• АВТОРСКАЯ КОЛОНКА / AUTHOR'S COLUMN •
Андрей Портнов
Andriy Portnov
В Германии научная степень «доктора» очень престижна. Если хабилитация (типологический аналог нашей докторской диссертации) – удел, прежде всего, университетских ученых, то докторскую степень имеет половина министров нынешнего правительства и каждый пятый депутат бундестага. За научными стандартами диссертаций и отсутствием в них плагиата следят не только специальные комиссии при университетах, но и институты гражданского общества. В роли последних выступают, прежде всего, специализирующиеся на вcкрытии фактов плагиата интернет-страницы GuttenPlag Wiki, VroniPlag Wiki и др. Их создатели описывают свою роль в социобиологических категориях как «санитаров общества». В течение последнего года по Германии прокатилось несколько скандалов вокруг плагиата в диссертациях политиков. Бесславно ушел в отставку министр обороны Карл-Теодор цу Гуттенберг, диссертация которого оказалось на три четверти плагиатом. В установлении этого факта участвовало около тысячи интернет-пользователей и экспертов. Чуть позже последовала отставка вице-председателя Европейского парламента Сильваны Кох-Мерин. Сейчас немецкие «санитары» изучают диссертации других политиков. Избежать отставки и публичного осуждения после доказанного факта плагиата в Германии невозможно.
***
Украинские политики подобных проблем не знают и не понимают. Хотя едва ли можно найти другую европейскую страну, более подходящую по формальным признакам под идеал платоновской Республики учёных. Стоит упомянуть хотя бы тот факт, что Украине пока что не удалось выбрать президента без научной степени! Первый президент Леонид Кравчук получил степень кандидата экономических наук в 1970 г. по факту защиты диплома в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Тема диплома (и одновременно диссертации): «Сущность прибыли при социализме и ее роль в колхозном производстве». О диссертации секретаря парткома днепропетровского ракетного завода «Южмаш» Леонида Кучмы известно только то, что она до сих пор засекречена. Кандидата технических наук Кучму сменил кандидат экономических наук Виктор Ющенко (работа «Развитие спроса и предложения денег в Украине, 1998 г.). И, наконец, в 2010 году страна заполучила президента с истинно «проФФесорскими» регалиями. В 1996 г. Виктор Янукович стал кандидатом экономических наук (тема «Реформирование территориальных хозяйственных структур автотранспорта на примере Донецкой области»), а в 2001 – доктором (тема «Управление развитием инфраструктуры большого промышленного региона»). Пародию на торжество платоновских идеалов можно усматривать и в том, что на последних выборах доктор наук Янукович победил сразу нескольких кандидатов всё тех же экономических наук: Юлию Тимошенко (диссертация «Государственное регулирование налоговой системы», 1999 г.), Сергея Тигипко (диссертация «Формирование и государственное регулирование системы коммерческих банков Украины», 1997 г.) и Арсения Яценюка (диссертация «Организация системы банковского надзора и регулирования в Украине», 2004 г.). Однако во главе украинского парламента и правительства сейчас стоят люди, даже превосходящие президента по формальным научным достижениям. Премьер-министр Николай Азаров – член-корреспондент Национальной Академии наук и почетный профессор МГУ (он выпускник этого вуза). Еще в 1986 г. Азаров защитил диссертацию на соискание степени доктора геолого-минералогических наук по шахтной геофизике. Спикером Верховной Рады является академик Национальной Академии наук Украины Владимир Литвин. Свою кандидатскую по истории он защитил в 1984 г. на тему «Деятельность Коммунистической партии Украины по усовершенствованию подготовки преподавателей общественных дисциплин». Докторской диссертацией Литвина стала написанная им книга о постсоветской политической арене Украины («Политическая арена Украины: действующие лица и исполнители», 1995 г.). Литвин был дважды публично обвинён в плагиате: сначала за одну из своих газетных статей о гражданском обществе, затем – за часть изданной под его именем «Истории Украины». Оба случая никак не отразились ни на политической, ни на научной карьере бывшего главы Администрации президента Кучмы (в частности, избрание академиком имело место после упомянутых скандалов). Любопытно отметить, что легко приняв в свои ряды Литвина, Национальная академия наук дважды забаллотировала в члены-корреспонденты другого политика-историка, также бывшего главу Администрации Кучмы, нынешнего министра образования и науки Дмитрия Табачника. Известный своими антиукраинскими высказываниями министр Табачник защитил обе свои диссертации по историческим наукам в духе преобладающего в постсоветской Украине тоталитарного подхода к советскому прошлому. Уже в 1991 г. он защитил работу на чрезвычайно актуальную тему «Массовые репрессии против интеллигенции Украины во второй половине 30-х – начале 40-х гг.». А через четыре года, просто в стахановских темпах, Табачник защитил докторскую «Феномен тоталитарно-репрессивного общества в Украине в 20-х – конце 50-х гг.» (1995). Вплоть до конца 1990-х гг. требования к докторским диссертациям были наиболее либеральными, вследствие чего количество докторов выросло за несколько лет в разы, и ВАКу пришлось выдумывать бюрократические ограничения для их дальнейшего перепроизводства. Понятно, что авторами этих препон стали люди, сами получившие высшую научную степень по облегченному сценарию. В украинских СМИ появлялись сообщения, что журналистам не удалось получить доступ к тексту докторской диссертации Табачника. Подобная ситуация в Германии невообразима. Не говоря уже о том, что в этой стране каждая докторская работа (не говоря уже о хабилитациях) должна быть издана как книга.
