Сколько поколений историков, в том числе и очень авторитетных, не смогли изучить прошлое Смоленщины ввиду отсутствия исследовательской базы?! 

  В период войны  с Францией в августе 1812 года военный министр Российской империи и командующий 1-й Русской армией Барклай-де-Толли при отступлении обнадежил Смоленских чиновников о не допуске войск неприятеля к стенам города. В результате данной оплошности не был отдан приказ об эвакуации казенного имущества. Таким образом, оставшись без охраны и присмотра, магистратский и губернский архивы погибли в городских пожарах в период с  5 августа по 8 ноября 1812 года.

   Понятно, у полководца, как ему казалось, были дела поважнее чем сохранение этих сокровищ. Он нес груз ответственности за судьбу России, должен был и делал это, сохранял боеспособность войск. Перед ним стояли другие не менее важные вопросы и он их решал. Но история злопамятна. Ошибка, допущенная им, оставила глубокий шрам в истории Смоленщины.

   Консисторский архив спас священник отец Мурзакевич, но другие архивы погибли. Барклай перед судом Истории теперь уже не предстанет. Не предстанет и  губернатор К.И. Аш. Как сказал Д. Хвостов: «Потомка не страшись: его ты не увидишь!». Впрочем, Аш не предстал за дезертирство не только перед судом Истории, но и перед светским, продолжая как ни в чем не бывало исполнять свои обязанности после изгнания войск Наполеона с территории губернии.

   Нужно иметь в виду также то обстоятельство, что никто не озаботился планом обороны, на случай захвата губернии противником. И вообще, на непросвещенный взгляд автора, ситуация возникшая летом 1812 года до боли чем то напоминает ситуацию лета 1941 года. Как в войне против Российской империи так и в войне против СССР выступила объединенная Европа. Как ранее, так и в 1941 году войска неприятеля прошли без должного сопротивления от государственной границы до Смоленска менее чем за месяц. Плана глубокой обороны не было в обоих случаях.

   Органы государственной власти на местах, в начальные периоды войн, были парализованы как тогда так и теперь.

   Единственно, что отличает обе кампании так это то, что Гитлер вел свои войска широким фронтом, Наполеон же двигал их одной колонной.

   То, что войска шли единой колонной позволило в уездах, находящихся в стороне от их продвижения, организовать что-то наподобие сопротивления: отгонять и истреблять фуражиров неприятельской армии и мародеров или <миродеров> как их называли в то время крестьяне.

   До 8 ноября 1812 года общее руководство движением сопротивления осуществлял гражданский губернатор Тверской губернии Л.С. Кологривов. Однако, исходя из высших государственных соображений его сменил губернатор Калужской губернии сенатор П.Н. Каверин который 10 ноября 1812 года на имя Российского императора направил доклад.

  В связи с изложенным, в настоящей заметке будут затронуты два вопроса. Первое: это доклад Калужского гражданского губернатора П.Н. Каверина императору Александру I о состоянии дел в Смоленской губернии после изгнания с ее территории французских и вывода российских войск. (Русский Архив 1871г. №10)

Вторая часть посвящена визиту и отчету по результатам визита столичного чиновника по ведомству народного образования Н.А. Бекетова также о состоянии дел, но только в части вопроса образования и просвещения в губернии. Здесь автор ограничится в основном лишь описанием посещения Бекетовым Поречского уезда. (Русский Архив 1879г. №9)

Часть I

Донесение Сенатора Каверина.

 Его Императорскому Величеству сенатора Калужского гражданского губернатора

Рапорт

   Смоленской губернии уезды Рославльский, Ельнинский и Юхновский, с занятием большой части сей губернии неприятельскими войсками остававшиеся от того свободными и бывшие без начальства, по повелению господина генерал-фельдмаршала, главнокомандующего армиями, находились с 28 Августа под моим управлением; когда же победоносные войска Вашего Императорского Величества удалили неприятеля из пределов Всемилостивейше вверенной мне Калужской губернии и очистили большую часть Смоленской, то господин генерал-фельдмаршал, главнокомандующий армиями, предписал мне принять в управление оную губернию, до прибытия Смоленского гражданского губернатора и, по мере занятия нашими войсками уездов оной восстановлять прежний во всех частях порядок и полицию.

