Embedded Files
Добро пожаловать в историю!
В историю судебных дел, которые слушались на Брянщине в сороковые годы ХХ века. В годы войны и послевоенные годы суды восстанавливали справедливость, применяли закон, наказывая виновных и оправдывая невинных. Почти каждое дело тех лет наполнено приметами времени. Храня память о Великой Победе, мы храним нашу историю, изучаем ее по архивным документам судов и рассказываем ее вам в формате подкастов. Добро пожаловать в историю!
Прочитать истории
Прочитать истории
Для вашего удобства истории собраны в текстовом и аудиоформате
История 1.
Дело о хищении облигаций государственных займовИстория 1.
Читать историю
Читать историю
29 апреля 1946 года судебная коллегия по уголовным делам Брянского областного суда в составе председательствующего судьи Валентины Архиповны Стрепетиловой и двух народных заседателей рассмотрела дело в отношении Василия Зайцева 1914 года рождения.Василий Зайцев работал заместителем начальника Комаричской райконторы связи.
Суд установил, что Зайцев, занимая свою должность, 1 октября 1941 года, «перед вступлением в поселок Комаричи немецких войск похитил посылку с облигациями государственных займов СССР, сданную в контору связи комаричской сберкассой для отправки в тыл». В 1945 году в Комаричской сберкассе по похищенным облигациям Зайцев получил выигрыш в сумме 4500 руб. «При обыске в квартире подсудимого было обнаружено облигаций на сумму 44175 рублей». Зайцев вину признал, но сообщил, что выигрыш получил не на 4500 руб., а на 2950 руб.
На основании закона от 7 августа 1932 года Зайцев был приговорен к 10 годам лишения свободы. «Вещественные доказательства – облигации госзаймов – передать по принадлежности в сберкассу. Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР в течение 72 часов».Зайцев своим правом на обжалование воспользовался и подал кассационную жалобу в Верховный суд РСФСР, который в своем определении указал следующее: «Кассация считает, что приговор суда правильный, и оснований для изменения квалификации преступления и снижения наказания, о чем просит осужденный в своей жалобе, нет»
Суд установил, что Зайцев, занимая свою должность, 1 октября 1941 года, «перед вступлением в поселок Комаричи немецких войск похитил посылку с облигациями государственных займов СССР, сданную в контору связи комаричской сберкассой для отправки в тыл». В 1945 году в Комаричской сберкассе по похищенным облигациям Зайцев получил выигрыш в сумме 4500 руб. «При обыске в квартире подсудимого было обнаружено облигаций на сумму 44175 рублей». Зайцев вину признал, но сообщил, что выигрыш получил не на 4500 руб., а на 2950 руб.
На основании закона от 7 августа 1932 года Зайцев был приговорен к 10 годам лишения свободы. «Вещественные доказательства – облигации госзаймов – передать по принадлежности в сберкассу. Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР в течение 72 часов».Зайцев своим правом на обжалование воспользовался и подал кассационную жалобу в Верховный суд РСФСР, который в своем определении указал следующее: «Кассация считает, что приговор суда правильный, и оснований для изменения квалификации преступления и снижения наказания, о чем просит осужденный в своей жалобе, нет»
История 2.
Дело о том, как Василий Якушев находил топливо для брянских столовых и распоряжался товарами комиссионного магазинаИстория 2.
Читать историю
Читать историю
26 июля 1946 года судебная коллегия по уголовным делам Брянского областного суда рассмотрела дело в отношении Василия Якушева 1908 года рождения, обвинявшегося по статье 109 УК РСФСР (злоупотребление служебным положением).
Суд установил, что Якушев, работая директором Брянского треста столовых и ресторанов, с января по апрель 1945 года не обеспечил открытые столовые № 1,2,3,5 топливом, а заведующим этих столовых отдал распоряжение продавать на рынке по рыночной цене водку, предназначенную для продажи столующимся по плановой цене. Разницу же между плановой и рыночной ценой водки тратить на покупку топлива для столовых у частных лиц.
Таким образом, по указанию Якушева было продано свыше 100 литров водки по цене 300 рублей за литр вместо плановой цены 113 рублей за литр.
С апреля по сентябрь 1945 года Якушев работал заведующим Брянского горторготдела и в этой должности нарушил Приказ Наркомторга от 11 июня 1943 года о реализации по особым талонам через комиссионные магазины товаров, поступивших от судебно-следственных органов, инвалидам войны и труда, членам их семей и военнослужащим. Якушев давал указания продавать эти товары и без талонов по его устным и письменным распоряжениям, в результате чего товары получали лица, не имеющие на это права. «Особенно много не по назначению было продано мануфактуры – 4427 метров».Приговором Брянского областного суда Якушеву было назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы.
Не признав свою вину, осужденный подал в Верховный Суд РСФСР жалобу, в которой просил приговор отменить и направить дело на новое рассмотрение.
Верховный Суд посчитал, что вина Якушева подтверждается показаниями свидетелей, соответствующими материалам дела и выводам ревизии, в связи с чем определил «Приговор Брянского областного суда в отношении Якушева оставить в силе, а его жалобу без удовлетворения».
Суд установил, что Якушев, работая директором Брянского треста столовых и ресторанов, с января по апрель 1945 года не обеспечил открытые столовые № 1,2,3,5 топливом, а заведующим этих столовых отдал распоряжение продавать на рынке по рыночной цене водку, предназначенную для продажи столующимся по плановой цене. Разницу же между плановой и рыночной ценой водки тратить на покупку топлива для столовых у частных лиц.
Таким образом, по указанию Якушева было продано свыше 100 литров водки по цене 300 рублей за литр вместо плановой цены 113 рублей за литр.
С апреля по сентябрь 1945 года Якушев работал заведующим Брянского горторготдела и в этой должности нарушил Приказ Наркомторга от 11 июня 1943 года о реализации по особым талонам через комиссионные магазины товаров, поступивших от судебно-следственных органов, инвалидам войны и труда, членам их семей и военнослужащим. Якушев давал указания продавать эти товары и без талонов по его устным и письменным распоряжениям, в результате чего товары получали лица, не имеющие на это права. «Особенно много не по назначению было продано мануфактуры – 4427 метров».Приговором Брянского областного суда Якушеву было назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы.
Не признав свою вину, осужденный подал в Верховный Суд РСФСР жалобу, в которой просил приговор отменить и направить дело на новое рассмотрение.
Верховный Суд посчитал, что вина Якушева подтверждается показаниями свидетелей, соответствующими материалам дела и выводам ревизии, в связи с чем определил «Приговор Брянского областного суда в отношении Якушева оставить в силе, а его жалобу без удовлетворения».