***
Зачем украинским политикам звания, фиктивный характер которых в абсолютном большинстве случаев для всех очевиден? Допускаю, что дело не только в доплатах за научные степени, которые полагаются госслужащим, но и в понимании научных званий как элемента «джентельменского набора» пребывания у власти, не менее естественного, чем служебный автомобиль. При этом ни один из чиновных докторов и профессоров не был замечен, например, в парламенте за чтением корректуры своих научных трудов – обычным занятием Михаила Грушевского на заседаниях возглавляемой им Украинской Центральной Рады. Постсоветская украинская «республика учёных» представляется доведением до абсурда некоторых позднесоветских тенденций. Советская власть трепетно подчеркивала свою научность (естественно, неотделимую от партийности), однако профессоров среди первых лиц государства не было. Насколько мне известно, в составе Политбюро за все годы его существования было только два академика и оба они получили это звание до вхождения в высший орган власти: экономист Николай Вознесенский (академик АН СССР с 1943 г.), расстрелянный после войны по «ленинградскому делу», и востоковед-международник Евгений Примаков (академик с 1979 г.). Однако в 1939 г. Сталин стал почётным членом АН СССР. А в Украине ровно десятью годами ранее академиками республиканской Академии стали три члена тогдашнего правительства Мыкола Скрыпник, Владимир Затонский и Александр Шлихтер. Во времена застоя научность партийных кадров обеспечивалась двумя каналами: регулярным рекрутированием университетских кадров на партийную работу и обеспечением учеными степенями избранных работников органов путём их обучения в Академии общественных наук при ЦК КПСС (см. пример Кравчука выше). «Остепенение» разрешали партийным руководителям определённого уровня, но оно никогда не было всеобщим и неконтролируемым. Ученая степень гарантировала доплаты к зарплате и запасной вариант – университетскую работу. Тем не менее, совмещать партийную и научную работу считалось чем-то нежелательным и нелогичным. Желая устранить эту проблему, политические элиты современной Украины законодательно закрепили своё право совмещать государственную службу с научно-преподавательской деятельностью (в декларациях о доходах первых лиц государства доходы от последней часто превышают собственно зарплату). Брежнев не присваивал себе академических знаний, но посчитал уместным получить Ленинскую премию за написанные от его имени книги. Таким образом, практика писания текстов за других (прежде всего, за начальство) получила высшую санкцию. А чем диссертация лучше художественной книги или мемуаров? Запущенные процессы деморализации и профанации научной работы достигли апогея в постсоветской ситуации превращения всего в рынок, не ограниченный никакими этическими нормами или приличиями. С начала 1990-х гг. диссертации мог защищать каждый, кто мог за это заплатить. Формальные сдерживающие моменты, так или иначе работавшие в СССР, ушли в небытие. Академическое же сообщество преимущественно отнеслось к возросшим аппетитам чиновников как к возможности заработать. Такая реакция стала отражением драматического падения социального статуса университетских преподавателей или академических работников в течение буквально нескольких лет трансформации и следствием отсутствия научного сообщества как такового (того, что коллега Михаил Немцев назвал «всеобщностью академического бесчестия»). В Украине вместо академического сообщества оформились узкие и достаточно замкнутые группки с собственными правилами игры, своими «неприкосновенными» и своими проверенными годами источниками существования. Допуск в них достаточно ограничен, а внутренние правила скорее защищают «своих», чем некий общий стандарт. Основная же масса научных работников оказалась в постсоветском университете или Академии в крайне уязвимой ситуации фактического бесправия, продуцирующей защитное безразличие к результату своего труда и проблемам сообщества. Тотальная деморализация постсоветского общества способствовала торжеству логики «каждый за себя» и «до других мне дела нет». Поэтому привычно заклеенные предложениями любых видов диссертационных работ столбы перед университетами уже мало кого шокируют, а избиратели оказываются перед безальтернативным политическим выбором между сплошными учёными, фиктивность диссертаций которых в Украине, в отличие от Германии, ни для кого не секрет.