Краеведческая экспедиция газеты «Звезда»

Юрий АСЛАНЬЯН 24 июля 2015

Специальный корреспондент «Звезды» проехал по заброшенному Бабиновскому тракту.

До XVII века в Сибирь ходили через Чердынь, по Вишере и Велсу, волоком и дальше по Лозьве, Тавде, Тоболу до Тюмени. Путь был длинным — две тысячи верст. После покорения Сибири Ермаком, в 1595 году, царь Федор Иоаннович издал указ искать «охочих людей» для прокладки более короткого пути. Такой человек нашелся. Соликамский крестьянин Артемий Бабинов, два целовальника (должностных лица) и сорок посошных (служилых) людей построили дорогу за два года! Царь пожаловал Бабинова земельными угодьями в верховьях реки Яйвы и освободил от уплаты податей.

Автор (слева) у нулевой версты

Нулевой километр

Бабиновская дорога началась для нас в Перми, откуда мы поехали в Соликамск. В центре города стоит столб нулевого километра, на котором надпись: «Начало первой версты Бабиновской дороги».

Валерий Петрович Южанинов заправил «УАЗ-Патриот» газом. Фотокорреспондент Владимир Степанович Бикмаев, вооруженный двумя фотоаппаратами с набором объективов и фильтров, сделал первые снимки. Я начал заносить в блокнот первые записи. Так началась краеведческая экспедиция газеты «Звезда». Мы хотели посмотреть, что осталось на территории края от Бабиновской дороги и есть ли возможность уйти по ней на ту сторону Уральских гор, в Верхотурье.

Двинулись на восток, первая деревня — Городище с бело-синей церковью на горке. Кто знает, где точно шла Бабиновская? Сто метров левее или двести правее? Дорога часто меняла русло. Сегодня это обычная гравийно-щебеночная трасса с выбоинами. Неожиданно со стороны Березников на дорогу вышла ещё одна — с очень хорошим и ровным, как асфальт, щебеночным покрытием.

«Скорее всего, дело рук нефтяников, — сказал Валерий Петрович. — У кого ещё есть деньги, чтобы строить такие трассы в лесу?» И действительно, вскоре прямо по курсу в хвойном мареве вспыхнул факел — это нефтяники сжигают попутный газ.

Дальше дорога все больше превращалась в Бабиновскую: километровых столбов нет, электрических проводов — тоже, опоры стоят голыми. Осторожно миновали подозрительный мостик из железобетонных плит через Малый Сурмог, дальше какой-то склад древесины, похоже, давно оставленный. Наконец появился Усть-Сурмог — в 34 километрах от Соликамска. Брошенные дома из бруса. Но один, похоже, жилой. За лающей собакой к нам вышел мужчина в возрасте. «Виктор», — представляется он. Всю жизнь проработал водителем на лесосеках. «В поселке до 1991 года была зона, — рассказывал он, — её закрыли, и до 2010 года здесь находилась колония-поселение. Теперь остался только я».

Усть-Сурмог — крайняя точка нашего бабиновского маршрута в Соликамском районе. После разговора с Виктором и изучения карты понимаем, что дальше дороги для нас нет.

Как это Бабинов в такой короткий срок — за три года сумел проложить в тайге дорогу в триста верст? Уму непостижимо. Вспоминаю кадры из художественного фильма «Сибириада» Андрея Кончаловского, где охотник Устюжанин прорубает в тайге дорогу, ориентируясь на самую яркую звезду небосвода. Может быть, этот образ навеян Артемием Бабиновым, выведшим русских в Западную Сибирь, где через четыре с половиной столетия была обнаружена большая нефть, ставшая сегодня основой российского бюджета? И сюжет фильма в конце концов приводит к тюменской нефти — самому успешному проекту современной России.

Валерий Петрович тоже работал в Западной Сибири — заместителем начальника газоперерабатывающей установки. И фамилия Устюжанин похожа на его фамилию — Южанинов. И Валерий Петрович — потомок чердынских крестьян, охотников и ямщиков. Он сын вишерского инженера и сам химик с красным дипломом политехнического института. «Где нефть, там деньги — это понятно, — сказал я, — а что заставляло идти туда крестьян, казаков и купцов?» «Пушнина, — ответил он, — соболиный мех на вес ценился дороже, чем золото».