История 3.
Дело о письмах и посылках с фронтаИстория 3.
Читать историю
Читать историю
28 сентября 1945 года выездная сессия Брянского областного суда в составе председательствующей судьи Елены Ивановны Желдак и двух народных заседателей вынесла приговор Марии Егоровне Климушкиной 1907 года рождения и Нине Максимовны Беликовой 1923 года рождения, признанным виновными в злоупотреблении служебным положением (статья 109 УК РСФСР).
Суд установил, что Климушкина работала на почте города Бежицы охранником и систематически вскрывала воинские посылки, откуда брала новые ценные вещи – отрезы шерсти, шелка, новую дамскую обувь, платья… При задержании на Климушкиной были надето 22 вещи, похищенные из воинских посылок, а при обыске под полом ее дома обнаружено 286 похищенных предметов на общую сумму 51460 рублей. Часть вещей Климушкина продала, при обыске у нее изъяли 14080 рублей.
Беликова работала на этой же почте письмоносцем. Получая корреспонденцию с фронтов для вручения адресатам, она вскрывала письма, вынимала из них фотокарточки, открытки и почтовую чистую бумагу. В тех случаях, когда адресат в Бежице не проживал, Беликова письма уничтожала. Суд установил, что таким образом было вскрыто 100 писем, а 20 писем уничтожено.
По закону от 7 августа 1932 года Климушкина была приговорена к 10 годам лишения свободы, с поражением в избирательных правах на 5 лет после отбытия наказания. Все ее личные вещи суд постановил конфисковать в доход государства.
Беликова получила 4 года лишения свободы без поражения в правах, однако суд счел возможным применить к ней указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 года «Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией» и снизить наказание до 2 лет лишения свободы.
Суд установил, что Климушкина работала на почте города Бежицы охранником и систематически вскрывала воинские посылки, откуда брала новые ценные вещи – отрезы шерсти, шелка, новую дамскую обувь, платья… При задержании на Климушкиной были надето 22 вещи, похищенные из воинских посылок, а при обыске под полом ее дома обнаружено 286 похищенных предметов на общую сумму 51460 рублей. Часть вещей Климушкина продала, при обыске у нее изъяли 14080 рублей.
Беликова работала на этой же почте письмоносцем. Получая корреспонденцию с фронтов для вручения адресатам, она вскрывала письма, вынимала из них фотокарточки, открытки и почтовую чистую бумагу. В тех случаях, когда адресат в Бежице не проживал, Беликова письма уничтожала. Суд установил, что таким образом было вскрыто 100 писем, а 20 писем уничтожено.
По закону от 7 августа 1932 года Климушкина была приговорена к 10 годам лишения свободы, с поражением в избирательных правах на 5 лет после отбытия наказания. Все ее личные вещи суд постановил конфисковать в доход государства.
Беликова получила 4 года лишения свободы без поражения в правах, однако суд счел возможным применить к ней указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 года «Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией» и снизить наказание до 2 лет лишения свободы.
История 4.
Дело, по которому осужденный направлен в Красную Армию История 4.
Читать историю
Читать историю
25 августа 1944 года выездная сессия Брянского областного суда в городе Новозыбкове (в составе председательствующего судьи Елены Ивановны Толкачевой и двух народных заседателей) вынесла приговор Адаменко Станиславу Петровичу, признанному виновным в превышении служебных полномочий с применением оружия (ч. 2 ст. 110 УК РСФСР).
Этот приговор стал первым приговором Брянского областного суда со дня его образования 5 июля 1944 года.
Суд установил, что 11 декабря 1943 года Новозыбковский райком ВКП(б) командировал Адаменко в деревню Крутоберезку для проведения хлебозакупа. Находясь в служебной командировке, Адаменко без всяких законных поводов произвел обыски и изъятия имущества у семей военнослужащих и колхозников без составления протоколов обыска и изъятия, описи изъятого имущества и расписки в получении. Имущество (среди которого одежда, обувь, ткань, одеяло и прочее) Адаменко частично использовал для личных нужд, частично – продал.
При изъятии вещей у военнослужащих Адаменко угрожал им арестом, а при обыске в другой квартире, будучи в пьяном состоянии, произвел выстрел из имеющегося у него автомата. Подсудимый свою вину признал.
Суд приговорил Адаменко к 5 годам лишения свободы, без поражения в правах, однако исполнение приговора было отстрочено до окончания военных действий, а сам осужденный направлен в действующую Красную Армию.
При этом суд отметил в резолютивной части приговора: «Разъяснить осужденному Адаменко, что если он в действующей Красной Армии проявит себя стойким защитником Союза ССР, допускается ходатайство соответствующего военного начальства об освобождении от назначенной меры социальной защиты либо замены ее более мягкой мерой наказания». Рядовой Адаменко пропал без вести 7 октября 1944 года во время обстрела под артиллерийским огнем противника.
Этот приговор стал первым приговором Брянского областного суда со дня его образования 5 июля 1944 года.
Суд установил, что 11 декабря 1943 года Новозыбковский райком ВКП(б) командировал Адаменко в деревню Крутоберезку для проведения хлебозакупа. Находясь в служебной командировке, Адаменко без всяких законных поводов произвел обыски и изъятия имущества у семей военнослужащих и колхозников без составления протоколов обыска и изъятия, описи изъятого имущества и расписки в получении. Имущество (среди которого одежда, обувь, ткань, одеяло и прочее) Адаменко частично использовал для личных нужд, частично – продал.
При изъятии вещей у военнослужащих Адаменко угрожал им арестом, а при обыске в другой квартире, будучи в пьяном состоянии, произвел выстрел из имеющегося у него автомата. Подсудимый свою вину признал.
Суд приговорил Адаменко к 5 годам лишения свободы, без поражения в правах, однако исполнение приговора было отстрочено до окончания военных действий, а сам осужденный направлен в действующую Красную Армию.
При этом суд отметил в резолютивной части приговора: «Разъяснить осужденному Адаменко, что если он в действующей Красной Армии проявит себя стойким защитником Союза ССР, допускается ходатайство соответствующего военного начальства об освобождении от назначенной меры социальной защиты либо замены ее более мягкой мерой наказания». Рядовой Адаменко пропал без вести 7 октября 1944 года во время обстрела под артиллерийским огнем противника.
История 5.
Дело о похищенной корове и партизанских разведчицахИстория 5.
