало пригодны для доказательства самого факта мысленного внушения. Скептиков они не убедят, но зато исследователям, допускающим существование телепатических явлений, опыты мысленного внушения зрительных образов помогут лучше, чем какие-либо другие, выявить оптимальные условия телепатической индукции и перцепции, а также глубинные психологические механизмы мысленного внушения. Именно поэтому данная методика (передача рисунков) применяется так часто. Однако получаемые при этом результаты слишком сложны, допускают лишь градуальную оценку и потому мало пригодны для статистической обработки, для постановки наиболее интересующих нас психофизических исследований. Именно поэтому в своей коллективной работе 30-х годов мы, по совету акад. В. Ф. Миткевича, перешли к методике мысленного внушения наиболее простых зрительных ощущений белого или черного цвета. (14 - Описание этой методики в изложении самого акад. Миткевича дано в приложении 3 в конце этой книги.) 

Методика, предложенная В. Ф. Миткевичем, обычно проводилась нами в следующей, наиболее простой ее форме. Индуктор помещался в той же комнате, где и перципиент, за его спиной, на расстоянии нескольких метров. В своем распоряжении индуктор имел коробку с шестью шариками (3 белых и 3 черных). Встряхнув коробку, он вынимал наудачу один из шариков. Затем, в течение 1/2-1 мин, индуктор старался с максимальной ясностью представить себе цвет вынутого им шарика (белый или черный) и передать это представление перципиенту. Затем вынутый шарик снова клался в коробку. 

После сигнала индуктора «о готовности к опыту» перципиент обычно уже через несколько секунд давал словесный ответ: «белый», «черный». Данные опытов (передаваемый цвет и показание перципиента) тут же заносились в протокол. В каждом опыте с одним и тем же перципиентом такого рода мысленное внушение повторялось обычно 40 раз подряд (с короткими перерывами через каждые 10 опытов). Затем испытуемому давался отдых на 10-15 мин и опыт проводился во второй раз. Таким образом, в общей сложности, получалось 80 отдельных опытов; из них выводился процент правильных ответов. В некоторых опытах перципиенту передавалось не представление о «белом» и «черном», а наличное восприятие (ощущение) этих цветов. 

В этом случае перед индуктором находился несложный приборчик, сконструнрованный для данной цели также B. Ф. Миткевичем: на вращающемся вертикальном стержне помещены два диска - белый и черный. Индуктор сам пускает в ход этот приборчик. Когда вращение прекращается, индуктор  имеет перед собой черный или белый диск и, фиксируя его взглядом, стремится передать перципиенту ощущение «белого» или «черного» цвета (рис. 14, справа). По теории вероятностей 4050 таких проб уже достаточно для того, чтобы получить около 50% правильных ответов, обусловленных простой случайностью. Если же опыт дает более 50% правильных ответов, то можно говорить с большей или меньшей вероятностью о вмешательстве в результаты опыта мысленного внушения.

Положительная сторона этой методики состоит в том, что каждая отдельная проба занимает немного времени и допускает не градуальную (как большинство других сенсорных методик), а альтернативную оценку результата -- правильный или неправильный ответ, да или нет. Благодаря этому, методика позволяет быстро накапливать большой цифровой материал, вполне пригодный для статистической обработки. Однако эта методика имеет и свои отрицательные стороны: представление (или восприятие) белого или черного цвета индуктору трудно переживать с достаточной интенсивностью, тем более, что в течение опыта индуктору приходится многократно переключать свое внимание с «белого» на «черное» и обратно.

Несмотря на это, по утверждению В. Ф. Миткевича, методика обычно давала в его опытах положительный результат, т. е. получалось больше 50% правильных ответов. Мы поставили перед собой задачу проверить это утверждение, проведя описанную выше методику на достаточно большом числе испытуемых, а затем испытать ее применимость к решению задач запроектированного нами психофизического эксперимента. 

