Малиев В.Г.

Малиев Василий Гаврилович родился 23.04.1915г. в с. Дерезоватое Воронежской области в крестьянской семье. В 1935г. закончил Россошинский педагогический техникум и по путевке комсомола был призван в 15—й кавалерийский полк (Казахстан).

С 1936г. по 1939г. — курсант Харьковского кавалерийского пограничного училища.

С января 1939г. проходил службу в Белорусском пограничном округе: принимал участие в освобождении Западной Беларуси. Войну встретил в должности начальника 4—й пограничной заставы Щучинской пограничной комендатуры 87-го Ломжинского пограничного отряда. Затем принимал участие в обороне Слонима, Волковыска, Минска, Москвы у д. Крюково. Освобождал Могилев.Участник наступательной операции «Багратион» и Парада Победы в Москве на Красной площади в июне 1945 года..

В июле 1944г. отозван из действующей армии в пограничные войска. Службу проходил во 2—м пограничном отряде (г. Владимиро—Волынск).

В 1945—1948гг. — слушатель Военной Академии им. М. В. Фрунзе.

В 1948—1951гг.— начальник пограничной комендатуры Владимиро—Волынского пограничного отряда.

В 1951—1955гг. заместитель начальника пограничной школы в г. Москва.

В 1955—1960гг. — преподаватель Алма—Атинского пограничного училища.

В 1960г. уволен в запас. Жил и работал в Минске, в Ленинском районе.Трудовую деятельность закончил в 1987г.

Приказом Командующего пограничных войск Республики Беларусь от 05.07.1996г. № 182 зачислен почетным пограничником в 15—й Сморгоньский пограничный отряд. Умер в 2006г.

Из воспоминаний Малиева Василия Гавриловича, начальника 4-й заставы 87-го Ломжинского пограничного отряда:

Наша 4-я застава охраняла восьмикилометровый участок государственной границы севернее Ломжи, проходивший по ручью Винцента. Обстановка на границе была тревожной. Ежедневно вблизи границы стали появляться группы немецких офицеров, проводивших рекогносцировку местности. С 20 июня в соответствии с приказом начальника погранвойск Белорусского пограничного округа генерал-лейтенанта И. А. Богданова мы перешли на усиленную охрану границы. Прекращались плановые занятия по боевой и политической подготовке. Ночью на фланги должны были высылаться укрупненные наряды с ручными пулеметами под командой офицеров или лучших сержантов. В ночь на 21 июня наши наряды, выдвинутые к границе, обнаружили немецких саперов, разминировавших проходы в минных полях.

Наступила последняя мирная ночь. В 24 часа я в сопровождении красноармейца Петра Позднякова пошел на правый фланг нашего участка, чтобы проверить бдительность несения службы нарядами. Все наряды докладывали о доносящихся с противоположной стороны приглушенном рокоте моторов, обрывках команд и других подозрительных звуках. Когда во второй половине ночи возвратился на заставу, политрук Пшеничный Николай Венедиктович доложил, что аналогичная информация поступила и от нарядов левого фланга. Я по телефону доложил об обстановке в штаб нашей 1-й комендатуры. Дежурный лейтенант Семенов ответил, что немедленно поставит в известность коменданта капитана Ф. Р. Самойленко и сказал мне, что такие же доклады поступают и от других застав.

Через несколько минут послышались выстрелы на флангах участка заставы, а затем по телефону поступили сообщения о стычках с перешедшими границу группами вражеских диверсантов. Старший нарядов правого фланга заместитель политрука Иван Левченко доложил, что уничтожены четыре диверсанта, пытавшиеся вывести из строя линию сигнальной связи с заставой, а старший нарядов левого фланга сержант Виктор Иванов сообщил, что убиты три и взяты в плен 2 немецких солдата, перешедшие границу. В помощь нарядам на оба фланга участка были высланы тревожные группы.

Ровно в 4 часа на заставу обрушился шквал артиллерийско-минометного огня. В грохоте взрывов потонули слова команды дежурного сержанта Николая Кулябина: «Застава, к бою!» Приказав дать нарядам сигнал сбора на заставе, я побежал на НП. Пограничники организовано и быстро заняли огневые точки, окопы опорного пункта, подготовленного к круговой обороне. Два станковых пулемета «Максим» были установлены на флангах обороны, в середине и с тыла — три ручных пулемета Дегтярева. В промежутках между ними находились автоматчики и стрелки. Несколько бойцов бросилось выпускать из загоревшихся хозяйственных зданий лошадей, собак и голубей. Жены командиров с детьми укрылись в каменном подвале казармы.