Читать историю
Читать историю
11 ноября 1944 года народный суд Дубровского района Брянской области в составе заместителя народного судьи Рябуниной и двух народных заседателей рассмотрел уголовное дело по обвинению в грабеже Анастасии и Ксении Кузнецовых (ч. 3 ст. 165 УК РСФСР).
По версии обвинения, сестры Кузнецовы совместно с майором Скородумовым открыто похитили у Дегтяревой корову, которую зарезали, а «мясо употребили между собою».
Однако суд «на основании добытых данных судебного следствия» установил истинную картину событий".
С приходом частей Красной Армии Дегтярева самовольно увела с территории спиртзавода корову, принадлежащую партизанскому отряду. Скородумов же, будучи комиссаром 1-й Клетнянской партизанской бригады, отобрал у Дегтяревой корову как незаконно приобретенную, а мясо после убоя привез в часть.
Данные действия Скородумова подтверждаются справкой от 18 января 1944 года за подписью командира 1-й Клетнянской партизанской бригады подполковника Федора Данченкова. Этой же справкой подтверждается и тот факт, что подсудимые Кузнецовы «работали от партизанской бригады в качестве разведчиков-агентурщиков и своей работой помогали громить немецких захватчиков».Народный суд Дубровского района установил, что состав преступления в действиях сестер Кузнецовых отсутствует и вынес оправдательный приговор.
По версии обвинения, сестры Кузнецовы совместно с майором Скородумовым открыто похитили у Дегтяревой корову, которую зарезали, а «мясо употребили между собою».
Однако суд «на основании добытых данных судебного следствия» установил истинную картину событий".
С приходом частей Красной Армии Дегтярева самовольно увела с территории спиртзавода корову, принадлежащую партизанскому отряду. Скородумов же, будучи комиссаром 1-й Клетнянской партизанской бригады, отобрал у Дегтяревой корову как незаконно приобретенную, а мясо после убоя привез в часть.
Данные действия Скородумова подтверждаются справкой от 18 января 1944 года за подписью командира 1-й Клетнянской партизанской бригады подполковника Федора Данченкова. Этой же справкой подтверждается и тот факт, что подсудимые Кузнецовы «работали от партизанской бригады в качестве разведчиков-агентурщиков и своей работой помогали громить немецких захватчиков».Народный суд Дубровского района установил, что состав преступления в действиях сестер Кузнецовых отсутствует и вынес оправдательный приговор.
История 6.
Дело о сгоревшем исполнительном листе на алиментыИстория 6.
Читать историю
Читать историю
26 июня 1944 года народный суд Красногорского района в составе народного судьи Лидии Петровны Атамановой и двух народных заседателей рассмотрел гражданское дело по иску Анны Кожемяко, просившей восстановить исполнительный лист о взыскании алиментов на содержание дочери.
С мужем женщина развелась в 1938 году, а на содержание общей дочери был выписан исполнительный лист, в соответствии с которым 25% дохода перечислялось ребенку.
Началась война, в период немецкой оккупации исполнительный лист сгорел при пожаре в сельсовете, а бывший муж, успевший жениться второй раз и завести в новом браке двоих детей, погиб на фронте. Вторая жена стала получать пенсию от государства на содержание двоих детей, а первая жена осталась ни с чем.
Народный суд Красногорского района права женщины восстановил и выдал ей исполнительный лист для получения пособия на содержание ребенка.
С мужем женщина развелась в 1938 году, а на содержание общей дочери был выписан исполнительный лист, в соответствии с которым 25% дохода перечислялось ребенку.
Началась война, в период немецкой оккупации исполнительный лист сгорел при пожаре в сельсовете, а бывший муж, успевший жениться второй раз и завести в новом браке двоих детей, погиб на фронте. Вторая жена стала получать пенсию от государства на содержание двоих детей, а первая жена осталась ни с чем.
Народный суд Красногорского района права женщины восстановил и выдал ей исполнительный лист для получения пособия на содержание ребенка.
История 7.
Дело об оскорблении председателя сельсоветаИстория 7.
Читать историю
Читать историю
9 октября 1944 года Народный суд Дубровского района в составе председательствующего судьи Чернокожих и двух народных заседателей вынес приговор Дмитрию Кирсанову 1884 года рождения, признанному виновным в публичном оскорблении представителя власти при исполнении им служебных обязанностей (ст. 76 УК РСФСР).
Суд установил, что 23 июня 1944 года Кирсанов публично, в присутствии понятых оскорбил председателя Сещенского сельсовета, который выполнял свои служебные обязанности – по решению райсовета изымал дом Кирсанова как незаконно приобретенный в период немецкой оккупации.
Здесь нужно напомнить о том, что согласно положениям советского гражданского права, действие советских законов не прекращалось на территориях, временно находившихся в руках фашистов. Поэтому всякие гражданско-правовые сделки, совершенные на оккупированной территории и не соответствующие советским законам, признавались недействительными.Если гражданин добровольно не возвращал имущество, которым он пользовался в период оккупации, то оно принудительно изымалось по решению исполкома сельского, поселкового или городского Совета депутатов трудящихся для последующей передачи законным собственникам.Именно такая процедура изъятия и проводилась в деревне Краснополье Дубровского района – как следует из приговора.
Кирсанову, оскорбившему представителя власти, было назначено наказание в виде 500 рублей штрафа в доход государства.
Суд установил, что 23 июня 1944 года Кирсанов публично, в присутствии понятых оскорбил председателя Сещенского сельсовета, который выполнял свои служебные обязанности – по решению райсовета изымал дом Кирсанова как незаконно приобретенный в период немецкой оккупации.
Здесь нужно напомнить о том, что согласно положениям советского гражданского права, действие советских законов не прекращалось на территориях, временно находившихся в руках фашистов. Поэтому всякие гражданско-правовые сделки, совершенные на оккупированной территории и не соответствующие советским законам, признавались недействительными.Если гражданин добровольно не возвращал имущество, которым он пользовался в период оккупации, то оно принудительно изымалось по решению исполкома сельского, поселкового или городского Совета депутатов трудящихся для последующей передачи законным собственникам.Именно такая процедура изъятия и проводилась в деревне Краснополье Дубровского района – как следует из приговора.
Кирсанову, оскорбившему представителя власти, было назначено наказание в виде 500 рублей штрафа в доход государства.
История 8.
Дело о хулиганстве, заслуживающем снисхожденияИстория 8.