   Прибыв в пределы сей губернии, везде встречал я одно только опустошение и следы варварства неприятеля. – В городах Вязьме, Гжатске, и Дрогобуже, большая часть храмов выжжена, а неистребленные пожаром осквернены и поруганы. Домов обывательских едва ли осталось четвертая доля. Селения по большим дорогам и в окружности на двадцать и более верст либо преданы огню, или совершенно разграблены.

   При таковом неописанном расстройстве сей губернии, все мои усилия, какие только по верноподданническому моему долгу и ревностному старанию ко благу Отечества в короткое время мог употребить к восстановлению совершенного в сем крае порядка, должны оставаться тщетными; ибо не нахожу в поместьях дворян, либо по общему воззванию ставших на защиту Отечества, или по случаю военных действий находящихся в прочих губерниях.- Губернские и уездные чиновники, оставившие места свои, удалились в другие пределы России, самое купечество ведая, о опустошении их городов, не возвращаются ко водворению на прежние их жилища. – Духовенство, долженствующее наиперве обратиться к очищению святыни и кроткими поучениями ободрить верноподданных Вашего Императорского Величества, в унынии нанесенном им врагом веры и их благосостояния, остается доселе без их архипастыря, и священная религия не имеет того влияния, которое сильно действует на добродетели Русского народа.

   Предварительно ведая о сих неудобствах, встретиться мне долженствовавших при водворении в Смоленской губернии порядка, изыскивал я все средства призвать обитателей оной к исполнению их обязанностей. На сей конец, руководим будучи мудрыми и кроткими Вашего Императорского Величества намерениями и основавшись на приказе господина генерал-фельдмаршала, главнокомандующего армиями в 19-й день минувшего Октября по армиям отданном и представляющем гибельное положение неприятеля, разослал повсеместно печатные мои ко всем сословиям приглашения, передав оные преимущественно священству для прочтения народу в церквях, не подвергшихся осквернению.

   На первый раз ограничился я учреждением в городах и уездах Смоленской губернии очищенных от неприятеля, одних только полиций, назначив в оные временных городничих и земских исправников; восстановлением сообщения между уездными городами  и соседственными губерниями посредством почт; - доколь же восстановится губернское правление, вместо оного в Вязьме (как в пункте средоточном ко всем уездам Смоленской губернии, где сам имею ныне пребывание) открыл комитет временного управления по Смоленской губернии. Правила в наставлении сему комитету мною преподанные на счет его обязанностей и действий, представлены от меня Правительствующему Сенату и господину министру полиции, обще с запискою о настоящем положении городов и уездов в Смоленской губернии.

 При таковых распоряжениях, до ныне составляли Смоленскую губернию – уезды Ельнинский, Рославльский, Юхновский, бывшие уже под моим управлением, Гжатский, Вяземский и Драгобужский, очищенные от неприятеля, Сычевский и Бельский, бывшие причисленными к Тверской губернии, но для составления целого входящие в общий состав управления губернского. Вязьма представляет губернский город. Получив ныне от советника Смоленской гражданской палаты Кублицкого, командированного мною для разведывания о положении городов Духовщины и Поречья, рапорт, что неприятель места сии, даже и самый Смоленск оставил, приступил к водворению в сих местах порядка, учреждая городские и земские полиции, на вышедонесенных правилах. За сим остается один уезд Краснинский, но и тот, как полагать должно; занят войсками Вашего Императорского Величества; а с тем и вся Смоленская губерния очищена будет совершенно от неприятеля.

 Распоряжения сии, на коих основал я временное управление по Смоленской губернии, далеко еще не предполагают того  устройства,  которое   в  сей расстроенной  губернии,   при  чрезвычайных  со  стороны оной  при   настоящих

обстоятельствах     на    пользу    Отечества   пожертвованиях    потерпевших    крайнее    разорение   требует    мер необыкновенных  и  милосердного   внимания   Вашего   Императорского  Величества.  Ведая   сердобольное   Ваше, Всемилостивейший Государь, попечение о благе подданных, дерзаю, по долгу присяги моей и  по  званию  сенатора, носимому   мною  по неизреченным  щедротам    Вашего  Императорского Величества, представить  в Высочайшее благоусмотрение краткое мение мое на счет смоленской губернии.