Второй успешный проект России — освоение космоса. О пермской и сибирской нефти, о покорении космоса рассказывает геолог и писатель Семен Ваксман в своей книге «Вся Земля». Вот как он пишет о приземлении космонавтов после выхода в открытый космос Алексея Леонова: «Первые шаги по планете Земля после К-пространства будут сделаны именно в пермской тайге… Они думали, что сели рядом с Красноярском. Беляев сказал: „Лешка, навигатор куда завел?“ По секстанту замерили координаты… Пермская область, Усольский район». Не очень далеко от того места, где начиналась Бабиновская дорога и где находились мы. Так пересекаются время и пространство.

Впереди были нефть и самая яркая звезда небосклона.

Городище с бело-синей церковью на горке

Дорога на Верх-Яйву

Мы не ставим рекорды, а изучаем территорию. С Усть-Сурмога ушли назад, свернули к одиноко стоящему дому. Хозяин Сергей работал сторожем на строительстве водозабора для Березников, которое вели немцы. Строительство было остановлено в 90-х, он остался с женой жить в кирпичном павильоне для насосного оборудования, который превратил в дом. Сергей подтвердил, что за Усть-Сурмогом, за озером и речкой, куда он ездил на тракторе, действительно начинается болото и лежневка, которая под нашей двухтонной машиной с грузом сразу уйдет вниз.

Двинулись дальше, вдоль кюветов — белый донник, бражник, темные ели и белые березы. Кружили коршуны. Появилась и исчезла белка. Свернули направо, вскоре выехали на трассу Соликамск — Березники и по объездной, минуя город химиков, ушли к Яйве, что в Александровском районе. На подъезде к поселку поворот налево и указатель: д. Вижай, 6 км. «Барев дзес!» — это я приветствовал армян, ремонтирующих дорогу. Что за Вижаем, они не знали. Валерий Петрович изучил карту и GPS. Дорога через 60 км должна кончиться Верх-Яйвой на этом берегу реки. Решили ехать. То и дело шел дождь. Поселок Камень на берегу реки. Полуразрушенные дома и производственные строения. Увидели высокий белый обелиск метров шести — ни надписей, ни тропинок, все заросло высокой травой. Железобетонный обелиск ракетой устремлен в небо — странное зрелище, космическое. Камень — так в старину называли Урал.

Поехали дальше. Вскоре появились первые «засады» — глубокие ямы, наполненные желтой водой. «Давно армян здесь не было», — вздохнул Валерий Петрович. Он то и дело переключался на пониженную. Достали цепи и надели их на колеса. Из очередной ямы выбраться уже не смогли. Размотали лебедку и зацепились за ближайшую ель. Машина с ревом вытаскивала себя в колею. Через километр все повторялось. Начался подъем, но суше не стало. Дальше спуск и новые «засады». Опять разматывали лебедку. Остановила Валерия Петровича последняя яма, на которой наша лебедка накрылась — она вышла из строя. Пришлось снимать с крыши тяжелый хайджек и таскать к машине бревна, подкладывая их под домкрат и колеса. Мы все в грязи, усталые и чуть нервные. Осаждали комары, света становилось все меньше, наступила ночь. По приказу Валерия Петровича поставили палатку в сырой траве и легли спать. Ночь прошла в окружении зверей. Утром обнаруживаем рядом лежку лосихи с лосенком, как определяет Владимир Степанович. И свежие следы лосей у относительно чистой лужи, из которой мы тоже брали воду для чая. Видимо, они приходили сюда пить — это в десяти метрах от машины. И неподалеку большой и свежий медвежий след — зверь тоже приходил сюда ночью. Хорошо, однако, мы спали. Длина медвежьих когтей — до пяти сантиметров.

Вспомнился диалог из книги Семена Ваксмана. «Назад надо, в объезд». — «Нет такого слова «назад», — сказал Анвар Нигматуллин. — «А если надо назад?» — «Тогда говори: разворачиваемся — и алга! «Алга» по-татарски значит «вперед». — «Хорошо сказано».