Читать историю
Читать историю
26 мая 1944 года Народный суд 1 участка Унечского района в составе народного судьи Прозоровой и двух народных заседателей вынес приговор Карлику Науму Давыдовичу и Левитиной Крейне Израилевне, признанным виновными в преступлении по ч. 2 ст. 74 УК РСФСР (хулиганские действия в учреждениях и в общественных местах, «если означенные действия заключались в буйстве или бесчинстве, или совершены повторно, или упорно не прекращались, несмотря на предупреждение органов, охраняющих общественный порядок, или же по своему содержанию отличались исключительным цинизмом или дерзостью).
Суд установил, что Карлик и Левитина, вернувшись в Унечу из эвакуации, не получили в горсовете никакого жилья, а только устное указание идти в дом, принадлежащий Левитиной. В доме же этом на тот момент располагался детский сад. 5 февраля 1944 года подсудимые прибыли к дому, где сотрудники детсада их предупредили о том, что нужно дождаться заведующую. Несмотря на предупреждение, Карлик и Левитина разбили окно, проникли через него в дом, отрыли дверь изнутри и внесли свои вещи. После повторного предупреждения подсудимые стали оскорблять сотрудников детсада, а Карлик нанес побои техничке. Заведующая пришла вместе с сотрудником НКВД, однако и он получил оскорбления от Левитиной.
Закон предписывал наказывать за такое преступление лишением свободы на срок до пяти лет.Однако суд назначил обоим виновным по 5 лет лишения свободы условно и подробно объяснил в приговоре свое решение.
При назначении наказания Карлику было учтено, что причина его хулиганских действий «заключилась в том, что он находился в дороге два месяца и не нашел никакой квартиры, а свою потерял при немецкой оккупации».Действия же Левитиной, характеризующейся администрацией как «ударница и стахановка», суд объяснил тем, что она приехала из эвакуации и получила устное распоряжение от райсовета зайти в одну комнату своего дома. При этом суд учел, что муж Левитиной служил в рядах Красной Армии с 1941 года, а сама она имела на своем иждивении трех малолетних племянников-сирот, родители которых были расстреляны немцами как евреи.
Суд установил, что Карлик и Левитина, вернувшись в Унечу из эвакуации, не получили в горсовете никакого жилья, а только устное указание идти в дом, принадлежащий Левитиной. В доме же этом на тот момент располагался детский сад. 5 февраля 1944 года подсудимые прибыли к дому, где сотрудники детсада их предупредили о том, что нужно дождаться заведующую. Несмотря на предупреждение, Карлик и Левитина разбили окно, проникли через него в дом, отрыли дверь изнутри и внесли свои вещи. После повторного предупреждения подсудимые стали оскорблять сотрудников детсада, а Карлик нанес побои техничке. Заведующая пришла вместе с сотрудником НКВД, однако и он получил оскорбления от Левитиной.
Закон предписывал наказывать за такое преступление лишением свободы на срок до пяти лет.Однако суд назначил обоим виновным по 5 лет лишения свободы условно и подробно объяснил в приговоре свое решение.
При назначении наказания Карлику было учтено, что причина его хулиганских действий «заключилась в том, что он находился в дороге два месяца и не нашел никакой квартиры, а свою потерял при немецкой оккупации».Действия же Левитиной, характеризующейся администрацией как «ударница и стахановка», суд объяснил тем, что она приехала из эвакуации и получила устное распоряжение от райсовета зайти в одну комнату своего дома. При этом суд учел, что муж Левитиной служил в рядах Красной Армии с 1941 года, а сама она имела на своем иждивении трех малолетних племянников-сирот, родители которых были расстреляны немцами как евреи.
История 9.
Дело о признании женой погибшегоИстория 9.
Читать историю
Читать историю
После снятия немецкой оккупации суды Брянщины среди прочих рассматривали и дела об установлении факта родственных отношений.
Так, 12 февраля 1945 года Народный суд Жуковского района в составе судьи Голубевой и двух народных заседателей рассмотрел дело по иску женщины, просившей признать ее женой погибшего.
В иске женщина указала, что 19 февраля 1942 года ее муж был убит немцами за связь с партизанами.
Здесь следует отметить, что эта дата из судебного акта отражена и в исторических документах. 7 января 1942 года партизанский отряд разогнал немецко-полицейский гарнизон в Жуковке и в течение пяти дней удерживал власть в поселке. А 19 февраля 1942 года немецкий карательный отряд прибыл в Жуковку, где партизаны дали бой карателям. В этом бою, с большой долей вероятности, и был убит муж женщины, обратившейся в суд.
Изучив материалы дела и показания свидетелей, суд признал, что заявительница действительно является женой указанного ею человека.
Так, 12 февраля 1945 года Народный суд Жуковского района в составе судьи Голубевой и двух народных заседателей рассмотрел дело по иску женщины, просившей признать ее женой погибшего.
В иске женщина указала, что 19 февраля 1942 года ее муж был убит немцами за связь с партизанами.
Здесь следует отметить, что эта дата из судебного акта отражена и в исторических документах. 7 января 1942 года партизанский отряд разогнал немецко-полицейский гарнизон в Жуковке и в течение пяти дней удерживал власть в поселке. А 19 февраля 1942 года немецкий карательный отряд прибыл в Жуковку, где партизаны дали бой карателям. В этом бою, с большой долей вероятности, и был убит муж женщины, обратившейся в суд.
Изучив материалы дела и показания свидетелей, суд признал, что заявительница действительно является женой указанного ею человека.
История 10.
Дело о похищенном орденеИстория 10.
Читать историю
Читать историю
29 сентября 1948 года Народный суд Жуковского района Брянской области в составе судьи Махова и двух народных заседателей рассмотрел уголовное дело в отношении Ефима Савина, обвинявшегося в передаче ордена другому лицу (статья 3 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 мая 1943 года) и в мошенничестве (ч. 1 ст. 169 УК РФСР).
Данный Указ устанавливал ответственность за незаконное награждение орденами, медалями СССР и нагрудными знаками, а также за присвоение орденов, медалей и нагрудных знаков и передачу их другим лицам. Часть третья, предусматривающая ответственность за продажу или передачу в виде подарка ордена, медали или нагрудного знака другому лицу, устанавливала, что «виновный подлежит лишению награды и карается тюремным заключением сроком от одного до 3 лет».Суд установил, что в 1946 году Савин, работая делопроизводителем в Жуковском райвоенкомате, воспользовался ненадлежащим хранением орденов и похитил Орден Красной Звезды.
Похищенный орден Савин передал Терехову и вписал сведения об этой награде в Красноармейскую книжку Терехова. Орден же, согласно документам, должен быть выдан сержанту Миронову, который на момент судебного разбирательства эту награду так и не получил.