Сличение средних абсолютных чисел дает вероятность «нуль гипотезы»: 0,4 < < 0,5. Для средних квадратических 0,5 < Р <0,6. Отсюда следует, что влияние экранирования установить не удалось, так как разница между средними двух серий опытов случайна (вероятность «нуль-гипотезы» во много раз превышает принятую сейчас в статистике условную границу достоверности: P <0,05).

Таким образом, вопреки первому впечатлению, мы приходим к статистически обоснованному выводу, говорящему нам о том, что экранирование в данном случае не повлияло на передачу мысленного внушения; иными словами, металлический экран не задерживал распространения той энергии, посредством которой мысленное внушение передается.

Однако считать этот вывод доказанным на основании одних только приведенных опытов было бы опрометчиво. Опрометчиво хотя бы потому, что участие телепатического влияния при данной методике проявляется весьма незначительно, а для опытов с экранированием -- и недостоверно. 

Для подтверждения этого предварительного вывода мы вынуждены были обратиться к другой методике мысленного внушения, дающей более выраженные положительные результаты. Такой методикой оказалась методика мысленного усыпления и пробуждения.

ГЛАВА VI

МЫСЛЕННОЕ ВНУШЕНИЕ СНА И ПРОБУЖДЕНИЯ

Первые опыты по мысленному усыплению и пробуждению были поставлены в Гавре выдающимся психиатром проф. Пьером Жанэ и его коллегой доктором М. Жибером в 1886 г. На расстоянии от четверти мили до целой мили перципиентка (здоровая 50-летняя крестьянка Леония Б.) приводилась мысленным внушением в состоянне гипнотического сна, неожиданно и в любое время по желанию экспериментатора-индуктора. Из 25 опытов вполне удались 19, остальные удались отчасти, т. е. ограничились дремотой, или остались без результата. (1 - P. Janet et M. Gibert. Sur quelques phénomènes de Somnambulisme. Revue philos., T. I et II, 1886; P. J a net. L'automatisme psychologique. Paris, Alcan, 1889, p. 103.- В этих опытах участвовали также: Майерс (F. Myers. Human Personality, London, 1909, p. 382- 383) и Oхорович (J. Ochorowich. De la Suggestion Mentale. Paris, 1887)) Эти опыты были удостоверены авторитетной комиссией и повторены Шарлем Рише в Париже с той же испытуемой. Индуктор (Рише) пытался мысленно усыпить испытуемую, находившуюся от него на рассстоянии одного-двух километров. В 16 случаях из 36 опыты удавались - испытуемая засыпала вскоре после начала внушения (подробнее см. в приложении 4).

В более близкое к нам время о подобных же опытах сообщил в своем докладе I Международному конгрессу психических исследований (1921 г.) уже упоминавшийся нами доктор С. Альрутц (2 - Смотри подстрочное примечание. 26 к гл. IV): «Я могу очень легко телепатически погружать моих испытуемых в гипнотический сон и в особенности таким же образом их пробуждать» (стр. 282). 

На II Всероссийском съезде психоневрологов (Петроград, 1924 г.) проф. К. И. Платонов (см. приложение 5) сообщил о наблюдавшихся им у некоторых из его пациентов явлениях усыпления и пробуждения посредством фиксации на них взора эк спериментатора, сопровождавшейся мысленным внушением сна или бодрствования. Пробуждение удавалось как из состояния гипноза, так и из состояния естественного сна. Доклад сопровождался демонстрацией тут же, в аудитории, этих явлений на одной из пациенток докладчика. Опыты удавались даже в том случае, когда проф. Платонов находился вне аудитории, т. е. когда усыпляемое и пробуждаемое им лицо было вне поля его зрения. По утверждению докладчика, из 300 опробованных им в этом отношении лиц демонстрированное явление наблюдалось с устойчивостью только у 10-12 испытуемых. Опыты проф. Платонова и на его же испытуемой (Михайловой) были затем повторены В. М. Бехтеревым совместно с автором этих строк. В этих проверочных опытах было замечено, что у Михайловой по мере повторения мысленного усыпления быстро развился автогипноз, т. е. образовался условный гипногенный рефлекс, подобный тому, какой был описан сотрудником И. П. Павлова, доктором Б. Н. Бирманом, в опытах на собаках. (3 - Б. Н. Бирман, Экспериментальный сон. Госиздат, Л., 1925)

