Embedded Files
Итак, мы размышляли над возможностью программируемого изменения
картины мира (КМ) современника.
Под КМ понималось то комплексное образование,
которое является интегральной проекцией Мира на экран нашей психики.
Хотя сама констатация неудовлетворительности нынешнего положения вещей,
требующая такого изменения, в общем, осталась «за кадром»,
практически её дискредитация мыслится осуществлённой.
По умолчанию.
Через одно лишь называние идеала, предложенного взамен.
...«Гарантированное» воскрешение, всех поколений землян...
Всех наших предшественников и потомков.
Нас тоже, понятно.
Именно такой идеал в качестве конечной цели своей
декларирует этика Конструктивного Ожидания (ЭКО).
В круг проведённых размышлений (совсем поверхностных и предварительных)
был втянут широкий спектр вопросов,
касающихся проблемы внесения принципов ЭКО в КМ современника.
Мы констатировали, что, по причине слишком глубокой, вплоть до генетической,
укоренённости КМ в пластах бессознательного,
её изменение моментальным результатом волевого акта оказаться не в состоянии.
Поэтому внутренне приготовились к долгой работе.
А для начала решили очень сжато рассмотреть,
что вообще представляет собой картина мира индивида.
Согласно реализованному подходу,
картина эта была представлена в виде трёхслойной структуры,
подобной итогу последовательного нанесения на некое белое полотно
слоёв грунтовки, краски и лака.
I. Грунтовочный пласт, хотя и скрыт от взора наслоением живописи,
в картине является определяющим.
От него зависит, как лягут краски, какие оттенки приобретут.
Поэтому основные принципы ЭКО нам и хотелось бы внедрить именно в этот слой КМ.
Обозначается он как менталитет.
Однако для подобной «трансплантации» современный уровень знания
открывает лишь единственную возможность.
Только через вышерасположенные слои.
Поскольку непосредственного соприкосновения с атмосферой «грунтовка менталитета» не имеет.
Просеивать поступающие «снизу» импульсы надлежащим слоям предстоит ещё долго.
Однако живой интерес, проявленный к менталитету уже сейчас, преждевременным не представляется.
Хотя бы по той причине, что на протяжении всего этого времени
сам многослойный фильтр вышерасположенных слоёв
подвержен будет интенсивной «радиации», истекающей с ментальных глубин.
Можно предположить, что в условиях начала широкой информационной кампании
по распространению принципов ЭКО — в зависимости от специфики
главенствующей в ментальном пласте генеральной программы развития личности
— все проникающие туда влияния будут получать различные характерные воплощения.
1) Реализация эгоцентрического менталитета, принуждающего индивида содержание жизни
видеть в борьбе за расширение своих прав и свобод, окрасит то самое «светлое будущее»,
под которым понимается нами Грядущее, в цвета неограниченного обладания и потребления.
Но сосед в качестве конкурента в борьбе за такое будущее
может рассматриваться только с очень большой натяжкой.
Поэтому эгоцентрик, попавший в полосу влияния ЭКО, попросту лишится цели жизни.
Но жизнь без цели невозможна.
Её обретение может осуществляться
— либо через углубление индивидуализации,
противопоставления себя обществу.
— Либо посредством реализации конформистского варианта,
характеризуемого приспособленчеством, беспринципным и некритичным следованием образцу,
обладающему наибольшей силой давления.
Индивидуализация сама по себе принципам ЭКО может и не противоречить.
И даже на самых крайних позициях диапазона ориентаций,
в неё включаемых (эгоизм, анархический нигилизм),
конечный результат всё равно будет определяться лишь интенсивностью,
специфической тонкостью ведущегося экопросвещения.
Значит, в этом случае глубина наступления равновесия «противодействующих сил»
будет определяться лишь характеристиками проводимой информационной кампании.
Такой путь бегства за целью жизни представляется для наших целей одним из наиболее бесперспективных,
однако работа с ним позволит установить «расчётный минимум» интенсивности планируемых акций.
Второй же, конформистский вариант обретения цели жизни
связан с восприятием гиперболизированной ценности собственного существования.