Вместе с этим Савин занимался и мошенничеством, называя себя следователем прокуратуры. Так, в рамках одного из эпизодов, Савин пришел на квартиру к гражданке Коноховой и потребовал от нее 300 рублей и пол-литра водки. За это Савин пообещал женщине, что поможет в прекращении гражданского дела о взыскании с нее стоимости коровы, утерянной ее сыном-пастухом. Приговором суда по совокупности преступлений Савину назначено 3 года тюремного заключения, без поражения в правах.
Данный Указ устанавливал ответственность за незаконное награждение орденами, медалями СССР и нагрудными знаками, а также за присвоение орденов, медалей и нагрудных знаков и передачу их другим лицам. Часть третья, предусматривающая ответственность за продажу или передачу в виде подарка ордена, медали или нагрудного знака другому лицу, устанавливала, что «виновный подлежит лишению награды и карается тюремным заключением сроком от одного до 3 лет».Суд установил, что в 1946 году Савин, работая делопроизводителем в Жуковском райвоенкомате, воспользовался ненадлежащим хранением орденов и похитил Орден Красной Звезды.
Похищенный орден Савин передал Терехову и вписал сведения об этой награде в Красноармейскую книжку Терехова. Орден же, согласно документам, должен быть выдан сержанту Миронову, который на момент судебного разбирательства эту награду так и не получил.
Вместе с этим Савин занимался и мошенничеством, называя себя следователем прокуратуры. Так, в рамках одного из эпизодов, Савин пришел на квартиру к гражданке Коноховой и потребовал от нее 300 рублей и пол-литра водки. За это Савин пообещал женщине, что поможет в прекращении гражданского дела о взыскании с нее стоимости коровы, утерянной ее сыном-пастухом. Приговором суда по совокупности преступлений Савину назначено 3 года тюремного заключения, без поражения в правах.
История 11.
Дело о присвоениях на комбинатеИстория 11.
Читать историю
Читать историю
25 сентября 1948 года Народный суд Жуковского района Брянской области в составе народного судьи Махова и двух народных заседателей рассмотрел уголовное дело о должностных преступлениях.
На скамье подсудимых оказались трое сотрудников Жуковского райпромкомбината – Сергей Чураев, Клавдия Шатова и Николай Борисов. Чураев работал на комбинате директором, Шатова – счетоводом-кассиром, Борисов – кладовщиком.
Суд установил, что Чураев в октябре 1945 года велел Борисову продать со склада по рыночной цене 600 кг соли, предназначенной для выделки кожи. Соль была продана, а большая часть вырученных с нее денег досталась Чураеву, который их присвоил вместе с Шатовой.Всего же, по указанию Чураева Борисов продал со склада больше 6 тысяч кг соли на сумму 120160 руб. Часть денег Борисов сдавал в кассу, часть оставлял себе, часть отдавал Чураеву.
Совместно с подельницей Шатовой Чураев составлял фиктивные ведомости на зарплату, по которым получал деньги. Он же присвоил себе 5 тысяч рублей, полученных в райкомхозе для покупки электрооборудования.
В рамках одного из эпизодов Чураев получил 146 штук овчин для изготовления обуви детям погибших фронтовиков. Часть полученных овчин директор комбината присвоил, а часть - раздал по знакомым.
Общий убыток комбинату от действий его директора составил 26078 рублей.
Приговором суда Чураев признан виновным в злоупотреблении служебным положением (ст. 109 УК РСФСР). Наказание - 4 года в исправительно-трудовых лагерях, без поражения в правах.
Шатова и Борисов признаны виновными в присвоении (ч. 2 ст. 116 УК РСФСР). Наказание – 3 и 2 года лишения свободы соответственно, без поражения в правах, «без конфискации имущества за отсутствием такового».
В пользу Жуковского райпромкомбината с подсудимых взыскан ущерб, причиненный преступлениями.
На скамье подсудимых оказались трое сотрудников Жуковского райпромкомбината – Сергей Чураев, Клавдия Шатова и Николай Борисов. Чураев работал на комбинате директором, Шатова – счетоводом-кассиром, Борисов – кладовщиком.
Суд установил, что Чураев в октябре 1945 года велел Борисову продать со склада по рыночной цене 600 кг соли, предназначенной для выделки кожи. Соль была продана, а большая часть вырученных с нее денег досталась Чураеву, который их присвоил вместе с Шатовой.Всего же, по указанию Чураева Борисов продал со склада больше 6 тысяч кг соли на сумму 120160 руб. Часть денег Борисов сдавал в кассу, часть оставлял себе, часть отдавал Чураеву.
Совместно с подельницей Шатовой Чураев составлял фиктивные ведомости на зарплату, по которым получал деньги. Он же присвоил себе 5 тысяч рублей, полученных в райкомхозе для покупки электрооборудования.
В рамках одного из эпизодов Чураев получил 146 штук овчин для изготовления обуви детям погибших фронтовиков. Часть полученных овчин директор комбината присвоил, а часть - раздал по знакомым.
Общий убыток комбинату от действий его директора составил 26078 рублей.
Приговором суда Чураев признан виновным в злоупотреблении служебным положением (ст. 109 УК РСФСР). Наказание - 4 года в исправительно-трудовых лагерях, без поражения в правах.
Шатова и Борисов признаны виновными в присвоении (ч. 2 ст. 116 УК РСФСР). Наказание – 3 и 2 года лишения свободы соответственно, без поражения в правах, «без конфискации имущества за отсутствием такового».
В пользу Жуковского райпромкомбината с подсудимых взыскан ущерб, причиненный преступлениями.
История 12.
Дело, прекращенное Верховным Судом РСФСРИстория 12.
Читать историю
Читать историю
18 октября 1948 года Народный суд Жуковского района в составе судьи Махова и двух народных заседателей рассмотрел уголовное дело о хищении государственного имущества.
Виктор Чижиков обвинялся по статье 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», предусматривающей наказание в виде лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях от 7 до 10 лет.
Суд установил, что мобилизованный из Красной Армии Чижиков получил в госбанке ссуду в размере 3000 рублей для строительства дома. При этом «полученные деньги издержал на другие цели, а к постройке не приступил». Через три месяца Чижиков подал заявление в госбанк для получения второй ссуды «на достройку дома». На требование предъявить справку о степени готовности своего дома, Чижиков привел сотрудника банка к чужому недостроенному дому, выдавая его за свой. Три тысячи рублей, полученные после этого от банка в качестве вторичной ссуды, Чижиков снова потратил личные нужды.