I. О духовенстве.

   Опыты доказывают приверженность Русского народа к священной религии; сердечное умиление в оном произвести может освящение оскверненных храмов и возобновлению божественной службы. Хотя по мнению, отобранному мною от духовенства в Вязьму возвратившегося, в двух храмах, не подвергшихся свирепству огня допущена по надлежащем очищении от осквернения, без благословения архипастырского, непротивная церковным правилам, и принесено торжественное благодарение Господу сил, благословившему успехи победоносного Вашего Императорского Величества Войск, поражающего в преследовании бегущего и удалившегося из сего города неприятеля; но за всем тем не совершается таинства литургии за неимением антиминсков, сосудов и прочих потребностей. Для сего, для наставлений по правилам нашей православной церкви и для   снабжения храмов святынями от власти епископа зависящимися,   необходимы: скорейшее прибытие и водворение здесь епархиального преосвященного и особенное влияние на все то  Святейшего Правительствующего Синода. Впрочем принял я на себя предложить здешнему духовенству, чтобы до прибытия их преосвященного с требами их относились к Калужскому епископу Евлампию.

II. О народном продовольствии.

   О средствах к продовольствию обитателей некоторых уездов всемилостивейше вверенной мне Калужской губернии, потерпевших разорение от неприятеля и с теми же нуждами являвшихся ко мне в немалом числе поселян Московской губернии из Можайского и Верейского уездов, представлял я от 2-го Октября господину главнокомандующему в Санктпетербург. Смоленская губерния, по сему важнейшему предмету требует наивящего внимания. Она первая представила от себя все достояние свое добровольным пожертвованием на защиту Отечества. Будучи главнейшим театром военных действий при двукратном проследовании чрез оную наших войск перенесла все тягости с тем соединенные с исполнением чрезвычайных военных требований, разоряема и истребляема была не только в тех местах, которые занимала неприятельская армия, при двухкратном ее проходе, но и в других краях подвергалась разорению от фуражиров и мародеров. Остались от сего свободными и не потерпели такого разорения четыре уезда: Бельский и частию Сычевский, Юхновский и Рославльский. Поселяне Смоленской губернии, когда среди самых полевых работ, благославляющих труды их, застигла столь тягостная война, не только не могли обсеять озимые поля, но не смогли собрать готовый уже хлеб, большой частью доставшийся в добычу неприятелю. При таком положении, когда не представляется для них надежды к прокормлению чрез целый год и средств к засеянию будущим летом полей, нужда и голод могли бы поселить в них некоторую отчаянность, сопровождаемую в общем порядке неприятными последствиями. Сие предупредить стараюсь я внушениями моими и обнадеживанием призрения от неизреченных щедрот Вашего Императорского Величества. Для сего необходимо нужно бы было, (подобно тому, как и выше значится о продовольствии Калужской губернии представлял я господину главнокомандующему в Санктпетербург) в теперешнее самоудобное по первозимью время составить запасы в степных местах Тамбовской частью Тульской губерний, где, как известно, цена на хлеб против прочих мест существует выгодная. В предупреждение возвышения цен, которое при необыкновенной закупке корыстолюбие, пользуясь сим случаем , произвести может, предполагаю закупку хлеба на счет казны делать без огласки, употребляя к тому добросовестных и надежных чиновников, по выбору от дворянства. Или, будет немаловажные, на сие употребиться имеющие издержки могут быть для казны отяготительны, заимствовать хлеб из сельских запасов оных же или прочих губерний, с доставлением в Смоленскую; ибо здешние поселяне, оставаясь почти без лошадей едва ли в состоянии сами перевезти все потребное для них количество хлеба.

  Не имея здесь ни дел, ни чиновников, знающих статистическое положение дел Смоленской губернии, из чего я бы мог почерпнуть сведения о народном населении, не могу определить с точностью, на какое число людей запас годового продовольствия и на обсеяние полей будущим летом составиться должен; но примерно полагаю, для казенных, удельных и помещичьих крестьян Смоленской губернии на 200 тысяч душ обоего пола. Между тем комитет мною утвержденный занимается приведением в известность селений, потерпевших от разорения от неприятеля и вообще об убытках, владельцам и поселениям нанесенных. По Калужской губернии с возвращением моим туда, не оставлю возложить сего на дворянских предводителей.

