ГАЛАНТ И ФРЕЙД: НЕИЗВЕСТНОЕ ИЗ ХАБАРОВСКА

Евгений Черносвитов раскрывает секретные страницы биографий ученых Ивана Галанта (1893-1978) и Зигмунда Фрейда (1856-1939), которые были в переписке друг с другом

Евгений Черносвитов дал интервью хабаровским журналистам

формулы 

Евгений Черносвитов - автор нашумевшей книги «Формула смерти», в которой утверждает идею о возможности с математической точностью по изменению асимметрии лица человека узнать продолжительность его жизни и дату смерти, подготовил к изданию новую книгу. Она не о смерти, а о жизни. О судьбе двух великих ученых: швейцарско-советском профессоре, основоположнике научной психиатрии на Дальнем Востоке Иване Галанте (1893-1978) и австрийском профессоре, основателе психоанализа Зигмунде Фрейде (1856-1939), которые были в переписке друг с другом. Евгений Черносвитов раскрывает секретные страницы биографий этих ученых. 

Автор новой, еще не вышедшей книги «Torrent сна: Галант и Фрейд. Неизвестное» - доктор философских и медицинских наук, академик и вице-президент Международной академии науки, искусства, культуры и образования Евгений Черносвитов, дал интервью хабаровским журналистам. 

Напомним, наш собеседник Евгений Черносвитов, ныне живет в Москве. В 1969 г. окончил Хабаровский государственный медицинский институт (ХГМИ, ныне ДВГМУ), став судебно-медицинским экспертом сначала Еврейской автономной области, а потом - Николаевска-на-Амуре. В Москве он стал основоположником социальной медицины в России. 

- Евгений Васильевич, когда же выйдет ваша новая книга и о чем она будет? 

- Моя книга «Torrent sutra сна: Галант и Фрейд. Неизвестное» выйдет в Канаде на английском и французском языках. Так пожелало большинство людей, чьи интересы в этой книге затрагиваются. Посмотрим на реакцию просвещенных читателей, а потом уж выпустим на русском. Я дал свое согласие. В противном случае, если я выпущу книгу сразу на русском, как сказал мне правнук Фрейда, я буду очень богатым, скандально знаменитым и очень мертвым. Советую посмотреть фильм «Опасный метод», поискать родство между Отто Гроссом и Майер Гроссом (с которым меня почему-то сравнивают современные западные психоаналитики). Если кто-то, купив мои издательские права возьмет на себя и риск за публикацию книги (можно так составить договор), то я соглашусь. Наверное… 

- Вы были учеником Ивана Галанта, с 1935 года - первого заведующего кафедрой психиатрии Хабаровского государственного медицинского института? Расскажите об этом, ведь некоторые его еще здравствующие коллеги в Хабаровске, до сих пор не хотят признавать этого, и уверяют, что о вас они ничего не слышали. 

- Я никогда не верил в судьбу, как никогда не верил в случайность (парадокс). Но, тем не менее, мои отношения с Иваном Борисовичем Галантом начались задолго до моего рождения. Когда я ухаживал за его дочерью Любой и ходил к Галанту, как к себе домой, по правде, несколько удивлялся, почему Иван Борисович так хотел, чтобы я женился на Любе и относился ко мне, как к родному сыну. 

На одной лестничной площадке с Галантами жила семья моего однокашника, однокурсника и одного из самых дорогих мне друзей – Сережи Афонникова. Папа у Сережи был русский, крупный партийный чиновник в крайкоме КПСС, а мама - еврейка, домохозяйка. Я для Афонниковых тоже был родным сыном... Сережа женился на дочке генерала, надел погоны. Вы наверное его знаете - Сергея Васильевича Афонникова, полковника, начальника бюро судебно-медицинской экспертизы ДВО. Возможно, он и сейчас еще служит. Мы с ним бурно разошлись по окончанию ХГМИ. Случайно или нет, но я одновременно поссорился с Иваном Борисовичем и Сережей. Сначала - с Иваном Борисовичем. 

Сережа дружил с Любой, и к Галанту заходил запросто, по-соседски. Я не раз говорил Ивану Борисовичу, что Сережа и Люба – хорошая пара! На что он отвечал: «Не отвертишься, пацан!» Правда, Сережа и Люба только просто дружили и все. 