Суд посчитал вину в хищении госимущества доказанной и приговорил подсудимого к 7 годам исправительно-трудовых лагерей «без поражения в правах и конфискации имущества за отсутствием такового». В пользу госбанка с виновного был взыскан ущерб, причиненный преступлением, - 6 тыс. рублей.
Чижиков обжаловал приговор в Брянском областном суде, однако судебная коллегия под председательством Ивана Матвеевича Смагина оставила эту жалобу без удовлетворения.
Вместе с этим дело оказалось не таким простым, как могло показаться следствию и суду. Прокурор РСФСР внес протест в Верховный Суд РСФСР «на предмет отмены» вынесенных судебных актов и прекращения производства по делу.
Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР под председательством судьи Абрамова согласилась с протестом и пришла к выводу о том, что действия Чижикова не образуют состава преступления, а регулируются Правилами кредитования индивидуального и жилищного строительства рабочих и служащих, утвержденными постановлением экономсовета при Совете народных комиссаров СССР в 1939 году. По этим правилам с получателя, использовавшего ссуду не по назначению, банк имеет право потребовать немедленного возврата денег с начислением 12% годовых со всей выданной суммы.
Так как вопрос с незаконно полученной ссудой в данном случае должен был разрешаться в гражданском порядке, Верховный Суд РСФСР отменил решения брянских судов, прекратил производство по делу и освободил Чижикова из-под стражи.
Виктор Чижиков обвинялся по статье 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», предусматривающей наказание в виде лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях от 7 до 10 лет.
Суд установил, что мобилизованный из Красной Армии Чижиков получил в госбанке ссуду в размере 3000 рублей для строительства дома. При этом «полученные деньги издержал на другие цели, а к постройке не приступил». Через три месяца Чижиков подал заявление в госбанк для получения второй ссуды «на достройку дома». На требование предъявить справку о степени готовности своего дома, Чижиков привел сотрудника банка к чужому недостроенному дому, выдавая его за свой. Три тысячи рублей, полученные после этого от банка в качестве вторичной ссуды, Чижиков снова потратил личные нужды.
Суд посчитал вину в хищении госимущества доказанной и приговорил подсудимого к 7 годам исправительно-трудовых лагерей «без поражения в правах и конфискации имущества за отсутствием такового». В пользу госбанка с виновного был взыскан ущерб, причиненный преступлением, - 6 тыс. рублей.
Чижиков обжаловал приговор в Брянском областном суде, однако судебная коллегия под председательством Ивана Матвеевича Смагина оставила эту жалобу без удовлетворения.
Вместе с этим дело оказалось не таким простым, как могло показаться следствию и суду. Прокурор РСФСР внес протест в Верховный Суд РСФСР «на предмет отмены» вынесенных судебных актов и прекращения производства по делу.
Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР под председательством судьи Абрамова согласилась с протестом и пришла к выводу о том, что действия Чижикова не образуют состава преступления, а регулируются Правилами кредитования индивидуального и жилищного строительства рабочих и служащих, утвержденными постановлением экономсовета при Совете народных комиссаров СССР в 1939 году. По этим правилам с получателя, использовавшего ссуду не по назначению, банк имеет право потребовать немедленного возврата денег с начислением 12% годовых со всей выданной суммы.
Так как вопрос с незаконно полученной ссудой в данном случае должен был разрешаться в гражданском порядке, Верховный Суд РСФСР отменил решения брянских судов, прекратил производство по делу и освободил Чижикова из-под стражи.
История 13.
Дело о балеринах-коллаборационисткахИстория 13.
Читать историю
Читать историю
11 января 1946 года судебная коллегия по уголовным делам Брянского областного суда под председательством судьи Елены Ивановны Желдак рассмотрела дело по обвинению двух жительниц Брянска в призыве к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти в местности, объявленной на военном положении (ч. 2 ст. 58-10 УК РСФСР).
Суд установил, что две молодые женщины, проживая на территории Брянска, оккупированного немцами, в феврале 1942 года добровольно поступили на работу балеринами закрытого концертного театра для немецких солдат и офицеров, где состояли до сентября 1943 года, то есть до освобождения Брянска. Подсудимые «приглашались немецкими офицерами на закрытые банкеты, где произносились антисоветские речи и тосты. Среди артистов театра … высказывали антисоветские измышления, восхваляя при этом силу немецкой армии, говоря «Красная Армия никогда в Брянск не придет, немецкая власть установилась навсегда». После освобождения Брянска балерины в кругу своих близких «восхваляли жизнь при немецкой власти».
Подсудимые вину не признали, однако суд счел, что «обвинение подтверждается доказанными материалами дела и показаниями свидетелей».
Суд приговорил виновных к 10 годам лишения свободы с последующим поражением в избирательных правах на 5 лет, с конфискацией имущества.
Осужденные подали кассационную жалобу в Верховный Суд РСФСР, однако судебная коллегия высшей инстанции согласилась с Брянским областным судом и оставила поданные жалобы без удовлетворения.
Суд установил, что две молодые женщины, проживая на территории Брянска, оккупированного немцами, в феврале 1942 года добровольно поступили на работу балеринами закрытого концертного театра для немецких солдат и офицеров, где состояли до сентября 1943 года, то есть до освобождения Брянска. Подсудимые «приглашались немецкими офицерами на закрытые банкеты, где произносились антисоветские речи и тосты. Среди артистов театра … высказывали антисоветские измышления, восхваляя при этом силу немецкой армии, говоря «Красная Армия никогда в Брянск не придет, немецкая власть установилась навсегда». После освобождения Брянска балерины в кругу своих близких «восхваляли жизнь при немецкой власти».
Подсудимые вину не признали, однако суд счел, что «обвинение подтверждается доказанными материалами дела и показаниями свидетелей».
Суд приговорил виновных к 10 годам лишения свободы с последующим поражением в избирательных правах на 5 лет, с конфискацией имущества.
Осужденные подали кассационную жалобу в Верховный Суд РСФСР, однако судебная коллегия высшей инстанции согласилась с Брянским областным судом и оставила поданные жалобы без удовлетворения.
История 14.
Дело о беглом арестанте и отмене смертной казниИстория 14.
Читать историю
Читать историю
В ноябре 1948 года судебная коллегия Брянского областного суда в составе народного судьи Фаины Александровны Хаимовой и двух народных заседателей рассмотрела уголовное дело по обвинению Ивана Михайловского в контрреволюционном саботаже (ст. 58-14 УК РСФСР).Михайловский, осужденный за кражу («воровской шайкой или повторно» - по ч. 1 ст. 2 Указа от 4 июня 1947 года «Об усилении охраны личной собственности граждан»), отбывал назначенные ему 10 лет в исправительно-трудовых лагерях, однако много раз предпринимал попытки сбежать.