   С сим изысканием откроется – кто из потерпевших разорение и убытки требует пособия; но чтобы и казна не встретила затруднение при изворотах ее при таковых немаловажных издержках, полагаю, что пособие сие, буде осчастливлен буду высочайшим одобрением мнения моего, преимущественно должно относиться на казенных и удельных крестьян. Впрочем на счет дворянских имений, предоставить воспользоваться сим правом тем из дворян Смоленской ровно и Калужской губерний, кои, буде окажутся по свидетельству губернского предводителя обще с уездными или несколькими дворянами, знающими их состояние, не имеющие собственности в других губерниях, или собственность сия столь мала, что не может способствовать им к продовольствию поселян, разоренных и лишенных всех способов к их продовольствию. Нопротив же имеющие по другим губерниям имения, а с оными и возможные способы, должны посредством оных делать свои извороты, или, при получении пособия от казны, буде того пожелают, обязаны выданное количество считать в заимобразе обеспечив оное возвращением при первом урожае с тех же самых имений.

III. Водворение тишины и спокойствия.

   Внушение неприятеля в занятых им местах, по большей части от Польской нации, повсеместно между поселянами разселяемое  уверенностью  в непринадлежности  более  России  и  в неприкосновенности к ним власти помещиков, могло поколебать  их   умы;  от  чего  некоторые  в  Смоленской губернии  способствовали  неприятелю   отыскания фуража  и  сокрытых  имуществ, а  другие, сообщась с ними, попускались даже на грабительство господских дворов. Приписывая  сие  наиболее  простоте  и   неведению  поселян,  а паче тому, что они оставались без всякого над ними начальства, не приступаюти после необыкновенного такого переворота к  явным разысканиям,  а  паче  к  строгости в преследовании совратившихся  от  общего   порядка,  дабы  тем  не  подать поводу  к  притязаниям, быв уверен, что кроткие внушения, благоразумные распоряжения  начальства, коль  скоро  водворится  оно  по  прежнему,  откроют собственное  их  заблуждение. Тех  же,  кои  и  за  сим  не познают своей пользы, попечения об них правительства и могут быть подозрительны или вредны обществу, обуздывать по всей строгости законов, предоставляя по времени и крайней проницательности познать людей, по простоте и неведению  подвергшихся  заблуждению,  и тех,  кои  быв побуждаемы развратом и злобным намерением, попускались на законопротивные поступки ко вреду общему.

  Сие важнейшее обстоятельство, по мнению моему, требует, чтобы те же самые чиновники, кои по Смоленской губернии пред сим продолжали служение, но не вновь определенные, возвратились сколь можно поспешнее к своим должностям. Первые опытом ведают местное положение губернии и дух народный, и при первом взгляде постигнут все то, что нужно к водворению порядка, а для общего благоустройства вредно. Напротив вновь определенные чиновники, не имея сих сведений, встретят при столь расстроенном положении губернии, крайнее затруднение в водворении на сих правилах, основанных на кротких и мудрых законах Вашего Императорского Величества, порядка и благоустройства.

 По сим уважительным причинам, для содействия полициям в сохранении тишины и спокойства, немедленное возвращение внутренней стражи и уездных инвалидных команд представлят необходимую надобность.

  Сколь враждебные замыслы неприятеля могли иметь над простотою  поселян таковые действия, не предполагающие впрочем последствий на разрушении порядка в благоустроенном государстве, столь напротив в других местах, где начальство могло иметь свое действие, в уездах Смоленской губернии Сычевском, Бельском, Юхновском, Ельнинском и Рославльском, наиболее же в пограничных к тому местах Калужской губернии, при всяком неприятельском покушении с таковой лестию или на похищение собственности поселян, везде встречали от них совершенную гибель. Они составив из себя твердые оплоты на защиту Отечества, храмов, жилищь и семейств их, везде где только появлялся голодный враг, поражали оного с свойственной храбростью Русских. Многочисленные победы, доставившие им разные добычи, в оружиях состоящие, и навык к сражениям могут иногда поселить в них род некоторого буйства, когда, с удалением ныне неприятеля, должны обратиться к собственным их занятиям и быть по прежнему кроткими и мирными поселянами. В сем рассуждении оружие становится для них вовсе не нужным, тем более в предупреждение того, чтобы, в случае голода, не попустились иногда употребить оное средство добывать себе пропитание.

  Отобрание сей приобретенной добычи могло бы поселить в них то мнение, что начальство не доверяет им. На сей конец не благоугодно ли будет Вашему Императорскому Величеству повелеть, под предлогом учреждения в городах арсеналов, всякое имеющееся у поселян огнестрельное и белое оружие представлять в город с получением установленной за то платы.