Участником наших коллективных исследований мысленного внушения в Ленинградском Институте мозга, И. Ф. Томашевским, аналогичные опыты, по его заверению, были поставлены в городе Корсуни еще в двадцатых годах с испытуемой Крот 21 года. Ее удавалось мысленно погружать в гипнотический сон в самые, казалось бы, неподходящие для этого моменты, например при ходьбе, во время разговора и т. п. Следует отметить, что до опытов мысленного внушения эта испытуемая ни разу не подвергалась обычному словесному внушению, приводящему к гипнозу.

В начале наших коллективных исследований (в 1933 г.) нам посчастливилось отобрать двух-трех испытуемых, дававших феномен мысленного усыпления и пробуждения в достаточно отчетливой форме. 

Накопленный нами и другими исследователями опыт побудил нас заняться детальной разработкой «гипногенной» методики мысленного внушения с целью применить ее к постановке задуманных нами психофизических экспериментов. 

Пригодными для этой цели испытуемыми оказались уже упоминавшиеся нами в III и IV главах истеричные больные Иванова и Федорова. Проведенное с ними исследование дало нам основной эмпирический материал. Небольшое число опытов было поставлено еще и с третьей испытуемой, E. С. (здоровой, 27 лет). Индукторами в этих опытах были научн. сотр. И. Ф. Томашевский и д-р А. В. Дубровский. 

Первоначальная постановка опытов (4 - В дальнейшем (см. гл. VII) мы стали называть эту серию опытов первым вариантом гипногенной методики)

состояла в следующем: испытуемая усаживалась в кресло или укладывалась на койку; при ней находился наблюдатель, один из участников работы, отмечавший по секундомеру реакции испытуемой. Индуктор, находясь вне поля зрения испытуемой и наблюдателя в той же или в другой комнате, в неизвестный для испытуемой и для наблюдателя момент (часы индуктора и наблюдателя предварительно сверялись) начинал мысленно внушать сон. Во время внушения индуктор стремился с возможной ясностью воспроизвести ощущения, обычно испытываемые при засыпании, и связать эти ощущения с внешним образом перципиента, посылая ему в то же время мысленный приказ - уснуть!

Если внушение удавалось, индуктор по истечении некоторого времени, опять-таки в неизвестный для испытуемой и для наблюдателя момент, начинал внушать пробуждение, поступая при этом так же, как и при усыплении. Мысленное пробуждение и усыпление в одном и том же опыте с данной испытуемой нередко повторялись по несколько раз и с различными интервалами (от нескольких минут до одного часа и более).

В целях уточнения этой «гипногенной» методики, нами были введены различные технические приспособления. Так, комнате испытуемой был помещен микрофон, соединенный через усилительную установку с громкоговорителем, находившимся в другой, отдаленной комнате. Это позволяло экспериментаторам, находясь в другой комнате, незаметно для испытуемой, следить за ее «звуковым поведением» (высказывания в гипнозе, вздохи, разговоры с наблюдателем, если последний находился при испытуемой и т. д.). Но особенно следует остановиться на введенной нами пневматической записи ритмических движений испытуемой. Для этого мы воспользовались несколько видоизмененной установкой Марея, так часто применяемой физиологами. Суть введенного нами приема состояла в следующем. 

