Это было в Каспле.

1941 – 1943 г.г.

Документальный очерк.

Начало оккупации.

   В годы Великой Отечественной войны 1941- 1945 г.г. село Каспля не являлась тем местом где сталкивались фронты, армии противоборствующих сторон и решалась судьба крупных войсковых операций. Здесь как начало военных действий так и освобождение указанного уголка Смоленщины происходили по образцу тысяч подобных мест нашей Родины. Поэтому, в силу своей типичности оно и представляет интерес для автора данных строк. Все крупные сражения той войны изучены, проанализированы и о них рассказано профессиональными военными, историками, научными работниками. Каспля не отнесена к их числу. Кроме того, произошедшие здесь события, к сожалению, не отложились в достаточной мере в письменных или устных источниках. Написание указанной работы базируется на скудной базе воспоминаний очевидцев и почти полном отсутствии официальных данных.

В первые дни, после вторжения войск неприятеля в пределы Советского Союза, мужское население призывного возраста, районного центра Смоленской области села Каспли, за исключением дезертиров, большинство из которых впоследствии станут полицаями, ушло на фронт.

В 20-х числах июля 1941 года германские войска без боя заняли населенный пункт.

Захвату поселения предшествовало отступление частей Красной Армии без признаков организованного отхода. Мост через реку был взорван в то время, когда подразделения РККА продолжали отступление через село. Бои происходили уже за пределами Каспли с целью освобождения Демидова и в рамках обороны Смоленска.

Из официальных сводок командования РККА о боевых действиях в районе села, сохранилось донесение политуправления Западного фронта Главному управлению Красной армии о применении в бою первой батареи реактивных минометов. 

«Не ранее 25 июля 1941 года.

Передать прямым проводом.

   Передать подробности разгрома 5-й пехотной дивизии немцев. Бои с частями 5-й пд. противника продолжаются в течение 2-х суток. Ночью на 25 июля и днем 25 июля были захвачены укрепления противника: блиндажи, окопы полного профиля в районе Выдра – Верховье – высота 213.7 – Ерши – Гарицы – Савелки – Большое и Малое Возмище. Все пункты за исключением последних 2-х удерживаются нами.

   Мотоотряд 5-го мехкорпуса выделенный для удара в тылу 5-й пд. захватил Брили, разгромил мотороту, уничтожил 6 танкеток. В Кислевицах отряд встретил укрепления, дальнейшее продвижение дивизии приостановлено из-за отсутствия снарядов. Ориентировочным подсчетом разгромлено 2 пехотных полка, уничтожено 15-20 танков и танкеток, не менее 10 тяжелых, 5 легких, 25 противотанковых орудий, много пулеметов и автоматов, до 100 мотоциклистов с пулеметами и минометными установками, 200 велосипедистов, много автомашин. Для спасения 5-й пд. противник с фронта непрерывно атакует части 229 сд и с севера на д.д. Южино, Ст. Ополье выдвинул на нас большое количество танков, по-видимому, 15-ю Баварскую, проходившую 23 через Касплю».

 Большую роль в захвате важнейшего опорного пункта с блиндажами на высоте 213.7 сыграла батарея с реактивными снарядами, которая сожгла все, что было на высоте. Уничтожила много немцев, заставила остатки их в панике метаться и искать спасения в бегстве. У батареи остался один залп.

Начальник политуправления Западного фронта

бригадный комиссар А. Румянцев".

ЦАМО. Ф. 500. оп.. 12462. д. 537. л. 107-108.

   Таким образом, вслед за Оршей и Рудней батальонные минометы реактивного огня «Катюша» применены и в районе села Каспли.

   Фактически 5-я пехотная дивизия разгромлена не была, однако действительно понесла серьезные потери.

Установление «нового порядка».

   А еще раньше произошло бегство районного начальства. Советская власть пала. И как часто бывает в подобных случаях, со стороны населения начались грабежи складов с продовольствием и промтоварами. За один день все хранилища и магазины оказались разграбленными.

Гитлеровцы вошли в Касплю не с запада и не с юго-запада, как можно было предполагать, а с северо-запада, со стороны деревни Рытино.