Отсюда обострённый страх необратимой смерти.
Который с наибольшей вероятностью способен перерасти
в преданное служение делу Конструктивного Ожидания.
2) Человек, получивший от общества менталитет социоцентрический,
ощущает своё растворение в каком-то могучем «МЫ».
В качестве этой целостной структуры нам, естественно,
хотелось бы видеть всё человечество, бивуаком вставшее в непримиримую оппозицию к общему врагу.
Врагу, на борьбу с которым и призывает нас ЭКО.
К тому врагу, счастливое обнаружение коего и позволяет отожествить социо– и космо– центризм.
3) А ведь именно космоцентризм,
позволяющий человеку осознавать себя гражданином всего Мира,
является, как показала, например, К. Мяло,
изначальной сущностью российского крестьянства.
Которое, кстати, ещё сравнительно недавно составляло бóльшую часть населения страны.
Таковы направления векторов, задающих координатный угол «ментального пространства».
Однако в конкретно-исторических условиях развития России
реализация их «пересечения» оказалась весьма своеобразной.
Накопленный в современной науке и публицистике материал позволил И. Дзялошинскому,
не претендуя на полноту и системность списка,
вычленить следующие «наиболее общие характеристики сложного явления,
обозначенного понятием "советский менталитет"» (23, 115):
1. Отказ от примата личности
в сфере любой общественно значимой деятельности,
сознательное «растворение» себя в реальном или вымышленном «МЫ».
2. Подозрительность и агрессия ко всем, кто «не МЫ».
З. Недоверие к материальному благополучию,
сочетаемое с завистью к богатым.
4. Неуважение к общечеловеческим правовым нормам и институтам общества.
5. Постоянная неуверенность, фрустрированность.
6. Фатализм, переходящий в нигилизм.
Маятник усреднённого национального менталитета качнулся сейчас нарочито в сторону индивидуализации.
Однако десятилетия насильственного коллективизма не могли не отложиться в глубинах народного сознания.
Очевидно, что самые разнообразные рецидивы «колхозного строя» влияние на поведение людей
оказывать будут ещё не одно поколение.
II. Развивая метафору, уподобляющую КМ полотну художника,
следующий, мировоззренческий её слой следует приравнять
наслоению наносимых живописцем красок.
Мазки мастер кисти кладёт вполне осознанно.
Точно так же, строго под контролем разума, заполняется и мировоззренческий пласт КМ.
Хотя религиозная вера, будучи необходимым дополнением к разуму,
и представляет собой нечто, в определённом смысле ему противоположное,
ответственность за формализацию своих отношений с Богом
мы поселили именно в этом пласте КМ.
Поскольку первичная санкция всё равно исходит от «рацио».
Мы считали, что трансцендентальные вопросы Смысла жизни,
смерти и бессмертия могут быть схвачены только в целостности
интеллектуально-чувственного восприятия, в единстве Знания и Веры.
Вслед за Вл. Соловьёвым допустили (см. с. 199),
что как закон жизни и норма действительности истина христианства
утверждалась только в первые века нашей эры.
Тогда как после легитимации религия эта омертвела,
превратившись в набор догм отвлечённой теории.
Ибо сущностью истинного,
первоначального Христианства было перерождение всего человечества и всего мира.
Понимая, что перерождение мирского царства в Царствие Божие есть процесс долгий и трудный,
мы задумались: а может ли он остаться только процессом естественным,
свершающимся путём бессознательных движений ?..
Решили, что нет. Перерождение есть процесс духовный.
Поэтому в нём непременно должно участвовать само человечество.
Своими собственными силами, своими волей и сознанием.
«...Ибо ясно, что духовное перерождение человечества
не может произойти помимо самого человечества,
не может быть только внешним фактом; оно есть ... задача,
которую мы должны разрешить» (59, 340).
В качестве орудия такого разрешения вполне подходит ЭКО.
Очевидно, процесс её распространения учитывать должен уже отмеченное (с. 192)
положение о том, что неотъемлемым свойством нашего сознания является его гетерогенность,
требующая одновременной доступности как минимум двух не до конца взаимопереводимых систем.