В правую руку испытуемой вкладывался наполненный воздухом резиновый баллон; для большей надежности баллон прикреплялся в руке посредством шнурка, перекинутого через тыльную ее часть. С помощью резиновой трубки, переходящей в металлическую, баллон соединялся с регистрирующей капсулой Марея, находившейся обычно в другой комнате. Мареевская капсула представляет собой плоский цилиндр, затянутый сверху подвижной резиновой мембраной, упирающейся в легкий рыxаг. Рычаг капсулы своим свободным концом прикасался к закопченной ленте вращающегося барабана кимографа. Не трудно понять, что при этих условиях малейшее давление испытуемой на баллон пневматически передается мареевской капсуле, вызывая выпячивание мембраны и поднятие записывающего рычага. Это позволяет получить на барабане кимографа графическую регистрацию движений, производимых кистью руки испытуемой, находящейся в другой комнате. 

Опыты проводились следующим образом. Испытуемой, остававшейся в бодрствующем состоянии, давалась инструкция ритмически сжимать баллон, что не представляло для нее большого труда и могло ею производиться без заметного утомления в течение нескольких десятков минут. В некоторый неизвестный для испытуемой момент опыта индуктор приступал к мысленному усыплению; при этом он сам, или находившийся при нем ассистент, замыкал цепь электромагнитного отметчика; отметчик регистрировал на том же кимографе момент начала усыпления (5 - В тех опытах, когда регистрирующая аппаратура была в той же комнате, где находилась испытуемая, время мысленного внушения и пробуждения отмечалось экспериментатором на кимографе чертой. Так делалось потому что включаемый и цепь отметчик издает слабый звук, который может быть, услышан испытуемой)

Пока перципиентка еще оставалась в бодрствующем состоянии, пвевматическая запись ее движений продолжалась. Но как только внушение реализовалось и перципиентка впадала в состояние гипноза, движения тотчас же прекращались и, пока сон продолжался, регистрирующие приборы записывали ровную линию.

В момент начала мысленного пробуждения индуктор снова

включал отметчик. Когда внушение реализовалось, т. е. перципиентка пробуждалась, она тотчас же и без всякой дополнительной инструкции возобновляла прерванное во время гипноза сжимание баллона, При этом обычно, благодаря постгипнотической амнезии, испытуемая не замечала того, что во время гипнотического состояния сжимание баллона ею не производилось.

С помощью этой методики в опытах с названными тремя испытуемыми нам удалось получить большое число кимографических записей, которые, как нам кажется, со всей объективностью устанавливают феномен мысленного усыпления и пробуждения. В качестве иллюстрации привожу кимографическую запись, полученную в опыте с испытуемой Федоровой при индукторе Томашевском в опыте 19 XII 1933 г. (рис. 15).

Рассмотрение приведенной кимограммы показывает, что в начале записи испытуемая находилась в состоянии бодрствования. В некоторый момент опыта, казанный опусканием линии отметчика (первое З), индуктор начинает мысленно усыплять испытуемую. Как видно по записи, это внушение почти тотчас же реализуется: размахи кривой (т. е. сжимания испытуемой баллона) прекращаются (первое Г - гипноз). Через некоторое время индуктор посылает мысленный приказ: «Проснитесь» (первое П на линии отметчика), и размахи кривой вскоре возобновляются -- испытуемая пробуждается. Спустя некоторое время индуктор снова начинает мысленное усыпление (второе З на линии отметчика), и испытуемая немедленно засыпает. Индуктор начинает мысленно пробуждать еще раз, и размахи кривой появляются снова и т. д.

В течение короткого промежутка времени в этом опыте удалось вызвать три усыпления и три пробуждения, реализуемых в течение нескольких секунд (в первых трех записях) или десятков секунд (во вторых трех записях) после начала соответствующего мысленного внушения. Объяснить этот результат приступами самопроизвольно возникающего гипноза (так называемого автогипноза) и пробуждения, случайно совпавшими по времени с моментами мысленного внушения уснуть или проснуться, едва ли возможно. Вероятность таких совпадений слишком мала. Это предположение придется и вовсе отбросить, если мы скажем, что такие же приблизительно результаты были получены нами десятки раз, во многих опытах и на разных (трех) испытуемых.

