2010/10 Как Саид и Тойнби заговорили по-украински

• КОЛОНКА НЕДЕЛИ / WEEKLY COLUMN •

Опубликовано moderator on Sat, 30/10/2010 - 12:18.

Андрей Портнов (редактор Україна Модерна)

В брежневские времена переводы художественной литературы стали одним из последних пристанищ для украинского литературного языка, за «интернациональной чистотой» которого цензура старалась следить очень внимательно, но всего уследить-таки не могла. Тем более, что ее «противниками» выступили блестящие переводчики и интеллектуалы Мыкола Лукаш, Григорий Кочур, Евген Попович, Виктор Шовкун. Именно в 1960-70-ые гг. по-украински заговорили Данте и Герман Гессе, Томас Манн и Рильке. Но не Марк Блок. Или Гиббон. Перевод гуманитарной литературы на республиканском уровне отсутствовал. Когда на украинском нужно было издать Маркса с Энгельсом, их переводили с русского, но ни в коем случае не с оригинала! Поэтому в конце 1980-х-в начале 1990-х гг. за научный перевод на украинский взялись либо классики перевода художественного, либо молодые историки и филологи. Как правило, только что выучившие английский. Преимуществом первых были опыт и богатство языка, преимуществом вторых – понимание контекста переводимых книг. Причем, переводили как классиков западной историографии: Арнольда Тойнби, Жака Ле Гоффа, Робина Коллингвуда (зачастую идя за читательской модой, уже сформированной переводами тех же самых книг на русский), так и украинистические публикации - прежде всего, написанные по-английски коллегами из диаспоры. Любопытно, что западные авторы достались мастерам художественного перевода (например, прекрасный переводчик Гюго, Стивенсона и Маркеса Виктор Шовкун выступил с переводами «Археологии знания» Фуко, «Ориентализма» Саида и «Социологии» Энтони Гидденса), а англоязычная украинистика – молодому поколению украинских ученых. Так, литературовед Соломия Павлычко перевела пионерскую монографию Григория Грабовича о Шевченко «Поэт как мифотворец», а историк Георгий Касьянов – захватывающую интеллектуальную историю экономического национализма «Карл Маркс против Фридриха Листа» Романа Шпорлюка. Без преувеличения огромное влияние на специалистов по XIX веку оказал двухтомник переведенных статей Ивана Лысяка-Рудницкого (по-русски избранное из этой книжки издал в Москве Дмитрий Фурман). Несколько позже появился один из наиболее филигранных переводов (пера Сергея Вакуленко) – украиноязычная версия монографии Юрия Шевелева «Историческая фонология украинского языка». Остается добавить, что наиболее перспективные украинские гуманитарии довольно быстро отказались от переводов и уступили место людям, профессионально (или, что тоже не редкость,

отнюдь не профессионально) занимающимся этим делом. Можно было бы долго писать о том, как отбирались книги для перевода, кто их финансировал и с каким вызовами столкнулся украинский язык, довольно длительное время (с середины 1930-х гг.) лишенный практики переводов научной литературы. Но это тема отдельной работы, значительную часть которой автор этих строк опубликовал в недавнем (пятом) номере «Украины Модерной», собственно и посвященной проблемам перевода. Здесь же я бы хотел лишь обратить внимание на несколько аспектов восприятия переводных текстов и конкуренции переводов. Украинский перевод «Ориентализма» Саида, выполненный упомянутым выше Виктором Шовкуном, вышел на несколько лет раньше российского издания. Книга фактически не была прочитана за пределами академического сообщества и не попала в более широкий общественный контекст. Не знаю, о чем это свидетельствует, но мысль о сравнительном изучении рецепции тех же текстов в разных посткоммунистических (и не только) контекстах не покидает меня со времени прочтения интереснейшего обзора российских восприятий Саида Владимира Бобровникова (см.: Ab Imperio. 2008. № 2, «Почему мы маргиналы? Заметки на полях русского перевода “Ориентализма” Эдварда Саида»). Как уже упоминалось, в начале 1990-х украинские переводы западных классиков очень зависели от общесоюзной позднесоветской моды на определенные имена или направления (та же «школа Анналов»). Но уже вскоре эта зависимость утратила свою монополию. И возникла, пусть и неосознанная или случайная, конкуренция украинских и российских издателей, кто первым переведет ту или иную работу («Воображаемые сообщества» Бенедикта Андерсона или «Изобретая Восточную Европу» Ларри Вульфа). Понятно, что эта конкуренция была и остается, скорее, односторонней. Если украинский читатель (как минимум, теоретически) мог не купить украинское издание книжки, уже прочитанной на русском, то российский читатель только в самом крайнем случае узнал бы о существовании украинских переводов. Так или иначе, но русский Вульф на несколько лет опередил украинского (хотя, на мой взгляд, в обоих переводах есть к чему придраться). А вот в случае, например, с Райнгартом Козеллеком украинские издатели оказались проворнее. Хотя качество перевода двух изданных книг немецкого теоретика вызывает смешанные чувства удивления и стыда. Трижды упоминаемая Козеллеком простая цитата Лоренца фон Штейна переведена все три раза по-разному, полная анархия в передаче географических названий и имен удивительно гармонирует с упрощением или искажением многих важных и сложных мыслей автора. Подозреваю, что причина кроется не в «трудностях перевода» или низкой квалификации переводчика, а в пагубной редакционной политике: отсутствии научной редакции и серьезной корректуры. Не говоря уже об отсутствии комментариев и научного аппарата. В этом году в Украине прекратила свою деятельность программа поддержи переводов гуманитарной литературы Международного фонда «Возрождение» (фонд Сороса). Ожидания ее инициаторов, что через десятилетие рынок книжной продукции сформируется и необходимость в донорской поддержке его интеллектуального сегмента отпадет, скорее всего, довольно далеки от реальности. В отличие от своих западных соседей (то ли Польши, то ли Румынии) Украина до сих пор переводит книжки несистематично, продает их неумело (о советской системе распространения книжной продукции издатели по-прежнему вздыхают), а вопрос качества перевода и научной редакции остается на совести конкретного издательства. Наверное, для повышения качества переводов немаловажно и их количество, чтобы у читателя появилась возможность по-настоящему сравнивать, а у издателей сформировалась здоровая конкуренция при поиске книг для перевода и выборе переводчика и редактора. Само по себе постепенное расширение круга людей, свободно читающих по-английски или по-немецки также должно бы поспособствовать формированию рынка переводов и, одновременно, развитию научной терминологии украинского языка. Поскольку о государственных программах систематической поддержки переводов научной литературы остается только мечтать, перед западными (и, кто знает, теоретически и российскими фондами) остается важнейшая задача качественного отбора текстов и переводчиков. К сожалению, до сих пор такой отбор часто оставляет желать лучшего. А помочь исправить ситуацию, прежде всего, призваны украинские эксперты и качественные рецензии переводов.