Понятно, что, в первую очередь, данный процесс
эксплуатирует деятельную трактовку мировоззрения.
Этот выбор, оценивая мир с позиции социально-исторического субъекта,
обеспечивает вѝдение сквозь копоть суровой эмпирической реальности
взметнувшуюся ввысь нормативно-идеальную конструкцию дòлжного мироустройства.
Само мировоззрение с высоты этой конструкции рассматривается не просто в качестве системы знаний,
но как практико-духовный способ освоения мира.
По сути, это и равносильно активизации в человеке установки на одобряемую ЭКО активную жизненную позицию.
Кроме того, ЭКО опирается на каждую из трёх форм гуманизма,
понимаемого здесь как единственно возможный вид мировоззренческих представлений о месте человека в мире.
Возрожденческий гуманизм питает этику КО
фундаментальным видением в реальном живом человеке конечной цели развития.
Но никак не вспомогательного средства достижения какого-то абстрактного «светлого будущего».
Понимая человека как средоточие мира, свои взаимоотношения с природой и другими людьми
ЭКО призывает его строить в русле традиции сотрудничества, основанной на неутилитарном отношении к миру.
Однако, отражая «амбивалентность» прогресса, наша версия ЭКО акцентировалась
на выборе инструментального пути развития возрожденческого гуманизма,
открывающего перед ней работоспособные (с очевидностью для нас) средства достижения идеала.
Пока человек не всегда поспевает за действительностью,
что подтверждают бешеные темпы нарастания глобальных угроз.
Проблемы, порождённые в рамках нашей цивилизации,
приобрели такую остроту, что требуют уже не локальных решений,
а пересмотра всех мировоззренческих основ жизнедеятельности.
Но можно ли в связи с этим говорить, что мы вообще избрали не ту колею?..
Не был ли ошибкой сам выбор?
Профессор Дзялошинский считает, что «вряд ли» (23, 137).
Ведь ни охотничья, ни чисто земледельческая цивилизации не смогли бы
не только создать тех духовных богатств, которыми сейчас мы владеем,
но и просто п р о к о р м и т ь те миллиарды, что населяют сейчас Землю.
…Даже откровенные критики нынешнего пути (как, например, И. Шафаревич),
в целом считая его утопичным, признают «колоссальные достижения в некоторых областях
(почти полное уничтожение детской смертности,
увеличение продолжительности жизни (см.с.103) и т.д.)» (70,158).
Как ни велика роль культурного плюрализма, значения и важности разнообразия цивилизаций,
скорее всего, именно европейская гуманистическая традиция окажется,
пользуясь словами Н._Моисеева, «тем фундаментом,
на котором будет выстроено будущее человечества» (41, 27).
Настоящая версия ЭКО также исходит из того,
что именно мировосприятие гуманного рационализма, возникшее в Элладе,
позволит людям отыскать проход между Сциллой дальнейшего технического развития
и Харибдой порождённых техпрогрессом опасностей.
Если технократическая версия инструментального гуманизма обосновывает
непосредственное применение этикой КО аппаратных средств,
то сам общий подход, реализуемый нами, питается идеями нового гуманизма,
связанного с именами А. Швейцера, В. Вернадского, Э. Фромма и других мыслителей ХХ века.
Требуя для человека неограниченной свободы,
новый гуманизм понимает её шире, чем «бандитский карт-бланш».
Под свободой идеал нового гуманизма разумеет вовсе не вседозволенность,
а свободу для дела возвышения всех живущих на Земле людей.
Единственная корректива, вносимая ЭКО,
свободы требует и для всех, когда-либо на нашей планете живших.
Требует пролонгации их права на полнокровную жизнь.
При этом единственно возможным типом межчеловеческих отношений
новый гуманизм признаёт не господство или подчинение,
а солидарность, деятельную любовь ко всем.
Не растворение в другом и не обладание другим,
как воспринимается любовь в рамках технократического мировоззрения,
а союз — на базе сохранения личности каждого.