Нам надо разворачиваться — и алга! После чая снова пытались выбраться из ямы с помощью хайджека и бревен. И впереди яма с Черное море. И вытащить себя в колею не удалось. Я решил оставить товарищей и идти в поселок Камень, чтобы найти КамАЗ или Урал. Товарищи меня благословили.

Через час быстрой ходьбы я достиг поселка, но машины, которые нашел там, были в нерабочем состоянии или не в состоянии вытащить нас. В конце поиска вышел на Владимира, живущего на окраине поселка. У него тракторное самоходное шасси (Т-16) с большими задними колесами, вытаскивать нас отказался, пришлось назвать сумму — и только тогда согласился. Где-то же надо зарабатывать. «А ваш трактор пройдет там?» — спросил я, с сомнением разглядывая небольшую по габаритам технику. «Мой везде пройдет!» — гордо ответил Владимир. И действительно — его техника спокойно преодолела все дорожные «засады». Машину мы обнаружили не там, где я её оставил. Она была ближе к поселку, но глубже — левая сторона ушла в воду по дверцу, а правая торчала вверх колесами, сверкая цепями. Мы зацепили машину лентой для буксировки — и трактор в три секунды вытащил «УАЗ-Патриот» из ямы. Дальше мы ехали точно за Т-16, Владимир периодически выскакивал из кабины и показывал нам безопасный путь. «Как мы здесь вчера проехали? — удивлялся Валерий Петрович. — Зачем ты пустил меня сюда?» Ага, попробуй не пусти его, когда глаза горят фанатичным светом чердынских ямщиков.

Наконец мы выбрались к поселку Камень, расплатились с трактористом, сняли цепи и пошли «алга». В конце дороги, перед выходом на Яйвинскую трассу, слева несанкционированная свалка и самодельный плакат: «Это все, что вы оставите после себя!» Скоро выяснилось, что в большом цивилизованном поселке нет ни одной газозаправочной станции. ГРЭС, железная дорога, пятиэтажные дома! «В Яйве нет газовой заправки!» — не мог успокоиться Валерий Петрович. Он был вынужден переключить машину на бензин.

За Усть-Сурмогом дороги нет. Только направление

Посёлок на алмазах

За Яйвой началась пустынная дорога на Чикман — пятьдесят километров, это следующая опорная точка маршрута. Лагерь разбили на берегу Чаньвы — красивые места, дикая тишина. Плавно и тихо, как планер, пролетела над нами цапля. Коршун поднял лягушку и кружил с добычей в когтях.

На следующий день мы двинулись по дороге вдоль реки в поисках карьера, от которого начинается тропа к Вогульской пещере. Только отъехали — впереди сидит заяц. Машина с гулом надвигалась на серого и была уже метрах в десяти от него. И кто сказал, что он трусливый? Да он высокомерный! Бикмаев успел сфотографировать зайца сквозь стекло. Тот, так и не повернув головы в нашу сторону, не очень торопясь, покинул дорогу.

Километра через три нашли тропу и начали спуск к небольшой речке, притоку Чаньвы. Прошли речушку по камням и начали подъем по скользкой от дождя тропе, обогнули скальные выступы. Дальше шли сырым лесом, по склону, внизу шумела Чаньва. Тропа избуровлена кротами. Наконец подъем — и вверху появился громадный портал пещеры, метров пятнадцать в высоту. Надо думать, вогулы добирались сюда по реке. Из портала открывается чудесный вид на тайгу с её хвойными пиками. Вогулы (манси) использовали пещеру как капище, где проводили свои языческие ритуалы. Находим оставшийся после археологов небольшой раскоп, обнесенный камнями. Сама пещера небольшая — метров пятидесяти в длину, становится все уже и уже и тихо сходит на нет. Сверху капает вода. Под ногами камни — видимо, следы обрушения сводов. В центре портала стоит столб с ликом идола, тамгой и ещё чем-то стилизованным. Это произведение современных деятелей.

Вернулись, проехали мост через Чаньву. Через десять километров справа от дороги стоит полосатый верстовой столб с вертикальной надписью: «Бабиновский тракт». Самого тракта, выходившего сюда со стороны Верх-Яйвы, давно нет — он зарос лесом. Но место его выхода сюда известно. Дальше он шел чуть выше современной дороги.