IV. О предохранительных средствах к народному здравию.

   Бегущий неприятель, оскверняя благословенную землю России, оставил в городах, селениях на дорогах и на полях невероятное множество мертвых своих трупов и всякой падали, служившей им пищею. Беспрерывная забота происходит, чтобы предупредить вредные последствия от сего произойти могущие, наипаче с открытием весны. Посредством находящегося здесь частью Смоленского ополчения и собранных сколь возможно было в большом числе поселян, трупы сии и падаль повсеместно прибираются и зарываются в глубокие ямы; но едва ли, по невероятному их множеству, могут везде оные оглядеть, а тем более в реках колодезях, в пустых сожженных селениях и находящиеся под снегом, которым занесены при наступлении нынешнего зимнего времени. – Для сего необходимо должны быть приняты предохранительные средства со стороны Медицинского Департамента, и возвращены к своим местам все Смоленской губернии губернские и уездные врачи, буде бы кто из них находился к прикомандировке по госпиталям или по другим поручениям. – А за сим не благоугодно ли будет Вашему Императорскому Величеству повелеть – назначить в Смоленскую губернию опытного и искусного медика, который бы преподал надлежащие в предохранительных средствах курения, наставления по системе Guyton-Morveau, с доставлением к тому потребного количества материалов.

V. О возобновлении почт и сообщений.

   К восстановлению сообщения от Смоленской губернии господином министром внутренних дел приняты надлежащие меры, и на сей конец командирован им сюда действительный статский советник Мельников. По общему с ним рассуждению, для проезда курьеров и прочих чиновников, следующих из армии в обе столицы и оттуда к армии на первый раз по мере той возможности, каковая еще оставалась от здешних обывателей, хотя и с некоторым для них отягощением заимствоваться лошадьми, оные в надлежащих местах выставлены. Чрез посредство тех же обывателей учреждается сообщение от Вязьмы к уездным городам, и сим распространяется оное чрез соседственные губернии на все пределы обширнейшей Вашего Императорского Величества Империи. – Для общественных нужд и для коммерческой связи откроется, при малых средствах, прием и доставление партикулярных писем, кроме денежных и всякого рода посылок; но к усовершенствованию сей части, и чтоб оной дать движение во всем ее пространстве на установленных правилах, потребно, равно как и по прочим частям общего управления губернского, восстановление почтовых мест с их чиновниками и служителями, а с прибытием губернского начальства, озаботиться скорыми мерами учредить содержание почт на общих правилах, в существенное облегчение обывателям, по необходимости к сему ныне употребленным.

VI. О народном населении и платеже податей.

   Убыль в людях, положенных по настоящей 6-й ревизии по Смоленской и Калужской губерниям, составляет пожертвование оных на ополчение, употребление в армию и прочие воинские надобности, с коими отлучены они от своих жилищь. Хотя и не предполагаю я, чтобы по окончании кампании и истреблении врага не возвратились в домы свои, но и за тем потеря, полагая убитых, умерших и без вести пропавших, должна быть значительна. Дабы владельцам и обществам казенных и удельных селений, в настоящем положении потерпевшим разорение и убытки, доставить способы в исполнении разных повинностей и в бездоимочном платеже государственных податей, полагаю произвести вновь ревизию. Сие и для самой казны доставит ту выгоду, что она получать будет верные доходы с настоящего числа людей, нежели при неверном исчислении народа иметь оные на бумаге и накоплять недоимку. – Впрочем о даровании какой либо льготы для Смоленской и частью Калужской губерний, в тех уездах, где действия военные происходили, а с тем нанесено столь очевидное разорение неприятелем, не осмеливаюсь употреблять моего ходатайства, но повергаю то Всемилостивейше Вашего Императорского Величества благоусмотрению, с тем что не благоугодно ли будет повелеть тем из поселян, кои за истреблением их жилищь пожелают снискивать пропитание работами и промыслами в других губерниях, выдавать годовые паспорты без платежа установленных пошлин.