Сначала беглец прорезал два ряда проволочных ограждений приготовленными заранее металлическими зубилами, однако при выходе был замечен и задержан охраной. Чтобы уклониться от ответственности за побег, Михайловский притворился психически больным - на допросах пел песни и лаял по-собачьи, а в рамках другого эпизода разделся догола и подручными предметами перебил все окна в санчасти. Институт судебной психиатрии имени Сербского исследовал состояние здоровья заключенного и признал его вменяемым.
После возвращения из Москвы Михайловский сменил тактику - стал вести себя нормально, однако продолжил уклоняться от физического труда и норму производственного задания выполнял лишь на 50-60%.Через непродолжительное время заключенный вновь попытался сбежать - зашел в мастерскую по месту работы и залез в стоящий там гроб, рассчитывая, что его вывезут вместе с ним за территорию лагеря. Однако попытка снова не удалась.
Меньше чем через месяц Михайловский «из бушлатов заключенных сделал маскировочный макет человека и оставил его на своей кровати, а сам ночью вышел из барака, проник в производственные мастерские, откуда при помощи веревки через крышу вышел в неохраняемую зону, однако снова был задержан».
В Брянском областном суде Михайловский вел себя вызывающе, хулиганил, в связи с чем дело слушалось заочно. К окончанию судебного следствия его снова завели в зал, однако от показаний и последнего слова подсудимый отказался.
Санкция статьи о контрреволюционном саботаже при особо отягчающих обстоятельствах предусматривала наказание вплоть до расстрела. Однако Брянский областной суд учел вышедший незадолго до того Указ от 26 мая 1947 года «Об отмене смертной казни».
Текст Указа тесно связан с недавно отгремевшей войной:«Историческая победа советского народа над врагом показала не только возросшую мощь Советского государства, но и прежде всего исключительную преданность Советской Родине и Советскому Правительству всего населения Советского Союза.Вместе с тем международная обстановка за истекший период после капитуляции Германии и Японии показывает, что дело мира можно считать обеспеченным на длительное время, несмотря на попытки агрессивных элементов спровоцировать войну.Учитывая эти обстоятельства и идя навстречу пожеланиям профессиональных союзов рабочих и служащих и других авторитетных организаций, выражающих мнение широких общественных кругов, Президиум Верховного Совета СССР считает, что применение смертной казни больше не вызывается необходимостью в условиях мирного времени».Статья 2 Указа, на которую сослался суд в резолютивной части приговора, гласила: «За преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, применять в мирное время заключение в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет».
Именно такое наказание (с учетом наказания по ранее вынесенному приговору за кражу) и получил Михайловский – с последующим поражением в правах на 5 лет.
Сначала беглец прорезал два ряда проволочных ограждений приготовленными заранее металлическими зубилами, однако при выходе был замечен и задержан охраной. Чтобы уклониться от ответственности за побег, Михайловский притворился психически больным - на допросах пел песни и лаял по-собачьи, а в рамках другого эпизода разделся догола и подручными предметами перебил все окна в санчасти. Институт судебной психиатрии имени Сербского исследовал состояние здоровья заключенного и признал его вменяемым.
После возвращения из Москвы Михайловский сменил тактику - стал вести себя нормально, однако продолжил уклоняться от физического труда и норму производственного задания выполнял лишь на 50-60%.Через непродолжительное время заключенный вновь попытался сбежать - зашел в мастерскую по месту работы и залез в стоящий там гроб, рассчитывая, что его вывезут вместе с ним за территорию лагеря. Однако попытка снова не удалась.
Меньше чем через месяц Михайловский «из бушлатов заключенных сделал маскировочный макет человека и оставил его на своей кровати, а сам ночью вышел из барака, проник в производственные мастерские, откуда при помощи веревки через крышу вышел в неохраняемую зону, однако снова был задержан».
В Брянском областном суде Михайловский вел себя вызывающе, хулиганил, в связи с чем дело слушалось заочно. К окончанию судебного следствия его снова завели в зал, однако от показаний и последнего слова подсудимый отказался.
Санкция статьи о контрреволюционном саботаже при особо отягчающих обстоятельствах предусматривала наказание вплоть до расстрела. Однако Брянский областной суд учел вышедший незадолго до того Указ от 26 мая 1947 года «Об отмене смертной казни».
Текст Указа тесно связан с недавно отгремевшей войной:«Историческая победа советского народа над врагом показала не только возросшую мощь Советского государства, но и прежде всего исключительную преданность Советской Родине и Советскому Правительству всего населения Советского Союза.Вместе с тем международная обстановка за истекший период после капитуляции Германии и Японии показывает, что дело мира можно считать обеспеченным на длительное время, несмотря на попытки агрессивных элементов спровоцировать войну.Учитывая эти обстоятельства и идя навстречу пожеланиям профессиональных союзов рабочих и служащих и других авторитетных организаций, выражающих мнение широких общественных кругов, Президиум Верховного Совета СССР считает, что применение смертной казни больше не вызывается необходимостью в условиях мирного времени».Статья 2 Указа, на которую сослался суд в резолютивной части приговора, гласила: «За преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, применять в мирное время заключение в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет».
Именно такое наказание (с учетом наказания по ранее вынесенному приговору за кражу) и получил Михайловский – с последующим поражением в правах на 5 лет.
История 15.
Дело об агитации за поездку в ГерманиюИстория 15.
Читать историю
Читать историю
29 июля 1946 года Верховный Суд РСФСР рассмотрел уголовное дело по жалобе жительницы Дятьковского района, осужденной приговором Брянского областного суда.
Женщина была признана виновной в том, что «она, проживая на территории, временно оккупированной немецкими захватчиками, а августе 1942 года проводила агитацию среди молодежи поселка Любохна за добровольную поездку в Германию. При этом восхваляла условия жизни фашистской Германии, клеветала на условия жизни трудящихся СССР».
Такие действия были квалифицированы как пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений в местности, объявленной на военном положении (ч. 2 ст. 58-10 УК РСФСР). Виновной было назначено 5 лет лишения свободы с поражением в правах на 3 года, без конфискации имущества.
Высшая инстанция изучила жалобу и материалы дела, после чего пришла к выводу о том, что обвинительный приговор основан на показаниях двух свидетельниц, которые, во-первых, были с подсудимой в неприязненных отношениях, чего и сами не отрицали, а во-вторых - приходятся друг другу родственницами.