Огневой налет продолжался примерно полчаса. У нас появились первые убитые и раненые. Когда обстрел прекратился, у пограничного ручья показалась цепь немецкой пехоты. Видимо, считая, что все живое на заставе уничтожено, фашисты шли уверенно, во весь рост. Команду на открытие огня я подал, подпустив их на 300-400 метров. От плотного прицельного огня наших пулеметов, автоматов и винтовок во вражеской цепи вскоре появились широкие «окна». Потом в ней все смешалось, атакующие залегли, а через непродолжительное время повернули назад, оставляя убитых и раненых. Первая атака врага была отбита. Я связался по телефону с комендатурой, доложил об отражении попытки гитлеровцев овладеть заставой, нанесенному врагу уроне, своих потерях. Дежурный по комендатуре проинформировал меня, что все наши заставы ведут бой с атакующим противником, а капитан Самойленко выехал на 2 заставу. И тут внезапно телефонная связь с комендатурой прервалась. После короткого затишья последовал новый огневой налет, а затем снова началась атака. На этот раз гитлеровцы пытались охватить нашу оборону с флангов. Но пограничники не дрогнули, хотя их было почти в десять раз меньше. Метко разил врага расчет станкового пулемета сержанта Михаила Лисового и красноармейца Петра Тараненко. Когда группа вражеских солдат прорвалась к внешнему кольцу обороны и дело дошло до рукопашной схватки, красноармейцы Сергей Григоренко и Петр Поздняков штыками закололи по два фашиста. Враг опять вынужден был отступить. Но поредели и наши ряды. Из оставшихся в живых каждый второй был ранен. Однако все, кто мог держать оружие, оставались в строю. Составив письменное сообщение о потерях в бою и необходимой нам помощи, я поручил красноармейцам Николаю Абрамову и Григорию Капитонову доставить и передать его коменданту участка. На заставу они не вернулись. Как стало мне известно после войны от местных жителей, оба пограничника, наткнувшись на пути в комендатуру на немцев, погибли в бою. Отразили мы и следующую атаку, в которой участвовали подброшенные на автомашинах свежие силы врага. В это время нашему связисту красноармейцу Семену Лесных удалось восстановить связь с комендатурой. Раненый он с концом телефонного провода под огнем противника добрался до отделения связи в деревне и подсоединился к местной сети. Комендант сообщил мне, что другие заставы комендатуры после первых атак фашистов по приказу отошли. Приказал немедленно эвакуировать семьи командиров в Ломжу, а самим отходить на местечко Едвабне. Связь снова прервалась.

Старшина заставы Венедикт Крылов раздобыл в соседней деревне Глинки повозку с двумя лошадьми. Уложили в нее тяжелораненых, усадили наших с Пшеничным жен с грудными дочерьми. Расставание было тяжелым. Отправляли мы их в неизвестность. Сопровождать повозку было поручено брату Николая Абрамова — Виктору.

Без письменного распоряжения коменданта участка отходить мы не могли. К тому же наблюдатель Серафим Бойко доложил, что немцы готовятся к очередной атаке. Поскольку внешнее кольцо обороны заставы было почти полностью разрушено, мы перешли на внутреннее. На этот раз гитлеровцы наступали более осторожно, перебежками, маскируясь и стремясь окружить нас с флангов и тыла. Их встретил наш дружный огонь. Атаковавшая с фронта группа гитлеровцев вынуждена была повернуть обратно. Зато усилился их нажим с тыла, где оборону держало отделение старшины Крылова. Пулемет в руках старшины строчил, не умолкая. Им на помощь я направил группу бойцов. Мы отбили и эту атаку. Застава продолжала держаться. Но на исходе были патроны. Из полсотни пограничников осталось в живых тринадцать, каждый ранен два-три раза. В это время прибыл посыльный от коменданта с распоряжением на отход. Отходили тремя группами, прикрывая огнем друг друга. Группу прорыва возглавил политрук Пшеничный. Незаметно для противника бойцы оставили позиции и по-пластунски направились по тыловой лощине к высоте, находившейся восточнее заставы, откуда затем прикрывали отход остальных групп. Затем ушла вторая группа во главе со старшиной Крыловым, в которую входили те из раненых, кто не в состоянии был вести бой. Я отходил с последней группой. Фашисты заметили наш отход, начали с фронта преследовать, а с флангов окружать нас. Группа Пшеничного своим огнем не дала замкнуть кольцо окружения. Николай Венедиктович лег за пулемет и разил врага. Тяжелой утратой для нас была его гибель от разрыва вражеской мины. Потеряли мы при отходе и пограничников Подопригору и Костина. До последнего патрона отстреливались они в развалинах заставы от окруживших их фашистов. Так сражалась застава в первый день войны. Она держалась четырнадцать часов и отбила пять яростных атак врага и только по приказу оставила охраняемый участок государственной границы.

Историю рассказала ведущий архивист нотариального архива Минского городского нотариального округа Малиева Татьяна Викторовна