VII. О городах.

   Столь значительные города, по украшениям храмами, партикулярными зданиями, населением капитальных граждан и нарочитою торговлею, Смоленск, Вязьма, Гжатск и Драгобуж, а в Калужской губернии Боровск, потерпевшие разорение, не взойдут на прежнюю степень совершенства, торговля не возобновится, а небогатые граждане и поселяне не обретут тех средств, кои доставляли им содержание от рукоделий, промыслов и от продажи избытков полей, ежели капитальные граждане не будут водворяться на прежние их жилища. Я заметил уже в Вязьме, что при всех моих убеждениях и средствах, предоставляемых помещаться в оставшихся домах по два и по три семейства, многие их приезжающих граждан, встречая опустошение и не находя своих жилищь, возвращаются с прискорбием назад и вероятно, оставив коренное свое пребывание и родину, будут поселяться там, где имеют родственные связи или где производят свою торговлю. – Сие предупредить можно, а чрез то доставить разоренным городам возможное поправление, возобновить торговлю, а небогатым гражданам и поселянам открыть способы пользоваться рукоделиями и избытками, ежели особенным Вашего Императорского Величества указом воспрещено будет купечеству сих разоренных городов переписываться хотя на два года в другие города.

Мнение сие, почерпнуто от сердечных моих чувствований и ревности к благу Отечества, сколько по краткости времени обозреть я мог в отношении Смоленской губернии, повергая во всемилостивейшее Вашего Императорского Величества благоусмотрение, в заключение осмеливаюсь одно только то присовокупить, что губерния сия в настоящем бедственном ее положении для совершенного устройства требует рук опытных и безкорыстных и начальника высшей степени, осчастливленного  особенно Высочайшей доверенностию Вашего Императорского Величества.

Ноябрь 10 дня, 1812 года, Вязьма.

Часть II

Визит представителя Московского университета на Смоленщину.

  В те времена Московский университет являлся, по всей видимости, не только учебным заведением, но также методическим и административным учебным центром округа в который входила Смоленская губерния.

 В период нахождения войск Наполеона в Москве, университет естественно не работал. Возобновлением учебного процесса как в самом университете так и в учебных заведениях губерний пострадавших от военных действий правительство озаботилось в конце текущего года.

   30 декабря 1812 года попечитель И.И. Голенищев-Кутузов предложил ректору И.А. Гейму учредить временную комиссию по обследованию народных училищ губерний находившихся в зоне боевых действий. В первую очередь речь шла конечно о Смоленской губернии.

 Весной 1813 года на места был направлен доктор словестных наук и философии А.Н. Бекетов, который должен был определить степень расстройства учебного процесса не только в городе Смоленске, но и уездах.

 Первоначально Бекетов заехал в город Боровск Калужской губернии, также несколько пострадавший от войны.

12 февраля 1813 года инспектор выехал в уезды Смоленщины для осмотра учебных заведений губернии.

 В пути Бекетов вел дневник-отчет, в который собирал сведения не только о степени нарушения учебного процесса в пострадавших районах, но и записывал свои впечатления от увиденного в дороге.      

   Интересны его путевые наблюдения, которые нашли отражение в дневнике где описывается опустошение и разорение мест через которые ему довелось проследовать.

 Извлечения из доклада чиновника по части народного образования Н.А. Бекетова

  «...Дорога везде испортилась: на каждом шагу сделались рытвины, на каждом шагу чемодан с санями купались в воде, и изнуренные лошади с трудом тащили мою повозку. Снег, дождь, изморозь задерживали меня ежеминутно, Реки разлились, - мосты снесло все; паромы еще не приготовлены, и я вынужден был или ждать заготовления перевозу несколько дней или пускаться чрез неизвестную и сомнительную переправу. Отъехав от Калуги только 12 верст, я не мог в тот день продолжить путь. Угра – река, почти равная с нашею Москвою-рекою, быстрая в течении своем, принудила меня ночевать; транспорты казенные и курьеры остановились, и мы вместе провели ночь на сыром воздухе между небом и землею. Сырость от волнующейся реки, дождливая погода, воздух крайне зараженный от гниющих трупов, кои оттепель вскрыла, все это ужасно вредило едва начинавшемуся укрепиться моему здоровью. На станциях везде задержки, - нет нигде почтовых лошадей. С терпением стоишь по нескольку часов и получаешь худые дровни с упряжью трех, едва передвигающих ноги обывательских лошадей. Ночью вовсе нельзя ехать: несколько человек тонуло вместе с экипажами своими в волнах какой-нибудь речки. Наступают сумерки, и самая почта не дерзает отправляться в путь....   