- Что же произошло дальше? 

- Я недавно узнал, почему мне вдруг отказали в Биробиджане, куда я был после института направлен кафедрой суд.мед.экспертизы, и даже проходил в Еврейской автономной области стажировку. Это было дело рук Ивана Борисовича! Он надеялся, что я к нему вернусь. До самого отъезда из Хабаровска (1969 года). Он так и не назначил себе приемника, это место он берег для меня. Но только пожив в Москве, я понял, почему так меня любил Иван Борисович! Все это документировано в новой книге. 

- Расскажите, каким в жизни был Иван Галант? 

- В Ивана Борисовича влюблялось много женщин. Даже когда он был в преклонном возрасте. Он поражал женщин молниеносно. Связей у него было не мало, как и внебрачных детей. Женщины хотели от него, гения, иметь ребенка, и не делали абортов. Вот здесь я подхожу к одной моей личной тайне, которую вам раскрою, не называя имена, конечно. Но, если захотите, сами можете узнать - кто есть кто! Я вам не запрещаю, а, наоборот, помогу. В «Torren sutra сна» это описано подробно. 

Итак, у нас на курсе преподавала женщина, мать-одиночка. Она люто меня ненавидела, а я не знал, за что? Кстати, в эту мою тайну была посвящена семья Макагон - Боря Макагон, второй мой дорогой друг и его жена Галя Шайхиева, моя одноклассница, с которой я познакомил Борю. В 18 лет они поженились, и у них родился сын. Будучи в Хабаровске я видел и внучку Бори Макагона и Гали Шайхиевой. Боря сейчас в Израиле. Связаться с ним мне пока никак не удается. 

У нашей преподавательницы была дочь, которая училась на одном курсе со мной и Борей Макагоном. Особого интереса я к ней никогда не испытывал. И она также не выказывала мне особых знаков внимания. На шестом курсе она вышла замуж за нашего однокурсника. Он ничем не выделялся на курсе. Я что-то не помню, чтобы у него были друзья. Но парень он был неплохой. Наши пути никогда не пересекались. Они оба были евреи. 

После окончания института, поссорившись с Галантом, я был сразу же подобран великолепной женщиной - профессором судебной медицины и заведующей кафедрой, которая сразу же пригласила меня в аспирантуру. Но я сказал, что хочу поработать на «земле», и она направила меня на усовершенствование при краевом бюро суд.мед. экспертизы. Все шесть месяцев я не вылезал из Еврейской автономной области, жил в квартире при морге в Биробиджане. Познакомился с многими врачами-евреями, которые окончили ХГМИ и не успевал ходить по гостям. Начал изучать идиш и еврейскую кухню. Тяжелой руки Ивана Борисовича я тогда не чувствовал. Биробиджан мне понравился настолько, что я отказал очередной раз Серафиме Федоровне остаться в Хабаровске при краевом бюро. 

Но, для меня неожиданно, Биробиджан меня категорически отверг: как сказал мне председатель облисполкома, который правил всей Еврейской автономной областью, Маргулис: «Ты слишком русский, чтобы жить среди евреев и потрошить их мертвые тела!» 

За меня к нему ходили мои друзья-евреи, чуть ли не полгорода. Ходатайствовали все прокуроры ЕАО - бесполезно! Смешно, но Маргулис принял радушно на мое место моего однокурсника Федю Руднева, который был тогда «слегка антисемит». Федя отлично ужился в Еврейской автономной области и на свои деньги построил там русскую православную церковь и нанял священника, которому из своих денег платил приличную зарплату. В ЕАО, кто много работал, имел много денег и при советской власти. Евреев Федя продолжал считать «нашими младшими братьями, которых мы должны любить и охранять!» 

Когда я проходил шестимесячное усовершенствование по суд.мед.экспертизе, случайно (sic!) на улице Карла Маркса встретил свою бывшую однокурсницу - речь о которой шла выше. Она неожиданно выразила огромную радость по поводу нашей встречи (хотя не прошло и три месяца, как мы расстались!) и пригласила меня в ресторан ДВ, где я сильно напился хереса и кокура (я – спортсмен и человек малопьющий). 