Достигли ещё одной опорной точки маршрута — поселка Чикман. Несколько домов из бруса на горке — это все, что осталось после работы геологоразведочной партии. И два громадных карьера, наполненных водой, с остатками промывочной машины. Алмазы здесь нашли, право на разработку месторождения кто-то купил, но не разрабатывает. Мы решили дать название карьеру — Алмазный, ведь вода, она тоже сияет бриллиантом под благословенным небом бытия. В любом случае вода для жизни важнее алмазов. Во время нашей небольшой экспедиции воды было много — она лилась сверху и доставала нас снизу.

Сотовой связи здесь нет, жители звонят по таксофону, стоящему на их улице. Чтобы пользоваться им, покупается единая карта оплаты. То и дело отключается электричество — порой на две недели. Холодильники, телевизоры и прочие блага в это время не работают. Чикман тонет во мраке. На жалобы жителей никто не обращает внимания. В 2012 году, 22 июня, в 4 часа дня, начался ураган, когда с неба полетел град величиной с куриное яйцо. Град пробивал шиферные крыши, бил стекла и уничтожал огородные посадки. Жителям Чикмана был нанесен серьезный материальный урон. Ничего и никто им не компенсировал. «Чикман не существует», — отвечали чиновники.

Другой пенсионер называет себя Слава. Рассказывает, когда в речке делали шурф, нашли кости древнего животного. Ученые из Екатеринбурга определили, что это овцебык. «А я, когда копал огород, нашел большие навесные петли от ворот, наверное, конюшни ямщиков Бабиновской дороги, — говорит он, — дальше она шла вниз и бродом через речку Чикман».

«Дальше речки Кадь не проедете, — сказал он, — утонете». Дальше действительно не стоит. Там и трактора не найдешь. Путь на Верхнюю Косьву нам заказан. Дальше только пунктир на карте, оставшийся от тракта. Мы поднимаемся вверх от моста метров на двести, где сохранился, как утверждают местные, выход Бабиновской дороги от брода с реки. Видимо, дорогу, хорошо отсыпанную гравием, использовали геологи и лесодобытчики.

Чаньвинская пещера

Вторая дорога на Верх-Яйву

Мы вернулись от Чикмана до Скопкортной и дальше к отвороту на реку Яйва, до которой ещё двадцать километров. Двигались по Бабиновской дороге в обратном направлении, к Верх-Яйве, которая теперь находилась от нас на другом берегу реки. Здесь было много деревень — Махнево, Шубино… Сегодня большая часть домов брошена, крыш нет, другие прохудились, окна без рам. Дорогу стремительно, на вираже, перелетела сова. «Они любят селиться в оставленных домах», — сказал Бикмаев, не успевший сфотографировать птицу.

На подъемах и спусках дорога суше, на ровных местах и в низинах пространство залито водой, за кюветом растет рогоз. На спуске к Махнево остановились, чтобы Бикмаев смог сфотографировать открывшиеся взору и объективу Уральские предгорья за рекой Яйва. Плавные длинные очертания невысокого хребта по горизонту. Скоро, с трудом минуя последние водные «засады», выехали на берег реки. Он покрыт гравием, а на другом берегу дома с дымящимися трубами и лесовоз «Урал». Оказывается, не такой уж он и заброшенный, этот поселок Верх-Яйва. Просто приезжают сюда с этой стороны, а реку минуют Бабиновским бродом, который мы сразу нашли по выезду на тот берег.

Здесь проходил Бабинов, здесь жил его род, здесь он построил первую церковь, здесь он похоронен. Святая земля, по которой русские двинулись в Сибирь. В год открытия дороги заложено Верхотурье, через два года — Туринск, еще через четыре — Томск, и ещё через три — Туруханск, а это какая Сибирь!

До конца жизни Артемий Бабинов был «вожем сибирской дороги» — следил за её содержанием. А после смерти земельные угодья переходили его потомкам на правах собственности. Двести лет действовала дорога. И осталась в истории под фамилией соликамского крестьянина.

И мы решили завершить свой маршрут здесь.

АСЛАНЬЯН Ю

«Газета «Звезда». Zwezda.Perm.Ru»

Газеты.Пермского края.Звезда / 2015-07-24

Подробнее