 Трудно вообразить все неудобства, кои должен был я испытать в пути! По всем деревням избы укладены больными, коих бедное состояние лишает всех способов пользоваться здоровою пищею, и повсеместное истощение всех отраслей умеренного дохода поселян вместе с теснотою по сожжении деревень неприятелем лишает бедного путешественника теплого и покойного убежища. Часто, получивши тройку лошадей, оставишь или в воде или отпряжешь за усталостью пару и кое –как тащишся на одной лошади почти половину станции....».

 Таким образом Бекетов побывал в городах Юхнове, Вязьме, Ельне, Рославле. «... Хотя дальше путь несколько поправился и снег облегчил изморенным лошадям нашим дорогу; но все еще рытвины были полны воды, чемодан в худых дровнях ежеминутно купался.

  Оттепель вскрыла множество трупов неприятельских, лежащих по проселочным дорогам. Волки целыми стаями, в глазах моих, с жадностью вырывая их из земли, раздирали по частям и алчно пожирали. Целые десятки яростно грызлись за труп и преграждали мне дорогу. Благодарение богу, мертвечина лучше им нравилась, нежели свежее мясо нас троих. Атаковав несколько раз с должным порядком в густых лесах Рославльских и Бельских почти непроходимых, они только стащили уже моих лошадей и ямщику едва не отгрызли ноги!   

Страшное оскудение лишило поселян всех способов и бедно содержать свое семейство. Неприятели расхитили все их имущество, взяли весь скот, а у многих даже и сожгли убогие хижины. До сих пор (т.е. до Генваря 1813 года) нет помощи от соотечественников, до сих пор целые толпы бедных крестьян бродят по лесам и испрашивают себе дневное пропитание у проежающих. Слишком обширная полоса опустошений заставляет их рассеиваться по разным соседственным губерниям; самая близкая Калужская и Тверская – едва ли в состоянии при нынешнем положении прокормить себя и стоявшее внутри их войско. Ружья, пистолеты, сабли и все оружие побежденных неприятелей рассыпано по дорогам и лесам. Из одной Смоленской губернии отправлено до 40 000 штук годного к употреблению оружия.   

 Голод и убожество вооружили мирных прежде поселян отнятым у врага мечем для снискания себе нужного пропитания к нападениям на беззащитных путешественников. Часто устрашенный повествованиями о грабежах, рассказанным к пущему несчастью бедным самовидцам, я принужден был остваться засветло ночевать на квартире. Ужас возрос до того, что правительство решилось принять действительнийшие меры для удержания в страхе потрясенных бедствиями земледельцев. Оно назначило цену за каждое орудие, награждает особенно тех, кои принесут более против других штук. Нельзя надивиться, что добрый наш крестянин, столь незнакомый ни с чем кроме плуга, в два месяца потерял робость и огнестрельным оружием действовал едва ли хуже воина, приученного ко всегдашним победам. При деятельных мерах правительства и обильной жатве наступающего лета предполагать можно, что все бедствия несколько уменьшатся, и они, обезоруженные, оставя гнусное средство снискивать беззаконно пропитание, обратятся  к сельским своим работа; построив хижины, они останутся верно на своем месте без всякой перемены жилища. Ничто так не может скоро образовать некоего общества, как определенная всегдашняя оседлость или постоянное местопребывание. К чести поселян Смоленских сказать можно, что они во время пребывания врагов, среди общего ужаса, выезжая из дремучих лесов, их укрывавших, в глухую полночь сеяли хлеб и все нужное...».

 После указанных уездных центров совместно с директором Смоленских училищ Львом Федоровичем Людоговским Бекетов отправился в Поречье, куда и прибыл 3 марта.

   В дневнике его сохранились следующие воспоминания не только о самом городе, но и уездном училище. «Судя по тому, что в сем училище и прежде не слишком много обучалось, также приемля во уважение сожжение почти лучшей половины города Французами, можно думать, что жители Поречья теперь узнали цену просвещения. Почти возможно уверить, что число учеников по устроении города нарочито увеличится. К чему отменно содействует благомыслящий городничий Поречский   г. Амболевский. Ласкою и увещанием склонил он многих граждан почувствовать пользу учения публичного, и многие уже намереваются при лучшем размещении училища, которое отчасти стеснено в доме г. Жилкина, отдать своих детей. Связи между городничим, г. смотрителем и учителем отменно выгодны для училища и обещают училищу уважение от граждан и большее против прежнего число учеников, а учитель и городничий складываются на выписку журналов и получают вместе. Короче сказать, сие училище при лучших обстоятельствах примет лучший учебный вид, сообразный своей цели. Быстрое и нечаянное появление наших войск перед Поречьем и за сим скорое нашествие неприятеля лишило смотрителя способов спасти все казенное имущество от утраты. Поречье окружено было со всех сторон неприятельскими отрядами. Смотритель с потерею всего своего имущества едва успел сохранить некоторую часть книг и учебных принадлежностей. В ночь с 17 на 18 день Июля главнокомандовавший 1-ю западною армией дал повеление жителям выбираться как можно скорее из города. Все почти лошади обывательские употреблены были для армии. Смотритель, не находя способного выхода, скрывался по лесам и хижинам...