(Впрочем, растворение допустили и мы, но только гораздо позже: см. с. 125).
Ведь именно любовь является тем способом соединения с другими людьми,
который позволяет нам выявить собственные индивидуальности наилучшим образом.
ТАКИМ ОБРАЗОМ, в основном ЭКО базируется на новом историческом витке
восхождения к тому подлинно гуманистическому мировоззрению,
контуры которого определены уже достаточно чётко (см. 23, 139):
- наука и производство должны служить реальным потребностям людей,
а не требованиям экономической системы;
- между человеком и природой нужно установить новые взаимоотношения,
основанные не на эксплуатации, а на кооперации;
- взаимный антагонизм межчеловеческих отношений
должен уступить место солидарности;
-__целью всех социальных преобразований необходимо поставить
человеческое благо;
- потребление должно быть не максимальным, а разумным;
- активное участие каждого члена общества в жизни этого общества
должно быть не только юридически закреплённым правом,
но пониматься человеком как его моральный долг.
На сегодняшний день единственным безоговорочным достижением
можно считать, пожалуй, лишь юридическое закрепление равенства наших прав на бумаге.
А ведь уже немало! начало положено...
В качестве единственного дополнения к этому списку императивов
хотелось бы добавить пожелание, чтобы человеческое благо,
о котором говорит один из принципов как о желательной цели
всех социальных преобразований,
непременно трактовалось с учётом перспектив, открываемых ЭКО.
Т. е. распространялось бы действительно на всех: живых и живших.
Однако до сих пор реализация идей нового гуманизма встречала сильное сопротивление.
И вовсе не оттого, что люди не понимали нравственного превосходства
этой системы над всеми другими.
Просто «знать — не значит освоить» (23, 139).
Ведь освоение подразумевает момент самоотречения.
Оно-то и оказывается для нас непреодолимым камнем преткновения.
На что же надежды свои возлагает ЭКО?
Только на разум. Только на крепнущий разум.
Предполагается, что рациональное осмысление
заложенных в основание Учения стимулов
просто ликвидирует проблему само-отре-че-ния...
Естественно, что не сразу, не одновременно для всех.
Но ведь начать это движение нам явно уже пора!
А если, правда, не для всех одновременно, то, может, оно уже исподволь начато?
Вовсе не «кто-то», а сами «мы», сам наш современник постепенно
превращает общее благо в нечто своё, глубоко личное и сокровенное.
Должен превратить.
А для этого, для активизации процесса, смысл Учения нужно «правильно» (?)
донести до каждого.
Подобный «всеобуч» был обозначен как экопросвещение.
Пронизать оно должно всю атмосферу общественной жизни.
III. Однако, продлевая «живописную» метафору,
агрессия атмосферы может распространяться только на слой лака, нанесённого на акварель.
Главная задача её состоит в оберегании красок от всех нападок, приходящих из внешней среды.
Именно лакировка и соответствует оперативному слою Картины Мира.
Задача оперативного слоя КМ состоит в предохранении
смысложизненных убеждений мировоззренческого пласта от всех хаотичных влияний извне.
Мы начали рассматривать вопросы координации
журналистской деятельности по организации экопросветительских кампаний.
Само же понятие экопросвещение было предварительно определено
как результат специфической деятельности постоянно растущей части СМИ,
занятой внесением в общественное сознание идеи Конструктивного Ожидания.
Эта часть и была обозначена как система средств массового экопросвещения (СМЭ).
Рассмотрению подверглась возможная экопросветительская деятельность
основных СМЭ: прессы, телевидения, радио.
Повторимся, что, к сожалению, учёт возможностей Интернета
как высокоэффективного компонента системы средств массового влияния
оказался за пределами проведённого обзора.
Теоретики советской прессы просто не успели рассмотреть всесторонне эту «дьявольскую выдумку».
Хотя, в общем-то, и хочется допустить, что и на площадки интернет-форумов, и в пространства
социальных сетей перечисленные здесь самые общие принципы переносятся без существенных оговорок.
Основной упор сделан был на анализ деятельности периодического печатного издания.
