Молодой человек по имени Адольф Арнольд, который также сопровождал свою сестру, часто сидел за соседним столиком. Как-то раз двое молодых людей разговорились, и Эмма узнала, что Адольф работает на той же фабрике, что и она. Потом они стали встречаться и поняли, что у них было так много общего, что решили провести свою жизнь вместе.

Когда Адольф отправился в Бергенбах просить руки Эммы, там его встретил ледяной прием. Как этот молодой человек из бедной семьи, у которой не было полей и скота, мог знать, что такое работать?! По мнению Мари художник — это была ненастоящая работа, и кроме того, Адольф был таким худым. Мари не могла ему отказать и запретить женится на дочери, потому что Эмме было почти 26 лет, но ее язвительные замечания осложнили жизнь не только Эмме, но и всей семье.

Незадолго до дня свадьбы Мари сильно поссорилась со своим будущим зятем. Она хотела организовать роскошную церемонию, которая произвела бы впечатление на жителей деревни. Но так как Мари не могла себе этого позволить, она сказала, что займет деньги, а Адольф был категорически против этого. Он был не из тех, кто беспокоится о том, «что скажут люди». По его мнению, зачем притворяться, что у тебя есть деньги, если ты беден?

На свадьбу у Адольфа была только недельная зарплата, потому что, как и Эмма, он всегда отдавал своей семье то, что зарабатывал. А разгневанная Мари отдала дочери в качестве приданого только плату за три дня. Чтобы смягчить воинственное настроение своей будущей свекрови, Адольф согласился на свадебную мессу в часовне Одерена — дорогостоящую услугу, которую он оплатил из собственного кармана.

Даже с обеими зарплатами Арнольды могли позволить себе арендовать только крошечную комнатку с кухней в деревне Одерен. Пожилая хозяйка отдала им старую кровать и стол, а ящики были у них вместо стульев.

После четырех лет экономной жизни они переехали в коттедж Блаттмат, принадлежащий фабрике Вессерлин, где Адольф получил новое место работы, и решили, что их дом готов к приему детей.

Зима 1928–1929 года была настолько суровой, что замерзли трубы, фонтаны и реки. Чтобы достать воду, приходилось разбивать лед топором. Беременная Эмма спустилась к реке, держа перед собой ведро. Она внезапно поскользнулась и упала вперед, со всей силы ударившись животом. Супруги оплакивали трагическую потерю ребенка.

Примерно два года спустя семья снова готовилась к появлению малыша. Эмма собиралась родить второго ребенка дома. Схватки, сильные и болезненные, следовали одна за другой больше суток безрезультатно, оставляя ее обессиленной и задыхающейся. Обеспокоенная акушерка попросила Адольфа привести доктора. Он прибыл быстро и нашел Эмму в критическом состоянии. Он отвел Адольфа в сторону и спросил: «Кого спасать? Жену или ребенка?» В отчаянии Адольф велел доктору спасти Эмму.

17 августа, после второго дня схваток, родилась девочка. Доктор отложил обмякшего синеватого младенца на подушку и все свое внимание уделил матери. Евгения, которая помогала Эмме во время родов, увидела, что малышка совсем не шевелится, и закричала. Врач схватил ребенка за ноги, перевернул вниз головой и похлопал по спине. Раздался громкий крик, который принес всем облегчение, и доктор снова вернулся к Эмме.

Малышку хотели назвать Симон, но так как по католическому календарю она должна была находиться под покровительством Девы Марии, то ей дали имя Мария Симон.

Евгения, недавно потерявшая мужа, переехала к Арнольдам, чтобы заботиться о сестре и племяннице. Мари приехала из Бергенбаха в Вессерлин, чтобы поделиться опытом с Евгенией, как лечить Эмму и ребенка, лекарственными травами. Евгения помогла им быстро выздороветь, и через восемь дней состоялось крещение новорожденной в церкви. Адольф решил, что акушерка понесет ребенка по проходу и займет почетное место на семейном празднике.

Религия занимала важное место в жизни Арнольдов, но они также считали, что некоторые вопросы являются личным делом семьи. Они решили, что Симон будет единственным ребенком, хотя им, как набожным католикам, нельзя было использовать противозачаточные средства. Но подвергать риску жизнь Эммы новой беременностью Адольф больше не хотел.

Воспитывая дочь, Эмма усердно работала дома, чтобы сэкономить небольшую зарплату мужа. Она занималась шитьем, посадила огород и консервировала выращенные фрукты и овощи. Она также регулярно ездила в Бергенбах, чтобы помочь матери с работой на ферме и навестить Германа, который продолжал жить с родителями.

Арнольдам совсем не нравилась городская жизнь. Их маленькая собачка Зита явно была не в восторге от переезда. Жизнь в многоквартирном доме в большом городе сильно отличалась от жизни в коттедже, окруженном парком. Перемены коснулись и работы Адольфа: теперь ему приходилось носить белые рубашки, которые нужно было менять каждый день. Семья не могла позволить себе купить такое количество рубашек, поэтому Эмма шила их сама из остатков белой ткани. Она покупала ее по сниженной цене на купоны, которые выдавала фабрика рабочим.

По выходным они часто возвращались в свои любимые горы и навещали отчима Адольфа, Пауля Арнольда, в Крюте. Вырастив троих детей своего покойного брата, теперь он в одиночку воспитывал двоих детей, которые остались сиротами после смерти сестры Адольфа.

Также они ездили в Бергенбах, чтобы помогать по хозяйству. Евгения не могла помочь своим родителям, потому что работала в городе гувернанткой, а Валентина считала себя слишком «женственной», чтобы работать на ферме.

Вскоре политические и социальные волнения снова стали угрожать жизни людей и их средствам к существованию. Германия восстановила свои вооруженные силы после Первой мировой войны, и Франция в ответ построила обширную систему укреплений, известную как «линия Мажино», вдоль своей северо-восточной границы, чтобы защитить Эльзас и Лотарингию от прямого нападения Германии.