   Почетным смотрителем Поречского уездного училища избран граф Каховский, которого поместья отстоят от города не более 5 верст. С превосходным воспитанием, полученным от почтенного родителя своего, он заслужил себе общее уважение в городе. Звание почетного смотрителя вероятно украсит он новыми подвигами, усердием к просвещению и ободрению учащих и учащихся. Поречское учебное заведение, находясь под надзором сего почтенного мужа, скоро достигнет прямой цели своей. С постройкою нового здания, которое обещал гр. Каховский, можно полагать наверное, что число учащихся увеличится, что не одни токмо мещане, служащие и прочие разночинцы вверят детей своих, но дворянство не постыдится препоручить сынов и родственников под присмотр столь почтенного мужа. Два почти года ожидает он утверждения в новом сем звании от его сиятельства г. министра народного просвещения и даже, не надеясь получит оное в скором времени, думает не принять сего чина. Поречское училище много потеряет, лишившись такого благомыслящего начальника, знающего цену просвещению, образованного основательно. Все о г. смотрителе и учителе первого класса Медведкове отзываются очень хорошо».

 Согласно данным Бекетова Поречское приходское училище до оккупации имело двадцать пять учеников в возрасте от 6 до 13 лет. Ранее других начавший учиться в училище был принят 10 июня 1810 года, самый поздний прием состоялся 12 февраля 1813 года.

   На момент инспекции от общего числа учеников трое происходили  из дворян, один из обер-офицерских семей, двое из приказнослужительских, трое из купеческих семей, девять из мещанских, один из дворовых и четверо из числа солдатских семей.

 В I-м классе, из восьми учеников один ребенок происходил из купеческой семьи, другой из приказнослужительских, остальные из мещан.

  Во II-м классе обучалось два ребенка из солдатских семей. Возраст учеников колебался от 10 до 14 лет.

  Учебные пособия которыми пользовались в училище можно разделить на два вида. Первые – это собственность училища, вторые – собственность департамента народного просвещения или же учительского комитета при университете.

   До оккупации уезда имелись наглядные пособия: глобус, ящик с «геометрическими инструментами», насосы и другие «воздушные» приборы, «электрическая машина» с принадлежностями. Имелась учебная  литература: «Московские ученые ведомости», «Журнал полезных изобретений», журналы «Лицей» и «Распускающийся цветок», Устав народных училищь, «Руководство учителям», «Книга о правах и должностях человеческих», Церковный словарь, «Зрелище Света», «История Российского государства» Стриттора, «Записки касательно Российской истории»  в 6-и частях, «Исторические сочинения» Шрекка и Милота, «История о торговле и мореплавании древних», «Руководство к комерческой науке», «Карты частей света», Атлас Российского государства из 52 карт, «Польза Европейских народов в торговле», «Руководство к комерческой науке», «Главное начертание изящных наук», «Нравственная философия» Фергюссона, «Правила словестности» Батта, Сочинения Ломоносова, «Курс математических наук» Безу, Сочинения Двигубского по физике, технологии и естественной истории, Сочинения Зябловского, «Опыт городских и сельских строений», «Объяснение о воспитании в благородном пансионе при московском университете».

   Наличие указанных книг считалось обязательным для каждого учебного заведения уровня уездного училища.

   Поездка Н.А. Бекетова в Поречье оказалась успешной. Уже в мае 1813 года местное дворянство выбрало графа Каховского почетным смотрителем уездного училища, учителю Павлу Еленеву присвоен очередной классный чин.

   Таким образом просветительская жизнь в данном уголке Смоленщины после разорительной войны начала постепенно возрождаться.

                                                        17.02.2014 г.