На рис. 16 приводится фотографическая репродукция целой кимографической ленты, на которой записаны результаты трех опытов с тремя нашими испытуемыми (21 и 22 1934 г.); в этих опытах индуктор и перципиент находились в двух разных комнатах. Дадим некоторые пояснения к этой кимограмме.

Опыт 1. Испытуемая Федорова, индуктор Томашевский. Испытуемая начинает сжимать баллон в 9 ч 55 мин. В 10 ч 12 мин

индуктор начинает мысленно усыплять; испытуемая засыпает через 6 мин (в 10 ч 18 мин). В 10 ч 50 мин тот же индуктор начинает мысленно пробуждать, и уже через полторы минуты (в

10 ч 51 мин 30 сек) запись возобновляется, т. е. испытуемая выходит из состояния гипноза.

Опыт 2. Испытуемая Иванова, индуктор Дубровский. В 11 ч 35 мин индуктор начинает мысленное усыпление, которое реализуется уже через полминуты (сжатие баллона прекращается).

В 11 ч 48 мин дается мысленный приказ -- проснуться, и в 11 ч 49 мин он уже реализуется (размахи кривой возобновляются).

Опыт 3. Испытуемая Е. С., индуктор Томашевский, В 11 ч 26 мин начинается мысленное усыпление; через 21/2 мин наступает гипноз. В 11 ч 40 мин индуктор начинает мысленно пробуждать. 

Пробуждение задерживается, но все же осуществляется через 71/, мин. В 11 ч 54 мин индуктор дает вторичный мысленный приказ - уснуть, быстро реализуемый. В 12 ч 04 мин испытуемая проснулась самопроизвольно, без словесного или мысленного внушения проснуться. 

Это один пример из многих, какие можно было бы привести. В некоторых опытах сжимание баллона мы пытались заменить записью дыхательных движений посредством обычного поясного пневмограф. Однако этот метод регистрации оказался менее выразительным: при наступлении гипноза, как и при выходе из него, пневмограмма мало изменялась и потому была плохим показателем засыпания и пробуждения. 

Более показательной оказалась методика регистрации (посредством чувствительного зеркального гальванометра и несложного механического к нему приспособления) изменений силы постоянного электрического тока, пропускаемого через ладонь испытуемой (методика Верагута). Кроме сжимания резинового баллона левой рукой, на ладонь и тыльную поверхность кисти правой руки испытуемой накладывались неполяризующиеся электроды, соединенные с электрической батарейкой. Это делалось для одновременной записи на ленте кимографа гальванограммы.

На рис. 17 представлена запись, полученная в опыте на испытуемой А. А., когд она в первый раз явилась в лабораторию и обнаружила способность к мысленному усыплению. Опыт был начат в 8 ч 45 мин, мысленное внушение сна произведено в 9 ч 10 мин и уже в 9 ч 11 мин 12 сек размахи записи прекратились - наступил сон. Изменилась при этом и гальванограмма: она временно поднялась и, что особенно характерно, на все время сна утратила свою зубчатость, приняв ровный ход. Регистрация в опытах мысленного внушения тех или иных вегетативных реакций имеет большие преимущества в методическом отношении. Такие реакции на воздействие, как кожные гальванические токи, неподотчетны сознанию и не могут быть подделаны испытуемым.

Впервые методика кожной гальванометрии в опытах мысленного внушения была применена Бругмансом в уже цитированной его работе 1922 г. (6 - H. Brugmans. Le Compte Rendu Officiel du I Congrès International des recherches psychiques. Copenhague, 1922, p. 397)

Но сколько бы мы ни приводили отдельных примеров, выбранных из накопленного нами эмпирического материала, это вряд ли покажется достаточно убедительным. В исследованиях такого рода решающую роль играет закон больших чисел. Поэтому мы считаем необходимым представить в цифрах весь наш экспериментальный материал.

