Еще в 1736 г. находящиеся в Москве колодники отпускались на связке для прошения милостыни без одежды, в одних верхних рубахах, а другие, пытанные, — прикрывая одни спины кровавыми рубашками, а у иных от ветхости рубах и "раны битые знать". В 1749 г. сенатом было усмотрено, что "многие колодники пытанные и в разодранных платьях таких, что едва тела лоскутьями прикрыты", стоя скованными на Красной площади и по другим "знатным улицам, необычайно с криком поючи, милостыни просят, також ходят по рядам и по всей Москве по улицам". С другой стороны, сборы милостыни далеко не обеспечивали заключенных, оставляя неудовлетворенными самые насущные нужды.
При Алексее Михайловиче арестанты, так как дела затягивались рассмотрением на неопределенно долгий срок, просили скорее решать их дела,"чтобы нам, твоим сиротам, голодной смертию не умереть".
Документальный источник, в период правления Елизаветы Петровны, сообщает, что один из колодников "с приключившейся ему от голода пухлости умре", а прочим колодникам, более тридцати — как свидетельствовало донесение, — "по недостатку пищи тоже следовать может".
Жизнь колодников частично изменилась в царствование Алексея Михайловича. В 1641 году, воеводам поручалось назначать особых «целовальников» для присмотра над колодниками, а в Уложении 1648 году находим уже специальный термин «тюрьма». Тюрьмы учреждались как дополнительные меры воздействия к телесным наказаниям за самые различные преступления.
Изданным при Алексее Михайловиче уложением заведование тюрьмами предоставлено было: в Москве — земскому и разбойному приказам, а в других городах выборным должностным лицам — губным старостам и целовальникам. С отменой в 1702 г. губных учреждений дела последних, в том числе по управлению тюрьмами, переданы в непосредственное ведение воевод. С учреждением губерний управление тюрьмами перешло к губернским правлениям и образованным одновременно с ними приказам общественного призрения. В период этих преобразований, мало-помалу стала осознаваться необходимость объединения общего управления тюрьмами на местах особыми органами.
В царствование Федора Алексеевича, вследствие значительного скопления колодников, было разрешено отпускать их по домам без поручительства.
В тюрьмах существовал обычай, когда новички платили «влазную плату» т.е. сидельцы со стажем облагали денежным сбором тех лиц кто попал в тюрьму только что. Деньги эти, как правило, оседали у стражников. Власти запретили указанные сборы. Забота о материальном обеспечении колодников с 1717 года ограничивалась пока тем, что им регулярно меняли солому и кормили за счет челобитчиков, лиц которые ходили по миру и выпрашивали еду для находящихся под стражей. В 1722 году милостыню собирать запретили и назначили государственное содержание. Однако для некоторых категорий сидельцев подаяние собирали вплоть до 1726 года. Но поскольку число колодников постепенно росло, то подавать милостыню в их пользу стали все меньше. Все это привело к тому, что губернаторы начали изыскивать деньги на содержание невольников из бюджета губерний.
Указом 3 сентября 1733 г. губернским прокурорам предписано «смотреть за скорым и правильным "по указам" решением дел о колодниках, чтобы под видом ареста за недоимки крестьяне не содержались под караулом для употребления их в "собственные работы" губернаторов и воевод».
В 1760 году отменено помещение преступников в подземные остроги.
Даже при Екатерине II, в 1767 году, князь Вяземский доносил о тюрьмах московского магистрата и розыскной экспедиции, что «в некоторых казармах теснота превеликая, крыши ветхи и грозят обрушиться, подаяние арестантам не выдается особо, а зачитается в кормовую дачу, отчего при существующей дороговизне арестанты несут крайний недостаток в пище». Отсутствие всякой заботы о нравственности арестантов было еще поразительнее.
В данной точке повествования следует сделать отступление в историческом обзоре. А дело все в том, что Екатерина Великая, вероятно, желая оставить о себе память как о великодушной и гуманной правительнице России в 1767 году собственноручно составила проект устройства тюрем империи. Правда, подписать и претворить его в жизнь забыла. Все же это не помешало вызвать шквал восторгов у Российских историков освещавших период ее правления.
Если подходить к вопросу с позиций придворных историков, то действительно, реформа пенитенциарных учреждений, если бы она предполагалась к проведению, опередила бы Европу на многие десятилетия.
Порядки в тюрьмах Европы в тот период были действительно ужасны. Помещения мест заключения состояли из мрачных башен или подвалов куда не проникали свет и воздух. Здесь свирепствовали голод, болезни, высокая смертность. Содержались подследственные и подсудимые в общих камерах независимо от возраста и пола. Материальным обеспечением их государство не озабочивалось. Кормились арестанты за свой счет. Места смотрителей отдавались на откуп. Тоже, кстати, было и в России.
И вот на таком фоне государыня делает жест. Однако, если быть справедливым, то, как будет видно из дальнейшего обзора, в тюремном устройстве кое-что начало изменяться…
Проект устройства тюрем составленный императрицей Екатериной II собственноручно.
(извлечения)
14.
О числе горниц уголовной приговорной уездного города.
В уездном городе для уголовной приговорной мужского пола устроить одну горницу, да для женского пола одну горницу
15.
Описание горниц уголовной приговорной.
Горницы уголовной приговорной строить: величиною не менее трех сажен, в длину и ширину столько же, в вышину шесть аршин, окошки с железною решеткою, печь топится снаружи, двери двойныя, из коих наружныя железом окованныя, замки крепкие.