Ощущение войны у жителей появилось после первой бомбежки окрестностей села. Недалеко от Каспли, километрах в трех, находилась МТС. Там стояли несколько комбайнов, тракторов, косилок. В землю были врыты две цистерны с соляркой и мазутом. В один из дней немецкие самолеты стали прицельно бомбить МТС. Одну из цистерн подожгли. Огромные черные клубы дыма поднимались к небу. Это произвело на касплян удручающее впечатление.

Знаком наступления лихих времен явилась также казнь трех жителей соседней деревни. Как то утренней порой каспляне увидели на вершине могильника виселицу, на которой покачивались тела женщины, юноши и старика. Пять дней и пять ночей висели тела казненных.

Позднее, а именно 16 марта 1942 года на площади села был повешен партизансктй разведчик Филипп Кадин.

Присматривание к новой власти закончилось. Стало ясно, что пришел жестокий враг. Жители села поникли, а многие ушли в лес к партизанам.

Через некоторое время по селу потянулись колонны военнопленных советских солдат. Это были изможденные, оборванные, голодные люди. Если сердобольная старушка или женщина выносила им что либо поесть, то конвоиры ударами прикладов отгоняли пленных бойцов. Часть военнопленных, до определения их дальнейшей судьбы, оккупанты поместили во временный концлагерь расположенный в границах поселения.

Из воспоминаний Екатерины Хромовой: " Что запомнилось – немцы там сразу поставили три виселицы. Там горочка была, на этой горочке стояла церковь и рядом с церковью немцы поставили виселицы. И эти виселицы ни одной минуты не были свободными – одних повесили, потом немцы их снимают, других вешают. И так все время…    А людей заставляли оттаскивать мертвых и закапывать.

Летом 1941 г. в селе немцы содержали военнопленных без бараков, в низине за хлебозаводом. Военнопленных было около 500, но люди постоянно менялись. Обитали они на земле за густой колючей проволокой, по которой ночью включали электроток. По углам лагеря стояли вышки, на них днем и ночью дежурили охранники с автоматами и пулеметами. Военнопленных было около 500, но люди постоянно менялись. Многие умирали от ран, болезней, голода и ночных холодов. Тех, которые умерли, вывозили в лес за Касплю и сбрасывали в овраг. После того, как трупное зловоние оттуда достигло городских окраин, начали собирать горожан с лопатами и присыпать трупы. Многих больных загружали в машины-душегубки, пленные задыхались там от поступающих выхлопных газов, превращались в трупы, которые сбрасывались в тот же овраг. Многих здоровых подвозили к оврагу и там же расстреливали; многих увозили в Германию.

Пополнение импровизированного концлагеря происходило и за счёт задержанных подозрительных лиц, а также арестованных по доносам осведомителей и старост. Многих задержанных в результате облав после допросов казнили. Их «вешателями» были полицейские, набранные из жителей села. Они же закрепили на двух столбах перекладину, на которой для устрашения постоянно висело по 2-3 казнённых. Кормили военнопленных один раз в день супом, который мы варили на костях конины, добавляя в бульон картошку и зерно (ржи, пшеницы или ячменя), а иногда муку. Картошку я с поварихой начинала чистить днем, а загружали мы ее в котлы только в полночь или к утру. Работали без выходных, спали мало.

Еще мы очень многих полицейских на свою сторону перетягивали. Они же все знакомые, мы вместе учились, работали. И вот так с ними разговариваешь, спрашиваешь и они, бывало: «Кать, что тебе надо? Что ты хочешь?» «Я боюсь тебе сказать, чего я хочу». «Ну, боишься, не говори». Не заставляли говорить. Потом так потихоньку, потихоньку и они уже готовы к партизанам идти. Я тогда: «Собирай людей, одного не поведу тебя. Людей собирай». Вот он, собирает. Человек семь-восемь наберет, в назначенный день ко мне приходит, в точно назначенное время, и я их веду. Через реку переберешься, а там река бурная, только в одном месте перебраться можно, потом до леса их доведешь: «Ку-ку, ку-ку», – ребята выйдут, и уже они их ведут, а я обратно. ...Так я устроилась в Касплю на работу. Благодаря этому однажды мы освободили около 500 человек пленных. Я когда пищу им раздавала — предупредила, где и когда собраться. Потом ночью партизаны часовых сняли, дырку в ограждении прорезали и пленные побежали. Человек 15-20 погибло, а остальные спаслись."