За 1933-1934 годы с испытуемыми Ивановой, Федоровой и E. С. было поставлено 260 опытов мысленного усыпления и мысленного пробуждения, из них 194 опыта с применением кимографической регистрации, остальные только протоколировались. Из общего числа опытов (260) мысленное усыпление не удалось в 6 опытах, а мысленное пробуждение - в 21 опыте, что составляет около 10,4%.

Чтобы представить наиболее ценный кимографически зарегистрированный экспериментальный материал в возможно более систематизированном виде, разобьем его на 4 группы опытов:

1) опыты без экранирования при нахождении индуктора и испытуемой в одной комнате;

2) опыты без экранирования при нахождении индуктора и перципиента в разных комнатах;

3) опыты с помещением индуктора в камеру полного экранирования и при нахождении испытуемой в той же или в другой комнате;

4) опыты с помещением индуктора в камеру полного экранирования, а перципиента - в камеру Фарадея (двойное экранирование).

С целью дать возможно более наглядное представление о тех условиях, при которых наши опыты производились (расположение экспериментальных комнат, расстановка аппаратуры, местонахождение во время опытов индуктора, перципиента, ассистента и т. п.), прилагаем план нашей лаборатории (рис. 18). 

Результаты опытов 1-й группы сведены в табл. 5. Как уже было указано, в этих опытах индуктор и перципиент находились в одной (круглой) комнате (Б) на расстоянии нескольких метров друг от друга. Индуктор был вне поля зрения исследуемой. Статистическая обработка цифровых данных этой таблицы показывает, что испытуемая Иванова в среднем засыпала через 6,25 мин после начала мысленного усыпления (при средней ошибке m ± 2,06 мин) и пробуждалась в среднем через 2,94 мин после начала мысленного пробуждения (при средней ошибке m 1,13 мин). 

Примечание. При рассмотрении приведенной таблицы, как и последующих таблиц, надо принять во внимание нижеследующее.

1. В первой графе указаны даты (число, месяц) постановки опытов. Во второй графе «№ опытов» цифры означают порядок опытов мысленного усыпления и мысленного пробуждения. Сопоставляя даты с номерами опытов, замечаем, что в разные опытные дни (назовем их сеансами) число проведенных за сеанс опытов неодинаково.

2. В графе «3-Г» («Засыпайте!» - Гипноз) приведено отсчитанное по секундомеру (в минутах или секундах) время, протекавшее между началом мысленного внушения и моментом фактического погружения испытуемой в гипноз. В графе «П-Б» («Пробуждайтесь!» - Бодрствование) указаны интервалы времени, отделявшие начало мысленного внушения от момента пробуждения.

3. Требуют объяснения те случаи, когда результаты опыта даны только в графе усыпления, а в графе пробуждения отсутствуют, или наоборот. Например, в опытах с Ивановой 19 XI результаты опыта записаны лишь в графе пробуждения («П-Б»); это значит, что на данном сеансе мысленно было произведено только пробуждение, но мысленного усыпления не было (испытуемую предварительно усыпили словесно). На сеансе 29 XII мы имеем обратный случай: мысленное усыпление с последующим словесным пробуждением. По числу дат можно судить о числе сеансов с данной испытуемой, а по числу зарегистрированных результатов в графах «3-Г» и «П-Б» о количестве поставленных опытов с мысленным усыплением и мысленным пробуждением. Так, например, табл. 5 показывает, что с испытуемой Ивановой на 10 сеансах было поставлено 16 опытов. 

4. В графе «Индуктор» приняты следующие обозначения: В - Васильев; Д - Дубровский; Т - Томашевский.

Испытуемая Федорова дала в этой группе опытов лучшие результаты: для мысленного усыпления М = 1,89 ±0,34 мин, для мысленного пробуждения М = 1,67 ± 0,34 мин. Против этих опытов можно сделать одно существенное возражение, а именно то, что в данном случае индуктор и перципиент находились в одной комнате и что, следовательно, на результатах опытов могло сказаться невольное нашептывание индукторром словесного приказа (в порядке идеомоторного акта) или же могли повлиять какие-либо другие сигналы со стороны индукторра, так или иначе учитываемые перципиентом. 