Такое сужение рабочей области оправдание себе искало
в предположении о том, что глубинные принципы работы нашего понимания
стандартной аналитики газетного текста органически вмонтированы
в структуру восприятия продуктов прочих СМИ.
Вряд ли без них вообще обходится любой процесс обмена аналитической информацией .
Таким образом, потребитель информации недополучил важной эмоциональной компоненты
итогового воздействия электронных средств, выдернутой нами из проведённого рассмотрения.
Решаясь на это, мы исходили из гипотезы, что чтение печатного продукта
естественно понимать как некое элементарное действо,
механика осуществления коего зашита глубоко в организации других видов нашего восприятия.
Чтение, как будто специально созданное для передачи пространной аргументации,
в то же время способно исполнять на струнах нашей души и сложные эмоциональные партии.
Одновременно являясь и релаксирующим созерцанием,
и в определённой мере утомляющим трудом,
именно чтение как никакой другой способ потребления информации
активизирует наше внимание почти что автоматически.
Конечно, можно «читать, думая о постороннем»,
но ведь слушать или смотреть таким образом всё же гораздо проще.
Практическим следствием одновременного развития электронных каналов
распространения духовных ценностей явилась их систематическая функциональная интеграция
с продуктами рынка печатных изданий.
Анализ этих интеграционных процессов позволяет сделать выводы,
частично повторяющие и вкратце суммирующие сказанное в Главе 2.
По сути, являясь важными положениями концепции эко-просвещения, эти выводы, вероятно,
способны стать тем теоретическим фундаментом, на основании которого окажется возможной организация
и оптимизация взаимодействия различных СМЭ.
Видимо, первую позицию должна занять констатация того,
что условием достижения максимального эффекта от совместного влияния СМЭ на человека,
является их длительное и, кроме того, равноправное взаимодействие (см. 16, 171).
Причём само это «равноправие» в этом случае носит характер, скорее,
лишь «формально-юридический».
Тут, скорее, имеется в виду то, что, хотя удельный вес каждого из сотрудничающих средств
в суммарном воздействии их со временем может меняться,
все вместе они являются пальцами одной руки, нацеленной на выполнение Общего Дела.
Того самого – Фёдоровского.
А под «взаимодействием» понимается элементарная взаимопомощь,
оказываемая этими средствами СМЭ друг другу.
Простейшим примером такой взаимопомощи по оказанию,
допустим, рекламных услуг может служить уже ставшая традиционной для обычных СМИ форма сотрудничества,
при которой программу ТВ-уроков ученики узнают из газеты.
Разумеется, что возможной и необходимой является и более сложная дидактическая кооперация.
Второй вывод говорит о том, что наилучший результат при взаимодействии СМЭ достигается в том случае,
если каждое из кооперированных средств сохраняет свою самостоятельную роль
и не попадает в подчинённое положение к партнёру.
Иными словами, пускай упор в разработке общей темы
делает оно только на специфические лишь для него выразительные средства.
Так, печатное слово является оптимальным носителем сложных абстрактных рассуждений.
Радиообращение сильно своей оперативностью.
А непосредственность ТВ-передачи украшает фактор сильного эмоционального воздействия.
Конечно, выдвижение оперативности как достоинства радиопередачи, традиционное для теоретиков СМИ,
применительно к материалам СМЭ звучит как-то не совсем уместно.
Но это свойство радио легко заменяется, скажем, на совместимость восприятия аудиоинформации
с пребыванием в каких‑то специфических условиях, подобных управлению автомобилем.
Если первый принцип выражал пожелание определённой взаимодополняемости средств,
то этот акцентирует внимание на желательности их относительной самостоятельности.
В любом случае конечный продукт редакции экопросветительского органа должен быть завершённым.
Дело в том, что две разнородные аудитории, например, читательская и зрительская,
никогда полностью не совпадают — ни по масштабу, ни по целому ряду характеристик,
обуславливающих интерес к данной теме.
Поэтому условием оптимальности взаимодействия явится обязательность
частичного дублирования материалов массового экопросвещения,
идущих «в народ» по различным каналам.