 Интервью:   А. Драбкин

Лит.обработка:   Н. Аничкин 1

 По данным военного историка Кривошеева в течение 1941 года в плен попало 2 335 482 бойцов и командиров РККА. К весне следующего года в живых осталось приблизительно около миллиона. Так крестьянские дети расплачивались за преступную бездеятельность высшего государственного и военного руководства страны.

 С приходом исконного врага России жизнь населения района обрела всю суровость военного времени.

Согласно данным отчёта от декабря 1942 года начальника 4-го управления НКВД СССР Павла Судоплатова на имя руководства страны, бургомистром Касплянского района немцы назначили помещика Наронского, прибывшего из Польши. Проживал он в помещении больницы,  располагавшейся на Больничной улице села.

По воспоминаниям Бориса Меньшагина, бывшего бургомистра Смоленска, по состоянию на зиму 1942 года начальником Касплянского района являлся в прошлом подполковник Красной Армии Сильницкий. Однако проворовался, был арестован немецким командованием, направлен обратно в концлагерь. После чего зимой 1942 года его сменил Наронский.2*

Начальником районной стражи назначен Бердяев, учитель из села Верховье. Работник РАЙЗо, агроном Таракин, стал старшим агрономом Военно-Хозяйственного управления района.

В отчёте также указано, что в городе имеется школа полицейских, одновременно готовящая кадры и для гестапо. Начальником данной школы является бывший командир Красной Армии Васильев, а его помощником также бывший офицер РККА Морозов. Последний оказался вовсе не тем, за кого себя выдавал, а Сергеем Липилиным. О нём ещё будет идти речь.2

В здании бывшего райисполкома гитлеровцы организовали военную комендатуру. Комендантами района в разное время числились представители германского командования Гохвебер и Лим.

В помещении бывшего райвоенкомата обосновалась жандармерия. Начальником полевой жандармерии района был немецкий представитель Туни. Одной из основных функций полевой жандармерии являлось обнаружение и задержание дезертирующих солдат. По словам Гитлера: «Солдаты могут умирать, а дезертиры должны умирать», — таким образом, большинство дезертиров казнили.

Однако, на оккупированных территориях жандармерия выполняла и другие задачи. Её миссия заключалась в контроле за передвижением транспортных средств, выполнении функций гражданской полиции, выявлении партизан, скрывающихся военнослужащих, также принимали участия в массовых арестах, расстрелах, особенно евреев, отправке людей в концентрационные лагеря. Тем же она занимались и в нашем районном центре. Отличились каратели в пытках захваченных партизан, попавших в плен красноармейцев. Иногда по доносу местного жителя-предателя пытали женщин касплянок. Тогда крики и плач пытаемых раздавались по всему селу.

Всех коммунистов, комсомольцев, евреев поставили на учет в комендатуре. Списки родственников партизан, коммунистов и комсомольцев, евреев по данным некоторых источников составил и передал в комендатуру некто Труфанов. Как, утверждается, в советский период он являлся районным следователем. Когда части Красной Армии вернулись в Касплю, его задержали и повесили возле моста через реку.

Следующим звеном поддержания «нового порядка» и одновременно карательной структурой являлась полиция. Она комплектовалась из представителй мужского пола,  как правило, той части населения которая имела основания быть недовольной советской властью, в том числе, бывшие заключенные.

В начальный период окупации Касплянской полицией руководил бывший сельский учитель имевший фамилию Гахович. Судя по всему являвшийся фольксдойче (этническим немцем).3

   Присутствие полицаев ощущалось буквально везде: они несли караульную службу патрулируя улицы, ходили по домам, разнося повестки, устраивали засады, облавы для выявления партизан. Нередко можно было видеть, как  задержанных по подозрению в нелояльных поступках сопровождали в полицию. Каспляне боялись их больше, чем гитлеровцев.

Согласно данным разведсводки командира партизанского отряда  Садчикова по состоянию на август 1942 года в Каспле насчитывалось около 300 полицейских русской национальности и 5 немцев.4

По отношению к населению немцы вели себя агрессивно. Разговор с русскими, у них был один — «русский свинья». Других слов, кроме требований «матка млеко, яйки» жители не слышали. При этом любой немец мог без всякого повода отобрать скотину, поджечь хату или просто пристрелить человека, если он ему чем-то не понравился.