A - "малая комната", отделенная от круглой двумя проходными комнатами. В комнате А находились кушетка 4 и два кресла 1 для испытуемых, пневмограф 5, микрофон 6, контакты (электроды) к зеркальному гальванометру 3 и проводка (сигнализация) к кимографу 2, которые были установлены в круглой комнате. Б-круглая комната с камерой Фарадея 14 и железной камерой полного экранирования" 13. Здесь же сперва находились регистрирующие приборы - кимограф с мареевской камерой 9, гальванометры и шунты к ним 7, репродуктор и телефоны связи 8 с отдаленной комнатой А (впоследствии, с 1935 г., все эти регистрирующие приборы были перенесены в боковую комнату B). 10-усилительная установка связи; 11-батарея; 12 - система Лехера; 15-рабочий стол. Пунктиром и стрелками показана проводка сигнализации.

Это всегда законное в таких случаях подозрение теряет свою силу во 2-й группе опытов, при которых индуктор находился в круглой комнате (Б), а перципиент в малой комнате (А), отделенной от первой двумя проходными комнатами (см. план лаборатории), при этом все три двери из комнаты в комнату тщательно закрывались. Результаты этих опытов даются в табл. 6.

Статистическая обработка цифровых данных этой таблиц для испытуемой Ивановой дает М = 4,05 ± 0,93 мин (время усыпления) и М = 3,67 ± 2,18 мин (время пробуждения). Для Федоровой среднее время усыпления равно 3,87 ± 0,83 мин, а

среднее время пробуждения 3,60 - 0,88.

Сравнивая эти результаты с результатами опытов 1-й группы, мы видим, что для Федоровой они несколько ухудшились (среднее время усыпления увеличилось с 1,89 до 3,87 мин, а пробуждения - с 1,67 до 3,60 мин), Но у другой испытуемой, Ивановой, эти величины в обеих группах опытов существенно друг от друга не отличаются, Сравним результаты 1-й и 2-й групп опытов (по уже указанным в предыдущей главе методам Р. А. Фишера):

Значит, 1) ухудшение результатов Федоровой можно считать доказанным; 2) влияние увеличения расстояния на Иванову не доказано. (Следует обратить внимание на то, что с ней было проведено меньше опытов - см. «n1 - n2 - 2» равно числу степеней свободы.)

Опыты 3-й группы производились уже в условиях экранирования. Индуктор в неизвестный для испытуемой момент опыта входил в камеру полного экранирования, помещающуюся, как видно по плану, в круглой комнате (Б). Испытуемая в большинстве опытов находилась в другой (малой) комнате (А) и только в некоторых случаях в той же самой круглой комнате. Приступая к мысленному внушению (усыплению или пробуждению), индуктор из камеры замыкал цепь отметчика посредством приспособления, уже описанного в III главе.

Результаты этих опытов сведены в табл. 8. Статистическая обработка представленных цифровых данных приводит нас к следующим результатам. Среднее время мысленного усыпления (M) для Ивановой равно 2,02 ± 0,61 мин. Среднее время пробуждения для той же испытуемой - 3,64 ± 0,81 мин. Для Федоровой те же величины равны 3,50 ±1 ,35 мин (в случае усыпления) и 5,14 ± 4,28 мин (в случае пробуждения).

4-ю группу опытов мы провели, как уже было указано, в условиях двойного экранирования: индуктор помещался в камере полного экранирования, перципиент вместе с наблюдателем - в камере Фарадея, находившейся в той же комнате (см. план лаборатории). 