16.
О числе горниц приговорной ссылочного губернского города.
В губернском городе для ссылочных устроить две горницы: первая для мужского пола, другая – для женского пола.
17.
О числе горниц ссылочного уездного города.
В уездном горое для ссылочных устроить две горницы: первая для для мужского пола, вторая для женского пола.
18.
Описание горниц ссылочной.
Ссылочную строить величиною в четыре сажени, в длину и ширину столько же, в вышину шесть аршин, окошки с железною решеткою, печь топится снаружи, двери двойные, из коих наружная железом окованная, замки крепкие.
О строении уголовной осужденной.
19.
О трех тюрьмах уголовной осужденной.
В губернском городе три разные тюрьмы составляют уголовную осужденную: 1-я - темница, или покаянная для тех, кои, власть на то имеющим судом на смерть осуждены. 2-я – вечная тюрьма для тех, кои, власть на то имеющим, судом на вечное содержание в тюрьму осуждены.
33.
К тюремным посторонних людей не пускать.
Смотреть накрепко, чтоб к тюремным никто из посторонних не ходил, никто ничего не носил, и разнощиков и иных людей, ни под каким видом к тюремным не пускать, разве от уездного надзирателя тюрем или городничего о ком особливо и именно приказано будет, за что и ответствовать имеют, буде от того учинится что в противность сего предписания о тюрьмах и тюремных.
34.
Неимущих содержать без платы, имущих же- их иждивением.
Тюремных неимущих содержать и одевать безденежно: имущих же содержать и одевать их иждивением.
35.
Всякие три часа осматривать каждую часть.
Всякие три часа осмотреть каждую часть, все ли тюремные на лицо и все ли здоровы.
36.
О призрении больных.
Буде кто из тюремных занеможет, то тюремщик того отделения, не мешкав, о том уведомляет тюремщика, дабы с рачением осмотреть и пользован был и не лишился бы жизни или здоровья от нерачения или непризрения.
37.
Об осмотре и погребении мертвых.
Буде кто из тюремных умрет, то по лекарском осмотре, или же анатомии, погребать не инако, как с дозволения уездного надзирателя тюрем, или городничего, или исправника. Оставшиеся и отобранные вещи его да отдадут наследникам; буде же сих нет, то отослать в Приказ Общественного Призрения.
О содержании подстражного в уголовной подстражной.
38.
О надписании нумера.
На дверях горниц подстражной надписать нумеры.
39.
Беречь каждого подстражного особо.
Пока пустыя горницы есть, то всякого подстражного оберегать особо.
40.
О содержании подстражного с подозрением.
Понеже всяк подстражный находится в подозрении, и для того подстражного не токмо стеречь от ухода и вреда; но первыя трои сутки ни с кем ему сношения письменного или словестного не иметь, чернил, перья, карандаша и бумаги не давать без дозволения городничего или, исправника. Городничий же да доложится суду; буде же суд дозволит, то и тогда тюремщик имеет показывать все писанное подстражным, или к подстражным, городничему, под опасением отрешения от должности.
41.
По проствии трех дней, как посещать допросом подстражного.
Буде кто содержится в подстражной более трех суток, и в те трои суток ему не объявлено, за что содержится в подстражной или он в те три не допрашиван, то тюремщик отделения, под опасением потеряния места, обязан о том объявить в губернском городе прокурору, под чьим пятничным осмотром подстражная, в уездном городе или округе уездному стряпчему, но и отослать письмо подстражного в Совестный суд.
42.
О надписании нумера.
На дверях каждыя горницы приговорной надписать нумеры.
46.
Освобождение приговоренных на время.
Буде кто к временному посажению в тюрьму приговорен, и время его освобождения приспеет, то тюремщик отделения обязан за три дня до срока о том объявить тюремщику, а сей уездному надзирателю тюрем; в небытность же его – городничему; за срок же приговора да не задержать никого, но да освободят приговоренного.
52.
Содержание осужденного в вечной тюрьме.
Всяк власть на то имеющим, судом осужденный на вечное содержание в тюрьме да содержится во отлучении от людей и да стережется от ухода и вреда, и ни с кем ему сообщения или словестного не иметь; ни чернил, ни перья ни карандаша, ни бумаги не давать, без дозволения городничего, или уездного надзирателя тюрем; им же доложится суду, и буде суд дозволит, то и тогда тюремщик имеет показывать все письменное вечным тюремным, или к вечному тюремному городничему, под опасением отрешения от должности. Малыя же выгоды те, от коих ни вечному тюремному, ни обществу вред учиниться не может, как то: пользоваться вольным воздухом вне горницы, читать книгу, упражняться в рукоделии и тому подобное, по усмотрению городничего и уездного надзирателя тюрем, не запрещается.
………………………………………………………………………………………
В сотне статей "Наказа", подробнейшим образом регламентировалось все тюремное устройство России. Если выражаться современным языком, то Екатерина разработала проект Основ исправительного-трудового законодательства. Все же это была популистская акция. Когда крестьянство закабалялось все больше, и, все больше стеснялись политические и личные свободы основной массы гражданского населения, то проект либерального устройства исправительных учреждений предназначался разве что для общественности Европы, чтобы лишний раз в переписке с Вольтером порассуждать о гуманизме. Однако, как указывалось выше, несмотря на критику действий Екатерины Великой, следует признать наличие некоторых прогрессивных подвижек в устройстве пенитенциарных учреждений России.