Утром я проснулся в постели своей бывшей однокурсницы. Муж ее был на усовершенствовании в Ленинграде. Честное слово, я не проявил никакого усилия, чтобы это случилось и для того, чтобы потом мы стали с ней встречаться всегда, когда я оказывался в Хабаровске (она как-то это узнавала и буквально ловила меня). Инициатива наших встреч 100% принадлежала ей. Повторюсь – она была дочкой женщины, моего преподавателя, которая люто меня за что-то ненавидела! Потом моя пассия (а я уже начал к ней привыкать), как появилась внезапно, так внезапно и исчезла. Я горевал недолго. Наш роман был, кажется, в июле-августе 1968 года. В апреле 1969 года, как сказала мне Галя Шайхиева, у меня родилась дочь. И еще она мне сказала, что мама моей дочери - дочка Ивана Борисовича Галанта. 

Я захотел посмотреть на свою дочку, но мне весьма грубо в этом было отказано. Я решил, что это из-за мужа, моего однокурсника, вдруг он бы узнал, что дочь – не его? И так было странно, что у двух кареглазых евреев, дочь родилась голубоглазой, хотя и брюнеткой. Но – и евреи были когда-то голубоглазыми. До сих пор не знаю – не козни ли это Ивана Борисовича? Отказавшись от Любы, я все же стал отцом его внучки от другой дочери! Сейчас я в этом уверен. У меня есть документальное подтверждение столь сильного интереса ко мне Ивана Борисовича Галанта. 

В 1988 году Галя Шайхиева позвонила мне в Москву и сказала, чтобы я срочно прилетал – у меня родилась внучка! Я прилетел. Меня приняли. Мама моей дочери давно разошлась с мужем и воспитала мою дочь одна. В 17 лет моя дочь поступила в ХГМИ, а в 18 лет вышла замуж за однокурсника. Наполовину русского, наполовину еврея. Моя внучка унаследовала мои глаза. А моя дочка стала очень похожа на мою бабушку в молодости, конечно. Только, моя бабушка была русой, а моя дочка брюнетка. Я пожил у них несколько дней. Сфотографировались вместе. Но, ни от кого, кроме внучки, никого тепла я не чувствовал, как и намеков на какие-либо претензии! «Моя» семья жила весьма благополучно. И в материальной и какой-либо другой помощи от меня не нуждалась. Мы расстались друзьями. Но – я не получил от них ни одного письма. И ни одного письма не написал им. 

Конечно, теперь я считаю своим долгом рассказать своей внучке, кто были ее предки… и об Иване Борисовиче Галанте... 

- Но в начале нашего разговора, вы говорили, что якобы знакомство с Галантом начались задолго до вашего рождения. Как такое возможно? 

- Да. Немного юнговской мистики. В одном из писем Фрейда к Галанту за сентябрь 1935 года (ровно за десять лет до моего рождения!), Фрейд почти до деталей описал наши отношения с Галантом (повторяю: меня тогда на свете не было и даже - в проекте!). 

Фрейд писал Галанту, что у него будет внучка от его любимого ученика, который его отвергнет, как Фрейда отвергли его любимые ученики - Карл Юнг и Альфред Адлер. А эта внучка родит ему правнучку, такую же как он, Галант, гениальную и больную!.. Я, уверен, Фрейд имел в виду мою внучку! Других правнучек у Галанта не было и не будет! Фрейд уже полностью находился в «тисках» юнговских архетипов! 

P.S. В подарок Евгений Черносвитов прислал нам копию открытки Фрейда, последнее его послание к Галанту, незадолго до «эвтаназии». О подлинной причине его самоубийства написано в новой книге Черносвитова. Пока это нигде не публиковалось. Скажем лишь, что официально Фрейд умер от рака («из-за сильных болей уговорил своего ученика сделать ему большую дозу морфия»). Черносвитов тоже так думал. Но это – не правда. Как утверждает автор новой книги, причина его самоубийства другая... Еще Черносвитов подарил нам копию фотокарточки своей бабушки, на которую сильно похожа его дочь, внучка Ивана Борисовича Галанта… 

Константин Пронякин, 

Ирина Харитонова

<- Назад                                                                                                                                                    Наверх