Оккупационная власть создала в Каспле и районную управу которая вела учет населения, выдавала удостоверения, без которых по селу запрещалось передвигаться имела право подвергать арестам. В её компетенцию входило разрешение споров между гражданами, кроме того управа содержала открывшуюся столовую, в которой готовили блюда из конины. Из всех учреждений оккупационных властей только, пожалуй, районная управа была более или менее лояльна к местному населению. Все остальные службы проявляли крайнюю жестокость: простой гражданский житель чувствовал себя абсолютно бесправным — любой полицай или немец мог его просто так пристрелить, сказав, что тот хотел убежать. Поэтому даже детям родители говорили, чтобы те не бегали во время игр.

В районной управе работали будущие жертвы расстрела на Кукиной горе комсомолки Екатерина и Евдокия Помазкины поддерживавшие связь с партизанами.

В семье Евдокии долгое время прятался разыскиваемый гитлеровцами бывший преподаватель математики местной школы Иосиф Эйдин. Спустя некоторое время сёстры снабдили его надежными документами и переправили на Большую землю. В семидесятых годах прошлого века Эйдин проживал в Москве, работая в одном из техникумов города и вероятно с благодарностью вспоминал своих спасительниц.

По осени оккупационные власти возобновиди занятия в школе. Собрали всех учителей и учеников. Сначала несколько дней учащиеся сидели и по указке учителя вычеркивали, вымазывали в учебниках запрещенные немцами слова: «коммунист», «колхоз», «Сталин», «революция», «Октябрь» и еще массу слов советского периода. Когда книги «исправили», начались занятия как в обычной школе. Учителя, преподавая учебные дисциплины, старались придерживаться требований немецких программ выработанных для оккупированных территорий.

 Зимой 1942 года оккупационная власть решила приобщить к религии детей. В речке во льду вырубили большой крест — «иордань» — и, построив детей по четыре человека в ряд, повели к проруби. Батюшка-священник всех обрызгивал водой — «святил». Освященную воду бидонами принесли домой. Церковный обряд касплянам очень понравился.

Немцы по домам ходили редко. Только 2–3 раза в неделю два автоматчика подходили к дому с бидоном-флягой и большой плетеной корзиной, стучали в окна и на ломаном русском кричали: «Мамка, млеко, яйко!».

Однажды морозной зимой 1942 года гитлеровцы организовали карательный рейд в близлежащий лес с целью поимки или уничтожения партизан. Подразделение в несколько десятков немецких солдат, а также почти весь состав касплянской полиции выступили обозом в сторону лесного массива. Вскоре оттуда послышалась стрельба - это партизаны устроили засаду и каратели понесли большие потери. Сколько погибло немцев жители села не знали, но девять гробов с убитыми полицейскими выставили около больницы. Характерным оказалось то, что убитые лежали в гробах в тех позах, в каких их застала смерть — вытянутые в стрельбе руки, полусидячие скорчившиеся тела. Видно было, как их расстреляли в лесу — так они и окостенели в снегу, так их и пришлось класть в гробы. Начальник полиции Гахович произнес краткую речь, прозвучал трехкратный оружейный салют из винтовок, могилу быстро засыпали. Так нашли свой последний приют девять предателей Родины. Немцев хоронили отдельно, на большом немецком кладбище при выезде из Каспли.

Взаимоотношения партизан и местного населения.

Партизаны, проявив большую активность начали заявлять о себе уже с конца лета 1941 года. Вполне обоснованно опасаясь нападений на селение, на подступах к нему, оккупанты организовали опорные пункты, где в железобетонных дотах постоянно дежурили по 5 – 7 немецких солдат. Партизаны воспользовались уязвимостью дежурных постов и когда туда подвозили продовольствие для караульных, то, зачастую, совершали нападения на подводы или же минировали дороги. Гитлеровцы нашли такой выход из положения: впереди повозок пускали телеги с местными жителями. Однажды в результате взрыва партизанской мины погибло восемь мирных жителей.