Третья же свидетельница со стороны обвинения сообщила суду, что осужденная состояла в близких отношениях с мужем ее сестры. В связи с этим апелляционная инстанция обоснованно признала такие свидетельские показания необъективными.
Сама же осужденная вину не признала и сообщила суду, что в период оккупации активно помогала партизанам. Вызванные в суд бывшие партизаны подтвердили, что собирались в доме осужденной, а она указывала им места расположения немецких войск, ходила для них в разведку и выносила с поля боя раненых бойцов.
При таких обстоятельствах Верховный Суд РСФСР приговор отменил, дело прекратил, женщину из-под стражи освободил.
Женщина была признана виновной в том, что «она, проживая на территории, временно оккупированной немецкими захватчиками, а августе 1942 года проводила агитацию среди молодежи поселка Любохна за добровольную поездку в Германию. При этом восхваляла условия жизни фашистской Германии, клеветала на условия жизни трудящихся СССР».
Такие действия были квалифицированы как пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений в местности, объявленной на военном положении (ч. 2 ст. 58-10 УК РСФСР). Виновной было назначено 5 лет лишения свободы с поражением в правах на 3 года, без конфискации имущества.
Высшая инстанция изучила жалобу и материалы дела, после чего пришла к выводу о том, что обвинительный приговор основан на показаниях двух свидетельниц, которые, во-первых, были с подсудимой в неприязненных отношениях, чего и сами не отрицали, а во-вторых - приходятся друг другу родственницами.
Третья же свидетельница со стороны обвинения сообщила суду, что осужденная состояла в близких отношениях с мужем ее сестры. В связи с этим апелляционная инстанция обоснованно признала такие свидетельские показания необъективными.
Сама же осужденная вину не признала и сообщила суду, что в период оккупации активно помогала партизанам. Вызванные в суд бывшие партизаны подтвердили, что собирались в доме осужденной, а она указывала им места расположения немецких войск, ходила для них в разведку и выносила с поля боя раненых бойцов.
При таких обстоятельствах Верховный Суд РСФСР приговор отменил, дело прекратил, женщину из-под стражи освободил.
История 16.
Дело о пособничестве бандитам - изменникам Родине История 16.
Читать историю
Читать историю
16 декабря 1948 года судебная коллегия Брянского областного суда под председательством народного судьи Валентины Архиповны Стрепетиловой на выездной сессии в городе Сураже рассмотрела уголовное дело в отношении 14 человек по обвинению в пособничестве бандитизму.
Суд установил, что с 1943 по 1948 год на территории Мглинского и Суражского районов Брянской области, а также в Хотимском районе Могилевской области «оперировала бандитско-террористическая группа численностью 15 человек, состоящая из изменников Родины в период Отечественной войны…». Членами банды были бежавшие из мест заключения, дезертиры из Советской Армии, а также «другие морально неустойчивые элементы».
Главарем банды был изменник Родины, бывший коллаборационист Павел Козин, убитый 8 января 1948 года «во время операции органов МВД».
За указанный период банда совершила ряд убийств и свыше ста вооруженных налетов на дома колхозников, откуда уносилось все, что имело ценность: одежда, обувь, продукты, домашние животные.
Этой банде помогали пособники - фигуранты данного дела.Женщины из числа подсудимых (10 человек) принимали от бандитов награбленное, укрывали их, сожительствовали с ними, гнали для них самогон, сообщали о передвижениях милиционеров, приносили продукты на место бандитской стоянки в лесу. Так, одна из подсудимых зимой 1947 года «специально приехала в лес на колхозном быку к месту таборища и пробивала по снегу дорогу, чтобы бандиты могли пройти в село Нивное и не оставлять после себя следов».
Один из подсудимых - несовершеннолетний сын главаря Алексей Козин сбежал из исправительно-трудовой колонии, чтобы присоединиться к банде отца. Приговором Брянского областного суда он был признан виновным в побеге из мест лишения свободы (ч. 1 ст. 82 УК РСФРС) и бандитизме (ст. 59/3 УК РСФСР). По совокупности преступлений как несовершеннолетний получил 10 лет лишения свободы.
Тринадцать подсудимых, признанных виновными в пособничестве бандитизму (ст. 17-59/3 УК РСФСР), лишены свободы на сроки от 8 до 10 лет, с последующим поражением в правах и конфискацией имущества. Две пособницы бандитам поверглись и дополнительному наказанию – ссылке «в отдаленные места Советского Союза по указанию органов МВД сроком на 5 лет».
Суд установил, что с 1943 по 1948 год на территории Мглинского и Суражского районов Брянской области, а также в Хотимском районе Могилевской области «оперировала бандитско-террористическая группа численностью 15 человек, состоящая из изменников Родины в период Отечественной войны…». Членами банды были бежавшие из мест заключения, дезертиры из Советской Армии, а также «другие морально неустойчивые элементы».
Главарем банды был изменник Родины, бывший коллаборационист Павел Козин, убитый 8 января 1948 года «во время операции органов МВД».
За указанный период банда совершила ряд убийств и свыше ста вооруженных налетов на дома колхозников, откуда уносилось все, что имело ценность: одежда, обувь, продукты, домашние животные.
Этой банде помогали пособники - фигуранты данного дела.Женщины из числа подсудимых (10 человек) принимали от бандитов награбленное, укрывали их, сожительствовали с ними, гнали для них самогон, сообщали о передвижениях милиционеров, приносили продукты на место бандитской стоянки в лесу. Так, одна из подсудимых зимой 1947 года «специально приехала в лес на колхозном быку к месту таборища и пробивала по снегу дорогу, чтобы бандиты могли пройти в село Нивное и не оставлять после себя следов».
Один из подсудимых - несовершеннолетний сын главаря Алексей Козин сбежал из исправительно-трудовой колонии, чтобы присоединиться к банде отца. Приговором Брянского областного суда он был признан виновным в побеге из мест лишения свободы (ч. 1 ст. 82 УК РСФРС) и бандитизме (ст. 59/3 УК РСФСР). По совокупности преступлений как несовершеннолетний получил 10 лет лишения свободы.
Тринадцать подсудимых, признанных виновными в пособничестве бандитизму (ст. 17-59/3 УК РСФСР), лишены свободы на сроки от 8 до 10 лет, с последующим поражением в правах и конфискацией имущества. Две пособницы бандитам поверглись и дополнительному наказанию – ссылке «в отдаленные места Советского Союза по указанию органов МВД сроком на 5 лет».
Page updated
Google Sites
Report abuse