Если при постановке опытов 3-й группы еще могло оставаться сомнение -- достаточно ли экранирует наша камера радиоволны, продуцируемые мозгом индуктора (несмотря на описанные в III главе благоприятные результаты испытания экранирующих свойств этой камеры), то в этой, 4-й, группе опытов возможность распространения электромагнитных влияний от мозга индуктора к мозгу перципиента была, казалось бы, доведена до минимума. А между тем результаты оказались такими же, как и во всех предыдущих опытах: и мысленное усыпление и мысленное пробуждение по-прежнему наблюдались, осуществлялись с не меньшею скоростью, чем в опытах без  экранирования.

Полученный цифровой материал представлен в табл. 9. 

Для Ивановой, в случае усыпления, мы имеем среднее арифметическое М, равное 5,00 ± 1,22 мин, а в случае пробуждения, M = 5,38 ± 1,46 мин. Для Федоровой усыпление дает М, равное всего лишь 0,83 ± 0,34 мин и пробуждение - 1,87 ± 0,41 мин. Создается впечатление, как будто бы в условиях двойного экранирования результаты мысленного внушения у последней испытуемой не только не ухудшаются, а, наоборот, улучшаются. 

Резюмируя результаты всех этих опытов, мы приходим к полному подтверждению того вывода, который уже был нами намечен в предыдущей главе на основании экспериментов, поставленных по сенсорной методике акад. В. Ф. Миткевича: примененное в наших опытах экранирование, задерживая распространение электромагнитных волн в значительной степени и в широком их диапазоне (включая сюда и радиоволны Кацамалли), не оказывает ни малейшего влияния на передачу мысленного внушения от мозга индуктора к мозгу перципиента. 

Это видно уже из простого сопоставления цифровых данных табл. 5 и 6 (без экранирования) с соответствующими данными табл. 8 и 9 (с экранированием). Добавим к этому, что кимограмма, приведенная в начале этой главы (см. рис. 18), дающая столь замечательное совпадение моментов мысленного внушения индуктора с началом внушенной реакции перципиента, относится к одному из опытов 3-й группы (индуктор -- в камере полного экранирования, перципиент -- в той же комнате). 

Однако с особой убедительностью сделанный нами вывод выявляется при дальнейшей статистической обработке приведенного цифрового материала. 

Объединяя данные табл. 5 и табл. 6 и суммируя время усыпления и время пробуждения, получаем общую характеристику  реакции без экранирования (см. табл. 7). Аналогичный прием по отношению к данным табл. 8 и 9 дает общую характеристику реакции при экранировании.

В итоге (по Фишеру) получим картину, приведенную в табл. 10. 

Так как различие между показателями для обеих испытуемых случайно: t<2 и P>0,05 (напомним, что Р - вероятность  нуль-гипотезы, a t - критерий достоверности различия), то нет оснований приписывать экранированию влияние на время реакции. Итак, статистическая обработка фактического материала еще раз подтвердила наш основной результат: экранирование металлом, против всякого ожидания, не вызывало сколько-нибудь заметного ослабления телепатической передачи. В условиях даже двойного экранирования мысленное внушение продолжало осуществляться с таким же успехом, с каким оно осуществлялось без всякого экранирования. Нужно ли подчеркивать, что этот вывод может иметь чрезвычайно большое теоретическое значение? Он говорит о том, что «мозговые радиоволны» Кацамалли, если они действительно существуют, че имеют никакого отношения к феномену мысленного внушения. Значит энергетический фактор телепатической индукции следует искать совсем в ином участке электромагнитного спектра: или в области излучений с наиболее короткой волной (рентгеновских или гамма-лучей), что неправдоподобно, или же, наоборот, в области километровых волн или статических электрических полей. Впрочем, возможность участия последних двух факторов тоже мало вероятна (см. главу, IX).

И все же мы отдавали себе ясный отчет во всей ответственности такого заключения. Это побудило нас предпринять ряд разнообразных и кропотливых исследований, имевших своей задачей критически оценить условия проведения наших опытов по «гипногенной» методике и тех эмпирических результатов, к которым она нас привела. Мы еще раз усомнились в правильности своих выводов и сами попробовали их опровергнуть. К краткому изложению этих контрольных исследований мы теперь и перейдем.