В-третьих, согласование работы СМЭ при передаче информационного потока
должно быть не только продолжительным, но и непрерывным.
Как и в случае появления «вторичной линии» при проведении газетной полемики,
здесь достигается эффект своеобразной «эстафеты».
На трассе этой эстафеты каждый квант экопросветительской информации
сперва касается восприятия радиослушателя,
осуществляя его предварительное знакомство с темой.
Второй раз, обогатившись новыми «впечатлениями»,
эта же информация воздействует на нашу КМ с ТВ-экрана.
Наконец, при чтении «Эковестника» происходит уже окончательное усвоение.
Ясно, что педантично соблюдающим правила этой «игры»
подразумевается лишь дисциплинированный среднестатистический потребитель информации.
Такая продуманность экопросветительской кампании способна обеспечить
нужное для усвоения число повторений,
одновременно страхуя себя от опасности включить в человеке защитную реакцию,
вызванную их однообразием.
Наконец, четвертый вывод выявляет условие,
при котором совместная инициатива нескольких СМЭ окажется наиболее успешной.
Произойдёт это в том случае,
если интегрированные средства окажутся близкими как по величине,
так и по охвату территории.
Собственно, если разные СМИ информируют различные аудитории,
то, разумеется, и речи о совместной «кампании» быть не может вообще.
Просто здесь имеется в виду то, что, допустим, Первый канал ТВ,
принимаемый на всей территории страны, сотрудничать должен не с «Вечерним Урюпинском»,
а желательно с наиболее массовой газетой, подобной «Аргументам и фактам».
Ясно, что в соответствии с этим правилом выбирать партнёра себе
должна и скромная многотиражка областного центра.
МОЖНО ПОЛАГАТЬ, что соблюдение этих достаточно общих требований
явится залогом успеха экопросветительских кампаний совсем недалёкого будущего.
А их уточнение, раскрывающее вопросы сложных
и многомерных взаимодействий СМЭ,
как хочется надеяться, уже вскоре приобретёт первостепенный интерес
для ряда общественных наук, занятых поиском выхода из того духовного тупика,
в котором оказался человек «вещно ориентированной» западной цивилизации.
Но в то же время необходимо помнить и о том,
что «любая идеология обладает потенциалом авторитарности и агрессивности» (23, 143).
Правда, ежедневные новости убеждают нас в том,
что повышенная агрессивность возможна и как бы вообще «без идеологии»
(в смысле, без идеологии явной, заявленной формально).
Поэтому довольно отчётливо проступающую в данной работе
модель «идеологизированного общества»,
скорее всего, следует рассматривать лишь как относительно
кратковременную (хотя, конечно, по абсолюту весьма продолжительную)
переходную ступень к искомому нами состоянию.
Отличительной чертой этого идеального состояния представляется
органическая укоренённость принципов этики КО в ментальном слое структуры КМ человека.
При этом «конечная» задача организации экопросвещения начальной поры
понимается как превращение её в нечто очевидное, сокровенное, глубоко личное
и даже интимное для каждого...
Но для этого, похоже, придётся всё же пройти через все промежуточные ступени.
И, можно представить, одной из этих ступеней станет
тотально заидеологизированное общество, придавшее ЭКО статус официальной доктрины,
всячески пестуемой госвластью «свыше».
Очевидно, приступая к созданию такой переходной ступени,
нелишне заранее предусмотреть
приблизительные механизмы её самоликвидации,
способные обеспечить автоматическое рассасывание «надстройки».
Хотя, может, и кажется сейчас,
что не способны структуры эти угрожать опасностью в принципе...
Но разве не слишком хорошо мы знаем,
как здорово получается у нас «заземление» любой,
и даже самой возвышенной, Идеи ? => ¿
...И тут уже совсем очевидно стало автору,
что выше его чувства меры пребывает потребность
выразить огромную благодарность И. Дзялошинскому,
просто мимоходом составившему план текущего раздела.
Ну а книга профессора «Российский журналист...» [23]
была для нас при написании этого Приложения просто настольной.
Page updated
Google Sites
Report abuse